Текст книги "Сказки Старого Фонаря"

История десятая, о Чертовой Бабушке

Эта странная и немного фантастическая история случилась совсем недавно, года четыре назад, если мне не изменяет память.

  В домике на окраине Города жила со своей старенькой матерью красивая девушка. Волосы ее были как черный шелк, небесно-голубые глаза, несвойственные черноволосым людям, сияли как звезды, тонкий овал лица и точеная, грациозная фигура были достойны принцессы.

  Я вас разочарую – принцессою она не была. Мать ее была ткачихой, одной из тех женщин, которые сутками напролет сидят за станком и с трудолюбием паука создают полотна материи, чтобы мы с вами могли пошить себе одежду, а отца Ринара не помнила, только знала по рассказам матери, что этот достойный человек, будучи истинным патриотом своей страны, погиб на одной из королевских войн много лет назад, когда ей было всего два года.

  Но недаром в народе говорят, что с лица воды не пить – при внешней красоте Ринара отличалась прескверным характером. Сутками напролет сидела она у окошка, то разглядывая себя в зеркале, то любуясь восхищенными взглядами прохожих, которые те бросали на девушку. Городские парни уже тропинку под окнами проторили, но Ринара ни на кого не смотрела, разве что изредка одаривала сына богатого купца снисходительным взглядом.

  Мать не раз пыталась научить дочку своему ремеслу, но куда там! Как-то раз Ринара даже сделала матери одолжение – села к станку, за полчаса спутала все нити и капризно произнесла:

  -Что вы, маменька, подобное не для меня!

  После чего встала, поправила прическу и вернулась к окну.

  -А вот не станет меня, как же ты жить будешь? – вздыхала, бывало, мать.

  -А я замуж выйду! За королевича! – высокомерно отвечала дочка, и снова усаживалась к окошку.

  Больно было матери видеть такое поведение единственной дочери, но не палкой же ее заставлять работать, в самом деле? Так и повелось – мать сидит сутками за станком, гнет спину, тянет нити, напевая себе под нос разные песни, чтобы работать веселее было, а Ринара красуется у окна да поглядывает на себя в зеркальце.

  И так часто говорила она матери эту фразу про королевича, что сама в конце концов поверила, что однажды на их улице раздастся цокот копыт, и красивый юноша на белом коне преподнесет ей букет чайных роз, а потом попросит выйти за него замуж.

  Иногда Ринара говорила сама с собой:

  -Я же хороша, просто чудо как хороша! С такой красотой мне не ткачихиной дочкой быть надо, а королевой!

  Такие мысли не сделали характер Ринары лучше. Со временем она стала обращаться с матерью как с прислугой – подай то, принеси это, сходи туда. Ушло в прошлое обращение на "вы", и даже ласковое "маменька" сменилось на грубое "эй, ты".

  Но люди неспроста сложили поговорку о том, что нет на свете сердца добрее, чем материнское. Конечно, старой женщине было обидно слышать такие слова от родной дочери, но несмотря ни на что, она продолжала любить ее и всеми силами старалась сделать все для того, чтобы дочка была довольна. Брала больше работы, дольше сидела за станком, молча убирала домик, а на заработанные деньги покупала для Ринары украшения и платья, какие та желала. Мать, естественно, не верила в то, что ее дочка станет женой королевича, но слишком любила ее, чтобы настаивать на своем.

  Однажды солнечным весенним утром Ринара встала в отличном настроении. Она надела свое самое любимое нежно-голубое платье, рубиновую подвеску, резные сережки, красиво заплела волосы и, как обычно, села у окошка, глядя на улицу.

  И надо же было такому случиться, чтобы именно в этот день по их тихой улочке проходил королевич.

  Королевский двор проездом оказался на два дня в Городе, и королевич, пользуясь моментом, решил немного прогуляться в одиночестве. Чтобы не привлекать к себе внимания, он одел самое простое платье, взятое у слуги, и, никем незамеченный, вышел из постоялого двора.

  Он довольно долго гулял, любуясь Городом, и в какой-то момент почувствовал, что кто-то смотрит на него сверху. Королевич поднял глаза и увидел девушку необыкновенной красоты, сидевшую у окна на втором этаже аккуратного и красивого домика.

  -Здравствуйте, красавица, – обратился к ней королевич, – как вас зовут?

