Текст книги "Самостоятельные дети"

Предупреждение о контроле

В нашем обществе принято считать, что все возможно, если приложить достаточно усилий. Если у тебя не получилось, ты наверняка недоработал – гласит это опасное поверье. Существуют огромные различия между природными способностями людей и тем, как работает их мозг. (У разных людей разная скорость обработки информации, память и стрессоустойчивость.) И вы сколько угодно можете усердно трудиться, но при этом не добьетесь желаемого. На самом деле вопрос в том, какие выводы вы сделали из своей неудачи. Считаете ли вы ее вердиктом относительно того, чего стоите? Решаете ли выработать другую стратегию? Или выдерживаете удар и намечаете другую цель?

Это наиболее ярко проявляется при поступлении в вуз. Мысль о том, что прием в колледж зависит от знаний абитуриента, может привести к стрессу – и она в корне неверна. Конечно, в институтах ценят рвение к наукам, но в большинстве из этих учебных заведений отдают предпочтение приглашенным спортсменам и тем, кто олицетворяет собой всевозможное разнообразие (социально-экономическое, географическое, этническое, а также студенты в первом поколении[34]34
  Студентом в первом поколении считается тот, у кого ни один из родителей не имеет степени бакалавра; такие дети имеют льготное право на обучение согласно федеральному закону. Однако конкретные условия, от преимущества при зачислении до частичной денежной компенсации или полностью бесплатного четырехлетнего курса обучения, зависят от вуза. Прим. перев.


[Закрыть]). В Гарварде, скорее всего, могли бы целиком набрать первый курс из абитуриентов из богатых белых семей Массачусетса со средним баллом 4,0[35]35
  Средняя оценка за два последних класса школы; 4 – максимально возможный балл. Прим. перев.


[Закрыть] и результатами SAT более 1400 баллов[36]36
  SAT – стандартизированный платный экзамен для приема в вузы США; состоит из трех частей – математики, письма и анализа текста, каждая из частей максимально дает 800 баллов. Прим. перев.


[Закрыть]. Но они этого не делают. Если человек не поступил в тот вуз, куда больше всего хотел, значит ли это, что он недостаточно усердно работал? Конечно нет. Есть множество факторов, которые вы не можете контролировать, – например, список абитуриентов в этом году, настроение членов приемной комиссии в этот день или то обстоятельство, что работники приемной комиссии уже по горло сыты заявлениями о приеме от выпускников частных школ из Айовы, которые обладают черным поясом по карате и изучали русский язык в качестве иностранного. Взваливая все это на себя и считая, что можно контролировать то, что контролю не поддается, мы попадаем на зыбкую почву.

Одна из главных целей этой книги – помочь родителям повысить стрессоустойчивость своего ребенка (то есть способность хорошо справляться со стрессовыми ситуациями) и научить своих детей «отбрасывать» стресс, а не накапливать его. Стрессоустойчивость тесно связана с успехом во всех аспектах жизни. Мы хотим, чтобы наши дети решали трудные задачи, но без перегрузок. Мы хотим, чтобы они переживали определенный положительный и терпимый стресс, но должным образом и с необходимой поддержкой. Мы хотим оказать мозгу наших детей максимальную помощь и дать им столько пространства, чтобы они выросли сильными. И, думая, как это сделать, мы снова и снова возвращаемся к чувству контроля. Что входит в это понятие для вас, как для родителя, мы рассмотрим в следующей главе, где мы предлагаем вам стать консультантом для своего ребенка, а не его начальником или менеджером.

Что делать сегодня вечером

• Составьте список того, что ваш ребенок контролирует сам. Что можно добавить в этот список?

• Спросите у ребенка, есть ли что-то такое, за что он сейчас не отвечает, но хотел бы взять на себя ответственность за это.

• Обдумайте, как вы будете выражаться, обсуждая планы. Скажете ли вы: «Сегодня мы будем делать это, а потом вот это», – или предложите выбор?

