Текст книги "Дух тайги"

Маленький Могач находился от Цена на приличном расстоянии, но даже это не помешало почувствовать неприятный запах, исходивший от охотника. Он знал, что молодец зачастил в лагерь пришельцев, где ему постоянно вручали бутыли дурно пахнущей «огненной» воды. Естественно, не за просто так. Последний раз он выменял эту странную жидкость на три кусочка желтого металла, что нашел в соседнем овраге, о чем самолично поведал друзьям. Цен был безумно горд состоявшейся, как он считал, удачной, сделкой. Зачем ему эти ненужные кусочки, при виде которых глаза у дорогих гостей округлились и они принялись кричать, что только он их настоящий друг?

Ведь теперь он мог неплохо заработать и, как знать, быть может и разбогатеть. За глоток этой жидкости многие соплеменники были готовы отдать все ценное, что имели, в том числе, и тот самый желтый металл, который вместе со «слезами неба» как оказалось, также сильно привлекал внимание пришельцев. Дабы никто его не опередил, Цен сам показал гостям место, где этих желтяшек имелось предостаточно, а они ему взамен дали хороший нож! Разве это не здорово? От собственной значимости молодой человек буквально раздулся и стал поглядывать по сторонам.

Сейчас ему очень понравилось, что соплеменники его дружно поддержали. Они стали смеяться над старым шаманом и выкрикивать в его адрес плохие слова. Только старая Таткана и Ютлик остались серьезными и молчаливыми. Впрочем, на последнюю не стоило обращать внимания. Все знали: после того, как в стойбище появились пришельцы, она перестала улыбаться, а сыну категорически запретила близко подходить к Цену и его друзьям, пусть даже станут предлагать сладкий сахар.

– Больно надо, – презрительно сплевывал охотник, – из этого мальчишки не будет толку! Постоянно бегает, держась за материнский подол. Смотреть противно!

Могач едва не расплакался, когда услышал подобные обидные слова, но потом рассудительно подумал:

– Жил же без сахара раньше, значит смогу прожить и теперь. А с человеком, который плохо обращается к моей матери и постоянно кричит, и верно, лучше не общаться…

Буквально сразу после разыгравшейся сцены, Цен с несколькими союзниками, как ни странно, у него их оказалось предостаточно, отправился в лагерь к чужакам, как он гордо объявил:

– Вести важные переговоры.

Нарушитель всеобщего спокойствия не сомневался: за желтые слитки получит все, что пожелает, и обязательно станет вождем племени. А эти белокожие люди, как обещали, дадут много чего нужно, в том числе ружья, «огненную воду», острые ножи и фляжки.

Все в племени с нетерпением ждали «переговорщиков», да только они не вернулись ни к вечеру, ни к следующему утру. Несколько взрослых мужчин отправились на поиски и довольно скоро нашли их бездыханные тела на берегу лесного озера, того самого, на дно которого Ютлик бросила прозрачные камни.

На руках и лицах погибших явственно виднелись следы от когтей медведя, да только внимательный Тоги, который в числе первых пришел на место, сразу определил – не медведь подобное сотворил. Ибо Хован никогда не посмеет напасть на человека и своим родственникам не позволит. В качестве доказательства показал маленькие черные дырочки с обожженными краями на груди погибших.

Только никто не желал слушать шамана… Все принялись дружно кричать:

– В этой смерти виноват только ты и твои духи! Ты постоянно что-то каркаешь и желаешь всем зла! А мы хотим жить легко и красиво!

Старик гордо стоял, выслушивая оскорбления и только слегка подрагивающая синяя венка на виске свидетельствовала, как тяжело выслушивать все эти оскорбления…

* * *

Вся эта сцена мгновенно промелькнула перед глазами ребенка, когда рассматривал пепелище родного дома. Он горько вздохнул и расплакался.