  Ринара, увидев пригожего юношу, высокомерно улыбнулась, подумала про себя: "Красивый и статный, жаль, что он не королевич". А вслух сказала:

  -Какое тебе дело? Иди отсюда, куда шел!

  Королевичу очень не понравился тон девушки, но он решил продолжить беседу:

  -Просто вы очень красивы, – он поклонился, – и мне бы хотелось познакомиться с вами. Меня зовут Райн.

  -Да как бы тебя ни звали, я не тебя жду, – все также снисходительно ответила Ринара и погляделась в зеркало.

  -А кого же?

  -А королевича!

  Райн ничего не успел ответить девушке, потому что в окне показалась ее мать:

  -Ринара, доченька, сегодня прохладно, накинь шаль, – сказала она и протянула красивую узорчатую шаль, сделавшую бы честь самой королеве.

  -Вот еще, – фыркнула Ринара, – этот уродливый платок закроет мое чудесное платье, пошла отсюда.

  Райну стало неловко, и он пробормотал:

  -Негоже так разговаривать с матерью.

  -А ты что там булькаешь? – крикнула Ринара, – твое какое дело, как я с кем разговариваю? Пошел ты к чертовой бабушке!

  И случилось так, что кто-то услышал слова девушки. Внезапно поднявшийся ветер подхватил Райна, поднял его в воздух и на глазах у изумленной Ринары и всей улицы унес в небо.

  Райн очнулся на пороге странного домика, вокруг которого стоял густой мрачный лес, освещаемый закатными лучами солнца. Полета он не помнил, в памяти его были лишь последние слова красавицы да воспоминания о том, как он оторвался от земли, влекомый сильным потоком воздуха.

  Прежде всего Райн решил оглядеться. Кокетливо-розовый с белыми наличниками двухэтажный домик с острой крышей глупо и нелепо смотрелся на опушке среди вековых сосен. На втором этаже домик венчался захламленным балконом. Обшарпанные, когда-то белые оконные рамы были открыты и сероватая тюль с аляповатыми цветочками мерно покачивалась под теплым вечерним ветром. Кривая, местами проржавевшая балконная решетка, казалось, вот-вот упадет, а самого балкона было не видно из-за сохнущих на нем тряпок да стоящей по углам целой коллекции метел всех размеров и цветов. Еще у домика имелось чердачное круглое окно, закрытое белой ставней и полукруглые каменные ступени, поросшие красивым темно-зеленым мхом.

  -Куда это я попал? – сказал Райн сам себе под нос.

  -Куда-куда? А тебя куда посылали? – сварливый голос раздался откуда-то сверху. Райн поднял голову – на балконе стояла старуха, и была она совершенно под стать дому. Седые волосы клочками свисали на сморщенное лицо с длинным носом, но при этом в левую прядь был вплетен ярко-красный цветок. Узловатые руки были унизаны кольцами, яркая, некогда цветастая, а теперь облезлая и в нескольких местах заштопанная юбка лихо подметала не очень чистый пол балкона, озорные зеленые глаза смотрели весело и в то же время недовольно. Завершала картину огромная бородавка на носу и клык, кокетливо выступающий поверх губы.

  -К чертовой бабушке, – пробормотал Райн и на всякий случай поклонился, сам не зная зачем.

  -Ну вот ты и прибыл, я и есть Чертова Бабушка, – с какой-то особенной злой веселостью представилась старуха, – заходи, коль пришел.

  И Райну ничего не оставалось делать, кроме как войти в дом.

***

  В прихожей было темно и пыльно. Не успел Райн переступить порог, как тут же споткнулся обо что-то длинное, и еле удержался на ногах. В лучиках света, пробивавшихся сквозь щелястую дверь, кружились в своем танце пылинки.

  -Проходи, не стой там! – мощный окрик старухи раздался откуда-то из глубин дома.

  Райн аккуратно начал продвижение вперед, то и дело натыкаясь на разные вещички, валяющиеся повсюду, и наконец оказался в своеобразной гостиной. Большая и светлая комната со стенами в розовых обоях, украшенных золотыми вензелями, была залита солнечным светом. В центре – стол, накрытый бордовой вышитой скатертью с бахромой, почти касающейся пола, вокруг которого стояли четыре стула из красного дерева. Сервант у стены мог похвастать изящным фарфоровым сервизом, правда, он был почти не виден из-за покрывающего его ровного слоя пыли, старинный мягкий диван был завален какими-то одеялами, небрежно откинутыми в сторону, а рядом с ними, с гордой осанкой восседала хозяйка дома.

