Текст книги "Мертвая вода. Смерть в театре «Дельфин»"

– Еще чего не хватало. Было бы из-за чего дуться, – ответила девушка, хотя Аллейн не сказал бы, что она так уж недовольна Патриком.

Дженни спустилась в лодку, и та, подпрыгивая на волнах, двинулась к дальнему краю бухты. Подняв голову, девушка помахала Аллейну. Ее рыжевато-каштановые волосы сияли на солнце.

– Приятная молодая особа, – заметил Кумб. – Что думаете о словах парнишки?

– Похоже, мы не очень продвинулись…

– Разве? Он ведь практически признался, что бросал камни тогда вечером. Больше того, сказал, что папаша велел ему держать язык за зубами.

– Да. Выглядело все именно так, верно?

– Ну и что же?

– Однако он ничего не сказал про булыжник, сброшенный сегодня утром. По словам мальчика, мисс Прайд ушла, но потом вернулась. Возможно, он принял за нее мисс Кост.

– Ага! – удовлетворенно воскликнул Кумб.

– Доктор Мэйн, как вы помните, видел, что Уолли крался вдоль дороги к источнику вскоре после половины седьмого. Мисс Прайд видела мальчика примерно тогда же. Она вернулась в паб без пяти восемь и мисс Кост по дороге не встретила. Допустим, утренняя служба закончилась где-то без десяти (надо будет выяснить точнее). Тогда мисс Кост оказалась бы у дамбы… во сколько?

– Около восьми.

– То есть, когда мисс Прайд уже зашла в паб. А у источника?

– Примерно еще четверть часа спустя.

– А я обнаружил тело в десять минут десятого.

– То есть у мальчишки было время войти внутрь и укрыться за валуном. От семи тридцати до восьми пятнадцати. Прежде чем появилась жертва.

– Только зачем ему там прятаться? Он думал, что мисс Прайд ушла. Он видел это. С чего бы ему ждать, что она вернется?

– Да кто знает, что могло прийти в его глупую голову?

– Вот именно. Глупую. Но если он будет давать показания в суде, дураками будем выглядеть мы. Кумб, мы не можем полагаться на то, что бедняга скажет. Только на вещественные доказательства. Например, следы его ботинок за валуном.

– Вы же видели, что там. Все истоптано. – Кумб покраснел. – Боюсь, и я там поскользнулся. Мы полезли туда, не подумав.

– Такое случается сплошь и рядом, – утешающе махнул рукой Аллейн. – Даже с лучшими из нас.

– Там все было буквально перепахано. Можно подумать…

– Да?

– Как будто кто-то сделал это специально, прежде чем мы с доктором оказались на месте.

– Именно так. За валуном и у того места, откуда взяли камень. Если вы заметили, возле уступа лежал такой плоский камень. По краю он был испачкан грязью. Возможно, его использовали, чтобы уничтожить следы.

– Похоже, – протянул Кумб, – в таком спокойном месте, как наше, слегка тупеешь. А ведь я еще не старик! Так бы и пнул себя!

– Ничего страшного. В конце концов, отделить ваши следы и доктора Мэйна от остальных вполне реально.

– Да, наверное. И все равно!..

Аллейн взглянул на часы – было почти двенадцать. Он предложил вернуться на материк и навестить священника. Вода поднималась, так что пролив они пересекли на лодке. У пристани детектива все еще ждала его машина с погруженным багажом. Если бы все шло по плану, Аллейн был бы уже на полпути к жене.

Автомобиль они пока оставили на месте – до дома священника было пять минут пешком вдоль побережья. Он стоял между небольшой, чарующей церковкой в норманнском стиле и санаторием доктора Мэйна. Симпатичная постройка позднего георгианского периода выглядела куда старше своего возраста – обычное дело для домов, содержащихся за счет общины.

– Приход здесь был бедный, – пояснил Кумб, – но за последние два года все стало куда лучше. И денежное содержание выросло, и многие, кому источник якобы помог, жертвуют. Вы бы удивились, какие взносы делают в фонд восстановления церкви. Я сам церковный староста, – добавил он, – и должен был быть здесь в десять тридцать на семейной службе. Священнику уже пора вернуться. День у него сегодня, конечно, беспокойный.

