Текст книги "Драгоценности фрау Элизабет"

Драгоценности фрау Элизабет
Наталья Попова

По-настоящему завоевать сердце

дорого человека способны

только любовь и благочестие!

© Наталья Попова, 2016

© Алиса Кисель, дизайн обложки, 2016

ISBN 978-5-4483-2178-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Драгоценности фрау Элизабет

Итак. Я пришла к выводу, что мне нужно подвести, если не окончательный, то так сказать, подъитог моей жизни. Такую ревизию делать время от времени рекомендуется. Для чего?! Чтобы проверить направление, в котором нужно двигаться! Чтобы цели стали более ясными, потому что с течением времени все имеет склонность искажаться.

Ну-с! Что я имею на сегодняшний день? Я – дама в самом расцвете лет и весьма приятной наружности. Сегодня самый главный и самый счастливый день в моей жизни! Сегодня я выхожу замуж за самого дорогого и любимого мною человека. Сегодня я официально стану госпожой Гордеевой! У меня есть чудесная дочка, что меня бесконечно радует. Мысль о моей уже взрослой дочери сразу согревает душу и все пережитое представляется мне не таким ужасным. Даже наоборот. Все мои страдания окупились сполна, ведь Господь наградил меня таким чудом.

Лиза и Клава суетятся у праздничного стола, что-то доставляют, поправляют. А я стою в свадебном наряде перед зеркалом в своей старой квартире – скромной двушке, в хрущобе сорокалетней давности, которая досталась мне от моих покойных родителей. Это Лиза настояла на том, что папа Витя должен забрать меня из старой квартиры, как настоящую невесту. Только сейчас я оценила ее идею. Действительно. Несмотря на то, что мы с Виктором прожили уже много лет вместе, я ужасно волнуюсь в ожидании своего жениха. Невольно вспоминается, пройденный нами вместе, такой непростой путь. Жизнь провела нас через серьезные трудности. И всякий раз мы были не просто рядом, а вместе. Наше финансовое положение сейчас более чем стабильно, хотя еще совсем недавно все было с точностью до наоборот. Видимо, моя нищета и была той движущей силой, что была мне необходима в определенный момент моей жизни.

– Фи, какая глупость! – скажете вы, – что хорошего и полезного может извлечь для себя человек, находясь в «стесненном» материальном положении?

А вот и не скажите! Человек – это такое существо, которое при любых обстоятельствах будет цепляться за жизнь, и искать выход из «заднего прохода», в который, время от времени, может попасть каждый. Когда вам кажется, что все совсем плохо, обязательно появляется побудительный мотив к действию.

Достигнув в свое время некоего уровня благополучия, я уверилась в вечной стабильности моего положения. И напрасно! Теперь я отчетливо понимаю, что как только я сказала себе, что у меня все хорошо, и я могу остановиться, в тот же миг началось движение вниз. Жизнь – маятник! Только достигнув самой нижней точки и оттолкнувшись от нее, можно снова подняться наверх. Для многих, в том числе и для меня, любая разновидность нищеты или серьезная потеря и есть та самая точка, осознав которую, человек делает все, от него зависящее, чтобы снова начать движение вверх.

Все в моей жизни происходило сначала незаметно и постепенно. А через некоторое время я попала в такой водоворот событий! Они-то и легли в основу этой истории.

Судьба до определенного момента лелеяла и баловала меня. У меня были любящие родители. Они в своей жизни не достигли никаких особенных высот ни в материальном смысле, ни в общественном положении. Но одно в своей жизни они исполнили на «отлично». Свой родительский долг. Они дали мне все, что могли дать. Мама и папа любили меня, и я это чувствовала каждую минуту. Я получила прекрасное образование. Будучи от природы человеком весьма одаренным, я безо всяких трудностей окончила школу, а затем и ИНЯЗ и обладала вполне приличными познаниями в немецком и английском языках. Моя незаурядная внешность служила чудесным дополнением ко всем моим прочим достоинствам.