– Как мне жить дальше, – безутешно рыдал мальчуган, размазывая слезы по запачканному копотью и сажей, личику. – Я совсем маленький и мне никогда не выжить в этом суровом лесу! Меня съедят дикие звери, заклюют злобные птицы! Но еще раньше злая мошкара не оставит на моем теле живого места! Ведь у меня нет целебной мази, которая спасает от гнуса!

И в тот момент, когда у него осталось только одно желание: упасть лицом на мягкую подушку мха, крепко зажмурить глаза и никогда их больше не открывать, перед ним предстал образ старого шамана Тоги.

Дед смотрелся настолько реально, что ребенок даже забыл, как увидел его минутой ранее лежащим неподвижно в луже крови. Тоги несколько раз довольно ощутимо ткнул в бок своим посохом. Удар оказался довольно болезненным и, почувствовав его, Могач очнулся и поднял голову. Меж тем шаман промолвил строго:

– Оставаться на месте: смерти подобно! Иди к Большой воде на то самое место, где лежат большие камни! Черный дракон Хайхе тебе поможет! Он обещал!

Видение казалось настолько реальным, что мальчик сразу пришел в себя. Самое удивительное заключалось в том, что когда резко вскочил, руки уткнулись в этот самый посох, который невероятным образом оказался рядом. А ведь он прекрасно помнил, что оставил его в дупле старой сосны.

– Странно, – подумал Могач, – получается, что он жив? Или же стал духом? Если последнее верно, значит, мне ничего не стоит бояться!

Малыш глубоко вздохнул и решил идти, как велено – к Большой реке.

Каждый год, весной и осенью, племя во главе с шаманом Тоги отправлялись в это священное место, где, как считалось, спал дракон. Там они разжигали костры, пели песни и приносили дракону жертвы, чтобы чудище было к ним благосклонно. Также устраивали священные обряды и общались с духами предков. Причем, это делали не только представители рода Могача. Поклониться легендарному защитнику прибывали и другие народности. Все они возносили молитвы Хайхе и просили о защите.

Пока взрослые молились, дети бегали от камня к камню и рассматривали высеченные на них рисунки.

На некоторых были изображены лица с устрашающим оскалом или, наоборот, с доброй улыбкой. Одно из изображений очень напомнило Могачу шамана Тоги, только он, когда обнаружил сходство, не стал об этом никому говорить, даже другу Аи. Кстати, тот нашел камень, на котором был изображен мальчик, прижав к себе котенка леопарда, и долго удивлялся: как подобное возможно?

Надо сказать, что в племени никто не понимал значения рисунков, даже шаман, который, как казалось, знал все. Могача буквально распирало от вопросов, которые так и просились наружу. В итоге он не выдержал, подвел шамана к камню, на котором рассмотрел его лицо и попросил объяснить, что это значит. Поначалу старик Тоги отмалчивался, а потом, медленно поглаживая свою длинную бороду, произнес:

– Предки думали, что в этом месте встречаются живой и мертвый миры. Именно поэтому считается, что здесь Хайхе отправился на отдых. Свидетели его погружения оставили нам много непонятных знаков, которые может понять только посвященный в таинства человек. Надеюсь, что в будущем ты во всем разберешься и, быть может, займешь мое место!

Для понимания ребенка это было довольно сложно, поэтому он насупился и больше расспрашивать не стал…

И хотя большую часть пути айны двигались в повозках, куда были впряжены буйволы, дорога обычно занимала несколько дней,

Сейчас Могач плохо представлял, как сумеет самостоятельно преодолеть столь долгий путь, да еще не зная дороги! Меж тем понимал: оставаться одному на пепелище смерти подобно. Он не сомневался, что падальщики, спрятавшиеся в глубокой чаще, обязательно придут, дабы поживиться телами погибших. Но еще больше мальчик боялся умерших.

Буквально на днях подслушал разговор старухи Татканы и матери, с пылом обсуждавших данную тему. Женщины утверждали, что умерших следует обязательно хоронить, иначе мертвецы не обретут покоя и будут приходить, досаждать живым и забирать у них жизненную силу. А сила ему очень нужна, иначе никогда не сможет добраться до Большой воды и обратиться к Хайхе с просьбой вернуть мать. Так что ему надо спешить.

