Текст книги "Больше, чем одиночество"

Линия 3

– Наташ, кофе пить будешь?

– Что?..

Я предложила ей кофе, потому как неудобно угощать Юльку и игнорировать присутствующую здесь же сотрудницу, хотя мы с ней никогда не были особенно близки. Наши столы рядом, но… какие у нас могут быть точки соприкосновения? Род занятий у нас один, но Наталья – дамочка обеспеченная. От случая к случаю она наезжает на работу на собственной машине, а иногда муженек ее забирает на другой – тоже будь здоров штукенция, размером с этакий сарай. Порой я думаю: почему те, кто урвал от жизни кусок пожирнее, заводят такие огромные колымаги? Машина, несомненно, – штука статусная, но, может быть, она еще и своего рода компенсация? За затюканное детство, ничем не примечательную внешность… даже за малый рост! Сколько раз я замечала, как из огромных внедорожников вылезали этакие плюгавые недомерки… Однако Натальи это не касается. Мужик у нее вполне ничего, кондиционный. Кроме того, у нашей дамочки и особняк собственный имеется: как-то начальник посылал зама за какими-то бумажками, которые эта домовладелица утащила с собой да и заболела. Обычно такие накладки заканчиваются как минимум выволочкой, а тут ничего, обошлось… должно быть, зам впечатлился загородными радостями нашей мадам. И жалованье эта Наталья, как большинство из нас, не считает – достаточно взглянуть, как небрежно она бросает на подоконник очередную дорогущую кожаную сумку, – я лично позволяю себе только дерматин. А у нее к каждой паре обуви сумка, перчатки, шарфик – все в тон. Небось, что зарабатывает, тратит только на свои причуды. Как говорится, средний класс, буржуазия… И чего она здесь забыла? Любит бухгалтерию безумно, страстно, исступленно, как Волочкова – балет, и жить без нее не может? На ее месте я сидела бы дома, а не чужие деньги считала… хотя некоторые сидеть дома вовсе и не жаждут.

– Девчонки, конфеты!

Юлька с шиком выложила на стол коробку дорогущих швейцарских конфет. Однако я тут же показала силу характера:

– Ой, нет… Чего-то меня в последнее время даже от воды из крана прет, а тут еще твои сладости!

– А я съем штучку…

Я с завистью посмотрела на стройную сотрудницу: Наталья старше нас с Юляхой лет на пять как минимум, но фигурка у нее – просто блеск. А в последнее время она вроде еще и похудела?

– Наташ, – дипломатично подкатила я, – не просветишь нас, какой диеты держишься? Или таблетки пьешь?

– А что, заметно?

– Более чем! – желая разговорить эту богатенькую молчунью, заверила я, а моя закадычная подруженька, которая всегда была озадачена проблемой лишнего веса, тут же встрепенулась:

– Я вот в последнее время на апельсинах сижу и на чае с имбирем, но… чего-то не помогает!

– Потому не помогает, что ты шоколад тоннами трескаешь! – поддела я.

– У меня работа тяжелая, умственная, – огрызнулась наша гостья. – Мозг работает в усиленном режиме! И требует сладкого. Иначе я такого наворочу! А в апельсинах что? Одна вода и витамин С. А от имбиря этого вообще аппетит зверский…

Совершенно неожиданно (хотя почему неожиданно? Таких спецов, как Юлька, по всему городу один-два) она была приглашена к нам на фирму для аудиторской проверки. Сегодня процедура заканчивалась и Юля заявилась к нам в комнату – выпить кофейку и почесать языком со мной. Конечно, мы могли бы спуститься в кафе на углу, а не торчать в не слишком уютном офисе, но сегодня там закрыто – ночью ветром в окно швырнуло огромный сук старого дерева и пробило стекла насквозь. Однако, несмотря на ветер, дождь и отсутствие излюбленного места для посиделок, наши бухгалтерские девки разбежались кто зачем. Да оно и понятно: кругом уже начались предновогодние распродажи и бешеные скидки на всякое никому не нужное барахло, которое в другое время никакой дурак не купил бы, – но в преддверии новогодних праздников можно сбыть с рук любую украшенную блестками и дождиком рухлядь. Так что в комнате остались только мы с Юляхой да эта неразговорчивая Наталья, которой залежалая дешевка и даром была не нужна.

