Текст книги "Свет чужого солнца"

Калид готов приветствовать любое соглашение, если оно не подорвет его власть над лейтенантами. Напрасно он взял с собой на встречу светлоглазого солдата. Но, возможно, у него не было выбора.

– Ты убил одного нашего, – сказала Белазир.

– Как ты хотела.

– И ты тоже хотел.

– Что ты предлагаешь?

Дахар видел, что Белазир колеблется, и замер не шевелясь Теперь все зависело от нее. Он сделал все, что мог; у него в запасе не осталось ни доводов, ни авторитета, ни влияния. Командовала она, а не он, и Дахар поставил на карту все, рассчитывая, что Белазир именно такая, какой он ее представлял, для которой благо Джелы превыше гнева на своего лейтенанта. Белазир уничтожит его, да – но в сером утреннем свете дома сестер-легионеров она проникла в тайную суть соглашения с Калидом. Пойдет ли она до конца?

Калид неотрывно глядел на Белазир. За ним под моросящим дождем стоял светлоглазый солдат. Он смотрел в спину своего командира. Позади Дахара кто-то пошевелился – Талот.

– Я предлагаю то же самое, – произнесла Белазир. – Трое с вашей стороны и трое с нашей. Кто бы ни нарушил приказ, мы покараем убийцу, но в присутствии всех шестерых и как можно быстрее. Соглашение заключается для того, чтобы предотвратить большое кровопролитие и остаться на клинке чести с гедами.

– Ох уж эта честь! – Исхак плюнул. – Будь проклят день, когда я их увидел.

Его несдержанность открыла перед вздохнувшим от облегчения Дахаром возможность, в которой он так нуждался.

– Молчи. Решает главнокомандующая, а не ты. Слово за ней.

– И за мной, – добавил Калид с вызовом.

Низенький делизиец опустил глаза. Дахар понял, что Калид прекрасно знает: первый лейтенант Джелы не должен распекать своих людей перед лицом врага, – и заключил, что Дахар пытается воздействовать на Белазир – так же, как он пытается воздействовать на своих солдат.

– Геды обещали нам оружие, и делизийцы не хотят его лишиться, сказал Калид. – Если Джела получит его одна, то ее мощь слишком возрастет. Всем нам выгодно остаться в Эр-Фроу, и потому необходимо соблюдать законы гедов. Следовательно, нам выгодно перемирие с целью соблюсти эти законы. По этой причине – а не из каких-то соображений о чести Джелы – мои солдаты и я принимаем твое предложение, командующая. Нас трое и вас трое, и если солдат или легионер совершит убийство, мы приведем его сюда, на это место, чтобы вшестером засвидетельствовать его смерть. Я согласен на это ради Делизии.

Калид посмотрел на светлоглазого. Тот с такой силой сжал зубы, что даже сквозь щетину было видно, как побелел его подбородок. После долгой паузы солдат кивнул.

– Мы стоим, – начал Калид, полуискренне-полунасмешливо, – на одном клинке, связанные…

– Замолчи! – Белазир плюнула. – Неужели у тебя нет хоть капли стыда, делизиец? То, что мы согласились на все это, не дает тебе права поганить своими устами слова, которые тебе не дано понять. А теперь оставь нас с нашим покойным.

В глазах Калида вспыхнул гнев; Дахар заметил, как он напрягся. Впрочем, они все были напряжены. Но Калид сдержался. Он дал знак солдатам, и они втроем, с оружием наизготовку, двинулись через поляну к лесу. Светлоглазый замешкался, но, двинувшись первым, Калид не оставил ему выбора. Солдат не мог один противостоять четырем, но прежде, чем последовать за остальными, произнес, не скрывая своей ярости и обращаясь прямо к Дахару:

– Мое имя Келовар. Запомни его, джелиец.

Дахар опустился на колени рядом с Джаллалудином. Рукоятка кинжала, выполненного с чисто делизийским пристрастием к чрезмерному украшательству, была покрыта каплями дождя. Капли собирались в струйки и скапливались в витых узорах. На ощупь рукоять была скользкой. Невидящие глаза Джаллалудина, смотрели на Дахара. Он выдернул клинок, и кровь брызнула из раны ему на руку. Он стоял, глядя на свою рубашку, на которой тоже была кровь.

