Текст книги "Негаданное счастье"

– Мне как-то неудобно, – поежилась Виктория Михайловна.

– Я тебе уже говорила, что ты дура? – ехидно поинтересовалась Добровольская.

– Говорила, – вздохнула Виктория Михайловна.

– Ты еще раз с блеском подтверждаешь это высокое звание. Сейчас вернемся на работу. Через пятнадцать минут чтобы заявление было у меня на столе. Я сама его завизирую и отнесу в отдел кадров, для того чтобы ты не сомневалась, что есть справедливость на свете.

Совершенно волшебным образом все сомнения и преграды отпали сами собой, Виктория Михайловна и опомниться не успела, как очутилась в аэропорту с Людмилой. Потом все закружилось, как в суматошной круговерти. Самолет, вышколенные стюардессы, сервис, о котором она имела представление только при просмотре зарубежных фильмов. Она до конца не понимала, что это происходит именно с ней. Все походило на сказку. Еще год назад она и представить себе не могла, что будет сидеть в мягком кресле международного авиалайнера и изображать из себя леди, которая решила отдохнуть от мирских забот на берегу ласкового и очень далекого моря просто потому, что ей этого захотелось.

А потом началась солнечная сказочная испанская феерия, которая накрыла ее с головой и заставила пересмотреть отношение к жизни вообще и в частности. Ослепительное солнце еще на выходе из салона самолета подарило взрыв радости и надежду, что жизнь на самом деле уникальная и удивительная штука. Как только Виктория Михайловна сделала первый шаг по трапу, произошла непостижимая трансформация ее сознания. Женщину словно напитали счастьем и предчувствием чуда. А потом был сплошной Голливуд. К трапу подогнали машину невиданной красоты. Виктория Михайловна предположить не могла, что мечта автомобильной промышленности томится в ожидании их скромных персон. Что делать, не привыкли тихие библиотекарши к подобному шику. Шофер в красивой униформе открыл двери и терпеливо ждал, когда они займут свои места. Поездка до дома заняла не больше сорока минут. Всю дорогу Виктория Михайловна смотрела в окно. Какая вокруг красота. Аквамариновый цвет ясного неба вообще не поддавался описанию. Под таким небом невозможно быть несчастным. Не успела она опомниться, как прибыли на место. А жаль, она готова была ехать и ехать по этим дорогам, наблюдая с одной стороны горы, а с другой – бесконечное море.

Скромный испанский домик в городке с чудным названием Салоу оказался настоящей виллой со всеми вытекающими последствиями. Людмила чувствовала себя как рыба в воде, а вот Виктория Михайловна была ошарашена великолепием. Но к хорошему привыкаешь быстро. После легкого завтрака на открытой веранде приятельницы решили времени зря не терять и отправились на прогулку по городу.

Не зря люди ездят в другие страны, ох не зря. А она еще сопротивлялась изо всех сил, искала причины, чтобы не поехать. Совершенно справедливо ее Надежда дурочкой называла. Из-за своего пуританского характера и гипертрофированного чувства ответственности едва не лишила себя несказанного удовольствия. Ощущение праздника, легкости и свободы не оставляло. Виктория Михайловна получала необыкновенное удовольствие от любой мелочи. Странно, но ей все казалось до боли знакомым в этом маленьком и уютном городке, будто она была здесь когда-то, бродила по его мощеным улочкам и была знакома с его обитателями с рождения. Она не чувствовала себя гостьей. Народ, казалось, никуда не спешит и не работает в принципе. На каждом шагу располагались милые уличные кафе. Запах кофе и выпечки перемешивался с запахом моря. Счастье неземное! Людмила ее теребила без конца, пыталась развлечь, думала, что ей скучно. Ей было не скучно. Она была счастлива впервые за долгие годы, и только одна мысль мешала раствориться в бурных чувствах. Ей стало жалко, что отпуск закончится. И это сказочное небо, море, славный город перейдут в разряд воспоминаний. Подруги с утра нежились на пляже, после обеда бродили по магазинчикам. Виктория Михайловна и не думала никогда, что транжирить денежки на приятные мелочи – такое удовольствие.