Итак, я была молода, красива, умна, хорошо образована и имела врожденное чутье быть всегда в нужном месте и в нужное время. Плюс ко всему я была рождена под знаком Скорпиона в год Обезьяны! Сведущим людям это поведает о многом. Для тех же, кто не силен в астрологии, скажу только одно: «Скорпионо-Обезьян» называют мешком хитростей. Всеми качествами, присущими моим собратьям, я обладала в полной мере. Я тонко чувствовала людей, их сильные и слабые стороны, могла прогнозировать ситуации и просчитывать нужные варианты. Но… Видимо, в момент моего рождения вмешался кто-то свыше, и мне не доложили наглости и дерзости, и переборщили с порядочностью. Обладая обостренной интуицией, я всегда знала, как и что нужно было бы сделать, но стеснялась пользоваться своими преимуществами. Мне было откровенно стыдно манипулировать людьми, расставляя их фигурами на доске своей игры. Мне казалось, что все всё понимают. Мне было совестно играть на чувствах людей, точнее сказать мужчин. Тем более, на основном инстинкте. Я прекрасно осознавала, что практически все мужчины, с которыми мне доводилось общаться, были не прочь поиграть со мной. Но ведь только поиграть! Причем, желательно, по своим правилам. Даже в свои двадцать пять я к этому не была готова. У меня не было подобного опыта. Я выросла в семье, где все было просто и честно. Мои родители любили друг друга. Ни о каких флиртах, а тем более отношениях ради развлечения или выгоды, не было и речи. И я была такой же. Я никак не вписывалась в современные рамки со своими внутренними устоями. Я продолжала ждать большой любви и надеялась стать счастливой. Хотя, несколько раз в то время я все-таки пробовала вести игру по своим правилам. И, представьте! Все получалось с точностью до «муллиметра», как говаривал славный Петросян. Люди говорили, реагировали на слова, двигались и действовали в соответствии с моим планом. Браво! По психологии отлично! Но на душе в тот момент было, мягко говоря, не очень. Только теперь, по прошествии стольких лет, я поняла, какого дала маху! Хотя.… Как знать!

Но тогда я приняла для себя решение, оставаться честной и порядочной, всего добиться своим умом, а не интригами, головой, а не нижней частью своего женского тела, ибо свято верила в то, что окружающие меня люди, просто не могут не оценить меня по достоинству. Вот тут все и началось!

Судьба распорядилась так, что я получила хорошее место в фирме, которая много работала с иностранцами. Мои обязанности как раз и заключались в том, что все приезжающие партнеры и гости находились на моем попечении. Почти каждый день я была занята, как я в то время выражалась, от «доброго утра» и до «спокойной ночи».

Юная идеалистка! Я была убеждена в необходимости и важности своей работы. Природное чувство языка сослужило мне верную службу. Совсем немного времени мне потребовалось для того, чтобы легко освоить разностороннюю и специфическую терминологию. Теперь-то я отчетливо понимаю, как ликовали мои начальнички, когда осознали, какой клад они заполучили. И почти даром! Зарплата моя в те времена была настолько скромной, что и вспоминать неприлично. Но я убеждала себя в том, что принцип «сначала ты работаешь на авторитет, а потом авторитет работает на тебя» непременно покажет себя в действии. Боже! Как я старалась быть полезной и нужной! И добилась-таки этого. Ни одна встреча, ни одни переговоры, вскоре, не обходились без меня. Перевод любой сложности, от бытовых тем до самых сложных технических?! Легко! Плюс ко всему молодость и элегантная внешность, обаяние и такт, веселый нрав и чувство юмора. Я умела деликатно разрядить напряженную обстановку, а такое на переговорах случается нередко, вставить нужное слово, когда ситуация заходит в тупик. Как часто я, сама того не осознавая в полной мере, подсказывала договаривающимся сторонам верное решение или могла склонить одну из сторон к разумной уступке! И при этом мне хватало ума обставить все так, что никто из «высоких договаривающихся сторон» не ощущал моего прямого участия в обсуждении. Ведь дело переводчика только переводить, а не высказывать свои умозаключения, до тех пор, пока его об этом не просят.

