Текст книги "Транкилино-найденыш"

Глава IV
Похищение Транкилино

Пока Дик находился в Мексике, Ник Картер и Патси старались найти тот дом, в который дон Рибера привез мальчика с вокзала Пенсильванской железной дороги.

Но старания их не увенчались успехом.

Должно было казаться, что Транкилино в этом отношении нарочно обманул Ника Картера, хотя он, видимо, бывал в той местности, иначе он не сумел бы дать столь точное описание пути, по которому проехал.

Ник Картер еще несколько раз расспрашивал мальчика, старался даже сбить его, но Транкилино продолжал утверждать, что он был доставлен в дом с тремя золотыми шарами над дверью.

Так прошла неделя.

По какому-то срочному делу Ник Картер и Патси должны были уехать из Нью-Йорка.

Вернувшись домой, он снова взялся за розыски, но все с тем же отрицательным успехом.

На десятый день после отъезда Дика в Америку Ник Картер сидел у себя в рабочем кабинете.

Вдруг распахнулась дверь и в комнату вбежала экономка, миссис Петерс.

– В чем дело, – спросил Ник Картер, – что случилось? Почему вы, как бомба, врываетесь ко мне в рабочий кабинет, даже не постучав?

– Ради Бога, мистер Картер, – воскликнула экономка, – вы будете очень сердиться, но я, право, не виновата!

По возбужденному лицу экономки Ник Картер видел, что случилось что-то серьезное.

Он встал, подошел к ней и сказал:

– Оставьте лишние фразы! Говорите толком, что случилось!

– Подумайте только, мистер Картер! Транкилино исчез! Пропал без вести! Еще десять минут тому назад он сидел на лестнице перед дверьми, на солнце! Он ведь боязлив, и я знаю, он никогда не ушел бы один на улицу! А когда я его хотела позвать к завтраку, он исчез!

– Почему же вы сразу не сказали этого? – с досадой воскликнул Ник Картер, подскочил к окну и выглянул из него.

Спустя несколько секунд он выбежал из дома на улицу, где в это время почти никого не было.

– Скажи Дании, чтобы он меня нагнал на автомобиле! – крикнул он Иосифу, стоявшему у дверей, и побежал вперед по улице, заглядывая во дворики.

Пробежав четыре квартала, он услышал резкий рокот автомобиля.

Дании уже успел нагнать его.

– Проедем по ближайшим улицам, – крикнул он шоферу, – высматривайте, не увидите ли того мальчика, который находился у меня!

– Слушаюсь! – отозвался Дании.

Они объездили все окрестности 58-й улицы.

В Центральном парке Ник Картер вышел из автомобиля и прошел по всем дорожкам для пешеходов.

Но Транкилино как сквозь землю провалился. Никто из прохожих не видел его.

Ник Картер уже хотел ехать в главное полицейское управление, чтобы попросить своего друга, инспектора Мак-Глусски, поднять тревогу, но раздумал и приказал Дании ехать домой.

У дверей его уже ожидали Ида и вся прислуга.

– Ты так и не нашел его? – спросила Ида. – Что же с ним могло случиться? Неужели его похитили?

– Позвольте мне, мистер Картер, сказать несколько слов, – заявил лакей Иосиф.

– Пожалуйста, – ответил Ник Картер, – в чем дело?

– Я видел, как мальчик сидел на лестнице перед подъездом. Я пошел к себе, чтобы побриться и когда намылил щеки, то мне показалось, что кто-то зовет на помощь! Но я на свой слух вообще не полагаюсь и потому подумал, что это мне почудилось! Однако, когда я посте сошел вниз посмотреть, где Транкилино, то увидел, что его нет, и понял, что не ошибся. А теперь я припоминаю, что я слышал крик Транкилино!

Ник Картер молча выслушал рассказ лакея, не прерывая его ни одним словом.

– Вероятно, его действительно насильно увезли, – сказал он, – миссис Петерс заметила это спустя минут пять, а то и десять. Пока я узнал о происшедшем, прошло еще пять минут. Значит, у похитителя было довольно времени, чтобы скрыться. Знаешь, Патси, – обратился он к своему помощнику, – все дело, по-видимому, сосредотачивается на том, в чьих руках находится мальчик. Жаль, что мы никак не можем выяснить вопроса о доме с тремя шарами! Пойди-ка сейчас в мэрию и просмотри еще раз список всех ссудных касс. Постарайся разузнать, не прекратила ли свое существование ссудная касса вблизи 125-й улицы и Второй авеню. Я уверен, что оттуда мы скорее всего нападем на верный след и разыщем также похитителя Транкилино! По всей вероятности, Транкилино был увезен на автомобиле, и я полагаю, человеком, которого он знал, и на зов которого он сейчас же сошел с лестницы. Крик, который послышался Иосифу, мог быть крик радости.