У дома они увидели миссис Карстерс, энергично выпалывавшую сорняки. На ней было зеленое льняное платье, блеклые желтоватые волосы одуванчиком обрамляли голову. Выходная шляпка, полиэтиленовый дождевик, перчатки и молитвенник беспорядочно лежали у края огорода, составляя несколько сюрреалистическую картину.

Аллейн представился. Жена священника энергично тряхнула его руку и сказала, что они с мужем – тот, разумеется, потрясен – ждали его в связи с этим ужасным происшествием.

– Он в кабинете. Опять полная путаница со счетами – торговцы вконец потеряли совесть, мистер Кумб. Мэр предложил объединенную поминальную службу…

– Вообще-то, я хотел бы поговорить с вами, если позволите, – вставил Аллейн. – Мы пытаемся отследить, где была мисс Кост сегодня рано утром.

– О боже! Да. Да, конечно.

Миссис Карстерс подтвердила слова доктора Мэйна – мисс Кост пришла на первую службу в семь утра. Они встретились у дверей.

– Она так переживала, бедняжка. Из-за моих бус.

– Ваших бус?

– Да. Они старинные и очень красивые. Камни, конечно, ненастоящие, зато бусы длинные и вообще довольно красивые. Я не хотела их одалживать, но ей так нравилось, как они блестят и переливаются… Ну и конечно эта ее Сисси умудрилась выронить их при первом раскате грома, а в общей панике никто о них и не вспомнил. Я сказала – давайте пойдем за ними после службы. Или еще лучше – почему бы самой Сисси за ними не сходить? Но нет, мисс Кост все никак не могла успокоиться, бедняжка, и настаивала, что пойдет сама. Ей бы прислушаться к голосу разума, а она все говорила, и говорила, и говорила… Ее вообще было не остановить, а я хотела пойти помолиться, да и дождь лил как из ведра. Вот тогда она как раз и заметила доктора Мэйна и спросила, уж не двойняшек ли миссис Третэвей он отправляется принимать – хотя в итоге это оказались вовсе и не близнецы, и непонятно, откуда она взяла такую чепуху. Словом, боюсь, я оставила доктора ей на растерзание – она прямо сгорала от любопытства. А после службы никто и глазом моргнуть не успел, как она умчалась под дождь. Ужасно, правда? – с придыханием выпалила миссис Карстерс. – Правда же? Эдриан! Можно тебя на минутку, дорогой?

– Иду.

Священник, все еще в сутане, вышел через застекленную дверь. Он выразил радость, что Аллейн оказался здесь, в Порткарроу, потом как-то утратил запал и помрачнел.

– Трудно поверить… – проговорил он. – Ужасно, ужасно.

Аллейн спросил его, когда окончилась первая служба. Священник ответил, что примерно без четверти восемь.

– Я ожидал, что народа соберется куда больше – сейчас такой наплыв приезжих. Очевидно, всех испугал ливень, к причастию подошло всего шестеро. Зато во время девятичасовой службы зал был полон.

Аллейн рассеянно подумал: почему священники предпочитают говорить «народ», а не «люди»? Вслух он спросил мистера Карстерса, хорошо ли он знал мисс Кост. Тот в некотором замешательстве ответил: да, насколько хорошо можно знать кого-то из своей паствы. Переглянувшись с женой, он добавил:

– Наша дружба с мисс Кост была до известной степени стеснена разными взглядами на источник. Я не мог симпатизировать и вообще одобрять ее, на мой взгляд, довольно экстравагантные заявления по этому поводу. Я считал их сумасбродными. Сумасбродными и вульгарными.

Мистер Карстерс аккуратно изложил собственное видение, которое показалось Аллейну, несмотря на всю осторожную компромиссность, вполне ортодоксальным.

– А вы видели мисс Кост после службы? – спросил он.

Оба супруга одновременно ответили, что да.