Дело шло, бизнес процветал! Мой директор был явно доволен тем, что я всегда рядом и на высоте, но до некоторых пор присматривался ко мне и держался вполне официально. Продолжая служить с радостью и полной самоотдачей, я все-таки вскоре сделала для себя неприятное открытие. Часто наши партнеры, в моем присутствии, разумеется, потому что переводила-то я, откровенно восхищаясь мной, просили шефа поощрить меня материально. В такие минуты мне всегда было неловко, как-будто я сама выпрашиваю себе поощрение. А мой шеф только довольно улыбался и поглядывал на меня многозначительно. Но еще более неуютно я стала чувствовать себя, когда, со временем, обнаружила, что он стал позволять себе фамильярно потрепать меня по руке или погладить по спине, как гладят и треплют верную собаку. Выслушивая положительные отзывы о моей работе, знании языков, комплименты в мой адрес, как интересной женщины, он постепенно стал относиться ко мне, как к своей собственности! Еще через некоторое время он, видимо, решил, что я созрела, и начал более активно проявлять свою благосклонность. Сначала было ощутимое повышение заработной платы, а потом, как водится, липкое выжидание благодарности за «благодеяние».

Я просекла ситуацию еще задолго до явных проявлений его симпатии, но ругала себя последними словами за то, что так плохо могла подумать об этом, казавшемся мне вначале недосягаемым, человеке. Я в молодости вообще грешила тем, что всех людей, с кем довелось мне общаться, считала порядочными и достойными лишь только потому, что они – люди.

– Как ты смеешь так плохо думать об этом достойном человеке? – гневно вопрошала я, глядя себе в глаза в зеркало. – Он взрослый и умный, он твой директор, у него семья, он годится тебе в отцы! Ты явно заблуждаешься!

В такие минуты я готова была поверить себе, что все так оно и есть. Однако, внутренний голос зудил и призывал открыть глаза и уши. Кто-то, явно нахальный, с мерзким намерением испортить мою жизнь и карьеру, услужливо рисовал в моем воображении сатирическую картинку, увиденную когда-то в журнале. На ней был изображен страус, спрятавший голову в землю. А под картинкой надпись: «Не пугайте страусов. Кругом асфальт».

– Ну, уж нет! Я – кто угодно, только не глупый страус. И моя умная головушка мне бесконечно дорога! – решила, наконец, я и заняла круговую оборону.

Меня невозможно было застать врасплох. Со стороны можно было подумать, что я – слепая, глухая и вообще круглая дура. Я смотрела на него чистыми, невинными глазами ангела и делала вид, что совершенно не понимаю его намеков. Этот пожилой мужик огромного телосложения начинал пыхтеть, сопеть, но непременно отступал. До поры до времени. И я это отчетливо понимала.

В такие моменты во мне боролись две противоположности. Мое светлое и порядочное Я кипело от негодования! Как смеет этот Мастодонт (так я прозвала его про себя) посягать на меня?! Чертенок же, напротив, веселился от души! Этот мешковатый дядя, с его манерой зачесывать длинную прядь через лысину, в надежде замаскировать ее, совсем не походил на моего Ромео, образ которого живет в сердце каждой девчонки. Я потешалась от души над его неловкими попытками установить со мной нужные ему отношения, но внешне вела себя спокойно и сдержанно, так что никто не мог бы заподозрить меня в том, что я просто хохочу и издеваюсь над ним. А еще меня бесила его показушная порядочность. В своих кругах он слыл умным и дальновидным. А еще хорошим семьянином и человеком благочестивым, с безупречной репутацией. А тут такая штука! Права народная мудрость: седина в бороду, бес в ребро!