Однако прежде чем отправиться в дальний поход, мальчику требовалось совершить одно важное дело. Ему очень хотелось отдать последние почести всем погибшим. При этом Могач понимал – сделать, как полагается, он просто не сумеет.

Поэтому просто низко поклонился тем, с кем еще совсем недавно жил бок о бок, попросил прощение за свои невольные проступки, и поспешно прочитал молитвы, которым его учили мать, старуха Таткана и шаман Тоги. В самый разгар чтения ему вдруг показалось, что в густых кустах уже стали мелькать непонятные светлые тени.

Сомнений не имелось, это мертвецы пришли за ним, испугался мальчишка и принялся молиться с еще большим жаром. Он попытался сосредоточиться и приказал себе успокоиться. Как известно, у страха глаза велики. Но во всех случаях времени оставалось мало. Следовало до темноты покинуть стойбище и уйти как можно дальше.

Произнося последние слова молитвы, Могач с грустью окинул взором некогда оживленное место. Еще вчера здесь жили люди, женщины пели песни и занимались домашними делами, мужчины ходили на охоту и рыбалку, детвора помогала взрослым.

Сейчас о прежней мирной жизни ничего не напоминало. Свернувшаяся от жара пламени листва на деревьях смотрелась печально. Ребенок боялся даже вздохнуть, дабы не нарушить обступившей тишины… И вдруг его взор обратил внимание на странный блеск. Лучи заходящего солнца коснулись остатков жилища Татканы, где старуха жила со своим многочисленным семейством и правнуком, его лучшим другом Аи.

Мальчик замер, не веря своих глазам. В черной золе сверкали пресловутые «слезы неба», из-за которых пришло столько бед. Сил плакать и возмущаться не было. Он лишь вздохнул горько и не по детски серьезно произнес:

– Значит, чужаки были правы, когда требовали отдать камни! Почему ты, старая, славящаяся мудростью, не послушала старого Тоги? Зачем тебе понадобились эти кристаллы? Неужто и верно так хотелось подарить их будущей невесте Аи, до свадьбы которого так мечтала дожить?

Немного подумав, он собрал все до единого камушка в подол рубашки, давая себе клятву принести кристаллы в дар дракону Хайхе. Он очень боялся, что злые люди вернутся за этими сокровищами. Кто знает, что у них в голове! Неизвестно почему, но ему не хотелось погибать от руки чужаков.

* * *

На его счастье, стояло лето и по ночам было относительно тепло. Случись беда зимой, тогда мальчику просто бы не выжить в тайге. В легкой одежонке, той самой, которая оказалась на нем в день трагедии, мгновенно замерз в снегу. А так слабые шансы выжить имелись.

– Если, конечно, не привлеку внимания голодного зверя, – с горечью подумал мальчик, – одна радость, пришельцы всех разогнали!

Утирая постоянно набегавшие от гари слезы, он сосредоточенно нахмурил лоб и призадумался. Ребенок прекрасно понимал: ему предстоит сложная борьба за свое существование. Если получится одержать победу в этой схватке, удача всегда останется с ним. Другой вопрос, что он мал и слаб. Но попробовать стоит.

– Иначе, – как любила повторять родительница, – зачем появляться на свет?

Мальчик внимательно огляделся по сторонам, желая понять, можно ли что взять в путь. Огонь, пусть и плясал от радости, с аппетитом пожирая все вокруг, но не сумел все поглотить. Много вещей унести не получится, однако самое необходимое прихватить вполне реально. Могач почему-то не сомневался: нужное в пути отыщется в землянке шамана, куда огонь не добрался.

