Текст книги "Прелюдия к убийству. Смерть в баре (сборник)"

Глава 20
Что рассказала мисс Райт

I

Большое потное лицо сержанта Ропера покрылось румянцем удовольствия. Эффект от его заявления был настолько ошеломительным, что большего нечего было и желать. Старший полицейский офицер Блэндиш смотрел на него очень удивленно. Детектив-инспектор Фокс поднял очки на лоб, а руки положил на колени. Доктор Темплетт шепотом произнес длинное ругательство. Старший инспектор Аллейн состроил гримасу и произнес:

– Ропер, мы украсим вас гирляндами, проведем через деревню и покажем всем во время праздника урожая.

– Спасибо, сэр, – ответил сержант.

– Где, – поинтересовался главный инспектор, – Глэдис Райт?

Сержант указал большим пальцем через плечо.

– Я позвонил Файфу из ратуши, чтобы он сменил меня. Я привез ее сюда, сэр, на багажнике моего велосипеда. Семь миль преодолел как один дюйм.

– Прекрасно. Ведите ее сюда, Ропер.

Сержант вышел.

– Я не приезжал в ратушу раньше семи часов тридцати минут, – зашептал доктор Темплетт, указывая пальцем на Аллейна. – Не раньше половины восьмого! Вы видите! Видите! В ратуше было много народу. Спросите у Дины Коупленд. Она подтвердит, что я не подходил к сцене. Спросите Коупленда. Он на сцене сидел. Я его видел через дверь, когда звал. Спросите любого из них. О боже!

Аллейн протянул руку и сжал запястье доктора.

– А теперь успокойтесь! – велел он. – Фокс, в сумке есть запасная фляга как раз для такого случая.

Ожидая возвращения Ропера, Темплетт выпил немного бренди.

– Мисс Глэдис Райт, сэр, – представил девушку сержант, открыв настежь дверь и выпятив грудь.

Ропер походил на охотника, гордо вводя свою добычу в комнату и не спуская с нее глаз. Он передал ее из рук в руки и отошел от двери, взволнованно вытирая лицо ладонью.

Мисс Райт оказалась той самой крупной девушкой, с которой Аллейн встретился в прихожей дома пастора. Под непромокаемый плащ она надела что-то вроде бархатного платья, отороченного чем-то, напоминающим мех. Волосы ее были кудрявыми, лицо пунцовым, а глаза черными.

– Добрый вечер, мисс Райт, – поприветствовал девушку старший инспектор. – Боюсь, мы доставили вам много беспокойства. Садитесь, пожалуйста.

Он уступил ей свой стул, а сам сел на край стола.

Мисс Райт вначале попыталась оседлать стул, как лошадь, но у нее это получилось только наполовину. Она хихикнула и прекратила попытки.

– Сержант Ропер доложил нам, что у вас имеется информация для нас, – продолжил инспектор.

– Ах, он! – произнесла девушка и, закрыв рот рукой, засмеялась.

– Насколько мне известно, вы пришли в ратушу в шесть часов тридцать минут. Это так?

– Все верно.

– Именно в это время?

– Да, – ответила мисс Райт. – Я слышала, как били часы, понимаете?

– Хорошо. Как вы туда попали?

– Я взяла ключ, который висел снаружи, и вошла через заднюю дверь, – пояснила Глэдис и посмотрела на пол. – Мисс Дина пришла вскоре после меня.

– Больше в ратуше никого не было? Полагаю, вы включили свет?

– Да, все верно.

– Что вы сделали потом?

– Ну, я, значит, осмотрелась.

– Ясно. Итак, вы осмотрелись?

– Угу. Вроде да.

– Осмотрели сцену со всех сторон? Да? А потом?

– Я, значит, сняла плащ, разложила программки и пересчитала мелочь для сдачи.

– Да?

– Ах да, – ответила мисс Райт. – Стоит мне об этом подумать, как сразу голова идет кругом.

– Понимаю.

– Вы понимаете! Подумать только! Что именно я говорила Чарли Роперу, вы даже не представляете. И я не задумывалась об этом до сегодняшней церковной службы. Я собирала книги с гимнами и вдруг вспомнила об этом. А увидев сержанта, болтающегося у ратуши, я к нему обратилась: «Простите, мистер Ропер, – сказала я, – но у меня есть информация, которую я считаю своим долгом сообщить».

