Текст книги "Мустанкеры"

Глава 5
Хевенма

Первое, что увидел Тихон, когда продрал глаза, – две стройные загорелые ножки, уходящие в необозримое солнечное пространство.

– А утро-то задалось! – проворчал Дежнев, с трудом принимая вертикальное положение.

Сквозь просверки силового поля на узника пристава Кроля лился солнечный свет. Однако на его пути имелось весьма привлекательное препятствие женского пола. К стройным ножкам, которые Тихон так бесцеремонно созерцал секунду назад, прилагался ладный торс. Густые каштановые волосы, зеленые глаза и слегка вздернутый аккуратный носик были выше всяких похвал.

– Вот этот? – обратилось видение к невидимому, но очень важному собеседнику, потому что такие существа не могут говорить с неважными людьми.

– Так точно, хевенма, Тихон Дежнев, самый ловкий мустанкер по эту сторону Неудобий, – сказал важный человек голосом Миши Кроля.

Пристав вошел в комнату свежий и отвратительно бодрый. «Наверное, принял транквилизатор, предатель», – подумал страдающий Тихон. Вчера, после того как трясуны потерпели полное поражение, а черная «Химера» так и не дала залп, друзья очень плотно дегустировали выставленные Кролем напитки.

– Какой-то бродяга, – фыркнула фея и недоверчиво уставилась на Дежнева. – И от него воняет.

– Ничего, отчистим, – усмехнулся пристав, – но лучше вам никого не найти.

– Ну, раз я такой незаменимый, мог бы для начала рассказать, как зовут моего возможного заказчика.

Тихон с удовольствием потянулся, но быстро опустил руки. Голова давала о себе знать.

– Ах, извини, запамятовал, – съязвил Миша и подошел ближе. – Рад представить тебе Жанну, компаньонку профессора Германа Цайгори из орбитального города.

– Возможного. Вы сказали, возможного?

Неземное создание глядело на Тихона с удивлением. Дежнев моргнул, после сна все казалось нечетким, зыбким.

– Я сам решаю, брать мне заказ или нет, – отрезал Тихон, поднимаясь с койки. Оказалось, что они с Жанной одного роста. – Готов выслушать ваше щедрое предложение после душа и кружки пива. Но пока ничего обещать не могу.

– Так, не груби даме, а то останешься в камере, – нахмурился Кроль, но угрозу не выполнил, вместо этого снял защитный барьер. Жанна еще раз смерила Дежнева недоверчивым взглядом и царственно направилась к выходу.

* * *

Втроем они вышли во двор полицейского участка, а точнее сказать – крепости. Расположенное в центре ангарного городка, отделение федеральной полиции было обнесено самой настоящей стеной из форсированного железобетона и снабжено сторожевыми башнями. Несмотря на ранний час, вокруг вовсю кипела работа. В охраняемые ворота въезжали машины, младшие чины убирали в пакгаузы щиты и деактивированных скарабеев. Доспехи некоторых стражей порядка носили отметины ночного боя. В желтый круг посадочной площадки с низким рокотом приземлился черный глянцевый «Ворон». Из днища флаера выдвинулся трап. Броня корпуса треснула и разошлась в стороны, точно надкрылья майского жука. На свет вышел суровый усатый полицейский с нашивками лейтенанта, оглянулся, что-то сказал и спустился на землю, сжимая в руке пульт электроповодка. Вслед за ним из воронка выбралась закованная в магнитные колодки негритянка, огромная грузная женщина в долгополом пальто, сшитом из лоскутов кожи. Обильно татуированное лицо выражало крайнюю свирепость. Увидев Тихона, женщина оскалилась, обнажая зубы, покрытые алой эмалью. Но усатый страж нажал что-то на пульте, и оскал смялся в гримасу боли.

– Это же сестричка Брайс! Долговязая Кандализа! – присвистнул Дежнев. – Не ждал, что она сунется в город.

– Она возглавляла вчерашнюю вылазку. Вела «Химеру». Похоже, кое-кто опять потратил массу денег впустую, – пояснил Кроль и подошел ближе к чернокожей разбойнице. – Теперь Долговязая – мой трофей. Она и еще двенадцать отмороженных трясунов. Еще десяток ликвидирован при попытке к бегству.

