Текст книги "Жизнь длиною в лето. Часть 2"

– Кармель, неприлично девушке почти голой находиться рядом с малознакомым мужчиной.

– Кать, только не сейчас… – словно актёр в театре, чуть в сторону прошептала Кармель.

Силуэт Кати растворился в потоке воды, льющейся с неба.

– Что ты там бормочешь? – поинтересовался Тимур.

Кармель тряхнула мокрыми волосами и облизнула губы. Совершенно глупый трюк, но он всегда действовал безотказно.

– Слишком наигранно, дорогая Кармель. Со мной такие штучки не проходят, – засмеялся Тимур. – И вопреки своим словам притянул её к себе ближе и принялся жадно целовать мокрое лицо и мягкие податливые губы девушки.

Кармель почувствовала, что в ней разгорается тот самый пожар, о котором она читала в книгах и слышала от подруги. Её губы горели от поцелуев, а на коже каждая клеточка вдруг стала болезненно чувствительной. Тимур оторвался от губ девушки и долго посмотрел в её непроницаемо чёрные глаза. Кармель улыбалась чуть лукавой хмельной улыбкой. Мир вокруг неё кружился в водяном вальсе.

– Действительно, не стоит бродить одной, зацелуют, – хмыкнула она, запечатлела поцелуй на колючей щеке Тимура и, выбравшись из кольца его рук, быстро пошла по тропинке.

Кармель еле сдерживалась, чтобы не побежать вприпрыжку. Она чувствовала себя счастливой и необыкновенно живой, словно до этого существовала в полусне. Сейчас ей нравилось всё: серебристая пелена дождя, лохматые, чёрные тучи, скребущие брюхом по верхушкам деревьев и даже скользкая от влаги трава.

«Как много лет любовь во мне спала. Мне это слово ни о чём не говорило…», – пропела пару строк Кармель, влетая в палатку.

– Не нравится мне этот монгол, – пробурчала Катя. – Про таких говорят: себе на уме. Ты бы с ним поосторожнее.

Кармель обняла воздух на том месте, где стояла призрачная подруга.

– Зато мне он очень, очень нравится. И я ему нравлюсь. Кать, поверь, я знаю, как понять, что мужчина увлечён по-настоящему. Много раз наблюдала эти признаки. Когда он смотрел на меня… кстати, оказалось: у него не чёрные, а тёмно-карие глаза. Так вот, когда он посмотрел на меня, у него увеличились зрачки, затрепетали крылья носа, усилилось сердцебиение.

– Непохоже, что ты влюблена, – обрадовалась Катя. – Говоришь, словно доктор на приёме.

Кармель вытерлась полотенцем насухо, принялась одеваться.

– Ошибаешься, Катя. Я отметила это мельком. У меня самой сердце чуть не выскочило из грудной клетки. А как он приятно пахнет… не одеколоном, нет. Запах его кожи, вкус губ…обалдеть. Мне понравилось целоваться с ним. Никогда такого раньше не чувствовала.

– Ладно, ладно, – смутилась Катя. – Можно без подробностей. Ты уверена, что он ощущал то же самое, что и ты?

Кармель проверила сумку-корзинку, надела резиновые сапожки, накинула прозрачный плащ-дождевик.

– Amor et tussis non celatur, – вздохнула она. – Очень на это надеюсь.

– Ну и что ты мне сказала?

– Это на латинском языке. Любовь и кашель не скрыть.

Катя вышла за Кармель под навес. Лиска спала на маленькой подушечке рядом с открытой клеткой Апельсинчика. Сам кролик грыз под столиком сухарь.

– Вы остаётесь, с собой не беру. Сидеть дома, в лес не шляться, – наставительно произнесла Кармель.

Лиска открыла один глаз и лениво шлёпнула хвостом. Апельсинчик догрыз сухарь и стал пробовать траву под навесом. На дождь он старался не высовываться.

– Кать, ну зачем ты всё испортила? Да ну тебя! Я не ошибаюсь, – твёрдо произнесла Кармель, пытаясь прежде всего, уверить себя.

Но память, как назло подкидывала одно воспоминание за другим.

