Текст книги "Заклятие древних маори. Последний занавес"

Глава 10
Те же и сержант Уэбли

I

Дайкона отправили за Саймоном с требованием доставить того через десять минут. Молодой человек сокрушенно качал головой – он прекрасно понимал, что перед Саймоном ему не оправдаться. Небо затянуло свинцовыми тучами, моросил мелкий дождь. Саймон еще не спал; они что-то оживленно обсуждали, уединившись со Смитом, который насквозь пропитался спиртными парами.

– Все, теперь мне конец, – уныло заявил Смит, увидев Дайкона. – Только замаячила приличная работа, как босс скопытился. Ну что за невезуха!

– Ничего, Берт, ты не пропадешь, – заверил его Саймон. – Отец не даст тебя в обиду – я же говорил тебе.

– Да, но это уже не то, – пожал плечами Смит. – Я ничего против твоего папаши не имею, но тех условий, что сулил мне Квестинг, он, конечно, не предложит.

Дайкон не выдержал.

– Мне, признаться, трудно понять ваше огорчение после того, как вы горячились по поводу неудавшейся попытки Квестинга загнать вас под поезд, – сказал он.

Смит осоловело посмотрел на него.

– Мы с ним уже все прояснили, – ответил он. – Квестинг признался, что видел семафор, но перепутал сигналы. Дело в том, что ветровое стекло его машины заклеено зеленой матовой пленкой, поэтому он и не заметил, что горит красный. Квестинг сам расстроился, когда понял, в чем дело. Но я его простил.

– На определенных условиях, разумеется, – сухо заметил Дайкон.

– А почему бы и нет! – негодующе вскричал Смит. – В конце концов, разве он не остался у меня в долгу? Уж я натерпелся страха. Да и ободрался изрядно. Спросите вон у дока. До сих пор на задницу не присесть. Верно, Саймон? – обратился он с обиженным видом к своему закадычному приятелю.

– Это точно, – заверил тот.

– Чего же тогда твой мистер Белл выставляет меня тут отъявленным проходимцем?

– Нет, что вы, мистер Смит, – поспешил успокоить его Дайкон. – Просто меня восхищает ваше умение воспользоваться удобным случаем.

– Все вы только и знаете, что обзываться, – проворчал Смит. – Вместо того чтобы поставить людям бутылку, как делают приличные гости.

Дайкон понял, что Смиту не дает покоя бутылка, замеченная у Гаунта.

– Вообще-то он прав, Берт, – сказал вдруг Саймон. – Ты довольно легкомысленно доверился Квестингу. Ясно ведь, что он пытался заткнуть тебе рот. Держу пари, что он бы тебе и пенса не заплатил.

– У меня все записано, – враждебно заговорил Смит. – Не такой уж я болван. Я с него расписку взял, пока тут все на ушах стояли из-за этого поезда. Я предвидел, что он может заартачиться. Меня на мякине не проведешь. Вот так-то.

Дайкон, не выдержав, расхохотался.

– Да идите вы… – с обидой окрысился Смит. – Все, хватит с меня! Я пошел спать.

Огорченно икнув, он вышел вон.

– Жаль, что он так много пьет, – извиняющимся тоном пробормотал Саймон. – Славный был бы парень.

– Ты поделился с ним подозрениями насчет Квестинга?

– Так, немного. Он ведь, когда напьется, плохо соображает. И между прочим, до сих пор считает, что Квестинг лазал на пик за реликвиями маори. Я не стал его разубеждать. Во всяком случае, про сигналы умолчал.

– Н-да… – Дайкон озабоченно потер кончик носа. – А я вот, боюсь, тебя разочарую.

И он рассказал о результатах беседы с полковником и доктором Акрингтоном. К удивлению Дайкона, Саймон воспринял неприятные новости стоически, выразив неудовольствие только по поводу необъяснимого поведения мистера Фолса возле Таупо-Тапу.

– Не нравится мне этот тип, – провозгласил он. – Слишком пронырливый.

– И отнюдь не дурак, – заметил Дайкон.

– Я по-прежнему убежден, что у него рыльце в пушку. Такие сигналы не могут быть простым совпадением.

Дайкон рассказал ему про объяснение, которое дал этим сигналам доктор Акрингтон.

– Должен признаться, – добавил он, – что мне оно кажется вполне правдоподобным. Зачем, в конце концов, понадобилось бы Фолсу представляться Квестингу столь изощренным способом. Достаточно было отвести Квестинга в сторону и назвать пароль. Зачем рисковать? Нет, крайне сомнительно.

