Текст книги "Ветер, ножницы, бумага, или V. S. скрапбукеры"

Софья взяла карандаш. Руки двигались быстро, сами собой. Она обо всем подумает потом, а сейчас надо запомнить, зарисовать их – две фигурки на белой скамейке, мужчину и женщину, которые только что пообещали ей невозможное. Едва она положила карандаш, как сквозь фигурки проступили буквы и цифры, как бывает, если написать что-нибудь в блокноте, а потом заштриховать нижнюю страничку. «Улица Гагарина, дом пять, квартира двадцать один», – прочла Софья вслух. К щекам прилила кровь. Неужели получится?

Глава VI

– Сим-Сим, откройся! – прошептала Софья.

Ничем не примечательная дверь самой обычной панельной девятиэтажки в спальном районе большого города, конечно же, и не подумала открываться. К счастью, хотя бы кодовый замок на подъезде оказался сломан, не пришлось ждать, пока кто-то войдет или выйдет. И что теперь делать? Послышался шорох за спиной, Софья вздрогнула и обернулась, но в тусклом свете единственной лампочки ничего не разглядела. Она выросла и прожила всю жизнь в чистом, благополучном центре, ей было легче одной пойти гулять в лесу, чем сунуться в унылый район серых коробок на окраине. В каждом встречном ей мерещился хулиган или наркоман, а в подъезде в нос сразу ударил резкий запах мочи, бросились в глаза неприличные надписи на стенах и кучи мусора, которые загораживали проход к мусоропроводам. И вот она стоит в полумраке чужой грязной площадки перед закрытой дверью и зажимает нос. Зачем она вообще сюда пришла, на что надеялась? Что ключ будет торчать в двери? Софья зажмурилась и пошарила за толстой трубой. Вытащила грязную ладонь, с отвращением протерла влажной салфеткой. Надо было подождать до следующей встречи с хранителями. Она беспомощно разглядывала стены, с трудом сдерживая желание поскорее отсюда убраться. И какой только ерунды не пишут на стенах! Помимо традиционных «Вова + Катя = секс», «Маша, дай!» и разного рода непотребностей встречались маленькие шедевры, вроде: «Выпал снег, марсиане улетели», «Несчастная страна!» и даже «Не продавайся за цветы, завтра встанешь у плиты».

Софья вздохнула и побрела к лестнице. Еще один день потерян. Все, что с нами происходит… Стоп! С чего эта мысль мелькнула вдруг в голове? Она обернулась: так и есть, на стене ровными печатными буквами, одно слово под другим, выведено:

ВСЕ,

ЧТО

С НАМИ

ПРОИС-

ХОДИТ.

Софья, не отдавая себе отчета, зачем она это делает, порылась в сумке, нашла карандаш для бровей и дописала такими же аккуратными буквами снизу:

УЖЕ

КОГДА

– ТО

БЫЛО.

Обернулась. И что, теперь по велению Сим-Сима дверь откроется? Дверь, конечно, осталась закрытой. А когда Софья снова посмотрела на стену, под ее жирными черными буквами появились новые, красненькие:

ПЧТЯЩ.

08375

Она пулей помчалась вниз, к почтовым ящикам. Но, вопреки всем ее ожиданиям, на ящике под номером «21» никакого кодового замка не обнаружилось. И снова, не успела Софья подумать, как рука сама достала карандаш и быстро написала цифры прямо на дверце. Та со скрипом распахнулась, вылетели и спланировали на пол несколько рекламных листовок. А в глубине ящика обнаружились несколько аккуратных маленьких конвертов. Визитки! Она почувствовала их сразу, у них, как у визиток Магрина, была своя аура. Софья сгребла пачку и засунула в сумку. Потом тщательно стерла влажной салфеткой цифры с ящика, поднялась наверх и отмыла надписи со стены. Еще раз с любопытством посмотрела на дверь двадцать первой квартиры – эх, увидеть бы рабочее место Надежды Петровны и ее открытки! Из подъезда она вышла со смутным чувством разочарования и надежды одновременно. Сердце колотилось как бешеное, подпрыгивало при каждом шорохе. В такси она ехала, прижав к груди сумочку, и почему-то боялась достать хотя бы один конвертик.

