Текст книги "Время гона. Фэнтези, любовный роман"

Глава 6

Айк лениво приоткрыл один глаз, наблюдая, как малышка перелезает через него, такая сладкая, голенькая, желанная до боли во всём теле. Она попрыгала в ванную, а он с удовольствием проследил, как круглая упругая попка скрылась за дверью. Лениво подумал, не пойти ли и ему тоже, но решил, что не нужно пугать её лишний раз. Жаркое пламя гона туманило рассудок, но ему пока удавалось сдержать его. – Пусть девочка успокоится, поест, а ночью её тело опять будет принадлежать ему. Сегодня же он проведёт сцепку. Жаль, ей опять будет больно, потому что от страха она сожмётся и станет препятствовать глубокому проникновению. С этим ничего не поделаешь, времени на её приручение нет. Когда женщина соглашается на сцепку, она расслабляется, и всё проходит безболезненно. Особенно прекрасно получается, если подруга только что испытала удовольствие. Тогда она просто не замечает его проникновения вглубь матки. Но с девчонкой это не пройдёт. Она его боится и, кажется, ненавидит, значит всё опять будет сложно. Но сцепка нужна. Как только она забеременеет, она успокоится. А он будет ждать рождения малышей. – Айк встал, не спеша натянул брюки и направился на кухню. Его пленница нашла в холодильнике курицу и ела её, пристроившись на краешке стола. Его встретила настороженно. Он постарался выглядеть миролюбиво, попросил поставить и ему тарелку, пока он сполоснётся. Она не послушалась, ершисто заявила, что прислуживать ему не нанималась и опять потребовала, чтобы он её отпустил. Ему пришлось набраться терпения, чтобы вызвать её на разговор. Результаты ошеломили: девчонка не собиралась подаваться в Лесные Бабочки, а оказалась в тайге случайно. Мерзавец-водила бросил её, когда она отошла за кустики. Айк отметил мысленно, что нужно поручить кому-нибудь разобраться с мужиком. Не убивать, конечно, но доходчиво объяснить, что грозит женщине, брошенной в лесу во время гона оборотней.

– С другой стороны, может, ему «спасибо» сказать? – Айк усмехнулся, – ладно, потом разберёмся. А вот с больной родственницей что-то надо делать, чтобы успокоить малышку. Тем более, что сдвиги есть, она поговорила с ним. Заодно он выяснил, что его будущую жену зовут Соня.

Айк взял с навесного шкафчика мобильник и поймал её удивлённый и разочарованный взгляд: – что, жалеешь, что не увидела его? – он улыбнулся, набрал номер.

Соня поникла, тихо сказала: – а моя сумочка в лесу осталась. Да ещё большая сумка в автобусе уехала.

На другом конце Айку ответил мужской голос: – Слушаю, Айкен Георгиевич!

– Карен, мне надо, чтобы ты съездил в Малую Ветлугу. Езжай на больничной машине, прихвати с собой женщину, которая сможет поработать сиделкой.

– Хорошо. В посёлке куда ехать?

Айк повернулся к Соне, которая напряжённо прислушивалась к разговору: – твоя бабушка сейчас где находится? В амбулатории или дома?

Та с несчастным видом ответила: – я не знаю. Была в амбулатории, а сейчас…

Айк вернулся к телефону: – вначале побывай в амбулатории, спроси о Прасковье Агафоновне. Если она там, забери её и увези к ней домой. Женщину оставишь со старушкой, пусть поработает сиделкой. Если отнесётся добросовестно, я хорошо заплачу. Если схалтурит – накажу.

Соня расслышала, как собеседник что-то пробормотал. Айк ответил: – обычную возьми, волчицу они сразу узнают. – потом заулыбался, счастливо покосился на Соню, она ответила ему хмурым взглядом, – да, я встретил свою пару, это её бабушка. – Послушал немного: – нет, ничего не говори, что-нибудь придумаешь. Я потом сам всё объясню. Да, ещё: загляни на автостанцию, забери дорожную сумку, которую оставила девушка, ехавшая автобусом из Демидово. – Отключившись, пояснил Соне: – я разговаривал с главным врачом нашей больницы. Сейчас он поедет к соседям, выяснит, что с твоей бабушкой и оставит с ней сиделку. Потом я велел ему забрать твою сумку, которая, наверняка, в Столе находок на автостанции. Да, сейчас решим и по сумочке, которая осталась в лесу. – Он набрал новый номер, – Сергей, сбегай сам или кого-нибудь отправь в Сухой Лог. Там найдите дамскую сумочку и принесите мне, – он немного послушал, хохотнул, но ничего не сказал и отключился. Не станешь же рассказывать любимой, что ему сообщили: молодёжь наблюдала за тем, как он в первый раз обладал ею, а она кричала и сопротивлялась. Сергей, второй, а теперь третий, после Сони, по значимости член стаи, подшучивал над Айком, но сказал, что строго-настрого запретил молодым волкам обсуждать увиденное, а лучше вообще забыть.