В то время я много размышляла над этой ситуацией. Если бы он действительно был влюблен в меня и открыто выразил свои чувства, даже не знаю, как бы я поступила. По молодости лет я все принимала за чистую монету, и к любви вообще, и влюбленным в частности, относилась с благоговением. Мне казалось, что влюбленные – тяжело больные люди, пораженные неким изысканным недугом. И, как ко всем тяжелобольным, к ним нужно относиться с повышенным вниманием. Грех обидеть больного человека. Но Мастодонт был более чем здоров и явно хотел, сохраняя приличную физиономию почтенного мужа и отца, просто поблудить с хорошенькой малышкой.

Как сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы? Тут и дураку понятно было. Стоит мне открыто выразить свое неудовольствие, и я потеряю работу, которая сулила мне неплохое будущее. Но и допустить, чтобы мною просто попользовались, я категорически не могла. Съеденной овцой быть совершенно не хотелось. Однако, если долго прикидываться дурой, скоро и впрямь посчитают такой. И я решила, что пора менять тактику, так как одни и те же приемы быстро становятся неэффективными.

В офисе у меня был отдельный кабинет, рядом с кабинетом директора. Мне было позволено обставить его на свой вкус и в соответствии со своими потребностями. Светлая офисная мебель, хороший компьютер и еще некоторые приятные и полезные мелочи сделали интерьер моего маленького владения деловым, но в то же время очень уютным. И еще одно неоценимое преимущество имел мой кабинетик. Там был балкончик. И я могла позволить себе курить, не покидая рабочего места. Курить, конечно, громко сказано. Мои заграничные гости, кроме всякого прочего «барахла» в виде сувениров, авторучек, духов и бутылок с коллекционными винами и коньяками, всегда одаривали меня блоками настоящих американских сигарет. А я в то время и курить-то по-настоящему не курила. Но умела. Мне казалось, что сигарета придает мне большую значимость в глазах окружающих, что я независимая и деловая. Бизнес-леди! Ах, какая прелесть! В одной руке чашечка кофе, а в другой изящная дамская сигарета! Прямо как в кино. Короче, всё мне очень нравилось. И мой кабинетик, и люди, с которыми приходилось работать, и сама работа – интересная и дающая возможность проявить все мои таланты. Всё! Кроме старого козла через стенку!

– Леночка, зайдите ко мне, – прозвучал в трубке голос директора, – надо обсудить детали предстоящей встречи.

Через три минуты я стояла в дверях директорского кабинета.

– Разрешите, Николай Степанович?

– Заходи, присаживайся. Наверно, еще и отдохнуть не успела. Только два дня назад проводили австрийцев, а послезавтра прилетает наш главный партнер – господин фон Штольц. Всего пять человек: он сам, два эксперта, те, что у нас уже были, и два представителя Национального банка Германии. Чувствуешь, на какой уровень выходим?! Банкиры едут, чтобы оценить наши возможности на месте, прежде чем дадут согласие на кредит под совместный проект. Бизнес-план – дело обязательное, но им нужно все своими глазами посмотреть, что мы тут затеваем и что для этого имеем.

– Программа стандартная или что-то изменяем?

– Все по высшему разряду! Гостиница – три люкса, два одноместных, питание в лучших ресторанах. Продумай меню и особенно банкеты, встречу и прощальный. Список приглашенных на банкеты дам чуть позже. Дай команду подготовить наш японский микроавтобус. Вози всех вместе. Ты у нас одна «языкатая», а лишних к этому делу привлекать не будем. Я, по мере необходимости, буду присоединяться на своей машине. Хотя, скорее всего, и буду почти все время с вами. Гости уж очень важные. На прощальном банкете пусть выступит фольклорный ансамбль. Подарки не забудь приготовить. Хочу, чтобы у них остались самые лучшие воспоминания о знаменитом русском гостеприимстве. Вопросы есть?