Только дома, в мансарде, после бесконечно тоскливого ужина с родителями, она наконец-то вытащила из сумочки заветную пачку. Конвертики были маленькие и аккуратные, как с приглашениями на свадьбу. Софья открыла один, потянула за кончик серебристой карточки. Голубовато-серебристая визитка оказалась еще проще, чем у Магрина: выпуклая черная буква «N», в хвостиках прячутся крохотные стразы, на заднем плане – размытый текст. Пахнет свежестью, воздухом после дождя. Софья обвела букву пальцем, голова закружилась, закрыла глаза, но увидела только ровный серый фон. Открыла снова – ничего.

Все правильно, когда-то Надежда Петровна была здесь, а теперь она там, в Меркабуре, и визитка не работает. Интересно, какой эта женщина была раньше? Софья вздохнула, положила зачем-то в карман пару визиток и перебрала остальные конвертики. Один показался толще других. Она заглянула внутрь и вытащила одну за другой три разные карточки. Сердце застучало сильнее, по пальцам пробежала мелкая дрожь. Первый шаг сделан – вот они, визитки людей, которые смогут ей помочь. Неужели ее жизнь и вправду скоро изменится? И больше никогда не будет ни офиса, ни Барракуды, ни мучительных ужинов, ни упреков, ни ледяных кабинетов. Она найдет дорожку, которая приведет в то место, где хрупкая радость созвучия с миром – не редкий подарок судьбы, а способ жизни. И ей больше не понадобится толстая скорлупа, чтобы прятаться от всего и вся. Софья зажмурилась от удовольствия – перед ней раскинулся свежий, чистый, солнечный океан. До ужаса любопытно – какие они, другие скрапбукеры? С кого из них начать?

В первой карточке угадывался стиль советских плакатов, вроде «Хлеб – всему голова». На ней красовалась полка с тремя горшочками, крохотная бумажная скатерть в красно-белую клетку, а поверх скатерти – весьма натуральная выпуклая буханка хлеба. Софья осторожно потрогала ее – шершавая. В уголке классическим школьным почерком, как в прописях, было выведено «т Ш». Странно, что бы это значило? Если имя и фамилия, то почему «т» с маленькой буквы? И что за манера у этих скрапбукеров, писать на визитках только инициалы. Или фамилию указать им тоже Кодекс не позволяет?

Софья вздохнула и взяла следующую карточку. Холодная, как кусок льда. И цвет такой же – голубой, переливается, как голограмма. Ничем не пахнет. Визиткой хотелось играть, как в далеком детстве – «переливной» открыткой. Она наклоняла карточку в разные стороны, любовалось игрой голубого цвета, пока на ней не проступили четко буквы, словно высеченные изо льда: «ScrapProfi». М-да, этот товарищ даже не удосужился инициалы написать. Софья ясно почувствовала, что владелец карточки – мужчина, причем с амбициями. Пожалуй, уговорить его будет проще всего, такие типы часто ищут, как по-быстрому решить семейные проблемы, чтобы не слишком отвлекаться от карьеры. От этой мысли почему-то стало неприятно, Софья вздохнула и взялась за последнюю визитку.

Безупречно исполненная карточка выдавала отличный вкус автора. Этот скрапбукер (или скрапбукерша?) явно получал особое удовольствие от балансирования на грани. Не каждый талантливый дизайнер смог бы собрать вместе такие яркие цвета, чтобы они гармонировали друг с другом. Витиеватые узоры складывались в фантастические цветы. Эту визитку можно было разглядывать долго, как калейдоскоп. В уголке ажурная вязь чуть выбивалась из общего ритма рисунка, Софья пригляделась и усмехнулась – специально. Идеальная визитка не должна быть слишком идеальной. Сколько она ни разглядывала хитросплетения линий, ни одной буквы не нашла. Карточка пахла игрой, рулеткой, азартом, напоминала о казино. Пожалуй, ее владелец – личность весьма непростая. Софья решила отложить ее на потом.

Она выбрала ледяную визитку. Интересно, как она работает? Софья долго водила по голубой карточке пальцами, чувствовала холодок, разглядывала переливы на свету, но ничего не происходило. Вздохнула и отложила карточку. Придется взяться за «т Ш» с буханкой. Ей в голову сразу пришла любопытная идея. Она спустилась вниз и на цыпочках прокралась на кухню. Металлическая хлебница предательски звякнула, на кухню вошла мама:

– Ты проголодалась? – удивилась она.

