Текст книги "Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа"

Илья внимательно выслушал Дуню, а потом поинтересовался:

– А почему Паша сам не найдет себе юриста, если это ему так необходимо?

– Ну… ты же видел Пашу. Он – художник и абсолютно не приспособлен для решения житейских проблем. Он… он талантливый, умный, добрый, но… не на земле двумя ногами.

– А ты у нас добрая самаритянка?

– А разве это так уж плохо?

Илюша вздохнул и притормозил на светофоре. Они въезжали в столицу.

– Пойми, ты не можешь постоянно делать все за всех. И твоему Паше рано или поздно придется взрослеть, вне зависимости, стоит он на земле двумя ногами, или одной, или полностью витает в облаках. Это его проблемы, и решить он их должен сам. Мужик он, в конце концов, или нет?

– Но… там ребенок… Понимаешь? Паша очень любит сына, и сын тянется к отцу.

– Вот пусть Паша и сделает хоть что-нибудь. На правах отца. Раз так любит.

– Ты жесток.

– Нет, Дуня, не жесток, – светофор переключился, и они снова тронулись в путь. – Просто жизнь сама по себе довольно жесткая вещь, и надо принимать ее правила. У меня есть знакомые юристы, высококлассные знакомые юристы, позвонить любому из них – не проблема. Только за свои услуги эти люди берут очень дорого. У твоего Паши точно нет таких денег.

– А… а если по дружбе? Если вот… ну…

– Дуня, ты как маленькая, честное слово. Это же бизнес. Ты же сама ведешь свое дело. Дружбу и бизнес следует разделять, разве не так? Конечно, я могу попросить, и, вполне вероятно, мне пойдут навстречу, но это означает лишь то, что однажды попросят об ответной услуге. И, возможно, немалой. Просто из-за проходного договора для твоего Паши.

– Ясно. А… если бы юрист потребовался мне? Хороший, грамотный? Если бы проблема была у меня?

Илья пожал плечами:

– Он бы у тебя был.

– А… если бы я его не потянула?

– Давай закончим этот разговор. У тебя бы был юрист. И точка. Все другие вопросы решал бы я.

И в машине снова воцарилась тишина. Нет, напряжения не было, и Дуня прекрасно понимала, о чем он говорит. В мире Ильи одолжений не делали, и он прав… Но… не могла она смириться с отсутствием бескорыстия в жизни. Почему, почему, если есть возможность, не помочь другому человеку? Просто так? Дуняша не могла и не хотела жить по таким законам. И, приняв объяснения Ильи, решила не отказываться от своей идеи найти юриста.

Они ехали по ночному проспекту, Москва, светившаяся вывесками и окнами домов, была красива. Дуня очень любила вечернюю и ночную Москву, поэтому просто откинулась на спинку сиденья и стала смотреть в окно.

– Не обижайся, – сказал вдруг Илья.

– Я не обижаюсь.

– Совсем? – уточнил он.

– Совсем, – ответила Дуняша и улыбнулась, почувствовав, как его теплая ладонь коснулась ее плеча в примирительном жесте, – но ты – зануда.

Он хмыкнул.

– Кому-то приходится, потому что не только Паша, кажется, стоит одной ногой на земле.

До дома добрались быстро. Илья открыл дверь квартиры, пропуская Дуню, и почти сразу же, не дав ей разуться, обнял и прижал к себе.

– Ты сегодня очень красивая, – пробормотал он.

Она ждала этих слов весь вечер.

– Очень-очень?

– Очень-очень, – подтвердил он и потянулся губами к ее шее.

* * *

Утро прошло под знаком звонка отца. Дуня привычно готовила завтрак, когда послышался рингтон телефона и последовавший за ним голос Ильи. Слов было не разобрать, но по доносившимся интонациям она сразу поняла, что это именно отец. «Вообще удивительно, – думала Дуняша, поджаривая тосты, – нам кажется, что со всеми мы говорим одинаково, а на самом деле нет. Громкость и тишина беседы, напряженность, легкость, торопливость, отдельные слова, даже тембр – и можно, не слишком вслушиваясь в слова, почти безошибочно определить, деловой это разговор или частный, желанный или нет. Я практически всегда знаю, это мама Илюши или его отец, звонят по работе или Леня делится очередной новостью. Да даже взять автостопщика, если бы он не поставил на свою маму специальный звонок, по одному только напряженному немногословью с длинными паузами стало бы понятно, что звонит именно она».