Айк чувствовал, как жар охватывает всё тело, безумство гона застилало глаза и ему всё труднее было бороться с ним. Он торопливо выскочил из кухни и в ванной сунул голову под кран с холодной водой. Пламя ненадолго отступило, но вожак знал, что сумасшедшее желание скоро вернётся.

***

Соня с некоторым облегчением выслушала сообщение о том, что похититель отправил к бабушке сиделку. Хорошо было и то, что найдут обе сумки. Там были деньги, мобильник и одежда, а, значит, появлялась надежда сбежать. Кроме того, сиделка наверняка проболтается, где удерживают Соню, а бабушка немедленно сообщит об этом родителям.

Вернулся этот тип, мокрый, с прилипшими волосами, с которых вода бежала по голой груди и спине, а он, кажется, не замечал. Невольно Соня отметила, какой он высокий, с рельефными мускулами на груди и спине: – специально «качается», что ли? Качок! – презрительно подумала она, – наверняка в спортзал или какой-нибудь клуб каждый день бегает. – Он пристально посмотрел на неё, протянул руку:

– если ты наелась, то пойдём, я покажу тебе дом.

Соня встала, но руку не приняла, отодвинулась: – мне твой дом неинтересен. Всё равно меня найдут!

Он рассмеялся: – сегодня уже не найдут, скоро ночь, но спать вроде ещё рано… Или ты в постель пойдёшь? – он лукаво смотрел на неё, и Соня отвела глаза, неохотно сказала:

– хорошо, пойдём смотреть ваш… твой дом. – внутренне она фыркнула: – какого чёрта, он изнасиловал её, притащил к себе, а она будет уважительно обращаться к нему на «вы»!

Он всё же ухватил её за руку и не отпустил, так что она сочла за лучшее не сопротивляться. Они опять прошлись по первому этажу, и Соня отметила, что входная дверь не закрыта. Значит, если мужчина, этот Айк, будет спать или отвлечётся чем-нибудь, она сможет выскочить на улицу и позвать на помощь.

Второй этаж состоял из большого холла, в который выходили двери всех комнат и ванной с туалетом. Одну комнату Соня знала: спальня, куда этот… её притащил. Рядом две комнаты поменьше, тоже с кроватями, дорогой мебелью и коврами. Он сказал, что это гостевые: – в них мы поселим твоих родственников, когда они приедут нас навестить. – Соня слов не находила, чтобы ответить на эту наглость, поэтому решила промолчать. Ещё одну комнату он назвал «детской». Пояснять не стал, а внимательно посмотрел на неё, видимо, ждал привычного возмущения, но она опять сдержалась. Решила же не злить его лишний раз, так что пусть забавляется. Пока.

В последнюю комнату заводить её не стал, постояли на пороге. Девушка увидела большой массивный письменный стол, встроенный в стену сейф, несколько шкафов с книгами под стеклянными дверцами, пару кресел, стулья, опять ковёр на полу, тёмно-синий, толстый. Мужик объяснил: – это мой кабинет, сюда не заходи. – Соня пожала плечами: она вообще не собирается оставаться в этом доме. В кабинете большие напольные часы показывали одиннадцать вечера. Ей хотелось потянуть время, потому что было страшно возвращаться в спальню. Он говорил о какой-то сцепке, после которой она забеременеет. Соня знала только одну сцепку – железнодорожную, у вагонов. Что имел в виду этот маньяк – она не представляла, но заранее боялась. Уж точно ничего хорошего её не ждёт.