Белазир шагнула к жрецу и сорвала с его плеча двойную спираль. Подняв левую руку – ту, в которой командующая никогда не держала оружия, – она трижды ударила лейтенанта по лицу. С этого момента Дахар перестал быть ее братом-легионером.

Лица Исхака и Талот изумленно вытянулись. Они не знали о приказе Белазир, не поняли, что лейтенант ослушался командующую в своих интересах, ради Эр-Фроу. Глаза Талот широко распахнулись, а у Исхака, после того, как прошло первое изумление, – прищурились. Он пытался разобраться в происходящем.

Белазир стояла с двойной спиралью в руке. Ее неподвижность могла означать неуверенность… Превозмогая себя, Дахар заговорил:

– Командующая. Мы только что заключили соглашение. Разжаловать меня сейчас, когда в легионах уже зреет недовольство…

– Молчи, – спокойно оборвала его Белазир.

Лицо ее стало пепельным, черные глаза как-то странно остекленели. Дахар понял, что недооценил ее стремление добиться нового оружия для Джелы; ради него она была готова пойти до конца. Он сам, «Кридоги», Эр-Фроу подвели ее к черте, за которой рушатся идеалы. Она верила в них всю свою жизнь, считала невозможной измену. Здесь она узнала, что клинок чести обоюдоострый; события обернулись против нее. Если соглашение, на которое она пошла, – просто сделка, если первый лейтенант, которому она доверяла, недостоин доверия…

– Можно ли увидеть заход Маяка? – тихо произнесла Белазир изменившимся голосом.

Исхак взглянул на нее с удивлением. Талот – с изумлением. Еще минуту Белазир молча стояла на мокрой траве с двойной спиралью Дахара в руке. Глаза ее были устремлены вдаль. Потом она тряхнула головой, и Дахар видел, какого усилия, какого чудовищного проявления воли потребовал от нее возврат к реальности. Она снова стала главнокомандующей легионов Джелы во враждебном городе Эр-Фроу. И еще он заметил, что отныне ее воля будет непоколебима.

– Командующая, – уже безо всякой надежды произнес он. – Подумай. Я зайду к тебе позже…

Белазир швырнула эмблему с двойной спиралью на землю. Не ответив ни слова, сделала знак следовать за ней. Дахара этот приказ не касался. Он провожал их глазами. Исхак шел рядом с Белазир, защищая командующую слева. Теперь он стал первым лейтенантом Эр-Фроу.

Внутренняя стена рухнула, и к Дахару вернулась способность чувствовать.

Кридоги!

Капли дождя падали из-под купола гедов, под которым у ног Дахара лежал убитый.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ДВОЙНАЯ СПИРАЛЬ

Я лучше овладею любым ремеслом,

чем стану царем Персии.

Демокрит из Абдеры

29

Когда варвар спотыкался, СуСу и Эйрис, сменяя друг друга, напрягали последние силы, чтобы поддержать его и тянуть по дорожке из врофа. Во время очередной остановки, собираясь с силами, Эйрис задумалась, почему же она не испытывает страха. От него пахло мужчиной, а не болезнью. С другой стороны руки СуСу – маленькие ручки девочки, ручки Эмбри – обнимали его грудь. Эйрис видела, что СуСу страшно, и заговорила с ней:

– От него не пахнет болезнью. Правда, не пахнет. Такие… приступы бывали и раньше?

– Да, – отозвалась СуСу так тихо, что Эйрис едва могла расслышать ее.

– Нет ли у тебя или у великана какого-нибудь лекарства? Быть может, оно есть у воинов-жрецов?.. – спросила Эйрис и споткнулась, вспомнила СуСу была джелийской проституткой. Могли вообще воин-жрец лечить проститутку, или чужака, который ее похитил? Но если нет, если глупость Джелы помешала этому, разве не научились джелийские проститутки лечить самих себя? Однако девушка была еще почти ребенком…

– Ты знаешь, что это за болезнь? Он тебе сказал? – продолжала расспрашивать Эйрис и подумала о том, что, возможно, гигант был нем, она никогда не слышала его голоса.

