Текст книги "Закон бумеранга, или «Эра милосердия»"

– Испытать что?..

– Видите ли, Валерия… у меня свои методы психологической помощи людям, немного отличающиеся от традиционных.

– Да… – вздохнула Валерия, – Похоже, я зря отказалась от шампанского… Хотя в этой ситуации лучше бы подошёл виски… причём – без льда.

– А что такое?

– Знаете, Виктор… Ваше появление, действительно, показалось мне каким-то неестественным и даже подозрительным. Представлялось всё, что угодно, вплоть до ФСБ и частного сыска, но то, что я – всего лишь «подопытный кролик» для психолога-новатора…

– Валерия! – остановил её Виктор и улыбнулся. – Метод подействовал, и кролики тут ни при чём. Суть моего метода и состоит в том, чтобы заронить подозрение! Понимаете? Чтобы отвлечь человека от грустных и неприятных мыслей – надо полностью переключить эти мысли на что-то другое. Полностью! Традиционная психология предлагает увлечь его разговором на близкую и интересную для него тему. Но я убеждён, причём убеждён на все сто, что подобным образом полностью отвлечь человека нельзя. Поскольку это всего лишь разговор, во время которого те неприятные мысли немного затихают, но по-прежнему остаются… где-то там, «на подкорке»… Создавая же подозрительную или, как Вы правильно заметили, «неестественную» ситуацию, мы невольно заставляем человека разгадывать её, думать, анализировать. И чем подозрительнее ситуация, тем больше он стремится к разгадке. И в этом случае «на подкорке» уже не остаётся места для грусти, поскольку все мысли полностью подчинены разгадке.

– Как просто и гениально, – задумчиво и немного с расстановкой произнесла Валерия. – Всё именно так и было.

– Если бы не фиаско с билетом. – виновато развёл руками Виктор.

– А что, кроме Вас, об этом методе не знает никто?

– Да все знают, но не считают его эффективным, поэтому не хотят использовать. Я же каждый раз пытаюсь доказать обратное. Но подходит он не ко всем, а только к людям эмоциональным, чувственным, неравнодушным. К так называемым «полным пофигистам» этот метод вряд ли подойдёт.

– Так у «полных пофигистов», наверное, и неприятностей не бывает, – улыбнулась Валерия, – Раз уж им, извините, всё «до фонаря»…

В этот момент прозвенел третий звонок, и Виктор с Валерией еле успели вернуться в свою ложу, чтобы дослушать-таки «Тоску» с божественной Марией Литке.

* * *

Постепенно опустел гардероб, а затем – и всё нижнее фойе театра, а Виктор с Валерией всё сидели и сидели на скамеечке у окна, рассуждая о нетрадиционной психологии. И, казалось, что прошёл не один вечер, а целых тридцать!

– Молодые люди, мы закрываемся, – вежливо предупредил охранник.

– Да-да, простите, пожалуйста, мы уже уходим, – улыбнулся Виктор и обратился к Валерии: – Вы на метро?

– Теперь уже на такси, – ответила та, взглянув на часы, и торопливо стала набирать номер «ТаксовичкоФ».

– А я, пожалуй, пройдусь пешком. Надо подумать, собраться с мыслями, кое-что подытожить…

– Ваш сегодняшний «опыт» не перерастёт случайно в диссертацию?

– Увы… Диссертацию я уже защитил.

– А жаль, – рассмеялась Валерия. – Это Вы поспешили.

Ей стало вдруг почему-то так легко и непринуждённо рядом с этим, совсем незнакомым мужчиной, она чувствовала некую уверенность и поймала себя на мысли о том, что за весь вечер ни разу, абсолютно ни разу не вспомнила об Антоне.

– Валерия, – сказал Виктор, увидев, как такси бело-зелёного цвета останавливается напротив главного входа в театр, – Вы уж простите меня, если что не так. Я ни в коем случае не хотел Вас обидеть. И ещё… Мне приятно, очень приятно Ваше общество. Я ничего о Вас не спрашиваю, не навязываюсь и ни на что не претендую, но если вдруг… – на слове «вдруг» он сделал акцент и повторил его ещё раз: – Если вдруг Вам понадобится моя помощь или просто компания для похода в Оперу, звоните… Я буду очень рад… Вот моя визитка.

Посадив Валерию в такси, Виктор помахал ей рукой и тихо пошёл по направлению к Итальянской улице.