На третий день отдыха, всласть нагулявшись по бутикам, приятельницы решили посидеть в кондитерской. Количество пирожных и тортов не поддавалось описанию. Их были не десятки, даже не тысячи, а мириады! Фантастическая картина. Перед ними была не кондитерская – пик гастрономического искусства. Такое сработать может не ремесленник, только истинный художник. Глаза разбегались, и хотелось попробовать все и сразу. Остановиться было невозможно. В прохладном и уютном помещении сладко пахло смесью кофе с шоколадом. Приятельницы заказали кофе, после долгой внутренней борьбы остановили выбор на пирожных. Не успела Виктория Михайловна сделать глоток, как дверь в заведение открылась, предупредительно звякнув мелодичным звонком, и в кафе собственной персоной вошел господин Балканский, да не один, а в сопровождении сногсшибательной платиновой блондинки, длинноногой, глазастой, лет двадцати от роду. У Виктории Михайловны случился приступ нешуточной паники. Первая мысль была – что у нее от морского воздуха и барской жизни произошло временное затмение рассудка.

То, что Москва – большая деревня и непредсказуемые, самые невероятные встречи происходят с удивительным постоянством, она давно знает и привыкла к этому факту. Но уехать в дальние дали и встретить в кафе человека, который странным образом ворвался в твою судьбу, перевернул все представления на свете, да еще вдобавок постоянно бередит воображение по ночам, – это уж слишком. Рука Виктории Михайловны дрогнула, прелестная и ни в чем не повинная чашечка с кофе обиженно звякнула о блюдце. Благородный напиток расплескался и залил стерильную поверхность стола. У Виктории Михайловны было одно желание – провалиться сквозь землю, исчезнуть, стать невидимкой. Она вжалась в спинку стула и превратилась в статую. Господи, какой позор. Так возбудилась, что кофе пролила. Предупредительный официант буквально через миг примчался, чтобы устранить катастрофу местного масштаба. Только ей сейчас не официант был нужен, а незамедлительная «скорая помощь».

Так все было хорошо, и вот вам здрасте пожалуйста. Судьба-злодейка. Принесло же Балканского именно в этот город, как будто на карте мира мало других населенных пунктов. А красотка-то какая рядом. Ослепнуть можно. Вот вам монах и схимник в одном лице. Это что получается? На исторической родине мы строим из себя вдовца, а развлекаться по заграницам ездим? С юными блондинками. А что вас, собственно, так задело, уважаемая Виктория Михайловна? Вам Балканский кем приходится? Сердечным другом? Смешно. Он мальчик очень взрослый и самостоятельный и имеет полное право развлекаться хоть с блондинками, хоть с брюнетками. Устроила грохот, спасибо, что посуду не побила, чуть в обморок не грохнулась, привлекла всеобщее внимание. Нет бы из укрытия понаблюдать, как события будут развиваться. Все испортила. Откуда в ваши годы подобная нервозность и бледность тургеневских девушек?

– Вика, с тобой все в порядке? – услышала она встревоженный голос приятельницы.

– Все хорошо, не волнуйся. – Виктория Михайловна старалась изо всех сил вернуться в привычное состояние. Получалось плохо. Странно, кружилась голова, руки дрожали. Что-то она совсем рассиропилась.

– Чего уж хорошего. Выглядишь так, как будто привидение увидела.

– Так примерно и есть. Видишь вон ту парочку? Мужик в летах и блондинка у барной стойки?

– И что? Пара как пара. Здесь таких сладких парочек хоть пруд пруди. Ничего особенного.

– Как раз чего. Этот, который в годах, мой шеф. И по совместительству Дед Мороз.