Вот она выслушивает признание в любви однокурсника и с досадой думает: «Неужели он не чувствует её равнодушия и притворства. Слепой что ли?». А ведь Катя права, влюблённые мужчины не слышали их с Леной слов и оправданий: ошибка вышла, останемся друзьями, ты хороший, ещё встретишь свою половинку. Они уверяли: «Я знаю, ты меня тоже любишь». Или: «Моей любви хватит на двоих. Только со мной ты будешь счастлива». А что если она тоже принимает желаемое за действительное. Да нет! Чепуха. Тимур целовал её с такой страстью.

Ельня встретила её мелким моросящим дождём. Водяная пыль висела в воздухе, размывая очертания улиц и домов. Кармель заправила машину под завязку, купила продукты, возле одного из жилых домов выкинула мусор в контейнер.

– Ты забыла про батарейки? – напомнила Катя.

– Точно! Сашок просил купить, мне они тоже нужны для фонариков.

Она взяла батарейки с запасом. На выезде из города Кармель зашла в магазин и купила коробку сливочного пломбира в шоколаде.

– Куда столько? – удивилась Катя. – Наверно, вкусно? Я только раз в жизни попробовала мороженое.

Кармель сглотнула комок в горле. Ей невыносимо стало жалко Катю. Это простое упоминание о сладости показало, насколько короткой получилась жизнь подруги.

– Хочу угостить поисковиков.

На обратном пути дождь снова усилился, машина вновь поплыла в сплошном потоке воды. Кармель съехала с шоссе на грунтовку и повела «Ниву» черепашьей скоростью. При подъезде к лагерю оказалось: дорогу совсем развезло. Пришлось оставить машину на краю луга, не доезжая до стоянки. Кармель поняла, все покупки сразу не донесёт – вытащила коробку с мороженым и направилась к палаткам. Поисковики заканчивали обедать, когда появилась запыхавшаяся Кармель.

– Всем привет. – Она поставила мокрую коробку на край стола. – Я решила поднять вам немного настроение. Угощайтесь.

Сашок разрезал ножом скотч – открыл коробку.

– Ух ты, мороженое! – Он стал вытаскивать пачки пломбира из коробки и передавать другим.

– С чего вдруг такая щедрость, – поинтересовалась Лина, не прикасаясь к мороженому, положенному возле её чашки.

Кармель улыбнулась и соврала:

– У меня сегодня день рождения.

«Ничего, что оно через два месяца, – подумала она. – Кому будет плохо от этой маленькой лжи, а девушки не смогут отказаться от угощения. В день рождения непринято обижать именинников».

– Поздравляю, – нехотя протянула Лина, убирая фольгу с пломбира.

– Ты чего стоишь, именинница. Садись, может чайку? – Феликс похлопал рукой по лавке.

– Обязательно. Я только продукты из машины перенесу и вернусь.

Кармель в два захода перетащила сумки в палатку, быстро разложила продукты под навесом. Апельсинчик дремал в клетке и на корм, насыпанный хозяйкой в кормушку, не обратил внимания. Лиска подняла голову, дёрнула ухом и снова закрыла глаза.

– Обещаю, вечером сварю пельмени. Они в сумке-холодильнике, за пару часов не успеют растаять, – пообещала Кармель кошке.

Лиска открыла один глаз, удовлетворённо мяукнула.

– У тебя, правда, сегодня день рождения? – Катя проявилась рядом с животными.

– Нет. Через два месяца. Но ты же видела: Лина хотела отказаться от угощения, а там и Марина с Леной потянулись бы за ней, а мне хочется наладить отношения.

Катя проворчала:

– Наладить это хорошо, но обычно одно враньё тянет за собой другое. Так и запутаться можно.

Кармель оглядела себя в зеркало, заплела волосы в косу, чуть тронула веки тенями, подкрасила губы помадой под естественный тон. Она снова накинула плащ и вышла под дождь. Под навесом поисковики распределяли остатки мороженого.

– С днём рождения! – Сашок вручил Кармель букет полевых цветов, сорванных минут пять назад.

– Спасибо, – смутилась она.

– Вот и последствия вранья пошли, – прошептала Катя.

Кармель уселась рядом с Феликсом, положила букет на стол, вытащила из пакета свою кружку.

– Сашок, плесни кипяточку даме, – попросил мальчишку Игорь Петрович. – Я хочу сказать тост.

Наступила тишина, прерываемая мелкой барабанной дробью капель о брезентовую крышу навеса.

– Я желаю тебе крепкого здоровья, счастья, в общем, всё, что желают традиционно. А главное найти своего солдата Ивана Гордеева и выполнить то, зачем ты сюда приехала.