Ребенок уверенно направился туда и с облегчением вздохнул. Все оказалось именно так, как предполагал. Даже странно, что враги здесь ничего не тронули. Хотя явно что-то искали, ибо все было разбросано и свалено в одну большую кучу. Возможно, побоялись колдовских чар Тоги, о которых были наслышаны. Хотя вряд ли…

Скорее всего посчитали, что в такой развалюшке ничего ценного быть не может. В принципе, были правы. Старик жил очень скромно. Он постоянно повторял: отправляясь в последний путь, ничего с собой не возьмешь. У него имелось лишь самое необходимое для жизни да еще запасы трав, целебные свойства которых были известны только старику.

Вполне понятно, что мешки с травой забирать с собой не стоило, а вот кое-что из бытовых предметов следовало захватить. Сейчас для мальчика любая находка могла стать настоящим сокровищем и он мысленно постоянно обращался к духу тайги и самому Тоги с просьбой не разочаровать и помочь.

Какова же была радость, когда практически сразу наткнулся на небольшой кожаный мешок, что можно было нести на спине. Он осторожно положил туда два кремня, которые обязательно пригодятся в пути. Тоги только ими разжигал огонь в своем очаге. Затем привязал к поясу закопченный котелок. Но, самое главное, отыскал плошку с мазью, которая защитит его от мошкары. От радости едва не заплакал. Вот это удача! Был уверен, что придется кормить собой кусачий гнус и комарье! Страх перед ними был куда страшнее страха подвергнуться нападению волка или росомахи. От них можно было спастись на дереве а вот от гнуса спасения не имелось. На всякий случай захватил небольшой каменный нож, старик принципиально не пользовался железным. Можно, конечно, было поискать что-нибудь из еды, да только темнота быстро наступала.

Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо и верхушки высоких кедров и сосен в алый цвет. Следовало спешить. Вон как стало завывать в воздухе на все голоса! Бежать из этого места и немедленно, иначе быть беде! Мальчик припустил что было сил. Первые шаги дались с трудом – мощные лианы, густо оплетавшие подлесок и деревья, словно сговорившись, ставили подножки и грозились свалить мальчугана на землю.

В довершении бед в воздухе начал разливаться серовато-синий туман, а вместе с ним на траву и кусты упала роса. Казалось, что деревья ожили и того гляди нападут на него, оплетут руки-ноги лианами и разорвут на кусочки. С каждым шагом становилось все страшнее и страшнее.

Мальчик поспешно шел, испуганно оглядываясь по сторонам. Он прекрасно понимал – в этом сумеречном лесу, прежде бывшему добрым и приветливым, сейчас вряд ли кто поможет. Люди обидели природу. И не важно, что сам к этому не причастен. Суть в том, что он тоже человек, которого всему живому в тайге следует бояться.

Страх надежно поселился в чаще. Вокруг стояла мертвая тишина. Только комары и мелкая мошкара заняли свои позиции. Если бы Могач предварительно не смазал тело шаманским снадобьем, ему бы просто не жить.

Последний звериный звук ранним утром вчера издала пойманная злобными чужаками знакомая самка леопарда. Она как-то странно мяукнула и затихла, словно ее никогда не существовало. Помнится, услышав этот звук, Ютлик забеспокоилась. А Тоги строго промолвил:

– Этот леопард, как и Хован, служил посредником между нашим миром и миром духов и охранял наше племя. Нет его, не будет и нас.

И, как всегда, оказался прав…

Ах, как ему сейчас не хватало мамы, ее ласковых объятий и доброго голоса! Как было бы здорово прижаться к ней, зная, что она всесильна и одним только взмахом руки может разогнать любые страхи! А уж злые духи и вовсе не рискнут к ней приблизиться! Внезапно Могач понял, если пробежит еще немного, то просто упадет и никогда больше не поднимется. Или того хуже, окончательно потеряет способность ориентироваться на местности. Только, где выбрать удобное место, просто не представлял.

