Текст книги "Янтарита. Любовно-фантастический роман"

Глава 6

Рита так и не поняла Виктора Сидоровича, он прожил у нее неделю, к ней не приставал, не выходил из дома, только давал деньги на продукты. Через неделю он уехал, но вскоре опять позвонил в дверь. Рита открыла, пропустила мужчину в квартиру, он вошел, как хозяин. Без поцелуев и объятий прошел по квартире, дал деньги на продукты и лег на свое место. Рита ушла в магазин.

Виктор Сидорович быстро вскочил, достал коробку с обувью, поднял каблук на сапоге, вставил в него пластину с платой на микросхемах, каблук приклеил клеем.

Рита вернулась с продуктами, Виктор Сидорович поцеловал ее в щечку:

– Рита, тебе подарок: сапоги. Размер твой.

– Спасибо, Виктор Сидорович, но сапоги трудно без примерки покупать.

– Ты примерь! Поймешь сразу.

Надела она сапог, а он точно по ноге оказался, второй сидел на ноге тоже хорошо.

– Здорово! Так трудно сапоги выбрать, а эти сами на ноги наделись!

– На том стоим, – скромно ответил Виктор Сидорович в ожидании ужина.

После ужина Виктор Сидорович подарил Рите белый шарф и попросил неделю в этом шарфе провожать его до крыльца, иногда его сопровождать, а через неделю он уедет. Неделя прошла тихо, только она не поняла, зачем он привлекал к себе внимание Платона, который каждое утро шел по дороге наверху. Рита заметила, что Платон тоже купил себе белый шарф. Виктор Сидорович вел себя пристойно всю неделю. Труп соседки Зинаиды у подъезда Рита с Степаном Сидоровичем не связывала, он такой тихий, даже с любовью не приставал!

Детектив Мухин поговорил с бывшим мужем убитой женщины под тестом. Его квартира находилась под квартирой Риты. Степан Степанович пил бутылочное пиво, батареи бутылок стояли по квартире, но больше всего Мухина удивило то, что к потолку был прикреплен черный конус, о его назначении хозяин квартиры говорить не хотел. Под напором вопросов детектива мужчина сказал, что это звукоуловитель, его попросил поставить знакомый убитой Зинаиды. У него было устройство для прослушивания звуков в квартире выше этажом. Поставили его почти год назад. За это ему привезли пиво в ящиках, вот он его и пьет!

Мухин посетил соседку Зинаиды. Соседка пожаловалась хорошо отрепетированными словами о том, что над ней в квартире происходит постоянный Содом. Ночью у них музыка и пьяные голоса, иногда танцы по ее люстре. О Зинаиде соседка сказала, что она была тихой женщиной, но иногда громко ругалась с друзьями. Пьяной ее она не видела. Мухин спросил у соседки, был ли у Зинаиды белый шарф.

– У Зинаиды я белого шарфика не видела. Она всегда ходила в черной одежде или в темной.

– У нее в подъезде враги среди женщин были? Кто мог ей тестом лицо залепить?

– Знакомый. Под пьяную лавочку, так он тесто бы не смог сделать.

Мухин вернулся в квартиру Риты.

– Рита, Вы не могли бы сказать, почему знакомый Зинаиды мог бы прослушивать Вашу квартиру из квартиры своего друга в течение последнего года? Что было у Вас в квартире столь интересное? Комнату никому не сдавали? Кто к Вам приезжал в течение этого года?

– Я одна живу, ко мне никто не приходит. – сказала и задумалась, стоит ли говорить о Степане Сидоровиче.

– Рита, Вы что-то хотите скрыть, может, Платон объявился? – спросил он наугад.

– Илья, у меня два раза по недели жил тихий человек, Виктор Сидорович, у него есть черная машина, мы с ним на Рождество у церкви встретились.

– Интересно! Кто он, что он, не знаете?

– Виктор Сидорович последнее время к обуви не равнодушен. У него в машине всегда лежат коробки с обувью.

– У него есть белый шарф?

– У него нет, но мне он подарил белый шарф, а в последнее время я его не видела.

