Текст книги "Переплетение: Начало клубка. Начало клубка"

Закончив с ужином, мужчины стали покидать кухню, при этом благодаря женщину. Кто-то целовал ее в щеку и только потом удалялся. Девушка спешно собрала со стола оставленные тарелки и поднесла в мойку к оставшемуся помогать парню. Женщина же, наблюдала за ними со стула, придерживая голову рукой. Старость не щадила ее и не давала поблажек. Усталость приходила намного быстрее, чем к молодежи. Она смотрела на девушку с нежностью, вспоминая свои былые годы, как, стоя на этом же месте, также мыла и протирала посуду, а рядом бегал маленький разбойник Абелл, подбрасывая ей в таз деревянные игрушки. Она справлялась одна, и никто ей не мог помочь. Даже Абелл, который сейчас старался обеспечить ее старость всем необходимым, и то делал жизнь настолько невыносимой, что едва получалось гнать от себя мрачные мысли. Ее раздумья о прошлом прервал молодой человек, который, вытирая полотенцем руки, подошел к ней и коснулся губами ее щеки. Пожелав женщине доброй ночи, он удалился. Женщина посмотрела ему вслед теплым взглядом. Некоторые из этой оравы были ей как сыновья, за которых она наравне с сыном готова стоять горой. Да кому только нужна хрупкая старушка? Она вновь взглянула на девушку и подняла дрожащую руку.

– Я приготовила тебе комнату. Не знаю, при каких обстоятельствах ты к ним попала, но, думаю, испереживалась знатно. Иди, отдохни. Завтра нам с тобой нужно многое успеть.

– Спасибо Вам, – девушка подошла к женщине и аккуратно взяла ее за руку. – Если Вам нужна будет помощь, только скажите.

Благодарно пожав руку девушки, старуха отпустила ее и показала взглядом на дверь. Лишних слов не потребовалось, чтобы дать понять, что женщина нуждается в отдыхе.

Поднявшись уже в свою новую комнату и закрыв дверь на засов, она огляделась. Большое окно выходило во двор. Снимая с себя платье, девушка с любопытством смотрела в него. В темноте было трудно разглядеть, что именно находится на заднем дворе, но она видела очертания конюшни и небольшого сарая. Был вырублен достаточно большой участок леса, чтобы здесь можно было жить и не отказывать себе ни в чем. Она подумала о диких зверях, которые могли обитать в лесу, но эта мысль быстро оставила ее. В этом доме достаточно вооруженных мужчин, которые могли совладать даже с разъяренным медведем. Она задернула шторы и подошла к постели. Опустив голову на подушку, девушка поймала себя на мысли, что простыни выстираны лавандовым мылом. Его не могли себе позволить простолюдины, отметила для себя девушка. Длинный и полный приключений день совершенно утомил ее, но, по крайней мере, никто не обидел, если не считать ненужных слухов. Одно успокаивало: ее были готовы защитить от лишних пересудов. Повернувшись на бок, девушка заглянула в длинное зеркало, которое стояло по левую сторону от кровати и отражало всю комнату. За вечер она почти смирилась, что уйти отсюда не удастся. А если попытается, то ее тело найдут где-нибудь на берегу реки с перерезанным горлом. Она дала себе слово скорее смириться с тем, что теперь этот дом – ее новый дом. Правда, надолго ли? Такая идиллия не могла продолжаться долго. Да и, хоть терять ей было нечего, ее вырвали из привычного ритма жизни, и теперь она здесь. Недолго глядя в свое отражение, она провалилась в сон.

Глава 6. «Выпей со мной.»

19 октября 1851 года

На лес опустился мрак, укутав собой пространство. Яркие звезды как ни пытались осветить темный лес с густыми деревьями, у них получалось скверно. Только там, далеко в небе, яркие огоньки украшали собой непроглядную пустую темноту. Тишину дремучего леса изредка нарушал надоедливый филин, которого было слышно чуть ли не со всех сторон. Но не только он мешал сну девушки, которая пробудилась сразу же, едва успев уснуть, и лежала неподвижно в постели, глотая слезы, но и звуки боя, доносившиеся с третьего этажа дома, который должен был стать для нее домом на неопределенный срок.