– Я из тех священников, кто выходит на крыльцо и провожает расходящийся народ, – пояснил преподобный. – Однако мисс Кост меня не дождалась. Когда я появился там, она уже уходила. Что-то там с бусами моей жены, верно, Далси?

– Да, дорогой. Я уже рассказала мистеру Аллейну.

– Они у нас, миссис Карстерс, и в должное время вернутся к вам, – заверил Кумб.

– О Боже! Правда? Я… я не думаю…

– Ничего, ничего, дорогая, – постарался успокоить ее муж.

Аллейн спросил, был ли на утренней службе кто-то из островитян. Ответ оказался отрицательным. На девятичасовой – да, пришло несколько.

– Бэрриморы, например?

Нет, их не было. По повисшему молчанию стало ясно, что отсутствие этой четы являлось скорее нормой.

– Одно время Маргарет посещала церковь регулярно, помнишь, Эдриан? – добавила миссис Карстерс, как бы смягчая невысказанный упрек. – До случая с бородавками Уолли.

– Вряд ли здесь есть какая-то связь, Далси.

– Нет, конечно, нет, дорогой. И не будем забывать, что Патрик и милая Дженни Уильямс были на вечерне.

– Да, я помню, – согласился ее муж.

– Их можно только пожалеть. Такое потрясение, – заметила миссис Карстерс. – Да и вообще для всех.

– Ужасно, – осторожно согласился Аллейн. – А для Бэрримора и вовсе удар – можно представить, какой урон это происшествие нанесет его бизнесу.

Священнику с женой явно стало слегка не по себе от такого прагматизма.

– Ну… – проговорили оба одновременно и так же резко замолчали.

– Насколько я понимаю, – заметил Аллейн мимоходом, – «Мальчик с омаром» – это ведь его коммерческое предприятие?

– Нет, он только арендатор, – ответил Кумб. – Владелица – мисс Прайд. Но, как я слышал, они вложили в паб все свои средства.

– Все ее средства, – с ударением произнесла миссис Карстерс. – Это были деньги Маргарет Бэрримор, так ведь, Эдриан?

– Не знаю, дорогая. В любом случае…

– Конечно, дорогой, – поспешно согласилась миссис Карстерс, слегка порозовев. Она бросила рассеянный взгляд на подол своего платья. – Ох, посмотрите только! Мне нужно переодеться. Все белена. Стыд и позор, сегодня ведь воскресенье.

– Ты растворяешься в природе, дорогая. Как лесная нимфа, – проговорил муж. В неловкой шутке чувствовалась истинная любовь.

– Что ты такое говоришь, Эдриан, – машинально откликнулась смущенная миссис Карстерс.

– Значит, между первой и второй службами был промежуток в час с четвертью? – прервал их Аллейн.

– В это утро – да, – ответил священник. – Понимаете, из-за дождя и малого числа присутствующих.

– Когда же вы успеваете приготовить завтрак? – поинтересовался Аллейн у миссис Карстерс.

– Ну, чтобы сварить яйцо перед девятичасовой службой, времени обычно хватает. Сегодня, как видите, в нашем распоряжении и вовсе было больше часа. В моем, по крайней мере, – поправилась она, – в отличие от тебя, дорогой. Эдриану еще пришлось навестить бедного старого мистера Томаса, – пояснила она Кумбу. – Боюсь, скоро он нас покинет.

– То есть вы были здесь одна. А когда вы услышали о трагедии, миссис Карстерс?

– Перед заутреней. Около половины одиннадцатого. Несколько человек видели… ну, в общем, санитарную машину и носилки. Еще Эдриану встретился сержант Пендер и… Словом, так все и выяснилось.

– Правда ли то, что я слышал? – спросил священник внезапно. – Что это было… умышленно? В смысле, Пендер сказал…

– Боюсь, что так.

– Какой кошмар. Просто ужасно!

– Да, я знаю, – согласился Аллейн. – И, казалось бы, у погибшей не было врагов… Непостижимо.

Кумб кашлянул. Карстерсы переглянулись и тут же отвели глаза.

– Если только вы не считаете таковой мисс Прайд? – предположил Аллейн.