– Еще интересней. Как найти Виктора Сидоровича?

– Я не знаю. Он ко мне приезжал, жил неделю, еще он травил одного прохожего молодого человека.

– Это еще кто?

– Идемте к окну. Вон, видите под окном дорожку пешеходную? По ней один молодой мужчина каждое утро в одно время ходит, а Виктор Сидорович его все зацепить хотел.

– Тот парень преследователя видел? И как с этим парнем встретиться?

– В будни утром, в одно и то же время.

– И в это время была убита Зинаида?

– Вы знаете, почти в это время. Он подошел к трупу до приезда скорой помощи и опять пошел своей дорогой.

– Заметано, завтра утром буду у Ваших ног.

Рита посмотрела на него и ничего не ответила.

Платон шел по темному асфальту, посыпанному новой солью для съедания обуви. Из темноты на него вырулила черная грязная машина.

– Платон, садись в машину, быстро! – крикнул ему Виктор Сидорович. – Подвезу даром.

Молодой человек сел в машину, она резко набрала скорость. Платон не видел, как от дома отделился детектив Мухин и побежал вверх по ступенькам, но он опоздал на наблюдательный пункт.

Детектив Мухин вернулся к Рите:

– Рита, что Вы видели в окно сквозь шторы?

– Виктор Сидорович подъехал на черной машине, постоял немного, потом поехал навстречу молодому человеку, посадил его в машину, и в это время Вы поднялись на дорожку по лестнице.

– Опоздал я, но другие были на месте, портреты парня и шофера я Вам покажу для опознания.

Виктор Сидорович заметил, что их сфотографировали сквозь стекло автомобиля на выезде с пешеходной дороги на магистраль. Скорость в этом месте маленькая. Снимок мог и получиться.

Он обратился к Платону:

– Платон, не вздрагивай, я знаю о тебе больше, чем ты обо мне. Нас засекли, твое дело – сменить маршрут и не ходить по этой дороге. И еще, вот ботинки твоего размера, надень. И в них выйдешь на остановке, чтобы собаки след не взяли.

Объяснение было вполне логичным, Платон снял свои башмаки. Он взял новые башмаки из картонной обувной коробки. На остановке автобуса он вышел из машины и быстро прошел сквозь остановку с людьми. Прогремел взрыв. Остановка подпрыгнула и развалилась. Люди взревели от ран.

Платон взорвался в своих новых башмаках.

Виктор Сидорович, увидев, что Платон полетел в воздух, проговорил:

– Все, Платон, твой конец пришел!

В десяти метрах от остановки Паша остановился и ждал, когда к остановке подойдет его сводная сестра Инна, ее он заметил на противоположной стороне дороги. Потом он отметил про себя, что черная машина, за которой он невольно смотрел, проехала по той стороне дороги. Почти мгновенно на остановке прогремел взрыв. От взрывной волны Паша покачнулся и прикрыл запоздало уши, рядом с ним остановилась машина, из нее вышел детектив Мухин:

– Молодой человек, Вы случайно не видели, что произошло на остановке до взрыва?

– Видел черную машину, из нее вышел красивый мужчина в новых башмаках, и все взорвались. Машина уехала очень быстро.

– А я тут за этой черной машиной еду по следу и опоздал! Почему ты решил, что у мужчины были новые ботинки?

– Мне так показалось, они блеснули в воздухе, мужчина сделал пять шагов, и все взорвалось от его ботинок, мне так показалось.

– А еще что-нибудь заметил?

– Я видел шофера этой машины у одного подъезда, когда шел в школу в тот день, когда у подъезда убили женщину. Вначале я заметил шофера машины и стал следить за ним глазами на остановке, из нее вышел мужчина – и прогремел взрыв.

– Молодец, спасибо! Номер черной машины не заметил?

– Номер автомобиля я запомнил, – добавил Паша и подумал, что интересно говорить о себе в третьем лице.

Детектив Мухин взял визитку у Паши, посмотрел на оцепление милиции рядом с остановкой и поехал догонять черную машину. Паша, увидев Инну, махнул ей рукой, чтобы стояла на месте, и пошел к ней через переход.