«Или тюрьмой?» – тревожная мысль коснулась ее.

Она приподнялась на постели и, утерев бежавшие по щекам слезы, стала искать обувь в густой темноте. Обувшись на босую ногу, девушка встала с постели и проследовала по заглушающему шаги ковру к креслу, чтобы надеть платье и укутаться в шарф. Она еще раз подняла к потолку взгляд, мысленно прикинув, что хуже уже быть не может и нужно сходить проверить, что происходит в комнате наверху. По топоту ног, которые явно резво меняли свое положение, она прикинула, что там один человек. Но что он там делает в такой поздний час? Едва прикрыв за собой дверь, она двинулась вверх по лестнице, держась за перила и аккуратно ступая на каждую ступеньку – оступиться ей хотелось меньше всего. Выбрав дверь, расположенную так же, как и ее, она приложила ухо к деревянному полотну. Стены тоже, казалось, слегка содрогались под ударами. Она глубоко вздохнула и, набрав в грудь побольше воздуха, коротко постучала. Удары прекратились, все стихло, кроме спокойных шагов, которые двинулись в ее сторону. Дверь открылась, и на пороге появился Абелл. Он выглядел так, словно у него за этой дверью была смертельная битва не на жизнь, а на смерть. Редкие капли пота стекали по лицу. Рукой он прошелся по волосам, убирая назад. На нем не было ничего, кроме брюк, в которых он уснул несколько часов назад. Вероятно, едва открыв глаза, он пошел сюда.

– О, прошу прощения. Я тебя разбудил, – мягко начал он. – Я запамятовал, что у меня гости, иначе вел бы себя тише.

– У Вас все в порядке? – взволнованно спросила девушка.

– Да, я часто поднимаюсь в эту комнату среди ночи, чтобы выпустить пар, иначе попросту не усну снова. Выбрал ее из-за удаленности от комнаты матушки. В ее возрасте крайне важно отдыхать, – он посмотрел в сторону окна. – Ты не хочешь выпить чаю?

– Нет, спасибо, мистер Уайт, – ответила она.

Абелл Уайт лишь пожал плечами, шагнув в ее сторону, чтобы покинуть комнату. Девушка отступила назад. Привыкший к темноте, он заметил блестящие от слез глаза девушки. Он молча ступил в ее сторону, и девушка слегка запаниковала, сделав легкий шаг назад. Абелл вытянул руку и схватил ее за запястье, притянув ближе. Второй рукой он прошелся по ее влажной щеке и стиснул зубы. Он понимал, что ей будет тяжело здесь, но не мог себе представить, насколько.

– Плакала? – тихо произнес свой вопрос.

У девушки бешено заколотилось сердце, но внутреннее успокоение пришло, когда она поняла, что мистер Уайт ничего больше не предпримет. Такая маленькая и пугливая. Страхи в ситуации, в какой она оказалась, не удивительны. Мужчина и сам старался держать безопасную дистанцию, чтобы не вторгаться в зону комфорта гостьи. Она поджала губы, растерянно кивнув.

– Воспоминания… – еле слышно проговорила она, надеясь, что ее не будет слышно.

– Я понял, – он повернулся к ней спиной, размеренным шагом достигнув лестницы. – Если тебя что-то мучает, ты можешь поделиться со мной. Я не враг, даже несмотря на факт, что вывез тебя в лес и запер в доме.

Но и ее глаза привыкли к темноте в достаточной степени, чтобы она вновь смогла заметить рассекающий его спину шрам, начинающийся от правого плеча и заходящий на бедро, явно тянувшийся ниже пояса. Этот шрам не был похож ни на что из того, что ей уже приходилось когда-либо видеть. Словно по его спине ударило металлическим листом внушительного размера, глубоко травмиров кожу. Из-за неправильно сросшихся тканей шрам казался устрашающим. И если ее кровь похолодела от увиденного в темноте, то какова была бы реакция при дневном свете?

– Откуда у Вас этот шрам, мистер Уайт? – невольно вырвался вопрос. Она прикрыла рот рукой, боясь рассердить его.