Он водил её за руку, крепко сжимая пальцы, и Соня оставила попытку вырваться. Она думала о том, что напрасно не прихватила из кухни какой-нибудь нож. На длинной подставке их было не менее десятка, самых разных. Она поёжилась: не факт, что она решилась бы ударить его ножом. Всё же, чтобы освободиться, ей нужно было бы нанести насильнику существенный вред. Незначительная рана лишь разозлит его.

Он заметил, как она передёрнула плечами, спросил: – ты замёрзла? – несмотря на её возражения, настойчиво увлёк в спальню: – пойдём, время уже позднее.

***

Он подтолкнул Соню к кровати, и она послушно пошла, медленно, как приговорённая к казни. Мужчина следил за ней, нахмурившись и стиснув челюсти так, что ходили желваки на скулах. Он видел, как смертельно она боится предстоящего действа, это раздражало его, но не уменьшало желания. Гон подмял под себя человеческий разум, волк выл и рвался к своей самке, а человек лишь огромным усилием воли сдерживал его, уговаривая не спешить. Пламя застилало глаза, из горла вырывалось шумное прерывистое дыхание.

Малышка почувствовала его напряжение, мельком посмотрела на него и её глаза наполнились ужасом и паникой. Айк поморщился, сдерживаясь, глухо сказал: – если бы ты доверилась мне и не зажималась, всё было бы прекрасно. – Про себя подумал, что уговоры бесполезны. Она боится его, а, значит, опять будут боль и слёзы.

Она села на кровать, и Айк не выдержал, рванул на ней халат, сдёрнул с себя брюки. Не обращая внимания на её слабое сопротивление, навалился всем телом.

Задыхаясь под его тяжестью, Соня почувствовала, как его каменная плоть вошла в неё, но боли почти не было, и панический ужас чуть-чуть отступил. Он тяжело дышал, но она видела, что Айк старается быть осторожным. Он приподнялся на локтях, заглянул ей в глаза: – больно?

– Да! – слёзы уже были наготове, хотя боли уже не было, он мягко двигался внутри неё. Чуть прикусил мочку уха, поцеловал висок:

– я люблю тебя, моя девочка. Не сопротивляйся, всё будет хорошо.

Соня отдёрнула голову от его лица, молча отвернулась. Она не хотела признаться даже себе, что не испытывала к нему отвращения. Сейчас, когда боли не было, она чувствовала необычные ощущения. Хотелось, чтобы он не останавливался. Она даже чуть-чуть шевельнулась ему навстречу, и он удивлённо замер, тихонько засмеялся ей в ухо: – тебе уже приятно, моё солнышко? Как же я рад! Но, всё же… – он внезапно ударил с силой, грубо надавил где-то там, глубоко внутри. Соня забилась, вскрикнула, а он продолжал давить, крепко прижав её к постели. Опять появилась боль, она пыталась сжаться, не пустить его, впиваясь ногтями в его спину чувствовала, как стало липко и влажно под пальцами. – Прекрати,… не зажимайся,… так только хуже, – он с трудом говорил сквозь стиснутые в напряжении зубы. Она не слушала. Боль сменилась жутким ощущением, что он вскрыл что-то там, глубоко, вошёл и остался, замер без движения. Потом она почувствовала, как он напрягся, задрожал. Задрав вверх голову, глухо завыл. Соня перестала кричать, лишь стонала, раздирая ногтями его спину. Его плечо маячило перед её лицом, и она впилась в него зубами, с садистским наслаждением почувствовав, как рот наполнился его кровью. Он зашипел, приподнявшись на одном локте, легко ударил её по щеке: – я сказал – прекрати! Уже всё, больше не будет больно. Я понимаю, что тебе страшно, но потерпи. Тебе тяжело?

– Ненавижу!! Подонок, мерзавец, я убью тебя, мразь! – Соня выплёвывала ему в лицо такие слова, которые она никогда в жизни не использовала и в другое время постеснялась бы произнести. Внутри неё всё кипело: – я зарежу тебя ночью, сволочь! Обещаю, что ты не доживёшь до суда! – она с ненавистью упёрлась руками ему в грудь, но поняла, что это всё равно, что подвинуть каменную стену.

Он хмыкнул: – хорошо, что предупредила. Я уберу все ножи. – Соня в отчаянии прикусила губу.