  -Ну так и что делать будем? – спросила она.

  Райн растерялся, да и было с чего. Не каждый день попадаешь на огонек к самой Чертовой Бабушке.

  -А как вы обычно встречаете своих гостей?

  -Гостей? – смех у Чертовой Бабушки был озорным и юным, – ты, милок, мне не гость, тебя сюда заслали, мне отдали, подарили. Будешь мне прислуживать, дом убирать, чай подавать, прихоти мои исполнять.

  Райн не любил перечить старшим, но он все-таки был королевичем, и совсем не собирался провести остаток жизни в услужении у черт знает кого.

  -А если я не согласен? – спросил он с вызовом.

  -Тебя никто не спрашивает, – неожиданно серьезно сказала Чертова Бабушка и улыбнулась, отчего ее клык стал виден более, чем наполовину, – не будешь мне угождать – сойдешь за блюдо к ужину. Пошли-ка за мной.

  Бабушка встала и резво пошагала вперед.

  За чуланчиком притаилась лестница. Ступеньки ее предательски скрипели под ногами, и Райну казалось, что одно неосторожное движение – и он упадет вниз. Но наконец цель была достигнута, и они очутились на втором этаже.

  Вторым этажом это было назвать сложно, скорее подходило слово "чердак". Грубо обструганные доски выполняли роль пола, в дальнем углу лежал стог сена, а все остальное пространство было заполнено хламом: старые изношенные сапоги соседствовали с люстрой, поломанный граммофон сиротливо стоял прямо на полу, а его трубу украшал клубок спутанной пряжи, обрывки старых писем и бумаг валялись тут и там…

  -Это твоя комната, располагайся. Сегодня уже ночь, а завтра с утра принимайся за работу – дом убери, двор вымети, ну и остальное, – сказав это, Чертова Бабушка поправила в волосах сбившийся было набок цветочек и ушла обратно вниз, оставив потерянного Райна в одиночестве.

  Он походил по чердаку, пнул с досады какую-то коробку, а потом распахнул слуховое окно, улегся на сено и начал думать, как ему быть дальше. Ничего в голову не приходило, и Райн решил действовать так, как привык в таких ситуациях – если ты не знаешь, что делать, нужно просто немного подождать, когда что-нибудь изменится, а потом уже вырабатывать план действий.

  На этой мысли он и уснул.

  -Вставай! Слышишь – вставай! – кто-то немилосердно тряс Райна за рукав, – вставай, скоро Бабушка проснется!

  Где-то на грани сна и яви он пробовал понять, что происходит, кто пытается его разбудить и для чего, но спать хотелось так сильно, что он перевернулся на другой бок и попробовал не реагировать, но голос становился все громче, и в конце концов он был вынужден проснуться.

  Перед ним сидела девушка в простом платье горожанки; красивая той красотой, которая не вдохновляет на подвиги, но невольно заставляет улыбаться всякого, кто ее видит, с пшеничной косой и огромными зелеными глазами.

  -Ты кто? – спросил он.

  -Я Алия, горничная Чертовой Бабушки, а ты только вчера сюда свалился? – выпалила она.

  Тут Райн вспомнил, кто он и что с ним приключилось.

  -Да, я только вчера… свалился, – ответил Райн, вынимая из волос застрявшие там соломинки.

  Вместе они спустились на кухню и соорудили себе завтрак, а после Райн расспросил свою товарку по несчастью, как она тут оказалась.

  -Да точно так же, как и ты, – сказала девушка, уплетая бутерброд с маслом и вишневым вареньем,– один человек, у которого я служила, меня в сердцах послал к Чертовой Бабушке за то, что я разбила кувшин с водой, и вот я здесь.

  -Так если каждый, кого посылают, будет сюда попадать – тут же окажется половина королевства, – логично заметил королевич.