Софья молча кивнула. Она никогда не отличалась особенным аппетитом, мама бы меньше удивилась, если бы дочь принимала ванну в одежде, чем сейчас, застав ее возле хлебницы.

– Я тебе бутерброд сделаю, – сказала мама тоном, не терпящим возражений. – Опять ты плохо ела за ужином. Ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, – коротко ответила она.

Пришлось ждать, пока мама намажет на хлеб масло и положит сверху прозрачный кусочек сыра.

– Спасибо! – Софья умчалась наверх.

– Всухомятку не ешь! – донеслось вслед.

У себя за столом она отщипнула от куска хлеба несколько крошек, высыпала прямо на карточку, на выпуклую буханку, немного потерла и вдохнула запах хлеба. Голова закружилась, бумажная скатерть в красную клетку вдруг начала расти, пока не заполнила собой весь фон перед глазами. Софья заморгала, зажмурилась, а когда открыла глаза, обнаружила, что сидит за столом, а на клетчатой скатерти перед ней пыхтит пузатый самовар.

– Ох, меня от вас когда-нибудь инфаркт хватит, – напротив нее сидела необъятных размеров тетка и держалась обеими руками за сердце. – Вечно являетесь без приглашения.

Тетка слегка шепелявила, у нее не было двух передних зубов, дышала она шумно, будто только что поднялась по лестнице. Рыжие волосы вихрами торчали в разные стороны, наводя на мысль, что она с утра не причесывалась, под цветастым фартуком в ромашках виднелась зеленая жилетка ручной вязки в крупных косичках. Лицо у тетки было круглое и немного глуповатое, встреть ее Софья на улице, ни за что бы не подумала, что перед ней скрапбукерша. Больше всего тетка напоминала кастрюлю, из которой с пыхтением лезет поднявшееся тесто.

– Чаю будешь? У меня пряники есть, медок вот, пирог лимонный. – Тетка засуетилась, принялась переставлять тарелки, потом схватила чашку, налила из самовара воды, поставила перед Софьей. – О-хо-хо, заварку забыла, сейчас добавлю.

– Спасибо, – Софья честно отхлебнула из кружки, откусила пряник. – Простите, как вас зовут? Меня – Софья.

– Зови меня тетей Шурой, меня все так зовут. Пряничек-то вкусный какой, а? – Она вытащила откуда-то из-под стола вязанье и принялась щелкать спицами.

– Вкусный, – согласилась Софья. – Тетя Шура, я к вам по делу.

– Ты думаешь, тетя Шура – совсем дура? – Она аж подпрыгнула на месте. – Уж догадалась, что ты не просто так ко мне явилась. Вот нет бы заглянуть на чаек, пирожков поесть. Вечно у вас, молодых, все какие-то дела. Значит, хочешь такую открытку, какую сама не можешь сделать?

– Откуда вы знаете, что я тоже скрапбукер?

– Рыбак рыбака видит издалека, – хохотнула тетка. – Ладно, выкладывай, тетя Шура если не поможет, то научит тебя, что и как.

– Тут дело не в том, чего я не умею делать, – осторожно сказала Софья.

– Пуффф! Значит, открытка из Кодекса? Учти сразу: приворотами, отворотами и другими любовными делами не занимаюсь!

– Мне нужна такая открытка, чтобы один человек перестал вмешиваться в мою жизнь и оставил в покое.

– Понятно. Мать, отец? – Тетя Шура посмотрела с сочувствием. – Лет-то тебе сколько?

– Отец. Двадцать два, – коротко ответила Софья.

– Да, бывает. Хотя в твоем возрасте пора бы уж… Пуф, ну молодежь пошла! Ты пирожок-то кушай, я тебе сейчас еще кусочек отрежу. Лимонники у меня лучше всего получаются, бабушка научила. Правда, шикарная тарелка? На распродаже купила и сразу сюда срисовала, в визитку. Можно сказать, специально для этого покупала.

Софья отломила кусочек ложечкой – и правда, во рту тает.