– В самом деле, Наташа, откройте нам тайну, как худеете? – тоном светской львицы интересуется моя подруга.

Когда Юлька захочет, она сумеет расположить к себе всякого.

– Ну… не знаю… как-то само собой…

Вот темнила! Как будто взаймы у нее просят! Сидит напротив, качает ножкой… Ботильоны – просто отпад… и где такие оторвала? И джинсики у нее узенькие, хорошо такие носить тем, у кого попка маленькая и ножки стройные, а не такие булки и окорока, как у нас с подруженькой…

– Я теперь утром только кофе пью, – Наталья машет рукой с симпатичным зелененьким браслетом, и я тут же подмечаю, что вещичка хоть и дешевая, но стильная. Вот имеют люди вкус, и любая фигня на них смотрится! На нас с Юлькой вечно наверчено по килограмму золота, но рядом с этой лощеной буржуйкой мы выглядим как оценщицы в ломбарде… ну, хоть зубы не золотые – и то хорошо! Юлька утверждает, что для женщины дорогие украшения – статусная вещь, как для мужика – машина, а я считаю, что лучше мордашка ухоженная, как у этой Наташки, и стрижка стильная, и маникюр-педикюр в любое время года, а не когда уже срочно в босоножки влезать.

– …а в обед я стараюсь только овощи тушеные, без хлеба. Ужинаю, правда, хорошо – ну надо же хоть раз в день себя побаловать?

Юлька внимает, широко распахнув подведенные глаза – сегодня они у нее изумрудные, – и одновременно поглощает одну конфету за другой.

– Надо, надо дать себе, любимой, пошалить, – замечает она. – Браслетик у тебя, Наташ, какой симпатичный – из Эмиратов небось привезла?

– Нет, тут в одной лавочке купила, – Наталья почему-то краснеет.

Юлька – просто гений общения, – завистливо думаю я. Со мной эта фифа никогда так непринужденно не болтает. А с нашей Юлечкой уже на «ты», и рядышком уселись…

– Эх, хорошо б сейчас махнуть в теплые страны… не люблю я, девки, ни осень, ни зиму наши, пропади они совсем! В Европе сейчас и теплее, да и грязищи такой свинской нет. Я вот в Венеции в прошлом году была – сказочный город! Купила себе колечко на этом их острове… где стекло всякое…

– Мурано?..

– Ага, Мурано, точно! Такое колечко стильное, кучу бабок за него отвалила. А потом как-то зашла в магазинчик у нас прямо на районе, при «Сельпо» – глядь, а там такие же лежат! По двадцать гривен… Я и спроси – откуда сие произведение искусства? А продавалка мне и говорит: «Из Венеции… прямая поставка!» Обидно даже стало…

Помню я и это колечко, и то, как Юлька расстроилась, когда грохнула его случайно в троллейбусе о железный поручень.

– Ну, я и прикупила себе парочку… на всякий случай.

Купить-то купила, но с тех пор я на нашей моднице стеклянных колец не наблюдала. Одно дело хвастать колечком из самой Венеции – дескать, и мы не лыком шиты и отпуск не абы где на даче с огородом и туалетом типа сортир проводим, а все больше по Европам разъезжаем. Только колечко за двадцать гривен – дешевле стирального порошка, за которым пришла в обшарпанный районный хозмаг, – это уже совсем другой коленкор. Украшения эти валяются небось у Юльки в кухонном ящике, и она не слишком расстроится, если они вообще оттуда исчезнут. Потому как это не память о Венеции, а только о мыльном порошке…

– А я не могу, чтоб с утра не напереться бутербродами. У меня голова ничего не варит на голодный желудок… – жалуется она, допивая свою огромную кружку кофе и со страшной силой опустошая конфетную коробку. Кофе с конфетами она может употреблять в произвольное время дня и даже ночи и в любом количестве.