– Конечно. Сколько дней пробудут? Приблизительная тематика переговоров? Круг обсуждаемых вопросов? Мне ведь подготовиться надо. Нужно ли готовить какие-либо документы для встречи? И еще. Мне нужен, как всегда, свободный день перед встречей. Сами понимаете, маникюр, педикюр, парикмахер. Да и гардероб на все дни приготовить надо.

– Ты и так хороша, хоть сейчас на подиум! – Шеф скользнул по мне заинтересованным взглядом.

– Красота ухода требует, Николай Степанович. Неправильная эксплуатация красоты и здоровья приводит к их порче и преждевременному старению. А я намереваюсь долго быть молодой и красивой. Да, кстати, уход денег стоит. И чем лучше уход, тем он дороже.

Я говорила ему эти явно провокационные слова, так как в моей голове созрел коварный план. Раз ему так приятно видеть рядом с собой молодую, красивую и элегантную леди, пусть раскошеливается. За все в жизни надо платить. Раз уж он предъявляет меня иностранцам как визитную карточку предприятия, вот пусть предприятие и потратится на свой рекламный образец. Намек-то он понял, но сразу поскучнел и раскошеливаться точно не собирался. Так! Разведка боем дала положительный результат. Кроме того, что ты – стареющий сластолюбец, так еще и жадина! Вот уж дулю с маслом! На этом и буду строить свою оборону. Сделаю вид, что готова продаться, но только очень дорого! Надеюсь, что жадность пересилит, и он от меня отстанет, пусть хотя бы на некоторое время, а дальше видно будет.

– Ну, об этом подумаем, только не сегодня, – Николай Степанович брал паузу. Видимо, перспектива немедленного вложения денежных средств ему не понравилась.

Понятно, как говорится. Хочется и с елки слезть, и ж… не ободрать. Вот и чудненько! Музыку заказывает, как известно, тот, кто платит. Значит, Вашей музыке звучать еще ой как рано!

Я совершенно не расстроилась. Даже наоборот, была очень рада. Благодаря моей умелице-мамочке я тогда могла себе позволить и без чьих-либо подачек выглядеть на все сто.

– Ну, не сегодня, так не сегодня. Я свободна? Дел много, Николай Степанович. Еще перевод контракта на поставку оборудования надо закончить. Да и по этой делегации начинать пора подготовку. Всех обзвонить, все заказать.

– Свободна, свободна. Иди! – он снова склонил голову над своими бумагами.

– Я свободна! Я свободна! – это пело и веселилось мое Светлое Я.

– Пока свободна, – изрекла Темная Личность. – Видела, как он опять слюнки пустил?

– Но ведь не сегодня! И это уже хорошо. А дальше я опять что-нибудь придумаю, – отстаивало мою свободу Светлое Я. – Я умница и сумею постоять за себя.

Франц

Три дня пролетели как один миг. Я все подготовила, все успела. Не забыла и о себе. Ожидая машину, в последний раз окинула себя взглядом. Отражение в зеркале меня очень радовало. На меня смотрела симпатичная молодая особа 25 лет. Чуть выше среднего роста, стройная и элегантная. Вкус и чувство меры во мне были достаточно развиты. Я всегда знала, что надеть, как накраситься. Вот и сейчас они меня не подвели. Я была в синем деловом костюме. Юбка и жакет сидели, как влитые. Юбка была именно той длины, чтобы не казаться вызывающе короткой, но и выгодно открывала красивые стройные ноги. Белая блузка под жакетом была закрытая, но сквозь нее просвечивал красивый кружевной бюстгальтер, и соблазнительно вырисовывалась округлость загорелой груди. Черные лодочки и элегантная сумочка дополняли наряд. Свою главную роскошь – рыжую гриву, я очень удачно заколола «крабом» в высокую прическу. Стройная шейка была открыта. По краю волос выбилось несколько рыжих пушистых колечек, смягчая строгий деловой вид и придавая мне детскую незащищенность. Косметики на моем лице было ровно столько, что лицо выглядело выразительно и ярко, но никаких следов боевой раскраски не наблюдалось. Я улыбнулась себе и еще раз отметила, что улыбка – мое секретное оружие. Белые ровные зубки смотрелись настоящим жемчугом.