…Ей было легко и непринуждённо рядом с этим мужчиной… Нет-нет, она вовсе не собиралась строить какие-то новые отношения… по крайней мере сейчас… Ей просто приятно его общество… К тому же… она так толком ничего и не узнала. Быть может, вся его сегодняшняя «нетрадиционная психология» – лишь миф.

– Виктор! – окликнула его Валерия, решительно опустив боковое стекло.

Он моментально оглянулся и двинулся по направлению к ней.

– Виктор, – ещё раз повторила Валерия, когда он подошёл вплотную. – Я давно не слушала «Травиату»…

ЖЕНЩИНА

Жорж сидел в маленьком уютном кафе с вкусным названием «Шоколад». За окном моросил октябрь, точнее – самый конец октября, приближались сумерки. «Странно, – думал Жорж, глядя на площадь Искусств, – Листьев на деревьях уже почти не осталось.»

Да, октябрь в Петербурге совсем не такой, как в его родном Париже. Хотя, собственно, почему только Париж – «родной»? Ведь корни-то по материнской линии были как раз здесь, в Санкт-Петербурге. Именно отсюда в далеком 1917-м эмигрировала во Францию его прабабушка, потомственная русская княгиня.

Он хорошо помнил её дом в предместье Парижа, оформленный в русском стиле, и большое плетёное кресло в саду, развёрнутое всегда на восток, в сторону России. Прабабушка сидела и смотрела вдаль, словно пыталась (как сама говорила) «поймать лучи русского Солнца». Будучи в то время ещё совсем ребёнком, Жорж никак не мог понять – что значит «русское Солнце». Ему казалось, что Солнце не может быть русским или французским. Оно же одно на всех!

«Когда-нибудь ты поймёшь меня, дорогой, – задумчиво улыбалась прабабушка. – Ты поедешь в Россию…»

Сколько лет-то прошло с тех пор… И вот он в России. И вовсе не за тем, чтобы найти своё родовое гнездо, а по гораздо более прозаичной причине – по долгу службы.

Жорж посмотрел на часы. До встречи с представителем редакции оставалось ещё минут сорок. Значит, можно не спеша выпить чашечку кофе. Подозвав официанта, Жорж заказал двойной эспрессо и кусочек торта «Наполеон». Вообще-то он не любил сладкого, но любопытство взяло верх. Почему русские называют этот торт именно «Наполеоном», а не «Александром Македонским», например? Чем же его знаменитый соотечественник так похож на торт? Хотя…русские – это ведь тоже в какой-то мере его соотечественники.

И в этот момент произошло то, что заставило Жоржа начисто забыть не только о торте, но и о предстоящей встрече с редактором. В кафе вошла женщина средних лет и, приветливо поздоровавшись с официантом, направилась к столику под портретом Рахманинова. Лёгким, изящным движением она повесила сначала зонтик, а потом и пальто на стоящую рядом вешалку. Жорж замер. Он вдруг почувствовал, что сердце его начинает бешено колотиться. К незнакомке подошёл официант. Она улыбнулась ему чуть заметно, одними уголками губ, при этом глаза её излучали столько тепла и света, сколько не смогли бы дать даже сто тысяч самых ярких «голливудских» улыбок. По крайней мере, так подумал Жорж.

– Мне, пожалуйста, «американо» с горячим молоком, – промолвила незнакомка и вновь обезоруживающе улыбнулась.

Официант попятился выполнять заказ. Именно попятился. Жоржу даже показалось, что он боится оскорбить эту женщину, повернувшись к ней спиной хотя бы на мгновение. Да, она была красива, но Жорж чувствовал, что не красота, а нечто другое влечёт его к незнакомке, совершенно не давая отвести от неё взгляд. В тот самый момент Жоржу почему-то вдруг опять вспомнилась прабабушка. Когда-то очень давно Коко Шанель опубликовала свой знаменитый афоризм: «Женщина, которая не пользуется косметикой, слишком высокого мнения о себе.»

«Вздор! – отреагировала прабабушка, прочитав его. – Косметикой не пользуется лишь та женщина, которая чётко понимает, что ей уже ничто не поможет. Любая другая женщина, если она, действительно, Женщина, обязательно использует косметику, самый минимум, который ещё больше подчеркивает её красоту! Это как последний штрих в картинах Великих художников.»