Он остановился, так и не ступив на лестницу, и через плечо посмотрел на нее. История этого шрама была последним событием, когда он так легко подставился и был предан теми, кому, как думал, может доверять. Он посмотрел на нее все таким же лишенным души взглядом.

– Их у меня достаточно, но этот перекрыл все. Ты думала, бандиты легко живут? – произнеся это, он стал спускаться вниз.

Девушка пошла следом, но не продолжила его путь на первый этаж, а вернулась в комнату. Она корила себя за лишнее любопытство. Вероятно, она даже дернула ту самую струну, которую не следовало. Сев на подоконник и скинув обувь, она подобрала ноги к себе, устремив взгляд в непроглядную тьму заднего двора. Чтобы ее жизнь стала прежней, нужно сначала вырваться отсюда. А чтобы это случилось, ей нужно получить доверие человека, в обители которого она оказалась. Все внутренние уговоры о том, что это место нужно воспринимать как ее новый дом не действовали. Это место было тюрьмой с мнимой возможностью свободного передвижения в стенах дома. Она вновь прикрыла глаза, стараясь успокоить напрашивающиеся слезы. Уткнувшись лбом в колени, девушка молилась, чтобы все то, что сейчас происходит, было просто дурным сном. Вот сейчас прозвенит настырный будильник и выдернет из кошмара.

Едва она дала волю чувствам, как послышался стук в дверь. Судя по всему, стучали ногой, ибо различался характерный звук ботинка, ударяющего по дверному полотну. Она, утерев слезы и опустив ноги на пол, взглянула на дверь.

– Да? – откликнулась она на стук.

Открыв дверь локтем, Абелл Уайт прошел в глубь комнаты. В его руках был большой поднос, на который уместились две кружки, заварочный чайник и несколько тарелок с пирожными и печеньем, которые явно не могли себе позволить люди его сословия. Он покупал их, потому что воровал. А воровал, чтобы жить. Он подошел к постели и, накинув сверху покрывало, сел у подножия, взглядом показав девушке, чтобы она присоединилась к нему.

– Сегодня не хочу пить чай в одиночестве. Выпей со мной, – попросил он, жестом приглашая ее присоединиться на постели.

Сам он уже наполнял кружки напитком, краем глаза наблюдая за тем, как она приближается. Стоило ей сесть напротив него, как Абелл сразу же протянул ей кружку и взял в руки свою, нагловато вооружившись печеньем, от которого тут же откусил кусочек. Крошки от печенья упали на брюки и покрывало. Сделав небольшой глоток, чтобы немного смочить горло, он заговорил будто не своим голосом. Словно смотрел в книгу и зачитывал оттуда неприятный отрывок, который бросал его в дрожь при одном упоминании.

– Мой отец – зажравшийся барон, привыкший получать все, что желает. Когда их роман только начинался, он клялся, что женится на ней. Но она была молода и наивна. Шло время, и матушка поняла, что беременна. Баронишка сразу же сбежал, когда узнал, что она носит его ребёнка под сердцем. Так получился я, – он сделал глоток и посмотрел на девушку, которая внимательно слушала. – На любые аргументы о его отцовстве у него была своя правда. Матушка не сдавалась. И он сделал все возможное, чтобы очернить ее. Мы пережили те моменты, что, стоило нам появиться, нас сразу же гнали. Камни, яйца, помидоры. Кажется, помню до сих пор, как она прикрывала меня собой, беря удар на свои плечи. Он постарался сделать ее жизнь невыносимой. После она оставляла меня на деда и убегала добиваться правды. Только чтобы она молчала, мы получили этот участок, дом и достаточную сумму денег, на которые можно было прожить лет десять. Но, к счастью, я уже вкусил жизнь, и этих денег нам хватило немного дольше. Меня вполне устраивали вырезанные дедом игрушки.

– И как так вышло, что теперь Вы живете так?..