– У тебя работа очень сложная, – замечает Наталья. – Я бы так никогда не смогла! Ответственность – это раз, да и мозги надо все время упражнять. Я тут зарплату считаю, и то боюсь ошибиться, а аудит это вообще высший пилотаж…

– А, ничего особенного! – Юлька надувается от гордости и делает небрежный жест ручкой, но я вижу, что танцы с бубном вокруг аудиторских талантов ее весьма греют. – Девочки, может, после службы по винишку, а? – предлагает она. – Конец месяца, да и Новый год скоро… надо бы расслабиться!

Что надо расслабиться, так это точно. Терпеть не могу ноябрь и все сопутствующее: грязь, холод, утром идешь на работу – еще темно, возвращаешься – уже темно…

– Я угощаю! – настаивает Юлька. – Посидим, про тряпочки поболтаем!

Ну, меня лично про тряпочки под винишко уговаривать не надо – я всегда «за».

– Ну… не знаю, – сомневается Наталья. – Как муж…

– А что муж? – интересуется Юлька, делая озабоченное лицо. – Деспот? Самодур?

– Нет, – Наталья улыбается, и я с завистью замечаю, что она весьма хорошенькая, несмотря на свои сорок пять, и улыбка ее молодит.

– Тогда пошли! – еще раз приглашает Юлька. – Посидим, музычку послушаем… может, снимем кого. Тебе не предлагаю – ты замужем, – а мы с Зойкой свободные как птички… правда, Зой?

Да уж… птички мы еще те, но что свободные – это факт.

– А то забьемся по своим конуркам и сидим в инете… мне, например, сайты знакомств уже по ночам сниться стали, – фыркает наша продвинутая аудиторша и тут же озвучивает тему: – Как почитаешь – все принцы! А встретишься – сивый мерин… а принца еще в детстве по дороге потерял! Нет, ну правда? Этим анкеткам – грош цена. Читаешь: «Материально обеспечен» – значит, десятки стреляет от зарплаты до зарплаты у всех и каждого. Или: «Живу в своей квартире» – ой, какой гордый! Видели мы эти квартиры… коммуналка зачуханная, обои с плесенью, ремонта с девятьсот тринадцатого года не было, или однокомнатная клетушка на выселках, шестнадцать метров вместе с туалетом и кухней… а то и вообще в нагрузку с мамочкой, которая тебя заранее не любит, потому что ты в сорок лет не целка и борщ варишь ну совсем не как она! На этих сайтах еще никто никогда никого нормального не находил, это я вам точно говорю. И вообще, глупо думать, что люди размещают там свои объявления для того, чтобы жениться или выйти замуж. «Хочу найти вторую половинку», – ядовито сюсюкает она. – Как же! У него этих понадкусанных половинок полгорода уже! В лучшем случае мужики хотят просто потрахаться от скуки…

– Ты так думаешь? – спрашивает Наталья, ошарашенно глядя на мою безбашенную подружку.

– Конечно! – подтверждает Юлька и брякает кружку с кофе о стол так, что у того чуть ножки не отламываются. – А зачем бы еще? Ну, импотентам или бабам там всяким фригидным поговорить иногда хочется… – добавляет она. – Был у меня один такой… до сих пор иногда общаемся. Он всем по очереди мозг выносит. Говорит: познакомь меня со своими подругами, выберу себе одну-единственную… И зачем она ему? Фрейда вместе в постели читать? А на вид – ну красавец, Ален Делон отдыхает. Сорока еще нет, а вот так мужика покрутило! Я сама как-то пыталась его расшевелить… даже виагру купила. Так он ее и пить не стал – ему ЭТО, оказывается, уже неинтересно! Он свое оттрахал и теперь родственную душу ищет! Хотела ему Зойку подсунуть, для смеха, а потом побоялась, что она меня убьет… Ой, ну и вид у тебя, Натаха, – хохочет она, – что значит – замужняя! Семья, супруг приличный, хозяйство… Ты небось даже в социальные сети еще не попала! А мы с Зойкой влипли уже… как мухи.

