Текст книги "Дочковедение для пап"

Еще одно примечание насчет несколько сомнительного вопроса о физических контактах с девочками

Когда я еще только собирался писать эту книгу, ко мне в кабинет заглянул человек. Он проходил мимо, увидел мое имя на двери и решил зайти, чтобы попросить меня подписать для его жены экземпляр моей книги. (Ума не приложу, почему людям обязательно нужно, чтобы книгу подписывал именно автор. Я уже давно решил, что проще самому подписывать за авторов книги, которые я покупаю, все равно ведь никто не узнает правды. Поэтому если вы посмотрите на мою книжную полку, то найдете там «Противостояние» Стивена Кинга с посвящением: «Найджелу – одному из моих самых старых и дорогих друзей. С наилучшими пожеланиями, Стивен». Также у меня есть «Дерзость надежды» Барака Обамы, где написано: «Спасибо, Найджел! Без тебя я бы не справился. Президент Обама». Но, наверное, больше всего я горжусь своим экземпляром «Макбета» с нижеследующей дедикацией: «Что имя? Роза пахнет розой, но Найджелом я назову ее! Уильям Шекспир. P.S. Спасибо за подсказку насчет ведьм, я реально задолбался придумывать для них заклинание».)

Итак, подписывая этому человеку свою книгу, я спросил его, какие темы он бы хотел видеть в книжке для отцов, растящих девочек. Первое же, что он ответил, это что он хотел бы знать, в каком возрасте дочерей уже не стоит обнимать.

– Сколько лет вашим дочкам? – спросил я.

– Семь и девять.

– И что вы хотите узнать об этом?

– Ну, вы же понимаете, когда постоянно слышишь все эти истории о том, как отцов обвиняют в том, будто они пристают к собственным дочерям, не хочется сделать что-нибудь такое, что могут понять неправильно. Особенно когда девочки достигают определенного возраста и, наверное, тоже начинают чувствовать себя немного неловко.

– То есть вы хотите знать, когда следует прекращать выражать свою приязнь через физический контакт? – спросил я.

Мне нравился этот парень, даже несмотря на то что мы только что познакомились. Наверняка он был отличным отцом. У меня не было никаких научных доказательств этого предположения, никаких свидетельств, помимо внутреннего чутья. Иногда это просто видно.

– Совершенно верно, – кивнул он.

– Никогда.

Он рассмеялся – и это прозвучало замечательно. Это был смех человека, который знает, что он делает то самое дело, ради которого был послан на эту землю. Он был настоящим отцом!

– Этого не следует прекращать никогда, – продолжал я. – Возможно, вам стоит обращать больше внимания на ее реакцию, когда начнется созревание, но если вы достаточно чувствительны к таким вещам, то поймете, когда стоит ее обнять, а когда лучше оставить в покое. Но прекращать не следует никогда, потому что она всегда будет нуждаться в этом.

– Но как же все эти истории про сексуальные домогательства?

– Я двадцать лет работаю с подростками, которые подверглись сексуальным домогательствам, и с людьми, которые это делали, и за все это время у меня не было ни одного случая, когда ребенок неправильно интерпретировал искренние намерения своего отца. Дети отлично знают, когда все правильно, а когда не очень. Если вы делаете что-то плохое, они это почувствуют. Может быть, они не сразу смогут об этом говорить, но знать они будут. Верно и обратное: если вы хороший отец, который просто хочет обнять свою дочку, она будет знать это.

– Но как же все эти случаи, о которых рассказывают по телевизору?

Я пожал плечами:

– Я не говорю, что такого не бывает. Были случаи, когда отцов обвиняли в вещах, которых, на мой взгляд, они не могли сделать, но практически всегда это происходило в ходе какого-нибудь отвратительного спора об опеке, когда единственным человеком, которому ребенок якобы раскрыл какие-либо подробности, оказывалась озлобленная бывшая супруга или партнерша. Впрочем, такие случаи достаточно редки, поскольку, когда ребенок признается, что с ним делали что-то плохое, обычно совершенно очевидно, кто этот человек и что он с ним делал.

– Так значит, я могу по-прежнему обнимать моих дочерей? – спросил он.

– Конечно, – кивнул я. – Обнимайте сколько хотите!

– Уфф! – воскликнул он с явным облегчением.

Вот уж воистину уфф!

