Текст книги "Сказки Старого Фонаря"

История одиннадцатая, о том, как женился мельник Йозеф

Живет у нас на старой мельнице почтенный мельник Йозеф.

  Мельница его стоит за Городом, на реке, и все городские жители, по мере необходимости, везут к нему на помол зерно, так что мельник наш не то чтобы сказочно богат, но обеспечен. К тридцати трем годам уже были у него помимо мельницы и прекрасный дом в Городе, и красивые выходные платья, и четверка коней стояла в конюшне и била копытом, ожидая, когда понадобится Йозефу куда-нибудь выехать, по делам, или же просто прокатиться по Городу с ветерком.

  Трудолюбив был мельник чрезвычайно. Бывало, раннее утро, только-только рассвело, а на мельнице уже кипит работа – подъезжают телеги, груженые мешками с зерном, наемные работники сгружают мешки, тащат их внутрь мельницы, бегает туда-сюда и сам мельник: что-то проверить, что-то просчитать, кому-то поднять цену за помол, кому-то снизить, с кем-то поговорить о городских делах, узнать последние сплетни.

  Все утро не прекращается суета – все любят хлеб, все спешат на поклон к Йозефу, везут мешки. Опять же – мельница, со всей округи стекается народ, парни с девушками зубоскалят, кто-то, пока муку ждет, успевает закинуть удочку и вынуть из реки большую рыбину себе на обед.

  В общем, жизнь бьет ключом.

  После обеда Йозефу тоже скучать некогда – надо заполнять гроссбух. Садится мельник в специальную комнатку со столом да стулом; на столе – отточенные перья, достает тяжелую потрепанную книгу, счеты. Учет ведет, сколько зерна поступило на мельницу, сколько муки вышло и когда, для кого и сколько за это получит мельник, а сколько надо заплатить работникам, сколько оставить на ремонт мельницы, а сколько можно тратить…

  Сотня дел у мельника, и что удивительно – со всем справляется! Сколько бы людей не прибыло на мельницу утром, всегда успевал Йозеф и его работники все перемолоть, по мешкам рассыпать и на следующее утро заказчикам отдать. Ни разу еще не случалось такого, чтобы прибыл воз за мукой – а мука не готова, всегда все вовремя, аккуратно и очень точно.

  При этом работники на мельнице работали спокойно и чинно, особо не уставали, платил им мельник щедро, и многие молодые парни в Городе хотели попасть к нему в услужение, но куда там! Держались за свое место работники и не часто образовывалась на мельнице вакантная должность: кто же захочет уходить с доходной и не трудной работы?

  Но была одна странность – никогда мельник не заставлял работников вертеть тяжелую ручку водяного колеса. А плотины на мельнице отродясь не было, колесо медленно и лениво крутила река своим течением. Но несмотря на это, к ручному управлению колесом, чтобы ускорить работу, никто и никогда не прикасался – натаскают, бывало, работники зерна, засыплют в жернова, да и идут себе спокойно домой уже к обеду.

  Ну а что им? Мельник не требует, так значит, и не надо торопить колесо.

  Течет мука тонкой струей, еле-еле сыплет. А мельник спокоен, знай себе трубочку покуривает.

  Открою вам тайну – как и любой мельник, Йозеф был колдуном. И, как и на любой мельнице, в омуте под мельничным колесом у него жили черти. Но если у некоторых неумелых мельников черти просто так прохлаждались, а порой и пакостили работе мельницы, то тут все было иначе.

  Днем черти мирно спали в омуте, отдыхали и занимались своими делами, а как наступала полночь, выходил мельник на улицу, спускался к колесу. В руках у него – длинная-предлинная хворостина; Йозеф хворостину в воду опустит, хворостиной воду мутит, чертей будит. Выходят черти на поверхность – и вот тут-то и начинается настоящая работа.