– Тощая какая, пуффф! Ты совсем не кушаешь. Надо с собой всегда иметь что-нибудь вкусненькое, – она достала из кармана толстую печеньку, с хрустом откусила и с забитым ртом добавила еще шепелявее: – Вот у меня ш шобой вшегда ешть.

Софья с трудом сдержалась, чтобы не сморщиться, и поспешно глотнула чаю.

– Как тебе такой узор? – Тетка засунула печенье обратно в карман, ткнула Софье под нос свое вязанье и хохотнула. – Нет ничего глупее, чем вязать свитер в Меркабуре, но мне нравится. Нервы успокаивает. Хо! У меня тут уже полный шкаф скрапбукерских жилеток. Хочешь, покажу?

– Тетя Шура, так как насчет открытки? – напомнила Софья.

– Да леший с ней, – махнула рукой тетя Шура. – Что, неужто сама с родным отцом не разберешься? Главное, чтобы было что покушать. Давай лучше я тебя научу пироги печь. Хочешь, прямо сейчас?

– Может быть, вам хочется что-нибудь особенное взамен? – с надеждой спросила Софья, на всякий случай откусила от пирога большой кусок и попыталась изобразить восхищенное «мммм», как это делала ее мама в гостях.

– Пуфф! – выдохнула тетя Шура. – От тебя, что ли? А что ты умеешь, солнышко?

– От Надежды Петровны, – Софья достала из кармана конверт, показала визитку. – Она хранитель в моем альбоме.

– О-хо-хо, Наденька-Наденька. Бог с тобой, деточка, мне ничего не нужно. Да и ты брось эту затею. Ну не хочешь пирог, давай с тобой холодец приготовим? А еще лучше приходи ко мне в гости, домой, там, в настоящем мире, я тебе покажу, какие открытки можно ко дню рождения делать, именинники потом век благодарны бывают!

– А может, все-таки согласитесь на открытку для меня?

– Хочешь, я твоему отцу такой пирог испеку, что он для тебя все что угодно сделает?

– Он и так готов на все что угодно. Чтобы мне было хорошо, но с его точки зрения.

– Ну а чего тебе еще тогда надо?

Софья тяжело вздохнула. Ну и ладно, не очень-то она и рассчитывала именно на эту визитку.

– Хо, дорогая моя, теперь ты думаешь, как бы побыстрее избавиться от тети Шуры? Ладно, иди. Дай только обниму тебя напоследок.

Тетка ошибалась. Софье она нравилась, несмотря на бессмысленную болтовню, в этой визитке было тепло и по-домашнему уютно. Софья редко чувствовала себя комфортно с людьми, особенно такими – суетливыми и чуточку бестолковыми, но с тетей Шурой было легко и хорошо как с собственной бабушкой. Уходить не хотелось, но там, на столе, остались еще две карточки. Когда-нибудь, когда ее жизнь станет другой, она непременно вернется сюда просто так, на чашечку чая.

Тетя Шура бросила вязанье, с шумом выбралась из-за стола, едва не опрокинув стул, и протянула к Софье пухлые руки.

– Ах ты моя девочка, желаю тебе счастья! Все у тебя будет хорошо, и без всяких открыток.

Софья едва не задохнулась в объятьях. Ее обнимал огромный пирог с картошкой. Спустя мгновение она очнулась за своим столом и вздохнула с облегчением. Хорошо, что чудная тетя Шура не согласилась, пожалуй, ей не стоит доверять такую важную и сложную открытку, слишком тонкая работа. А тетка хорошая, душевная и очень искренняя. Что-то в ней есть родное, свойское.

Как открыть ледяную карточку? Софья повертела ее в руках, едва заметно потянуло холодком. Она хлопнула себя по лбу и снова помчалась вниз на кухню. Только приоткрыла дверь морозилки, как на пороге бесшумно возникла мама.

– Ты чего? Котлету захотела?

– Сока со льдом. – Софья потянулась за стаканом. – Там у меня наверху что-то жарко сегодня.

– Смотри не простудись.

Софья набросала в стакан лед, достала из дверцы бутылку апельсинового сока и понесла наверх. Успела услышать, как мама говорит отцу:

– У Сонечки что-то аппетит проснулся. Надеюсь, она не беременная.

– Просто наконец-то перестала заниматься всякой ерундой, а для нормальной работы энергия нужна, – ответил отец.

