Текст книги "Роман на Манхэттене"

Глава 6

Почему вы выбрали меня?

Задолго до того, как Павел озвучил этот вопрос, тот звучал у него в мыслях, так и иначе.

Он спрашивал у себя одно и то же, пытаясь докопаться до истины. Но без особого результата, если честно. Сколько угодно строя гипотезы, почему Женя вел себя именно так, Паша не приблизился к реальной разгадке. Может быть, Никольский и не был гением, однако мыслил он нестандартно и умел удивлять, а Пашу почти профессионально ставил в неловкое положение раз за разом.

То казался милым, то бил по больному месту.

Чем больше Паша с ним общался, тем чаще вспоминал интервью некоторых его клиентов. Как они характеризовали Никольского на публике? Называли спасителем, а порой и робко заявляли, что у него отсутствовали сердце и совесть. Наверное, Паша бы тоже написал такое в анонимном бложике, если бы его прямо сейчас оставили в покое, потому что нельзя вести человека в долбанный Диснейленд на минималках и унижать там за отсутствие красного диплома.

– Почему вы выбрали меня? – повторил Паша, подойдя ближе.

Женя скрестил руки на груди, опираясь на одну ногу, а вторую грациозно поставив на носок.

– Ты уверен, что хочешь это знать?

– Я же спрашиваю, – выпятил подбородок Павел.

Сладкая ложь – не его формат.

Если за действиями Никольского скрывались подковерные интриги или он вообще случайно ткнул пальцем в имя Паши, тот хотел знать это точно.

Долой иллюзии, приятные в том числе.

– И даже если я отвечу только на один твой вопрос честно? Подумай, всего один вопрос, честный ответ.

Паша стоял, как рыба, выброшенная на берег, будто перед ним не человек оказался, а какой-то инопланетянин с совершенно извращенной логикой. Или полным ее отсутствием. Игру, в которую играл Никольский, он не понимал, и не собирался в ней участвовать. Мало ли, какие он по ходу дела придумает правила.

И хотя в мозгу у Павла на секунду вспыхнула дурацкая идея спросить, например: «вы бы могли влюбиться в такого, как я?» или «между нами что-то может быть в будущем?», он сразу же отбросил ее в сторону, поразившись своей секундной наивности.

Посмотрев в лицо Жене, который был с ним одного роста, подтвердил:

– Ответьте, почему вы выбрали меня, – делая акцент на каждом слове.

Женя вздохнул, он выглядел как человек, ожидавший, что Павел выберет что-то другое.

Опустив голову, взяв его за плечи, Никольский склонился, почти коснулся носом щеки Паши. Тот даже вздрогнул, осознав, что боялся и так же желал, чтобы вопреки всякому здравому смыслу Женя поцеловал его.

– Ладно, как скажешь, – начал тот легкомысленным тоном. – Я обратил на тебя внимание, ведь ты был единственным из толпы стажеров, кто не пытался понравиться нам, мне, – самодовольно хмыкнул Женя. – Я размышлял… Интересно, он так сильно верит в себя? Или считает, что без проблем обойдет конкурентов? И потом я понял, что это чертовски умно. Я бы тоже так сделал, выделиться на фоне всех остальных, ведя себя абсолютно иначе. Возможно, в тебе даже что-то есть, Павел Елагин.

И мгновение их зрительного контакта не оборвалось.

Женя так ничего и не добавил, но рассматривал его, вгоняя в неловкость; а Паша застрял где-то между самодовольным «я рад, что вы оценили мой маневр по достоинству» и правдивым: «да на самом деле я дико боялся даже подойти к вам». Всю жизнь он балансировал между этим, с одной стороны, была его полная неспособность заводить знакомства, как говорили, а с другой – уверенность, что он имел все предпосылки стать крутым юристом или адвокатом.

Отстранившись, Женя скривился.

– Теперь я вижу, что ты, пожалуй, такая же посредственность, как и все остальные, – поджал он губы.

– Нет.

– Что, нет? – уточнил.