Она посчитала, что всё закончилось, но он и не думал оставить её в покое. Его дыхание продолжало оставаться тяжёлым и прерывистым, он медленно, плавно двигался, а Соня напряжённо прислушивалась к странным ощущениям. Он не разговаривал с ней и не пытался поцеловать, а вскоре опять напрягся, и она почувствовала, как глубоко внутри её ударила горячая струя.

Ещё дважды, с небольшим промежутком времени, извергалось семя, а потом он выскользнул из неё. Глубоко, удовлетворённо вздохнул, по очереди поцеловал заплаканные глаза. Невзирая на её сопротивление, прижал к себе, невесело хохотнул: – пожалуй, мне и правда будет легче умереть, чем расстаться с тобой.

Он на руках отнёс её в ванную. Соня боялась, что опять увидит кровь на своих ногах, но обошлось. Да и боли не было, а лишь неимоверная усталость и апатия. Зато мужик был весь в крови, она с удовлетворением отметила это. Он тоже залез с ней под душ и зашипел, когда вода попала на спину. Соня увидела кровь под своими ногтями, а когда он повернулся к ней спиной, потянувшись за шампунем, ей чуть дурно не стало от вида кровавых полос. Её укус на плече тоже выглядел неплохо. С некоторым весельем она подумала, что почти выдрала у него кусок мяса. Правда, при этой мысли на неё нахлынула тошнота.

***

Айк ласково касался обнаженного тела любимой с грустью думая, что окончательно восстановил её против себя. Вода смывала с неё его запах, но его сперма осталась там, в таинственной глубине её лона, где зародится новая жизнь. Волк торжествовал: она настоящая пара для вожака, гордая, независимая, не боящаяся его. Его спина, разодранная её ногтями, и прокушенное плечо ныли, но он не обращал внимания. Впервые в жизни он провёл сцепку со своей избранницей. Ему было жаль её, он не хотел причинять боль. Теперь зов гона пойдёт на убыль, и он сможет обдумать сложившуюся ситуацию.

***

Соня как будто сломалась где-то внутри. Торжество от того, что она причинила ему боль, прошло. Теперь она неподвижно стояла под душем, пока он мыл её, а потом вытирал. Откуда-то он принёс ночную рубашку, красивую, в кружевах, из кремового батиста, и она послушно, как кукла, подняла руки, а он продел их в рукава. Она также молча стояла рядом, пока он смывал с себя кровь. Он шипел и изворачивался, пытаясь в зеркало рассмотреть свою спину, иногда поглядывая на Соню. Наконец, он натянул трусы и спросил: – ты сама пойдёшь, или мне унести тебя? – она, не отвечая, повернулась и вышла из ванной. У спальни остановилась, страшась войти. Он понял, грустно усмехнулся: – входи. Будем спать, мы оба устали.

Она думала, что сразу же уснёт, но сон не шёл. Её мучитель спал, закинув руки за голову, и Соня, приподнявшись на локте, вглядывалась в его лицо, освещённое неярким светом луны. Во сне он расслабился, исчезло хмурое недовольство, каменно сжатые губы едва заметно улыбались. Она подумала о том, с какой уверенностью он говорил об их общем будущем, и почему-то эта мысль сейчас не вызвала у неё такого непримиримого отторжения. Не красавец, но лицо сильное, волевое, по-своему обаятельное. Пожалуй, он бы понравился ей, не будь их встреча столь трагичной. Ей уже не хотелось его убить, да она и не смогла бы. Кажется, он её раскусил, потому что и не подумал сходить на кухню, убрать ножи.

Соня отодвинулась на край кровати, отвернулась от мужчины, надеясь заснуть. Он что-то недовольно пробормотал, придвинулся к ней вплотную, обнял, прижимая к себе. Она не решилась оттолкнуть его, боясь разбудить, боясь повторения происшедшего.

Глава 7

Она проснулась от того, что внизу кто-то стучал во входную дверь. Раннее утро заглядывало к окно, и первые воробьи неуверенно чирикали весеннюю песенку на пока ещё голых ветвях старой яблони. Соня открыла глаза и с ужасом обнаружила, что её голова лежит на плече Айка, рукою она обнимает его поперёк груди, согнутая в колене нога покоится на его бёдрах и смутно ощущает, как пульсирует и становится каменной его плоть.