– Спасибо, Игорь Петрович. – Кармель отхлебнула горячий крепкий чай. – Вкусно!

Сашок протянул Феликсу гитару и тот заиграл знаменитую песенку из мультфильма «Чебурашка и крокодил Гена».

«Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам», – поддержали поисковики художника.

– Хорошая песенка. Веселая, – сообщила Катя подруге, повторяя за ребятами. – …С днём рожденья поздравит и наверно оставит мне в подарок пятьсот эскимо…

Чай допили, мороженое съели. Из-за дождя всё равно делать было нечего, возвращаться в палатки не хотелось, и все остались сидеть за столом. Кармель слушала рассказы о прежних сезонах, о происшествиях во время поисковых работ. От печки тянуло дымком, этот запах показался ей необыкновенно вкусным и пряным. Желудок, заурчав, напомнил хозяйке, что ему недостаточно кружки чая. Она обрадовалась, что музыка заглушила голодное позывы и стала рассеянно рассматривать поисковиков. Заметила несколько нервозное состояние Антона Доли, он единственный без конца бегал в палатку, с кем-то говорил по телефону. Его красивое бледное лицо выражало то озабоченность, и даже злость, то освещалось радостной улыбкой. Николай Долгов, чуть прикрыв выпуклые бледно-голубые глаза, напряжённо следил за его передвижениями. Марина, подперев щёку ладошкой, с удовольствием подпевала Феликсу. У неё единственной из девушек причёска не потеряла пышности, а волосы блеск. Сейчас она сильнее, чем обычно напоминала очаровательную фарфоровую куколку. Её подруга Лена то и дело заправляла за ухо влажные прядки волос и косилась на Сергея Птицына, обнимающего за плечи Иру Солнцеву. Тимур не сводил глаз с Кармель, смущая её пристальным взглядом и мрачным выражением лица. Он не отвечал на её улыбку и она, рассердившись, старалась не смотреть на него, но голова упорно поворачивалась в его сторону. Устав от напряжения, Кармель заявила, что пора кормить животных и вылезла из-за стола.

– Что такое азалептин? – поинтересовалась Катя, когда подруга покинула лагерь.

Кармель поёжилась от холодных капель, упавших на поднятое к небу лицо. Она пыталась разглядеть просвет среди серо-чёрных туч.

– Скорее всего, это название какого-то лекарства. А где ты его видела?

– Что это лекарство я сама поняла. Антон достал упаковку из рюкзака и выпил пару таблеток. Ты заметила: он вёл себя так, будто выпил водки?

– А вдруг у него голова заболела? – предположила Кармель.

Под навесом она сняла плащ, от холодного сырого воздуха кожа покрылась мурашками. Пришлось накинуть свитер, надеть носки. Через полчаса они с Лиской с аппетитом уминали пельмени. Вымыв посуду, Кармель улеглась с книжкой на кровать. Из-за тусклого света, едва пробивавшегося сквозь окошки палатки, затянутые сеткой, пришлось включать фонарик. Почитав немного, она отключила его и задремала. Проснулась Кармель от негромкого мужского голоса.

– Чтоб тебе пусто было. Зараза!

В дверном проёме палатки показалась тёмная фигура. Кармель села на кровати, плохо соображая со сна.

– Тихо, не кричи. Это я.

Кармель узнала голос Тимура.

– Я тоже хочу поздравить тебя с днём рождения.

В полумраке она разглядела: Тимур бросил мокрый плащ в угол палатки, оставил у входа сапоги.

– Я соврала, – призналась Кармель. – день рождения у меня через два месяца. Надеюсь, ты не выдашь меня?

– Нехорошо, что он пришёл к тебе один, – попеняла подруге Катя.

Кармель тихо засмеялась.

– Лучше чтобы пришло сразу несколько?

– Не делай вид, что не понимаешь, о чём я говорю. Неприлично молодой девушке оставаться наедине с едва знакомым мужчиной, – возмутилась Катя. – Держи себя достойно. – Призрак исчез, пахнув ледяным воздухом.

Тимур сел на кровать рядом с Кармель.

– Не выдам. Ты оказывается плохая девочка.

– Мне захотелось угостить мороженым просто так. Пришлось придумать день рождения, чтобы не отказались… – прошептала она, остро ощущая близость его тела.