– Не перебивай, – слабо улыбнулся он, и его взгляд устремился в дальний угол комнаты. – Я работал на шахте, когда познакомился со своей женой. Мы рано женились, но это не сильно повлияло на наши отношения. Мы были молоды и беззаботны, но любили без памяти, просто наслаждаясь каждым моментом жизни. Я понимал, что жизнь бастарда мне уготована уже давно, а потому не стремился к чему-то большему. Я мог бы работать, а она бы меня просто любила. Этого было бы достаточно. Но вот я узнал, что она беременна. Все получилась настолько быстро и так неожиданно. В девятнадцать лет я был уже отцом. Волею судьбы я узнал, что новый владелец шахты – мой отец. Я начал донимать его, хотел своему ребенку лучшей жизни, потому начал погоню за титулом. Я отыскал брошенный своей матерью военный флаг и поднял его, направившись прямиком к нему, чтобы встретиться лицом к лицу с выродком, что загубил жизнь матери и все детство купал меня в помоях. О, я был непреклонен. Маргарет уже держала на руках нашего сына, а я после каждой смены ловил экипаж барона. Я доезжал с ним до его дома, всячески давя на него. И вот, когда Джастину было около семи месяцев, я добился желаемого. Я так думал. Липовая бумажка о титуле, подаренное поместье. Два года мы жили с Маргарет, растили Джастина и не знали горя. Я справлялся с возложенной на меня задачей управления шахтой. У Маргарет было все, только ей это было не нужно. Она привыкла жить в простоте и все рвалась помогать прислуге, – он улыбнулся сам себе, вспоминая покойную жену. – Когда я приходил, она жаловалась, что никто не хочет делиться с ней работой. Даже Джастин, будучи еще малышом, уже был самостоятельным, и за ним не требовалось особой слежки. Редкая подстраховка. О да! Я был такой глупец, что вдруг подумал, что он признал во мне сына, – он поджал губы и заглянул в глаза девушки. – «Вы с твоей шлюхой матерью отравили мне жизнь, теперь я отравлю вашу» говорил он. Он поджег поместье тогда, когда мы этого не ждали. Стоял со своей свитой и смотрел. И меня заставили тоже смотреть, а главное, слышать, как Маргарет зовет на помощь, а Джастин громко плачет, зовя меня. Я нашел в себе силы вырваться, побежал в дом, чтобы вытащить их из огня, но там все было спланировано… все, до детали. Прогоревшая заранее подпиленная балка упала ровно в тот момент, когда я ступил на порог. Языки пламени обжигали меня, и я уже не мог выбраться и спасти то, что мне дорого. Я слышал их крики, я слышал плач сына. Они умерли страшной смертью, а меня, достав из под горящего бруса без сил к сопротивлению, заставляли слушать… слушать. Я молил отца прекратить, спасти их. Но он лишь сидел на коне и с насмешкой глядел на меня. Крики стихли, и он оставил меня наедине с горящим домом. Ожог для меня был не страшен. Я просил их о прощении за свою слабость. И только обрадовался, когда отключился. Последнее, о чем я желал, это больше не открыть глаза. Но я сейчас перед тобой, пью чай и рассказываю это тебе, словно прочитал выдержку из утренней газеты. Вот история этого шрама. А теперь скажи, ты боишься меня?

Девушка слушала его, не перебивая, как он и просил. По ее щекам бежали слезы, и ей было уже не до чая. От представления о том, что сейчас в этом доме могла жить молодая семья, а не кучка разбойников, ее душу терзала невыносимая боль. Однако, она могла представить, что чувствует сейчас человек, сидящий перед ней.

– Мой дом так же сгорел вместе с родителями, – утирая слезы говорила она. – Меня вынесла сестра, а потом после похорон мы больше с ней не общались, – ее голос дрожал от слез. – Я не могу сама даже ответить на вопрос о том, испытываю ли я к Вам страх, – честно призналась она. – Вроде грабеж, да… вроде заложница, да. Но… Вы добры ко мне. Если не брать в расчет первую встречу, то Вы относитесь ко мне добрее, чем все, кто меня окружал до этого.

– Я хочу извиниться за первую встречу. Местами я бываю груб, замечаю это. Но без жесткой руки не будет дисциплины, – он взял в руки печенье, надкусив его. – Надеюсь, ты привыкнешь ко мне. Считай меня своим работодателем, вот и все, – он вновь стал убирать свои волосы, зажав концы между пальцами и посмотрев на них. – Стричь умеешь?