Она торопливо дёрнулась, убрала свои конечности, но была задержана обнимающей её рукой. Айк повернулся на бок, плотнее прижал её к себе: – жаль, что тебя разбудили, – самодовольно добавил: – ну, да всё равно, ещё чуть – чуть, и я сам бы тебя разбудил! – Она уже слышала, как участилось его дыхание, как нетерпеливые руки гладят, несильно сжимают грудь, ягодицы. Полетело на пол отброшенное одеяло, а следом – её ночная рубашка и его трусы. Соня сжалась, страшась вчерашнего дикого натиска. Он почувствовал, фыркнул ей в ухо: – не бойся, вчерашней сцепки было достаточно, я уверен, что ты беременна. Не закрывайся от меня. Разве тебе неприятны мои ласки? – Он поднял голову, выжидающе глядя ей в лицо. Соня отвернулась, пробормотала:

– там кто-то стучал. Не хочешь сходить, посмотреть?

– Подождут, здесь для меня важнее, – он подхватил под колени её ноги, широко развёл, задыхаясь, бросил: – это принесли твою сумку из леса.

Боли не было, и Соня со стыдом подумала, что, если бы этот тип не был столь ненавистен, она могла бы наслаждаться близостью с ним. Он не был особо нежен, скорее – грубоват и нетерпелив. Его руки и губы прикасались, целовали и ласкали самые сокровенные уголки, она ахала, пыталась его оттолкнуть, закрывалась ладошками, а он, посмеиваясь, легко преодолевал её сопротивление.

Он всматривался в её лицо, напряжённо ожидая чего-то, сдерживаясь, а когда она отвернулась, он задрожал, судорога прошла по его телу. Ткнувшись лицом в подушку, он тихо зарычал и затих. Соня завозилась, придавленная его телом, и он опомнился, приподнявшись на локтях вздохнул, чмокнул её в висок и отправился в ванную. Спустя несколько минут она увидела, как он прошёл мимо открытой двери к лестнице.

Девушка выбежала в холл, на ходу натягивая подобранную рубашку, и прислушалась. Щёлкнул на двери замок, негромкий разговор не позволял различить слова, затем взрыв мужского хохота, и дверь захлопнулась. Она торопливо вернулась в постель, услышала, как Айк взбегает по лестнице.

Её сумочка, потерянная в лесу, покачивалась на его пальце. Он подошёл к небольшому столику и бесцеремонно вытряхнул на него её содержимое. Соня ахнула, вскочив с кровати устремилась к упавшему на пол мобильнику, но Айк был быстрее. Он подхватил телефон, оскалился: – что, хотела кому-то позвонить?

– Дай сюда! У меня родители с ума, наверно, сходят! – она вцепилась в его руку, пытаясь вырвать телефон, хотя и понимала тщетность своей попытки.

– Нет, я сам им позвоню. Чуть позднее, – он положил мобильник на высокий, до потолка, зеркальный шкаф, небрежно смёл со столика обратно в сумку её содержимое и протянул Соне: – возьми, проверь, не потерялось ли что-то. – Она с неприязнью вырвала у него сумку, подумав, что уж деньги-то, конечно, «потерялись». К её большому удивлению, кошелёк не распотрошили и вся немалая сумма была на месте. Она держала в руках толстенькую пачечку пятитысячных купюр и радовалась: всё же родители выслали с ней чуть не половину своих накоплений, и было бы очень жаль, если бы деньги украли. Глядя на неё, Айк презрительно скривился: – ни один волк не ограбит женщину, да и сумма-то невелика, по-моему. – Соня не стала пускаться с ним в полемику, а лишь пожала плечами – ему виднее. Преодолевая неприязнь, сказала:

– эти деньги предназначены для оплаты услуг сиделки для бабушки, если бы её удалось мне найти…

Он приобнял её за плечи, привлёк к себе, наклонившись, попытался поцеловать. Соня резко отвернулась, и его губы мазнули по щеке. Он усмехнулся: – ты же слышала: сиделкой твою бабушку обеспечат!

– Но ведь её услуги нужно оплатить! – Соне хотелось стукнуть его по голове чем-то тяжёлым, чтобы стереть с этого лица самодовольную усмешку.