– Нет, ну почему, – похоже, Юлька все же задела собеседницу. – Я хожу…

– В «Одноклассники», да? – ехидно осведомляется наша разбитная аудиторша. – Лютики-цветочки, кошечки-грибочки. Ставьте «класс», кто не против нас!

У кого-то в сумке вдруг начинает играть телефон, Наталья вскакивает, выхватывает трубку и тихонько выскальзывает в коридор. Я шиплю:

– Юль, ну ты вообще… зачем обижать хорошего человека?

– Ну, не подумала… – пожимает плечами Юлька. – Я от своего аудита скоро совсем шифером двинусь. Я от него становлюсь вроде как не баба, а арифмометр с сиськами. Вот психану и рвану на недельку проветриться, к солнышку. Давай со мной, а? Вместе веселее и дешевле…

– Кто ж меня отпустит, – вздыхаю я. – Это ты у нас незаменимая, а я – так… винтик в машине…

Линия 5

Вчера выпал первый снег. Я стоял на балконе, курил и сквозь табак чувствовал его острый, свежий запах, которым было наполнено все – и земля, и воздух… даже старые ржавые балконные перила помолодели под его белой шапкой. Снег и созданное им чувство какой-то необычайной чистоты были везде – на деревьях, домах, заборах, сетке, огораживающей чей-то чахлый палисадник. И даже засохшие сорняки в этом палисаднике сейчас выглядели не серым осенним сором, а некими растительными кораллами.

Мне захотелось схватить фотоаппарат и немедленно зафиксировать это состояние – пока не поднялся ветер и не стряхнул все… или не пошел дождь и сказка вновь не превратилась в осеннюю грязь – погода в наших краях непредсказуема. Однако я отчего-то медлил… Может быть, потому что вчера случайно повстречал бывшую жену? Нет, у меня ничего не екнуло, я ни о чем не жалею. Даже настроение не испортилось. Наши отношения начались и закончились уже довольно давно, и возобновления или продолжения я отнюдь не желал. Я не отношусь к людям, которые любят ворошить прошлое и проведывать могилы. Просто… просто эти неожиданные встречи с теми, которых мы когда-то любили и с которыми прошли часть жизни, чем-то похожи на сны, где мы встречаем своих покойных близких. Ты спишь и одновременно идешь рядом, разговариваешь, радуешься встрече… хотя даже сквозь сон знаешь, что этого человека больше нет. Однако у снов свои законы. В них происходит все то, чего мы подсознательно хотим… или чего боимся. Чего же хотел и боялся я? Я не могу однозначно ответить – так же как не могу сказать, почему отвернулся и прошел мимо, хотя был уверен, что она меня заметила. Это была не ненависть и уж тем более не трусость. Наверное, я просто хотел избежать ненужного общения, этого пустого и пыльного «привет, как поживаешь?». Меня давно, как говорится, не колышет, как она, с кем, делит свою постель только с мужем или, как было в нашем случае, там периодически появляется кто-то еще… Эта женщина давно стала для меня столь же иллюзорной, как и сны с ее участием, которые изредка посещают меня. Я благополучно забыл о ней и вспоминаю лишь при случае… когда что-то или кто-то напомнит о нашей неудавшейся семье. Но я не люблю обсуждать эту тему. Даже с самыми близкими родственниками или друзьями. Поэтому я не знаю, что происходит в других семьях после того, как умирает любовь.