– Что ты там бормотала себе под нос?

– А ты чего ругался?

– Твоя злющая кошка шипела и не пускала в палатку. Вцепилась в ногу, еле отодрал её, – пожаловался Тимур, поглаживая царапины на бедре. – Хорошо, что штаны не разорвала. Замечательная у тебя охранница. – Он протянул руку и обнял девушку за плечи.

– И что же ты хотел мне подарить? – Кармель кашлянула, справляясь с волнением.

Тимур нежно коснулся её губ.

– Поцелуй.

Она чуть отодвинулась.

– Мне подарок или тебе? За столом ты на меня так странно смотрел.

– И тебе подарок, и себе. Разве тебе не нравится?

– А тебе?

Тимур взял лицо Кармель в ладони и попытался заглянуть в глаза.

– Мне очень понравилось, иначе бы я не пришёл. Давай начистоту. Мы встретились случайно и вряд ли после сезона ещё увидимся. Ты уедешь к себе домой, я в Смоленск. Но сейчас… сейчас я хочу целовать тебя. Не будем тратить зря время.

Он дотронулся губами до закрытых глаз Кармель. Лёгкие поцелуи, словно крылья бабочки, порхнули на её щёки. Горячие губы накрыли рот девушки. Поцелуй длился и длился. Кармель освободилась из его объятий растерянная и полузадохнувшаяся. Тимур снял футболку. Она уловила запах его кожи, сердце начало отстукивать неистовый ритм тарантеллы. Он хотел снова притянуть её к себе, но Кармель упёрлась руками в его прохладную гладкую грудь.

– На этом и остановимся, – сказала она, с трудом утихомиривая своё желание прижаться к нему.

Тимур хмыкнул:

– Почему всё нужно усложнять? Я до сумасшествия хочу тебя. Тоже хочешь меня. Только не ври!

– Может быть.

–Тогда зачем дело стало? Неужели эти танцы с бубнами всегда неизбежны?

Кармель чуть– чуть отодвинулась от него.

– Какие танцы?

– Обязательные. Ухаживания, цветочки, вздохи, признания. Без них никак? У нас так мало времени. Мы взрослые, современные люди.

Кармель слушала его и осознавала: он отвёл ей роль временной подружки, развлечения на пару месяцев. Она, конечно, тоже не задумывалась о будущем с ним. Слишком рано загадывать что-либо. Кармель пока просто прислушивалась к тому, что зарождалось в её сердце, и удивлялась силе чувства, которое вызывал в ней этот мужчина. Оскорбило даже не отношение к ней, обидело отношение к тому трепетному ростку любви, что едва проклюнулся в её душе.

«Тимур не виноват: его сжигает только плотская страсть, и он не чувствует ко мне нечто большего, раз спокойно предлагает такие отношения. Но я-то осознаю, что на этот раз всё по-другому, всё серьёзно. Значит, мне и решать» – подумала Кармель.

Молчание затягивалось. Капли отбивали по крыше палатки стаккато летнего дождя.

– Что ты молчишь? Никак не можешь без бубнов? Извини, у меня на эту хрень нет ни времени, ни желания. – Он надел футболку.

– А я не собираюсь становиться временным развлечением.

– Вот и выяснили. – Он поднялся. – Знаешь, мне показалось: ты современная, самодостаточная женщина, а ты обыкновенная баба. Но хозяин барин. Я всегда уважаю чужое мнение. Если передумаешь, свистнешь.

Хлопнула застёжка на входе в палатку, шум дождя усилился, запахло мокрой травой. Стихли звуки шагов Тимура. Кармель легла на кровать и, накрывшись подушкой, горько заплакала.

– Я же говорила, он захватчик, монгол. То-то вид у него злющий, – прошелестел голос Кати.

– Ему не нужны мои чувства. Этот гад не хочет тратить время на ухаживания. Даже мысли не допускает, что я могу стать его девушкой, – пробормотала Кармель, вытирая слёзы. – По его мнению, я достойна спать с ним пару месяцев и только. Вот сволочь!

– Карамелечка, не расстраивайся. Ты ещё встретишь настоящего мужчину, который оценит тебя, будет холить и лелеять.

Кармель промокнула лицо полой халатика.

– Да уж, холить и лелеять. Это мне расплата за всё.