Закончив разговор, Илья вошел в кухню.

– Все в порядке? – поинтересовалась Дуня, вынимая из холодильника молоко.

Она решила в это утро побаловать себя чаем с молоком.

– Да, все хорошо, – Илюша сел за стол и приступил к завтраку, – только… передай соль, пожалуйста.

Дуня протянула солонку:

– Только?

– Сегодня в Москву прилетает сын партнера отца, и надо его встретить и помочь разместиться в гостинице.

– Такой важный сын? – поинтересовалась Дуняша.

– Такой важный отец.

– Понятно. А с ногами у него как?

– В каком смысле?

– Ну… сколькими ногами он стоит на земле, если сам не может разместиться в гостинице?

Илья поперхнулся соком.

– Честно говоря, пока не в курсе. Я его видел один раз мельком. Но скоро узнаем.

– Весь день будешь им заниматься?

– Не весь, но повозиться придется. Прилет в одиннадцать, встретить – разместить – пообедать и вечером отправить в гольф-клуб.

– Куда?

– В загородный гольф-клуб. Как выяснилось, он большой любитель гольфа. Так что еще предстоит забронировать номера в специализированном комплексе, а сегодня пятница, и я не уверен, что удастся попасть именно туда, куда хочется. Сразу после завтрака займусь.

– А ему что, одного номера не хватит, – Дуня намазала на тост тоненький слой масла, – или для клюшки отдельный нужен?

– Хватит, думаю. Он, кстати, с невестой прилетает, а не с клюшкой.

Дуня рассмеялась.

– Ну, один номер можно будет как-нибудь найти.

– Не один, а два. Мы тоже едем.

– Мы?! – Дуня отодвинула чашку и внимательно посмотрела на Илью. – Вообще-то у меня на эти выходные были планы.

– Дунь, давай не будем, – Илюша слегка поморщился. – Ведь ты же понимаешь, что от этого ничего не изменится. У меня тоже на выходные были планы, но есть важное и все остальное. Сын партнера отца – это важное.

– И ты будешь с ним носиться.

– Да, – в голосе Ильи прозвучала твердость.

– Потому что от этого зависит твой бизнес, – уточнила Дуняша.

– Совершенно верно.

– А от Паши зависит мой бизнес, – вспомнила она о вчерашнем разговоре. – В чем разница? В масштабах бизнеса?

– Ты умная девочка и сама все понимаешь.

Дуня молча допила чай.

– Хорошо, – сказала, поставив пустую чашку в мойку, – ты занимаешься своим бизнесом, я – своим. Вернешься – расскажешь.

Она никак не могла понять, отчего настолько сильно злится. Ведь все предельно ясно, и на месте Илюши Дуня сама поступила бы точно так же: встретила, разместила, организовала отдых. Так и должно быть. В чем же дело? Возможно, где-то внутри все же подтачивал его отказ накануне помочь Паше, возможно, она надеялась на ленивые выходные вдвоем, а возможно, сыграло роль все вместе.

– Э, нет. Ты едешь со мной.

– Кто тебе такое сказал?

– Дуня, ну подумай, что я там буду делать один? И он к тому же с невестой. Как я невесту буду развлекать?

– А я, значит, буду?

– Дуня, Дуня, ну перестань, – Илюша подошел и обнял ее со спины, – ты прекрасно умеешь вести разговор, если захочешь.

– А я могу не захотеть.

– Ну хорошо, – пробормотал он, уткнувшись носом в ее шею, – я найду юриста для твоего Паши, хочешь?

У Дуни так и вертелось на языке: «Что, сын партнера тянет на то, чтобы обратиться к своим богатым законникам и выполнить их встречную просьбу потом?» Но вместо этого она сказала:

– Не надо. Я не хочу, чтобы наши отношения перешли в разряд товарно-денежных. Гольф за юриста. Мне не нравится. Нет. Это плохо закончится, Илюша.

Она вздохнула и осторожно высвободилась из его рук.

– Хорошо, я поеду с тобой в гольф-клуб, но говорю сразу: игра мне эта незнакома, прелести ее не понимаю, не жди, что пойду махать клюшкой на лужайке. У меня заказ, очень серьезный. Вы играете – я предоставлена себе и работаю. Встречаемся в барах-ресторанах, там невесту беру на себя.