Я одиночка по натуре, и мне нет дела до них – чужих семей, чужих жен. Я никогда не вникаю в их проблемы и не даю советов. Потому что с лихвой хватил своего собственного, личного, домашнего ада. Который назывался ячейкой общества и теплым семейным очагом. Наверное, мы оба были виноваты, что в нашем уже давно ничего не тлело. Сначала погас огонь, а потом развалилось и остальное. Однако мы еще долго сидели у остывших руин – так делают многие, и мы не стали исключением. Привычка порой перевешивает все. Я давно уже не любил жену. Любовь, особенно если спутать ее со страстью, проходит быстро – это я понял уже тогда. Как уяснил и то, что самое важное в любых отношениях – не ошибиться. Не промахнуться. Не подменить по ходу одно другим. А я принял за любовь обычное томление плоти и жажду обладания телом. Но если утоленная страсть не перерастает в чувство товарищества, на отношениях можно ставить крест. Когда вы оба уже пресытились постелью и не знаете, о чем говорить за завтраком, – это и есть начало конца. И тебе кажется, что ты переспал по пьяни со случайной бабой, а теперь не только не можешь вспомнить, что было ночью, но даже не припоминаешь ее имени! И поэтому обращаешься к этой шастающей по твоей квартире чужой тетке преувеличенно-ласково: «Зайка моя…» А твою бывшую великую любовь уже раздражают и твоя трехдневная щетина, и носки, которые ты, оказывается, бросаешь где попало, и то, что у тебя нет машины, дачи и счета в банке. И она, дура, загубила свою молодость и красоту, выйдя замуж именно за тебя, слабака и полного лузера…

Вы, абсолютно разные и ИЗНАЧАЛЬНО бывшие чужими, очень быстро оказываетесь связаны лишь штампом в паспорте и общими полотенцами в ванной. Вы начинаете жить, как соседи по коммуналке: едва здороваться при встрече, скандалить по мелочам и приходить домой в разное время, а потом и вовсе не приходить… Так заканчивается большинство скоропалительных браков, и наш не стал исключением.

В один прекрасный день жена исчезла из моей жизни со всеми своими и частично моими вещами – но я не стал возражать. Потому что из меня как будто вынули мешающую занозу. Назойливый дальний родственник, живший со мной в одной комнате, завершил свои дела, собрал чемодан и отбыл наконец на вокзал. Я вымел оставшийся после него сор, засунул раскладушку обратно на антресоли и вздохнул с облегчением.

Свобода – великое и, наверное, единственное благо для таких индивидуумов, как я. Поскольку я циник и мизантроп, то разумнее оставлять меня наедине с собой. После развода приятели и сослуживцы бросились знакомить меня с «подходящими девушками». Глупцы! Семейное блюдо я уже попробовал – и оно мне не понравилось. Возможно, потому что повар был не слишком хорош? Но об этом я не задумывался, потому что теперь я был свободен как ветер и сам распоряжался своим временем, которое и называется жизнью.

Когда же в историю цивилизации властно вторгся интернет, я понял – именно это и есть настоящая свобода! Общаться виртуально и не соприкасаться физически. Быть везде, но никого не впускать в личное пространство. Давать волю собственной фантазии, быть одновременно большим и малым, ячейкой, составляющей великое множество тебе подобных, и стрелой, стремительно летящей к цели… Благослови, Боже, человека, который придумал место, не существующее материально! Его нельзя пощупать, но можно войти и существовать внутри него. Которое не имеет границ и бесконечно так же, как и Вселенная. Здесь можно читать и слушать музыку, путешествовать по странам, музеям, барахолкам… Создавать миры внутри миров и неограниченно общаться с себе подобными – стоит только этого захотеть.