– Боюсь, что там, – проговорил священник, и Аллейну почудилась нотка облегчения в его голосе, – вражда была полностью со стороны бедной мисс Кост.

– К тому же, можно сказать, – добавила его жена, – они были в совершенно разных весовых категориях.

– Далси!

– Ты понимаешь, о чем я, Эдриан.

– Это совершенно не относится к делу, – значительно проговорил священник.

В доме раздался телефонный звонок, и преподобный, извинившись, пошел ответить.

– Как я понимаю, вряд ли кто-то ее недолюбливал, – предположил Аллейн. – Насколько я могу судить, в обычной жизни она была совершенно безвредной, хотя и несколько зацикленной на источнике.

Миссис Карстерс принялась подбирать свои разбросанные вещи – скорее, чтобы дать себе время подумать над ответом. Когда она выпрямилась с полными руками, лицо ее было красным.

– Она… не во всем была образцом добродетели, – проговорила жена священника.

– Ну, кто из нас безупречен?..

– Да, конечно. Вы абсолютно правы. Разумеется, – поспешно согласилась она.

– Она сделала что-то дурное? – мягко спросил Аллейн.

– Пыталась. Мой муж… Мы, разумеется, не стали обращать внимание, но мой муж очень строго относится к таким вещам. Он считает это смертным грехом и всегда резко выступает против в своих проповедях. Всегда. – Миссис Карстерс посмотрела прямо на Аллейна. – Нет, я не должна вам рассказывать. Сама не знаю, что на меня нашло. Вы… у вас, должно быть, талант – вытягивать из людей всю подноготную.

– В ваших устах это звучит весьма непривлекательно, миссис Карстерс, – сухо заметил Аллейн. – Не стану вам больше докучать. Еще один вопрос, и мы закончим. Есть ли у вас какие-то предположения, кто мог сыграть все эти злые шутки с мисс Прайд? Если есть, надеюсь, вы со мной поделитесь.

С видимым облегчением она сразу же ответила:

– Я всегда считала, что за этим стояла она – мисс Кост.

– Стояла за этим? Вы думаете, она подстрекала кого– то другого к активным действиям?

– Да.

– Уолли Трехерна?

– Возможно.

– Вы это имели в виду, когда сказали, что она не во всем была образцом добродетели?

– О нет! – воскликнула она, но тут же осеклась. – Пожалуйста, не спрашивайте меня больше ни о чем, мистер Аллейн. Я все равно не стану отвечать.

– Что ж, хорошо.

Аллейн поблагодарил ее за беседу и удалился, сопровождаемый Кумбом, который явно чувствовал себя не в своей тарелке.

Они пообедали в деревенском пабе. Повсюду были толпы приезжих. С неба палило солнце, воздух полнился музыкой из транзисторов, землю усеивал мусор. Группы туристов в выходных нарядах толпились вдоль берега, ели, пили и указывали пальцами на остров, переговариваясь друг с другом. Вода была на максимальном уровне, моторный катер гостиницы и шлюпки сновали туда-сюда. Сидевшие в них не отрывали глаз от ограды, за которой скрывался источник. Очевидно, известие об убийстве мисс Кост стало уже общим достоянием.

Часть ограды со стороны деревни скрывал один из заливов Рыбачьей бухты, однако два констебля у подхода наверху были отлично видны. Возвращавшиеся с острова сообщали друг другу и всем, кто только слушал, что к источнику подойти нельзя и ничего там не рассмотришь – полиция все перекрыла.

Покончив с едой, оставлявшей желать лучшего, Аллейн и Кумб отправились к мировому судье и получили ордер на обыск «Домика Уолли». Затем они пошли в полицейский участок, откуда Аллейн захватил короткий отрезок проволоки, натянутой для мисс Прайд. Было решено, что детектив возвратится в паб на острове, а Кумб сменит здесь единственного еще не задействованного констебля, пока не прибудет подкрепление из Скотленд-Ярда, и тогда позвонит. Пендер по-прежнему оставался на своем посту в магазине мисс Кост.