– Договорились.

* * *

Намеки судьбы игнорировать нельзя. И раз уж судьба упорно, раз за разом, напоминает Ивану о царице – надо царице напомнить о себе. Тем более Тобольцев остыл. И способен к разумному диалогу. И фотографии эти… Интересно же, зачем она это сняла?

Кстати, Иван нашел еще несколько неучтенных снимков. И тоже Дульсинеи. Точнее, с Дульсинеей. Те, что он сделал сам во время остановки. Хорошо вышло. Иван поколдовал над фото, сжал его и с удовольствием поставил в телефон на контакт «Дульсинея Тобосская» эту картинку. Ну вот, теперь можно приступить к диалогу.

Он сделал себе кофе и, не особо раздумывая, набрал сообщение.

* * *

День промчался как одно мгновение. Нужно было ехать в офис, потом домой – собирать вещи. Из квартиры ее забрал Илья, и с вещами в багажнике они припарковались около одного из своих пятничных ресторанов, где уже ждали Леня с женой. Леня был возбужден, жена приветствовала с привычным кислым выражением лица. Она все время играла роль утомленной жизнью светской львицы. Сказать по правде, Дуню это здорово раздражало, но приходилось терпеть. Друг твоего мужчины – это святое. А жена – дополнительный груз, от которого не избавиться.

Май радовал теплой погодой, уже открыли летнюю веранду, поэтому решено было разместиться на ней. Все заказали традиционный стейк. Кроме Дуни. Она решила взбунтоваться. Видимо, остатки утреннего разговора давали о себе знать.

– Шампанское, коктейль из креветок и… стерлядь.

Светская львица встрепенулась.

– Этот ресторан не славится рыбной кухней, он все-таки популярен как стейк-хаус в первую очередь…

– Отличный выбор, – прокомментировал Илья, и глаза его заблестели.

Он оценил протест Дуняши.

– Если мне понравится, – невозмутимо парировала Дуня Львице, – то напишу большой хвалебный отзыв рыбному меню и посрамлю разрекламированные стейки. В конце концов, время от времени следует менять модные тенденции.

Львица иронии не поняла, а Илюша сделал вид, что внимательно изучает меню, забавляясь протестом своей девушки.

Как только официант удалился, выяснилась причина Лениного возбуждения. Накануне он купил пакет акций, которые сегодня значительно взлетели в цене.

– Мы, конечно, с Леней хотим завести ребенка, но я как послушаю подруг – это же такие траты! Одежда дорогая, няни, садики, педиатры, детские массажисты берут сейчас заоблачную цену, – жаловалась Дуне на свою жизнь Львица.

Дуня делала вид, что внимает ее нудному повествованию о тяготах современных матерей, неторопливо потягивала холодное шампанское и кивала в такт головой. Ей даже не требовалось ничего говорить. Львице просто нужен был слушатель.

В однотонную речь периодически врывались более громкие и живые голоса мужчин:

– Да он просто лузер! Я сколько раз говорил: не умеешь играть на бирже – не берись. Или хотя бы найди человечка по ценным бумагам, который вовремя шепнет, куда вкладываться. За бабки, конечно, но тут уж надо выбирать.

– Да, Лехина новая тачка тянет не на один миллион. Там у них в банке какая-то фигня. Вроде покупать их собираются. Думаю, тряхнет структуру.

– Он хочет дом в Марбелье продавать. Слишком дорого стало содержание. Только покупателей нет. Рынок недвижимости встал.

А Дуня пила шампанское, и все слова Львицы, Лени, Ильи сошлись в один единый гул, ставший общим фоном этого майского дня. Она делала маленькие глотки и думала о том, что прекрасный пятничный вечер съедается разговорами об акциях и недвижимости, но ведь для этого есть понедельник, вторник, среда, четверг и даже утро и обед пятницы. А вечером можно было бы прокатиться на речном трамвайчике по Москве-реке, поехать на Воробьевы горы или устроить пикник в Коломенском… Она сто лет не была в Коломенском и понятия не имела, можно ли сейчас устроить там пикник. Вот в студенческие времена, когда денег хватало только на килограмм черешни у станции метро и пластиковую бутылку колы, это удавалось. Они с Катей брали старое покрывало, доисторический деревянный бадминтон и ехали в Коломенское. И отыскивали зеленую поляну под деревьями, где ели узбекскую черешню и болтали обо всем на свете, глядя на берег Москвы-реки, и казалось, что сидят они где-то за городом, а вовсе не в столице.