– Я тоже так думаю, – согласился Патси, – я даже склонен думать, что мальчика увезла его мать.

Глава V
Доклад Дика

Сидя в своем рабочем кабинете, Ник Картер еще раз обдумал неожиданное происшествие.

Иначе и быть не могло: мальчика увез хорошо знакомый ему человек.

По рассказам мальчика он вырос на далекой гасиенде и мало кого знал, кроме родителей, прислуги и нескольких знакомых. Вряд ли кто-нибудь из прислуги или знакомых находился в Нью-Йорке, а потому увезти его могли либо отец, либо мать. Вряд ли это был дон Рибера, так как он не посмел бы выслеживать мальчика.

Под вечер того же дня Ник Картер получил от Дика из Мексики длинную шифрованную телеграмму следующего содержания:

«Панчо убит выстрелом из засады в тот самый вечер, когда был увезен мальчик. В то же время исчезла неизвестно куда и Анита. Никто не знает, где в настоящее время находится мать. Прислуга гасиенды очень скрытна, в особенности по отношению к американцам. О преступлении дона Иосифа мог только узнать, что его обвинили в убийстве некоего Мануила Бланко. Бежав из тюрьмы, он, по слухам, встретился с женой где-то в Соединенных Штатах. Незадолго до отъезда матери из гасиенды какое-то неизвестное лицо доставило ей письмо. Убийство Мануила Бланко будто бы было совершено из ревности. Вероятно, основанием всей истории служит какая-нибудь семейная драма. Дон Рибера Аграмонте, дядя мальчика, в настоящее время, по слухам, находится в Европе, где защищает интересы кое-кого из владельцев здешних рудников. Говорят, у матери Транкилино есть где-то сестра».

Больше ничего Дик не сообщил и прошло довольно много времени, прежде чем Ник Картер успел подвинуть дело вперед. Патси тоже ничего не узнал относительно ссудной кассы на углу 125-й улицы и Второй авеню, так что Ник Картер пришел к заключению, что Транкилино ошибся относительно дома с тремя золотыми шарами.

О похитителе тоже не было ни слуху, ни духу.

Дело сводилось к тому, что Ник Картер подобрал на улице мальчика, а затем снова потерял его.

Ник Картер, однако, все снова и снова обдумывал это происшествие и в конце концов пришел к следующему выводу:

Отец Транкилино, приговоренный к пожизненному заключению в тюрьме, убийца, бежал из Сан Хуана дель Илоя и тайком связался со своей женой, которая затем поехала к нему. Таинственный дон Рибера, дядя Транкилино, по поручению родителей, тайком увез мальчика с гасиенды и привез его в Нью-Йорк. Оставив мальчика в доме, где якобы находилась ссудная касса, дон Рибера, по всей вероятности, наводил справки о том, где находятся родители Транкилино. А когда дон Рибера по той или иной причине оставил мальчика в какой-то подворотне, тот просто убежал и потом уже не мог найти места, где его оставил дон Рибера. Тут-то и подвернулся Ник Картер и повез мальчика к себе. Затем родители начали разыскивать своего сына и в конце концов нашли его. Но так как сам отец не мог рискнуть выступать открыто, то мальчика увезла мать.

Так как Ник Картер принял участие в судьбе найденыша только из жалости и так как теперь можно было предположить, что Транкилино опять находится у своих родителей, то в сущности дело не требовало дальнейшего расследования.

Вернувшийся через несколько дней из Мексики Дик не привез никаких новых известий. Ему удалось только еще узнать, что Панчо был убит одним из слуг гасиенды. Убийца сознался и был казнен. О няне Аните Дик узнал только то, что по догадкам прислуги на гасиенде она присоединилась к родителям Транкилино.

Глава VI
Расследование возобновляется

Спустя месяца два после встречи с Транкилино на Бродвее, Ник Картер получил письмо от начальника полиции в Мексике.