СуСу не ответила. Гигант вдруг споткнулся и упал на колени, тяжело дыша. Каждый вздох напоминал хлюпанье болота. Эйрис опять пришлось поддерживать варвара, пока тот не поднялся, и они снова побрели вперед.

– СуСу, у тебя есть лекарства для него? Есть?

– Нету.

– А у него?

– Нету. – Услышав отчаяние в юном голосе, Эйрис почувствовала сострадание. Эмбри по крайней мере осталась с лекарями, окруженная заботой…

Они не встретили ни души на этой врофовой дорожке, бежавшей под нависавшими деревьями. Все: люди и геды, остались в Доме Обучения. Нет, не все, подумала Эйрис, и отогнала от себя видение, стараясь ради СуСу сохранять спокойствие. Им понадобилось много времени, много долгих остановок, чтобы добраться до дома гиганта в той части Эр-Фроу, где Эйрис раньше никогда не бывала: возле северной стены, немного западнее залов Джелы. Серые здания из врофа, открытые арки входов, круглые столы – все это ничем не отличалось от ее зала.

– Положим его здесь, подальше от арки, здесь нет ни дождя, ни ветра, – предложила Эйрис.

– Нет, надо поднять его наверх.

– СуСу, у нас не хватит сил, а сам он не сможет взобраться по лестнице. Давай принесем сюда одеяла и подушки!

– Наверх, – произнесла СуСу, и в ее мягком голосе послышались истеричные нотки. Эйрис прекратила спор.

На половине пути варвар чуть не упал, СуСу вскрикнула и попыталась схватить его за руки. Эйрис опустилась на ступеньку ниже и обхватила гиганта за бедра. Тот вздрогнул и наклонился назад так сильно, что, казалось, ей уже не удастся его удержать, но в последнее мгновение выпрямился. Наконец они отвели его в комнату, под защиту прочной двери, которую СуСу немедленно захлопнула.

– Положим его на подушки, – сказала Эйрис. – Его трясет как в лихорадке. Нет, опускай его вот так.

В одном углу были сложены огромные одеяла. Все необходимое в быту тоже было свалено по углам, потому что СуСу старалась, насколько это возможно, не выходить из комнаты. Эйрис с любопытством огляделась. Пища, вода, одеяла из яркой ткани гедов, маленькие шкурки, сандалии и глиняные сосуды – варвар был отличным мастером.

Был. Раньше.

– Неужели здесь нет лекарств? – мягко спросила Эйрис. – Я не знаю, что это за болезнь, но по крайней мере нужны травы, чтобы очистить легкие и заставить его пропотеть. Жрец-легионер…

СуСу резко повернулась и взглянула на Эйрис с такой ненавистью, что та была поражена, потом догадалась, что ненависть была обращена не к ней. Она попыталась уговорить ее снова.

– По крайней мере ему надо поесть. Скоро на столах появится пища. Я могу принести чего-нибудь свежего.

СуСу, глядя на закрытые глаза и тяжело вздымающуюся грудь гиганта, ничего не ответила. Эйрис открыла дверь.

– Нет! Нет, закрой ее!

– Я только хотела…

СуСу зажала уши руками. Эйрис взглянула на лицо молодой женщины, выскользнула в коридор и захлопнула за собой дверь.

Ждать ей пришлось совсем недолго. Вскоре в нижнем зале поднялись столы. В тишине пустого зала это зрелище выглядело жутко. Все было серым: воздух, свет, стены. Только яркий оранжевый кружок лучился возле лестницы. Снаружи дождь барабанил по листьям серых деревьев.

Набрав как можно больше чаш дымящегося жаркого, Эйрис отправилась наверх.

– СуСу, я принесла пищу, открой.

– Уходи!