– Очень правильно, – поддержал девушку Аллейн, бросив взгляд на сержанта.

– Угу. И я сказала ему, что могла бы оказаться на месте убитой из-за того, что сделала.

– А что вы сделали?

– Я села за пианино и сыграла гимн на этой покосившейся, старой развалине.

– А вы играли громко или тихо?

– Ну, и так и так. Я проверяла, какая педаль на этой рухляди работает лучше. Понимаете?

– Да, – ответил Аллейн, – понимаю. Вы нажали на педаль резко и сильно?

– Ах нет. После того как Сесси Дьюри однажды нажала на педаль, та стала вести себя очень странно. С тех пор мы стараемся быть аккуратными и нажимаем мягко. Чаще всего я к ней едва прикасалась. Правая работала намного лучше, – сообщила мисс Райт.

– Да, – согласился Аллейн. – Я ожидал, что именно так и будет.

– Да, лучше работала! – повторила Глэдис и засмеялась.

– Но вы действительно нажимали на левую педаль? – настаивал инспектор.

– Угу. Сильно, но не резко.

– Понятно. Ноты были на подставке?

– О да. Ноты мисс Прентис. Я к ним не прикасалась. Честно!

– Уверен, что вы к ним не притрагивались. Мисс Райт, предположим, вы бы присутствовали в суде, в руку вам вложили Библию. И попросили бы вас торжественно поклясться именем Бога, что примерно в шесть часов сорок минут вчера вечером вы сильно нажали ногой на левую педаль. Вы смогли бы в этом поклясться?

Мисс Райт захихикала снова.

– Это очень важно, – пояснил Аллейн. – Видите ли, в зале суда сидел бы осужденный за убийство человек. Пожалуйста, подумайте об этом серьезно. Вы бы сделали это заявление под присягой?

– О да, – ответила девушка.

– Спасибо, – поблагодарил старший инспектор. Он посмотрел на Темплетта. – Я думаю, нет смысла больше вас задерживать, если вы стремитесь попасть домой.

– Я… я подвезу вас, – предложил доктор.

– Это очень любезно с вашей стороны, – заметил Аллейн. – Я надолго не задержусь. – Он повернулся к Глэдис Райт: – Кто-нибудь вошел в зал, пока вы играли?

– Я прекратила играть, когда услышала, что они вошли. Первой появилась Сесси Дьюри, а потом все остальные девушки.

– Вы видели среди пришедших кого-нибудь из членов труппы?

– Нет. Мы все болтали за дверью, значит. – Глэдис посмотрела на сержанта: – Это было, когда вы пришли, мистер Ропер.

– Так что же, Ропер?

– Они были в прихожей, сэр, хихикали и кудахтали в своей привычный манере, как обычно. Абсолютно точно.

– О, – произнесла мисс Райт.

– Кто-нибудь из артистов прибыл в это время?

– Да, сэр, – ответил Ропер. – Мисс Коупленд появилась там раньше меня, но прошла через заднюю дверь, как и все остальные актеры. Я в этом не сомневаюсь. И все Джернигэмы уже присутствовали там, но я не знал об этом, пока не пошел за кулисы и не увидел, как они гримируются в комнатах воскресной школы.

– Значит, был момент, когда девушки находились за дверью, а мисс Коупленд и Джернигэмы были за кулисами?

– Все верно, сэр.

– Они звонили по телефону, – вставила мисс Райт. – Все время, пока мы там стояли.

– Вы утверждаете, что никто из актеров не выходил в переднюю часть ратуши.

– Ни один. Честно.

– Уверены?

– Угу. Абсолютно точно. Мы бы их заметили. Вскоре после этого двери открылись, и люди стали приходить.

– Где вы стояли, мисс Райт?

– Около сцены. Я продавала программки по два шиллинга.

– Значит, если бы кто-нибудь слез со сцены и подошел к пианино, вы бы увидели?

– Никто не спускался. Ни разу. Я еще раз поклялась бы на Библии, – заявила Глэдис особенно выразительно.

– Благодарю вас, – сказал Аллейн. – Это замечательно. Еще один вопрос. Вы были на заседании литературного кружка в пятницу вечером в доме пастора. Домой вы уходили через калитку, которая рядом с рощей? Та самая, которая скрипит?