– Ты моя половинка, моя пара. Отныне все твои расходы становятся моей заботой. А эту мелочь, – он сморщил нос и кивнул на деньги в Сониной руке, – ты можешь истратить, на что пожелаешь. – Он опять привлёк её к себе, потёрся щекой о волосы и глубоко вдохнул их запах: – например, на красивое сексуальное бельё, которое я с радостью буду с тебя снимать. – В его голосе она услышала сдерживаемый смех, но не собиралась поощрять заигрывания этого… сексуального маньяка. Напрягшись, Соня упёрлась обеими руками ему в грудь, холодно глянула в глаза:

– отпусти меня, мне неприятны твои прикосновения!

Он дёрнулся, как от пощёчины, опустил руки и стремительно вышел из спальни. Уходя, бросил, не оглядываясь: – умывайся и спускайся завтракать.

***

Айк проснулся затемно. Прошедшая сцепка наполнила его покоем и умиротворённостью. Любимая тихо посапывала носом у него на плече. Тонкая рука невесомо обнимала его, а согнутая в колене ножка покоилась прямо на самом чувствительном месте. Нежность и любовь переполняли Айка. Даже волк молчал, но он чувствовал его удовлетворение. Всё же гон ещё не закончился, хотя и пошёл на спад, и вожак ощущал нарастающий жар. Как только его девочка проснётся, он снова будет ласкать её, пока она сама не потянется к нему. Но до этого нужно терпеть, хотя и тяжело. К тому же её ножка время от времени потихоньку елозила по напряжённому пенису, заставляя Айка тяжело сглатывать.

Внезапно во входную дверь громко застучали, и Соня проснулась, завозилась, быстро отдёрнула руку и убрала с него ногу. Она даже попыталась отдвинуться, но уж этого он допустить не мог, повернулся на бок и прижал её к себе. Айк знал, что это приехал Сергей. Наверняка, по его поручению, в Сухом Логу нашли брошенную сумочку. Но оставить малышку сейчас, такую тёплую, сладостную, пахнущую сном и негой он не мог, это было свыше его сил. Пламя гона нахлынуло, затмило разум, превратило тело в сжатую пружину. Почти теряя сознание от необходимости сдерживаться, Айк с жадностью целовал нагое тело любимой, с раздражением отмечая её страх перед ним. Её лоно предало её, увлажнившись и желая его любви. Всё же он не зря был вожаком, самым сильным волком в стае не только физически, но и морально. Его железная воля ни на секунду не утрачивала контроль над телом. Задыхаясь от жгучего, жаркого наслаждения, Айк боролся с желанием поскорее достичь вершины любовного действа. Он надеялся и ждал её, наблюдая, как затуманились её глазки, как участилось дыхание… Но нет, недаром его волк избрал девочку парой. Её сила воли не уступала его собственной. Соня ненавидела его и смогла подавить всякий отклик на его любовь.

Сергей, действительно, привёз сумочку. Он потянул носом воздух, весело улыбнулся: – я понял, что ты занят. Значит, она на самом деле твоя пара? – Айк молча кивнул, – ну что же, я рад за тебя, дружище! Надеюсь, она сможет взять наших волчиц в ежовые рукавицы!

Айк с сомнением в голосе сказал: – ну, не знаю, не хочу загадывать. Пока что я ей на дух не нужен, а там посмотрим.

– Как-то она ещё с Лорен встретится! Едва ли та смирится со своей потерей!

Айк скривился, и мужчины расхохотались. Они оба представляли, как разозлится Лорен, узнав о том, что у вожака появилась долгожданная пара.

Возвращаясь в спальню, Айк подумал, что сумочку просто так отдавать нельзя. Необходимо посмотреть, что там лежит. Чуть позже он похвалил себя за догадливость: из сумочки выпал мобильник. Он огрёб бы кучу неприятностей, если бы девчонка заполучила телефон. Гаджет пришлось изъять, что очень огорчило Соню. Ну, ничего. Он сам позвонит её родителям, чтобы они не волновались. Позвонит, но чуть позже, да.