Горел зеленый свет для пешеходов, вдруг мимо Паши вновь пролетела черная машина. Он успел отскочить, и машина его не задела. Он подошел к Инне, она стояла, широко открыв глаза от удивления и страха. За черной машиной гнались две милицейские машины.

– Паша, тебя чуть машина не сшибла!

– Инна, поездка отменяется, остановку взорвали, хорошо, что ты опоздала, а то бы взлетели мы на воздух.

– Меня задержала у подъезда Рита.

– Знаешь, у меня ощущение, что эти два преступления связаны между собой. Мать Зинаида у меня спрашивала о том, зачем в квартире отца стоит подслушивающее устройство квартиры Риты. На потолке у него точно какая-то железка прикреплена, а отец все пиво пьет.

– Здорово! Пойдем к отцу, посмотрим на прослушивающее устройство времен динозавра: почему не жучок, а тарелка?

– Это не мое дело.

У подъезда стояла черная машина, с двух сторон она была зажата милицейскими машинами. Людей не было. Паша и Инна – брат и сестра по отцу – вошли в подъезд. Никого. Вызвали лифт доехали до нужного этажа, зашли в квартиру отца.

Степан Степанович сидел с разбитой бутылкой пива, рядом валялась черная тарелка с потолка, в потолке видно было углубление и маленький металлический предмет.

– Папа, ты здоров? – спросила Инна.

– Дочь, бросаю пить, тут ко мне черти заходили.

– Инна, здесь разлито пиво, а запах примитивной водки желтого цвета, это не пиво! – воскликнул Паша.

– Папа, кто заходил к тебе? – спросила она у отца.

– Друг мой закадычный, знакомый Зинаиды убиенной, а с ним черт приходил, тарелку с потолка грохнул из пистолета и мне бутылку разбил, – вздохнул отец и лег на пол.

– Отца отравили этим пивом, а он давно его пьет? – спросил Паша.

– Ой, Паша, он почти год пьет, оторвать его от этого пива не можем. Мама уже ревела от него.

– Дети, тихо! Виктор Сидорович Зинаиду обляпал тестом, она, проклятущая баба, принесла мне это пиво со своим дружком, им надо было Риту прослушивать. Рита – хорошая баба. – сказал отец детей и захрапел.

Однажды Виктор Сидорович ехал к соседу, но в лифт сел с его женой. Он так поцеловал ее губы губами – зубами, что из ее губы брызнула кровь. Инна с соседом просто пошли в кино. Одним словом, все зашли далеко, пришло время всех остановить. Инна ночью в темноте перекрестила дверь в свой дом амулетом с сапфиром, чтобы соседи забыли к ним дорогу. Они на самом деле разошлись и разъехались по разным местам города.

Рита смотрела на Платона и думала, что жаль, что он так быстро состарился. Никуда бы он от нее не ушел, если бы у нее была бы машина и деньги, которые бы он тратил. Но странное чувство брезгливости, возникающее, когда человек начинает отдаляться, перебороть значительно труднее, чем наличие денег. Если человек рядом, он свой, а если отдаляется, то становится чужим, и появляется зловредная брезгливость. Жуть.

Очень трудно жить с мужчиной, он на самом деле становится бывшим, страшнее всего – чужим мужчиной, и пропасть появляется огромная. Какое-то время он еще притягивает к себе воспоминаниями о приятных минутах, но через некоторое время в голове все приятное переворачивается на воспоминания только о неприятных моментах из совместной жизни. Да и он сам, обидев ее словами, навек их оставляет в памяти, и эти слова служат темным препятствием к любому виду общения.

Видимо, наступил предел общения. Нашел ли Платон замену Рите? Она не знает. Вот и вспоминать последнюю любовь ей уже не хочется. В момент притяжения, которое было между ними лет семь назад, дивно писались любовные строки, сейчас это состояние души полностью отсутствует. За окном темнеет, небо становится синим, снег остается белым. Так и они одно время были одного цвета, а потом наступил вечер отношений.