– О нет. Ни одна девушка не ходит такой дорогой вечером. – Мисс Райт снова захихикала. – Там жутковато и водятся привидения. Я бы там ни за что не пошла. Все девушки ушли вместе, а меня провожал домой мой кавалер по дороге.

– Вы уверены в том, что никто не воспользовался калиткой?

– Да, уверена. Они все ушли, – покраснев, подтвердила Глэдис, – раньше нас. А мы пошли по дороге.

– Тогда получается, что вы прошли мимо ратуши. Горел ли в ней свет?

– В передних окнах не горел.

– Конечно, задние окна были вам не видны. Большое вам спасибо, мисс Райт. Теперь вам нужно подписаться под тем, что вы нам сообщили. Вначале внимательно это прочитайте. Если вы не возражаете подождать в соседней комнате, думаю, что смогу договориться и вас отвезут домой.

– Что ж, спасибо за это, – ответила девушка и вышла.

II

Аллейн посмотрел на Темплетта.

– Я должен извиниться, – сказал он, – что заставил вас так переживать.

– Мне неизвестно, почему вы меня не арестовали, – ответил ему доктор дрожащим от смеха голосом. – С того самого момента, когда я понял, что оставил эту проклятую записку в пиджаке в гримерной, все думал, как же мне удастся доказать, что я не устанавливал револьвер. Казалось, это просто невозможно. Даже сейчас я не вижу… ох, да это и не важно. Больше ничего не имеет значения. Если вы не возражаете, то подожду вас в машине. Хочется подышать свежим воздухом.

– Конечно.

Доктор Темплетт кивнул Блэндишу и вышел.

– Мне проследить за ним? – спросил Ропер с серьезным видом.

Старший полицейский офицер нецензурно выругался.

– Ропер, не могли бы вы попросить мистера Басгейта отвезти нашу свидетельницу домой? – попросил сержанта Аллейн. – Только вначале дайте ей подписать показания. Скажите также мистеру Басгейту, что я вернусь с доктором Темплеттом. И еще, сержант, как можно тактичнее выясните состояние доктора. Он только что перенес сильнейший шок.

– Да, сэр.

Ропер вышел.

– У него столько же такта, сколько у коровы, – заметил Блэндиш.

– Я знаю, но он хотя бы присмотрит за Темплеттом.

– Леди подвела его, не так ли?

– С треском.

– Это факт, – произнес Блэндиш.

– Действительно, он чудом избежал больших неприятностей, – подтвердил Фокс. – Леди подвела бы его под виселицу не моргнув глазом. Ему повезло, что палач не последовал ее примеру.

– Фокс, – обратился к нему Аллейн, – ваше чувство юмора заслуживает всяческого уважения, но есть ли в нем смысл…

– Я не понимаю, где я, – вмешался Блэндиш. – Стали ли мы ближе к арестам?

– Мы сделали большой шаг, – ответил Аллейн. – Уже появляется рисунок преступления.

– Что это значит?

– Я имею в виду все эти мелкие детали, такие как ящик, сломанный телефон и скрипучая калитка. Правда, я пока не уверен насчет лука.

– Лук! – победоносно воскликнул Фокс. – Я все знаю про это, мистер Аллейн. В этом виноват Джорджи Биггинс, непослушный мальчишка. Я видел его сегодня днем и спросил, как и всю остальную молодежь округи, про ящик. Он улыбнулся, дав понять, что вместе со Скотленд-Ярдом расследует преступление. Разговаривал со мной очень самонадеянно, а когда я уходил, он спросил: «Вы нашли лук в чайнике, сэр?» Оказалось, что в спектакле у них должно быть чаепитие. При этом мисс Кампанула и мисс Прентис должны были спорить и выяснять, кто из них будет разливать. И маленький дьяволенок пошел и положил лук в чайник. Полагаю, кто-то вовремя обнаружил лук и выкинул в коробку, стоящую на столе, в которой вы его и нашли.

– Чудный мальчик! – заметил Аллейн. – В одном из дел, которым мы занимались до этого, у нас была красная копченая селедка, а теперь вот репчатый лук. Ну что ж, как я уже говорил, между всеми этими маленькими странными деталями стала прослеживаться связь.

– Это замечательно, мистер Аллейн, – проговорил Фокс. – Вы собираетесь сказать, что вам известно имя преступника? Я прав?