– Да, жалко, что близнецы на свободе, – протянул Тихон.

Семейку Брайс в Неудобьях знали очень хорошо. Они пришли с юга, не то со стороны Каспия, не то откуда подальше. Чернокожие управляли собственными танками и десятком отмороженных головорезов. Именно Брайсы стали костяком банды трясунов, вытеснив из ближних пустошей более мелких разбойников.

– Они придут за сестрой. И я буду готов.

Кроль кивнул усатому лейтенанту, и тот повел негритянку в участок.

– Что сделала эта женщина? – неожиданно вступила в разговор Жанна.

– Даже и не знаю, с чего начать, – растерялся Миша и задумчиво огладил бороду. – Может, переходила магнитку в неположенном месте? Что еще? Ах да: грабеж, убийства, пытки, торговля наркотиками и рабами. Ну и, разумеется, каннибализм.

– Ваш юмор неуместен. Задерживать невиновных – преступление, – отчеканила девушка. А Тихон залюбовался, как она мило сердится.

– Преступление – вырезать людям гениталии и употреблять их на завтрак, – рубанул Кроль, и лицо его окаменело. – Я выполнил то, что вы просили, хевенма, позвольте мне вернуться к выполнению моих обязанностей.

* * *

Тихон и Жанна вышли за ворота полицейского форта на центральную площадь ангарного города. Здесь круглые сутки кипела жизнь. В центре рыночной площади высился бетонный постамент, на котором был закреплен опаленный корпус старого Славянина. Защитная краска давно стерлась, обнажив голый металл. От пушки и орудийной башни не осталось и следа. Вокруг располагались крытые лотки торговцев вяленым мясом, табаком и сыром. Здесь же продавали благовония.

– Зачем здесь этот танк? – спросила девушка, с интересом разглядывая памятник. – И где башня? Его просто так взгромоздили на постамент?

– Не просто так, – ответил Тихон и подошел, прикоснулся к бетонному кубу памятника. – Это танк Велима. Он первый начал использовать бронемашины для защиты хабарщиков в Неудобьях. Строго говоря, это не турнирная модель. Велим собирал ее из кусков со свалок ВТБ. Сам все подгонял, налаживал. Сам учился управлять. Довольно быстро у него появились подражатели. Когда от опасностей пустошей людей стали прикрывать стальные друзья, поток артефактов из Неудобий усилился и наш городок вступил в эпоху процветания. Велима даже мэром хотели избрать, но он отказался. Сказал: политик, даже крошечный, со временем превращается в большого мерзавца. Авторитет у него был огромный… Все, кто не прижился в больших городах – дисквалифицированные танкисты, механики, рабочие, уволенные корпорациями, – бежали сюда. Так появились Первый и Второй гаражи.

– Что с ним случилось?

– Как-то раз он вел караван и нарвался на засаду рейдеров. Завязался бой. Велим решил оттянуть на себя часть вражеских танков, сымитировал бегство. Те бросились в погоню. Местность была Велиму незнакома, и он, сам того не желая, нарвался на автономный редут. Это такая замаскированная бетонная точка, нашпигованная тяжелой артиллерией с большим запасом боеприпасов. Редут оказался в рабочем состоянии. Местность вокруг в мгновение ока превратилась в выжженную пустыню. Рейдеры были уничтожены, но и Велим не перенес массированного удара. Зато люди из каравана остались живы. Потом они остатки его танка нашли, почистили и доставили сюда. С тех пор традиция защищать хабарщиков так и осталась нерушимой. Как видите, и в этом богом забытом месте есть свои герои.

– А этот офицер, как его зовут… Кроль, кажется, на что он обиделся? – помолчав, обратилась девушка к Тихону.

– При всем уважении, хевенма, вы не знаете здешней ситуации. У господина Кроля предостаточно поводов ненавидеть рейдеров. Банды пустынников – настоящее бедствие здешних мест. Семья Брайс – одна из самых ужасных. Кандализа младшая сестра. Есть еще близнецы Мафак и Шифак и старший брат Мубарак. Они-то и верховодят трясунами. Но самый главный – Матео, Черный лев. Безжалостный и кровожадный. Это настоящие звери, хевенма. У многих семей в ангарном городке к ним накопились счета.