– Вот нашла повод для страданий. Ты в законном отпуске. Какие могут быть проблемы? Я не вижу повода для того, чтобы падать в обморок. Скажи дяде «здрасте», изобрази радость – и продолжай радоваться жизни. Или я чего-то недопонимаю? Откуда такой трепет и волнение нешуточное? Вика, я тебя сто лет знаю и в жизни не видела подобного волнения. Ты что-то от меня скрываешь. Давай-ка внеси ясность, а то я волнуюсь. При чем тут Дед Мороз? Ты не перегрелась на солнце? – Костромина заволновалась.

– Если бы я сама знала про эту ясность, будь она неладна. – Виктория Михайловна готова была разрыдаться от волнения и подозрений, которые заставили ее ощутить довольно странное, непривычное и очень болезненное чувство ревности.

– Виктория, ты меня пугаешь. – Костромина приложила ладошку ко лбу приятельницы. – Слушай, дорогая, у тебя, по-моему, температура. Ты вся горишь. Давай-ка на этом закончим сегодняшнюю культурную программу и отправимся домой.

– Не переживай, все хорошо, все под контролем.

– А ты в курсе, что этот дядька идет к нашему столику? Мне предпринять какие-то меры безопасности или ты будешь себя вести адекватно? – озабоченно поинтересовалась Людмила.

– Буду, – обреченно выдавила из себя Виктория Михайловна. Вот уж поистине пути Господни неисповедимы. Только она избавилась от странных и глупых мыслей, расслабилась, подставила тело солнцу, позволила душе отдохнуть и забыть о житейских неурядицах – и тебе сюрприз. По какому праву этот незнакомый и далекий мужчина врывается в ее жизнь в те моменты, когда она этого не желает и не ждет?

Геннадий Николаевич подошел к столику и засиял радостной улыбкой. Кому бы рассказать! Улыбающийся Балканский! Это из области фантастики. Надо же, как молодые красавицы положительно действуют на измученных проблемами строгих мужчин. Просто очевидное и невероятное.

– Добрый вечер, Виктория Михайловна. Какая встреча. Надеюсь, вы не станете отрицать, что мы знакомы? – Само обаяние и радушие. Светский лев!

– Здравствуйте, Геннадий Николаевич! – Виктория Михайловна порадовалась за себя. Тон правильный, выдержанный, почти равнодушный. Приятно, конечно, встретить земляка за границей. Но они не приятели, не любовники. У них совершенно определенные отношения. Он работодатель, она его подчиненная. Вот и весь расклад. Конечно, они все люди русские, с широкой натурой и открытой душой, особенно на отдыхе. Но ее участь соглядатая не устраивает. Она прекрасно понимает, что вновь прикоснулась к чужой тайне, и Геннадий Николаевич подошел к их столику вовсе не из-за того, что вдруг увидел ее, единственную и неповторимую, и обрадовался до невозможности, а чтобы убедиться, что у нее хватит мозгов не трезвонить по всей Москве о шикарной блондинке. Тут и молодая красавица не заставила себя ждать. Подошла вслед за Балканским к столу, улыбнулась улыбкой необыкновенной и ослепительной.

– Папа, ты не познакомишь меня с этими милыми женщинами?

Виктория Михайловна впала в ступор. Папа. Какое замечательное слово! Значит оно лишь то, что эта немыслимая красотка в платиновой гриве волос и с ногами от ушей – вовсе не любовница Балканского, доченька Геннадия Николаевича, какое счастье! Господи, дай терпения. Сейчас она упадет со стула и умрет в уютном кафе замечательного испанского городка. И никто никогда не узнает, что на старости лет Виктория Михайловна Плотникова, добропорядочная мать двоих детей и брошенная жена, умудрилась влюбиться в мужчину, до которого не дойти, не доехать, не доползти ни при каких обстоятельствах. Слишком разные весовые категории. Она далеко не молода, у нее миллион дурацких комплексов и богатый жизненный опыт. Она почти бабушка. Это не важно, что нет внуков, возраст-то никуда не денешь. Пусть у тебя душа молода, кого это волнует, когда у глаз грустной стайкой собираются морщинки? Между ними пропасть длиною в целую жизнь. Очень разные судьбы и биографии. Практически полярные. Только непонятно почему какой-то неведомой силой занесло этого мужчину в ее дом в новогоднюю ночь, и событие это перемешало все представления и понятия.