• Скажите ребенку (если ему десять лет или больше) что-то подобное этому: «Я прочитал кое-что интересное – оказывается, в жизни есть четыре типа ситуаций, из-за которых мы нервничаем: новые ситуации; непредсказуемые ситуации; ситуации, когда нам могут причинить боль, подвергнуть нас критике или смутить; наконец, ситуации, когда мы чувствуем, что не в силах контролировать происходящее. Это интересно, потому что я на работе испытываю больше стресса, когда понимаю, чего от меня ждут, но не могу контролировать все необходимое для достижения результата. А есть ли что-то такое, что причиняет стресс тебе?» Выявляя стрессовые факторы в своей жизни и рассказывая об этом, вы моделируете механизм осознания стресса – критически важный шаг в устранении его последствий. Как говорится, чтобы решить проблему, надо сначала ее проговорить.

• Если ваш ребенок действительно испытывает тревогу, поговорите об этом с его педиатром. Определите, нужно ли какое-то профессиональное вмешательство. Исследования показывают, что лечение тревожности на ранних этапах значительно снижает риск рецидива.

• Можно сообщить своему встревоженному ребенку, что он в безопасности, что вы всегда рядом, но не слишком его успокаивайте. Скажите, что вы уверены в его способности справиться с любым стрессом в своей жизни. Но не стоит преуменьшать его переживания или пытаться решить проблему за него.

• Подумайте о том, каким образом вы (намеренно или невольно), возможно, пытаетесь оградить своего ребенка от легкого стресса, благодаря которому ребенок мог бы научиться преодолевать этот стресс. Не слишком ли вы сосредоточены на безопасности? Есть ли ситуации, когда можно было бы предоставить ребенку больше самостоятельности или выбора?

• За годы исследований были разработаны десятки шкал для измерения чувства контроля ситуации. Их предшественница – шкала Роттера, разработанная Дж. Б. Роттером в 1966 году. Мы настоятельно рекомендуем вам взять ее за основу для оценки собственных сильных и слабых сторон в вопросе самостоятельности. Что касается детей, нам нравится шкала, разработанная Стивеном Новицки и Бонни Стрикленд, куда включены следующие вопросы: «Считаете ли вы, что вы можете уберечь себя от простуды?», «Если вам кто-то не нравится, можете ли вы сделать что-нибудь с этой ситуацией?» Результат ребенка может очень вас удивить.

Глава 2. «Я слишком сильно тебя люблю, чтобы ругаться из-за уроков»

Родитель как советник

Однажды Билл работал с мальчиком по имени Джона: ему было пятнадцать лет, и он ненавидел делать уроки. Но еще сильнее Джона ненавидел постоянную ругань и контроль родителей. Когда Билл попросил Джону описать обычный семейный вечер, мальчик ответил: «Обычно мы ужинаем с шести до половины седьмого. Потом мне можно посмотреть телевизор с половины седьмого до семи. Затем с семи до восьми тридцати я притворяюсь, что делаю уроки».

Полтора часа притворяется, что делает уроки? Слишком много усилий, чтобы ничего не делать. Только представьте: Джона сидит за столом, перед ним лежит домашнее задание, и он придумывает оправдания, чтобы его не выполнять. Почему бы просто не сделать эти ненавистные уроки? Отчасти потому, что Джона устал слышать от своих родителей общие фразы:

«У тебя всего одна попытка попасть в хороший колледж, и ты упускаешь шанс».

«Ты еще скажешь нам спасибо, когда повзрослеешь».

«Тебе придется научиться делать то, чего не хочется».

«Если не научишься хорошо успевать в школе, как ты добьешься чего-то в жизни?»

Родители Джоны руководствовались благими намерениями, но из какофонии окружающих голосов громко и ясно звучит только одно: мы знаем, что тебе подходит, а ты – нет. Представьте себе, что вы беседуете со своим мужем или женой, и он или она говорят что-то подобное этому:

«Как у тебя дела на работе? Твой проект понравился? Ты же понимаешь, как важно, чтобы ты серьезно относился к своей работе, правда? То есть я понимаю, что это не всегда легко и просто, но тебе пора попробовать получить повышение по службе, чтобы у тебя было больше возможностей в будущем. Просто мне кажется, что ты не всегда выкладываешься по максимуму. Возможно, ты мог бы трудиться чуть усерднее».