  Самый старый и самый главный черт зерно в жернова ссыпает, мешки вытряхивает до последнего зернышка, а двое, которые помоложе – на колесо встают и ну бежать на нем! Быстро бегают черти, крутится колесо так, что не видно его становится. Зерно бежит по желобу рекой, быстро-пребыстро начинают вращаться тяжелые каменные жернова, ровным, широким полотном стелется мука из-под них. А мельник рядом стоит со своим гроссбухом, считает, чьи мешки брать да сколько из них муки выходит. Как перемелют черти все зерно-берут в руки лопаты, и ну муку по мешкам обратно расфасовывать! Только белая пыль столбом летит! Мельник да старый черт едва успевают готовые мешки завязывать да в углы растаскивать. Двух ночи еще нет, а зерно уже все перемолотое, по мешкам расфасовано, хоть сейчас приезжай да забирай.

  Ныряют тогда черти в омут, муку с себя смоют да в дом к мельнику идут. Покурят трубочку, поужинают, двое молодых чертей садятся в кости играть, а Йозеф да старый черт разговаривают, новостями делятся. До первых петухов, бывало, сидят, ну а потом известное дело – черти обратно в омут, а мельник спать ненадолго укладывался, а потом снова за работу – мешки с мукой отдавать заказчикам да новые мешки с зерном принимать.

  Одно плохо – не было у Йозефа помимо чертей никаких собеседников, да и немудрено – с такой-то работой некогда по трактирам ходить, с местными мужиками дружбу водить.

  Но еще хуже было то, что не было у Йозефа жены.

  Женам – им ведь что надо? Чтобы балы, приемы, платья да украшения, а перед кем на мельнице платьями щеголять? Перед чертями разве что. Опять же, мельница хоть и неподалеку от Города, а все ж пешком не пойдешь, да и то сказать – люди, конечно, про чертей и колдовство не знали, но Йозефа сторонились, в гости не приглашали. Так, на всякий случай. Мельник же, а всякий мельник, как известно, колдун, так что лучше быть настороже. Вот и не стремились отцы сватать своих дочерей за трудолюбивого, красивого и богатого мельника. Как говорится, от греха подальше.

  Сядут, бывало, после работы, Йозеф да старый черт, сидят, курят трубки.

  -Скучно мне, – жалуется мельник и затягивается ароматным табаком.

  -Дык… – поддакивает черт и щелкает пальцами. На кончике ногтя появляется крохотное пламя, он пристально глядит на него несколько секунд – пламя вырастает, освещает чертово рыльце, пятачок носа и острые волосатые уши. Черт не спеша раскуривает свою трубку, затягивается.

  -Мне уже тридцать пять в это году, а я все один, – снова жалуется Йозеф, – грустно.

  Вот и весь досуг.

  Но вот однажды поехал мельник в Город по делам. И то ли утомился, то ли разморило его на солнышке, только заснул он на обратном пути, прямо сидя на облучке своей повозки. Шляпа сползла ему на глаза, кони мерно цокали копытами по мостовой, дорога для них была не новой и они не спеша везли своего хозяина в сторону дома. И надо же было такому случиться, что неуправляемая его повозка столкнулась с повозкой хозяйки постоялого двора, которая тоже отправилась куда-то по своим делам и неожиданно выехала из-за поворота.

  -Куда ты прешь, старый черт! – закричала мадам Жанна и дернула поводья.

  От толчка и окрика мельник немедленно проснулся:

  -Сама куда прешь! – заорал он, но тут как следует разглядел статную даму и сразу же сменил тон, – ох, извините пожалуйста, моя вина.

  Мадам Жанна, видя такое дело, тоже сменила гнев на милость:

  -Да ладно, с кем не бывает, – рассмеялась она.

  Слово за слово, улыбка за улыбкой, и вот уже мадам Жанна приглашена в гости на мельницу к обеду.

  С тех пор и пошло их общение. То Йозеф едет в Город на постоялый двор, то мадам Жанна запрягает бричку и катит на мельницу в гости. Да и как было двум этим людям не приглянуться друг другу: мадам женщина деловая, симпатичная, сметливая, общительная, на постоялом дворе почти всегда такая же суета, как и на мельнице, так что и характеры у них оказались похожи – веселые, спокойные.