И тут картинка из прошлого и мысли Дуни сбились. В однородный фон голосов вмешался инородный звук. Она даже не сразу поняла, что этот звук произвел ее собственный телефон. Кто-то прислал сообщение. Номер незнакомый. Первая мысль: «Может, Тихий? Что-то с заказом? Визитку же с контактами я ему оставляла».

Дуня открыла сотовый и прочитала:

«Тук-тук, кто в теремочке живет? Дульсинея-царица? А это я, Иван-дурак. Ты яблони посадила? Я переживаю за свои инвестиции в сельское хозяйство».

Не Тихий, нет. Но играть в этот вечер в красноречие и остроумие не хотелось. Предстояло поберечь силы для гольф-клуба. Сначала она даже не хотела отвечать, осадок от вранья про бабушку так и не прошел, но тут Львица начала перечислять отели, особенно популярные в этом сезоне, причем с намерением вызвать Дуню на диалог и узнать ее мнение, поэтому пришлось соврать, что по работе прислали сообщение и надо срочно ответить.

Львица кивнула с понимающим выражением лица, и Дуня быстро набрала: «Как самокритично, Иван-лжец. Яблони посажены, твои долгосрочные инвестиции сохранены».

Она едва успела протянуть руку к бокалу и сделать глоток шампанского, как пришел ответ:

«Напоминаю – ты меня простила. Ты сама так сказала. Ты же не соврала про то, что приняла мои извинения? А вот я твои еще не принял. Я их только жду. Терпеливо жду, прошу заметить».

Вот это да! Он там перегрелся, что ли?! Ничего не путает? И, будучи в боевом настроении еще с утра, Дуня отвела душу:

«Как интересно. Ну что же… прости, добрый молодец, нераз@умную деву за то, что подвезла тебя до Москвы, в гости пригласила, напоила-накормила, баньку натопила и… Что там еще в таких случаях говорят? Не припомнишь?»

Он припомнил.

«В печь посадила! Дуня, твое счастье, что я отходчивый и не удалил сразу фотографии, которые ты сделала МОИМ фотоаппаратом БЕЗ моего разрешения! Так что готов рассмотреть условия, на которых я их тебе передам».

И тут Дуню понесло. И проблема Паши, и предстоящий гольф-клуб, и убитый прекрасный пятничный вечер, и Львица с кислым выражением лица, и нежданный наезд наглого фотографа – сдетонировало все разом. Допив залпом бокал и не заметив внимательного взгляда Ильи, она с упоением набрала:

«Ого! Однако! Не узнаю тебя, автостопщик. Вот что делает Москва с людьми. Какой жесткий у тебя голос. Делец! А просто по электронной почте никак? Показать широту своей души и все такое?»

Он, конечно, ответил. Он вообще за словом в карман лез, это она заметила еще на трассе пензенский березняк – Москва.

«Дульсинея, для пятницы вечера у тебя удивительно кислое настроение. Чем ты таким увлекательным занята, что строчишь мне длинные сообщения ядовитого характера? Куда смотрит твой Ромео? И скинь свой е-мейл, так и быть, порадую тебя широтой своей натуры».

Очевидно, его пятница тоже не слишком увлекательна, если длинные послания строчатся в ответ, ехидно подумала Дуняша и ответила:

«Мой безупречный Ромео рядом, не беспокойся. И с настроением все в порядке. Заранее спасибо за фото от всей царской души. [email protected]»

«Знаешь, вот будь он безупречным – купил бы тебе другую машину. Так что не бросайся с царского плеча такими эпитетами понапрасну. И вообще, безупречные – они, знаешь ли, как мужчины не очень. Если верить старику Мартину».

Дуня только осмысливала полученное сообщение, когда вдогонку прилетело второе:

«А твой Ромео похож на Серого Червя, да?»

Его тоже, что ли, пригласили на выходные в гольф-клуб развлекать невесту сына партнера?! Так и блещет добротой.

«А чем тебя не устраивает моя машина?! Тебе было неудобно? Тесно? Неуютно? Жарко? Что не так, автостопщик? Ты привык к мерседесам?»

«Мне было отлично! Мне кажется, немного неудобно было тебе. Или я не прав? Почему твой безупречный Ромео купил тебе именно такую машину?»