***

Звонок будильника вырвал Кармель из объятий сладкого сна. Она целовалась с Тимуром, сидя на берегу реки. В окна палатки вовсю светило солнце. Несмотря на вчерашние события, в душе Кармель царило праздничное настроение.

«Я ещё поборюсь с тобой, монгол», – решила она.

Возле реки никого не оказалось. Над водой курился туман. Ветки ивы украсили зелёно-жёлтые с чёрным чижи, целая стайка. Кармель мыла голову и купалась в прохладной воде под их песенное состязание. Набрав воды из родника, пошла к палатке. У сопровождавшей её Лиски от влажной травы намокла шёрстка, кошка стала похожа на облезлую беспризорницу.

– Не стоит сегодня со мной идти в лес, – посоветовала Кармель Лиске.

Кошка протяжно мяукнула и потрусила по тропинке.

– А я говорю, не стоит.

В лагере поисковиков возле печи крутились Лена и Марина. Видимо, сегодня их очередь кашеварить. Из большой палатки показался Антон и Феликс. Увидев Кармель, Феликс помахал ей рукой.

На завтрак Кармель пожарила картошку, сделала салат из огурцов с помидорами. Закончив есть, позвонила Эйтану.

– Привет, братец.

– А, лягушка-путешественница. Как дела?

– Хорошо, но пока поиски успехом не увенчались. Скажи, тебе известно такое лекарство? Азалептин. Тут один мужчина его принимает.

– Понятия не имею. Погоди секунду, сейчас забью в поиск. Говорил тебе, бери ноут.

– Я же не знала, что тут можно подзаряжать его. Думала, буду одна в глухом лесу.

В трубку послышался удивлённый возглас.

– Ни фига себе. Держись подальше от этого психа. Это лекарство назначается при заболевании шизофренией и маниакальном состоянии. Антипсихотический препарат.

– Даже так. Хорошо. Не волнуйся, буду осторожна. Я тебе сообщала: тут целый отряд поисковиков.

Она вытирала посуду, когда появился Сашок.

– Готова?

– Да.

– Наши сегодня принесут остальное оружие и гранаты из блиндажа. – Сашок принюхался. – Картошкой жареной пахнет. Обалдеть.

– У меня осталось от завтрака. Я взяла с собой контейнер с картошкой и салатом. Только нести пакет с продуктами тебе. У меня сумка.

Сашок взвесил пакет в руке.

– Фигня. Тут нести нечего. Можно ещё что-нибудь прихватить.

Кармель добавила в пакет сок.

На этот раз сначала отправились вдоль реки, до места, до которого дошли в прошлый раз. Сделать так предложил Сашок, показав на карте линию обороны. Получилось, что они срезали порядочное расстояние. Катя снова рассказывала Кармель, та повторяла её слова мальчишке. До обеда они обнаружили девятерых солдат и старшего лейтенанта. Сашка установил метку и предложил отдохнуть. Они нашли более менее сухое место на прогалинке, подстелив целлофановые пакеты, и уселись перекусить. На рябинке, стоящей неподалёку от них, звонко и переливчато пела птица, перекрывая щебет остальных пернатых обитателей леса. Кармель разглядела крапинки на грудке симпатичного певца.

– Ты знаешь кто это?

Сашок допил сок из пластикового стаканчика.

– Обычный дрозд.

– Кармель, вон там, где яма, заполненная водой, лежит медсестра Гаврилина Нина Ивановна, – заявила Катя, зависнув над влажным мхом.

– Саш, я где-то слышала: Гаврилина Нонна.

Парнишка округлил глаза.

– Это прабабушка Лены Даньковой. После того, как убили её мужа, она оставила трёхлетнюю дочь матери и ушла на фронт мстить.

– Значит, мы нашли Нонну. При ней и медальон, и сумка.

Катя воодушевилась.

– Хороший знак. Ванечку тоже найдём.

Сашка уже привычно срубил топориком толстую ветку, обтесал её, с помощью Кармель прикрепил записку и воткнул знак в землю.

– Всё, нашли прабабушку Лены.

Кармель усмехнулась.

– Ей было двадцать два. Наверно, Лена сейчас старше своей прабабушки.

– Старше. Ленке двадцать пять. Давно замуж пора, – заявил Сашок рассудительным тоном.

– Да ладно, сейчас не торопятся жениться. Вот ты, например, долго будешь выбирать?