– Я не парикмахер, но, пожалуй, смогу укоротить, – неуверенно произнесла девушка.

Абелл испытующе посмотрел на нее, сделав небольшой глоток уже остывшего чая и надкусив печенье. Как ни странно, во всей той суматохе, когда он так бессовестно погрузил ее в экипаж, он не удосужился узнать ее имя. И сама девушка перепугалась до такой степени, что несла несуразицу. Мимолетно промелькнула шальная мысль повторить поездку чисто из интереса, что она может наговорить еще. Конечно, будь ему все равно на людей, за которых взял ответственность, то он с радостью воспользовался бы моментом. Однако это не в его правилах. Она непонимающе посмотрела на него и невольно сглотнула, когда поняла, что он не отводит от нее взгляд. В голове снова начали появляться странные мысли о том, что этот малознакомый ей человек может сделать. Но его голос прервал тишину.

– Твое имя…

– Я думала, что вы и не спросите меня об этом, – она облегченно поставила чашку на поднос. – Я Карен. Карен Джонсон.

Несколько лет назад газеты пестрили заголовками, что предприятие Джонсонов близко к банкротству. А также было очень много пересудов после заголовка о том, что их поместье сгорело. Кто-то грешил на поджог, а немногие утверждали, что кто-то в семье съехал с катушек и сам поджег дом. Абелл оставался в стороне от всех споров. Его мало волновала судьба других людей, он пекся о благополучии матери, ребят и себя самого. Он легко провел линию от фразы, сказанной ею о пожаре, доме и заголовками газет.

– Значит, ты тоже не такая простая, Карен Джонсон, – улыбнулся он.

– У меня нет ни титула, ни имени, ни приданого, ни денег вообще. Самая простая… – она посмотрела на него. – Моей сестре повезло больше. Ее выдали замуж до всех этих событий за знатного человека, который в скором времени получил титул. Поэтому она и перестала со мной держать связь. Наверное, чтобы оставить позади прошлое.

– Мы похожи с тобой, только я спокойную жизнь не веду.

– У каждого своя жизнь, мистер Уайт, – тихо произнесла она, смахнув с щеки слезу.

Эта ночь оказалась для девушки слишком печальной. Сколько слез было пролито с тех пор, как она оказалась в этой комнате? Абелл не смог бы ответить на этот вопрос. Когда она оказалась с ним в одном экипаже, первоначально он думал лишь о спасении своей шкуры, а только потом задался вопросом о ее чувствах. Он протянул руку к щеке девушки и легко смахнул слезу.

– Будь рядом, и я не дам тебя в обиду. Даже самому себе, – пообещал он.

Девушка прильнула к его груди, стараясь не разрыдаться еще сильнее. Но плечи предательски дрожали, а слезы бежали по ее щекам. Уайт уткнулся носом в ее макушку, прижимая груди. Он прикрыл глаза, пытаясь представить, что она сейчас чувствует, но не понимал ничего. Жизнь приучила думать о себе, потому только и оставалось сидеть рядом в готовности принять ее печаль.

– Почему Вы так добры со мной? – сквозь слезы спросила она, хватаясь за его руку, как за спасательный круг. – Я же Вам никто, просто человек с улицы. Вы мне ничем не обязаны.

– Вряд ли я смогу ответить тебе на этот вопрос, – он аккуратно уложил ее на постель и одной рукой взял поднос. – Отдыхай, Карен. Завтра новый день.

Он покинул ее также внезапно, как и пришел. В комнате наступила тишина. Его слова как-то странно подействовали на нее. Может, все дело в том, что он просто немного побыл рядом, когда ей было плохо? Вероятно, это и подействовало. Карен накинула на себя одеяло и посмотрела в окно, за которым уже светало и первые птицы немного развеяли ночную тоску. С пением пришло и внутреннее умиротворение. Она вытерла слезы пододеяльником и, сжавшись клубком, попыталась уснуть. В ее голове возникли воспоминания о пожаре, а на них налег рассказ Абелла. Жалость вновь вспыхнула в ней ровно также, как когда он буквально пару десятков минут назад рассказывал о своем шраме.

«Завтра новый день…» – повторила она себе.