Зазвонил телефон. Я выглянула в окно. Машина стояла у подъезда.

– Все, Юра, спускаюсь, – коротко ответила я. Последний взгляд в зеркало и слова обращенные к себе: «Люблю тебя»! Сердце пело, душа летела ввысь. Было такое ощущение, что я спешу навстречу своему счастью. Необъяснимое предчувствие, что именно сегодня произойдет какое-то очень значимое событие, переполняло меня.

В машине сидела молча, перебирая в памяти имена прибывающих гостей. Двоих из них я знала. Они приезжали весной, когда мы большой командой готовили материалы для нашего с немцами бизнес-плана. Славные ребята: два Дитера, только один Вальтер, а второй Кэмпф. Оба сотрудники компании, еще незнакомого мне, фон Штольца. Они работали у нас целый месяц. Мы настолько сблизились и подружились, что я с нетерпением ожидала новой встречи. С приятными людьми всегда приятно пообщаться вновь. Запах французских духов, окутывавший меня, напомнил о том, что это подарок милого Дитера Кэмпфа, преподнесенный мне в день их отъезда. Да, мои гости часто баловали меня милыми презентами, которые я сама себе на свои 130 долларов зарплаты позволить в то время не могла.

О господине фон Штольце я только слышала от директора, от Дитеров, но никогда еще не видела его и даже не общалась с ним по телефону. Судя по той информации, которой я обладала, он – преуспевающий бизнесмен лет примерно около 35, истинный ариец, женат, но не имеет детей, зато имеет громадное состояние, доставшееся от предыдущих поколений фон Штольцев и преумноженное его способностями и трудолюбием.

Род фон Штольцев имел древние дворянские корни, чем они очень гордились. Через поколения они несли и передавали свое имя потомкам с достоинством, сохраняя родовые традиции, но никогда не кичились своим знатным происхождением, как плебеи, которым высокородный титул достался по счастливому случаю. Род был не только древний, но и очень богатый. Так что, все у них было, так сказать, «sehr gut»! Отец был жив и до сих пор принимал участие в делах фирмы. А вот мама… Его мать погибла в автокатастрофе. Однажды поздним вечером она возвращалась из загородного дома. В машине кроме нее был только водитель. Элизабет сидела сзади справа. Она была очень дисциплинированна и, даже сидя сзади, всегда пристегивалась ремнем безопасности. Вот эта ее педантичность и сыграла роковую роль.

Водитель, после того, как через две недели вышел из состояния комы, поведал, что помнит только страшной силы удар. Оказывается, от удара вдребезги разлетелось лобовое стекло, и он вылетел из машины далеко вперед. Машина потеряла управление и полетела кувырком под откос. Вспыхнул бензин, и Элизабет не смогла выбраться из машины. Сгорела заживо. Удалось найти только косвенные признаки, указывающие на то, что это она. Так что даже хоронить было нечего. Только закрытый гроб. Но культ матери свято почитался в семье фон Штольцев и отцом и сыном, несмотря на то, что сын помнил маму очень смутно. Ему было тогда всего 4 года. После смерти все ее драгоценности перекочевали в хранилище Национального банка Германии и доставались только один раз в году, в день ее гибели. Во время экономического кризиса корпорация фон Штольца, занимавшаяся тогда строительством, испытывала острую нехватку в денежных средствах. Но даже, несмотря на угрозу развала своего детища, отец не притронулся к драгоценностям. Вывернулся, устоял и сумел снова поднять свой бизнес. Он тогда сказал сыну, что все это будет принадлежать его жене, но только если старый фон Штольц увидит в ней черты своей незабвенной Элизабет. Если же невестка не будет похожа на семейный идеал, то драгоценности перейдут внучке, которую Карл надеялся увидеть при своей жизни. Именно внучке. Карл почему-то не мечтал о внуке. С годами он стал сентиментален, как большинство стариков. Он считал, что если у Франца родится дочь, то она непременно повторит в себе милую до сих пор его сердцу Елизабет.