Разумеется, ты втягиваешься в этот иллюзорный мир, погружаешься в него, привыкаешь… он становится для тебя таким же наркотиком, как для некоторых – так называемая семейная жизнь, состоящая из скандалов, накапливания ненужных вещей и неизбежного пресыщения и эмоциями, и старым хламом. Да, вода твоей жизни утекает в любом случае, но ты САМ волен распоряжаться, в какую сторону течь этой реке. И только ты можешь строить на ней плотины, запруды, прокладывать новые русла или превратить чистый ручей в болото…

Я так и не взял в руки фотоаппарат и не вышел с ним в город. Обычно мы все так поступаем – откладываем на завтра то, что так легко сделать прямо сейчас, а потом сожалеем об упущенной возможности. К тому же был выходной – время узаконенной лени, когда с утра не хочется вылезать из постели; и только к обеду ты выпиваешь свой кофе, выкуриваешь первую за день сигарету и на какой-то миг чувствуешь себя всесильным и всемогущим. Ты говоришь: сегодня я сделаю что-то важное, необычное, запоминающееся… начну ремонт, напишу первую главу книги или хотя бы выйду с фотоаппаратом на улицу. Однако, как и у большинства, твой порыв заканчивается привычным лежанием с компом на диване.

О нет, я не виню и не грызу себя – негатив ничего не созидающей рефлексии мне не по карману. Я просто человек… средний индивидуум, не хватающий звезд с неба, не имеющий ни собственного дела, ни подчиненных, да и миру, по большому счету, мне сказать нечего. Все, что у меня есть, – это небольшая квартирка, которую я не заработал, а получил по наследству, да моя безграничная фантазия. Впрочем, и ее я заполучил вместе с генами: мой отец до сих пор пописывает бездарные стишки – но уже в другом городе, другой стране и на другом языке. А моя нежно любимая ма работает завредом в некоем журнале женского направления. Так что фактом, что меня все время сносит в сторону кустарных художественных промыслов, гордиться не стоит. Равно и тем, что маман изредка пристраивает мои снимки. Не будь ее, кто стал бы платить за них, когда Сеть переполнена почти бесплатными изображениями чего угодно: от бесконечных котиков и пухлых младенцев до момента первого деления клетки и краха удаленных на миллиарды световых лет галактик? Макро-и микрокосм…

Да, я неплохой фотограф, но кому сейчас это интересно? Разве моим родителям, которые собственноручно готовили растворы и печатали черно-белые снимки в коммунальной ванной, каждый раз удивляясь полученному, как чуду. С появлением же цифровых технологий миллионы таких, как я, каждый день выкладывают в Сети кадры, которые лет двадцать назад смело могли считаться шедеврами.

Я и сам поначалу увлекался спецэффектами, фильтрами и компьютерной обработкой – приемами, превращающими картинку не в схваченное цепким взглядом событие реальной жизни, а скорее в произведение живописи. Но все рано или поздно приедается. Любая, даже самая продвинутая игрушка в конце концов оказывается всего лишь игрушкой. Даже если ты царь и бог в своем ремесле, наступает время, когда ты оказываешься пресыщенным всем… Всем, кроме одного – человеческих отношений. И ты снова возвращаешься к тому, что было главным во все времена: умению поймать момент, выхватить то, что в большинстве своем люди прячут. Увидеть лица, не маски, и НАСТОЯЩИЕ чувства. Которые ты сам, лично, каждый день подменяешь общением в Сети. Низкопробным суррогатом. Отбивной со вкусом картона и тортиком, целиком сварганенным из земляничного мыла. И когда ты употребляешь это каждый день: сначала с восторгом, затем с отвращением, а потом – повинуясь мерзкой привычке впихивать ЭТО в себя, тебе катастрофически начинает не хватать именно настоящего.

И ты чувствуешь все нарастающую неудовлетворенность, потому что раньше пробовал его, видел, осязал… ты знаешь, что оно существует, оно просто ОБЯЗАНО существовать! Тебе нужен хоть глоток этого, как нужен вдох сегодняшнего снежного воздуха – такого чистого, что даже не хочется портить его, закуривая очередную сигарету.