Саймон, не в состоянии опровергнуть его возражения, рассердился.

– Если вы считаете, что я круглый болван, – нахохлился он, – то заблуждаетесь. Я сегодня целый час провел в полиции. Меня выслушали очень внимательно. И почти все записали. Сперва, правда, сержант говорил со мной как с ребенком, но вскоре я его переубедил. И настоял, – горделиво закончил Саймон, – чтобы он отвел меня к своему начальнику.

– Молодец, – похвалил Дайкон.

– Посмотрим теперь, что скажут отец и дядя Джеймс, когда полиция раскинет свои сети.

– Что ж, поздравляю, – сказал Дайкон. – Кстати, хотел предупредить: твой отец собирается призвать тебя впредь держать язык за зубами. А теперь, если не возражаешь, я пойду спать.

Он уже подошел к двери, когда Саймон остановил его.

– Забыл сказать. Я спросил их, как зовут эту крупную шишку из Ярда. Сперва они заупрямились, но потом все-таки раскололись. Аллейн его фамилия. Старший инспектор детектив Аллейн.

II

Дайкон плохо представлял, что должны предпринять власти в связи с исчезновением мистера Квестинга. Он смутно припомнил, что по истечении определенного времени пропавший человек считается мертвым. Дайкон не знал, откуда был родом мистер Квестинг, остались ли у него наследники. Как бы то ни было, молодой человек был крайне удивлен, когда, проснувшись на следующее утро, увидел на веранде незнакомых людей в штатском, у которых было буквально на лбу написано, что они полицейские.

А разбудил Дайкона монотонный гул голосов. Облачившись в халат, он отправился на поиски своего патрона, которого оставил накануне вечером в состоянии, близком к прострации. Не помог даже профессиональный массаж Колли. Дайкон, которому велели убираться вон, выскочил как ошпаренный. Следом за ним поспешно выскочил и Колли.

– Ну и дела, – закатывая глаза, зашептал Колли. – Впервые вижу, чтобы он так разбушевался. Просто щепки летят! Берегитесь, сэр, не подворачивайтесь ему под горячую руку. Ух, бойтесь, олени, прячьтесь, антилопы! Мистер Гаунт вышел на тропу войны.

– Колли! – послышался бешеный крик за дверью. – Где ты, черт бы тебя побрал? Колли!

Колли испуганным зайцем метнулся назад.

Поэтому сейчас Дайкон направлялся к патрону с некоторой опаской. Когда молодой человек остановился у двери, то сначала почувствовал аромат турецкого табака, а потом услышал кашель поперхнувшегося дымом Гаунта. Дайкон осторожно постучал и вошел.

Гаунт, облаченный в лиловый халат, сидел в постели и курил. В ответ на вежливый вопрос, как ему спалось, Гаунт горько рассмеялся и ничего не ответил. Молчанием он встретил и две-три попытки Дайкона вызвать его на разговор. Обескураженный секретарь собрался уже уйти, когда у самой двери его остановил голос Гаунта:

– Позвони в наш оклендский отель и забронируй номера с сегодняшнего вечера.

С замиранием сердца Дайкон спросил:

– Значит, сэр, мы все-таки уезжаем?

– Мне казалось, это ясно из моих слов, – ядовито произнес Гаунт. – Что я, по-твоему, развлекаюсь, заказывая номера? И расплатись с Клэрами. Чем быстрее мы уедем отсюда, тем лучше.

– Но, сэр, а как же ваше лечение?

Гаунт погрозил ему пальцем.

– Неужели ты думаешь, что после всего случившегося я способен нежиться в горячей грязи? Когда перед глазами у меня стоит образ этого несчастного, угодившего в кипяток.

– Извините, я не подумал, – пробормотал Дайкон. – Простите. Я пойду поговорю с Клэрами.

– Да уж, изволь, – напутствовал его Гаунт, отворачиваясь.

Отправившись на поиски миссис Клэр, Дайкон наткнулся на Колли. Тот молитвенно возвел глаза к небу и даже ухитрился смахнуть с них слезу.

«Фигляр», – с негодованием подумал Дайкон, поспешив дальше. Влетев в кабинет к полковнику Клэру, он застал там высокого темноволосого незнакомца в невзрачном костюме и простоватых ботинках. Незнакомец устремил на вбежавшего секретаря недоуменный взгляд.