В изумлении Эйрис стояла в пустом коридоре, с трудом удерживая в руках чаши.

– Но я принесла еду. Ему надо поесть, иначе он… Открой дверь, СуСу.

– Кто с тобой?

Сначала Эйрис подумалось, а в своем ли уме девушка? Но потом она поняла, что та могла не узнать ее голос, который за дверью звучал приглушенно.

– Со мной никого нет. Я одна. Я делизийка, которая помогла тебе добраться сюда из Дома Обучения.

Женщина. Делизийка. Не испугает ли это СуСу еще больше? Эйрис ждала. Серый коридор стал мрачным и тихим. Наконец СуСу, с белым от страха лицом, слегка приоткрыла дверь. Эйрис проскользнула внутрь комнаты, и захлопнула дверь за собой.

Больной отказывался есть. Сначала его пыталась накормить Эйрис, потом СуСу, потом снова Эйрис. Он пил воду, когда они капля за каплей вливали ее ему в рот, но у него, казалось, не было сил жевать. После того как он лег, дыхание выровнялось, но кожа оставалась холодной и влажной. Во всем этом громадном теле жили только глаза. Бесцветные, сверхъестественно напряженные, они следовали за СуСу, куда бы та ни двинулась, но Эйрис не могла понять, что же видели эти глаза на самом деле. Ей казалось, что гигант то приходит в себя, то снова теряет сознание. За все это время он не произнес ни слова, и СуСу ни разу не обратилась к нему.

Текли часы у постели больного, и Эйрис все больше становилось не по себе от этой тишины. Запертая комната, безмолвные страдания, тишина – как в могиле, хотя она и не могла сказать, умирает варвар или нет. Почему СуСу не говорит с ним, не напевает, не шепчет слова утешения, которые успокаивают не только трогательной ложью, но и нежностью интонации?

Наконец гигант зашевелился и перевел взгляд с СуСу на Эйрис.

Огромная рука поднялась, замерла и упала. Лицо гиганта исказила ужасная гримаса, на него было страшно смотреть. Варвар поднял руку и положил ее себе на грудь. Он направил все пять пальцев вверх и изобразил, что они поднимаются с его груди, описывая четкую дугу.

– Что? – спросила Эйрис. – Я не понимаю.

Гигант повторил свой жест, но Эйрис снова покачала головой.

Бесцветные глаза гиганта в отчаянии закрылись. Через несколько секунд он открыл их снова. Ему потребовалось огромное усилие, чтобы поднять руки к груди. Положив ладони на грудь, он слегка постучал всеми десятью пальцами по груди, каждый палец по очереди с огромной быстротой касался поверхности его тела, выстукивая… что?

– Я не понимаю, – проговорила Эйрис. – Это танец?

Огромные руки мужчины бессильно упали по бокам. Великан посмотрел на нее с глубокой печалью, потом еще раз попытался начертить в воздухе дугу, какой-то предмет, быстро поднимающийся в небо…

Внезапно он судорожно вдохнул, попробовал сесть, но только хватался за воздух. Его глаза затуманились, лицо опять исказила гримаса боли, он упал на подушки, закрыл глаза и начал часто дышать, совсем не так, как до того, как пытался сказать ей… что?

– Я должна найти для него лекарства, – настойчиво проговорила Эйрис. – СуСу, ты слышишь меня? Ему нужны лекарства.

– Нет!

– Да. Ему нужен лекарь, иначе он умрет. Нет, я не пойду за жрецом-легионером, найду кого-нибудь другого. – Эйрис недоумевала, что такого джелийцы могли сделать с этим ребенком, что она так их возненавидела? – Я позову Гракса или другого геда. Геды рассказывают нам о болезнях, о крови и бактериях. Ты же была в Доме Обучения…

СуСу не слышала женщину. Да она ничего и не понимала в рассказах гедов о бактериях, этих маленьких, смертельно опасных существах. Единственный, кто по-настоящему понимал – это Дахар. Эйрис не раз видела, как он склонялся над увеличителем, его темное, некрасивое лицо горело радостью открытия, но сегодня утром его почему-то не было в Доме. Интересно, который сейчас час? Если прошли часы, отведенные для Обучения, то все геды уже удалились в Серую Стену.