– Как только встречу свою девушку, сразу женюсь. Я не Серёга, который никак не поймёт, что Ленка его пара.

Кармель удивлённо посмотрела на мальчишку.

– Это ты так решил, Птицын скорее всего думает по-другому.

– Сергей сам не знает, чего хочет. Вот смотри. У них общие интересы и увлечения – это раз. Внешне похожи – два. Оба любят детей – три.

– Вот как раз похожие люди и неинтересны друг другу, – произнесла Кармель задумчиво. – А кто мне бы подошёл по твоим параметрам?

– Я. Только ты немного старовата для меня, – заявил Сашок и усмехнулся. – А вот Тимур тебе не подходит.

Лицо Кармель обдало жаром.

– Это почему?

– Он не доверяет женщинам. Говорит: сначала они прикидываются паиньками, а потом мозг выносят. Делают жизнь невыносимой. А ты другая, не из мозговыносильщиц, только он разбираться не будет.

– Спасибо, за характеристику. Только ты меня совсем не знаешь.

Сашка сорвал несколько ягод голубики и протянул Кармель.

– Попробуй.

Она взяла ягоды с сомнением.

Сашок хмыкнул.

– Они дождём мытые.

Кармель обтёрла голубику платочком и сунула в рот. Кисловато-сладкие чуть терпкие ягоды показались ей очень вкусными. Они насобирали в контейнер с килограмм голубики. Чуть поодаль на прогалинке обнаружилась поляна, усеянная спелой земляникой. Сашка лакомился прямо с кустов, Кармель, насобирав кружку, мыла ягоды водой с бутылки и только потом с удовольствием ела ароматную землянику.

– С твоей маниакальной чистотой ты не выживешь, если окажешься без воды, – неодобрением косился мальчишка на её манипуляции с ягодами. – Организм должен привыкнуть к микробам, мой привык, а твой если что сразу гикнется.

– Что например? В пустыню я не собираюсь, – полюбопытствовала Кармель, набирая землянику в другой контейнер.

Сашок облизал красные от ягодного сока губы.

– Вдруг тебя похитят и придётся пить тухлую воду из грязной кружки.

Кармель засмеялась.

– Пусть лучше сразу пристрелят.

Заполнив контейнеры из-под бутербродов ягодой, они отправились дальше. Посреди рощицы из тонких осинок Катя обнаружила обломки самолёта и останки двух лётчиков. Пока Сашка ставил метку, Кармель отошла в кустики и на обратном пути рухнула в глубокую яму, наполненную водой. Когда она появилась перед мальчишкой до пояса мокрая и в грязи, он не удержался и захохотал.

– Что тут смешного? – обиделась Кармель. – В сапогах полно воды и грязи. Штаны липкие от болотной жижи. Нужно возвращаться.

– Главное, тебе в рот не попала муляка, а то бы ты скончалась от брезгливости.

В лагерь возвращались кратчайшим путём. Как ориентировался в лесу Сашок, она понятия не имела. Завидев хозяйку, в непотребном виде Лиска фыркнула и отошла в сторону.

– Ой, какие мы чистюли, – пробормотала Кармель.

Отдала Сашке для приготовления компота ягоды, а сама, прихватив хозяйственное мыло и чистую одежду, направилась к речке. Спрятавшись за кустами, разделась догола и плюхнулась в воду. Только вымывшись, как следует, почувствовала себя человеком. Надев купальник, Кармель принялась стирать одежду.

– Спасибо тебе! – раздался позади неё чей-то голос.

Кармель от неожиданности вздрогнула и чуть не уронила в реку рубашку. К воде спускалась Лена Данькова. Она обняла растерявшуюся Кармель и крепко прижала к груди.

– Спасибо за прабабушку. Это такой подарок.

Кармель попыталась освободиться от крепких объятий Лены, но безуспешно. Перед её глазами маячила жёлто-серая бретелька прежде, видимо, белого лифчика Даньковой. Кармель закусила губу от досады.

«Ну что я за человек, почему сразу обратила внимания на грязное бельё Лены, вместо того чтобы просто порадоваться за неё».

– Пожалуйста. Только это произошло случайно. Тебе Сашок рассказал? – прошептала полузадушенная Кармель.

– Ты не представляешь, как бабушка обрадуется.

– Да отпусти ты её уже, – посоветовала подруге Марина, стоящая на пригорке. – По-моему, твоя благодарность ей не по душе. Видела бы ты её лицо со стороны.