– Сержант Уэбли, – произнес полковник.

Сержант Уэбли неспешно поднялся.

– Здравствуйте, – с расстановкой произнес он. – С кем имею честь?

– Это мистер Белл, – подсказал полковник Клэр.

– Очень приятно познакомиться, мистер Белл, – прогундосил сержант. Повернув к себе заскорузлую, широченную, как лопата, ладонь, он, как показалось Дайкону, вгляделся в бороздившие ее линии. Молодой человек с опозданием и легкой тревогой заметил, что полицейский смотрит в крохотную записную книжечку. – Да, все верно, – кивнул сержант Уэбли. – Мистер Дайкон Белл. «Дайкон» – это, разумеется, прозвище, сэр?

– Ничего подобного, – оскорбился Дайкон. – Так меня окрестили при рождении.

– Вот как? – Сержант вскинул брови. – Весьма необычное имя. Впервые слышу. Должно быть, староанглийское?

– Возможно, – холодно ответил Дайкон.

Уэбли прокашлялся, но продолжать разговор не стал.

– Сержант Уэбли, видите ли, ведет расследование… – неловко пояснил полковник Клэр.

– Да-да, разумеется, – закивал Дайкон, пятясь. – Извините, что помешал, сэр. Я пойду.

– Нет, что вы, мистер Белл, – с запоздалой учтивостью остановил его Уэбли. – Я очень рад, что вы заглянули. Крайне прискорбное происшествие. Да. Присядьте, пожалуйста, мистер Белл. Прошу вас.

Дайкон с тоской уселся; ему вдруг показалось, что его швырнули в мрачное подземелье и захлопнули люк.

– Насколько я понимаю, – проговорил Уэбли, сверяясь с записной книжкой, – вчера вечером вы были…

Он принялся читать вслух.

«Все это я уже слышал, – подумал вдруг Дайкон. – И читал сто раз, путешествуя в самолете или на корабле или коротая вечер в гостиничном номере».

Он явственно представил себе ярко-желтые обложки с окровавленным кинжалом, револьвером, кулаками и кровожадным громилой вроде сержанта Уэбли. Скорее в ответ на собственные мысли, чем на слова Уэбли, он вскричал:

– Но ведь это был просто несчастный случай!

– Должен вам заметить, мистер Белл, – безмятежно ответил полицейский, – что дознание проводится во всех случаях, связанных с исчезновением людей. Итак, продолжим?

Уэбли монотонно задавал вопросы, старательно записывал ответы Дайкона, думал, задавал очередной вопрос, и так до бесконечности. Дайкону мысленно пришлось вновь проделать вчерашний путь по тропинке, миновать заросли кустарника, забраться в гору, несколько раз упасть и выбраться на ровную площадку, с которой хорошо просматривалась территория, огороженная белыми флажками.

Особенную настойчивость Уэбли проявил, расспрашивая молодого человека про страшный крик. Уверен ли Дайкон, что крик донесся со стороны Таупо-Тапу? Звуки в горах обманчивы. А где он находился, когда впервые заметил мистера Фолса?

Уэбли развернул заранее припасенную карту местности.

Дайкон ткнул в нужную точку и тут же, словно воочию, вновь увидел в полосе лунного света идущего навстречу мистера Фолса.

– Значит, говорите, это было примерно на полпути между вами и грязевым озером? – уточнил Уэбли.

От ужаса, преследовавшего Дайкона с минуты пробуждения, у молодого человека пересохло в горле.

– Да, примерно, – прохрипел он.

Сержант приподнял голову, пришпилив палец к указанной Дайконом точке.

– Как вы считаете, мистер Белл, сколько прошло времени с тех пор, как вы оставили миссис и мисс Клэр и встретились с мистером Фолсом?

– Ровно столько, сколько требуется на то, чтобы быстрым шагом пройти от машины до этой точки, – не задумываясь ответил Дайкон. – Минуты две. Не больше.

– Минуты две, – задумчиво повторил Уэбли и уткнулся в записную книжку. Затем, не поднимая головы, спросил: – Насколько я понял, вы пользуетесь доверием у юного мистера Клэра, верно?

– В каком смысле?

– Разве он не делился с вами своими подозрениями насчет мистера Квестинга?

– Да, мы с ним говорили на эту тему, – сдержанно подтвердил Дайкон.

– И вы с ним соглашались? – Задавая этот вопрос, сержант поднял голову.

– Поначалу я решил, что он бредит, – честно признался Дайкон.