Между прочим он писал следующее:

"...Я хотел еще сообщить вам кое-что об Иосифе дель Корона. Так как вы в свое время сообщили мне, что сын беглеца находится у вас, то вам, вероятно, уже известно, что Транкилино тем временем вернулся на гасиенду в сопровождении своей матери. Я сообщил вам тогда, что отец бежал из тюрьмы, а теперь могу добавить, что он во время бегства заболел малярией и умер. Вдова сообщила властям, что он скончался в Нью-Йорке и похоронен на одном из тамошних кладбищ. Транкилино является единственным наследником огромных владений. Я не знаю, почему вас так интересует этот мальчик, но все-таки счел своим долгом сообщить вам вышеизложенное".

Ник Картер несколько раз прочитал это сообщение, но оно не удовлетворило его.

Ему почему-то казалось, что тут что-то скрывается.

* * *

Спустя несколько времени Ник Картер должен был ехать по делам в Мексику.

Он решил посетить гасиенду Двух Источников для того, чтобы взглянуть на Транкилино и удостовериться в том, что там все обстоит благополучно.

Спустя неделю после прибытия в Мексику, Ник Картер уже приехал в Тлакскалу. Оттуда железной дороги не было и до гасиенды надо было ехать миль двадцать верхом.

Ник Картер взял проводника, сильную лошадь и рано утром отправился в путь.

Часа в три вдали показались белые здания гасиенды.

По дороге Ник Картер все время вел оживленную беседу с проводником, но вдруг замолк и не проронил больше ни одного слова, так что проводник даже спросил, не забыл ли он чего-нибудь в Тлакскале.

Не отвечая на этот вопрос, Ник Картер вынул из кармана записную книжку и карандаш и написал несколько строк, положил записку в конверт и написал адрес начальника полиции.

– Вы можете оказать мне большую услугу, за которую я вам хорошо заплачу? – обратился он к проводнику.

– Охотно, – отозвался тот.

– Хорошо! Так вот, вернитесь немедленно в Тлакскалу и поезжайте по железной дороге в Мехико, а там передайте это письмо начальнику полиции. Важно, чтобы он получил это письмо прежде, чем кто-нибудь другой узнает о нем. Поняли?

– Понял!

– Вы должны поторопиться, – продолжал Ник Картер, так что вам не нужно даже доезжать до гасиенды. Полагаю, ваша лошадь еще настолько бодра, что довезет вас до города.

– Конечно!

Ник Картер передал проводнику письмо и довольно крупную сумму денег; проводник снял шляпу, повернул лошадь и поехал назад по направлению к Тлакскале.

В письме к начальнику полиции было сказано следующее:

«Будьте любезы задержать предъявителя сего письма до моего возвращения в Мехико. Позаботьтесь о том, чтобы с ним хорошо обходились, так как он не преступник. Я только хочу, чтобы он никому не мог рассказать о том, что проводил приезжего на гасиенду Двух Источников».

"Быть может, это излишняя осторожность, – подумал Ник Картер, – но мало ли что может случиться".

Он стал медленно подъезжать к гасиенде.

Повсюду кругом расстилались плантации кукурузы и кофе, окаймленные длинными рядами агавы.

Рабочие занимались тем, что выжимали сок из листьев агавы в большие бочки. Сок этот идет на приготовление национального напитка мексиканцев – пульки.

Когда Ник Картер остановил свою лошадь, к нему сейчас же подбежал один из рабочих и помог сойти.

В тот же момент к великой радости Ника Картера на пороге двери показался Транкилино. Но тотчас же сыщику пришлось испытать большое разочарование: мальчик подошел к нему, приветствовал его, но ни единым жестом не показал, что знает его.

Глава VII
Новая загадка

Ник Картер совершенно не допускал мысли, что Транкилино в столь короткий промежуток времени мог забыть то, что произошло в Нью-Йорке и уже хотел назвать мальчика по имени и напомнить ему о том, что он в Нью-Йорке подобрал его на улице и держал у себя в доме, как вдруг из дома вышел хорошо одетый мужчина высокого роста, с черными волосами, похожий по описанию на дядю Транкилино – дона Рибера. Вслед за ним вышла дама, очень красивая, вероятно, мать Транкилино.

– Приветствую вас, сеньор, – произнес мексиканец, – пожалуйте к нам и будьте, как у себя дома! Вы окажете нам честь своим пребыванием в этом доме! Я сам состою только управляющим гасиенды Двух Источников, а эта дама – сеньора Мерседес дель Корона и Аграмонте!