«Да, именно самый минимум», – подумал Жорж, глядя на незнакомку. И тут вдруг он обратил внимание на её пальто, висевшее на вешалке вместе с зонтиком. Надо же! В отдельности от своей хозяйки оно казалось совершенно обычным, даже простым. Но в тот момент, когда она вошла, Жорж почему-то решил, что это, как минимум, от Кардена. Настолько изящно пальто было подобрано по фигуре, цвету глаз и волос, идеально гармонировало с зонтом, сумочкой и перчатками. Всё это так соответствовало её, именно ЕЁ стилю. А ведь многие «светские львицы» в погоне за «фирмой» даже не задумываются порой – идёт ли им это, к лицу ли… Ах, Армани! Ах, Версаче! И напяливают на себя всё «фирменное», абсолютно не считаясь со своей индивидуальностью. Да ещё добавят по кольцу с бриллиантом на каждый палец, чтобы «соответствовать статусу элиты общества». Как они смешны и нелепы по сравнению с ЭТОЙ женщиной.

«Ах, мой мальчик, – опять послышался голос прабабушки. – Обвешивать себя бриллиантами с головы до пят и заказывать дорогие вина в фешенебельных ресторанах – вовсе не значит быть аристократом. Аристократизм у человека внутри. Врождённый или приобретённый в процессе воспитания – не важно. Но ни финансовые трудности, ни даже полная нищета не способны вытравить его. Он умрёт только вместе с человеком.»

И тут Жорж понял, ЧТО его влечёт к незнакомке: во всех её движениях, манерах, во всём её облике было столько… достоинства! Нет-нет, не надменности, не высокомерия (их-то как раз не было и следа!), а именно ДОСТОИНСТВА, того, что прабабушка называла «внутренним аристократизмом». А горящие добрым светом глаза придавали всему вышеназванному особый шарм и очарование. Это была Женщина! Женщина в высшем понимании этого слова. Одна из тех, за честь которых сто или двести лет назад мужчины, не задумываясь, гибли на дуэли. «Как я их понимаю», – подумал Жорж и (как ему показалось) даже вслух. В это время незнакомке принесли кофе. Положив в чашечку два кусочка сахара она потихоньку начала размешивать его. Господи! Жорж никогда и представить себе не мог, что простое размешивание сахара в кофейной чашечке может быть сродни целому спектаклю! Он уже не отрываясь, во все глаза глядел на очаровательную незнакомку, как будто боясь пропустить хоть один её жест. При этом в ней не было никакой наигранности, всё шло изнутри. Она такой была!

«Манеры и манерность – это разные вещи, мой друг, – в который раз послышался голос прабабушки. – Соблюдая хорошие манеры, никогда никого не изображай. Будь самим собой.»

Жорж даже на мгновение оглянулся, ему вдруг почудилось, что прабабушка стоит где-то рядом. Но, естественно, её не было. «А вдруг её душа переселилась в эту прекрасную Женщину и сидит сейчас здесь, за столиком под портретом Рахманинова?» – мелькнула шальная мысль. Прабабушка просто боготворила Рахманинова. Это Жорж неоднократно слышал от мамы. Лёгким движением ресниц незнакомка попросила счёт. Расплатившись, она улыбнулась всё той же «обезоруживающей» улыбкой и чуть слышно сказала: «Спасибо.»

Жорж знал, что у русских это означает «сдачи не надо». Он видел, как официант буквально просиял в ответ. Понятно, что не от количества чаевых. Какие уж там могут быть чаевые с чашечки «американо». Но как деликатно они были вручены! Жорж много раз видел, как чаевые попросту небрежно швыряют на стол или же акцентируют на них внимание, словно пытаясь щегольнуть своей щедростью. Вот, мол, я какой! Смотрите!

И как неудобно себя чувствуют в эти моменты официанты, хотя и не подают вида. Здесь же всё было совсем по-другому. Незнакомка отблагодарила официанта, не унизив его человеческого достоинства. Женщина! Женщина с Большой Буквы во всём!

В дверях кафе показался представитель редакции, пришедший на встречу с Жоржем. Но как не хотелось! Как не хотелось последнему расставаться с таинственной незнакомкой!

Однако, в этот момент она встала, лёгким движением накинула своё простое-элегантное пальтецо и, попрощавшись с официантом, поспешила к выходу. И тут Жорж почувствовал аромат её духов. Это были шикарные дорогие духи!

«Настоящая Женщина никогда не экономит на духах. Она пользуется только хорошими, дорогими духами… или не пользуется вообще.» – в который раз за вечер «констатировала» прабабушка, потомственная русская княгиня…