– Я не посредственность.

– Правда?

– Увидите, – перешел в наступление Паша.

– Ты лучше их всех?

– В сто раз! – выкрикнул он, дав выход эмоциям, о которых и сам не догадывался. И застыл. Оглянувшись, все еще тяжело дыша, Паша увидел, как бежавшие в разные стороны люди, семьи с детьми и подростки, пялились на него в упор. – Четрт, извините, – опустил он голову вниз, надеясь, что Никольский просто забьет.

Тот легонько коснулся его подбородка, заставляя посмотреть на себя.

– Вот эта страсть и поможет тебя стать хорошим адвокатом. Почаще используй ее, послушным мальчиком и дома успеешь побыть, Павел.

Глава 7

Если бы Женя знал о Павле чуточку больше, не назвал бы его «послушным мальчиком».

Еще каких-то три года назад Павел был парнем, курившим на кладбище и прокалывающим шины случайным автомобилям ради прикола. Он бы и рад сказать, что всему виной была плохая компания или его желание забыться и не думать, что где-то там боролась с раком мама.

Причины имели второстепенное значение.

Многие Пашу жалели, говорили, что он еще довольно неплохо себя показал, оставшись фактически главой семейства на несколько месяцев.

Но ничего достойного в своем поведении сам Павел не находил.

У него на попечительстве оказалась младшая сестра, пока отец зарабатывал на операцию маме в Европе, а он ходил по тонкому льду мелкого хулиганства и первых подростковых уголовных статей.

Паша вредил людям и не понес за это наказание лишь из-за счастливого стечения обстоятельств.

Он мог бы признаться, взять и сказать в лицо, что в темные времена Женя Никольский разбудил в нем что-то хорошее своим примером. Читая о нем, о его феерических победах, Павел и сам наполнялся верой, что для него еще не все было потеряно.

Не окончательно.

У странных людей появлялись странные кумиры.

– Думаю, с меня хватит, – Паша положил билет в карман, выбирая молчание. – Спасибо за вечер.

Никольский пошел с ним наравне.

– Ты не можешь вот так уйти.

– Почему? Ах да, как же я забыл, – сделал Павел большие глаза, указав на Женю пальцем. – Вы Евгений Никольский, вас все хотят.

– Ну да, точно, – кивнул Женя. – Именно поэтому. Ты ведешь себя странно. Буквально разрываешь шаблон. Мне это не по душе.

Ускорив шаг, Павел не посмотрел на собеседника.

– Я живой человек и не обязан вести себя как «шаблон».

– Ладно. Тогда я должен проверить еще одну теорию.

Павел не обратил внимания на эти слова, он даже смирился за последние двадцать минут, что Женя расценивал его как объект для изучения. Ну и пусть. И хорошо! Пусть Никольский забивает себе голову, а он, Павел, пойдет домой и переживет этот день.

Так он и думал, а Женя схватил его под руку и резко свернул в небольшой коридор, заканчивающийся тупиком.

Павел и возмутиться не успел, как Женя втолкнул его в мужской туалет.

Его суетливые шаги гулко отбились от стен в пустом помещении, Женя вошел за ним следом, беззвучно. И на лице у него поселилась улыбочка, говорившая, что он-то и режиссировал эту ситуацию, знал, что будет дальше, пока Паша тревожно оглядывался.

Не представляя, во что его занесло.

– Я думаю, ты не совсем честен со мной, Елагин, – Женя прижал его к стене, оставив руку на груди.

– Что вы имеете в виду?

Игривость исчезла с лица Никольского, он остановился на грани, вынудив Павла задержать дыхание.

– Оттолкнешь меня? Не сможешь? Что сделаешь? – шептал Никольский.

Посмотрев на его губы, Павел неосознанно обвел языком свои.

Представлял ли он поцелуй с Никольским? Да ничего подобного. Паша вообще ни о чем не думал, тупо пялился на Женю перед собой и переживал разве что о том, что из кабинки внезапно кто-то покажется или в туалет войдет посетитель.