Ребенок настолько устал от бед, свалившихся на его голову, а натруженные ножки так сильно гудели, что, махнув рукой на материнские уроки, решил провести ночь под деревом. Главное, что стойбище осталось далеко позади, а все остальное чепуха. Сейчас единственное на что его хватило, так это выбрать место, где рос мягкий серебристый мох. Из опыта знал, что на нем спать куда теплее и не тянет холодом от земли. На все остальное уже просто не имелось сил.

* * *

Сон довольно быстро смежил уставшие веки. Мальчик, положив кулачок под смуглую щечку, счастливо улыбался во сне. Еще бы! Ведь в своих ночных видениях отчетливо увидел: его прекрасная мать вместе со остальными женщинами племени танцевала и пела у огромного костра, как обычно делали после удачной охоты или рыбалки.

В какой-то миг ему даже показалась, что вдыхает аромат душистой травы, которую шаман обычно бросал в огонь, дабы задобрить Хранителей огня. Это было настолько реально, мальчик несколько раз громко чихнул и проснулся от этого звука, прозвучавшего в ночной тишине довольно громко.

Некоторое время лежал, подняв глаза к небу, на котором не было видно ни одной звезды. Да что там они, даже месяца не появилось на темном небосклоне. Словно все они тоже испугались пришельцев. Внезапно мальчик почувствовал рядом что-то маленькое и мягкое и услышал странное сопение. Сказать, что испугался, значит, ничего не сказать.

От страха не сразу сообразил, что за непонятный теплый комок шерсти прижался к нему. Несколько минут лежал и боялся шелохнуться. И вдруг услышал тихое мурчанье! Ну, конечно! Как он мог забыть о маленьком детеныше леопарда, который так забавно играл в густой траве. Ему всегда очень хотелось подружиться с этим малышом и вместе побегать в высокой траве. Только мать строго-настрого запретила даже в мыслях держать подобное, сказав, что его родительница никогда не позволит подобных вольностей по отношению к своему котенку.

Поэтому не удивительно, что первым порывом было отогнать разомлевшего малыша. Однако тот стал отчаянно сопротивляться и никак не хотел уходить. Так что пришлось смириться с его присутствием. Ребенок задумался:

– Интересно, где его грозная мама? Почему она не спешит за своим сыном?

Постепенно он пришел к выводу, что маленький леопард, как и сам Могач, остался один, иначе никогда бы не оказался рядом. Тем более, вспомнился страшный крик, который вчера утром раздался в чаще и так сильно испугал Ютлик. Это, конечно, печально, но в сложившейся ситуации немного радовало. Как говорится, нет худа без добра. Лесные духи не оставили его в одиночестве и послали ему друга! Когда рядом есть живое существо, обитать в тайге уже не столь страшно.

Ребенок впервые забыл о свалившейся на его хрупкие плечики беде. Он был по-настоящему счастлив, прижал к себе крошечное мурлыкающее, еще более, чем он, беспомощное существо, и прошептал:

– Милый мой, я тебя никогда не оставлю! Мы всегда будем вместе и постараемся найти наших мам!

Котенок, словно соглашаясь с ним, несколько раз хмыкнул и ткнулся мокрым носиком в ладошку, видимо, давая понять, что подобная перспектива очень даже устраивала. Прижавшись друг к другу, малыши даже не заметили, как вновь крепко заснули и спокойно проспали, теперь уже без тревог и сновидений, до самого утра…

Откуда им было знать, что в это время точно также не спалось, попавшим в плен к чужеземцам, двум матерям – женщине и самке леопарда. И пусть первая была человеком, а вторая принадлежала миру живой природы, обеих объединяла общая беда. Они ничего не знали о судьбе своих сыновей и от этой неизвестности сердца родительниц разрывались от беспокойства на мелкие кусочки.

– О, великие духи, – шептала Ютлик, нервно накручивая на палец кончик растрепавшейся золотистой косы, – будьте великодушны! Спасите и защитите моего мальчика! Он еще так мал и слаб и ему без вашей помощи никак не обойтись. Если вам нужна моя жизнь, заберите ее! Только сохраните моего сына, не дайте прерваться роду Ку Дзяна!