  Прошло несколько месяцев. И вот, сидя однажды после работы со старым чертом и попыхивая трубочкой, мельник сказал:

  -В следующую субботу пойду к мадам Жанне свататься.

  Черт задумчиво покачал головой:

  -Да зачем оно тебе? К тому же ведьма твоя Жанна.

  -Как – ведьма? – озадаченно спросил Йозеф.

  -Да так, ведьма, – продолжил черт, – на метле ночами летает, зелья там всякие делает.

  -Так это же хорошо! – от радости Йозеф подпрыгнул и сгреб черта в охапку, – я-то все думал, как же быть. Ведь ежели Жанна тут жить станет, надо же ей как-то объяснить, кто вы такие, растолковать, чтобы не боялась… А теперь все совсем просто, какая же ведьма черта испугается?

  Ничего не ответил на это старый черт, только нахмурился.

  А на следующий день случилось небывалое – мельник закрыл мельницу и спешно отбыл куда-то. Муку на помол никто не принимал, и черти оказались предоставлены сами себе. Ну, выспались днем, отдохнули как следует, а дальше что делать? Мельница закрыта, работы нет.

  Наступил вечер, зажглись на небе звезды, выкатилась из-за облака луна, похожая на огромную головку сыра.Сидят черти у мельничного колеса, на двух старых бочках, как на табуретках, верхом, а третья бочка им столом служит, играют в кости при лунном свете. Стучат костяшки, журчит вода у колеса – благодать!

  -А знаете новость? – вкрадчиво начал старый черт.

  -Нет! – хором откликнулись черти.

  -Мельник жениться надумал, на ведьме. Конец приходит нашему с вами спокойному житью, – со вздохом сказал старый черт и посмотрел на своих товарищей.

  Черти переглянулись.

  -Это почему это? Нам-то что за беда от того, что у Йозефа жена появится?

  -Эх, молодые вы еще, – печально сказал старый черт, – ничего-то не понимаете. Ну подумайте головой, она ведь у вас не только для того, чтобы на ней рога росли приделана. Приведет мельник жену, жена будет хотеть новые платья, украшения и приемы, на мельнице будет полным-полно народу, а мы с вами в два раза больше работать станем, чтобы этой Жанне и на отрез шелковый хватило, и на колечко на палец. Да еще дом заставит убирать, она же ведьма, она сможет, да еще скажет Йозефу, чтобы ужином нас не кормил и с нами по полночи не сидел. Вот и покажется нам небо с овчинку.

  Недовольно зашикали черти:

– Прав, прав старый черт, не нужна нам такая жизнь, не нужна Йозефу такая жена.

  Расстроенные черти бросили игру и предались размышлениям о том, какие горести принесет им будущая хозяйка мельницы.

  Старый черт, видя такое дело, решил взять дело в свои лапы.

  -Эй, ну что пятаки повесили! – крикнул он, – сидя да вздыхая делу не поможешь.

  -А как ему можно помочь? – подал голос один из чертей.

  -А так, – черт поднял палец, изогнутый черный коготь тускло заблестел в лунном свете, – надо их рассорить. Ну-ка, идите-ка сюда.

  Черти подошли и некоторое время не было слышно ничего, кроме шепота. Перешептывания сменились дружным смехом, а после черти издали нечто похожее на победный клич и радостно заплясали на мельничном колесе, выделывая разные коленца и смешно размахивая хвостами с растрепанными кисточками.

***

    Тихо в Городе в предрассветный час.

  Не слышно голосов, не слышно шагов – все спят.

  Не спалось лишь Гансу, старому пьянице, прокутившему всю ночь и возвращавшемуся из трактира домой. Выпито этим вечером было немало, и ноги Ганса подводили, уводя его то вправо, то влево от намеченной дороги.

  -Что это? – мутные глаза старика непонимающе уставились на узенький переулок между двумя домами,– куда это я попал? Ик!