– Маруся, конечно, с огромным удовольствием. Прошу любить и жаловать. Вот эту милую женщину зовут Виктория Михайловна. Мы вместе работаем. – Виктория Михайловна, как робот, наклонила голову. Однако сколько такта. «Мы вместе работаем…» А сам дрых у нее на коврике. Но что с него взять. Был пьян-с, не помнит-с. Или все-таки делает вид, что у него амнезия? Вот в чем вопрос.

– А меня зовут Людмила. – Вечная девушка не растерялась. Повела себя легко и свободно. И за это спасибо, переключила внимание на себя. У Виктории Михайловны появилась минутка для передышки. Компания, радуясь встрече, объединилась за одним столом. Официанты, мгновенно смекнув, что пахнет хорошим кушем, стали виться у стола, как назойливая мошкара. Еще бы, русские гуляют.

Вечер удался на славу. Гуляли долго, широко, с истинно русским размахом. Все участники, кроме замороженной и обалдевшей от всего происходящего Виктории Михайловны, радовались, как дети, словно встретились после долгой и вынужденной разлуки. В кондитерской нашлись и ликеры, и коктейли. Ближе к ночи компания плавно перебралась в ночной ресторанчик. Виктория Михайловна подчинилась законам радостного и буйного сообщества. Она вроде бы и присутствовала, и слова какие-то говорила, но ощущала только одно – она старая, парализованная гусыня, придумавшая себе на старости лет несбыточную сказку. Но что самое поразительное, происходило такое, чего не случалось с ней целую жизнь. Странным и непостижимым образом судьба сводила ее с этим человеком, словно говоря: «Проснись, узнай, не бойся, сделай шаг навстречу».

Вовсе не от выпитого, а от переживаний и странного состояния, незнакомого, тревожного, будоражащего, страшно разболелась голова. Виктория Михайловна несколько раз делала слабые попытки уговорить Людмилу отправиться домой, да куда там! Та веселилась во всю ивановскую и без всякого зазрения совести откровенно флиртовала с Геннадием Николаевичем. Совершенно непонятным образом компания разрасталась в соответствии с правилами геометрической прогрессии. Казалось, что все русское население маленького прибрежного городка с удовольствием присоединилось к их развеселой компании. В конце буйного и неуправляемого вечера русского веселье в далекой Испании переросло мыслимые границы. Виктория Михайловна поняла одну простую вещь: с русскими все планетарное сообщество не справится никогда и ни при каких обстоятельствах. Их темпераменту и неуемной тяге к бесконечному гулянью, разудалой бесшабашности, способности к братанию позавидует всякий. Прочим такие страсти и не снились никогда.

После полуночи компания людей, которые два часа назад не подозревали о существовании друг друга, а теперь братались, клялись в вечной любви и дружбе и вместе пели песни про московские окна, неожиданно решила, что необходимо поплавать в море нагишом вдоль по лунной дорожке. Это было слишком смело. Виктория Михайловна решила, что достаточно испытывать судьбу. Ей подобные развлечения не по возрасту. Она не стала призывать разошедшуюся не на шутку подругу к разуму, а просто тихонечко сунула официанту купюру и произнесла международное слово «такси». Сработал иностранный сервис на «отлично», без сучка без задоринки. Через двадцать минут Виктория Михайловна спокойно, не привлекая общего внимания, вышла из-за стола, покинула летний ресторанчик и села в такси.

У нее не было сожалений, что она покинула развеселую компанию. Скорее она испытывала нешуточное смятение. Слишком много обрушилось на ее многострадальную голову. Неожиданная поездка за границу, встреча с Балканским, о которой она не могла мечтать в самых страшных фантазиях. Жизнь просто обезумела и преподносила сюрприз за сюрпризом, а она, совершенно обалдев от происходящего, уже не понимала, как на все реагировать.