– Но впоследствии вы уверились, что его подозрения не лишены оснований. Так?

– Да, возможно, – признался Дайкон, но тут же, словно устыдившись собственного лицемерия, подтвердил уже твердо: – Да, это так. Во всяком случае, иного объяснения я не нахожу.

– Вот, значит, как, – задумчиво произнес Уэбли. – Ну что ж, мистер Белл, спасибо. Больше мы вас не задерживаем.

«Похоже, мне суждено сегодня весь день получать под зад коленом», – подумал Дайкон. И сказал, обращаясь к полковнику:

– Вообще-то говоря, сэр, я шел к вам. Мистер Гаунт просил передать, что страшно огорчен из-за всего случившегося и хочет уехать… по крайней мере на какое-то время. Он просил выразить признательность за вашу доброту и внимание… – Дайкон запнулся, потом продолжил: – Я очень надеюсь, что некоторое время спустя мы вернемся. А теперь извините – нам пора собираться…

– Да-да, конечно, – закивал полковник, даже не пытаясь скрыть своего облегчения. – Вполне понятно. Извините, что все так вышло, – расшаркался он.

– И вы нас извините, – проговорил Дайкон, чувствуя, как к горлу подступает комок. – Я еще загляну к вам попозже. Мы уедем часов в одиннадцать.

Он направился к двери.

– Минуточку, мистер Белл.

Уэбли пристально разглядывал свои записи. В следующее мгновение он повернулся и вперил в Дайкона пристальный взгляд. Дайкону показалось, что его пригвоздили к полу.

– Вы собираетесь уехать сегодня утром?

– Да, – кивнул Дайкон.

– Вы, мистер Гаунт и его лакей? Так? – Сержант Уэбли послюнявил палец и зашуршал страничками. – Лакей по имени Альфред Колли, так?

– Да.

– Очень хорошо. Так вот, мистер Белл, мне очень жаль нарушать ваши планы, но, боюсь, мы вынуждены просить вас остаться, пока не проясним все детали.

У Дайкона подкосились ноги.

– Но ведь я рассказал вам все, что мне известно, – забормотал он. – А мистер Гаунт вообще не имеет к этому делу ни малейшего отношения. В том смысле, что его там и близко не было. Я хочу сказать…

– И близко не было, говорите? – повторил сержант Уэбли. – Вот, значит, как. А ведь он не уехал домой в машине, мистер Белл. Как он сюда добрался?

Дайкон вновь перенесся в клуб и увидел Гаунта, который, кипя от ярости, спешил к выходу.

Из оцепенения его вывел голос Уэбли:

– Я спросил вас, мистер Белл, как мистер Гаунт добирался домой после концерта?

– Не знаю, – глухо ответил Дайкон. – Если хотите, я спрошу у него.

– О, что вы, мистер Белл, не беспокойтесь. Я сам задам ему вопрос.

III

Ах, с каким запозданием мы чувствуем признаки неотвратимо надвигающейся катастрофы, привыкнув отгораживаться от любой угрозы экраном мнимой безопасности. Возможно, мысль о том, что постигшая Квестинга участь вовсе не была результатом несчастного случая, все же теплилась где-то в отдаленном уголке сознания Дайкона. Есть некоторые недуги, которые мы не хотим даже называть; с таким же упорством мы не желаем, чтобы наше имя хоть как-то связывали с преступлением. Удивительно, но даже сейчас, в преддверии приближающейся беды, Дайкон думал лишь об одном: как ему теперь объясниться с Гаунтом. Вот так, в результате невероятных вывертов психики, настоящий ужас уступает место пустячным страхам.

Дайкон сказал:

– Может быть, мне проводить вас к мистеру Гаунту? Я просто не знаю, встал ли он уже с постели.

Уэбли задумчиво посмотрел на него, после чего с неожиданным добродушием заговорил:

– Это будет чрезвычайно любезно с вашей стороны, мистер Белл. Мы ведь тоже любим, когда с нами обращаются по-хорошему. Что ж, представьте меня мистеру Гаунту, и я сам все ему объясню. Убежден: он поймет, что меня вынуждает к подобным мерам крайняя необходимость.

«Черта с два!» – подумал Дайкон, шагая по веранде.

Они уже подходили к спальне Гаунта, когда оттуда, согнувшись в три погибели под тяжестью сундука с одеждой, вышел Колли. Уэбли удостоил его колючим взглядом, уже столь хорошо знакомым Дайкону.