Поневоле задаешься вопросом: до чего мы, черт побери, докатились, если хорошие отцы должны беспокоиться о том, когда им следует прекращать обнимать своих дочерей? Как мы дошли до это?

Уфф и еще десять раз уфф.

Второй этап: все, что происходит после окончания первого этапа

Все это мы будем рассматривать достаточно детально на протяжении остальной части книги, в особенности начиная с главы 14. Некоторые последующие главы будут относиться как к первому, так и ко второму этапам, другие – только ко второму. Все это вполне очевидно, так что я не стану больше распространяться на этот счет.

Давайте просто двинемся дальше.

Подсказки к главе

Основы девочкознания

• На самом деле для отцов важны только два основных этапа развития их дочерей: первый, охватывающий весь период до начала полового созревания, и второй, включающий в себя всю ее последующую жизнь.

• Большинство отцов находят первый этап вполне несложным.

• Тем не менее не надо недооценивать важность первого этапа лишь потому, что он проще. Именно тогда закладываются основы отношений, которые помогут вам обоим пройти второй этап.

• Как этого достичь?

• Как можно раньше застолбить заявку.

• Найти с дочерью общие интересы.

• Стать тем, к кому она обращается за помощью.

• Сделать так, чтобы она каждый вечер засыпала, зная, что вы рядом.

• Получать от этого максимум удовольствия.

• С девочками, как и с мальчиками, необходимо играть жестко и позволять им рисковать.

• Физические выражения приязни важны и нужны независимо от возраста девочки.

Глава 5. Девчачьи разговоры: как с ними общаться

Наверное, лучший пример, какой можно привести относительно разницы в мужском и женском общении, – это то, как мы воспринимаем телефонные разговоры с родителями. Разговоры жены с ее родителями, как правило, длятся дольше, чем ваши разговоры с вашими родителями, но настоящие различия проявляются после того, как она вешает трубку. Мужчины обычно в таких случаях спрашивают что-нибудь вроде: «Ну, как там твои предки?»

Задавая этот вопрос, мы в действительности хотим знать лишь самое основное: живы ли они и все ли у них в порядке? Но женщины интерпретируют это как просьбу пересказать весь разговор слово в слово. К нашему отчаянию, они порой еще и пытаются выдать нам подробный отчет в середине телепередачи, которую мы в это время смотрим, потому что считают, что состояние их родителей заботит нас больше, чем то, что показывают по телевизору. Нет, вообще-то в целом это, конечно, так, но в данный конкретный момент нас все же больше интересует телевизор.

Как бы было замечательно, если бы они просто клали трубку и сообщали: «Ну что ж, они оба живы и здоровы, и вообще у них все хорошо».

Нет, честно: что еще о них нужно знать?

Это работает и в обратную сторону: не успеваем мы положить трубку, как она спрашивает:

– Ну, как твоя мама?

– Нормально.

– А отец? Что они вообще там поделывают?

– Да в общем… не знаю… Как обычно.

– Что она тебе сказала?

Вы пожимаете плечами:

– Ничего особенного. Они оба живы-здоровы.

– Но ты говорил с ней целых двадцать минут, должна же она была тебе что-то рассказать?

– Э-э… ну да. Но в целом все в порядке.

Она начинает хмуриться, и с этого момента вам нужно быть очень осторожным, поскольку это может стать началом серьезной разборки, так что вам стоит проявить удвоенную бдительность.

Почему мужчины и женщины настолько по-разному говорят обо всем? В какой-то мере мы рассмотрим это в дальнейших главах, посвященных характеру и мышлению, но в основном дело здесь в том, что мужчины и женщины существуют в различном культурном пространстве. Я не хочу сказать, что мы пришли с Марса, а они с Венеры, но я действительно считаю, что между мужчинами и женщинами есть фундаментальное отличие в том, как они удовлетворяют свою потребность в общении. Дело не в том, что какие-то способы общения правильные, а другие неправильные, – просто надо иметь в виду, что порой мы делаем это совершенно по-разному.

Сбор информации

Когда общаются мужчины, у них почти всегда есть определенная цель; когда общаются женщины, целью зачастую является сам процесс общения. На работе, как мне кажется, мужчины и женщины примерно одинаково нацелены на результат, но в личных взаимоотношениях, контактах с любимыми людьми и друзьями мы действительно говорим по-разному.