  Он оперся о стену и начал соображать, в какой же стороне находится его дом. По всему выходило, что находится он именно вот здесь, но с одной стороны был незнакомый переулок, а с другой – широкая площадь.

  -На площади дома моего быть не может, – проговорил Ганс заплетающимся языком и почесал грязную клочковатую бороду – здесь только ратуша, а я живу не в ратуше, я живу в доме. Значит, надо идти в другую сторону.

  В какую именно сторону ему надо идти, Ганс так и не успел сообразить. Сверху раздался какой-то свист и улюлюканье, и Ганс задрал голову, чтобы посмотреть, что же такое происходит в обычно тихом и мирном ночном небе.

  На фоне сереньких предрассветных облаков, на длинной метле, никуда не спеша, едва ли не касаясь крыш домов, летели в небесах три черта. Они пронеслись так низко, что Ганс разглядел кисточки на ушах, развевающиеся от встречного ветра. Черти были в прекрасном настроении, и оттого дурачились – махали лапами, дергали друг друга за хвосты и гоготали так, что у Ганса по спине побежали мурашки от ужаса. Он сел прямо на дорогу и начал истово креститься; алкоголь мгновенно выветрился у него из головы.

  -Свят, свят, помилуй! – шептал он, – никогда не буду больше пить! Господи, только спаси, никогда не стану больше пить!

  -Иехуууу! – еще долго доносилось из переулка, в который черти повернули свой транспорт. Ганс еще раз на всякий случай перекрестился, поднялся, поглядел на ратушу, мгновенно сообразил, где находится его дом и твердой походкой отправился восвояси, повторяя себе под нос, как молитву:

  -Господи, никогда, никогда не буду больше пить! Никогда!

  Каким же образом черти оказались в Городе, да еще и на метле?

  После того, как старый черт озвучил свой план, черти быстро собрались, надели длинные плащи и шляпы, скрывающие лицо, прихватили с собой небольшой мешочек с мукой и отправились на постоялый двор. Таким образом, добрались они до дома мадам Жанны абсолютно никем незамеченные, аккуратно поддели когтем щеколду, неслышно зашли в дом с черного хода и принялись копаться на кухне и в подсобном помещении.

  В темноте черти видят даже лучше, чем кошки, поэтому отсутствие света помехой для них не было. И скоро, очень скоро они нашли то, что искали. Маленькая неприметная дверь вела в комнатушку, наполненную всяческими колбами, пучками сушеных трав и прочими необходимыми каждой ведьме вещичками.

  А в углу стояла гордость каждой уважающей себя ведьмы – метла.

  Вот тут-то черти и развернулись по полной – они меняли местами травы в баночках, сломали несколько амулетов, вылили из большой реторты на пол какую-то синеватую жидкость, отчего в полу немедленно образовалась дырка, сквозь которую мгновенно проросло странное растение, тут же распустившее сиреневый цветок небывалой красоты; при этом всем черти не забывали то тут, то там бросать небольшие щепотки муки. В конце концов, расшалившись окончательно, они мукой написали на полу коряво, но все же понятно слово "ведьма", сели на метлу и взмыли через дымоход в ночное небо. Ветер немедленно сорвал с них плащи и шляпы; сделав несколько кругов над Городом, черти успокоились и полетели обратно на мельницу.

  Ночной полет на метле подошел к концу аккурат к первым петухам. Разгоряченные удачным выполнением своего плана черти едва успели столкнуть позабытые у колеса старые бочки обратно к себе в омут, как первый петух радостно прокричал свое приветствие новому дню.

***

    Мадам Жанна не любила долго нежиться в постели. Встав и сделав все необходимые дела, ближе к обеду она решила завернуть в комнатушку со всякими снадобьями, тем более что ей надо было срочно доделать зелье от мигрени, заказанное одной из постоялиц.

  Каковы же были ее удивление и злость, когда она увидела бардак! Не говоря ни слова, она вышла во двор, запрягла повозку и отправилась на мельницу.