– Поворачивай оглобли, Колли, – сказал Дайкон.

– Чего? – изумился тот. – Я ж его еле выволок. Что я вам, сэр, носильщик, что ли?

Он исподлобья взглянул на Уэбли.

– Извиняюсь, старший инспектор. Кстати, ни одного трупа в сундуке нет. Можете взглянуть сами, если не верите, но только хозяйское белье не трогайте. Мы в таких вопросах очень щепетильны, знаете ли.

– Ладно, Колли, – махнул рукой Уэбли. – Только держитесь поблизости. Мне надо будет задать вам пару вопросов.

– Слушаюсь и повинуюсь, – весело ответил Колли, подмигивая Дайкону. – Будь я собакой, я бы даже повилял хвостом. Кстати, ежели вы ищете его королевское величество, то оно изволит сидеть в грязи.

– Мы подождем, – произнес Дайкон. – Заходите сюда, мистер Уэбли.

Они прошли в гостиную. Колли, насвистывая, вышел на веранду.

– В Новой Зеландии такие зубоскалы смотрятся белыми воронами, – заметил Уэбли. – Очень уж остер на язык этот малый. Я почему-то представлял себе английских лакеев несколько иначе.

– Колли вообще-то костюмер, а не лакей, – пояснил Дайкон. – Но он уже так давно прислуживает мистеру Гаунту, что, должно быть, и сам считает себя штатным шутом. Извините, сержант, но я должен поставить мистера Гаунта в известность о том, что вы его ждете.

Дайкон по наивности рассчитывал предупредить хозяина, но Уэбли, поблагодарив, вышел на веранду вместе с ним.

– Лечится, значит? – жизнерадостно провозгласил он. – Правильно. Занятно, что я служу здесь уже без малого десять лет, а до сих пор так и не удосужился полюбоваться на эти знаменитые источники. Кто бы мог подумать!

И он последовал за Дайконом через пемзовую террасу.

Гаунт уже завел себе обычай каждое утро залезать перед завтраком на пятнадцать минут в самый большой грязевой источник, скрытый от посторонних глаз грубо сколоченной купальней. Дайкон поневоле подумал, что, судя по всему, столь категорическое неприятие Гаунтом курорта не коснулось именно этого целебного источника.

Подойдя к купальне, секретарь осторожно постучал в дверь.

– Кого там черт принес? – рявкнул Гаунт.

– Здесь сержант Уэбли, сэр, – ответил Дайкон с замирающим сердцем. – Он хочет поговорить с вами.

– Какой сержант?

– Уэбли. Это его фамилия.

– Кто он такой?

– Сотрудник гарпунской полиции, сэр, – сказал сержант. – Извините уж за беспокойство.

Ответа не последовало. Уэбли не шелохнулся. Дайкон ждал, переминаясь с ноги на ногу. Вскоре они услышали негромкий всплеск. Молодой человек представил, как Гаунт сел и прислушивается. Наконец он услышал оклик:

– Дайкон?

– Я здесь, сэр.

– Зайди ко мне.

Дайкон быстро шмыгнул в купальню, прикрыв за собой дверь. Как он и ожидал, голый Гаунт с негодующим видом торчал по пояс в грязи.

– Что происходит, черт побери?

Дайкон выразительно указал на дверь.

– Он там? – буркнул Гаунт.

Дайкон возбужденно закивал, после чего звенящим от напряжения голосом провозгласил:

– Сержант Уэбли из гарпунской полиции хочет побеседовать с вами, сэр.

Порывшись в карманах, он выудил конверт, карандаш и быстро нацарапал: «По поводу Квестинга. Нас не отпускают». Показывая конверт Гаунту, он нарочито громко спросил:

– Может, позвать Колли, сэр?

Гаунт недоуменно вытаращился на конверт. По плечам его катился пот. Лицо актера постарело и увяло, кожа на руках сморщилась. Он принялся ожесточенно чертыхаться.

Уэбли громко прокашлялся. Гаунт, продолжая изрыгать проклятия, посмотрел на дверь. Затем, ухватившись за поручень, поднялся в полный рост – не самое радующее глаз зрелище.

«Господи, хоть бы он что-нибудь сказал, – подумал Дайкон. – Неужели он не понимает, что молчанием губит себя?»

Словно прочитав его мысли, Гаунт громко произнес:

– Скажи ему, чтобы подождал. Сейчас я выйду.