***

Стоя под душем, Соня немного всплакнула. Было совершенно непонятно, как ей выбраться отсюда. Она не могла составить никакого плана, оборотень постоянно был рядом, говорил, обнимал, прикасался… Первый панический ужас прошёл, но отпускать её не собирались, значит, надо подумать о бегстве. И надо бы как-то заставить его купить ей бельё. В халате на голое тело она чувствовала себя некомфортно, особенно в присутствии чужого мужчины. Неважно, что на ней не осталось ни одного местечка, которое бы он не обцеловал, не общупал и не осмотрел! Всё равно ей было ужасно, до невозможности стыдно. Пожалуй, ещё и поэтому она не могла смотреть ему в глаза.

По холлу второго этажа плыл соблазнительный аромат свежесваренного кофе, и Соня, не раздумывая, побежала на кухню.

Айк сидел за столом и хмуро посмотрел на неё: – чем ты была занята и почему я должен тебя ждать? – Соня аккуратно уселась на стул, налила себе в чашку кофе из стоящего на столе большого кофейника, добавила сливок и сахара и лишь потом спокойно посмотрела на него:

– я не просила ждать меня. И вообще не просила тащить меня сюда! – Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Соня собрала всё своё мужество, чтобы её взгляд был твёрдым и решительным, хотя внутри всё дрожало.

Наконец, тень улыбки мелькнула на его лице и выражение глаз смягчилось: – у нас не принято, чтобы волчица спорила с волком или, как в нашем случае, женщина со своим мужчиной.

– Плевать я хотела на то, что у вас принято, а что нет, – ровно ответила Соня, положив себе на тарелку большой бутерброд с ветчиной и добавив к нему несколько ломтиков сыра, – ты не мой мужчина, а насильник и преступник, который будет сидеть в тюрьме.

Этот идиот развеселился, заулыбался. Откинувшись на спинку стула, хитро прищурил глаза: – но ты же приедешь ко мне в тюрьму, я надеюсь? Я буду вести себя хорошо, чтобы мне разрешили свидание! Там, говорят, даже есть специальные комнаты, с кроватью…

Соня почувствовала, как неудержимо краснеет. Она бросила надкушенный бутерброд и хотела встать, но он одним прыжком оказался рядом, удержал её на стуле и опустился на корточки, заглядывая в наполненные слезами глаза. Серьёзно сказал: – ну, прости меня, любимая. В кои-то веки у меня прекрасное настроение, вот меня и потянуло на шутки, – он взял её руки в свои, по очереди поцеловал и прижал её ладони к своим щекам, – понимаешь, я всю жизнь искал свою пару и уже не верил, что когда-нибудь встречу её. Ты для меня, как дар небес, Соня. Если ты решила, что моё место тюрьме – я смирюсь с твоим решением. Но даже через двадцать лет я буду знать, что где-то есть девочка, которая судьбой предназначена для меня. – Они опять долго и пристально смотрели друг другу в глаза, он – грустно, а Соня – задумчиво. Наконец, он поднялся на ноги, сел на свой стул и улыбнулся: – давай позавтракаем. А потом, может быть, ты ещё ляжешь подремать, а я сбегаю по делам?

Соня пожала плечами. Несмотря на то, что их рано разбудили, спать она не хотела: – а у тебя художественные книги есть? И да, мне надо бельё, – она замялась, – я не могу ходить в одном чужом халате.

– Этот халат никто никогда не надевал, – он улыбнулся, – а бельё я тебе куплю. Как-то я не подумал, что оно понадобится, – и опять его влюблённый взгляд раздевал её, ласково скользил по телу, а Соня, прямо физически ощущая эту любовь, купалась в ней, не чувствуя отвращения.

Но, всё же, она нахмурилась: – ты специально не даёшь мне поесть, чтобы я умерла с голоду и тебе не пришлось меня убивать? – она с ужасом, мысленно хлопнула себя по губам: – что я мелю?? Я же кокетничаю с ним??

Кажется, он тоже это понял, глаза сверкнули сполохами жёлтого пламени, зрачки сузились до вертикальных щелей: – зачем тебя убивать? Я буду пить твою сладость, вдыхать аромат твоего тела, наслаждаться вкусом каждой его частички… – Кажется, она поняла его буквально. Глаза девушки наполнились ужасом, она замерла, как птичка перед готовым к прыжку котом. Это было выше его сил. Вскочив из-за стола, он одним движением сдвинул тарелки и кофейник на угол. Подхватив её на руки, принялся целовать лицо и шею. Она отворачивалась и брыкалась, но уже лежала на столе с задранным на грудь халатом.