– О да, – подтвердил старший инспектор, глядя на него. – Я знаю, кто это, Фокс. А вы?

III

Когда мужчина понимает, что его любовница под угрозой компрометирующей ее ситуации абсолютно спокойно отправляет его на виселицу, он не склонен к разговорам. Темплетт молча вел машину обратно в Чиппинг, пока не показались первые коттеджи. Затем он сказал:

– Я не понимаю, кто мог это совершить. Оружия не было в инструменте в половине седьмого. Девушка безопасно нажимала на левую педаль.

– Да, – согласился Аллейн.

– Полагаю, что, если нажимать на педаль мягко, этого усилия недостаточно, чтобы спустить курок?

– Тяга очень легкая, – ответил главный инспектор. – Я проверял.

Доктор протер глаза.

– Думаю, моя голова уже не способна соображать.

– Дайте ей отдохнуть.

– Но как же можно было установить эту хитроумную ловушку внутри инструмента после шести часов тридцати минут, когда те девушки веселились у входа в здание? Это невозможно.

– Если вы придете в ратушу завтра вечером, я вам покажу.

– Хорошо. Вот ваша гостиница. В котором часу завтра дознание? Я забыл. Я очень устал. – Доктор остановил машину.

– В одиннадцать часов.

Аллейн и Фокс вышли. Вечер был холодным и ветреным. Погода снова испортилась. Начинался дождь. Остановившись у открытой двери, Аллейн снова посмотрел на доктора. Тот тоже поднял на инспектора невидящий взгляд.

– После испытанного в самом начале шока, – произнес Аллейн, – начнется процесс выздоровления. Соберитесь с силами, и вы поправитесь.

– Я поеду домой, – отозвался Темплетт. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Доктор уехал. Они поднялись в свои номера.

– Давайте обменяемся историями, Фокс, – предложил Аллейн. – Я положу свой портфель со всеми ценностями на туалетный столик. Мне нужно побриться. Вы можете открыть мне свою душу, пока я занят этим. Не думаю, что мы сможем облегчить душу, рассказав все Басгейту.

Отчитавшись друг перед другом, детективы спустились вниз что-нибудь выпить. В баре они нашли одиноко сидящего Найджела.

– Я не собираюсь платить даже за полпорции, но сегодня я намерен напиться. У меня был самый ужасный день. И все по вашей вине. От мисс Райт плохо пахнет. Когда я привез ее в этот проклятый коттедж, она заставила меня пить чай с ее братом, который, судя по всему, является местным дурачком. А на обратном пути из Дак-Коттеджа у вашей любимой машины спустило колесо. Кроме того…

– Джо! – крикнул Аллейн. – Три виски с содовой!

– Пожалуй, это то, что нужно в данный момент. А что вы заказываете для себя?

Вскоре Басгейт успокоился и выслушал отчет Аллейна. Мисс Пич, полноватая женщина, сообщила им, что на ужин у нее есть отличный сочный стейк и что в гостиной горит камин. Мужчины, взяв свои бокалы, переместились туда. Приятно было сидеть с задернутыми шторами и зажженной керосиновой лампой, слушая шум дождя и вдыхая запах готовящихся стейков.

– Уютно, не правда ли? – заметил Фокс. – Давно я не видел таких ламп. Миссис Пич рассказала, что старый мистер Пич, ее свекор, не хочет проводить в дом электричество. Исключение он сделал только для бара. Послушайте, как барабанит дождь. Ночь опять будет жуткой.

– Да, – согласился Аллейн. – Странно получается, если представить, что пять актеров из этой пьесы сидят сейчас так же у своих каминов, пытаясь найти ответ на вопрос, а шестой пытается поглубже спрятать свою вину.

– О… угу, – произнес Найджел.

Дочь миссис Пич принесла стейки.

– Вы опять куда-то уходите? – поинтересовался Басгейт после небольшой паузы.

– Мне нужно написать отчет, – ответил старший инспектор. – Когда я это сделаю, думаю, что смогу пойти в ратушу.

– Для чего?

– Для практической демонстрации мини-ловушки.

– Я, наверное, тоже приду, – сообщил Найджел. – Я смогу оттуда позвонить в офис.