Несмотря на теплое ясное утро и принятую горячую ванну, Гаунт вышел из купальни, зябко кутаясь в длинный халат, и попросил у Дайкона сигарету. Секретарь, чтобы хоть как-то разрядить напряжение, заговорил:

– Боюсь, сэр, нам придется немного задержаться с отъездом. Это я виноват – нужно было предвидеть, что дознание еще не закончилось.

– Да, – подхватил Гаунт, – чертовски некстати. Ладно, ничего не попишешь, надо так надо.

Его реплика прозвучала на редкость фальшиво.

Выйдя из купальни, они лицом к лицу столкнулись с сержантом Уэбли.

«Торчит тут как призрак Франкенштейна», – почемуто подумал Дайкон. Проводив хозяина и сержанта к дому, он сел на край веранды и закурил. Гаунт отправился переодеваться, а сержант остался у двери. Набежавшие было ночью тучи рассеялись, ветер тоже стих. Пик Ранги четко вырисовывался на фоне неба. Деревья в его предгорьях казались наляпанными акварелью. Звонко пели жаворонки, наполняя серебристыми трелями прозрачный воздух. На огибавшую озеро тропинку вышли трое. Один нес увесистый мешок, который старался держать подальше от себя, а двое других – багры и длинную жердь из ветви мануки. Шли они медленно, выстроившись гуськом. Когда они приблизились, Дайкон разглядел, что и мешок, и багры запачканы грязью.

Он сидел, словно оцепенев, не замечая, что сигарета догорела, пока ему не обожгло пальцы. Уэбли поспешил навстречу полицейским. Мужчина, несший мешок, украдкой приоткрыл его, показывая Уэбли содержимое. Они принялись оживленно обсуждать что-то, но, услышав голос Барбары, которая звала мать, тут же замолчали. Вся троица скрылась за углом, унося с собой перепачканные грязью и илом трофеи, а Уэбли вернулся на свой пост перед дверью Гаунта.

Внезапно за спиной Дайкона скрипнула дверь. Молодой человек, нервы которого были натянуты до предела, порывисто обернулся, но облегченно вздохнул, узнав мистера Септимуса Фолса.

– Доброе утро, Белл, – приветливо поздоровался тот. – Славный выдался денек, не правда ли? Совсем не под стать нашему настроению, да? «Что за создание человек?» Я не слышал, как вы вернулись ночью, но уже знаю, что вы никого не встретили.

«Значит, никто не проговорился, что я следил за ним», – подумал Дайкон.

– А какие у вас успехи? – осведомился он.

– У меня-то? – вскинул брови мистер Фолс. – Мне пришлось вступить на запретную территорию, но лавров я там не снискал. Кстати, мне показалось, что вы меня заметили. – Фолс посмотрел на Дайкона с улыбкой. – Я даже слышал, как вы упали. Не ушиблись, надеюсь? Впрочем, в молодости синяки и шишки проходят быстрее. А я вот здорово натрудил свою злосчастную поясницу.

– Мне показалось, что вы двигались довольно резво, – не удержался Дайкон.

– Сила воли, – вздохнул мистер Фолс. – Исключительно. Потом, правда, несладко приходится.

Он потер рукой поясницу и проковылял к сержанту Уэбли.

– Как дела, сержант? Есть новости?

Уэбли метнул на него осторожный взгляд.

– Пожалуй, да, сэр, – произнес он. – Могу уже сказать, что этого господина и впрямь постигла та самая участь, о которой вы подозревали. Полчаса назад наши люди кое-что нашли в кипящем озере.

– Не… – вырвалось у Дайкона.

– Нет, мистер Белл, не останки. Учитывая обстоятельства гибели, рассчитывать на это было бы трудно. Нет, их внимание привлек некий белый предмет – то всплывавший, то снова погружавшийся.

– И что это оказалось? – спросил Фолс.

– Мужская жилетка, сэр. Особая такая, с вырезанной спиной.

IV

По просьбе Гаунта Дайкон присутствовал при его беседе с Уэбли. Держался актер прескверно: то и дело ерзал, ворчал, нетерпеливо покрикивал. Уэбли в противоположность ему сохранял спокойствие и невозмутимость.

– Боюсь, что вынужден просить вас пока задержаться здесь, сэр, – со вздохом произнес он. – Крайне сожалею, но иначе нельзя.