  Йозеф к тому времени уже вернулся и занимался своим обычным делом – принимал на помол мешки с мукой.

  -А, Жанна! Очень вовремя, проходи, подожди меня в доме, – кивнул он ей.

  Через несколько минут освободившийся мельник пошел в дом.

  -Я как раз сегодня хотел к тебе заехать…

  Закончить он не успел.

  -Да как ты мог! Да, я ведьма, и слух об этом идет по Городу не первый год, не верю, что ты не знал, когда начинал общаться со мной! Зачем было ночью врываться в мой дом? Зачем было громить мои снадобья? И куда ты дел мою метлу?

  Мельник, конечно, не ожидал подобных вопросов и оттого растерялся. Жанна же никак не могла успокоиться:

  -Ты мне объясни, зачем, зачем ты это сделал?

  -Сделал что? – спросил наконец обретший дар речи Йозеф, – что у тебя случилось?

  Жанна уперла руки в бока:

  -Что случилось! И он еще спрашивает? Зачем ты разгромил мой дом, я тебя спрашиваю?

  -Я?! – поразился Йозеф, – я не был у тебя дома сегодня ночью.

  -А где ты был? – крикнула Жанна, – у меня по всей комнате мучная пыль, а только с твоего костюма во все стороны летит мука, больше-то у нас в Городе мельников нету!

  -Да какая пыль! – мельник уже тоже начал терять терпение, – какая пыль! Что у тебя случилось-то?

  -А случилось то, что ты узнал, что я – ведьма, – со слезами на глазах ответила ему Жанна, – и ты не захотел мне говорить в лицо, что не хочешь иметь ничего общего с ведьмой.Конечно, это же так сложно, для этого нужно иметь мужество, которого у тебя нет! И ты, ты разнес мой дом, исподтишка, ночью, испортил приготовленные мною лекарства, украл мою метлу… Так вот, я приехала сказать тебе, что знать тебя больше не хочу!

  Жанна хлопнула дверью, оставив мельника в глубоком недоумении. Ведь он-то понятия не имел, что произошло, более того – эту ночь он провел в дороге, возвращаясь от одного искусного ювелира, живущего за несколько десятков километров от Города, к которому ездил, дабы приобрести для мадам Жанны изысканное обручальное кольцо. К тому же, как мы помним, новость о том, что Жанна – ведьма была мельнику приятна, кто же сможет понять колдуна лучше, чем опытная ведьма?

  Весь оставшийся день ходил Йозеф грустный и мрачный, не улучшилось его настроение и на следующий день, и через неделю. И хотя работал он по-прежнему много и исполнял все заказы в срок, улыбка сошла с его лица.

  Черти, наблюдавшие метаморфозы, произошедшие с хозяином, уже сами были не рады своей затее. Сами по себе, без всякой женитьбы, ушли в прошлое веселые вечера, когда мельник приглашал их на ужин и подолгу разговаривал обо всем на свете. Теперь, едва закончив с помолом, он закрывал свой гроссбух и отправлялся в свою комнату, где и ужинал в одиночестве.

  Прошла неделя, за ней другая. Иногда Йозеф встречал Жанну в Городе, она холодно кивала ему и проходила мимо, несмотря на его попытки заговорить с ней. Уж чего только мельник не пробовал – и цветы на постоялый двор присылал, и письма ей писал – все впустую. И даже муку на помол Жанна больше не привозила, посылала на мельницу своего слугу.

  На третью неделю, закрывшись в своей комнате, Йозеф достал из самого дальнего ящика бюро старинную потертую книгу.

  -Никогда этого не делал, но все бывает в первый раз, – пробормотал он, повторил нужное ему заклинание и вышел во двор.

  Задумка у Йозефа была простая – он хотел погадать на воде под мельничным колесом о том, что же будет дальше. Слишком томительно, тягостно было ему снова оказаться в одиночестве, слишком хотелось знать, можно ли хотя бы надеяться на то, что Жанна когда-нибудь все-таки захочет возобновить свое общение с ним.