Смысл понятен: это выводило бы вас из себя. И Джону это выводило. Единственный способ, каким он мог самоутвердиться, – не выполнять домашние задания.

Мы понимаем, чем руководствовались родители Джоны. Они любили его больше всего на свете, и им было больно видеть, что он не может найти применение своим способностям. Они знали, насколько его способности высоки, и считали, что он пилит сук, на котором сидит, ограничивая свои возможности в будущем, потому что слишком упрям, недисциплинирован и слишком – ну, подросток, что ли, – чтобы делать уроки. Они видели картину в целом, а он – нет. И если бы они могли сейчас просто выкрутить ему руки, заставить его сделать усилие и выполнить домашнюю работу, то, возможно, не дали бы ему застрять в колее и уберегли бы от трудностей, которых он не мог предвидеть. Они делали это не только потому, что желали ему стать успешным, но и потому, что это их родительская обязанность.

Так думают многие любящие родители. Но мы хотели бы попросить вас отказаться от такого образа мыслей. Начнем с того, что такой подход не работает. Несмотря на усиленные попытки взрослых защитить Джону от самого себя, он продолжал тратить свое и чужое время впустую, потому что до него не доходили сигналы от окружающих, говорившие: «Это твоя работа, твоя жизнь, и ты получишь от нее столько, сколько вложишь». Ему нужно было, чтобы родители предложили помощь, но в то же время дали ему понять, что осознают: никто не может заставить его работать. На протяжении многих лет Билл видел, как многие дети, подобные Джоне, добиваются больших успехов, но только после того, как их родители и учителя перестают пытаться сделать их успешными и детям предоставляется возможность понять это самостоятельно.

В этой главе мы объясним, почему попытка контролировать ребенка не даст желаемых результатов и почему в этом есть риск получить детей, которых нужно будет постоянно подталкивать, потому что их собственная мотивация либо не развита, либо разрушена внешним давлением. Кроме того, мы попросим вас рассмотреть философию родителя-советника, отличную от философии родителя-полицейского.

Как работают хорошие консультанты в мире бизнеса? Они спрашивают, в чем проблемы клиента и какие из них наиболее важны. Они спрашивают, что их клиент готов совершить и чем готов пожертвовать ради достижения желаемой цели. Они дают советы, но не пытаются заставить клиента измениться, потому что понимают, что в конечном счете клиент сам решает за себя.

«Это мой ребенок, а не клиент», – возразите вы. Верно. Но верно и то, что это жизнь вашего ребенка, а не ваша.

Родительский инстинкт заключается в том, чтобы защищать ребенка и вести его за собой, обычно полагая, что мы точно знаем, как будет лучше для наших детей. В случае с младенцами это правильно. Мы должны брать на себя ответственность за все стороны их жизни. Однако даже новорожденные заявляют о своей индивидуальности, порой совершенно унизительными и пугающими способами. Вспомним детей, которые не желают спать или есть. Специалисты в неонатологии и развитии младенцев подчеркивают важность адаптации к личности и потребностям вашего ребенка.

Когда родители приходят к нам, обеспокоенные отсутствием мотивации, трудностями в общении со сверстниками или плохой успеваемостью, мы начинаем с простого вопроса: «Чья это проблема?» Вопрос по сути риторический, но родители часто отвечают нам озадаченным взглядом. Когда ваш ребенок плачет из-за того, что его друзья решили с ним больше не играть или учитель сделал ему замечание перед всем классом, легко почувствовать, что это и ваша проблема. Вам больно видеть его обиженным – едва ли есть что-то, что гневит родителей больше, чем плохое обращение с их ребенком. Эта боль может помниться вам еще долго после того, как ребенок все забудет. Но это проблема вашего ребенка, а не ваша.