Софья поднялась наверх, машинально глотнула сока прямо из бутылки и вытащила из стакана ложкой кусок льда. Он упал на визитку, тонкая струйка воды заскользила по гладкой поверхности, и пространство перед ней заполнилось голубым светом. Стало так холодно, что Софья поежилась и обняла себя руками. Некоторое время перед глазами все мелькало и бегали какие-то полоски, как при настройке телевизора, а потом она обнаружила, что стоит посреди комнаты со стенами из матового голубого стекла, а прямо перед ней – барная стойка, судя по всему, сделанная прямо изо льда. Сверху лился мягкий, ровный белый свет. Над стойкой висела огромная плазменная панель, транслировались сноубордические соревнования, довольно натурально. Как все это можно было запихать в визитку? Уму непостижимо! Надо будет поинтересоваться у Надежды Петровны. Она не сразу заметила за барной стойкой паренька в кепке задом наперед и мешковатой толстовке. Подросток! Как же она сразу не догадалась, вот почему он себя называет «профи». И никакие это не амбиции, обыкновенный юношеский максимализм. Черт, с ними всегда так сложно. Софья всегда чувствовала себя неловко с пацанами его возраста. Они же презирают все на свете и особенно взрослых.

– Здравствуйте! – обратился к ней пацан неожиданно официальным тоном. – Рад, что вы ко мне обратились. Хотите ледяной коктейль? Здесь нельзя простудиться. Или, может, грог, глинтвейн? Напиться здесь тоже нельзя.

– Нет, спасибо.

– Вы хотите обменяться открытками, не так ли? Я специализируюсь на фильмах и компьютерных играх. Моя лучшая работа – открытка-вдохновение для режиссера фильма «Утренние дозорные» и «Совершенно безопасен». Он работает только со мной! – Он похвастался так по-детски, что Софья улыбнулась.

– Открытка-вдохновение? Что это?

– Тьфу ты! – Пацан сразу сменил тон. – А что ты умеешь, если даже про вдохновлялки не знаешь?

Он вышел из-за стойки, полоски на широких штанах собирали на себя свет, сверкали так, что хотелось зажмуриться.

– Мне хранители помогут. Вот. – Она протянула визитку Надежды Петровны.

Пацан присвистнул.

– Ого! Повезло тебе.

– Так что за «вдохновлялки»? – Софья не могла сдержать любопытства.

– Тут все просто и очевидно, – пацан посмотрел на нее снисходительно, как старшеклассник на первоклашку. – Ни одно произведение – книгу, песню, картину, фильм, скульптуру – нельзя создать без контакта с Меркабуром, творческим потоком. Это как канал связи, без него в Интернет не залезешь. Но далеко не все могут и умеют работать с ним. Выход один – воспользоваться открыткой-вдохновлялкой. А если у кого-то очень слабый контакт с Меркабуром, такая открытка усиливает его во много раз. Ну, вроде как высокоскоростная линия доступа. Понятно теперь?

– Да, – Софья улыбнулась.

– Вообще-то ты вовремя. Мне как раз нужна открытка по обмену. Я бы тебе, конечно, не доверился, но раз сама Надежда Петровна…

– А сам-то ты что можешь? Мне компьютерные игры не нужны, и с вдохновением у меня полный порядок.

Пацан Софье нравился. Конечно, пыжился парень перед ней смешно, но в нем чувствовался веселый задор, который бывает только в том возрасте, когда жизнь еще ни разу не обломала как следует. Сможет ли он сделать такую тонкую вещь, какая нужна ей? Она не была уверена.

– Слушай, не надо на меня как на сопляка смотреть! Я скрапом занимаюсь с шести лет. Среди моих заказчиков такие шишки бывают – закачаешься.

Софья вдруг с сожалением поняла, что здесь, в Меркабуре, она совсем не чувствует, правду человек говорит или врет. Не бежит знакомый холод по кончикам пальцев, и само восприятие людей другое, как будто разговаривает с ними даже не по телефону, а в виртуальном чате.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Деспот, – ответил пацан.

Взгляд Софьи сказал сам за себя, и он поправился:

– Ну, Семен.