– Я приведу Гракса или делизийского целителя, например…

– Нет! – взвизгнула СуСу и зажала уши руками, сжимая голову ладонями так сильно, будто пыталась заглушить вообще все звуки на свете. – Нет, нет!

– Нет, так нет. Не кричи, СуСу. Ты испугаешь своего друга. – Но лицо варвара оставалось бесстрастным, будто он больше ничего не слышал и не видел. Он все еще дышал, но тихо и прерывисто. – Сюда не придет никто, если ты не захочешь…

Раздались удары в дверь. СуСу замерла. Эйрис повернулась к двери.

– Откройте, пожалуйста. Откройте, скорее.

– Это геды, СуСу. – Эйрис почувствовала облегчение. – Они могут ему помочь! – Она поднялась на ноги.

Мгновенно СуСу оказалась между ней и дверью, прислонившись к ней, она распластала по металлу свои тоненькие руки, глаза девушки широко раскрылись, оранжевый круг окрасил одну щеку в болезненный цвет.

– Это гед, – сказала Эйрис. – Он может помочь.

– Нет!

– Без лекарств твой друг умрет…

– Нет!

– Откройте, пожалуйста. Скорее!

Эйрис стояла, не зная, что делать, беспомощная и обеспокоенная. СуСу прижала маленькие ладони к металлической стене. Огромный варвар на полу задышал чаще. Дверь распахнулась, СуСу попыталась закрыть ее, но сил не хватило, и открывшаяся дверь отбросила ее в глубь комнаты. Вошел Гракс с оранжевым лоскутом, обернутым вокруг большого пальца. Позади него стоял Дахар.

У Эйрис что-то перевернулось в груди. Лицо Дахара посерело от пережитых за последнее время испытаний, рот превратился в узкую щель, а выражение его глаз было таким, какого Эйрис никогда не видела у него прежде: напряженное и лихорадочное. Казалось, он охвачен ужасом или похожим на него чувством, которому она не могла найти названия. Его рубашка намокла от дождя, ее покрывали пятна грязи и темно-красные, коричневатые брызги. Увидев Эйрис, он замер.

– Его нужно отнести внутрь Стены, – сказал Гракс.

Он имел в виду варвара и обращался к СуСу. Эйрис подумала, что девушка попытается загородить собой гиганта, но она этого не сделала. Когда Гракс вошел в комнату, даже мысль о сопротивлении, казалось, покинула ее. Теперь на лице СуСу читалось только отчаяние, маленькое тело сжалось в комок. Почувствовав жалость, Эйрис обняла СуСу и прижала к себе, ей показалось, будто она обнимает ребенка.

– СуСу, геды помогут ему там, в Стене. Гракс прав. У них наверняка есть оборудование и лекарства. Ты ведь можешь помочь ему, да? – спросила она у Гракса.

– Его нужно отнести внутрь Стены, – ответил он, как всегда, бесстрастно. Гед взял гиганта за плечи, Дахар – за ноги. Ну конечно, подумала Эйрис, вот зачем Гракс привел Дахара – джелийский лейтенант был достаточно силен, чтобы помочь нести огромного варвара. Но почему он позвал не другого геда? Да и Дахар в этот момент отнюдь не выглядел слишком сильным. Он казался человеком, который дошел до предела. Что произошло с ним за те часы, которые она провела здесь, пытаясь напоить больного, пытаясь дать СуСу спокойствие, которого ей так не хватало?

Великан бессильно повис на руках у Дахара и геда. Он был так огромен, что, казалось, даже этим двоим не под силу сдвинуть его с места. СуСу с безразличием наблюдала за всем происходящим. Эйрис не смогла этого вынести.