Посмотреть на этот вопрос под таким углом трудно многим родителям, которые желают лучшего для своих детей и стремятся оградить их от любых страданий. Но реальность такова: если вы хотите, чтобы ребенок чувствовал, что контролирует происходящее, вам придется и самим иногда отпускать ситуацию. Консультант, который выходит из себя, когда компания не достигает своих целей или не реализует своего потенциала в полном масштабе, только добавляет проблем. Помните: ваша задача не в том, чтобы решать проблемы своего ребенка, а в том, чтобы помочь ему научиться управлять собственной жизнью. Такое переосмысление означает, что, хотя нам по-прежнему следует руководить, поддерживать, учить, помогать и устанавливать ограничения, мы должны четко уяснить сами и дать понять ребенку следующее: его жизнь – это его жизнь. «Они приходят в этот мир через тебя, но они не “твои”»[37]37
  Tolle Eckhart. A New Earth: Awakening to Your Life’s Purpose. New York: Plume, 2006. P. 101.


[Закрыть], – как выразился Экхарт Толле.

Мы не говорим, что это легко. В конце концов, родители много вкладывают в своих детей, и им, вероятно, страшно осознавать, как мало от них зависит. Но наш многолетний опыт подсказывает: пытаясь заставить детей делать то, что, по вашему мнению, отвечает их интересам, вы ставите под угрозу хорошие отношения с ними и тратите впустую энергию, которую можно было бы направить на воспитание другими способами.

Войны из-за уроков

«Я со страхом жду времени между обедом и сном, потому что мы только и делаем, что ругаемся», – сказал нам один из родителей.

«Похоже на зону боевых действий», – сказал другой.

«В нашем доме каждый вечер происходит третья мировая война», – заметил третий.

Мы поражены тем, насколько часто родители используют военные метафоры и сравнения, рассказывая о вечерних уроках. Чтобы вы получили некоторое представление о масштабах «войн за уроки», все три вышеупомянутых родителя сказали об этом Биллу в течение одной недели. Вот почему мы решили, что лучший момент для изучения сомнений и вопросов родителей относительно модели «родитель-советник» – это именно деликатная сфера домашних заданий. Итак, несмотря на то что эта глава посвящена урокам, на самом деле речь пойдет о гораздо большем.

Ругаться из-за уроков бессмысленно, и на это есть три основные причины.

Во-первых, родители иногда обнаруживают, что заставляют ребенка соблюдать правила и придерживаться взглядов, в которые сами не верят. Один отец пришел в ужас, осознав, что говорит своей десятилетней дочери, как важно запомнить столицы всех штатов, – хотя, как он выразился, «я выучился в колледже и в школе права, но, хоть убейте, понятия не имею, где столица Вайоминга». (Это Шайенн. Только, пожалуйста, не проверяйте нас на знание остальных сорока девяти столиц.) Обычно родители считают себя ответственными за выполнение уроков ребенком, не задумываясь об основной цели: воспитать любознательных и самостоятельных учеников.

Во-вторых, дети становятся слабее, а не сильнее, когда, решая их проблемы, родители прилагают больше усилий, чем сами дети. Если вы, пытаясь помочь ребенку добиться успеха, потратите 95 единиц энергии, он потратит 5. Если вы расстроены или встревожены и повышаете ставку, тратя 98 единиц энергии и давя еще сильнее, ребенок отреагирует соответственно и потратит всего 2 единицы своей энергии. Вспомним случай Джоны: у мальчика были классный руководитель, психотерапевт и школьный консультант, которые регулярно общались с его родителями на тему невыполненных уроков. Сам же Джона ничего не предпринимал. Эта контрпродуктивная динамика не изменится до тех пор, пока не изменится степень вложения энергии. Такое часто случается, когда один из родителей в полном изнеможении говорит: «Я больше не могу. Делай что хочешь».

Если вы ведете себя так, будто ваша работа – следить за тем, чтобы ребенок делал уроки, занимался игрой на пианино или спортом, вы лишь укрепляете в нем ошибочную уверенность, что за выполнение его домашних заданий отвечает кто-то еще, кроме него самого. Ему теперь не нужно переживать за это: на каком-то уровне ребенок знает, что в итоге кто-то «заставит» его все сделать.

В-третьих (и это, пожалуй, самый важный момент), вы не можете заставить ребенка делать то, чего он категорически делать не желает. Уверенность в том, что вы обязаны пытаться, принесет вам разочарование в случае провала.