Итак, что это может означать для вас как для отца девочки? Означает ли это, что вы должны научиться говорить как девочка? Может, вам надо привыкнуть сидеть за столом с пластмассовым чайным прибором и вести беседы о феях и пони? Должны ли вы выслушивать ее бесконечные пересказы, кто кому что сказал или сделал в этот день в школе?

Иногда нет, иногда да.

Если у вас дочери, вы имеете огромное преимущество в том, что девочки обычно гораздо более охотно рассказывают о своих делах, чем мальчики. С мальчиками ваша задача, как правило, заключается в том, чтобы выудить из них необходимую информацию; с девочками дело обстоит ровно наоборот.

Могу привести конкретный пример: мой сын, которому на момент написания этой книги исполнилось девять лет, когда я начинаю расспрашивать, как прошел день, отмалчивается как партизан. Его обычный ответ – «нормально». Порой, уступив моему натиску, он может рассказать кое-что из своей школьной жизни, но не более того. По правде говоря, я думаю, что даже если его школа сгорит дотла, он все так же скажет «нормально».

Сравните это с ответами, которые я получаю, задав тот же вопрос его лучшей подружке, которая учится с ним в одном классе. Замечательная девчонка! Все, что ей нужно, это чтобы вы спросили у нее, как дела в школе. Вы узнаете в мельчайших подробностях все, что произошло с тех пор, как вы в последний раз задавали этот вопрос. Для нас это лучший способ оставаться в курсе событий. Она не только знает, как дела у других людей, она также осведомлена о том, чьи родители в разводе, кто из детей живет с папой, а кто с мамой, а зачастую даже может кое-что рассказать о прошлой жизни пап и мам своих одноклассников.

То, что она в девятилетнем возрасте смогла выяснить все эти вещи, на мой взгляд, служит свидетельством естественной склонности девочек к сбору информации о своем окружении. Я убежден, что самые лучшие шпионы получаются из девятилетних девочек. Просто сбросьте их с самолета над местной школой – и вы получите доступ к любым необходимым вам сведениям. Гарантирую, что маленькая подружка моего сына сможет раздобыть коды запуска советских ракет меньше чем за неделю.

Большая тройка

Людям часто кажется, что обычный акт коммуникации с другим человеческим существом по сложности приближается к ракетостроению. По теории общения написано несчетное количество книг. Некоторые из них могут быть полезны, другие, скажем так, несколько глуповаты.

Порой единственный способ что-то сказать человеку – это просто сказать ему это.

Я не считаю, что человеческое общение имеет отношение к ракетостроению, за исключением, разумеется, варианта, когда двое ученых обсуждают строительство летательных аппаратов на реактивной тяге. Для простых смертных, однако, общение означает разговоры о всякой всячине. Ни больше ни меньше.

Итак, вот мое руководство по девчачьим разговорам для пап в трех простых пунктах. Здесь нет ничего сложного, никаких специальных терминов или формул для запоминания.

1. Сделайте усилие. Вы не должны делать ничего конкретного – просто сделайте хотя бы что-то. Общение не происходит само по себе: для разговора нужны по меньшей мере два человека. Если вы прикладываете усилие, чтобы показать дочери, что она вам интересна, то даже если вы скажете что-то не так, все же вы дадите ей то, что ей необходимо больше всего остального: свое время.

2. Не пытайтесь решать все ее проблемы. Стоит помнить о том, что девочки не всегда хотят, чтобы вы взваливали на себя их трудности, иногда они просто хотят поговорить о своих чувствах. Для нас это может быть сложно, поскольку, будучи существами практическими, мы тут же пытаемся решать проблемы за них. Однако иногда для девочки важно именно поговорить о проблеме, а не найти выход. Конечно, время от времени вам придется заниматься и решением проблем, потому что она будет ждать этого от вас, но не делайте этого постоянно. Ей просто нужно рассказать кому-нибудь о том, что она чувствует.

3. Задавайте ей вопросы. Вопросы не только позволяют получить информацию, но и помогают установить связь между отцом и дочерью. Если вы задаете вопросы, тем самым вы показываете ей свой интерес, а это очень важно. Опять же, большинство мужчин, будучи нацеленными на практический результат, предпочитают задавать лишь такие вопросы, которые позволяют им понять проблему, после чего тут же принимаются высказывать свои идеи о том, как с ней можно справиться. Не скупитесь – спрашивайте побольше, им это нравится.

Вот и все. Просто, как раз-два-три.