– Вам придется договориться с Коуплендами, если будете звонить. Телефон в ратуше соединен с телефоном пастора… Как же я раньше об этом не подумал! – вскричал вдруг Аллейн.

– О чем?

– О телефоне.

– Простим ему это, – сказал Найджел Фоксу.

IV

– Мы возьмем перерыв на полчаса, – сказал Аллейн, когда на столе появилась скатерть и бутылка портвейна от старого мистера Пича. – Потом еще раз пройдемся по всем основным пунктам и деталям.

– Почему бы и нет? – удобно расположившись, согласился Найджел.

Старший инспектор пригубил портвейн, поднял бровь и зажег сигарету.

– Все очень достойно, – начал он. – Почтенное вино и все остальное. Что ж, насколько я понимаю, главными выводами являются следующие. Джорджи Биггинс установил свою ловушку между двумя и тремя часами в пятницу днем. Мисс Кампанула ломилась в дверь как раз около половины третьего. Мальчик в этот момент был в ратуше, но, скорее всего, спрятался. Когда Гибсон заглядывал внутрь через окно, крышка пианино была открыта, и Джорджи видно не было. Мисс Кампанула не знала, что ключ висел между пристройками. Все остальные знали, но говорят об этом весьма расплывчато. Итак, Джорджи не проверил действие своей ловушки, потому что, по его словам, кто-то пришел. Думаю, это относится к атаке мисс Кампанулы на дверь. Боюсь, что она стала ночным кошмаром мальчика. Он не хочет о ней говорить. В любом случае свою ловушку маленький негодник не проверял. Но это сделал кто-то другой, потому что шелк вокруг дыры, проделанной пулей, вчера ночью был еще влажным. Это значит, что на подставке что-то было. Возможно, ноты «Венецианской сюиты», принадлежащие мисс Прентис. Кажется, они пролежали всю неделю в ратуше. На обратной стороне есть пятно. Это говорит о том, что в ноты ударила струя воды и намочила шелк. Теперь Джорджи играет пару аккордов с правой педалью. Эту игру слышит мисс Кампанула. Следующие восемнадцать часов окутаны тайной. Но, насколько нам известно, любой из участников спектакля мог пройти в ратушу. Мисс Прентис проходила мимо, когда шла домой с исповеди. Коупленды живут в двух минутах от этого места. Мистер Генри утверждает, что после встречи с Диной Коупленд бродил по холмам большую часть этого неприятного, серого дня. Он вполне мог спуститься к ратуше. Джернигэм-старший, как и Темплетт, весь день охотился. Но любой из них мог оказаться там вечером. Мисс Прентис говорит, что провела вечер, молясь в своей комнате. Эсквайр утверждает, что был один в кабинете. Нужно примерно восемь минут, чтобы пройти по Топ-Лейну к ратуше, и примерно столько же на обратный путь. В пятницу вечером у пастора была мучительная встреча в кабинете. Я расскажу о ней позже. Самое удивительное заключается в том, что я верю в правдивость слов пастора. Но его история становится сомнительной, если Дина Коупленд права и там был кто-то третий. Вряд ли мисс Кампанула стала бы вешаться священнику на шею, если бы за этим наблюдал кто-то из членов Молодежного общества. Дина Коупленд строит свою теорию на том, что она слышала, как скрипнула калитка, словно из нее кто-то вышел. Также она сказала нам, что это не могла быть мисс Прентис, поскольку та позвонила за несколько минут до этого и сообщила, что не придет. Нам известно, что в тот день Элеонор ушла с исповеди очень расстроенная. Пастор отругал ее и наложил епитимью или что-то в этом духе. Он считает, что поэтому она и не пришла. Это не был кто-то из литературного кружка. Но кто же, черт возьми, это был?

– Сам пастор, – сразу же ответил Найджел, – пошел в ратушу коротким путем.

– Он говорит, что после ухода мисс Кампанулы он, обессилев, сидел у камина.

– Это может быть ложью.

– Да, в этом не может быть ни грамма правды, – согласился Аллейн. – Но у этой истории есть две особенности. Я опишу вам расположение дома и повторю рассказ пастора.

После этого инспектор посмотрел на Фокса.

– Да, – согласился помощник, – кажется, я понял вас, мистер Аллейн.

– Очевидно, я прав, – небрежно добавил Найджел, – это сделал преподобный.