– Гракс, ну скажи ей, что геды могут помочь! Ваши знания, то, чему вы учили нас…

Гракс посмотрел на нее, но ничего не ответил. Он выглядел так, будто к чему-то прислушивался. Дахар смотрел на Эйрис, которая все еще обнимала СуСу, и Эйрис внезапно пришло в голову, что СуСу была проституткой, а Дахар – жрецом-легионером, и что это все могло значить. Ее охватило бешенство, то же безрассудное бешенство, которое закипело в ней в вельде рядом с Джехан, и как и в тот раз, она почувствовала, что в ней просыпается сумасшедшая храбрость, которая, как она знала, скоро исчезнет.

– Ты дашь ему лекарства, Гракс? Наркотики? Дашь или нет?

Несмотря на то, что Гракс нес варвара, и ему было тяжело, гед остановился и пристально посмотрел на Эйрис, напряженно прислушиваясь к чему-то.

– Мы дадим ему наркотики.

– СуСу, послушай, они ему помогут… не плачь.

Она не плакала. Бесшумно, с сухими глазами, бывшая проститутка последовала за великаном, даже не оглянувшись на Эйрис. Дверь в комнату она не закрыла. Эйрис поняла, что СуСу больше не считает эту комнату своим убежищем. Но кто же знал, что геды могут открыть любую дверь в Эр-Фроу?

Гракс и Дахар пронесли великана через арку и направились к северной стене. Дождь кончился. Ноги скользили по мокрой траве. Эйрис показалось, что начинает темнеть, день заканчивался, хотя здесь ни о чем нельзя было судить с уверенностью.

Около Стены Гракс извлек из своего силового щита маленькую темную коробочку. Сначала Эйрис подумала, что он держит увеличитель, и невольно взглянула на Дахара, но вроф был на коробочке темнее, чем на увеличителях, а на двух ее сторонах виднелись небольшие углубления. Гракс пальцами надавил на них, и часть Стены исчезла.

– Ваш воздух сейчас заполнит эту часть периметра, – сказал Гракс Дахару. – Внесем его.

Они оказались в большой пустой комнате. В ней были только запахи. Ноздри Эйрис затрепетали: неприятно пахло кридогами. Откуда-то доносился их неистовый вой. Заглушая тяжелый запах кридогов, в воздухе витал также запах еды: неужели именно здесь наполняли чаши, которые появлялись потом на столах в залах? Но женщина не увидела никаких чаш. Но ведь раньше она не видела и никакого прохода в Серой Стене.

Страх перед гедами, убаюканный десятициклами общения, проснулся в ней снова. Сила, которой они владеют, ужасала…

Гракс и Дахар опустили белого гиганта на пол. Гед прикоснулся к темной коробочке, и варвар поднялся вверх на огромном столе. Дыхание великана ухудшилось, Эйрис слышала теперь вой кридогов только в перерывах между его тяжелыми всхлипами.

– Вы должны уйти, – сказал Гракс.

СуСу не шевельнулась.

– А не может она остаться с ним? – спросила Эйрис.

– Нет.

– Почему нет? – рассердилась Эйрис.

– Нет, – повторил Гракс, не глядя на нее. Он смотрел на Дахара.

– Но она не будет мешать…

– Нет.

СуСу схватила великана за руку. Гракс отвел ее руку, однако сделал это не грубо. СуСу кинулась на него, охваченная бессильным гневом. Ее кулаки колотили по прозрачному врофу, который полностью защищал Гракса. Что-то ужасное, неестественное чувствовалось в этой атаке. Эйрис двинулась вперед, но не успела она дотронуться до СуСу, как Гракс нажал на свою серую коробочку, и трое людей оказались за пределами Стены, которая вдруг выросла из пола между ними и Граксом, между ними и больным гигантом, поднимаясь с трех сторон до потолка. Дахар, Эйрис и СуСу оказались в пещере из врофа. Это была кубическая выемка в Стене, с четвертой стороны открытая навстречу меркнущему свету Эр-Фроу.

Так быстро… СуСу отчаянно всхлипнула, выбежала из пещеры и помчалась по направлению к залу. Эйрис рванулась за девушкой, но Дахар схватил женщину за руку.

– Оставь ее.