Глава 7. Немного волшебства

24 октября 1851 года

Раннее утро. Дион открыл глаза, посмотрев на первые лучи солнца, проглядывающие через открытое окно. Его снова прошиб холодный пот. День обещал быть насыщенным, однако не было никакого желания начинать его. Переведя взгляд на потолок, он почувствовал щемящую в груди пустоту. Прошло уже много времени с той самой ночи. Разумеется, после произошедшего Диону пришлось с глазу на глаз поговорить с мистером Чендлером и объяснить ему причины, по которым им пришлось прибегнуть ко лжи. Но, к его удивлению, разговор прошел легче, чем ожидалось, и он даже получил благодарность от мистера Чендлера за оказанную его дочери помощь. Правда, только словесную, от денежной Дион отказался. Выходя из поместья, он украдкой взглянул в сторону окон комнаты Вивьен. В этот момент она прошла мимо окна в ночной рубашке и с распущенными локонами, держа пару книг на голове. Он грустно улыбнулся. Несмотря на благодарность, герцог запретил ему приближаться к ней без его ведома, поэтому Диону ничего не оставалось, как отпустить ситуацию и попытаться все забыть.

Вместе с герцогом они искали Келвина. Парень словно сквозь землю провалился. Только вот если герцог действовал легально, то Дион действовал подпольно. Нужно было завершить начатое, чтобы потом ни о чем не сожалеть. Очередным вечером он вновь посетил мужской клуб, где подкинул пару монет невзрачному официанту, узнав о череде преступлений, которые заслуживали большего внимания, ведь виновника так и не нашли. Может, Келвину оторвало крышу и он пустился во все тяжкие? Выпив виски, он услышал разговоры. Все только и говорили о предстоящем бале и о солидном куше, который сорвет счастливчик вместе с симпатичной дочуркой старика Чендлера. Эти разговоры раздражали. Прикрыв глаза, он видел огромные полные страха глаза цвета родного озера. Крики и выстрелы с тех пор часто посещали его кошмары. Он мучился от неизвестности. Хоть он и позволил Вивьен навещать коня в его поместье, пока тот не придет в себя, чтобы вернуться в родные стойла, но у него не было возможности днём быть дома, поэтому он не знал о том, как она. Как ее рана? Пережила ли она тот стресс? Улыбается ли сейчас? Расспрашивать Аврору он не решался, эта ехидна, как обычно, начнет потешаться над ним и изображать сваху, однако он понимал, что все это будет лишним. Вивьен Чендлер никогда не сможет быть с ним, нет даже шанса. Герцог не позволит. Раздался громкий смех от очередной пошлой шутки, что и вырвало Диона из раздумий. Это стало последней каплей. Здесь делать нечего. Дион поднялся из-за стола, оставив деньги, и удалился.

Сев в нанятый экипаж, он уставился в окно. Его голову посетили шальные мысли: он хотел увидеть ее, услышать голос и, если бы она позволила, коснуться нежной руки. Достав карманные часы, он посмотрел время. Нет, слишком поздно, леди Чендлер уже видит очередной прекрасный сон, лишнее беспокойство ей ни к чему. С тяжелым вздохом он отринул сумасшедшую идею, горько ухмыльнувшись. Поведение влюбленного юнца, которому ни в коем случае нельзя нарушать правила приличия.

Вернувшись домой, он заглянул в конюшню, где одно из стойл занимал Абелард. Достав пару овощей с корзины, он подошёл к коню и, скормив ему морковку, аккуратно запуская руки в загривок, стал подбираться к его бедру, чтобы осмотреть рану.

– Ну что ж, парень… Давай оставим твоей хозяйке прощальный подарок.

Он прошелся рукой по ране, вокруг которой заклубился темный дым, словно проникая под его кожу. Он знал, что сейчас играет с огнём, но это было его желанием. Он и так редко позволял себе делать то, что хотел. Убрав руку от бедра коня, он тихо поблагодарил силы, что помогли вылечить того. То, что он проделал, отнимало много жизненной энергии.

– И она тебя зацепила, – с насмешкой сказала Аврора, заходя в конюшню, поправляя полы домашнего халата. – Иначе зачем трогать демона?