Рита задумалась над жизнью, узнав, что на остановке погиб мужчина, вышедший из черной машины, она сразу подумала, что это был Платон. От руки неизвестного под слоем теста умирает первая жена Степана Степановича, Зинаида. Месть неизвестного к Платону заканчивается его подрывом… Долго эту историю раскручивал детектив Мухин.

В дверь Риты позвонил детектив Мухин, давно его здесь не было.

– Рита, ты не знаешь, где твой знакомый Виктор Сидорович? Получается, что это он на остановке твоего Платона убил, пользуясь современным пультом управления, а на него надел обувь с взрывчаткой.

– Я это уже поняла.

– Умная. Однако я тут додумался, что Виктор Сидорович еще живого Платона видел перед взрывом.

– И я об этом сегодня подумала.

– Мы что, с тобой вместе думаем?

– Зинаида могла видеть, кто машины поджигал, за это Степан ее до смерти довел.

– И об этом я уже думала.

– Рита, ты мне нравишься! Посмотри, мы с тобой думаем одинаково, мужчин у тебя нет, предлагаю себя в роли твоего мужчины.

– Об этом я не думала. Я придумала новый комплект мебели в стиле ампир.

– Хочешь сказать, что я тебя не устраиваю?

– Не знаю. Мне все кажется, что откроется дверь и войдет Платон!

В дверь позвонили. Рита вздрогнула. Мухин открыл дверь. На пороге стоял Виктор Сидорович.

– Заходи, – сказал ему детектив Мухин. – Заходи, Виктор Сидорович, чай пить будем.

А сам наручники ему на руках быстро защелкнул и ввел его в квартиру Риты.

– Мухин, что за шутки! – возмутился Виктор Сидорович.

– Без шуток, ты арестован за убийство Платона, мужа вот этой Риты.

– Мухин, я Платона давно не видел и уж тем более не убивал!

– Ты его взорвал на остановке!

– Разве это был Платон? Это человек из ночного клуба, он у Эльвиры работал! Да он близко на Платона не похож, что я, его не видел?! Он у Эльвиры охранника убил и сбежал. А еще он был мужчиной моей Эммы!

– Значит, ты взорвал Платона? Но это тоже убийство! Он тоже человек.

– Платон не человек, а убийца. Я его выслеживал долго.

– Мухин, а если это был не Платон и настоящий Платон жив? – спросила Рита.

– Рита, Инесса Евгеньевна его опознала!

Мухин смотрел на Виктора Сидоровича, смотрел – и вдруг снял с него наручники.

– Я запутался, я не знаю, кто взорвался на остановке! Лица не было, был кровавый ужас. Рита, подскажи, я устал решать такие проблемы.

Рита с удивлением смотрела на кающегося детектива, на ее глазах он сник, словно его подменили. Она посмотрела на кресло, в котором он сидел, это было кресло из последней разработки, с мистической присадкой. Одно кресло она взяла к себе в дом, на нем и сидел Мухин.

– Мухин, быстро сядь на табурет, а ты, Виктор Сидорович, садись в кресло стиля ампир!

Виктор Сидорович сел в кресло и заныл, что он плохой, что он преступник. Теперь Мухин с удивлением смотрел на кающегося грешника.

– Рита, объясни, – не выдержал Мухин. – Я тебя чувствую, Рита!

– Эх, Мухин, а это моя работа, или мистика в действии! – воскликнула Рита и посмотрела в окно. На темном небе ясно виднелась большая звезда.

Мужчины с ней согласились

Родион вспомнил молодость, находясь в служебной командировке, где и познакомился с некой Эммой. Она легко выяснила у него, что он невинный младенец, и со смехом предложила снять на одну ночь самый дорогой номер отеля, к которому примыкал открытый бассейн. Он не стал возражать, посчитал что-то в уме и снял янтарный номер на сутки. Стоил он! Когда Родион увидел мебель и картины, отделанные мерцающим янтарями, и понял, что за это отдал целое командировочное состояние, он заскулил раненным зверем.