  -А каждый и не попадет. Нужно, чтобы с чувством послали, от души, так сказать. Чтобы с истинной злостью отправили, и тогда ты оказываешься тут, – девушка замолчала на какое-то время, было видно, что ей не нравится говорить на эту грустную тему, – а выбраться отсюда никак, надо, чтобы Чертова Бабушка сама тебя прогнала. Только людей с настолько черным сердцем, которые одним лишь словом могут тебя в такую даль зашвырнуть, почти нет, а Бабушке нужны слуги, так что никого она отсюда никогда не отпустит – ни тебя, ни меня.

  -Может, нужно ей плохо служить? – предположил Райн, – и тогда Чертова Бабушка рассердится и… Хотя нет – она же говорила, что если работать плохо – угодишь к ней на стол.

  Алия улыбнулась:

  -Чертова Бабушка не ест людей, это она так, пугает, – девушка встала и налила себе еще кружку чая, – она не такая уж и злая, какой хочет казаться. А не работать я пробовала – не помогает. Сам видишь, двор зарос, дом весь в пыли, да и ремонта давно не было, я почти ничего не делаю, а она меня все не прогоняет.

  -Ничего не делаю, ничего не делаю, – задумчиво пробормотал Райн.

  Чертова Бабушка вышла из своей комнаты только к обеду. Сегодня она была одета все в тот же наряд, но дополнительно украсила его старым платком, поеденным молью, с многочисленными дырами. Позавтракав, она вернулась в свою комнату и не звала Райна и Алию до самого вечера, когда ей понадобились напарники для игры в преферанс, так что весь день молодые люди были предоставлены сами себе. Алия где-то раздобыла книгу и читала ее Райну вслух до самого позднего вечера.

  Прежде чем пойти спать, Райн шепнул ей:

  -Я придумал, как нам вернуться домой. С завтрашнего дня начинаем действовать. Доверься мне, подыгрывай, и через несколько дней мы будем дома.

  Подмигнув удивленной девушке, он полез к себе на чердак.

***

    Чертову Бабушку разбудил какой-то шум. Сначала она думала, что это просто сон, и небывалый грохот за стеной ей просто снится. Но и после того, как она пробудилась окончательно, шум не стихал, лишь замирал на какие-то секунды.

  -Что это там происходит? – проворчала она, натягивая древний, истершийся халат, служивший ей пеньюаром – кто ни свет, ни заря ломится в мой дом?

  С этими словами она вышла из комнаты и встала, как вкопанная.

  Творилось что-то несусветное. Пауки, веками жившие в углах, спешно покидали насаженные места и ровной шеренгой маршировали к выходу. Паучихи сбивали детенышей в кучку, а отцы семейств толкали перед собой мотки с неровно скрученной паутиной.

  -Да что случилось? – завопила Чертова Бабушка.

  Самый старый паук, шествующий впереди всех, скорбно поднял голову:

  -Мы уходим. Все. Спасибо вам за что, что позволили нам жить тут столь долго, но сейчас это совершенно, совершенно невозможно.

  С этими словами он выкатился за дверь, и его примеру стали следовать все остальные, шевеля изо всех сил умильно-мохнатыми лапками.

  -Стойте! Ну – ка стойте! – Чертова Бабушка пыталась как-то остановить ужасное шествие, – да как же я тут без вас! А ну-ка стойте!

  Но все было бесполезно. Пауки продолжали уходить, и скоро в прихожей никого не осталось, кроме растерянной старухи в драном халате.

  Внезапно раздался такой скрежет, что Чертова Бабушка схватилась за голову и на всякий случай упала на пол, опасаясь, что мимо нее сейчас пролетит нечто страшное и ужасное. Ни никого не было, лишь возобновился затихнувший было грохот.

  -Да кто-нибудь может мне объяснить, что творится с утра пораньше в моем собственном доме? – взвизгнула Чертова Бабушка и понеслась наверх, откуда шел странный и пугающий звук.

  Но подняться по лестнице ей не удалось, потому что ветхие и старые ступени уже были разобраны и грудой валялись на полу, поднимая клубы пыли и мешая старухе пройти. А довольный Райн, сидя наверху, посвистывая, отрывал последнюю ступень.

  -Что же это ты делаешь-то, охальник! – крикнула бабка и уперла руки в бока, – это кто же это тебе велел лестницу ломать?!

  -А никто не велел, только вот ходить по ней совершенно невозможно, – невозмутимо ответил Райн и бросил вниз очередную ступеньку.