Ладно, довольно поэзии пополам с философией, приправленной дерьмом, именуемым «нестандартным мышлением». Это варево еще никого не насыщало, а в больших количествах от него может просто стошнить. Я накидываю куртку и снова выхожу на балкон, прикидывая, куда лучше отправиться… и тут звонит телефон. Я жду – может, проклятое коммуникативное устройство заглохнет само собой? Однако не тут-то было. Замолкнув, наверное, после двадцатой трели, аппарат начинает трезвонить снова. Я в последний раз вдыхаю запах начавшейся зимы, возвращаюсь в комнату и снимаю трубку.

– Привет. Это я!

– И тебе привет, ма.

– У тебя есть фото влюбленной парочки? В следующий номер мы ставим неплохой рассказ…

Все рассказы, канающие под реальные лав-стори, которые печатает это литературно-порнографическое издание, – сплошная лажа и дешевый ширпотреб из разряда «все по три гривны». Самое смешное, что эти слюнявые, мелодраматические и вышибающие у домохозяек слезу побасенки выдает на-гора циничный гогочущий дядька лет пятидесяти, пьющий все, что горит, и трахающий все, что шевелится. В редакции, состоящей почти сплошь из дам бальзаковского возраста, его обожают – он не пропускает ни одной юбки, и даже престарелая, давно вышедшая на пенсию корректорша была, по слухам, облагодетельствована им прямо на рабочем столе. В отличие от меня, этот половой гигант предпочитает заводить реальные, а не виртуальные отношения – хотя иногда это бывает чревато служебными междоусобицами. Однако и здесь его выручают буйная, густо замешанная на сексе фантазия и необоримое обаяние.

– …так что?

Оказывается, пока я рассеянно слушал, маман закончила пересказывать мне очередной литературный шедевр их штатного ловеласа и требует, чтобы я подобрал к нему фото из имеющихся в наличии.

– Я думаю, найду… – неопределенно обещаю я.

– Скинь мне на почту все, что есть, я посмотрю, и побыстрее! Завтра начинают верстать номер.

Я включаю комп, но, прежде чем открыть папку с прозаическим названием «любовь-морковь» и выудить из нее то, что заинтересует домохозяек, заглядываю в инет. Там висит куча новых сообщений – и я быстро проглядываю их, одно за другим. Честно говоря, я не люблю женщин, откровенно предлагающих себя, но иногда пользуюсь этим, когда длительное воздержание дает о себе знать. Однако сейчас я игнорирую откровенные призывы скучающих дамочек… вот эта, пожалуй, мне нравится – отмечаю я мимоходом. Однако если она и говорит так же, как пишет, то лучше бы ей вообще не открывать рта. Я ненавижу малограмотных, которые пишут «ищо» и «остарожно»…

«…а ищо я хочу остарожно погладить тебя…»

Во время спермотоксикоза, как характеризует это состояние редакционный Казанова, меня можно гладить даже неосторожно, однако после секса я все-таки предпочитаю общаться, а не молча курить в постели. Поэтому я не дочитываю этот порноопус до конца – и открываю переписку с той, которая меня так интриговала. Но… наш диалог сначала превратился в монолог – с моей стороны, – а затем иссяк сам собой, хотя, видит бог, я ничем ее не обидел… И сегодня ее нет в Сети, и новых сообщений от нее тоже нет. Ну что ж… по всей видимости, она не сидит в выходной у экрана. Может быть, отправилась на прогулку любоваться первым снегом. В Японии, где я недавно побывал по делам фирмы, любуются и снегом, и цветущей вишней, и вообще всем, на чем только может отдыхать глаз. Я привез оттуда кучу фоток: наверное, вдохновение давалось в придачу к новой камере, и даже то, что я наскоро выхватывал объективом, вышло потрясающе. Когда-нибудь я покажу ей МОЮ Японию…

Мне вдруг остро, просто невыносимо хочется снова поговорить с той, что пропала из Сети и из моей дырявой, дилетантски расставленной ловушки тоже. Наверное, поэтому я игнорирую поиск очередной сладко-влюбленной парочки, а добавляю еще строчку в нашу полумертвую переписку и бросаю в пространство вежливо-радостный пробный шар:

«привет. это я)»