Перед глазами вновь и вновь возникала сцена налета отряда белых людей. Как она радовалась, что успела спасти своего малыша, спрятав в дупло старой огромной сосны. Если верить старому Тоги, то именно в дереве жил Дух племени. Судя по всему, он куда-то надолго отлучился, ибо как объяснить, что не остановил трагедию, не вмешался, не защитил несчастных айнов… Или быть может подобным образом он решил наказать своих подопечных за любовь к «огненной воде»? Как знать, как знать…

Пришельцы беспорядочно стреляли на скаку, поджигали жилища, покрытые жердями, обложенные связками камыша и закрытые для тепла шкурами. Нападающие старались попасть горящими факелами в «окно богов» или «священное» окно, расположенное на противоположной от входа, обычно восточной, стене… И громко смеялись, когда это удавалось. От этого становилось еще страшнее.

Некоторые мужчины, но таких оказалось совсем немного, успели схватить развешанные на стенах луки и колчаны со стрелами, зарядить имеющиеся ружья, да только практически никто не смог использовать их в деле… Враг оказался сильнее… Сопротивление подавлялось мгновенно. Особенно старался человек с желтой кожей и узкими, как щели глазами. Он метался от хижины к хижине и явно что-то искал. Если видел живых, звал и показывал пальцем, приказывая добить…

Когда Мун появился в стойбище первый раз, старуха Таткана очень испугалась. Женщина уверяла, что ей уже доводилось с ним встречаться в молодости. Тогда он тоже привел незнакомцев в ее стойбище и потребовал показать, где айны находят желтый металл. Только тогда вождь племени оказался очень хитрым и дальновидным человеком. Старейшина сумел обмануть пришельцев, согласно кивнул головой и пообещал утром отвести на место. Довольные чужаки ушли, а вождь тут же приказал всем срочно покинуть место. Ясное дело, многие стали сопротивляться: оставлять насиженные места никак не хотелось. Но старик никого слушать не стал.

– Я так сказал! – твердо приказал он и распорядился немедленно следовать за ним, захватив с собой лишь самое необходимое. Тайными тропами они покинули стойбище, оставив свои дома и хозяйство.

– Некоторые глупцы, – шамкая беззубым ртом, говорила она, – не послушали его. Что с ними стало, никто не знает. Думаю, погибли в муках. Ведь дорогу к желтому металлу ведал только старейшина…

Кто бы мог подумать, что история вновь повторится! Только теперь в более страшном виде! Вполне понятно, что Таткане особо не поверили. В племени она, как и Тоги, считались пришлыми. Ее взял в жены один из охотников, а Тоги и вовсе пришел сам… Как можно верить чужакам? Опять же, старуха постоянно путалась в показаниях: раз скажет, что он, потом вдруг говорила, что ошиблась. Если верить ее словам, желтолицый по возрасту должен быть ей ровесником, а этот смотрелся гораздо моложе. Словно знал секрет молодости. Но одно было очевидным: это пришел враг, который привел с собой врага… Теперь их целью стал не только желтый металл. Они еще хотели заполучить «слезы неба», а желтолицему потребовался посох шамана. Захватчики жутко рассердились, когда ничего не нашли. Мун буквально бился в судорогах, требуя немедленно отыскать Тоги и допросить его с пристрастием.

Невозможно описать его злость, когда выяснилось, что Тоги убит, а посоха рядом с ним не оказалось. Желтолицый кружился на месте и визжал на разные голоса. Ютлик даже показалось, что у него вырос хвост и вытянулась шея, она даже прикрыла глаза, желая отогнать видение. Впрочем, вскоре она уже ничего не видела.

Можно сказать, что Ютлик крупно повезло. Ее сразу отделили от общей толпы и, не взирая на отчаянное сопротивление, отвезли в главный лагерь чужеземцев, который, как оказалось, находился относительно на приличном расстоянии от стойбища. Даже странно, что пришельцы расположились так далеко. Рядом с поселением было разбито лишь несколько палаток, где они проводили время. Это не могло ни удивлять. Как охотники племени, знавшие обо всем, что происходит окрест, не обратили на этот факт внимания? Или «огненная» вода окончательно залила им глаза и заставила потерять разум?