Женя взял его за запястье, обвел своими руками его пальцы, надавил на подушечки, очертил косточки. Каждую по очереди. Он делал это настолько сосредоточенно, точно, последовательно, будто кто-то невидимый давал ему указки, как измываться над Павлом.

Тот наблюдал за этим отстраненно, не решаясь ни прекратить, ни ответить чем-нибудь таким же интимным. Павел превратился в статиста, но одно он все же сделал. И зря.

Женя сам положил руки Павла себе на бедра, подался вперед и замер.

Паша впервые почувствовал его аромат у самой поверхности кожи. Клубника? Откуда там, черт возьми, клубника? Что-то тропическое. Немного мускуса. Тем временем Женя схватил зубами его нижнюю губу, немного оттянув, будто намекая позволить больше.

Получить чертов поцелуй.

Павел сдался, он потянулся, шире разомкнув губы…

Тут-то Женя и остановил его, возвращая между ними дистанцию. Его рука впилась Павлу в шею.

Магия испарилась.

– Что ж, понятно, – выдохнул он.

Запрокинув голову назад, Паша ударился об стену.

Спас его парень, открывший дверь позади. Хвала небесам! Отвлекшись на него, Женя отошел, поправил куртку и следом послал Паше самый унизительный воздушный поцелуй.

Глава 8

Павел злился.

Он злился в тот день, на следующий день, да и спустя неделю все еще шумно выдыхал и сжимал кулаки под столом, едва Никольский показывался где-то рядом. Сам Женя всем своим видом демонстрировал, что больше никакой особенной любви к Павлу не питал. Он, конечно, выполнял обязанности менеджера, однако свободное время предпочитал проводить с кем-то другим, а если Паша задавал ему вопросы, то отвечал настолько неторопливо, отвлекаясь на смартфон, что Паша терял ангельское терпение.

И снова злился.

Держа при себе оскорбления, которые мог бы (и с удовольствием) высказать Никольскому, Паша размышлял, как ему отомстить. Как отомстить человеку, от которого зависело его будущее и не остаться за бортом «Алмакс»? Тот еще вопросик.

Мама бы сказала ему забить, а Лера, заметив, каким расстроенным он пришел после той прогулки, посоветовала перестать видеть в Никольском кумира и использовать его для достижения цели.

– Умные вещи говоришь, – с едва заметной гордостью признался тогда Павел, потрепав ее по волосам.

Но так и не прислушался.

Не мог он простить произошедшего в ТЦ. И забыть не мог. И даже разложив на атомы поведение Никольского так, будто он был предметом его дипломной работы, Паша не переставал вспоминать одно и то же. Серию кадров, начинавшуюся с того, как Никольский толкнул его к стене, и заканчивающуюся их почти поцелуем.

«Почти», – в которое Паша поверил.

Он понял, какую теорию Женя задумал проверить в туалете.

Показная безразличность Паши настолько Никольского задела, что он начал искать ей какое-то логичное объяснение, по его же словам.

Проблемы мажоров и нарциссов XXI века, видимо.

Представив себе Женю, потирающим подбородок, и с немым вопросом «ну почему же этот парень не обожает меня как все?», Паша даже фыркнул. Правда, потом Женя его раскусил, уж как ему было не смешно в тот момент, обычными словами не передать.

Показательное выступление в уборной Женя затеял, чтобы вынудить Пашу сделать первый шаг, ответить.

Что ж, Павел так и сделал. И с тех пор Женя его не замечал.

С тех пор Павел не прекращал думать о мести.

Удобный момент ему подвернулся буквально неделю спустя. Менеджеры сообщили им, собрав всех в том самом зале, где про Нью-Йорк ранее рассказал Никольский, что каждый сможет пообщаться тет-а-тет со случайным клиентом своего наставника целых пять минут.

– Зачем? – спросила блондинка, покусывая ручку.