  Чертова Бабушка еле успела отскочить в сторону, старая, прогнившая деревяшка ударилась о кучу своих товарок и раскололась пополам. Из трещины вылез одуревший от такого обращения со своим домом жук-короед, обвел происходящее мутным взглядом, чихнул от поднявшегося облака пыли и со всех лап побежал прочь.

  -Куда! – крикнула Бабушка вслед жуку, но тот даже не обернулся и сквозь щель выскочил на улицу, – а ну-ка прекратить!

  Райн, не прекращая отрывать крепеж, которым была пришпилена лестница, все так же спокойно сказал:

  -Вы же хотели, чтобы я вам служил. Ну так вот я и служу, – на этих словах остатки того, что еще вчера было лестницей, покачнулись и с ужасным грохотом рухнули вниз, – вот, надо бы вам домишко подновить…

  И как бы не ругалась Чертова Бабушка, лестницу было не вернуть.

  Плюнув, старуха отправилась на кухню, чтобы позавтракать, но и тут ее ждал сюрприз. На кухне все было вверх дном – шкаф и шкафчики стояли с распахнутыми дверками, пол, стол и подоконники были завалены коробочками всех мастей, многочисленные пакетики со снадобьями, ингредиентами и прочим валялись тут и там. Ведро с мутной водой стояло посреди кухни, и Алия методично мыла в нем чашки, тарелки и прочий кухонный скарб. Уже отмытые предметы составлялись обратно, стаканы, потерявшие столетний (а то и старше!) налет пыли сверкали как новенькие в лучах солнца.

  -А… – только и смогла промолвить Чертова Бабушка.

  -Ой, доброе утречко! – прощебетала Алия, – а я вот уборочку затеяла, а то что же это такое – пыль кругом, грязь. Кто зайдет, скажет, плохая горничная у вас…

  -А… – снова повторила Чертова Бабушка.

  -А завтрак ваш вот, – и Алия подала старухе поднос, сиявший как чертов глаз. На подносе, в надраенном медном кофейнике дымилось горячее какао, на блюдечке, некогда черном и оттого выглядевшим старым, а ныне приятного бежевого цвета, лежали несколько бутербродов.

  Как во сне, взяла Чертова Бабушка поднос и отправилась обратно в свою комнату. Она не выходила оттуда до вечера, надеясь, что все это кончится одним днем и более никогда не повторится.

  Она ошибалась. Разгром ее любимого домика продолжился и на следующий день, и еще через день, и еще. Слышались удары, веселые голоса Райна и Алии, плеск воды и треск чего-то, что доживало в доме свои последние денечки.

  Дошло до того, что на пятый день стихийного ремонта старуха боялась выходить из комнаты. Угрозы и крики все равно не помогали, сошедшие с ума слуги будто не замечали ее или с елейной улыбкой сообщали, что она-де сама просила их ей угождать. На все заверения, что угождать ей таким способом не стоит они лишь делали огромные и глаза и восклицали, что негоже такой уважаемой, красивой и знатной даме жить в таком убогом доме.

  Дом стонал и сопротивлялся, как мог, но все равно постепенно сдавался. Ушли в прошлое заваленный коридор и щелястая дверь, клубы пыли и старые вещи. Райн, даром что был знатного рода, умел отлично строгать и, разыскав на чердаке чемоданчик с инструментами, с упоением творил новую мебель, двери, лестницу; Алия мыла все, что могло быть помыто, а что мыть было нельзя – протиралось, подкрашивалось, расписывалось и полировалось. Из найденного в дальней антресоли шкафа на старенькой швейной машинке шились новые занавески, полотенца и прихватки, стирались во дворе половики. Мыши, крысы, жуки, змеи и прочая старухина живность в спешке паковала вещи и покидала дом, ругаясь, будто пьяные сапожники, и увозила за собой своеобразный мусорный багаж. Балкончик, подновленный и начисто вымытый, покрасили в белый цвет, а старые метлы перевязали и приделали к ним новые черенки.

  Но напрасно Чертова Бабушка надеялась пересидеть катаклизм в своей комнате – на пятнадцатый день дверь ее убежища распахнулась с утра пораньше и на пороге возникли Райн и Алия, довольные и улыбающиеся во весь рот.