– Семен, ты меня, наверное, поймешь. Мне нужна такая открытка, чтобы отец перестал лезть в мою жизнь и командовать мной.

– А почему ты от него просто не уйдешь? Не маленькая вроде, – он сплюнул, и пятнышко на прозрачном полу тут же растворилось.

– Один раз пробовала, его инфаркт стукнул. Понимаешь, все-таки не хочу, чтобы снова… и мать опять будет переживать. Пусть просто отстанет от меня, не лезет и не болеет из-за этого.

– Фигня вопрос. Сделаем, но отдам, только когда твоя открытка сработает. У меня рекомендации есть, я гарантию даю. А тебя никто не знает.

– Чего ты хочешь взамен?

– У одного чувака послезавтра собеседование, он хочет устроиться на работу. Сделай так, чтобы он облажался. Я дам адрес и скажу, чем его зацепить. Только он про скрап знает, надо так, чтобы он не догадался.

– Почему ты сам этого не сделаешь?

– Это мой брат.

– Зачем тебе это?

– Тебе открытка нужна? Говори уже, согласна или нет. Я скоро клиента жду.

Какие у нее есть варианты? Тетя Шура отказалась, есть еще ажурная визитка, но захочет ли ее хозяин помочь Софье? В другой раз может не быть удобного случая, когда пацану на самом деле что-то очень нужно. А что плохого в его просьбе? Ну не устроится человек на одну работу, так устроится на другую. Не трагедия ведь.

– Согласна.

– Океюшки. Электронка есть? Подробности потом пришлю, сейчас уже некогда.

Софья оставила свой адрес, Семен картинно хлопнул в ладошки, перед глазами снова побежали телевизионные помехи. Нет, все-таки противный мальчишка, наверняка завидует брату, не зря в его визитке так холодно и неуютно. Хотя это странно, обычно больше любят и балуют младших, а не старших.

Когда она снова увидела свою мансарду, за окном уже стемнело. Софья щелкнула выключателем и не успела толком прийти в себя, как сразу же обратила внимание на визитку тети Шуры. Рядом с буханкой хлеба появилась такая же выпуклая чашечка с чаем. И что самое поразительное, над чашечкой поднимался самый настоящий пар. Она протерла глаза, зажмурилась, открыла снова – пар все еще шел. Поднесла палец – горячо. Софья откопала в мусорной корзине уже подсохший бутерброд, снова раскрошила хлеб, потерла об буханку. И не успела опомниться, как уже сидела за столом гостеприимной тети Шуры.

– Пуф! Привет, дорогая! Я уж думала, ты не придешь.

– Занята была.

– Вообще-то я обычно открытками по обмену не пользуюсь. Но тут понадобилась одна штука… в общем, я сразу вспомнила о тебе. Только мне открытка нужна послезавтра! Успеешь?

– А что за открытка?

Беседовали они долго, Софья успела выпить две чашки чая и съесть кусок пирога. Странно, но в меркабурском мирке тети Шуры у нее просыпался аппетит. То-то рай для чревоугодников – ешь и не толстеешь. Отчего-то совершенно не хотелось браться за открытку для тети Шуры. Ну совсем. То есть, на самом-то деле, Софья прекрасно понимала, отчего, но ни на грамм легче ей от этого не становилось.

Когда Софья вернулась, время перевалило за десять часов. Кого же из них выбрать для обмена? Вот бы сейчас посоветоваться с Надеждой Петровной! Но не выйдет. Во-первых, она просто чувствует, что не получится. Во-вторых, хватит с нее Меркабура на сегодня, надо поберечь силы на завтра, для открыток. И так уже голова кружится. Может быть, подождать несколько дней? Ничего ведь страшного не случится.

– Соня! Ты еще не спишь? – Снизу послышался голос отца, она услышала шаги и поспешно спрятала визитки.

– Нет, пап, не сплю.

Софья подобралась, с трудом, но все же выстроила мысленно вокруг себя любимую, привычную скорлупу.

– Чем ты здесь опять занимаешься? – Он вошел в комнату, сел на диванчик.

На столе у нее по-прежнему лежала груда бумаг, обрезков, валялись карандаши и ножницы.

– Так, стресс снимаю, после работы.

– Я только что разговаривал с вашим директором.

У Софьи внутри все похолодело, она вцепилась обеими руками в стул.