Нет, конечно, я мог бы наворотить здесь гораздо больше сложностей, но мне вовсе не кажется, что в нашем мире так уж скучно жить. Вам вовсе не надо учиться говорить как девочка, но разговаривать со своей дочерью действительно необходимо; причем по большей части говорить будет она, а вам достаточно только слушать. Чем больше времени вы этому уделите, тем увереннее она будет себя чувствовать (и будет способна впоследствии справиться с триллионами испытаний, которые подкинет ей жизнь).

Отец, который временно лишился рассудка, голоса и дочери

Проговорив с семейством Бартлеттов около десяти минут, я понял, что не могу продолжать, не обратив их внимания на довольно крупное толстокожее животное, разместившееся в углу моего кабинета…

Миссис Бартлетт была юристом, мистер Бартлетт – бухгалтером, а Салли Бартлетт – кошмарным четырнадцатилетним подростком. Впрочем, она не всегда была кошмарной; можно назвать это «ситуационной кошмарностью». До одиннадцати лет Салли была вполне милой девочкой, но потом испортилась. Не в том смысле, что она душила котят или грабила банки, просто она была все время чем-то недовольна и на что-то обижена. Родители привели ее ко мне, поскольку она постоянно с ними скандалила.

Однако вовсе не девочка была, образно выражаясь, тем слоном, который привлек мое внимание. Настоящий слон располагался ближе к углу комнаты и заключался в том факте, что мистер Бартлетт за всю беседу едва ли проронил два слова. Фактически он не просто не разговаривал, он делал нечто прямо противоположное – сидел, распространяя вокруг себя ауру унылого молчания, пока его жена и дочь пытались как-то выправить ситуацию.

– Э-э, давайте-ка прервемся на минуточку, – сказал я. – Прежде чем продолжать, мне нужно выяснить одну вещь.

Они посмотрели на меня. Точнее, на меня посмотрели родители, а Салли лишь закатила глаза и уставилась на некую точку над моим столом, которая, очевидно, вызывала у нее раздражение.

– Почему вы ничего не говорите? – спросил я у мистера Бартлетта.

Он поерзал на стуле с несколько смущенным видом, как будто ему было непривычно принимать участие в таких беседах.

– Я так понял, что, когда Салли рядом, мне лучше помалкивать, потому что я все время говорю что-нибудь не то.

– Не то? – переспросил я. – Это что же, например?

– Честно говоря, я и сам не знаю. Кажется, что бы я ни сказал, все равно это будет не то, что надо.

Я взглянул на Салли: благословенное дитя умудрялось одновременно выглядеть оскорбленным, подавленным и раздражительным – все эти чувства сливались на лице девочки в одну болезненную гримасу.

– Мне не кажется, что ее так уж сложно обидеть, – заметил я. – У девочки, похоже, врожденный дар обижаться.

Девочка окинула меня уничтожающим взглядом и отвернулась.

– Вау! – воскликнул я. – Вот это было просто здорово! Таким взглядом можно мух убивать! Из тебя получился бы отличный инсектицид: ты можешь за один присест уничтожать полчища мух, и к тому же это будет абсолютно экологически безопасно!

Отец девочки засмеялся.

Салли не ответила.

– Так что же, вы действительно все время молчите, когда она рядом?

– Нет, конечно, что-то мне приходится говорить, но я стараюсь сводить свои фразы к минимуму.

– Почему? Потому что вы боитесь сказать что-то не то?

Он кивнул.

Я прекрасно его понимал. Он напоминал мне солдата Первой мировой, который наотрез отказывается вылезать из окопа и продвигаться к немецким позициям по весьма разумной причине: он видит, что всех, кто так делает, косит огонь пулеметов.

– Вы как солдат Первой мировой, который отказывается вылезать из окопа и наступать на врага, весьма обоснованно не желая попасть под огонь немецких пулеметов, – озвучил свою мысль я.

Он рассмеялся.

– Да, возможно, вы правы.

– Ваша единственная ошибка в том, что немцы использовали настоящие пули, а она просто блефует. Она стреляет холостыми, надеясь всех запугать и сбить с толку настолько, что они ничего не заметят.

Салли мрачно взглянула на меня и презрительно фыркнула.

– Видите? – сказал я ее отцу, демонстрируя полное отсутствие крови и размазанных по стулу кишок. – Холостые! Сколько бы она ни прожигала меня взглядом, на мне ни царапины!