– Но я уже сто раз вам объяснил: мне больше нечего добавить. Нечего, понимаете? Я плохо себя чувствую и приехал сюда, чтобы отдохнуть и подлечиться. Господи! Можете записать мой адрес и в любое время со мной связаться. Я не знаю ровным счетом ничего, что могло бы представлять для вас хоть малейший интерес.

– Мне это еще неизвестно, мистер Гаунт. Я ведь пока не задал вам ни единого вопроса. Может быть, вы припомните, как добрались домой прошлой ночью?

Гаунт побарабанил по подлокотникам кресла, потом с усилием овладел собой и прошептал:

– Как я добрался домой? А, вспомнил. Пешком.

– Вы шли через территорию маори, сэр?

– Нет. Я терпеть не могу эту резервацию. Я шел по шоссе.

– Вы сделали довольно большой крюк, мистер Гаунт. Насколько я знаю, на концерт вы приехали в собственном автомобиле?

– Да, сержант. И тем не менее обратный путь я решил проделать пешком. Мне хотелось глотнуть свежего воздуха. А что, разве ходить пешком у вас возбраняется?

– А кто привел машину, сэр?

– Я, – отозвался Дайкон.

– Должно быть, мистер Белл, вы обогнали по пути мистера Гаунта?

– Нет. Мы выехали с большой задержкой.

– Позже чем через пятнадцать минут после окончания концерта?

– Не знаю. Я не обратил внимания на время.

– Мистер Фолс считает, что вы выехали примерно через четверть часа. Расстояние по шоссе составляет около мили с четвертью, – сказал Уэбли, разворачиваясь лицом к Гаунту. – Вы, должно быть, отменный ходок.

– Автомобиль по этой дороге еле ползет. Но я и впрямь шел быстро, это верно.

– Хорошо. А почему все-таки вы так спешили, мистер Гаунт? Вас что-то взволновало? Я не раз замечал, как, беспокоясь, люди прибавляют шаг.

Гаунт расхохотался и вдруг – совершенно неоправданно, по мнению Дайкона, – заговорил в ироничной манере:

– А вы, похоже, переодетый репортер, сержант. Иначе с чего бы вам вдруг вздумалось интересоваться моим душевным состоянием.

– Нет, сэр, – бесстрастно ответил Уэбли, – я просто пытаюсь понять, почему вы шли так быстро.

– Вы угадали верно. Я был взволнован. Впервые за долгое время я читал Шекспира на публике.

– Вот как? – Уэбли сверился с записной книжкой. – Насколько я понимаю, из всех приехавших с курорта лиц вы покинули здание клуба первым. Если не считать мистера Квестинга. Он ведь ушел перед вами, верно?

– Неужели? Да, пожалуй, вы правы. – Гаунт поднес свою красивую руку к глазам и вдруг резко тряхнул головой, словно отгоняя какое-то неприятное видение. Затем с печальной улыбкой отнял руку от лица и бессильно опустил ее. Так он играл Гамлета во время предпоследнего диалога с Горацио. Мистер Уэбли мрачно наблюдал за ним.

– Извините, сержант, – произнес Гаунт. – Это происшествие выбило меня из колеи.

– Да, скверная история, сэр. Могу я спросить, были ли вы дружны с погибшим?

– Нет-нет. Но дело совсем не в этом. Боже, какой страшный конец!

– Несомненно. Кстати, выйдя тогда из клуба, вы видели его?

Гаунт достал портсигар, раскрыл и предложил Уэбли. Тот покачал головой, сказав, что не курит. Поднося хозяину спичку, Дайкон обратил внимание, что руки Гаунта дрожат. Актер удостоверился, что полицейский тоже это заметил, и произнес что-то едва слышным шепотом, больше напоминающим шелест листвы.

«Господи, лучше бы мне сквозь землю провалиться», – подумал Дайкон, готовый сгореть от стыда.

– Вы не ответили, – прогудел Уэбли и повторил свой вопрос.

Гаунт признался, что, насколько помнит, вроде бы и впрямь видел спину Квестинга, выходя из клуба. Но точно не уверен. Уэбли настаивал, а Гаунт заметно занервничал. Наконец, придвинув стул поближе к полицейскому, он устало произнес:

– Послушайте, я рассказал вам про этого беднягу все, что знал. Теперь я хочу, чтобы вы кое-что уяснили. Дело в том, что я актер, причем весьма знаменитый. Любые новости, связанные со мной, немедленно попадают на первые полосы газет, которые рады поднять шумиху по любому поводу. Белл, мой секретарь, объяснит вам, что мне приходится соблюдать крайнюю осторожность в своих словах и поступках. Надеюсь, вы понимаете, что даже пара строчек обо мне в колонке сплетен может вызвать крупный скандал. Про Квестинга мне известно не многое, но я наслышан, что он пользовался не самой лучшей репутацией. Ведь все это может выплыть наружу, верно? Достаточно одного намека. «Загадочная смерть после выступления Джеффри Гаунта в новозеландском захолустье». Наверняка эти писаки тиснут нечто подобное.