  -Ну вот, Бабушка, последняя комнатка осталась, – радостно сказала Алия и втащила в комнату огромное ведро с водой, – пересядьте, пожалуйста, в кресло, а лучше выйдите в другую комнату.

  -Ну уж нет! – категорично заявила Чертова Бабушка, – я уж лучше тут останусь.

  И она с ногами уселась на разобранной постели.

  Не обращая на нее никакого внимания, Райн начал снимать занавески, чихая от летящей с них пыли.

  Чертова Бабушка кричала, Чертова Бабушка ругалась, Чертова Бабушка умоляла их оставить хотя бы эту комнату, ее любимую, в том виде, в каком она привыкла ее видеть – все не имело никакого смысла, работа по уборке не останавливалась ни на минуту. В конце концов старухины нервы сдали и она, выплюнув последнее ругательство, подскочила и вылетела вон из комнаты.

  Но тут ее поджидал такой сюрприз, что она схватилась руками за голову.

  Не было больше пыли, не было старых, давно привычных вещей. Дом сверкал первозданной чистотой, вымытые стекла сияли, словно бриллианты, новенькие занавески развевались на ветру. Пол блестел, начищенные и кое-где замененные доски пахли хвоей и чем-то особенным, лесным. Потолки были выбелены, а на стенах красовались новые обои; Чертова Бабушка с удивлением вспомнила, что ей их подарил один знатный колдун лет восемьдесят назад, а она зашвырнула их куда-то на чердак.

  -Надо же, и это отыскали! – со злостью сказала она и отправилась дальше.

  Взамен скрипучей лестницы были установлены новые ступени с новыми поручнями, кухня красовалась новыми прихватками, начищенной посудой, а побеленная печь была расписана игривыми голубенькими цветочками.

  Чертова Бабушка плюнула и вышла за порог. Дверь тоже была новой, свежеструганной, с надраенной медной ручкой, и Бабушка скривилась, коснувшись ее.

  Снаружи дом оказался покрашен в благородный бордовый цвет. Кипеннно-белый балкон был украшен геранью, стоявшей ранее на террасе в самом дальнем и пыльном углу, а ныне пересаженной в чистые и недавно окрашенные горшки. Метлы оказались аккуратно сложенны в уголке, и зоркие глаза старухи углядели у них минимум два новых черенка.

  Но последней каплей стала ее любимая метла. Уникально быстро летающая, мягко приземляющаяся, составляющая жемчужину ее коллекции (между прочим, лучшей коллекции среди ведьм всех мастей) метла сиротливо стояла в углу в куче мусора, и было понятно без слов, что ею только что подметали двор.

  Чертова Бабушка на негнущихся ногах вернулась в ставшую враз чужой кухню, села на табуреточку и разрыдалась, впервые за последние шестьсот семьдесят восемь лет.

***

    Успокоившись, Чертова Бабушка решила, что так просто она не сдастся. Кое-как досидев до ночи и убедившись, что Райн и Алия разошлись по своим комнатам, она взяла совок, веник, вышла за порог и стала собирать дорожную пыль. Потом вернулась в дом и начала разбрасывать ее по полу.

  Но не успела она раскидать и трех горстей, как в прихожую спустился Райн.

  -Ой, а где это вы так запачкались? – спросил он, – нехорошо пожилому человеку гулять в одиночестве в такой поздний час. Алия!

  Алия явилась на зов мгновенно, будто ожидала, что ее позовут. И тут же стала подметать, приговаривая:

  -Ну как же это можно – так пачкаться! А ну-ка снимайте ботинки!

  -Как это? Зачем это? – приговаривала Чертова Бабушка, отступая в угол и придумывая на ходу, куда бы ей спрятаться, – не дам!

  Райн вышел вперед:

  -Дадите, бабушка, дадите! – и сгреб старуху в охапку.

  В мгновение ока оказалась она беспомощной, а ушлая Алия уже стянула с нее ботинки и намывала их. А после заметила:

  -А что-то вы и сама какая-то… не очень чистая. Ну-ка, топим баню.

  -Нет у меня никакой бани, – злорадно пробубнила Чертова Бабушка.

  -Вы хотели сказать, что не было бани? – уточнила Алия, – а теперь есть!