– Я никогда не думал об этом с такой стороны, – сказал он.

– Не заботьтесь о том, чтобы сказать что-то правильное, – такой вещи попросту не существует. Просто говорите что угодно и смотрите, что произойдет дальше. Если вы позволите ей себя запугать и заткнуть вам рот, то будете жить в окопах годами. Вылезайте на бруствер и спляшите джигу! Ваша задача – вовлечь противника в интеллигентную и приятную беседу; да хоть и в неприятную, если на то пошло. Делайте что угодно, только не прижимайтесь к земле из-за нескольких холостых очередей. Вы нужны ей как тот, кто ведет, а не тот, кто отступает!

Он несколько мгновений подумал, потом взглянул на дочку.

– Это правда? – спросил он ее.

– Нет! – отрезала она.

Он снова перевел взгляд на меня. Я подбодрил его кивком.

– Ну, а я думаю, что правда, – сказал он. – С этого момента я буду говорить все, что думаю, а тебе придется научиться как-то жить с этим.

Она вздохнула, как вздыхают люди, когда напротив сидит какой-нибудь особенно несносный тип.

– И еще мне кажется, что тебе стоит побольше думать о том, как ты разговариваешь с мамой, – добавил он.

И слон как ни в чем не бывало встал, поправил подтяжки и побрел из комнаты.

Подсказки к главе

Девчачьи разговоры

• Прилагайте усилия.

• Не пытайтесь постоянно решать ее проблемы.

• Задавайте побольше вопросов.

Глава 6
Подростковый кризис. К несчастью, вы его пропустили и явились слишком поздно

Уж не знаю, что не так с нами, людьми, но, похоже, мы ужасно любим кризисы. Сейчас, когда я пишу эту книгу, данную нишу занимает так называемый свиной грипп – впрочем, он, кажется, уже начал выдыхаться[6]6
  Книга написана в 2013 г. – Примеч. ред.


[Закрыть]. Я уже было принял всю эту суматоху со свиным гриппом всерьез – а попробуй не прими, когда «Си-эн-эн» каждые полчаса передает последние новости из Всемирной организации здравоохранения! Однако через какое-то время стало ясно, что это всего лишь очередная репетиция постоянно ожидаемого, но никогда окончательно не материализующегося «пушного зверька», но никак не сам «зверек».

Если говорить откровенно, должен признаться, что я был немного разочарован. Много лет назад я прочел «Противостояние» Стивена Кинга и в глубине души даже предвкушал эпидемию супергриппа, которая бы немного расчистила место вокруг. Разумеется, было бы печально потерять большую часть человечества, но мысль о том, что на Земле наконец станет тихо и спокойно и появится немного времени для себя, казалась мне весьма привлекательной.

Одним словом, свиной грипп оказался, по моему мнению, довольно убогой пандемией.

Интересное дело: я помню, что, когда был ребенком, все только и говорили, что об африканских пчелах-убийцах. Они могли появиться в любой момент, а это ужасно злобные маленькие твари. Обычная пчела – довольно мирное насекомое, но африканскую пчелу-убийцу можно называть как угодно, только не мирной. Того, кто разозлит африканскую пчелу-убийцу, ждет настоящий ад. Лично я виню прежде всего того, кто ее так назвал: если бы я вырос с именем «африканский Найджел-убийца», то, возможно, тоже почувствовал бы себя обязанным оправдать его на деле.

Как бы там ни было, ожидание туч разъяренных пчел-убийц оказалось тщетным; я так и не знаю, куда они делись. Скорее всего, улетели туда же, куда отправляются все старые кризисы после того, как наскучат людям. Это не имело значения, поскольку нас уже ожидали вирус Эбола, СПИД, коммунизм, ядерный армагеддон и президент Джордж У. Буш. Все они оказались в своем роде кризисами, и все один за другим понемногу выдохлись.

Пф-ф-ф!

То же самое можно сказать и о «подростковом кризисе» у девочек. В последние годы эта идея довольно сильно спустила пар, поскольку оказалось, что девочки на самом деле очень неплохо справляются во всевозможных областях. Фактически настолько хорошо, что это подстегнуло развитие идеи «подросткового кризиса» у мальчиков – множество авторов принялись писать внушительные книги о причинах кризиса у мальчиков и его возможных последствиях. Мне уже доводилось высказывать, что я думаю обо всем этом[7]7
  Nigel Latta (2009).Mothers Raising Sons.HarperCollins: Auckland.