– Он говорит, ты неплохо справляешься.

Она выдохнула с облегчением, даже испугалась, что слишком явно.

– Но я ему не верю, – продолжил он.

– Почему? – вырвалось у нее.

– Потому что он просто не мог сказать мне иначе. Если бы у тебя были конкретные успехи, которые можно было бы выразить в цифрах, он бы мне точно сказал. А общие слова… чувствую, он это говорит, только чтобы угодить мне. Какие у тебя достижения на новой работе?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты же теперь начальник. Начальник принимает решения, а в результате что-то улучшается. Чего ты добилась?

– Мы начинаем делать электронный архив. Раньше такого не было, это сэкономит время.

– А в цифрах?

– В каких цифрах? – не поняла Софья.

– Ну, сколько это будет в человеко-месяцах? Сколько денег, в конечном итоге, сэкономится?

– Я не знаю. Не считала.

– Уф! Чему вас только учат, в институтах этих, а? Не будь такой растяпой, иначе никогда в жизни не добьешься успеха.

Отец встал и навис над ней всей грозной массой.

– Если у тебя есть какие-то проблемы, их нужно озвучивать. Если у тебя есть достижения, их нужно проговаривать вслух с руководством, и так, чтобы директор тебя понял. Надо мыслить его категориями, тебе понятно?

Софья вжалась в стул и смотрела снизу вверх, не зная, что сказать. Тогда отец принялся читать ей лекцию о том, как должен вести себя руководитель среднего звена, чтобы подняться выше. Он расхаживал взад-вперед, и с каждым его словом в Софье что-то гасло, сгорало без остатка, как тонкий лист бумаги. Перед тем как уйти, отец сказал:

– Через две недели будь любезна представить мне цифры, я обсужу их с вашим директором, если ты сама не можешь. А вот эти твои дурацкие развлечения увижу еще раз – пойдем вместе к Аркадию Петровичу.

Через пару минут Софья услышала разговор внизу, в гостиной. Мама спрашивала у отца:

– Как ты думаешь, правильно будет написать вот так: «Старшее поколение должно передавать опыт своей работы младшему поколению. Такая поддержка очень важна для детей».

– Напиши лучше: «Только такая поддержка может дать хороший старт для серьезной карьеры».

Софья задвинула тумбочку. Не слышать бы этого всего! Хрупкое ощущение радости, что она хранила до сих пор после ночи с Магрином, рассыпалось в пыль без малейшего следа. Снова вокруг нее – одна только толстая скорлупа, и хочется свернуться калачиком и отгородиться от всего мира. Отец – как палач, вошел, ударил топором и разом обрубил связь с родным, волшебным потоком. Это невыносимо! Сколько нужно ему сделать таких ударов, чтобы она потеряла эту тонкую связь навсегда? Нельзя ему позволить! Эта открытка по обмену нужна ей немедленно, пока ему не удалось отобрать самое драгоценное, сокровенное, без чего нет смысла жить дальше.

Надо кого-то выбрать. С одной стороны – тетя Шура, опыта у нее наверняка больше, но она ведь толком не слушает, что ей говорят, вдруг чего напутает? С другой стороны – салага с юношеским максимализмом, может, и талантливый скрапбукер, но что он может в жизни понимать? С одной стороны, ввязаться в затею тети Шуры – это предательство и нарушение чувства солидарности, а с другой – если лишить человека всяких шансов на работу, это может повлиять на всю его жизнь. Так же, как открытка для Софьи, должна повлиять на всю ее жизнь. В общем-то, справедливо. Только у Софьи жизнь точно станет лучше, она уверена, а вот у того парня?

Всю ночь Софья ворочалась с боку на бок, ей снились то холодная голубая комната и сверкающие полоски на штанах, то красная клетчатая скатерть и лимонные пироги. А потом в голову пришла спасительная мысль: а что мешает сделать сразу два обмена? Тогда у нее будет целых две открытки, вот тогда она и выберет или подсунет отцу сразу обе, для верности.

Неужели совсем скоро можно будет начать другую жизнь?