  Колесо почти не вращалось, и без того спокойное течение реки было особенно ленивым в вечерние часы. Мельник присел на корточки и наклонился к ровной, словно зеркало, воде, готовясь прочесть заклинание.

  Вдруг его внимание привлекли чьи-то голоса. Он прислушался и понял, что это спорят под водой черти:

  -Ну и чего мы добились? – Йозеф различил голос одного из молодых чертей, – вот он и не женился, а все равно нас больше ужином не кормит и вообще сторонится.

  -Да ладно тебе, – ответил ему чуть надтреснутый голос старого черта, – зато работы больше не прибавилось.

  -Да пес с ней, с работой, что, трудно было бы колесо покрутить еще полчаса, – отвечал первый голос, – зато мельник был бы счастлив. Ты посмотри ни него – он же того гляди и мельницей своей интересоваться перестанет.

  -И что прикажешь делать? – снова встрял старый черт, – время назад не вернуть. Утешится, Жанна – не единственная женщина на свете.

  -Лучше бы мы не вмешивались, теперь хоть со скуки помирай.

  "Ах вот оно что!" – подумал Йозеф и сунул руку в омут.

  Шарить пришлось недолго – почти сразу же он нащупал чей-то виляющий хвост. Хватка у мельника была что надо, и через минуту брыкающийся черт, словно мокрая тощая кошка, извивался у Йозефа в руках, отчаянно дрыгая лапами.

  -Хозяин, пощади, хозяин!

  -И что это значит? Куда это вы вмешивались? – заорал на него мельник и встряхнул для пущей убедительности.

  Пришлось черту выкладывать все, как есть. И как к Жанне ночью ходили, и как метлу украли, и как рассорить ее с мельником желали.

  -Метлу неси! – скомандовал Йозеф.

  Взял он метлу, сел на повозку и поехал в Город.

  Жанна поначалу даже слушать его не хотела, пришлось Йозефу убеждать ее отправиться на мельницу вместе с ним.

  -Поехали, сама все увидишь, – сказал он ей, – не виноват я перед тобой.

  В конце концов мадам Жанна согласилась – ей и самой несладко было, и она надеялась в глубине души все это время, что ошиблась, что не при чем тут Йозеф.

  Приехали они, мельник хворостину взял, омут пошевелил – и увидела Жанна, как выходят из омута виноватые черти. Хоть и считается, что черти – существа бессовестные, вид у них был нашкодивший и сожалеющий одновременно; держалась Жанна, держалась, да не сумела смеха сдержать – уж больно потешно черти просили прощения да виновато помахивали хвостами. Простила их Жанна, и даже пообещала, что в будущем никогда не будет заставлять их убирать дом.

  -Позволю я черт знает кому хозяйничать у себя в комнатах, – пробурчала она себе под нос с улыбкой.

  Через два месяца сыграли свадьбу. Днем веселились друзья да знакомые, а как наступила ночь, вышли из омута черти, и праздник продолжился в узком, теперь уже семейным кругу. Под конец праздника черти так раздурились, что исполнили на мельничном колесе тарантеллу, да так лихо, что под конец все втроем упали в воду, забрызгав молодоженов с ног до головы.

  Жанна переехала жить на мельницу, а на постоянном дворе стал распоряжаться управляющий, так что она ездила в Город два раза в неделю, все остальное время помогая Йозефу вести дела.

  Черти Жанну полюбили даже больше, чем самого мельника. Да оно и немудрено – толковая да расторопная ведьма была умна и даже сумела уговорить мужа отпустить их в отпуск на целый месяц. Впервые за последние пятнадцать лет.

    Но позвольте, скажете вы, а как же старый Ганс? Уверяю вас, он держит свое обещание и напрочь позабыл дорогу в кабак. Кстати, он был на мельниковой свадьбе, где рассказывал о чертях, летающих по ночам над городом на метле. Над ним, конечно, все смеялись, и никто ему не поверил.