Это походило уже на оскорбление. И захотелось дать по физиономии. Дуня почувствовала, как разом стало жарко. А официант еще не наполнил бокал, и сидеть на месте с невозмутимым видом не получалось. Она резко встала, в последний момент успев подхватить падающую с колен салфетку с монограммой ресторана.

Взяв со стола телефон, Дуняша направилась в сторону дамской комнаты. Там, смочив виски холодной водой и заставив взять себя в руки, она набрала:

«Ты ошибся. Во всем. Мне было удобно. Эта машина моя. Ее купила я. Сама. Слово „автокредит“ знакомо? Не путай меня с кем-то. Хорошей пятницы».

Было очень обидно. Знать, что все это время тебя принимали за… Обидно и больно. За что же ты так, автостопщик?

«Ничего я не знаю про кредиты. Я предпочитаю не брать в долг, потому что забываю отдавать. Так что извини невежду».

Клоун. Дуня ничего не ответила.

Когда она возвратилась к столу, коктейль из креветок был подан, шампанское налито, а разговор наконец стал общим.

– Мы говорили о Милане, – сказала Львица, пока Дуняша удобно устраивалась на стуле. – Я утверждаю, что в Милан надо летать в периоды распродаж. Все так делают. Мальчики сказали, что хотели бы посмотреть на гонку Милан – Сан-Ремо. А ты что выбираешь: распродажи или гонку?

– А я хочу посмотреть, правда ли стены владений Лодовико Моро[4]4
  Лодовико Моро («Мавр») – Лодовико Мария Сфорца (1452–1508), герцог Бари, а затем Милана из династии Сфорца, талантливый ренессансный деятель. Дуня намекает на стены миланского замка, которые удивительно похожи на кремлевские.


[Закрыть] похожи на Московский Кремль, – Дуняша положила телефон на стол и нацепила на вилку аппетитную розовую креветку.

– Это местный мафиози? – поинтересовалась Львица.

– Можно сказать и так. Кстати, морской коктейль здесь чудесный.

Пиликнул смартфон. Снова пришло сообщение. Дуня сосредоточенно расправлялась с креветками.

– С Миланом мы разобрались, – решил сменить тему Илюша, – а в какой стране вы не были, но хотели бы побывать?

– Ой, мне кажется, я уже везде была, – засмеялась Львица, – ну… из цивилизованных стран, конечно. Леня так любит путешествовать…

Дуне очень хотелось прокомментировать определение «цивилизованных стран», и, чтобы не сказать лишнее и занять себя чем-то, она все же заглянула в телефон. А вдруг Катя? Нет, снова неугомонный автостопщик.

«Царица, прекрати сеять во мне чувство вины, иначе столица в конце концов потеряет своего лучшего фотографа. Уйду с горя в монастырь. И не в женский, а в буддистский! К тиграм жить уйду».

Значит, чувство вины ему все же знакомо? И послание, вероятно, должно было смягчить ее доброе сердце. Но в тот вечер доброта молчала, и Дуня мстительно ответила:

«Лучше к маме».

«Нет, лучше к тиграм. Кстати, не поверишь, но смешно. У тебя одинаковый номер с моей маман. Последняя цифра другая – у тебя семерка, а у нее пятерка. Ты веришь в такие совпадения?»

«Рингтоны будут разные?»

«На тебя я уже поставил увертюру из „Царской невесты“».

«Я впечатлена. Твоими познаниями в рингтонах».

«У меня было тяжелое детство. У меня мама – преподаватель по классу фортепиано. Так что с „Царской невестой“ ты еще легко отделалась. Я думал, что буду ненавидеть пианино всю жизнь. Но к тридцати как-то успокоился».

Автостопщик и фортепиано?! Дуне потребовалось время, чтобы это осознать… как-то…

И пока она набирала и отправляла: «Ты играешь на фортепиано?», – от него прилетело:

«А ты любишь классическую музыку? Или только „И Ленин такой молодой“ и „Чао, бамбино, сеньорита“?»

И это все испортило. Сначала условия, на которых фото отдадут, потом намек с машиной на содержанку, теперь оценка ее музыкального вкуса…

«Мои интересы дальше „Чао, бамбино“ не простираются, увы», – информировала несостоявшегося музыканта Евдокия Романовна Лопухина и стала сосредоточенно дожевывать креветки.