Эта информация каким-то образом стала достоянием гласности в корпорации фон Штольцев. Но хозяева никогда не стремились пресечь ее распространение. Говорить об этом не запрещалось. Люди поговорили, но постепенно успокоились, и история плавно перешла в разряд преданий о фон Штольцах, периодически вплывая из глубин памяти тех, кто знал об этом, когда речь заходила о хозяине корпорации при людях, с ним незнакомых. Вот так об этом узнала и я из разговоров с Дитерами во время их прошлого приезда.

Самолет заруливал на стоянку. Нам как официальным лицам, в составе встречающих был и сам губернатор, было позволено встретить гостей у трапа самолета. Мы ожидали возле машин метрах в тридцати от самолета. Стих шум двигателей, подъехал трап, открылась дверь. Через несколько минут в проеме двери показалась сначала стюардесса в синей форме, а следом за ней высокий, спортивного вида, светловолосый мужчина. Он был одет в серый костюм, который сразу бросался в глаза своей элегантной простотой. Да, в таких вещах я уже знала толк! На вид, вроде бы, простенько, но стоит столько, сколько наши люди всю жизнь откладывают в банку, чтобы купить автомобиль. За ним следовали два высоких господина в темных костюмах и, наконец, показались два моих знакомых. Они, увидев меня, энергично замахали руками, всем своим видом показывая, что узнали меня и рады встрече. Я в ответ помахала рукой и с удивлением вдруг увидела, что идущий навстречу нам господин в светлом костюме, улыбается мне и тоже машет рукой.

– Какой конфуз, – подумала я. Разве так встречают незнакомого человека, да еще такого высокого ранга? Но делать было нечего, коли уж он принял мой жест на свой счет. Он уже подошел и обменивался рукопожатиями с встречающими мужчинами. Пришел и мой черед вступать в разговор. Я автоматически переводила реплики собеседников, стараясь справиться со смущением.

– А Вы, милая фройляйн? Как зовут Вас? – прозвучал мягкий баритон, и его голубые глаза заглянули мне прямо в душу.

– Меня зовут Лена Свиридова! Я – заведующая отделом по работе с иностранными партнерами компании «Интерстройсервис» и Ваш переводчик, в одном лице. Звучало громко. Для тех, кто не знал, что мой отдел состоит из одного человека – меня. Я была и начальник, и сама себе подчиненный. О причине такой скудости штата моего отдела я узнала намного позже. Наше знакомство мы скрепили рукопожатием. Моя узкая ладошка утонула в его крепкой руке. Мягкая, ухоженная кожа, пожатие довольно сильное, но деликатное. Это было приятно!

– Очень рад. Франц фон Штольц. Президент корпорации «фон Штольц и К». Какое безупречное произношение! Я сразу обратил на это внимание. Где Вы учились? В Германии? Наверное, жили с родителями в советское время в каком-нибудь из гарнизонов и учились в немецкой школе? Так? – его голос и взгляд выражали явную заинтересованность.

– Нет, не так. Училась действительно в немецкой школе. Только не в Германии, а в специализированной школе в нашем городе, изучала немецкий с первого класса. А затем факультет иностранных языков в нашем же педагогическом институте. Была в Германии всего один раз, в туристической поездке после первого курса. А больше, как ни стремилась, не довелось. Много где побывала, а вот в Германии больше не была. Так что, заранее прошу простить мой плохой немецкий, если что-то будет не так, – добавила я, слегка блефуя и отлично понимая, что такие слова попадают точно в цель, вызывая у собеседника желание, заранее простить тебе все твои ошибки, взять тебя под свое крыло и оберегать от всех возможных неприятностей.