Дабы пленница не сбежала, ее закрыли в большой деревянной клетке, по всей видимости, предназначенной для содержания крупных животных. Находиться в ней было очень неудобно. Женщина не могла подняться во весь рост, а о свободном передвижении и вовсе следовало забыть. Но это были такие мелочи на фоне того, что она ничего не знала о судьбе сына!

– Мальчик мой, – обращалась в своих мыслях к сыну Ютлик, – надеюсь, ты послушал меня и не выскочил из укрытия, услышав крики и стрельбу! Хочу верить, что ты остался жив и я вновь прижму тебя к своей груди!

Впрочем, особой уверенности, в этом не имелось. Тем более, что за время, пока шла резня, многое могло произойти. К примеру, загорелась сосна, сына обнаружили и убили, как сделали с остальными детьми. Враг никого не щадил. Он словно вымещал свою злобу и бессилие и все потому, что не узнал, откуда в племени появились прозрачные льдинки, которые никогда не таяли…

Женщина прочитала молитву и замерла, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. Постепенно ей удалось войти в транс. Ее душа, словно отделилась от тела, взлетела над землей и направилась в сторону своего поселения. И в этом своем полете она увидела жуткую картину разрушения. Пожар сделал свое черное дело, а то, что не удалось ему, доделала падальщики. Больше всего испугала поваленная сосна. Она заглянула в дупло – сына там не было… От ужаса Ютлик закричала, мгновенно пришла в себя и беззвучно заплакала. Воспоминания мгновенно обступили ее.

* * *

Никогда не забудет, как она, глупая, радовалась, когда увидела эти проклятые камни в торбе у жениха! Как пересыпала в руках, любовалась игрой света в гранях кристаллов, едва их касались солнечные лучи… Камней было так много, что она щедро оделила своих подруг. Девушки пребывали в полном восторге. Они подносили к глазам кристаллы, а потом резко убирали, пытаясь определить, каким цветом заиграет камень. Правда, вскоре им, как впрочем и самой Ютлик, эта забава надоела.

– Пользы от них нет! – говорили подруги, – красивые, спору нет. Вон как наши головные уборы засверкали, когда нашили эти камушки! Но ничего более!

Кто же мог подумать, что эта красота принесет столько горя племени? Если бы Ютлик тогда могла предположить, чем все закончится, сразу бы попросила Ку Дзяна послушать старого Тоги и немедленно отнести дары туда, где камни были найдены…

А когда муж погиб при невыясненных обстоятельствах, ей было уже не до этих кристаллов. Вспомнила о них, лишь когда в стойбище появились белые люди! Они так и не поверили, что выкинула самоцветы в бездонное озеро.

– Как подобно возможно! – шумели они, – это же настоящее сокровище!

Объяснять им, что в жизни только солнце и голубое небо имеют смысл, сил не имелось, да особо и не хотелось. Как говорится, каждому свои ценности.

За свою жизнь женщина не беспокоилась. Она сразу поняла: пришельцы ее не тронут. Враг уверен: рано или поздно испуганная пленница расскажет, где ее муж нашел «слезы неба». Возможно, Ютлик ради спасения своего народа сделала бы подобное, да только реально не знала куда идти. Покойный муж никогда об этом не говорил. Сейчас Ютлик боялась только одного: не выдержит издевательств и признается, куда Тоги спрятал свой посох. Судя по всему, Мун подозревал, что она находится в теме. Ибо постоянно походил к клетке и внимательно смотрел своими черными буравчиками и шептал какие-то заклятия.

Ютлик физически чувствовала, как силы после этих встреч покидают ее. Но больше всего пугало, что в голове постоянно бился вопрос, мысленно задаваемый Муном вопрос:

– Куда вы спрятали посох? Скажешь, найду возможность тебя спасти! Даже «слезы дракона» не попрошу взамен!