– Необычная ситуация, да? – заметил Кумб. – Вы оказались на месте куда раньше других ребят из Ярда, приходится их теперь ждать.

– Да. Я, конечно, надеюсь на ваше содействие, хотя и понимаю, что приходится злоупотреблять вашим временем.

– Ну, вы же знаете, что к чему. – Кумб помедлил немного. – Я ценю ваше нежелание переходить к преждевременным выводам. Конечно, каждому известно, что этого делать нельзя. Но я, как ни крути, не могу отрицать, что для меня все тут ясно. Есть мальчишка-дурачок, который практически признался, что швырял камни. Почти наверняка за этим стоял его папаша, который, судя по всему, и проволоку-ловушку натянул. Парень говорит, что мисс Прайд ушла и вернулась – ясно как день, что он принял за нее мисс Кост. Я считаю, он вошел в ограду и забрался к валуну, потом посмотрел вниз, увидел зонтик и сбросил на него булыжник. Все ведь сходится, разве нет?

– Кто, по-вашему, подложил фигурку в номер мисс Прайд, а также отправлял ей анонимные послания и звонил с угрозами?

– Ну, она подозревает мисс Кост.

– И конечным итогом всего этого стала смерть той? Можно сказать, она сама себя подставила под удар?

– В каком-то смысле. Да, получается так.

– Вам не кажется странным, – спросил Аллейн, – что одна из деталей этой истории ни у кого не вызывает ни малейшего интереса?

– Даже не представляю, о чем вы.

Аллейн достал из кармана фигурку, завернутую в лист бумаги и носовой платок. Освободив от обертки, он осторожно поставил ее на стол Кумба. Наклеенная строчка из газеты с единственным словом «Смерть» была по-прежнему на месте.

– Насколько мне известно, – проговорил детектив, – никто так и не задался вопросом, кем же была Зеленая Дама.

III

– Этот клочок бумаги, – продолжил Аллейн, – совсем не того сорта, какой использовался для первоначальных писем с угрозами. Зато того же самого, что и листок, в который я завернул фигурку, – листок писчей бумаги из «Мальчика с омаром». Шрифт тоже совсем другой, строчка взята не из местной газетенки. Не уверен на сто процентов, но, думаю, ее вырезали из спортивного приложения лондонской газеты с результатами скачек. Видите, типографская краска с синеватым отливом, да и начертание букв вполне узнаваемо. Мисс Кост играла на бегах?

– Кто, она? Не смешите меня! – откликнулся Кумб.

– А вот майор играет. И выписывает это приложение.

– Черт побери!

– Вот именно. У вас есть набор для снятия отпечатков пальцев?

– Ну, не первоклассный, конечно, но кое-какой найдется.

Аллейн достал коробку с сигарами и открыл ее.

– Внутри крышки должны быть неплохие. Бэйли потом займется ими всерьез, если будет нужно, но почему бы и нам не попробовать?

Кумб достал резиновую грушу с порошком и лупу. На крышке действительно обнаружился неплохой набор отпечатков, затем оба сыщика перешли к клочку бумаги на фигурке…

Через пару минут Аллейн удовлетворенно хмыкнул.

– Вполне достаточно. Указательный и большой пальцы как на заказ. Пора навестить нашего галантного майора.

Оставив Кумба любоваться плодами своих трудов, он вышел к машине, забрал чемоданы и переправился через залив на гостиничном катере. Управлял им тот же Трехерн, в манерах которого неприятно сочетались раболепие и скрытая агрессия.

Было уже два часа, а майор, как выяснилось, после обеда обычно отправлялся вздремнуть.

– В Индии привык, – пояснила миссис Бэрримор. – Там все так делают.

Аллейн повстречал ее у входа в старое здание паба. Хозяйка паба держалась совершенно спокойно и немного отстраненно, как красивая женщина, которая не может не знать о производимом ей впечатлении. Ей приходилось снова и снова видеть его отражение в глазах мужчин.

– Тогда, возможно, я мог бы пока переговорить с вами? – спросил Аллейн.

– Пожалуйста. Пройдемте в гостиную, если вы не против. Детей сейчас как раз нет дома.