[Закрыть]. Ознакомившись с данными множества исследований и собрав собственную статистику, я считаю, что в целом эта тема сильно раздута. Некоторые мальчики действительно переживают кризис, но ведь есть такие мальчики, которые постоянно переживают кризис. Я твердо отношу себя к лагерю тех, кто считает, что дело заключается не столько в том, что мальчики становятся хуже, а в том, что девочки стали лучше.

Если посмотреть на общую картину того, что говорят нам международные исследования[8]8
  Judith Kleinfeld (2009). The state of American boyhood.Gender Issues26(2), 113–129.


[Закрыть], то становится совершенно очевидно, что проблемы мальчиков и девочек в целом чаще всего различаются. Случаи девочек чаще касаются депрессий, суицидальных настроений (а также попыток самоубийства) и пищевых расстройств. Также девочки реже достигают высот в математике и научных дисциплинах. Но прежде чем списывать вашу дочь со счетов как будущего математика, подождите, пока мы не вернемся к этому в следующей главе, поскольку вся эта история с математикой и научными дисциплинами не так проста, как кажется на первый взгляд.

Написанное выше может вызвать у читателя некоторое беспокойство: мысль о том, что проблемами вашей дочери, скорее всего, могут оказаться депрессия, желание убить себя и пищевые расстройства, наверняка хоть немного, да заставит вас тревожиться. Однако правда заключается в том, что на уровне отдельных людей вся эта статистика практически ничего не значит. Говоря об этих вещах, я вовсе не имел намерения вас напугать, совсем наоборот – то, чего я в действительности хотел бы добиться, так это дать вам возможность взглянуть на подобные мрачные прогнозы под правильным углом.

Мне бы не хотелось, чтобы вы решили, будто я вообще отбрасываю идею о кризисах, поскольку такая информация действительно служит нужным целям. Для девочек 1990-е годы ознаменовали довольно запоздалое появление в поле общественного интереса. Как часто бывает, чтобы привлечь внимание публики и массмедиа, потребовалась книга, и для девочек такой книгой стал труд «Воскрешение Офелии»[9]9
  Воскрешение Офелии. Секреты девочек-подростков. – СПб.: Питер, 2020.


[Закрыть], написанный Мэри Пайфер и опубликованный в 1994 году. Он годами оставался бестселлером по версии «Нью-Йорк Таймс», и не только из-за того, что Пайфер обладает необычайным даром обращаться со словами. Главный посыл Пайфер состоит в том, что девочки растут в «губительной для них культуре»; она описывает поведение, рассчитанное на то, чтобы наверняка привлечь внимание людей: «калечащие тело диеты», самоповреждения, бунт против родителей, наркотики, алкоголь и небезопасный секс.

Содержание книги было мрачным и пугающим, но в некотором роде оно и должно было быть таким, чтобы привлечь внимание публики, поскольку до того времени девочки в значительной степени оставались в стороне от общественных и научных обсуждений[10]10
  Sharon R. Mazzarella and Norma O. Pecora (2007). Girls in crisis: newspaper coverage of adolescent girls.Journal of Communication Inquiry31(1), 6–27.


[Закрыть]. Так, в 1970-х многие исследователи изучали «молодежную культуру» и писали о ней, но их исследования главным образом касались мужской части молодежи, девочки же либо вообще не рассматривались, либо о них упоминалось вскользь.

После выхода «Офелии» все начало меняться. Внезапно всех стала заботить судьба их дочерей. Как и в случае с рэп-музыкой, волна началась в Соединенных Штатах и распространилась до развитых стран. Вскоре мы только и делали, что беспокоились о том, как нам быть с нашими девочками. Преимущества сложившейся ситуации заключались в том, что политики приподнялись с кресел и обратили внимание на вопрос, так что не успели мы моргнуть глазом, как появилась целая куча разных программ и инициатив, направленных на то, чтобы помогать девочкам.

Неудивительно, что после этого положение начало улучшаться.