Виктория Михайловна благополучно прикатила к славной вилле, в которую влюбилась с первого взгляда и навсегда, приняла душ и в белом махровом халате бухнулась в шикарную постель, словно голливудская красотка. Думать ни о чем не хотелось, не было сил. Не привыкла женщина к гламурной жизни, что с этим поделать? Спала она крепко, сладко, без сновидений, и наутро почувствовала себя необыкновенно бодрой, помолодевшей и готовой на любые приключения. Что-то маленькое, озорное и хулиганское пело в душе, напоминая, что жизнь еще не кончилась, что впереди ее ждет что-то такое, что навсегда изменит представление о порядке вещей. Виктория Михайловна чувствовала себя словно на пороге дня рождения. Какая прекрасная страна и как же все-таки хорошо жить безбедно. Она встала, прошла к бассейну, нырнула в голубую воду, вынырнула, вздохнула всей грудью. Какая красота. И ведь люди живут такой жизнью и не видят в этом ничего сверхъестественного!

Что-то подруги не было видно. Вернулась красавица домой или уплыла в коктейльной эйфории по лунной дорожке в неизвестность в компании сошедших с ума от испанского сладкого воздуха русских туристов? Надо было все-таки внести ясность в этот вопрос. Тем более что на сегодняшний день планировали поездку в Барселону, и менять планы ей бы не хотелось. Барселона – давнишняя и исключительно трепетная мечта. Она об этом городе знала больше, чем о себе. Но, видимо, в связи с непредвиденным кутежом мечту придется отодвинуть на денек-другой. А что делать? Собирались ехать вдвоем на машине. Она водить не умеет, предполагалось, что за рулем будет Людмила. А нынче сесть девушке за руль будет не только проблематично, но и небезопасно для жизни. Виктория Михайловна, наплававшись вдоволь, вышла из бассейна и отправилась к дому.

Она решила никого не беспокоить, тем более что не привыкла капризничать и командовать. И так в раю. Подумаешь, проблема, нажать на кнопку чайника и заварить себе чашку кофе. На кухне ее ждал приятный сюрприз. Вроде и людей вокруг не было видно, тишина полная и покой, а все происходит само собой, как в сказке про аленький цветочек. На столе, словно по мановению волшебной палочки, стояли чашка с дымящимся, явно свежесваренным кофе, бокал сока и тарелка с кучей маленьких бутербродиков, которым Виктория Михайловна не могла подобрать названия. Горка с гастрономическими изысками была больше похожа на причудливое архитектурное сооружение малых форм, чем на еду. Красоту страшно было разрушать. Но аппетит после утреннего бодрящего купания победил. Все клятвы про диету и похудение притаились до следующего приступа укоров неугомонной совести, рука непроизвольно потянулась к блюду. Какая вкуснотища необыкновенная. А кофе! Полный восторг.

Не успела Виктория Михайловна насладиться, как дверь кухни хлопнула, и на пороге нарисовалась Людмила собственной персоной. Вид у дамочки был не очень. Несмытая косметика, усталый вид и грустные глаза не предвещали ничего хорошего. Предчувствия Викторию Михайловну не обманули.

– Кофе хочешь? – участливо спросила она приятельницу.

– Нет, я балдею. – Людмила была настроена агрессивно, а лохматая голова делала ее похожей на отъявленную дебоширку, способную на любую хулиганскую выходку.

– Что-то случилось? – как можно мягче спросила Виктория Михайловна.