* * *

Чем больше Софья узнавала о Диме – брате Семена, тем меньше ей хотелось делать для него открытку. Начать с того, что для Димы это было не просто собеседование, а конечная точка долгого пути. Если верить Интернет-сайту крупной международной компании, в которой он хотел работать, устроиться туда было очень трудно. После предварительного отбора резюме соискатель должен был пройти несколько тестов: профессиональные, психологические, IQ и SHL, тест на знание английского языка, потом собеседование в отделе кадров. На работу предпочитали брать выпускников солидных технических вузов с красными дипломами или ученой степенью. Но и перспективы весьма привлекали: стажировки за рубежом, внушительный соцпакет, возможности карьерного роста. Собеседование с директором департамента должно было стать почти последней точкой, после этого только оставалось утвердить кандидата на вакансию в головном офисе где-то в Европе.

Но, что было хуже всего, Дима ей очень понравился, гораздо больше его младшего брата. Семен прислал ей ссылку на Димин блог – его дневник в Интернете, чтобы она выбрала, чем его зацепить. С фотографий улыбался симпатичный, открытый парень. Она листала страницу за страницей, читала остроумные рецензии на киноновинки и теплые обзоры своих любимых старых фильмов, заметки с забавными наблюдениями, и с каждым прочитанным постом он нравился ей все больше и больше. Писал Дима и о том, как хочет устроиться на эту работу, сколько у него планов и как муторно собирать бумаги и проходить все эти тесты и собеседования. Последняя запись сообщала: «Завтра у меня очень важный день. Поругайте меня!»

«Пуфф», – как сказала бы тетя Шура. Может быть, черт с ней, с открыткой? Это ведь не последний шанс. Можно отказаться. И все-таки интересно, почему Семен так не хочет, чтобы Дима устроился на эту работу? Конечно, между братьями и сестрами разные отношения бывают, но чтобы вот так свинью подкладывать?

А где-то рядом была долгожданная, манящая, зовущая за собой новая жизнь. Шанс на личную свободу против чьего-то шанса на хорошую работу.

Зацепку для Димы сделать было легко. Софья прекрасно чувствовала его, хотя ни разу не видела вживую. Прав был Семен – по блогу можно отлично узнать человека. Она немного поломала голову над формой – как сделать так, чтобы он не догадался, что это скрап? Во-первых, это должен быть только рисунок, без всяких там объемных-выпуклых-приклеенных элементов или с минимумом оных, может быть, распечатка на принтере и сверху несколько штрихов. Во-вторых, его не должны удивить яркие краски и необычные образы, не сможет она сделать настоящую скрап-открытку из объявления о сдаче квартиры, не доросла она пока еще до такого. Она покопалась в Интернете, нашла подходящий предлог – в городском кинотеатре скоро будет ретроспектива фильмов Феллини, а это один из любимых режиссеров Димы. Вот и отлично, значит, она нарисует рекламный буклет или маленькую листовку-афишу.

Над содержанием она размышляла целый час. Начинала что-то делать, комкала, бросала в мусорную корзину. Ей не хотелось, чтобы Дима выглядел на собеседовании идиотом. Пусть у него останется хотя бы один маленький шанс пройти его повторно.

Эх, посоветоваться бы сейчас с Надеждой Петровной. Хватит у Софьи сейчас сил на страницу альбома? Вряд ли. Она ведь обещала помочь! Или говорила только о том, что на нее можно сослаться? Поток переливался в руках, с каждым разом Софья чувствовала его все более отчетливо, кажется, если расфокусировать взгляд и смотреть сквозь пальцы, она увидит его смутные очертания. Но вот парадокс – чем лучше она чувствовала Меркабур, тем труднее ей было управлять им. А может быть, раньше это он управлял ею, а теперь ей самой нужно совладать с потоком, сделать вещь тонкую, изящную. По-лягушачьи плыть по течению реки совсем не то же самое, что заниматься синхронным плаванием. Софья открыла скрап-альбом на его единственной странице – с белыми колоннами и двумя человеческими фигурками на скамейке, прикрепила к листу скрепкой одну из визиток с буквой «N». Вздохнула и принялась ломать голову дальше. С открыткой для тети Шуры Софья разделалась быстро, буквально за полчаса, тут и думать было не над чем, это была самая простая из всех ее открыток. Но отдавать ее жутко не хотелось, к тому же она почти не верила, что охающая толстушка и впрямь способна ей помочь.