Отвечать ей взялся Никольский:

– Это ваше первое задание на сообразительность, – поднялся Женя на ноги, расправив ладонями брюки. – Пять минут с клиентом, чтобы убедить его нанять вас, а не вашего наставника. Посмотрим, насколько вы хороши в экспресс-рекламе.

– Что? – переспросила блондинка.

– Какие правила? – Павел смотрел мимо Никольского.

Он, наверное, впервые публично открыл рот, и почувствовал затылком, как на него уставились остальные.

– В этом и суть, никаких правил.

– Ну, кроме физического насилия, разумеется, – поспешно добавил мужчина, стоявший рядом.

Никольский повел его в кабинет, по дороге рассказывая, что за клиент к ним пожаловал. Женщину звали Елена Викторовна Соколова, к Жене она пришла, чтобы засадить за решетку человека, виновного в гибели ее дочери, ну, и получить денежную компенсацию от виновного.

– Речь идет о дорожном происшествии, ребенка спасти не удалось, а водитель утверждает, что авто использовали без его разрешения, – взявшись за ручку дверей, Женя так их и не открыл. – М-м-м, что еще? А, виновный сбежал с места происшествия. Готов?

– И это так вы вводите меня в курс дела?

Никольский склонил голову вправо, Павел уже привык, что он делал так, не понимая, в чем на хрен проблема.

– Дорогой мой, Павел Елагин, иногда знакомиться с делом приходится и за минуту. Пошел, – открыл он дверь в кабинет и взял Павла за плечи, протолкнув внутрь. – Елена, это мой помощник, я вам рассказывал, хочет с вами поговорить, – обратился он к женщине, зажимавшей носовой платочек между пальцами.

Павел кивнул ей и уселся напротив за столиком.

Комната была небольшой и светлой, одну стену занимал шкафчик, как в библиотеке, напротив – окно.

Повернувшись к клиентке, Паша не сразу сумел подобрать подходящие слова, но все-таки начал, помня, что ему дали всего пять минут.

– Здравствуйте, меня зовут Павел.

Он говорил, повторял и переубеждал, четко излагал факты, выдуманные секунду назад, испытывая злобное удовлетворение при мысли, что Женя мог слышать его за дверью. Хотя его царское величество не опустилось бы до подслушивания. И к лучшему, наверное. Пусть гадает, что же такого Павел этой женщине сказал.

– Вы серьезно? – спросила Елена на третьей минуте. – Как мне это понимать? Вы пришли сюда…

Паша пожал плечами, разыгрывая представление дальше.

– Если вы спросите у Никольского, он вам врать не станет.

Но она, конечно же, не спросит.

– И что вы мне предлагаете? – дрогнувшим голосом поинтересовалась Елена.

– Наймите другого адвоката, не Никольского.

Она не спросит, а с минимумом объяснений откажется от самого востребованного адвоката Москвы. Потому что так работали эмоции, они не требовали мотивации, мотивов и логики. И если так Павел не докажет Никольскому, что достоин большего, чем эксперименты в туалете, пожалуй, не докажет уже никак и никогда…

Спустя пять минут Женя открыл дверь и попросил его выйти, а Павел не отказал себе в удовольствии улыбнуться. Он сверкнул зубами, глядя прямо в глаза Никольского, насладился моментом триумфа, падающей звездой победы, но потом… Сделав несколько шагов, Паша оглянулся, осознавая, что конкретно он наделал. Чертова адвокатская этика… Порой в своей жизни он совершал что-нибудь неправильное, о чем жалел примерно через 30 секунд. И этот поступок точно был таким.

Глава 9

После того как все стажеры поговорили с клиентами, их отправили в конференц-зал ждать.

Паша ни с кем не собирался беседовать и был даже рад, что его обходили стороной. За полторы недели в «Алмаксе» его уже прозвали «одиночкой», что полностью соответствовало действительности. Ни с кем Павел так и не подружился. Даже не пытался подружиться, ибо социальные контакты ему давались с трудом, а поддерживать их он и вовсе не умел: едва отпадала надобность с кем-то взаимодействовать, так удалял номер бывшего друга, подозревая, что и тот уже сделал то же самое.