– Случилось. Ха! Она меня спрашивает, что случилось! Смылась вчера, как последняя тихушница. Слова не сказала. А мне пришлось отдуваться за двоих. После твоего волшебного исчезновения Балканский точно с ума сошел. Тоже мне, Золушка на пенсии. Договорилась бы уже со своим престарелым принцем. Вел себя, словно вы сто лет женаты – и вдруг неожиданно поссорились. «Где Вика, где Вика?» – очень смешно и удачно передразнила она Геннадия Николаевича. Я упарилась отбиваться. Нет, я одного не понимаю. Ты могла хотя бы мне сказать, что едешь домой? И можешь, кстати, мне больше не врать, что между вами нет амурных отношений. Я ничего не говорю про любовь, но то, что этот мужик тебе страшно симпатизирует, у меня лично сомнений не вызывает. – Людмила плюхнулась в плетеное кресло и капризно спросила: – И где мой кофе? Никто меня не любит, не жалеет.

– Я не хотела портить вам настроение. По-моему, всем и без меня было замечательно. Мое отсутствие вам не должно было испортить праздника жизни. Устала я, и спать очень хотелось. А про симпатии не надо, ладно? – почти жалобно попросила Виктория Михайловна. У нее напрочь отсутствовало желание делиться с Людмилой сокровенными мыслями. Тем более что эти мысли носили однобокий, почти ущербный характер и базировались исключительно на ее фантазиях.

– Кофе дай. Будь человеком. Хороший получился вечерок, безбашенный и в то же время ни к чему не обязывающий. Мне понравилось.

– Мне тоже понравилось. Только этот замечательный вечер встречи соотечественников нарушил все наши планы.

– Ну и наплевать. Подумаешь, какая печаль, у нас еще целая вечность впереди. Все успеем, везде побываем. Перенесем отъезд на завтра, а сегодня понежимся на пляже, отдохнем как следует.

– Как, опять? – ужаснулась Виктория Михайловна.

– Да ты меня неправильно поняла. Никаких загулов и встреч с соотечественниками. Хорошего помаленьку. Отпустим прислугу, проведем тихий вечерок дома или просто погуляем по вечернему городу. Ляжем пораньше спать, а завтра на рассвете – вперед и с песней. Отправимся покорять побережье, как планировали.

Так и сделали. Рано утром на следующий день женщины отправились в путешествие. Погода была прекрасная, настроение замечательное. Виктория Михайловна находилась в состоянии радостного возбуждения от всего происходящего. Хотелось улыбаться и петь от счастья. Две привлекательные женщины в шикарном авто совершали автомобильный круиз по побережью Средиземного моря. Это же сказка, мечта, ставшая реальностью. Она испытывала странное чувство. Именно она, а не кто-то другой, ехала по дороге, которую с одной стороны окаймляют воды лазурного цвета, а с другой горы необыкновенной красоты, покрытые невиданной растительностью. Ехала не в туристическом автобусе с группой людей, связанных друг с другом экскурсионным туром, сама по себе, без суеты и нудных речей экскурсовода.

Устали от езды – останавливайся в любом понравившемся месте. Пришло в голову искупаться – пожалуйста. Проголодались – нет проблем. Ресторанчиков здесь пруд пруди. Незнание языка не мешает. Улыбчивые и гостеприимные люди ни разу не обидели невниманием или высокомерием. И в городах и в деревнях встречают как знатных и долгожданных гостей. Цены вполне приемлемые. А уж про сервис и говорить нечего. В самом простом ресторанчике по пять вилок лежит у тарелки, не считая остальной ресторанной утвари. Все блестит и сверкает. Паниковать при виде такого великолепия вовсе не приходится. Все вполне демократично, никакого снобизма со стороны обслуживающего персонала, если ты даже делаешь грубые ошибки. А кухня! Это страна культовых гастрономических изысков. Один хамон чего стоит! Оторваться невозможно. А всего-навсего по-нашему – тривиальный окорок. Про морепродукты и блюда из даров щедрого моря можно целую книгу написать. Их в Испании насчитывается огромное количество. Она раньше и названий-то таких не слышала. Виктория Михайловна никогда не была так счастлива, а еще сопротивлялась, глупая. Не хотела ехать, боялась неизвестно чего. Людмила молодец, и подруга отличная. Если бы не ее напор и несгибаемая воля, сидела бы она сейчас дома, стирала, терла, и никогда в жизни не увидела бы воочию красоты, от которой дыхание захватывает и сердце бьется быстрее.