– Прекратите использовать эту приставку! Она меня раздражает! – вспыхнула Жанна. – Хевенма – хевенпа. Говорите так, словно мы хозяева, а вы – слуги.

– А разве нет?

Тихон искоса глянул на спутницу, пряча в усах улыбку.

– Разумеется, нет! – фыркнула девушка.

– Однако вы контролируете большинство технологий. Даже свет и тепло в домах – ваш дар.

Тихон вспомнил ночной разговор с полицейским. Во многом Кроль был прав. Корпорации надоблачников, оставаясь таинственными и недоступными для большинства людей, последние годы активно внедрялись в жизнь поверхности. Постепенно переходя на новые технологии энергоснабжения, жители земных городов становились зависимыми от поставок с орбиты.

– И что с того? – Девушка пожала плечами.

– А то, что простой человек не может вот так запросто отвлечь начальника полиции и получить желаемое.

– Я не знала, – тихо сказала Жанна и закусила губу, – думала, вход открыт для всех.

– Разумеется, для всех, но ответ получает не каждый.

Тихона удивила детская наивность собеседницы:

– Но это же неправильно. С этим нужно бороться!

– Так говорили многие.

Голова, которая было успокоилась, начала вновь напоминать о себе. Ну почему симпатичные девушки появляются, когда ты к этому совершенно не готов?

– Прекрасно! Значит, я не одна. И где эти мужественные люди? Где борцы за права?

– Состарились и умерли. Некоторые даже своей смертью, – невесело усмехнулся Тихон.

– Я вижу, у вас здесь клуб юмористов, – фыркнула Жанна и нахмурилась. – Не надоело?

– Толика здорового смеха позволяет сделать существование сносным, – пожал плечами Тихон. – Что до прав людей, я слышал, до войны целые организации боролись за человеческие права. Тратили на это огромные деньги, но не преуспели.

– Почему же? Я читала, что они действовали довольно успешно.

– Ну, кое-где они сорвали куш и спасли агнцев от волков. Но в целом ситуация нисколько не поменялась. Стоило бросить людям кость, и они начинали драться за нее. Сильные подавляли слабых, а защита прав превратилась в отличный рычаг для давления на неугодных. И знаете, что еще, хевенма, я считаю, это унижает человека. Когда кто-то считает его настолько беспомощным, чтобы начать защищать.

– Ваши рассуждения ошибочны, – сказала девушка и дернула плечом. – Заблуждение на заблуждении! Каждый человек должен иметь равные права…

– Ну, разумеется. Сверху-то вам виднее. Скажите, всегда хотел спросить, у вас ведь там, наверху, должно быть какое-то название для жителей поверхности. Какое-нибудь расхожее оскорбительное словечко вроде «черви» или «рабы».

– У нас нет ничего такого, – вспыхнула девушка. – Ну, во всяком случае, среди моих друзей никто так не говорит…

– Ага! Значит, есть? Ну-ка, просветите меня.

– Ну, некоторые называют вас умбрами.

– Как-как? Умбрами? Это что за жаргон?

– Не жаргон. Это на латыни. Так римляне называли один из родственных народов, который потом покорили.

Жанна потупилась.

– Ну, они вообще многих покорили. Отчего же именно умбры?

– Это слово… оно переводится как «темные».

– Блестяще! – Тихон громко рассмеялся. – И после этого вы мне будете говорить о равных правах?

– Вы все переворачиваете! – Жанна недовольно тряхнула головой. – Смысл не в том, что вы темные… ну, или не только в этом. Понимаете, орбитальный город всегда наполнен собственным светом, а когда его касается солнце, поверхность кластеров купается в ослепительном сиянии! Это величественное, прекрасное зрелище, а Земля… Когда наступает ночь, поверхность темна. Глубокая, непроглядная тьма. Источников света почти нет. Говорят, до войны их было много. Настоящее море огней, словно смотришь на гигантскую приборную панель! Ночами я часто смотрела на Землю и думала, как они там живут, в этом мраке…

– Свет сменяет тьму, а хорошие вести приходят на смену дурным. Я рад, что с тобой все в порядке.

Том, как всегда невозмутимый, появился словно из ниоткуда.

– Вот, познакомься, это Жанна, наш возможный заказчик, – представил Тихон девушку. – А это Том, мой друг и соратник.