– В нашей стране это не принято, мистер Гаунт.

– Господи, друг мой, да кто же говорит про вашу страну! По мне, так ее и вовсе нет на свете. Я имею в виду Нью-Йорк! – с придыханием произнес актер.

– А-а-а… – равнодушно протянул Уэбли.

– Послушайте, – продолжил Гаунт, – я понимаю: вы выполняете свой долг. Если у вас есть еще вопросы, пожалуйста – спрашивайте. Прямо сейчас. Но только не тяните – я не хочу здесь долго торчать. Я бы пригласил вас к себе и угостил стаканчиком, но…

Дайкон с замиранием сердца увидел, как рука Гаунта юркнула во внутренний карман. Зайдя за спину Уэбли, секретарь яростно замотал головой, но было уже поздно – Гаунт вынул бумажник. Уэбли вскочил.

– Послушайте, мистер Гаунт, – заговорил он тем же ровным и бесстрастным тоном, – мне кажется, вы забываетесь. Если вы и впрямь дорожите своей репутацией, как только что рассказывали, то сейчас очень ею рискуете. Спрячьте свой бумажник, сэр. Мы отпустим вас в кратчайшее время, но до прояснения всех обстоятельств этой темной истории никто Ваи-Ата-Тапу не покинет. Никто.

Гаунт резко отдернул голову – Дайкон, который хорошо знал этот его жест, называл его позой атакующей кобры.

– Мне кажется, вы совершаете ошибку, сержант, – произнес он с деланым безразличием. – Однако спорить я не стану. Только позвоню сэру Стивену Джонсону и посоветуюсь, как быть дальше. Он ведь мой друг. Он, кажется, ваш министр юстиции, верховный судья или что-то в этом роде.

– Пожалуйста, мистер Гаунт, – спокойно ответил Уэбли. – Возможно, его честь отдаст какие-то распоряжения. Пока же должен просить вас оставаться здесь.

– Черт бы вас побрал! – завопил Гаунт. – Если вы еще раз произнесете эту фразу, я просто на стенку полезу! Как вы смеете так со мной обращаться! Да, человек стал жертвой несчастного случая. Вы же ведете себя так, словно его убили!

– Но, – произнес голос с порога, – ведь это так и есть!

В проеме двери стоял мистер Септимус Фолс.

V

– Ради Бога, извините, – поспешил расшаркаться мистер Фолс. – Я стучал, но вы не слышали. Я пришел, чтобы позвать сержанта Уэбли к телефону.

– Благодарю вас, сэр, – сказал сержант и вышел.

– Позвольте зайти? – спросил мистер Фолс и, не дожидаясь ответа, вошел. – Я хочу воспользоваться отсутствием этого бравого блюстителя правопорядка, чтобы обсудить с вами создавшееся положение.

– Что вы там ляпнули про Квестинга? – вскинулся Гаунт. – Объяснитесь!

– Вы хотите знать, почему я считаю, что его убили? О, это совершенно очевидно. Позвольте перечислить вам доводы. Во-первых, полиция никогда не ведет себя так, если речь идет об обыкновенном несчастном случае. Во-вторых, обстоятельства смерти мистера Квестинга выглядят чересчур уж загадочными. Взять хотя бы обвалившуюся тропу. Вы когда-нибудь ходили по ней? Так вот, сама она не провалилась бы, даже если бы вы на ней плясали. В-третьих, я разглядел при свете фонарика, что на обвалившемся комке запечатлен отпечаток подбитого гвоздями сапога или ботинка. Квестинг же пришел на концерт в вечернем костюме и лакированных туфлях. В-четвертых, посреди обвалившейся земли валялся белый флажок, а на краю обвала осталась бороздка, в которой он, по всей видимости, был укреплен. Я убежден, что Уэбли и его спутники все это уже обнаружили. Вот почему они держатся так уверенно. Мне, кстати, тоже запретили покидать курорт. Крайне прискорбно.