Телефон просигналил снова. Он успокоится или нет?!

«Мои умения играть на фортепиано тоже, знаешь ли, на данный момент ограничены „К Элизе“. Тремя пальцами. Но в принципе про бамбину на слух подобрать смогу, если сильно попросишь. А маменька моя очень рассчитывала на мое артистическое будущее. Но из меня ни пианиста, ни танцора… Автостопщик и врун вырос. В общем, номер ты теперь знаешь, туда можешь пожаловаться на мое дурное воспитание. Тебя там поймут и пожалеют».

Да-да, врун, мысленно согласилась Дуняша, и не просто автостопщик, а Очень Наглый Автостопщик!

– Твоя очередь, Дуня, – ворвался в ее мысли голос Ильи.

– Что? – подняла она голову.

Он очень внимательно смотрел и негромким голосом терпеливо повторил:

– Мы говорили про страны или города, в которых не были, но хотели бы побывать. Твоя очередь.

– Париж, – ответила, не задумываясь.

– Ты не была в Париже? – изумилась Львица.

– Нет.

– И что входит в обязательную программу? – поинтересовался Илья.

– Мона Лиза, Нотр-Дам де Пари, Диснейленд.

– Так банально, – протянула Львица.

– Ну… Если все это разбавить Сент-Женевьев-де-Буа[5]5
  Сент-Женевьев-де-Буа – знаменитое русское кладбище, расположенное в одноименном предместье Парижа. Место захоронения Ивана Бунина, Альберта Бенуа, Александра Галича, Андрея Тарковского, Зинаиды Гиппиус, Рудольфа Нуриева, Феликса Юсупова.


[Закрыть]… – многозначительно добавила Дуняша.

Леня усмехнулся.

– Звучит как сорт дорогого вина, – одобрила Львица.

И Дуня поняла, что надо остановиться. Иначе ни Илья, ни Леня ей этого потом не простят.

– Извините, – она снова вскочила на ноги, – мне надо срочно сделать деловой звонок.

Захватив телефон, Дуняша ушла с веранды. Она не могла быть доброй и терпимой с этой глупой женой друга. Обычно могла, а сегодня – нет. И ей самой не нравился рвавшийся наружу сарказм – словно себя роняла. В собственных глазах. Сама себе не нравилась.

Дуняша вошла в закрытый зал, села за барную стойку и заказала коктейль.

Просто успокоиться. Просто прийти в себя. Неторопливо потянула через трубочку прохладную жидкость, чувствуя легкий привкус мартини.

Леню устраивали длинные ноги Львицы, и красивое личико, и что она не лезла в его дела и отлично умела создавать комфорт после рабочего дня. А то, что интересы крутились только вокруг салонов и нарядов, – так какой девочке не нравится красивое платье? Надо быть терпимей. К чему такая беспощадность?

С автостопщиком тоже не хотелось быть злой. В конце концов, он согласился переслать ей фото, и, положа руку на сердце, Дуня могла понять его возмущение, потому что сама терпеть не могла, когда кто-то лез в ее компьютер, даже если этот кто-то – программист. Дуне все время казалось, что нарушат порядок на рабочем столе, удалят по ошибке важные файлы, залезут в папки с личными фотографиями. В общем, она могла понять, да…

Еще раз прочитав сообщение Ивана-фотографа о его исполнительских способностях, примирительно спросила:

«А „Октябрь“ Чайковского?»

Ответ пришел, когда коктейль был уговорен на две трети, а душевное равновесие практически восстановлено.

«Я, в общем-то, про бамбину сразу не поверил. Но на обмане я тебя поймал, Дульсинея, так и знай! Нет, это я не смогу. Или смогу. Если сяду за инструмент на месяц. В Коломне. Под маминым руководством. Нет, лучше к тиграм. А почему ты спросила именно про „Октябрь“?»

И тут она вспомнила вчерашний концерт и последующий разговор с Илюшей о бизнесе в мире прекрасного и вдруг, неожиданно для себя самой, разоткровенничалась:

«Я его люблю. „Октябрь“, и „Сентиментальный вальс“, и „Грезы любви“ Листа. И ноктюрны Шопена».

«Хм. Совпадения не только в номере телефона, однако. Меня терзают смутные сомнения)))»

На это она не знала, как отвечать. Он имеет в виду, что мама-съедающая-мозг тоже все это любит? Это хорошо?! Это плохо?! Это тупик и знак, что пора заканчивать.