Сразу было видно, что этот мексиканец был человек образованный и хорошо воспитанный.

– Меня зовут Яковом Братбури, – ответил Ник Картер и поклонился, – я американец и приехал в Тлакскалу по делам. Этот молодой человек, вероятно, сын сеньоры?

– Да! Он и есть владелец всей гасиенды! Не угодно ли будет войти?

Ника Картера проводили в большую прохладную комнату, по-видимому, приемную.

Приведя себя в порядок после дороги, он вышел на веранду, где хозяйка дома сидела в качалке и читала.

Когда он подошел к ней, она любезно приветствовала его:

– Вы приехали как раз вовремя, – сказала она, – в пять часов будет подан обед. Вы издалека?

– Собственно говоря, сюда я приехал из Тлакскалы и лишь несколько дней тому назад находился еще в Нью-Йорке.

– Симпатичный народ – американцы, – заметила она, – недавно была на вашей родине и мне очень понравилось там. Но простите меня, мне нужно еще кое о чем распорядиться.

Она встала и ушла с веранды.

Подобный любезный прием нисколько не поразил Ника Картера. Он знал, что жители Мексики и ближайших местностей, как Гватемала, Сан-Сальвадор и Коста-Рика весьма гостеприимны. В особенности гостеприимство развито в тех местностях, где еще не проведена железная дорога. Каждый странник, появляющийся до захода солнца у гасиенды и просящий о ночлеге, принимается весьма любезно и считается членом семьи во все время своего пребывания в доме. Его представляют всем без исключения домашним, а потом обращаются с ним так, как будто он уже много лет жил в доме. Величайшим оскорблением считается для хозяина, если гость предложит ему плату за угощение.

Когда хозяйка дома ушла, Ник Картер глубоко задумался. Он убедился, что его предчувствие относительно внезапной кончины Иосифа дель Корона и возвращения Транкилино на гасиенду не обмануло его.

Но что же такое произошло с Транкилино? Почему он не хотел узнать Ника Картера?

Это таинственное дело с новой силой заинтересовало Ника Картера и он решил во что бы то ни стало раскрыть тайну и оградить Транкилино от грядущих бед.

Он увидел, как Транкилино верхом на довольно большом пони поехал по дорожке в тени высоких деревьев, и решил последовать за ним.

Он взял шляпу, сбежал с веранды вниз и отправился вслед за мальчиком, скрывшимся уже за поворотом.

Это была та же дорожка, о которой Транкилино рассказывал ему в Нью-Йорке. Она вела к двум источникам, холодному и горячему.

Ник Картер увидел мальчика лишь у самых источников. Он сидел на ступеньках каменной лестницы дома, выстроенного над горячим источником.

Увидев сыщика, Транкилино бросил на него равнодушный взгляд, пожал плечами и задумался.

Ник Картер остановился; ожидая, что Транкилино заговорит с ним.

Но когда мальчик даже не пошевельнулся, Ник Картер заговорил:

– Транкилино! Неужели ты меня совсем забыл? Прошло довольно много времени, пока мальчик наконец заговорил.

– Я никогда в жизни не видел вас!

Нику Картеру показалось, что он ослышался.

– Как? – воскликнул он. – Неужели ты на самом деле не помнишь меня?

– Нет, не помню! Я уже сказал, вы для меня чужой человек!

– Этого не может быть! Посмотри-ка на меня! Неужели ты будешь утверждать, что не знаешь меня, Ника Картера?

– Я никакого Ника Картера не знаю!

– Неужели ты не помнишь, что два месяца тому назад я нашел тебя на улице, под дождем, что я взял тебя к себе домой и там обращался с тобой, как с родным сыном?

– Вы меня извините, – ответил Транкилино, слегка бледнея, – но вы мне совершенно чужой! Я не знаю, о чем вы говорите!

Он встал и направился к своему пони, да так и уехал бы, если бы Ник Картер не остановил его.

– Пусть я тебе буду чужой, – сказал он, – но ведь это нам не мешает побеседовать немного. Быть может, ты даже этого не хочешь?

– Мне приказано не вступать в беседы чужими, – робко оглядываясь по сторонам, ответил Транкилино.

– Но ведь я гость твоей матери, и ты, конечно, понимаешь, что это значит.

– Понимаю.

– Та сеньора действительно твоя мать? – спросил Ник Картер, пытливо глядя мальчику в глаза.