Сапожник купил свои сапоги, но Эмме об этом он ничего не сказал. Девушка сказала, что придет к нему на пару часов вечером. Родион в душе весь перевернулся: из-за двух часов отдать столько денег! Снять на сутки! Он взял себя в руки и заказал в номер романтический ужин, да за этот ужин он бы полмесяца ел! Он побрился, постригся в местной парикмахерской и понял, что утром надо уносить ноги из отеля, пока у него есть деньги на дорогу. Потом он решил, что это будет его дебют в любви, а он стоит денег!

Эмма явилась в девять часов вечера в черно-белом платье, в черно-белых босоножках на шпильках. В руках у нее ничего не было. Волосы у нее были уложены в длинные спиральки и сверху схвачены черно-белой заколкой.

– Вот это номер! Класс! За что люди деньги платят! – Она присела на янтарный стул, закинула ногу на ногу, нижняя часть платья упала вниз, верхняя осталась где-то по центру ног, а женские ноги во всей своей красе предстали перед Родионом, – отлично, мальчик, но мои два часа для тебя обойдутся…

Родион готов был зажать уши, чтобы не слышать новой денежной цифры, но он ее услышал, а в голове появилась мысль: собрать остатки денег, отдать их этой всеядной женщине и больше ее никогда не видеть! Но он решил с детством распрощаться именно сегодня, поэтому достал деньги и отдал их Эмме. Ужин уже стоял на столе: шампанское в серебряном ведре, второе на тарелках под странными колпаками, фрукты в многоярусной вазе. Родион Эмму уже не хотел, он ничего не хотел, у него отшибло все желанья, он не привык много тратить денег, он считал финансовые потери и не смотрел на красивую женщину. Эмма открыла окно, выглянула на улицу, стала просто смотреть на море.

А у Родиона появилось желанье скинуть ее подальше, чтобы никогда больше не видеть это жадное, по его меркам, создание. Любви в его душе не было, а было – вселенское негодование от своей непролазной бедности, можно сказать нищеты, правильно она его определила при знакомстве. Он посмотрел на янтарный шкаф, вспомнил его на свалке, потом в шалаше у бомжей, улыбнулся шкафу. И ничего не произошло. Шкаф стал богатым, респектабельным и шутить не хотел. Родион посмотрел на янтарные часы, но те гордо двигали янтарные стрелки и не реагировали на Родиона.

– Эмма, садитесь к столу, – выдавил Родион из себя первую любезность.

Она села за стол, подняла колпак с тарелки, стала медленно перебирать столовые приборы. Он открыл неумело шампанское, налил его в фужеры.

Она пить отказалась:

– Прости, но я шампанское не пью.

Он на нее мысленно рассердился и залпом выпил свой фужер. Она съела виноградинку и подошла к нему, обхватила его сзади двумя руками. Он, сквозь злость, не ощущал радость от ее прикосновения. Он ел. Она поцеловала его в щеку. Он непроизвольно дернулся всем телом.

– Что ты ко мне пристаешь?! – закричал неожиданно Родион.

Она оттолкнула его от себя. Он лег лицом на тарелку. Она вышла из номера, бросив деньги в комнату через свое плечо. Купюры взлетели и упали. Он вздохнул облегченно, собрал деньги, сунул их в карман. Молодой человек решил никогда сюда больше не приезжать. Оставаться в янтарном номере ему не хотелось, ведь у него и так был снят его маленький номер.

Родион вышел на улицу, медленно пошел к морю, вспоминая по дороге Эмму. Потом он пошел по песчаному берегу. Он дошел до причала и стал смотреть в море. К берегу подплыла обычная шлюпка, в ней сидела обычная девушка с небольшим хвостиком светлых волос. Она затащила шлюпку на песок и подошла к Родиону:

– Парень, ты чего такой скучный, словно пристукнутый, смотри: звезды, море, скалы, – и она раскрыла руки всему свету.

– Девочка, а ты, почему вечером приплыла одна на лодке? Не страшно?

– А здесь кто-то есть? Я не вижу! Ты – не считаешься. Ты – галлюцинация собственной бездны! Тебя – нет!

– Не обижай! Я вот он, весь здесь. Я – нормальный парень, можешь меня потрогать руками.