В голове с удивительным постоянством крутилась навязчивая мелодия про то, что «Коламбия Пикчерз» не представляет. Вот уж не думала, что мотив, который и не интересовал никогда, всплывет в памяти и станет гимном счастья. И чем, скажите, они с Людмилой не голливудские звезды на отдыхе? Красивые, свободные, в шикарном авто с откидным верхом. Мчатся, куда душа прикажет, не зависят от обстоятельств, могут себе позволить любые прихоти на фоне прекрасных гор, чудного моря и сияющего неба.

Виктория Михайловна не успевала фотографировать достопримечательности и восхищаться прекрасной, многоликой страной, в которой перемешалось столько культур и стилей, что картина получалась совершенно фантастическая. Дорога была довольно оживленной, они вовсе не были одиноки на загородной трассе. Подруги ехали около двух часов, перекусили в ресторанчике, немного отдохнули и отправились дальше. Культурная программа у них была обширная, нечего время терять понапрасну.

Ничто и никто не мог омрачить путешествие в мечту. Все получилось именно так, как они задумали, как мечталось и виделось. Находиться все время в состоянии эйфории нормальный человек не может, он просто не выдержит подобного напряжения. От счастья устать гораздо легче, чем кажется. Виктория Михайловна немного подустала от чувств, которые ее переполняли и захлестывали. Любой радости нужна передышка, так уж устроена человеческая натура. А то можно и не выдержать. Хотя умереть от счастья, наверное, лучше, чем от тяжелой и продолжительной болезни. Тоже вопрос спорный. Кому охота отдать концы, когда он счастлив? Обидно и несправедливо.

Не успела Виктория Михайловна удивиться, какие глупые и странные мысли приходят ей в голову и откуда она знает мелодию и слова современной песни, как машина остановилась в каком-то тревожном рывке, заставив Викторию Михайловну чуть ли не коснуться лбом лобового стекла. Сердце екнуло тревожно и жалобно. Непредвиденная остановка не предвещала ничего хорошего. Так оно и было. Пока она глазеет по сторонам на чудные пейзажи, на дороге случилась нешуточная беда. Перед колесами их шикарного автомобиля, буквально в двух метрах, лежал мотоциклист. Одного взгляда хватало, чтобы понять: с парнем случилась беда. Мотоцикл лежал отдельно от хозяина, у паренька правая рука вывернулась, шлем отлетел на обочину. И повсюду рядом с неподвижным телом жуткие кровавые следы. Вокруг несчастного суетились двое черноволосых парней. Господи, спаси и сохрани. Неужели Людмила умудрилась сбить незадачливого мотоциклиста? Виктория Михайловна с ужасом посмотрела на приятельницу. Та сидела неподвижно, судорожно вцепившись в руль и уставившись неподвижным взглядом на пострадавшего.

– Люд, – прошептала непослушными губами Виктория Михайловна. – Это мы мотоциклиста сбили?

– С ума сошла? – Людмила отпустила руль и чуть не подскочила от возмущения. – Кто-то до нас постарался и смылся, гад трусливый. Кажется, парню уже не помочь. Черт, – выругалась она от души. – Только не хватало с полицией объясняться. Что ж так не везет?

Виктория Михайловна облегченно вздохнула. Нет, не все так плохо. Хотя трасса опустела, как по заказу. Кроме них и этой совсем невеселой компании вокруг нет ни одной живой души.

Женщины, еще толком не опомнившись от шока, выскочили из машины и бросились к пострадавшему. Мысль о несчастье и экспансивная речь горячих парней мешали соображать. Испанцы кричали, махали руками, одним словом, вели себя неадекватно. И это вместо того, чтобы вызвать полицию и «скорую помощь». Странные какие-то люди. От шквала незнакомых слов и напора эмоций подруг заклинило. Само сознание того, что они в чужой стране, без знания языка и законов, – не прибавляло оптимизма. Людмила не была виновата в этом проклятом дорожно-транспортном происшествии. Но каким образом они сумеют доказать свою правоту? Свидетелей на загородной дороге нет, кроме суетливых и очень громких приятелей незадачливого гонщика. Местные законы для обеих – лес густой. Обе женщины склонились над телом пострадавшего. Может, не все так плохо? Виктория Михайловна протянула руку к шее мотоциклиста, но пощупать пульс не успела, получив по кисти руки увесистый шлепок от подруги.