Вы наверняка слышали «Молитву о душевном покое», которая звучит так: «Господи, дай мне спокойствие принять то, чего я не могу изменить, смелость изменить то, что могу, и мудрость отличить одно от другого». Родителям полезно помнить эту молитву. У нас есть еще более простое объяснение.

1. Вы не можете заставить ребенка делать что-то против его воли.

2. Вы не можете заставить ребенка захотеть то, чего он не хочет.

3. Вы не можете заставить ребенка не хотеть того, чего он хочет.

4. И пусть ваши дети (по крайней мере пока) хотят того, чего хотят, и не хотят того, чего не хотят.

Когда мы в лекциях подчеркиваем, что нельзя заставить кого-то делать что-то против его воли, некоторые слушатели кивают в знак согласия, как будто это совершенно очевидно. Но другие категорически не согласны. (Один из клиентов Билла, психолог, сказал: «Не говорите этого моим детям!») Вопрос о принуждении может вызвать весьма эмоциональную реакцию. Когда Билл заговорил об этом с группой преподавателей и кураторов, один из них сердито возразил: «Конечно можно! Я постоянно заставляю своих детей что-то делать». Но это не совсем так. Предположим, ваш ребенок не хочет есть то, что ему предлагают, и вы собираетесь его заставить. Как? Откроете ему рот, положите в его рот еду и начнете двигать его челюстями вверх-вниз? И если так, то кто на самом деле ест? Ребенок не ест – его кормят насильно. А что вы будете делать с уроками, если ребенок сопротивляется попыткам заставить его работать? Раздвинете ему веки, откроете книгу перед его носом? Даже если бы это было возможно и действительно сработало, будет ли это полезно ему? Будет ли он учиться на самом деле?

У Неда была ученица, мама которой настаивала на том, чтобы она подала заявление в Чикагский университет, если не поступит в тот колледж, куда девочка хотела больше всего. «Но, мама, – сказала она, – мне не нравится Чикаго».

«Это неважно, – ответила мама. – Там очень хороший вуз».

«Я не буду отправлять туда заявку», – заявила дочь.

«Я отправлю ее сама. А твоя старшая сестра напишет эссе», – решила мама.

К счастью, девушка поступила туда, куда хотела больше всего, и ничью решимость не пришлось подвергать испытанию, но нас беспокоит наметившаяся в этой семье тенденция.

Иногда мы можем помешать детям и подросткам сделать то, чего нам не хочется, физически удерживая их или придумывая наказания. Мы можем физически что-то с ними сделать – например, затащить их в кабинет зубного врача с пинками и криками. Мы можем попытаться пересмотреть подход и попытаться склонить их к сотрудничеству или переубедить. Можем попытаться мотивировать их, предлагая «пряники» или угрожая. Но реальность такова, что по-настоящему заставить детей что-то делать нельзя. Мы живем не в тоталитарном мире «Заводного апельсина», где поведение людей можно контролировать, подключая их к машинам. Лучшее, что мы можем сделать, – обозначить возможные неприятности, чтобы дети подчинились. Даже если нам здесь и сейчас кажется, что этот метод работает, в долгосрочной перспективе он совершенно неэффективен. Это как страх – краткосрочный мотиватор, заставляющий вас быстро бежать, но в долгосрочной перспективе он не приносит положительного результата, потому что постоянно жить в страхе нельзя.

Вы почувствуете облегчение, когда осознаете, что ребенка нельзя заставить. Напряжение уйдет. В следующий раз, когда вы поймете, что пытаетесь заставить своего ребенка что-то сделать, остановитесь и напомните себе: «Здесь что-то не так. Я веду себя так, будто могу заставить его, а на самом деле это не так».