  Баня, бывшая ранее старым сараем, была натоплена быстро. Старуха наотрез отказалась идти туда добровольно, и Райну пришлось буквально запихивать упирающуюся Бабушку в дверной проем. Управившись, он запер двери и с наслаждением слушал, как Алия стегала старуху веником и поливала водой, а та вопила, будто ее режут на мелкие части. Вскорости из окна бани вылетело тряпье, которое некогда было старухиной одеждой, а ныне представляло из себя гору мокрых и рваных тряпок с кое-где приставшими дубовыми листьями. А следом раздался требовательный голос Алии:

  -Тащи одно из новых платьев!

  Через час обессиленная и угрюмая Чертова Бабушка, вымытая и причесанная, сидела на своей постели в новом чистом платье, а Алия, распахнув шкафы, рассказывала:

– Вот это ваши платья, вот белье, вот постельное, все новенькое, позавчера пошитое..

  -А мои, мои любимые, старые вещи – где они? – лепетала старуха.

  -Мы их сожгли, они были старые и совершенно не модные, – отмахнулась Алия.

  На Чертову Бабушку было больно смотреть. Волосы ее были собраны в пучок, легкое платье из ситца удивительно шло к глазам, ногти, отмытые и распаренные, оказались не желтыми, а белыми и очень красивыми. Она забралась под одеяло и скривилась – постельное белье пахло так, что у нее от свежести закружилась голова. Она отвернулась к стене и постаралась забыться сном, но сон не шел, и Бабушка лежала, свернувшись клубочком, грустная и несчастная.

  Тем временем порядком уставший Райн варил на кухне какао, а измученная борьбой Алия готовила ужин.

  -Ну вот, – рассуждал Райн, – осталось нам совсем немного, и Чертова Бабушка взбесится окончательно, и отправит нас домой.

  -Скорее бы, – вздохнула Алия, – я ног под собой не чувствую от усталости. Старуха вырывалась так, что я опасалась, как бы она не разнесла баню.

  -Не разнесет, – успокоил ее юноша.

  -Кстати – а как тебе вообще пришло в голову начать все это? – Алия откинулась на спинку стула и отхлебнула горячего напитка, – как ты понял, что вся эта уборка выведет Чертову Бабушку из себя?

  Райн улыбнулся.

  -Все просто. Когда я был маленьким, моя няня часто рассказывала мне разные сказки и легенды. В том числе она говорила и о том, что у чертей все не так, как у людей. Люди любят свет – черти темноту, люди любят чистоту и уют – черти предпочитают бардак. Вот я и решил попробовать, сколько правды в старых присказках. Кстати, а где ты живешь в Городе?

  -Неподалеку от таверны, – ответила Алия, – а ты?

  -А я… А я вообще не из Города, я сын короля этой страны и живу в столице.

  Алия засмеялась:

  -Ничего себе, сын короля! Сочиняй больше – вон как молотком владеешь.

  Райн не стал ее разубеждать. В конце концов, королевский ты сын или же сын плотника-совершенно не важно, если тебя занесло к Чертовой Бабушке.

***

    Но оставим ненадолго Алию и Райна, давайте вернемся в Город и посмотрим, что же случилось после того, как королевич не вернулся на постоялый двор.

  Поначалу король и королева не придали значения долгому отсутствию сына – мало ли что может увлечь молодого человека в большом Городе. Но вот настал день отъезда, а Райн так и не появился. Встревоженные родители послали стражников искать его, но те, понятное дело, вернулись ни с чем.

  Тогда король повелел издать указ и развесить его на всех домах в Городе. В указе под портретом королевича было сказано, что тот, кто найдет его, получит сотню золотых, а кто скажет, где видел его, тридцать золотых.

  Старый торговец зеленью Роле возвращался из своей лавки домой, и когда увидел портрет, сразу же вспомнил молодого парня перед домом Ринары, улетающего в небеса. Схожесть парня с портретом была потрясающая.

  -Тридцать золотых мне будут совсем не лишние, – подумал он и бегом помчался на постоялый двор, опасаясь, как бы кто из соседей его не опередил.

  Роле повезло, он оказался первым. Когда он сказал стражникам, зачем пожаловал, его в тот же миг пропустили в комнаты короля. Там-то он и рассказал, что так и так, видел, как местная красавица в сердцах отправила этого человека черт ведает куда.