На лице Транкилино появилось выражение злобы и ненависти, так что Ник Картер в изумлении даже отступил на шаг.

Но вдруг мальчик произнес таким же спокойным тоном, как и раньше:

– Да, она моя мать!

– А когда ты сидел в Нью-Йорке на лестнице моего дома, то за тобой приехала твоя мать?

Но Транкилино ответил, как будто повторяя заученный урок:

– Я никогда не был в вашем доме и снова повторяю то, что я уже говорил: я вас не знаю!

Ник Картер потерял терпение.

Он взял мальчика за плечи, посмотрел ему в лицо и сказал:

– Много есть дурных качеств у людей, мой милый, но одним из наихудших считается неблагодарность! Ты мексиканец, да еще сын дворянина и должен был бы знать, что человек, в доме которого ты прожил некоторое время, который избавил тебя от весьма неприятного положения, заслуживает благодарности!

Транкилино сильно вздрогнул, но ответил снова:

– Я вас не знаю! Вы совершенно чужой!

Ник Картер понял, что таким путем ничего не добьется и потому избрал другую тактику.

– Как поживает Панчо?

На глазах мальчика сейчас же выступили слезы, он отвернулся в сторону и тихо ответил:

– Панчо умер.

– Неужели? Как так?

– Его застрелили.

– Не знаешь ли ты, кто застрелил его?

– Точно не знаю, но я слышал, что его убил один из рабочих.

– Находился ли ты здесь на гасиенде в день убийства?

– Нет.

– А где же ты был?

– Я был далеко отсюда, вместе с моей мамой, – нерешительно ответил Транкилино.

Ник Картер заметил, что мальчик раньше всегда говорил "мать", а тут вдруг сказал "мама". На испанском языке разница гораздо значительнее, чем на других языках.

Вот почему Ник Картер сразу заподозрил, что с сеньорой Мерседес что-то неладно.

– А где твоя няня Анита? – спросил он.

– Она тоже умерла.

– Это очень печально. Значит, у тебя совсем уже нет друзей?

Транкилино коротко ответил "нет", но в этом слове слышна была такая скорбь, такое безнадежное отчаяние, что Нику Картеру стало глубоко жаль бедного мальчика.

– И твой отец тоже умер?

– Да, – еле слышно ответил Транкилино, стараясь не расплакаться.

– Не знаешь ли ты, где именно он умер?

– Не знаю.

– Значит, ты его не видел больше с тех пор, как он уехал в Сан-Хуан дель Илоя?

– Нет.

– А кто тебе сказал, что он умер?

– Вот те, – ответил мальчик, указывая пальцем по направлению к дому.

– Кто это – те? – спросил Ник Картер.

– Тот человек, который назвал себя управляющим, дон Патрицио Берналь и моя... моя... мама!

– Почему ты ее называешь "мама"? Ведь ты всегда говорил "мать"? Разве ты теперь уже не говоришь так?

– Нет, я не говорю уже "мать" и никогда не буду называть ее так! – вдруг вырвалось у Транкилино и лицо его залилось густой краской, а глаза сверкнули злобой. – Она вовсе не моя мать и вообще я не знаю, кто она такая! Правда, она похожа на мою мать, но я хорошо знаю, что она мне чужая, она так добра и нежна со мной, как моя настоящая мать! Она такая же нехорошая, как и дон Патрицио! Если бы они знали, что я говорю вам это, они убили бы меня! Зачем вы мучаете меня своими вопросами? Уйдите, оставьте меня!

Он стряхнул со своего плеча руку Ника Картера, подбежал к своему пони, вскочил в седло и быстро помчался по узенькой дорожке.

Но он не поехал домой, а скрылся в чаще.

Почти в тот же момент в конце дорожки со стороны гасиенды показался дон Патрицио верхом на лошади.

Глава VIII
Важное известие

Когда дон Патрицио увидел своего гостя, он пришпорил лошадь и быстро приблизился к нему.

– Я вижу, вы осматриваете наш знаменитый источник, – сказал он, – если бы я знал, что вы отправитесь сюда, то предоставил бы вам лошадь. Но я знаю, американцы любят ходить пешком.

– Совершенно верно, – улыбнулся Ник Картер.

Мексиканец соскочил с лошади и сел рядом со своим гостем на ступеньках лестницы. Потом он сказал:

– Я, собственно, приехал сюда за Транкилино, так как думал, что он находится здесь.