Она жутко боялась этого непонятного человека, который, судя по всему, был врагом Тоги. Иначе зачем ему был нужен его посох?

Но еще больше, чем Муна, боялась страшного и неприятного мужчину по имени Гарри. Молодая женщина сразу обратила внимание, что сильно ему приглянулась. С первых дней появления в племени ловила на себе его дикий взгляд и при встречи всегда с испугом прикрывала лицо рукой. Пришелец внушал непередаваемый ужас, особенно, когда постукивал плетью, сплетенной из конского волоса по своим ярко-красным сапогам.

Говорили, что он был из англичан, но никто в поселении никогда не слышал о таком народе. До встречи с ними племя жило тихо и мирно. Нельзя сказать, что здесь не бывало чужеземцев. Приезжали и довольно часто, но общения всегда проходило спокойно.

Иногда приезжали белые люди, называвшие себя казаками. Жаловаться на них тоже не стоило. Обычно они просили продать им одежду, которую женщины племени делали под руководством опытной мастерицы Таткану. У них и верно получались удивительные вещи: шкуры в умелых руках мастериц превращались в бархатистую замшу. На поверхности расцветали удивительные узоры из ярких лент и бусин, сделанных из обожженной глины и природных минералов, собирать которую должна была ребятня.

Седой шаман Тоги уверял, что гости жульничают при расчетах, и твердил, что пушнина и некоторые травы, особенно, когда речь шла о корнях растения, похожего на человека, стоят куда дороже, чем платят, но при этом признавал: лучше, чем ничего.

Когда пришли эти бесноватые, а Ютлик про себя именно так называла этих странных гостей, спокойная жизнь мгновенно закончилась. Все началось с того, что Оки, сын старого вождя Ресака, предмет воздыханий всех незамужних девушек племени, наслушавшись рассказов чужеземцев, ушел из племени. На прощание объявил: иду искать лучшую жизнь…

Глупца манили неведомые места и он мечтал увидеть новые земли. Что с ним стало, никто не знал, но, судя по всему, ничего хорошего. Ибо Тоги, когда к нему пришел вождь, разжег священный огонь, долго всматривался на голубой дым, а потом сказал, что не увидел его во время общения с небесами.

Услышав подобные слова, вождь схватился руками за грудь и медленно опустился на землю. Всем, кто видел это, стало понятно – духи призвали его себе… И тут же обвинили Тоги в содеянном! Ему пришлось довольно долго доказывать, что его вины в смерти вождя нет и что он пришел к нему отравленный ядом.

Насколько его слова были правдой, сказать никто не мог. Но в племени, оставшемся без головы, тут же начался разброд и шатание. Все мужчины сразу же принялись спорить, кто будет более достойным стать вождем. К единому мнению придти не могли, а тут еще пришельцы вмешались в процесс.

Они усиленно поддерживали сразу всех кандидатов и учили их, что надо говорить. В итоге, обещания сыпались, как из рога изобилия! Какие только блага не обещали будущие преемники: много сахара, оружие, ткани. Кроме того, уверяли, что именно с ним все заживут гораздо лучше, надо выбрать того, кого посоветуют. Но стоило всем склониться к одному имени, как кто-то выкрикивал другое и вновь начинались споры.

– Атеруи! Он стреляет лучше всех!

– Нет, я предлагаю Бикки! Он хорошо читает следы!

– Мой голос за Понни! Он умеет подражать пению птиц!

Казалось, это будет длиться до бесконечности… От шума уже никто даже себя не слышал. А гости удовлетворенно хмыкали и смотрели на устроенную ими неразбериху. Старик несколько раз пытался заставить всех замолчать, да где там! Его вмешательство только распалило толпу, из нее. Стали слышны возгласы, что именно он виноват в смерти вождя. Кстати, его тело так и осталось на земле и никто его хоронить не собирался…