– Мистер Коупленд отказывается от денег, полученных в наследство, мистер Басгейт, – заметил Фокс. – Я только что разговаривал с шефом. Об этом стало известно днем. Мистер Генри обсудил новость с эсквайром в присутствии слуг, и теперь об этом говорит вся деревня.

– Итак, закончим с пятницей, – сказал Аллейн. – Доктор Темплетт провел большую часть ночи у постели больного. Это можно проверить. Миссис Росс утверждает, что была дома. Завтра, Фокс, я вас попрошу направить все свое обаяние на горничную этой особы.

– Хорошо, сэр.

– Теперь дальше. Вчера до полудня водяной пистолет исчез, потому что в полдень мисс Прентис наигрывала что-то и пользовалась левой педалью. Ничего не произошло.

– Возможно, план Джорджи не сработал, – предположил Найджел.

– Мы собираемся через некоторое время это проверить. Сработал он или нет, фактом остается то, что кто-то нашел водяной пистолет, вытащил его и спрятал, а на его место установил «кольт».

– Это должно было произойти позже, – возразил Найджел.

– Соглашусь с вами, – откликнулся Аллейн, – но, возможно, по другой причине. История доктора Темплетта, кажется, доказывает то, что ящик был поставлен под окном, пока они с миссис Росс были в ратуше. Ему показалось, что кто-то промелькнул за окном. Подглядывала не мисс Кампанула, поскольку все слуги подтвердили, что вчера днем она не выходила из дома. Мисс Прентис, эсквайр, Дина Коупленд и ее отец были у себя дома, но каждый из них мог выскользнуть на час. Мистер Генри снова бродил по окрестностям. Никто не признал ящик за окном. Фокс опросил всех, кого можно, но никто ничего не знает.

– Все верно, – подтвердил Фокс. – Полагаю, убийца бродил недалеко с «кольтом» и решил посмотреть, нет ли кого-нибудь в ратуше. Он видел машины у ратуши и хотел выяснить: были ли те, кто на них приехал, в приходе или пошли в дом пастора. И у него было достаточно времени, чтобы убежать, если бы вдруг владельцы автомобилей решили обойти ратушу вокруг. Но он был в полной безопасности. Или она, – добавил Фокс, мягко посмотрев на Найджела.

– Именно так я и думаю, – согласился Аллейн. – Теперь взгляните сюда.

Он достал конверт из нагрудного кармана, открыл его и, используя пинцет, вытащил оттуда четыре красновато-коричневые нитки и положил их на лист бумаги.

– Трофеи из ящика, – сообщил инспектор.

Найджел потыкал в них пинцетом.

– Резина, – заключил он.

– Что нам это дает?

– Кто-то был обут в калоши. Мисс Прентис. О боже! Бьюсь об заклад, она носит калоши. Или сама мисс Кампанула. Боже праведный! – воскликнул Найджел. – Возможно, пастор прав, и это самоубийство.

– Эти кусочки резины были взяты с торчащего гвоздя внутри ящика.

– Что ж, может, она топталась внутри ящика до того, как подняла его.

– У вас бывают моменты просветления, – отметил Аллейн. – Возможно, все именно так и было.

– Калоши! – усмехнулся Фокс.

– Ну вот! – рассердился Найджел. – Вы уже поняли, в чем дело?

– Только в общих чертах, – ответил Аллейн. – Но пока мы ничего не будем вам рассказывать. Не желаем рисковать репутацией.

– Нам бы хотелось понаблюдать за вашими мучениями, мистер Басгейт, – добавил Фокс.

– Мы с Фоксом, – заметил Аллейн, – как два эксперта на сторожевой башне посреди лабиринта. «Посмотри на этого несчастного, – говорим мы, слегка толкая друг друга локтем. – Вот он опять идет в тот же самый тупик. Как забавно! Как комично! – восклицаем мы и смеемся до потери сознания». Не так ли, Фокс?

– Так, – согласился помощник. – Не сомневайтесь, мистер Басгейт. Вы идете правильным путем.

– Ну и черт с вами! – отозвался Найджел. – Помимо прочего, есть еще Глэдис Райт, положившая свою косолапую ступню на левую педаль за полтора часа до случившегося. Что вы на это скажете?

– Возможно, она надевала калоши, – предположил Фокс и впервые громко засмеялся.