  Роле получил свою награду, а к маленькому домику поспешили стражники.

  Ринара, как и всегда, была у окна, смотрела на улицу и предавалась мечтам о том, как к ней подъедет на белом коне королевский сын.

  -Ринара! – голос матери выдернул ее из приятных мечтаний, – доченька…

  Она обернулась и увидела, что в комнату входят королевские стражники.

  -Чего надо? – высокомерно спросила девушка, – по какому праву вы вламываетесь в мою комнату?

  -Мы прибыли сюда по указу короля.. – начал было стражник, но девушка не дала ему договорить.

  -Так вы от короля! Я знала, я верила! – закричала она и захлопала в ладоши, но стражник грубо прервал ее.

  -В таком случае вы сможете внятно объяснить, что сотворили с королевским сыном и где он сейчас находится. Я должен проводить вас к королю.

  -Я… Я не знаю, – залепетала она, – я никогда его не видела, и думала, что вы посланы им, потому что до него дошли слухи о моей красоте.

  -Несомненно, вы очень красивы, – галантно ответил стражник, – но не так давно именно вы послали королевича к черту, если я ничего не путаю. Так что потрудитесь собраться и отправиться со мной.

  Тут-то Ринара и вспомнила, как отправила к Чертовой Бабушке красивого юношу. А ведь этот эпизод совсем позабылся среди ежедневных мечтаний и прихорашивания!

  Ринару под причитания матери сопроводили во дворец.

  Представ перед королем, Ринара оробела. Она ведь никогда не говорила с особами королевских кровей. А еще ей было очень досадно, что она не сумела распознать королевича. Кое-как объяснила она, что случилось. Язык у нее заплетался от страха, и ей пришлось повторить несколько раз, прежде чем королевская чета поняла, какая беда случилась с их сыном.

  Король пришел в бешенство.

  -Стража! – завопил он так, что в комнате задрожали стекла, – посадить эту девушку в темницу до тех пор, пока она не придумает, как вернуть моего сына обратно!!

  Вот так Ринара оказалась в тюрьме, и впервые в жизни задумалась – как же оказалось так, что она, такая красавица, попала в столь ужасное место, да еще и ухитрилась не заметить встречу, которую так долго ждала.

***

    Стук в дверь был такой, что казалось, еще немного – она слетит с петель. Чертова Бабушка вскочила с постели, как ошпаренная, ибо она прекрасно знала, кто обычно является так рано и поднимает такой шум. Она заметалась по комнате в поисках своего старого халата, но вспомнила события вчерашнего вечера и поняла, что это бесполезно.

  Кое-как натянув непривычное новое платье и пробормотав по привычке несколько ругательств в адрес Алии и Райна, она со всех ног побежала в прихожую и распахнула дверь.

  На пороге стояло восхитительное трио.

  Импозантный высокий мужчина лет сорока, с дырявым цилиндром на голове, с мужественными чертами лица, с бородкой клинышком, облаченный в смокинг, правда, изрядно поношенный и без одного рукава. Правильные черты лица мужчины и выразительные глаза, один голубой, второй черный, не оставляли сомнений в том, что перед нами особа аристократического рода, но все впечатление портили рога, изящно изгибающиеся над головой с уложенными волосами до плеч да хвост с кисточкой, видневшийся чуть сбоку. Его спутницей была красивая светлоглазая блондинка с чувственными пухлыми губами и идеальной фигурой, которую выгодно подчеркивало кроваво-красное платье с черным облезлым боа, развевавшемся на ветру. Ее голову украшали рожки поменьше, позолоченные и оттого блестящие, а хвост был начесан в районе кисточки и перевязан пышным бантом из черно-красной ленты. Последним в этой странной компании был мальчишка, находящийся в том возрасте, когда уже перестаешь быть ребенком, но еще не оформился как взрослый. Он был одет гораздо проще, в поношенные штаны неопределенного цвета с дырой на коленке и нечто, ранее бывшее футболкой, а ныне представляющее из себя художественные лохмотья неопределенного цвета. Выражение глаз мальчика красноречиво говорило, что этого сорванца нельзя оставлять одного ни на минуту, и эту догадку подтверждал его хвост, перебинтованный в нескольких местах. Рогов у него пока еще не было, лишь чуть наметились два бугорка на лбу.