– Детей?

– Дженни и Патрика. Наверное, правильнее было бы сказать «молодежи». Входите, прошу вас.

Аллейн видел перед собой совсем не ту женщину, которая бесцельно металась в саду, как потерявший управление корабль, и беспомощно заламывала руки. Она сидела перед детективом совершенно неподвижно, спокойно опустив взгляд на свои переплетенные пальцы.

Надо думать, миссис Бэрримор принимала участие в преобразовании бывшего пивного зала в гостиную – но если и так, процесс, видимо, мало ее занимал. За исключением добавления к обстановке нескольких безупречных мягких кресел, пары фотографий, пестрого набора книг и вазы с цветами, комната осталась такой же безликой, что и два года назад.

Аллейн пошел по проторенной дорожке, начав с вопросов о том, где была миссис Бэрримор в то или иное время. Не высказывая этого прямо, он искал подтверждения ее алиби на период от визита мисс Эмили к источнику до вероятного времени смерти мисс Кост. Однако такового не нашлось. Никто не входил в маленькую столовую, пока хозяйка паба пила свой кофе с тостом. Обслуге хватало дел в главном здании, Дженни и Патрик к тому времени уже позавтракали в общем зале, муж якобы еще не вставал – как понял Аллейн, спальни у них были разные. Миссис Бэрримор не смогла сказать, как долго она сидела одна. Покончив с едой, она похлопотала по хозяйству, зашла на кухню обсудить некоторые моменты, затем поднялась к себе переодеться из домашнего. Спустившись в гостиную, застала там «молодежь», а вскоре появился и Аллейн.

– И позже утром, – как бы между прочим спросил тот, – вы так и не выходили?

– Только в сад, – ответила женщина, помедлив долю секунды. – Ненадолго.

– За цветами? – предположил Аллейн, указав глазами на вазу.

Миссис Бэрримор на секунду подняла глаза.

– Да, срезала цветы. Обычно я занимаюсь ими по воскресеньям – это требует времени. Мне помогала Дженни, – добавила она, немного подумав.

– В саду?

Снова короткий взгляд в глаза – чуть менее уверенный на этот раз, пожалуй.

– Нет, в доме. После.

– То есть в саду вы были одна?

– Да, одна, – ответила она с той едва заметной запинкой, которую Аллейн и раньше слышал в ее речи. – П-почему вас это так интересует? Это было позже… гораздо позже.

– Да, разумеется. Известие вас, наверное, очень расстроило, миссис Бэрримор?

Пухлые губы, так контрастировавшие с прочими чертами лица, задвигались, однако звука не последовало, как в фильме с рассинхронизированной озвучкой. Наконец, женщине удалось овладеть собой.

– Конечно. Это ведь просто ужасно.

– Вы были дружны с мисс Кост?

Ее глаза подернулись какой-то странной пеленой, как у птицы.

– Не особенно. У нас не было ничего…

– Ничего общего?

Миссис Бэрримор кивнула. Ее руки на коленях неконтролируемо двигались, словно живя собственной жизнью.

– У нее были враги?

– Мне о них ничего не известно, – тут же откликнулась она, будто ждала вопроса. – Я вообще мало что о ней знала.

Аллейн спросил, согласна ли она, что мисс Кост приняли за другого человека. Миссис Бэрримор горячо и даже с каким-то облегчением поддержала эту теорию и сказала, что вынуждена подозревать Уолли.

– Которого изначально подстрекала сама мисс Кост?

– Думаю, это не исключено. Она была… Неважно.

– Мстительной?

Миссис Бэрримор промолчала.

– Боюсь, – заметил Аллейн, – в таких случаях говорить о покойных только хорошее не получится. Как я понял по тону миссис Карстерс…

– Далси Карстерс?! – воскликнула миссис Бэрримор с внезапным воодушевлением. – Она никогда слова дурного ни о ком не скажет!

– Да, я так и понял. Однако… мне показалось, что в данном случае она изо всех сил боролась с таким желанием.

Слабая улыбка, появившаяся на губах миссис Бэрримор, совершенно преобразила ее лицо.