Она частенько встречала брата, если не была занята. Дион мотнул головой, опустив глаза. Он уж было повернулся к сестре, но что-то привлекло его внимание. Маленький бумажный конверт лежал на столе рядом со стойлом. Он осмотрелся, поймав на себе непонимающий взгляд сестры, которая все-таки подошла ближе с немым вопросом во взгляде: что там? Раскрыв конверт, он достал из него небольшую открытку, которые чаще использовали для приглашений на приемы. Раскрыв ее, он посмотрел на аккуратный женский почерк. Он понял, что это приглашение. Сначала, не поверив своим глазам, взглянул на сестру.

– Это приглашение? – растерянно спросил Дион

– Вы очень догадливы, мистер Прескотт, – сразу уловила его тон Аврора.

Она уже знала, как он поступит. Каким бы правильным он ни казался, они сделаны из одного теста и еще в утробе матери были связаны друг с другом. Хоть он и не намеревался присутствовать на торжестве, Дион все равно найдет причину появиться там. А она в этом поможет. Это всего лишь вопрос времени. Но все же, какой бы своевольной она ни была, последнее слово все равно оставалось за ним. Парень снова прочитал содержимое. В голове сразу завертелся водоворот мыслей. Может, это все подстроила Аврора? Ей нравится блистать в высшем свете, а тут такой шанс. Но, хоть она и была хитра, вряд ли смогла бы подделать написанное, уж слишком долго приходилось бы исправлять ее почерк мальчишки—дошкольника. Да и это отличная возможность предупредить Вивьен о возможной опасности. Он не сомневался, что старик Чендлер ничего ей не сказал, так как был уверен в том, что она постоянно находится под присмотром матушки и слуг. Да вот только эта проныра уже однажды обвела всех вокруг пальца. Он улыбнулся мыслям. Оправдание собственным эгоистичным, как он считал, желаниям было найдено. Аврора ждала его ответа как приговора, незаметно скрестив пальцы за спиной и выжидающе смотря на него.

– Решено! – твердо решил Дион, посмотрев на сестру, которая чуть не подпрыгнула от такой резкости – Готовь свое лучшее платье, я за подарком!

– Наконец—то! – звонко рассмеялась Аврора, улыбнулась и поспешила покинуть конюшню, чтобы избежать лишних вопросов. – Люблю тебя!

Вивьен Чендлер стояла у окна своей комнаты, из которого виден был сад. Ей больше нравился этот вид, чем серая дорога с другой стороны. Садовник вместе со своими помощниками прикладывали все усилия, чтобы все к вечеру выглядело идеально. По дому сновали слуги и то и дело судачили о сегодняшнем вечере. Они были уже заранее в восторге от того, что их ждало. Несмотря на то, что прислуга на приемах работала, они были счастливы поприсутствовать на одном из них. А этот прием обещал быть прекрасным! Но не для дочери герцога Чендлера. Она смотрела на голубое небо и радовалась, что в этом году в ее день рождения солнце согревало своими лучами землю. Можно было бы устроить прием на улице, однако эта идея пошла прахом из-за страха герцогини перед внезапным дождём. К сожалению, погода – это единственное, что радовало Вивьен. Она с небольшой грустью смотрела на происходящее в саду, повторяя пальцем по стеклу прямой линии остриженных белых кустовых роз вдоль садовых дорожек, перебегая на арки, которые были украшены плетистыми розами. Даже высокий лабиринт из туи был аккуратно подстрижен. Чтобы пробраться через него, Вивьен раньше требовались сутки, но теперь она знала там каждый тупик. Знала, где можно укрыться от солнца, знала каждую скамейку. Особенно ей нравился фонтан в центре лабиринта. Девушка часто задавалась вопросом, зачем отцу такая увеселительная роскошь, но они с герцогиней лишь переводили друг на друга стрелки. Только главный садовник знал, как без проблем пройти это адское испытание. А если только он, значит, работа в саду началась уже на рассвете. Герцог не скупился на дополнительные жалования, потому на него с радостью работали и были готовы работать еще. Герцогиня Чендлер безумно любила цветы, потому она наравне с садоводами занималась люпинами. Вокруг беседок кто-то придирчиво разглядывал низкие лаванды, которые придавали атмосферу успокоения. А вдоль ограды огромного поместья подстригали кусты красных роз. У одной из беседок чистили пруд, через берег которого был пущен деревянный мост. Вивьен усмехнулась. Этот сад можно было сравнить с королевским. Здесь было все. Чего не сделаешь ради комфортной и красивой жизни? Да только ее душа требовала простоты.