– Внешняя красота говорит о красоте внутренней.

Том наклонил голову, приветствуя новую знакомую.

– Очень приятно, что в этом обществе первобытных пожирателей есть хоть один учтивый человек, – заулыбалась Жанна.

– Мне нужно привести себя в порядок, прежде чем мы поговорим о деле, – сказал Тихон китайцу и повернулся к девушке: – Том пока развлечет вас.

– Скажите, уважаемая Жанна, вам доводилось наблюдать за боем варанов? – поинтересовался Том.

– Нет, ни разу, – оживилась девушка.

– Тогда прошу за мной, – пригласил китаец и указал на толпу людей у глиняного загона. – Это одна из традиций местных варваров.

* * *

– Черныш должен выиграть, у него хвост загнут вправо. Это знак внутренней силы!

Раскрасневшаяся улыбающаяся Жанна подошла к Тихону. Тот успел помыться и переодеться в свежий комбинезон. Даже щетину со щек соскреб. «Жениться собрался?» – поинтересовался неделикатный Журибеда. Оказалось, что ночь у казака и китайца прошла спокойно. Только в кантину ворвался очумевший от наркоты трясун с обрезом наперевес, но не успел сделать и двух шагов, как его успокоили. Мустанкеры не любили рейдеров. Канонаду слышали, но не придали значения. В ангарном городке на заводах и при гаражах часто испытывали вооружения.

Тихон сказал парням, чтобы те подтягивались на площадь. Что может быть интересный заказ. Хотя иметь дело с надоблачными жителями не очень хотелось.

– А еще посмотрите, у него морда острее. Значит, он более свирепый, – продолжала щебетать девушка.

– У другого когти на передних лапах белые. Это признак могучего бойца. Ага, и язык более красный, значит, челюсти мощнее, – улыбнулся Тихон.

– В самом деле? – в голосе девушки появилось сомнение.

– Жанна, поверьте, чтобы узнать исход поединка, смотреть нужно не на варанов, а на хозяев.

– Вот как? И что же с ними? – Девушка прищурилась, разглядывая владельцев ящериц. – На мой взгляд, совершенно одинаковые оборванцы.

– Это не так. – Тихон приобнял Жанну за плечо. – Вот, смотрите, Мехмет – это тот, что с бритой головой, – спокоен и не слишком заботится о своем питомце, а Симон – вот этот, татуированный парень напротив – постоянно привлекает внимание к себе и своему варану.

– И что это значит?

– Скорее всего, они договорились. На бои ящериц ставят хорошие деньги. Сейчас большинство игроков поставят на Симона. В то время как Симон и Мехмет поставили кругленькую сумму на другого варана.

– Но это же обман! Нечестная игра!

– Верно, – вздохнул Тихон. Что же ты забыла здесь, честная заоблачная девушка? – Знаете, один умный человек сказал мне, что весь мир вокруг – лишь отражение наших заблуждений и даже истина не то, чем кажется.

– И кто же был этот провидец? – насмешливо поинтересовалась Жанна.

– Мой отец.

– Простите, я не хотела вас обидеть. – Девушка опустила глаза. – Он живет здесь? С вами?

– Нет. Он… умер.

* * *

Они прошли вдоль стены полицейской крепости, лавируя между лавками и группами игроков в шашки. В ангарном поселке эта старинная игра была отчего-то популярнее других. Страсти вокруг забавы с костяными плашками кипели нешуточные. То и дело от групп играющих возносились к безучастному небу громкие гневные крики. Вот один из играющих в ярости смел шашки со стола, схватил своего оппонента за бороду и обрушил тому на голову игральную доску. Противник не остался в долгу. И пошла гулять по рынку, опрокидывая лотки, пыльная бестолковая потасовка.

Тихон и Жанна обошли драку стороной и увидели еще одно скопление народа. Люди громко скандировали.

– Что они кричат? – спросила Жанна.

Тихон прислушался.

– Это на местном диалекте. Похоже, выкрикивают прозвище чемпиона. Что-то вроде «Синяя шапка».

– Что? Синяя шапка? Только этого не хватало! – Девушка устремилась вперед и неожиданно легко ввинтилась в толпу.

Удивленный Тихон пошел следом.