Именно об этом Билл рассказал родителям Джоны. Он объяснил: попытки родителей усилить контроль над сыном привели к тому, что Джона стремился восстановить собственный контроль над ситуацией, даже если это означало делать противоположное тому, что в его собственных интересах. Сказав Джоне, что он в конечном счете сам несет ответственность за свои уроки, родители избавили его от рефлекторных попыток изо всех сил противиться любому проявлению доминирования. Кроме того, Билл объяснил родителям Джоны: если их тревожит тот или иной выбор сына, это еще не значит, что они должны постоянно демонстрировать неодобрение. Они могут – и должны – веселиться и отдыхать с ним, не думая, что каждую минуту их совместного времяпрепровождения обязательно надо сигнализировать о серьезности ситуации.

«Как же так? – спросили родители мальчика. – Мы должны просто позволить ему потерпеть неудачу?»

В их вопросе отражается распространенное заблуждение. Как правило, родители думают, что есть два способа воспитания – автократия и вседозволенность. Автократический стиль воспитания – это упор на послушание, а вседозволенность предполагает, что главное – это счастье ребенка, а значит, надо удовлетворять все его желания.

Но практически все специалисты по возрастной психологии, в том числе влиятельные ученые и писатели, такие как Мэдлин Левин и Лоуренс Стейнберг, выступают за третий вариант: воспитание авторитетом. Это подразумевает поддержку, но не контроль. Авторитетные родители хотят от детей сотрудничества, потому что любят и уважают их и желают, чтобы дети учились на собственном опыте. Как минимум шестьдесят лет исследований в этой сфере подтверждают тот факт, что воспитание детей авторитетом – самый эффективный подход[38]38
  Диана Баумринд, специалист по возрастной психологии Калифорнийского университета в Беркли, провела обширные исследования стилей воспитания в семье, начиная с 1960-х годов. Она выявила три основных стиля: авторитетный, авторитарный и вседозволяющий. Из этих трех моделей наилучшие результаты продемонстрировало воспитание авторитетом. При таком подходе в центре – ребенок, и родители пытаются понять его мысли и чувства и учат контролировать эмоции. Они прощают ребенка и позволяют ему экспериментировать и принимать самостоятельные решения. Они устанавливают для ребенка четкие планки и ограничения и неизменно настаивают на их соблюдении. Множество исследований подтвердили, что дети таких родителей чаще становятся успешными, их любят окружающие, они щедры и независимы. Преимущества такого стиля описаны во многих книгах для родителей, в том числе в отличной книге Лоренса Штайнберга о подростковом возрасте (Age of Opportunity. New York: Mariner Books, 2015) и в важной и влиятельной книге Мэдлин Левин The Price of Privilege (New York: HarperCollins, 2006).


[Закрыть]. Таким образом делается упор на самостоятельность, а зрелость ценится выше послушания. Придерживаясь этого стиля, вы посылаете сигнал: «Я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь тебе добиться успеха, но я не собираюсь заставлять тебя что-то делать только потому, что я так считаю». Авторитетные родители не дают своим детям полной свободы действий. Они устанавливают ограничения и говорят, когда что-то кажется им неправильным, но авторитетные родители не заставляют ребенка делать что-либо. При воспитании авторитетом развивающийся мозг ребенка не тратит огромное количество энергии на сопротивление тому, что в его собственных интересах.

Родители Джоны последовали совету Билла, хотя им было нелегко. Вместо того чтобы спрашивать: «Тебе задано домашнее задание на завтра?», мама начала говорить так: «Тебе нужна какая-нибудь помощь сегодня вечером? Я хотела бы знать, чтобы спланировать свой вечер». Она дала понять, что готова оказать любую помощь и выделит время, если только Джона захочет принять эту помощь. Она позаботилась о том, чтобы у него была тихая комната для занятий без отвлекающих факторов. Она предложила нанять репетитора или кого-нибудь из старших классов, чтобы они приходили и объясняли Джоне материал. (Многие из тех, кто сопротивляется родителям в процессе выполнения домашних заданий, охотно откликаются на слова репетитора или ученика постарше, которого можно сравнительно недорого нанять в качестве репетитора.) Родители Джоны сказали: «Мы не хотим вести себя так, будто наша задача – заставить тебя трудиться, потому что в этом случае ты станешь слабее». И, как вы увидите позже, когда мы вернемся к истории Джоны, это сработало.