Однако, несмотря на это, мы по-прежнему время от времени видим довольно удручающую статистику. Причина этого в том, что пугающая тема помогает книгам продаваться и привлекает более обширную и внимательную аудиторию. Если бы я назвал эту книгу «Три фактора, которые, скорее всего, доведут наших дочерей до самоубийства или психушки», мне, несомненно, удалось бы продать больше экземпляров. Но я не стал ее так называть, потому что мне не нравятся подобные вещи (хотя лишние деньги мне бы не помешали, я не считаю правильным запугивать людей лишь для того, чтобы они покупали мой товар).

Так что давайте возьмем хотя бы один пример мрачной статистики и подумаем о том, что это может означать в реальном мире. Рассмотрим абсолютно вымышленные цифры. Допустим, мы узнали, будто бы для девочек вероятность быть съеденными акулами на 67 % выше, чем для мальчиков. Само собой, это утверждение не может быть верным, и я не хотел бы оскорблять акул предположением, что им больше по вкусу девочки. Насколько мне известно, акулы достаточно непредвзятые хищники, и хотя на самом деле случаи людоедства встречаются среди них не так уж часто, я уверен, что, когда это происходит, они едят всех подряд независимо от пола, вероисповедания или цвета кожи. Не сомневаюсь, что, если бы представилась возможность, акула могла бы съесть даже нациста (хотя из всего, что я знаю о нацистах, они, кажется, проводят не так уж много времени на пляжах). Мне никогда не доводилось видеть нацистов, играющих в пляжный волейбол или бултыхающихся в воде со своими маленькими нацистскими детьми. Несмотря на все это, я уверен, что, если бы перед акулой встал выбор между нацистом и, скажем, членом организации Amnesty International, она попросту выбрала бы того, кто находится ближе или более упитан.

Их просто не очень волнует политическая ориентация их жертв.

Но забудем обо всем этом и зададимся вопросом: как бы вы восприняли статистику, говорящую, будто вероятность того, что акула съест вашу дочь, на 67 % выше вероятности, что она съест вашего сына?

Я бы предложил просто не обращать внимания на эти цифры.

«Вы серьезно?»

Ага.

«Но ведь это такая тревожащая статистика, как можно ее игнорировать?»

Да запросто.

«Почему?»

Потому что в ней речь идет о средних цифрах для общего количества девочек в целом, на самом деле она не сообщает ничего существенного относительно конкретно вашей дочери. Некоторые девочки вообще не рискуют быть съеденными акулой; для других этот риск весьма велик.

«Но как нам определить, к какой группе относится наша дочь?»

Любая пугающая статистика подобного рода примечательна тем, что, когда у ваших детей действительно серьезные проблемы, это обычно заметно невооруженным глазом.

«Да, но как можно знать наверняка?»

О некоторых конкретных темах, таких как секс, наркотики и самоповреждения, мы поговорим позже, но на самом деле все, что от вас требуется, – это обращать на свою дочь внимание. Если ближайшее море находится в сотне миль от вашего дома, ваша дочь практически ничем не рискует. Если же она живет на маленьком островке в доме, сооруженном из гниющих рыбьих потрохов, и целыми днями только и делает, что льет в воду свежую кровь животных, ее шансы быть съеденной акулами значительно повышаются.

«То есть вы хотите сказать, что общие цифры ничего не говорят, а по-настоящему имеет значение только то, чем ваша дочь занимается?»

Именно это я и хочу сказать. Смотрите на то, что находится прямо перед вами, а не на то, что показывают по телевизору. Статистика – интересная вещь, но она всего лишь описывает общие тенденции. Она не может предсказать, что случится с нашими дочерьми. Их судьба зависит исключительно от них самих, а также от нас.

«Так как же минимизировать риск того, что с ними произойдет что-нибудь плохое, о чем нам говорят средства массовой информации?»

Именно этому посвящена дальнейшая часть этой книги: что мы можем сделать, чтобы воспитать уверенную в себе, независимую девочку, знающую, кто она такая и чего она хочет, и не боящуюся постоять за свои взгляды?

«Да, да! Но как же это сделать?»

Возможно, лучше всего для начала предупредить ее, что, если она собирается купаться в море, ей не стоит писать в воде, купаться вместе с собакой, заплывать в море на закате или тащить в воду пакет, наполненный свежей кровью. Это послужит неплохим заделом в вопросе касательно акул, а остальное мы догоним по ходу дела.

Подсказки к главе

Подростковый кризис

• Вы опоздали примерно лет на пятнадцать.

• Хорошая новость заключается в том, что в целом у девочек и так все в порядке.

• Пф-ф-ф!