«Терзайся, Дон Кихот. А мне пора».

«Привет Ромео».

Дуня попросила приплюсовать коктейль к общему счету и возвратилась на веранду. «Царская невеста», надо же. Надо будет послушать увертюру.

* * *

«Привет Ромео».

Он долго смотрел на эти слова, словно гипнотизировал. Ответа не появилось. Ни спустя минуту, ни спустя десять. Стало быть, разговор окончен.

Иван медленно встал, прошел на кухню, вылил в раковину остывший кофе. Пока ждал закипания чайника, пролистал сегодняшнюю переписку. И потом, осторожно прихлебывая горячий кофе, поставил себе диагноз: «Дурак».

Вот чего, чего, спрашивается, ради он перед ней душу выворачивал?! Про мать зачем сказал? Зачем рассказал о том, о чем старательно пытался не вспоминать лишний раз? Не ворошить, не доставать из закоулков памяти худого несчастного мальчика за фортепиано. Гаммы эти проклятые – при фамилии «Кабалевский» до сих пор подташнивает.

Так зачем? Нет, от своего музыкально-танцевального прошлого совершенно откреститься нельзя – мать не даст. И обещание сопровождать Иду Ивановну в октябре на концерт нового французского фортепианного гения тому явное подтверждение. Сыновний долг надо хотя бы иногда исполнять. Да и самому любопытно, что там за новый ван Клиберн. Но сам-то Иван, сам зачем разворошил это осиное гнездо воспоминаний? Зачем рассказал об очень личном? Зачем? Чтобы получить десяток холодных и ехидных замечаний?

Он мог бы ответить ей тем же. После первого же звоночка надо было просто включить милаху и обаяху, умницу и язву Тобола, так хорошо известного в кругах московского арт-бомонда. Привычная же роль. И зачем он из нее вышел? И к чему из него полезло настоящее? Так упорно и невзирая на ответный холод?

Да и вообще, какого беса он ей написал? Из-за фото, сделанных ею? Да в пень фото – удалить и забыть к черту. Ему они не нужны. А если они нужны Дульсинее – так это ее проблемы, не его. Высказать претензии о том, что взяла без спросу его фотоаппарат? Ваня, Ваня, вспомни ее безупречного-серого-червя-ромео-илью. Типичный хозяин жизни. Ему что-то нужно – он берет. И спутница у него такая же. Ей захотелось побаловаться с профессиональной камерой, и ей даже в голову не пришло, что это чужая вещь и при отсутствии необходимых навыков можно сбить какие-то настройки, а то и вовсе сломать. Профессиональная фотоаппаратура неумелых рук не любит. Но она – Царица, что с нее взять?

Ладно, все, забыть. Всего лишь маленькая глупость и слабость с его стороны. Сейчас отправит ей снимки и забудет. И номер удалит. Подумаешь, обидчивая какая. Соврал он ей, видите ли. И не так понял про машину. Засунь свои обиды знаешь куда, царица? Правильно, в выхлопную трубу своей «ауди».

Не откладывая дело в долгий ящик, отправил по указанному адресу ссылки. Номер пока удалять не стал. Мало ли что. Он пообещал ей, что отправит фото. Если не придет подтверждение по почте, завтра по телефону у нее уточнит, дошли ли ссылки на файлообменник. А после этого можно смело вычеркивать Дульсинею из списка рыцарских подвигов благородного идальго.

* * *

Остаток вечера прошел вполне сносно. Дуня думала о том, что надо послушать не только увертюру, но и почитать либретто. А то про Лодовико Моро знает, а про «Царскую невесту» – нет. Мужчины возвратились к разговору об акциях, а Львица с кем-то увлеченно чатилась ВКонтакте.

Позже, когда уже возвращались из ресторана, Илья спросил:

– И что это было?

– Было что?

– Лодовико Моро? Парижский Диснейленд?

– Тебе не понравилось? – поинтересовалась Дуняша с преувеличенно невинным видом.

Илья на мгновение улыбнулся.

– Ты и вправду хочешь в Диснейленд?

– А почему нет? Видишь ли, я до сих пор обожаю карусели и вообще – аттракционы.

– Сегодня ты устроила знатный аттракцион, выставив Ленину жену полной дурой, – по голосу Ильи было непонятно, злится он или забавляется этим фактом.