– Правда, что ли? – она коснулась его руки. – Ты, смотри, человек, – потом она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– У вас здесь принято в щеку целовать? Девушки подходят и целуют!

– Ты такой белый и пушистый, тебя и целуют, как игрушку.

– Мне много лет, я взрослый!

– Да, а по тебе не скажешь! – она тряхнула хвостиком и пошла в сторону отеля «Янтарь».

Он пошел за ней следом. Она остановилась, запрыгала на одной ножке, пожаловалась на острый камень, который уколол ее подошву. Он стал искать острый камень, который уколол ее ноги. Она, воспользовавшись моментом, залезла ему на плечи:

– Если ты такой взрослый, то довези меня до отеля, у меня там дело есть, – она крепко ухватилась руками, за его подбородок.

– Что ж вы бабы такие наглые! – крикнул он. – Как бы мне отсюда скорей уехать!

– На мне поедешь? – спросила девушка.

Она необыкновенно проворно оказалась лежачей на песке.

– Я понял! Ты из цирка шапито! Лазишь по мне туда-сюда! Лягу рядом с тобой и никуда не пойду, чтобы тебя на себе не тащить!

Он лег на песок и стал смотреть на море. Она легла на него и стала смотреть в небо.

– Ты ведь не хочешь, чтобы я простудилась, лежа на песке? На тебе теплее.

От возмущения Родион молчал. Девушка перевернулась на нем, ловко поцеловала в губы:

– Ух! Вкусный ты какой! Можно я еще поцелую тебя? – и она впилась в его губы своими губами.

Он осознал, что ему ее наглость – нравится, денег она не просила. Он ответил на ее поцелуй неумело, но чувственно.

– Смотри! А ты еще и целуешься! – воскликнула девушка. – Пошутили и пошли, – она встала.

– Требую продолжения поцелуев! – крикнул дурашливо Родион.

– Ты, чего? Того? Мне некогда, – и она бегом побежала к боковому входу в гостиницу.

Он побрел в свой маленький номер. Через десять минут к нему постучали.

На пороге стояла – Эмма:

– Простите, так нехорошо получилось…

– Ничего, все нормально, – и он закрыл перед ее лицом дверь.

Через минуту к нему вновь постучали. Он сделал недовольное лицо и распахнул дверь настежь. Перед ним стояла девушка с хвостиком.

– О, я Вас нашла! Можно я к Вам зайду на минутку, руки помою и уйду.

– Хоть вся мойтесь.

Она пошла в ванную комнату. Шум воды его убаюкал, он прикрыл глаза, лежа на спине, на одноместной постели. Он задремал, а проснулся, потому что на нем кто-то переворачивался.

– Ой, как неудобно на Вас спать!

Родион услышал женский голос. Он окончательно проснулся, а светлый хвостик волос гладил его лицо. Она на нем лежала. Он резко дернулся в сторону. Она оказалась рядом с ним. Он лежал на боку и держал ее за талию, чтобы она не упала, потом через себя перекинул ее ближе к стене.

– Я Вам мячик, что Вы меня пасуете? – спросил удивленный голос.

– Какая же ты наглая!

– Я не наглая, я бедная.

До него что-то стало доходить.

– Циркачка, у меня за сутки оплачен янтарный номер, иди за мной. Сможешь в него незаметно проникнуть?

– Без проблем, сотрудники гостиницы меня не видят, я им примелькалась, ты не думай, я не такая, я тут работаю, а проще говоря: я мусор выношу.

– Ладно, идем.

Родион и Марьяна пришли в янтарный номер. Она тут же допила и доела все, что было на столе. Огромная кровать с панцирной сеткой стояла по центру спальни. Он предложил ей лечь на кровать, а сам решил, что ляжет на диване. Она легла на роскошное лежбище и уснула, почти мгновенно. Он стоял и смотрел на нее, потом лег на диван, и уснул. Он проснулся от свежего потока воздуха. Она стояла у раскрытого окна и смотрела на море. Он замерз, и медленно потянул на себя одеяло. Она заметила его движение и легла на него сверху. Он нисколько не удивился. Уверенный поцелуй скрепил их временный союз. В дверь постучали.