Кармель не заметила Марину и поняла, что та увидела невольную брезгливую гримасу на её лице. Данькова потрясла кисть Кармель.

– Ещё раз спасибо от всей моей семьи.

– Пожалуйста, – промямлила Кармель, чуть отступая.

– Лен, давай поплаваем, ужин готов – у нас есть немного времени, – предложила Марина подруге.

Кармель достирала бельё, развесила его на кустах.

– Кармель, иди сюда. Я компот принёс, – Сашка появился возле реки с термосом в руках.

Она подхватила бамбуковую подстилку и направилась к нему. Сашок налил компот Марине и Лене, протянул кружку Кармель.

– Извини, я похозяйничал и захватил твою любимую кружку.

– Спасибо. – Кармель расстелила подстилку, приняла кружку из его рук. Сильный земляничный аромат чуть с дымком коснулся её ноздрей. Такого вкусного компота она ещё не пробовала.

– Амброзия! Напиток богов, – восхитилась она, отпивая компот крохотными глотками.

– Ну хоть что-то ты одобрила, – проворчала Марина. Её пышную красивую причёску совершенно не испортило купание в реке. Она окинула новенькую холодным взглядом, в котором промелькнула толика злости.

Влажные кудри Кармель заколола на макушке шпильками, да и рыжеватые волосы Лены висели мокрыми прядками, делая её веснушчатое лицо ещё круглее. И только Марина выглядела идеально.

– Как ты ухитряешься плавать, не замочив шевелюру, а главное: когда ты успеваешь соорудить эту красоту? – Кармель с издёвкой в голосе поинтересовалась у Марины.

Девушка побледнела – протянула руку к голове и потянула себя за волосы. Кармель с ужасом наблюдала, как обнажается голый череп. Парик! На голове Марины оказался парик. Красивый, похожий на естественные волосы, но парик. На крохотное кукольное личико, лишённое обрамления из пышных локонов, было жалко смотреть. Стала понятна бледность её кожи, некоторая нервозность и неуверенность в себе. Кармель поняла: о чём не хотел говорить Сашок. И почему Марина взяла академический отпуск? Кармель слышала: после химии у человека не только появляются физические недомогания, слабость, тошнота, потеря аппетита, но так же нарушается эмоциональный фон.

– Извини. Я не знала, – вымучила Кармель из себя несколько слов.

– Мне не нужна твоя жалость, – вспылила Марина. Я и такая красивее тебя. – Она надела парик несколько косо. Лена быстро поправила причёску подруги.

– Конечно, красивее. Мариш, да ты просто куколка, – заявил Сашок, бросив в сторону Кармель сердитый взгляд.

– Я, правда, не знала.

Лена кинула камешек в воду и спокойно заметила:

– Верим, что не нарочно цеплялась к Маришке, но ты как-то противопоставила себя, будто лучше всех.

Кармель растерялась.

– Я не противопоставляла. Просто мне удобнее быть одной.

Лена посмотрела на неё пристально.

– А ты не думала: почему тебе удобнее одной?

– По разным причинам… – Кармель не собиралась отчитываться. Не говорить же, что терпеть не может присутствия чужих людей рядом с собой, особенно ночью. А уж запахи, сопутствующие большому скоплению людей, и вовсе ей отвратительны. – Ладно, Марина, ещё раз прошу прощения.

Кармель сложила бамбуковый коврик, скрепила рулончик защёлкой.

– Посиди ещё с нами, – предложил Сашок. Он сочувствовал и Марине, и Кармель. Ему так хотелось, чтобы девушки наладили отношения.

– Спасибо, но мне пора. Нужно приготовить ужин.

Лена подняла голову.

– У нас на ужин картофель с тушёнкой и салат из свежей капусты. Приходи.

– Спасибо, но я как-нибудь сама, – вырвалось у Кармель. Она тут же пожалела о своих словах, но уже было поздно.

Лена пожала плечами.

– Моё дело пригласить…

Кармель не успела отойти далеко от речки, поэтому услышала сердитый голос Марины.

– Что ты унижаешься перед ней. Ещё не поняла: она нами брезгует.

– Скажи, пожалуйста, где тебя учили наживать недругов? – полюбопытствовала Катя. – Бедная девочка. А почему она лысая?