– Он и был здесь, но уехал.

– Странно. Сеньора Мерседес строго-настрого приказала ему не выходить за пределы гасиенды дальше источника. А в каком направлении он уехал?

– Вон туда, – ответил Ник Картер и указал пальцем на чащу.

– Туда? В таком случае он уехал недалеко. Если хотите, посидим здесь, пока он вернется. Вы застали его здесь, когда пришли сюда?

– Да, он сидел на ступеньках лестницы, где сидим теперь мы.

– Вы беседовали с ним?

– Беседовал.

– Он довольно развитой мальчик, но в некоторых отношениях ужасно непонятливый. В общем он славный ребенок. Как вы находите?

– Не могу с вами согласиться, дон Патрицио. Он, мне кажется, не только непонятлив, а вообще очень ограничен.

– Ага, вижу, что он сегодня был не в духе, – рассмеялся мексиканец, у которого, по-видимому, гора свалилась с плеч, – со времени кончины отца он порою ведет себя очень странно.

– Разве сеньор дель Корона умер? – воскликнул Картер.

– А я и позабыл сказать вам об этом. Да, это печальная история. У него произошли недоразумения с каким-то господином, который ухаживал за сеньорой до ее замужества. Но подробности не могут интересовать вас. Вследствие этих недоразумений, которые повлекли за собой весьма серьезные последствия, отец Транкилино был приговорен к пожизненному заключению.

– Он умер в тюрьме?

– Нет, он бежал оттуда и сумел добраться до Нью-Йорка. Но там он скончался от малярии, которой заболел во время бегства.

– Но жена и ребенок были при нем, когда он умирал?

– Кажется, не были. Наверняка я не знаю, но могу сказать, что сеньора поехала за ним следом, а потом выписала и мальчика. Но Транкилино куда-то пропал; если не ошибаюсь, он сбежал от того человека, который увез его отсюда и пропал на долгое время. Но вы меня извините, я надоедаю вам историями, которые не могут вас интересовать.

– Нисколько! Напротив, это очень интересная история! Если можно, то расскажите еще что-нибудь об этом.

– С удовольствием! Мальчик в конце концов был разыскан своей матерью. Сеньора проезжала в автомобиле по одной из улиц вблизи Центрального парка и вдруг увидела мальчика на лестнице одного из домов. Она окликнула его, он пришел в восторг, подбежал к ней, сел в автомобиль и вместе с ней уехал. Сеньора была так взволнована этой неожиданной встречей, что совершенно забыла справиться, у кого находился ее сын в течение всего этого времени? А когда она вспомнила об этом, то было уже поздно. Не кажется ли вам достойным удивления то обстоятельство, что в таком большом городе, как Нью-Йорк, столь неожиданно нашелся мальчик?

– Да, это странно! А долго он пропадал?

– Довольно долго, но в точности я не знаю, сколько времени. В этот промежуток времени умер его отец и давнишняя старая прислуга, которая ходила за покойным и заразилась от него. Транкилино любил ее, как вторую мать и с тех пор он совсем переменился.

– Да, это печальная история, – проговорил Ник Картер, – впрочем, я слышу по вашему произношению, что вы не местный уроженец.

– Нет, я испанец.

На некоторое время воцарилось молчание.

Затем дон Патрицио снова заговорил:

– Сеньора Мерседес поручила устроить вас как можно удобнее на гасиенде, причем ей было бы весьма приятно, если бы вы остались здесь на несколько дней. Здесь, в нашей глуши, мало бывает новых людей, и мы очень рады гостям.

– Очень любезно со стороны сеньоры, – ответил Ник Картер, – я охотно воспользуюсь ее предложением.

– Она будет очень рада! Вам у нас не придется скучать! Вы можете взять из конюшни любую лошадь, можете удить рыбу, охотиться, все, что хотите. Если отправитесь на охоту, то предупредите меня, я в любое время буду к вашим услугам. А вот и Транкилино!

Мальчик медленно подъехал к беседовавшим, остановил лошадь и слез с седла.

Он был опять совершенно спокоен.

– Вот что, Транкилино, – заговорил дон Патрицио, стараясь придать своему голосу мягкий оттенок, – ты несколько раз высказывал желание поехать на Икстаки-хуатль. Это большая гора здесь вблизи, – пояснил он, обращаясь к Нику Картеру, – вот мы и могли бы отправиться в ту местность на охоту. Ну что, Транкилино, поедешь с нами?