Дуня пожала плечами. Некоторое время они ехали молча, а потом он задал вопрос:

– У тебя все в порядке?

– Все в порядке.

– Ты весь вечер кому-то слишком активно писала.

– Это… по поводу фото. Мне должны прислать фото витража. Пришлось дать свой электронный адрес… И решить возникшие по ходу недоразумения.

* * *

Из Москвы на следующий день они выехали рано и уже к полудню разместились в номере, после чего пошли на поиски сына партнера и его невесты. Кстати, оказавшихся очень приятными людьми. Перед игрой все с удовольствием посидели в баре за чашкой кофе. Сын партнера был доволен качеством полей – они еще вчера вечером их опробовали – и кухней в ресторане. У его невесты обнаружилось прекрасное чувство юмора, и Дуня забыла о своей давешней досаде на «нужные выходные в гольф-клубе с нужными людьми», наслаждаясь приятным и необременительным общением. Когда с кофе было покончено и Илья с гостями отправился играть, Дуня возвратилась в номер. Организм не хотел настраиваться на рабочий лад совершенно. Мысли никак не двигались в сторону ресторана Тихона Тихого. Тогда Дуня решила направить их в сторону закона и права, а именно поискать адреса и телефоны московских юридических контор. Она открыла планшет, задала в сети поиск… И вот тут случилось непредвиденное. Разве можно было предположить, что в высококлассном загородном комплексе с отличными полями и элитным рестораном так плохо с интернетом? Страничка зависла. Дуня выругалась. Телефон рядом подал голос.

«Привет. Файлы отослал. Получила?»

Она не сразу сообразила, кто это. И какие файлы. И только увидев на экране ниже вчерашнюю переписку, поняла, что автостопщик скинул ей фото витража.

Ну, раз уж он такой активный болтун, наверное, следовало занести его в адресную книгу. Дуня никак не могла решить, под каким именем обозначить новый контакт, ибо вариантов было слишком много: Иван-царевич, Иван-дурак, Иван-автостопщик, Иван-лжец, Иван-фотограф… Поэтому решила оставить просто Иваном.

«Еще не смотрела. Спасибо. Привет».

«Качество не фонтан, ты с выдержкой перемудрила. Точнее, это режим авто иногда совсем не айс подбирает параметры. Если так тебе нужно было – попросила бы меня, если для работы. А так… В общем, для печати не годится точно – ну ты и сама увидишь».

Словом, профессиональный фотограф дал Дуне по носу, заметив, что ей еще учиться и учиться. Ну что же…

«Я не могу быть идеальной, о Иван. Разве ты не знаешь, что Дульсинеи – всего лишь плод воображения Дон Кихотов? А на поверку – обычные люди. И спасибо за фото. Мне это действительно для работы».

«Ой, подожди. Я тупанул. Я скинул тебе исходники. Разберешься с ними или тебе переконвертировать во что попроще?»

Нет, мозг определенно не был настроен думать. Да и решить заранее, откроются ли фото на ее компьютере или нет, невозможно.

«Прости, не могу сообразить. Можно в понедельник? Здесь интернет не очень, я все равно не буду грузить файлы раньше, чем через день».

«Не вопрос. Тогда я перешлю тебе ссылки, с которыми тебе будет проще работать».

«Хорошо».

Посчитав, что все вопросы с автостопщиком она утрясла, Дуня обновила страничку на планшете и поняла с тоской – толку от этого не будет.

Однако мало ли что посчитала Дуня… Телефон радостно возвестил о новом сообщении:

«Интересно, а где нынче в Москве плохой 4G? Просто чтобы не ходить в те места?»

«Я не в Москве, я в гольф-клубе», – написала она в ответ.

«Гольф-клуб? Впечатлен. Отличная погода для гольфа, кстати. Как успехи?»

«Ты разбираешься в гольфе?»

«Паттер от айрона отличаю и вполне способен изобразить птичку. А то и орла. Ну так как у тебя с парами?»

Дуня сидела по-турецки посреди кровати с телефоном в руках и растерянно хлопала глазами. А это-то он откуда знает? Искатель приключений.

«Честно, не поняла ни слова из того, что ты написал. Но я впечатлена. Еще „Октябрь“ Чайковского – и цены тебе не будет на рынке женихов. Я не играю. Я в номере».