– Ты что, окончательно чокнулась? – зашипела Людмила страшным шепотом.

Виктория Михайловна непонимающим взглядом уставилась на Людмилу.

– Не хватало еще, чтобы отпечатки твоих пальчиков обнаружили на теле, ты этого добиваешься? Да мы с тобой не отмоемся потом ни в жизнь. Пусть парню его друзья помогают. Я лично не желаю сидеть в тюрьме. Даже испанский вариант меня не прельщает. И тебе не советую. По-моему, самое разумное – делать отсюда ноги, и поскорее.

Пока подруги пытались разобраться в ситуации и соображали, что делать, горячие молодые люди времени не теряли. Не успели дамы прийти в чувство, как мертвый мотоциклист волшебным образом вернулся к жизни, с ловкостью отличного наездника оседлал своего железного коня и был таков. Даже вывернутая страшным образом рука не помешала. Дамы проводили изумленными взглядами удаляющегося на предельной скорости «мертвеца», который две минуты назад был распластан в немыслимой позе на асфальте и не подавал признаков жизни, и, словно по команде, повернулись к брошенной машине.

Всех участников автодорожного шоу словно ветром сдуло. То, что это представление оказалось хорошо организованным спектаклем, уже не вызывало ни малейших сомнений.

– А кровь? – изумленно пролепетала Виктория Михайловна. События развивались так стремительно, что она никак не могла осознать, что их самым подлым образом обманули.

Людмила недолго думая нагнулась, чиркнула пальцем по кровавому пятну, поднесла руку к носу и принюхалась.

– Кетчуп, элементарный кетчуп, подруга. Нас уделали, дорогая, как несмышленышей ясельного возраста. Ай да пройдохи, ай да гады! Быстро к машине. Весь спектакль был подстроен не для того, чтобы повеселиться. Ограбили нас, чует мое сердце, наверняка ограбили.

Женщины попали в беду, и размеры катастрофы еще предстояло уточнить. Их развели и ограбили самым элементарным способом. Все оказалось просто до тошноты. Неизвестно, когда их выследили местные мошенники, но итог оказался крайне неутешительным. Из машины сперли все, что можно. Кинокамера, фотоаппарат, куртки, дорожная сумка с вещами, магнитола варварским способом выдернута из гнезда. Но самое страшное открытие было впереди. По сравнению с ним все потери бледнели и отходили на сорок восьмой план. Шустрые испанские бандюги украли дамскую сумочку Виктории Михайловны, которую она впопыхах неосмотрительно оставила на сиденье. А там, кроме денег, находились все документы. Паспорт и билет на историческую родину.

Оказаться в чужой стране без паспорта – не катастрофа, это проклятие. До конца отпуска оставались считаные дни, и что делать в такой ситуации – было непонятно. Стало страшно. Счастье в один миг превратилось в беду. Без паспорта ты кто? А никто. Билет на самолет купить невозможно, пересечь границу, и не одну, – тем более. В мгновение ока все красоты и прелести потускнели, а дальнейшее существование потеряло смысл. Викторию Михайловну бросило сначала в жар, потом в холод, и только после этих трансформаций она, наконец, разрыдалась. Оставался один выход – утопиться в Средиземном море и избавить себя от мучений таким нехитрым способом.

– Не реви, – строго приказала Людмила. Она сама была расстроена до невозможности и понимала сложность положения, но надо было успокоить Вику. Слезы и тяжелая голова – плохие союзники. Надо было думать, что делать и каким образом действовать дальше, а не рыдать.