– А вы тоже примете участие в этой экскурсии?

– Конечно!

– В таком случае благодарю и отказываюсь! – резко проговорил Транкилино и с нескрываемой ненавистью взглянул на дона Патрицио.

Затем он, не говоря ни слова, повернулся, вскочил на своего пони и рысью помчался к гасиенде.

При резком ответе мальчика дон Патрицио побагровел и лицо его приняло злое выражение. Но вслед за тем он пожал плечами и с деланной улыбкой заметил:

– Положительно не понимаю, за что Транкилино терпеть меня не может. Я всегда старался быть добрым к нему, никогда ему не сказал ни одного худого слова, но я никак не могу завоевать его симпатию.

– Это детский каприз, – ответил Ник Картер, – а вы его давно знаете?

– Нет! Я увидел его в первый раз, когда прибыл сюда, стало быть, месяца два тому назад. Моим предшественником здесь был некий Панчо, очень дельный человек. Какой-то рабочий, которого он рассчитал, застрелил его!

– Лично для вас это был удачный случай, – заметил Ник Картер.

– О нет, – возразил дон Патрицио, – я так или иначе должен был в скором времени занять место Панчо.

– Какое-то проклятое место, эта гасиенда! – проговорил Ник Картер, – в короткий промежуток времени умерли владелец и несколько человек служащих. Не странно ли это?

– Да, пожалуй, но ведь это только случайное стечение обстоятельств. Но теперь вернемся домой, сеньора, наверно, ждет нас с обедом.

Ник Картер кивнул головой в знак согласия и они вернулись на гасиенду, причем управляющий вел свою лошадь в поводу.

Обед прошел в оживленной беседе.

Донна Мерседес старалась занимать гостя и все время болтала так же, как и дон Патрицио. Один только Транкилино сидел молча и не принимал участия в разговоре, отвечая лишь на задаваемые ему вопросы. При этом он еле дотрагивался до еды, по бледному лицу и красным глазам видно было, что он незадолго до этого плакал.

Когда Ник Картер после обеда ушел к себе, ему показалось, что мимо дверей мелькнула какая-то темная тень. Но он не обратил на это внимания.

Войдя в комнату, он к крайнему изумлению своему увидел, что на его кровати лежит записка, на которой было написано каракулями:

"Простите меня, сеньор Картер! Я не должен узнавать вас, но я вас очень люблю!"

Ник Картер в глубоком раздумье сложил записку и спрятал ее в свою записную книжку.

Записка эта показала ему, что кто-то запугивал мальчика и что ему было приказано обращаться с ним, как с чужим человеком. Отсюда следовало, что те, кто отдали это приказание, другими словами, дон Патрицио и донна Мерседес, знали кто он такой. А если это было так, то они несомненно знали, что именно он, Ник Картер, подобрал мальчика на улице и что он приехал в гасиенду за справками о Транкилино.

– Они стерегут каждый мой шаг, – думал он, – дон Патрицио либо сам видел, что я направился к источникам, либо ему об этом сообщили его клевреты, а так как он знал, что незадолго до этого Транкилино поехал туда же, то он последовал за мной, чтобы помешать мне разговориться с мальчиком. Затем, предлагаемые им экскурсия и охота что-то очень подозрительны! Он говорил мальчику, что я высказал желание поохотиться, тогда как я об этом не сказал ни полслова! По-видимому, он хочет заманить меня в лес и там покончить со мной. Он собирается пристрелить меня, а потом заявить о несчастном случае! Я попал в опасное положение, но тем не менее я раскрою эту тайну! Эта женщина во всяком случае не вдова Иосифа дель Корона! Глаз ребенка зорок, и детская душа чутка, ребенка не обманешь, несмотря на всевозможные ухищрения! Но долго я все-таки не могу оставаться здесь, меня ждут другие дела в Нью-Йорке. Но я полагаю, что развязка наступит скоро, так как дон Патрицио и его сообщница не будут откладывать в долгий ящик расправу со мной!

Подойдя к окну, Ник Картер увидел, что мнимая сеньора Мерседес и дон Патрицио куда-то уезжают верхом.

Ник Картер хотел воспользоваться этим случаем, чтобы побеседовать с Транкилино, но, несмотря на все поиски, он не нашел ребенка.

Дон Патрицио и сеньора Мерседес вернулись домой довольно поздно.