– Вот как? – Эйрис повернулась к жрецу. – Как можно сейчас оставлять ее одну в таком состоянии? Или это не важно, потому что она джелийская проститутка?

– Не поэтому.

– Она страдает!

– Неужели это твоя забота, делизийка?

– Меня зовут Эйрис.

– Я знаю твое имя, – сказал Дахар. Их глаза встретились. Они посмотрели друг на друга.

Его горячая ладонь лежала у нее на руке. Эйрис молчала, странно напрягшись, он повторил:

– Тебя заботит ее боль?

– Да!

– Почему? Она ведь джелийка.

По его волнению Эйрис поняла, что он спрашивает о чем-то более серьезном. На изможденном лице Дахара мрачно мерцали черные, глубоко запавшие глаза. Значит, что-то случилось пока Дахар и рыжеволосая сестра-легионер, подруга Джехан отсутствовали в Доме Обучения. Что-то случилось… Близость этого человека почему-то смущала женщину и вызывала головокружение. Эйрис не ответила. Дахар сильнее сжал ее руку.

– Почему делизийка-стеклодув заботится о джелийской проститутке? В чем причина?

Она никогда не видела его таким. Правда, за все долгие часы, что они провели вместе, работая с приборами гедов, в которых, казалось, только она и Дахар видели нечто большее, чем просто игрушки, они ни разу не заговорили друг с другом. Когда нужно было что-то сказать или задать вопрос, они делали это через Гракса. И все же Эйрис знала, как работает мозг лейтенанта: о чем он спросит в следующий раз, какой опыт проведет, чтобы выяснить то, что ему интересно знать. Внезапно Эйрис поняла, что несмотря на то, что они почти не общались, она знала Дахара лучше, чем кого бы то ни было в Эр-Фроу. Но таким, как сегодня, она его никогда не видела.

Ей показалось, что Дахара охватил ужас и отчаяние.

– Дахар, – медленно проговорила женщина, – что произошло сегодня утром? Что ты сделал?

К удивлению Эйрис, рука, сжимавшая ее запястье, дрогнула. Лицо Дахара передернулось, по нему прошла нервная судорога. Он внезапно круто повернулся и зашагал в чащу. Спина лейтенанта оставалась прямой, как клинок. Эйрис бросилась было за ним, но ее охватил страх, и она остановилась. Дахар обернулся. Ему удалось овладеть своим лицом. Быстрым, каким-то надломленным голосом он сказал:

– Есть питье, которое успокоит СуСу, или, по крайней мере, затуманит ее разум, пока не минует самое худшее. Но она не примет лекарства от жреца. Сделай это вместо меня. Возьми четырнадцать листьев шар-травы, ты знаешь это растение? Оно растет и в Делизии. Как следует прокипяти листья. Добавляй воду, по мере того, как она будет выкипать. Кипяти полчаса, пока у тебя не получится густая паста. Растолки ягоды лин. Возьми столько порошка, чтобы он покрывал тонким слоем ноготь большого пальца, и смешай с пастой.

– Но ягода лин – яд!

– Но только не в сочетании с шар-травой, хотя эта трава и туманит мозг. Раствори смесь в полной чаше воды и заставь СуСу немедленно выпить это. Не дай раствору осесть, – старательно произнес Дахар слово гедов, и неожиданно слово это взволновало обоих. Дахар усмехнулся, почему – Эйрис не могла понять.

– Обращайся с пастой из ягод лин как можно осторожнее, не клади ее слишком много и смотри, чтобы она не попала в ранки на твоих руках.

Жрец взглянул на руки женщины, и что-то промелькнуло в его глазах. Потом он повернулся и зашагал к опушке леса, по направлению к джелийским залам.

Эйрис обхватила себя руками и вздрогнула: задняя стена кубической пещеры двигалась, подталкивая ее наружу. Женщина рванулась вперед, подальше от движущегося врофа и оказалась на мокрой траве. Моргая, она смотрела на Стену, которая через мгновение стала ровной, непроницаемой, и слегка замерцала таинственным серебристым светом.