Люди толпились возле расставленных по кругу семи столиков с досками для шашек. У досок застыли игроки. Кто на корточках, кто в полуприседе. Их напряженные позы показывали, что все семь гроссмейстеров находятся в затруднительном положении. В центре круга, сложив пухлые руки на груди, стоял плотный, похожий на гнома старичок в чудной синей беретке. Кучерявая седая борода гнома воинственно топорщилась, однако в остальном крепыш выглядел спокойным и даже невозмутимым.

Тихон заметил, что одежда пожилого игрока схожа с облачением Жанны.

Один игрок за доской поднял руки, и его примеру последовали остальные. Под восторженные крики толпы поверженные противники отсчитывали энерго и передавали их старику.

Один из играющих вместо денег протянул сверток с вараньими яйцами.

– Зачем это? – удивился бородач. – Мне не нужно.

Игрок, увидев, что его откуп не принимают, принялся кричать. Его поддержали зрители. Тихон протиснулся между столами. Подошел к бородачу.

– Лучше возьмите яйца. Если вы откажетесь – наживете себе врага, – тихо сказал он. – Кроме того, из яиц могут вылупиться могучие бойцы.

– Но почему? – Гном удивленно взглянул на мустанкера.

– Отказом вы унижаете его. Теперь с ним никто не сядет играть.

– Ну что ж… Как видно, у меня нет выбора.

Человек в синей шапке принял сверток из рук незадачливого игрока. Люди стали расходиться. Игроки принялись складывать столики. Через минуту на небольшом пустыре остались только Тихон и победитель.

– Хотите сыграть? – спросил бородач и испытующе посмотрел на Дежнева. – Но учтите, яйцами больше не возьму.

– Нет-нет. Я не играю в шашки. Предпочитаю фигуры побольше, – улыбнулся Дежнев.

– Вот как? И что за фигуры?

– Танки!

Из-за палаток показалась Жанна.

– Это наш проводник, профессор, – представила она Тихона.

– Ну, мы пока еще не решили этот вопрос, – возразил танкист и протянул руку. – Тихон Дежнев.

– Герман Цайгори, – ответил бородач, после небольшого колебания пожал руку и долго не выпускал ее, пристально разглядывая Тихона. – Я очень уважал вашего отца.

Москва

Тихон Дежнев. Сэмэн Журибеда

Тихон и Сэмэн выбрались из дома и сразу свернули в арку. Прошли тихим двориком, протиснулись между домами и оказались в Большом Власьевском переулке. Тут едва не попались, спас перевернутый мусорный бак. Полицейский броневик прошагал по раскуроченному асфальту в каком-то метре от них. Шесть суставчатых ног методично топтали серый камень автострады. На закрытой орудийной надстройке перемигивались синие огни.

Тихон отрубился от сети еще в доме и теперь узнавал новости от Сэмэна, который отрывисто шептал: «Шукают тебя. Объявили в розыск».

По открытому пространству идти жутковато, Тихон опасался полицейских камер. Но все было спокойно, только голуби ворковали под карнизами опустевших зданий да жалобно мяукала в переносном вольере несчастная Алиса.

За руинами жилого дома показалась маковка колокольни Святого Власия. Она чудом вынесла бомбежки, даже крест уцелел. Жаль, что купол над ризницей начисто снесло залетным снарядом. Обычно здесь толпится народ, но сейчас, после желтого дождя, у храма не было ни души.

– Сюда.

Тихон указал на вход в церковь.

– Ты что, Дежнев, собороваться решил? – осклабился неунывающий Сэмэн.

– Пойдем, может, с транспортом помогут.

Тихон уже входил в темную арку.

– Что за транспорт у попа? – бурчал за спиной недовольный казак.

В церкви царил полумрак. Под иконами в простых потирах горели свечи. По расписным сводам и стенам гуляли тени.

– Это кто тут? Опять грешники пожаловали?

Одна тень оказалась человеком. Священник был огромен, широк в плечах, дороден и бородат. На объемистом животе покоился здоровенный крест, более похожий на оружие, нежели на предмет культа.

– Отче Варфоломей, это я, Тихон.

Дежнев шагнул в освещенное пространство.