– Вивьен? – позвала девушку молодая служанка.

Она посмотрела на девушку, стоявшую в дверях с несколькими выглаженными платьями. Девушка отошла от окна и медленным шагом, зажав ладонью правую ногу, чтобы немного успокоить тупую боль, подошла к зеркалу. Встав перед ним, она придирчиво оглядела себя. Мертвенно бледная кожа навевала тоску. Ей куда больше нравилось наблюдать за румяной Эшли, которая могла провести целый день в саду за уборкой веранды. Из-за недосыпаний, лишних мыслей и, вдобавок, ноющей ноги она к своей бледности приобрела круги под глазами, которые, к несчастью, её далеко не красили.

– Эш, я бы так хотела сегодня уехать куда-нибудь… Чтобы никто не искал, чтобы никто-никто даже не знал, где меня искать, – с тоской произнесла Вивьен.

Служанка повесила принесенные платья по обе стороны зеркала так, чтобы Вивьен могла их рассмотреть, и пододвинула позади нее стул. Взяв расческу с туалетного столика, она аккуратно стала расчесывать локоны Вивьен, как только та села. Зная, что с ней наедине она может не биться челом в пол, посмотрела ей в глаза через зеркало.

– Если бы я могла тебе помочь, Вив, – добродушно произнесла девушка. – А там, кто знает, может, твой отец уже подобрал для тебя удачную партию?

– Ты же знаешь, Эш, никто мне не нужен…

– О, да. Красавец Дион Прескотт завладел твоим сердцем, – хихикнула Эшли, разделяя волосы своей титулованной подруги на тонкие пряди.

Вивьен вдруг покраснела до самых ушей и слегка опустила голову, что заставило Эшли склониться над плечом девушки и слегка приподнять ее подбородок. Она всю неделю слушала рассказы и мечты, которые лелеяла леди Чендлер. Она замолкала о своей влюбленности только когда рядом были герцог и герцогиня. И, к большому счастью для всех, больше не стремилась к общению с Шарлоттой Уильямс, с которой была долгое время в дружеских отношениях. Изредка к ним приезжала Аврора Прескотт с новостями о Абеларде и несколько раз за неделю забирала Вивьен с собой, чтобы она могла навестить коня. Эшли слегка наклонилась к плечу девушки и, обняв ее сзади за шею, устремила взгляд к ее тонкому лицу, отражающемуся в серебристой глади зеркала.

– Я не из знатного рода, Вивьен. Я всего лишь служанка, которая научилась играть на фортепиано и грамотно писать только благодаря своей великодушной госпоже. Я не имею права осуждать тебя за твою любовь к добившемуся высот простолюдину. С моим положением, я могу выбрать для себя мужа самостоятельно. Никто не будет смотреть на то, сколько мужчин у меня было и какого они сословия. Только любовь имеет значение, Вивьен. И, если ты не сможешь быть с возлюбленным так, после брака ты сможешь быть с ним тайно и быть счастлива.

Чендлер смотрела на лицо подруги и забирала из всего, что она сказала, только те вещи, которые были ближе ей по духу. Она прикрыла глаза, откинулась на спинку стула, подставляя голову Эшли. Она не хотела никакой тайной любви, не хотела никого обманывать. Да, конечно, в варианте, предложенным ее служанкой, был смысл. И многие замужние женщины так жили. Но такая жизнь не для нее. Вивьен проматывала фразу, сказанную подругой, до того момента, пока последняя шпилька не вошла в волосы. Она открыла глаза и посмотрела на себя по новому, четко решив для себя, что если играть по знатным обычаям, то пора начинать сейчас. Эшли отошла к зеркалу, показывая на платья, которые с утра уже подготовила к сегодняшнему балу, и Вивьен, ткнув пальцем в изумрудное, встала со стула, направившись к шкафу.