– Милая Далси, – пробормотала она.

– Они с мужем, разумеется, просто в шоке. На мой взгляд, и преподобный, и его супруга люди возвышенные, не от мира сего.

– Вот как? Вы правы, это про них.

– Я сейчас говорю вообще обо всей этой ситуации с источником, чудотворность которого теперь поставлена под вопрос. Последние два года принесли большие изменения, не так ли?

– Огромные.

– До этого супруги Карстерс весьма нуждались?

– О да. Приход был чудовищно беден, содержание выплачивалось самое скудное, насколько я понимаю, а личных доходов у них никаких нет. Мы все крайне сожалели об этом. В чем они ходили! Далси хорошенькая, но ей нужно тщательно следить, что она носит, – заметила миссис Бэрримор с невольным высокомерием женщины, которая будет прекрасна и в дерюге. – Конечно, все делали что только возможно, но, по-моему, она ни разу не покупала себе обновок.

– Сегодня она выглядела вполне элегантно.

– Правда? – Впервые голос Маргарет Бэрримор прозвучал так, как будто это просто дружеская беседа. – Я думала, мужчины не замечают, во что одеты женщины.

– Готовы биться об заклад, что я не скажу, в чем вы были вчера у источника?

– В чем же?

– Белое льняное платье с квадратным вырезом и кожаным поясом. Коричневые итальянские туфли с большими пряжками. Замшевые перчатки в тон. Широкополая соломенная шляпа с коричневой бархатной лентой. Того же цвета кожаная сумочка. Никаких драгоценностей.

– Победа за вами, – признала миссис Бэрримор. – Видимо, это часть вашей профессиональной подготовки, так что вряд ли мне стоит чувствовать себя польщенной. Или нет?

– Я был бы не против. Но сейчас развенчаю свое достижение – могу вам сказать, что миссис Карстерс тоже была в красивом льняном платье сегодня утром.

Он описал наряд жены священника. Миссис Бэрримор выслушала с серьезным видом.

– Платье было белым? – спросила она.

– Нет, зеленым.

– Ах, вот как. Понятно.

– Оно раньше принадлежало вам?

– Да, если это то, о котором я думаю.

– Когда вы отдали его ей?

– Теперь и не вспомню.

– Видимо, два года назад или больше?

– Не могу сказать.

– Попытайтесь.

– Я действительно не помню. Время от времени я отдавала ей что-то лишнее. Мы слишком много об этом говорим – я чувствую себя так, будто выставляю напоказ свою щедрость. Никакой благотворительности, ничего такого. Просто женщины иногда обмениваются нарядами, вот и все.

– Я не стал бы настаивать на ответе, если бы не считал его важным.

– В чем же здесь может быть для вас интерес?

– В том, было ли у нее это платье два года назад. Почему? Подумайте.

Она быстро и легко поднялась на ноги.

– Полная чушь! Вы хотите сказать… Уолли?..

– Именно так. Зеленая Дама.

– Но… все считали, что она ему привиделась. А если и нет – летом много кто носит зеленые платья.

– Разумеется. Я лишь пытаюсь установить, когда вы все-таки отдали его ей? Неужели ничего не приходит на ум?

Миссис Бэрримор подумала минуту, опустив глаза и глядя на свои руки.

– Ничего. Точно больше года назад. – Она отвернулась в сторону. – И даже если бы я могла припомнить, не уверена, что захотела бы вам сказать. Здесь нет и не может быть никакой связи с сегодняшним кошмарным происшествием. Если же вы правы относительно другого, то это касается только Далси Карстерс.

– Возможно, она сама вспомнит.

– Ни на секунду не могу себе представить, чтобы ей пришло в голову разыграть подобную… подобную фантастическую сцену. Совершенно на нее не похоже. Она не могла быть Зеленой Дамой.

– Вообще-то я и не думал, что это она. – Аллейн подошел к миссис Бэрримор вплотную. Она подняла голову, глядя ему прямо в глаза. Ее лицо побелело. – Ну же, давайте прекратим играть. Зеленой Дамой были вы, так ведь?