– Что за ложная скромность?! Вы говорите на прекрасном немецком языке. Однако! Не ожидал встретить здесь такой уровень! Многие столичные переводчики, имея ежедневную практику, не могут похвастать таким произношением. Ну да, посмотрим. Вы ведь будете работать с нами? – спросил он.

В этот момент я взглянула на него, и мне показалось, что, если я скажу «нет», то он скажет, что немедленно улетает назад и ни с кем, кроме меня работать не будет. Но, слава богу, до этого не дошло. В разговор вступил Николай Степанович. Из нашей беседы он не понял ровным счетом ничего и посчитал своим долгом представить меня. Мне пришлось переводить, дабы не нарушать деловой этикет.

– А это наша Леночка! – произнес он тоном сытого кота и погладил меня по спине. – Так сказать, мой переводчик и незаменимый помощник. Будет работать с Вами все дни пребывания. Решит все вопросы и выполнит любые просьбы.

Он, казалось, забыл свою руку на моей спине и продолжал поглаживать меня. Я внутренне напряглась и сделала едва заметное движение в сторону, стараясь избавиться от присутствия чужой руки на моей спине. Но он, продолжая разговор, вернул свою руку на прежнее место. Это движение не ускользнуло от фон Штольца. Я заметила, как слегка дрогнула его бровь. НикСтеп, вроде бы ненароком, сразу давал понять, что и кому принадлежит. Намек был ясен: «Смотреть – смотрите, но руками без моего согласия не трогать!» Ощущение в этот момент было такое, что меня раздели и выставили на всеобщее обозрение! Мерзость! Выручил губернатор, позвав меня. Нужна была помощь в разговоре с банкирами. Я присоединилась к ним. Внутри все клокотало от злости, но работа есть работа. В таких ситуациях метать молнии не принято.

А дальше все завертелось по уже давно известному сценарию: машины, гостиница, расселение, отдых гостей перед банкетом. А для меня самая беготня. Все проверить еще раз, чтобы было, как по маслу. НикСтеп промахов не прощал, и было очень благоразумно, не давать ему повода для гнева. Гневался он довольно часто и страшно. Орал громовым голосом, не стеснялся в выражениях. А после подобного унижения следовали еще и материальные штрафные санкции. Как правило, жалости он не знал. Зато, все четко знали, кто и что должен делать. Если НикСтеп бывал не в настроении, по офису летел неслышный сигнал: «Ховайся, кто может!». И ховались (прятались)! Под раздачу попадать было опасно. Хотя, это были мои наблюдения со стороны. За все время работы я в такую переделку еще ни разу не попадала. Со мной он бывал неизменно приветлив.

В суете инцидент в аэропорту забылся. Размещением в гостинице гости остались довольны. Фон Штольцу и банкирам отвели двухкомнатные люксы. Дитеров рассели в одноместные номера. Гостиница только после ремонта. Все сияет и сверкает. Для провинциального городка очень даже неплохо Конечно, не «Гранд Отель», но очень достойно. Повара превзошли себя. За банкет я могла быть спокойна. Осталось время заскочить домой, чтобы переодеться, и я в хорошем настроении готовилась к вечеру.

Международный протокол – целое искусство. Этому специально обучают в серьезных учебных заведениях. Но, к сожалению, я обучалась не в профильном вузе, поэтому секретами этого мастерства приходилось овладевать самой. Помогала природная сообразительность и врожденный такт, и чутье, а еще книги и фильмы. Я все мотала на ус. В такой работе важно все. Кроме отличного знания языка и предмета переговоров, нужно знать обычаи и традиции, пристрастия и вкусы, а также уметь одеваться соответственно случаю и вести себя не только на переговорах, но и за столом. Важно было также уметь поддержать разговор на любую тему. Быть интересным собеседником – тоже большое искусство. Сама удивляюсь тому, что всегда была на высоте, даже в самых сложных случаях.