– Тишка, ты? Давно не захаживал. Ну что, грешишь помаленьку? – Священник подошел поближе и теперь казался еще больше.

– Грешу, отче.

– Ну, ладно-ладно. Отмолишь, отстрадаешь. Бог милостив. Отец-то как?

– Убили отца и на меня повесили. Я в бегах, отче. Нам помощь нужна.

Тихон старался говорить с расстановкой, спокойно, но у него получилась заполошная жалобная скороговорка.

– Что?! Как убили? Кто? – рявкнул священник и тучей навис над Дежневым.

В ответ Тихон указал наверх.

– Орбитальники? Безбожники! Филистимляне! – грозный бас отца Варфоломея заставил своды церкви содрогнуться.

Священник шагнул к Дежневу, резким движением протянул ему тяжелый крест.

– Клянись, что невиновен! Клянись, а не то…

– Я не убивал отца. Клянусь.

Тихон поцеловал крест.

– Ну, бог с тобой, – благословил его Варфоломей и покачал тяжелой головой. – Охо-хо, Николай Николаевич, как же так? Упокой Господь твою грешную душу.

Гигант повернулся к образам, перекрестился. Минуту стоял молча. Тихон и Журибеда ждали, не смея пошевелиться. Наконец, священник повернулся к ним:

– Ладно. Что сбылось, то сбылось. Какой помощи ищешь?

– Мы с другом бежим из Москвы. Нужен транспорт.

Тихон пристально смотрел на священника. Поможет ли? Отец сказал, что к нему можно обращаться по любым вопросам.

– Во-он что, – протянул иерей. – А куда бежите-то? Кво вадис?

– Да мы как-то не думали пока…

– Не думали они. Что за люди? Аки дети неразумные, прости господи, – проворчал Варфоломей и нахмурил густые брови. – Ну-ка пойдем ко мне. Расскажешь все. Нельзя так бежать, собрать вас нужно.

– Времени мало, отче. Попадемся… – попытался возразить Тихон.

– Вот будешь перечить батюшке, точно попадешься. Иди, отрок, не гневи меня.

Тяжело ступая, священник пошел в глубь храма. Тихон и Сэмэн поплелись за ним.

За алтарем обнаружилась внушительных размеров комната с церковной утварью. Варфоломей прошел к стене, отодвинул хоругвь с архангелом Михаилом, открывая вход в низкую галерею, уводящую вперед и вниз. Вместе они спустились в подземное помещение, обстановкой напоминающее обычную квартиру. Только потолки были старинные, сводчатые, с замками из мощных обомшелых кирпичей. Был здесь и компьютер, здоровенный, с широченным тяжелым монитором.

– А вы, батюшка, транслятором разве не пользуетесь? – робко поинтересовался Сэмэн.

– Бесовских машин на себе не ношу, – сурово сказал Варфоломей.

Массивное мягкое кресло привычно заскрипело, принимая внушительное тело священнослужителя. Над столом возникла старенькая световая клавиатура. Варфоломей устремил к ней объемистые пальцы и принялся набирать с необычайной стремительностью.

– Так, что тут у нас? – погромыхивал голос священника – Ага, кордоны у струнника. Это понятно. На Гоголевском стоят. На Арбате тоже понятно. У танкобаров дежурят.

– Отче, вы взломали полицейский сервер? – изумился Журибеда.

– Не взломал, а снизошел, – поправил Варфоломей, огладил бороду. – Ага! Вот и лазеечка. Поедете прямо через Кремль, там всегда охрана хорошая стоит. Наследие сторожат. Вертухаи, прости господи. Их, разумеется, укрупнять не стали, куда там укрупнять, и так под каждым кустом. Но они вялые, ленивые. Не ожидают подвоха. Думают, к ним не сунутся.

– А на чем поедем? – завертел головой Сэмэн.

– Пошли. – Священник тяжело поднялся и повел друзей через комнату к обитой металлом двери.

В помещении за стеной обнаружился просторный гараж, а в нем…

– От ты ж… От же ж! – приговаривал Журибеда, с восторгом обходя по кругу черную, глянцевую в бортах машину, украшенную черепами и языками пламени.

Крепкий обтекаемый корпус покоился на четырех опорах с округлыми кожухами на концах. В кожухах скрывались мощные роторы, поднимающие машину над землей. Еще один винт располагался под днищем аппарата.