Кармель буркнула в ответ.

– Врагов наживать научилась сама, вечно ляпну что-то неподходящее. Насчёт Марины: она скорее всего, прошла курс химиотерапии. Волосы у неё выпали.

Катя возникла перед носом Кармель, та чуть не споткнулась от неожиданности.

– Чего! Попала под химическую атаку, как в девятьсот четырнадцатом?

– Нет. Она больна раком, чтобы убить раковые клетки, человека облучают. Поэтому волосы выпали. Надеюсь, Марине помогло лечение. Волосы у неё вырастут.

– Жуть! Хорошенькое лечение. А мы думали: медицина будущего будет творить чудеса, – разочаровалась Катя.

– И творит. Больное сердце меняют на здоровое, печень, почки тоже…

– Вот это да. Прямо как в «Голове профессора Доуэля. Но я думала: лет через пятьдесят вообще все болезни победят, – промолвила Катя, растворяясь возле палатки.

– Что за манера исчезать без предупреждения, – проворчала Кармель.

Развесила не просохшее до конца бельё под навесом. В чистые сапоги, из которых после мытья стекла вода, набила бумаги. Обошла палатку по кругу – ни кошки, ни кролика не обнаружилось.

– Ладно. Захотите кушать, явитесь, как миленькие, – возмутилась Кармель отсутствием питомцев.

Вспомнив о картошке на ужин у поисковиков, тоже решила сделать такое же блюдо. Но или настроения не было, или упустила момент. Картошка полностью разварилась в воде и даже чуточку пригорела. Тушёнка оказалась жирной, превратив и так неаппетитное блюдо в клейстер. Чертыхаясь, проголодавшаяся Кармель вскипятила кофе, открыла банку ветчины и сделала с ней яичницу. Она допивала вторую кружку кофе, когда наконец появились Лиска с Апельсинчиком. Кошка понюхала остывшую картошку, выложенную в её миску, и презрительно фыркнула. Апельсинчик залез в клетку и тотчас улёгся на сухую траву.

– Пельменей нет, могу дать сухой корм. – Кармель пошуршала пакетом «Кити-кета». Лиска, задрав хвост, всем видом выражая презрение, продефилировала мимо неё и скрылась в траве.

На поляне появились поисковики с тяжёлым грузом. Мужчины тащили ящики, мешки. Девушки несли пару чёрных пакетов. Кармель видела, как Сашок взял у Лины скорбный груз, Ира отмахнулась от его помощи.

«В блиндаже столько оружия», – удивилась Кармель.

Феликс, заметив её, помахал рукой. Тимур, посмотрев в её сторону, никак не отреагировал.

«Ладно, монгол, делаешь вид, что тебе всё равно, – вздохнула Кармель. – Посмотрим, кто кого?»

Она захватила две пятилитровые канистры и отправилась к роднику. По возвращении застала под навесом Феликса. Он держал на коленях кролика и гладил его бархатистую шёрстку. Апельсинчик на манер кошки зажмуривал глаза и только что не мяукал.

– Извини, что без разрешения расположился тут. У тебя есть время попозировать мне?

– Есть.

Кармель поставила воду, сполоснула кружку из-под кофе.

– Ты не могла бы одеть светлое лёгкое платье и распустить волосы?

– Ещё какие пожелания? – улыбнулась девушка.

– Макияж погрубее.

– А это зачем?

– Хочу попробовать соединить утончённость облика Магдалены, с несколько вульгарной раскраской жрицы любви.

– Я буду готова через полчаса.

– Тогда жду тебя у реки. – Феликс положил кролика в клетку.

Кармель, не задумываясь, сняла с плечиков длинное, почти по щиколотку, платье из тонкого натурального шёлка. Это платье сливочного цвета она обожала одевать в жаркую погоду. В нём было удобно в жару и комфортно в прохладную погоду. Кармель сомневалась, что библейская Магдалена могла позволить себе такое дорогое платье. Несмотря на простоту покроя, без излишеств и не нужных изысков, оно идеально подчёркивало фигуру, хотя не облегало её вплотную. Кармель подвела глаза, сделав их более выразительными, чуть тронула румянами щёки, покрыла блеском губы. Она не послушалась Феликса и не стала огрублять свой облик, просто усилила чуть больше чем надо природные краски.

Когда она появилась на берегу реки, Феликс задумчиво оглядел её.