– Турбоцикл! Двухместный! Вот это да! Настоящий раритет! – восхитился Тихон.

Он читал, что такие машины были в ходу на закате Серых десятилетий, когда города лежали в руинах. Банды байкеров на турбоциклах фактически управляли многими регионами. Магнитные поезда и флаеры появились куда позже. Сейчас кинематографисты старались вовсю, снимая остросюжетные блокбастеры про масштабные погони в руинах мертвых городов.

– Верно. Таких сейчас не делают. Слишком опасные, видите ли! – усмехнулся Варфоломей – Перед вами Левиафан. Зверюга серьезная. Относитесь с уважением. Значит, так: грузитесь. Маршрут я в него залью – только рулить не забывай. А ты, отрок, как зовешься?

Толстый палец с тяжелым перстнем уперся в Журибеду.

– Сэмэн… Сеня, – неожиданно робко отозвался казак.

– А что, Сеня, стрелять-то умеешь? – сурово спросил Варфоломей.

– Так то ж, могу трошки, – заулыбался Сэмэн.

– Ну раз «трошки», гляди. – Священник нажал на кнопку на панели управления, и верхняя часть машины сдвинулась, открывая нечто блестящее и устрашающее. – Это Барагоз, сам делал, – гордо пояснил Варфоломей. – Крупнокалиберный, бронебойный. Если нужно, вот так переключаешь, будет минами садить. Запас невелик, но вам должно хватить до места.

– А что за место? Куда мы поедем?

Тихона немного смутил напор священника. Он только теперь до конца понял, что без поддержки они бы не ушли далеко.

– Павелецкую площадь знаешь? – прищурился иерей.

– Павелецкая…

Тихон только сказал, а умный транслятор загрузил на визоры карту Москвы. В районе Павелецкой площади, острова Балчуг, набережных и заброшенного вокзала золотисто-зеленая поверхность карты набухала жирным красным пятном.

– Подождите! – удивился Тихон. – Но ведь там запретная зона, здесь написано: местность заражена…

– Заражена… – передразнил Варфоломей. – Блазни все это, ложь и бесовский промысел. Короче, правь прямо на барьер. Как пройдешь на ту сторону, спрашивай Волхва, должны отвести. Он там в почете. Волхву передашь привет от Астарота и вот этот пакет. Только не помни́, там кексы. Волхв кексы любит.

– Кексы?

Тихон улыбнулся.

– Да, понимаешь, кулинарю на досуге, – смущенно пробасил священник. – Матушки у меня нет. Сам как-то перебиваюсь. Было бы время – угостил бы вас по-царски.

– А кто такой Астарот? – недоуменно спросил Журибеда.

– Не догадался? Узри грехи мои тяжкие.

Варфоломей задрал рукав рясы, и обнажилась сложная татуировка. Были там вороны, топоры, цепи и надпись витым славянским шрифтом.

– Лесорубы! Гроза Замоскворечья?! Я думал, их всех убили! – воскликнул Тихон.

Когда шел к церкви, он знал только, что священник может оказать помощь. Так говорил отец. Но встретить в церкви Астарота Мрачного, некоронованного короля московских байкеров, он никак не ожидал.

– Астарот! Ну, конечно! Меня вами наставник пугал, – хихикнул Сэмэн, – а вы тут… в рясе… кексы печете.

– Не зря пугал, дай Бог ему здоровья. Спасибо, нашлись хорошие люди, наставили на путь исправления, – грустно сказал священник. – Ну все, время дорого, садитесь с богом. У Левиафана рабочая высота четыре метра над поверхностью. Слишком высоко не поднимайтесь, низко тоже не идите. Город весь перемолотый. Мало ли что.

Священник шагнул к Тихону, взял за плечи. В его могучих лапищах Дежнев почувствовал себя мальчиком.

– Левиафана моего Волхву отдашь. Ему нужнее. И не вздумай машину мне разгокать – отлучу! – рявкнул священник и замолчал, разглядывая Дежнева. – И вот еще что, Тишка. Как пастырь, я советую тебе простить врагов своих и мести не искать… Но если бы здесь был Астарот, он бы сказал: докопайся до сути, найди заказчика и намотай его кишки на топор!