Комфортно он чувствовал себя лишь с сестрой, братьями по несчастью, с которыми вместе прокалывал шины на улице и… С Никольским, пожалуй, в те мгновения, когда он не вел себя как последний засранец и улыбался ему.

– У нас есть победитель, – вошел мужчина со светлыми волосами и встал в центр комнаты.

Вроде бы его звали Андреем.

– Подойдите поближе.

Вместе с остальными Паша поднялся с дивана, стажеры образовали круг, в середине которого остались Андрей и Никольский. С последним Павел несколько раз пересекся взглядами и понял, что тому, скорее всего, не понравилось произошедшее. Но если он так реагировал, означало ли это, что клиентка отказалась от его услуг после пятиминутной беседы?!

– Знаете, мы уже три года проводим месячное обучение выпускников юридических факультетов, чтобы выбрать себе сотрудников в штат, – обратился к ним Андрей. – И ни разу на моей памяти никто из стажеров не добивался того, чтобы человек, с которым он переговорил, отказался от услуг профессионального адвоката. Ни разу, – он рассмеялся, почти кокетливо. – Сразу предупрежу, что говорили вы сегодня со специально отобранными актерами. Разумеется, мы не стали бы заставлять проходить через такие моменты людей, обратившимся к нам за помощью.

Сцепив пальцы, Паша неосознанно подался чуть вперед.

– Но важно другое. Актеры получили четкие указания, не притворяться, принимая решение, а просто сказать правду – убедил их стажер или нет. И впервые за три года, как я уже сказал, одному из вас это удалось. Паша Елагин, я поздравляю! – Андрей несколько раз хлопнул в ладони, а подойдя к нему, даже обнял.

На Пашу обрушился терпкий аромат его парфюма, а руки Андрея показались ему горячими.

– Как ты это сделал? – спросил кто-то позади.

– Не думаю, что господин Елагин должен отвечать на такие вопросы, – опередил Пашу Андрей. Почти за руку он вывел его в центр комнаты, ладонь оставил на правом плече. – Повторюсь, мы специально не ограничивали вас в методах и способах. Конечно, если бы речь шла о реальных клиентах, то… Разговор был другим. Но мы хотели проверить, как у вас работает смекалка. И все.

– И что это значит? Вы берете его на работу?

Паша с огромными усилиями удержал улыбку во рту, он заставлял себя смотреть перед собой, а не на Женю.

– Паша Елагин пока ближе вас всех к поездке в Нью-Йорк и трудоустройству в нашей фирме, – заметил Андрей. – Вы все должны мечтать его уничтожить, – тихо добавил он. – А теперь за работу. За работу, друзья, у каждого из вас на столе уже лежит новое задание. Не такое интересное, но тоже важное. Бегом, ребята!

Наконец, недружелюбные лица перестали напрягать Пашу, стажеры оставили его с Андреем и Никольским. Оба профессионалы, и одни из самых молодых работников в штате. Только в отличие от Никольского, Андрей уголовными делами не занимался, а со стажерами общался без шлейфа превосходства. Этот обаятельный блондин был более подходящим объектом для поклонения, подумал Паша, разглядывая его, но сердце решило иначе, дурацкое сердце.

– Никольский, я завидую, ты не только крутой адвокат, еще и видишь юных дарований. Ты в курсе, что это Женька тебя выбрал для стажировки? – повернулся к нему Андрей.

У Павла было всего две секунды, чтобы решить, как ответить.

– Да, он упоминал об этом.

– Конечно. Ну, оставляю тебя с твоим наставником, так держать, Павел.

Дождавшись, пока Андрей выйдет, Паша выдохнул. Он выдохнул, наплевав, как это мог бы расценить Никольский. Что-то он был сегодня особенно молчаливым, довольно разгневанным, и едва ли способным на какую-то похвалу в адрес своего студента; а ведь все повернулось не так-то плохо! Клиенты оказались подставными, значит, Никольский ничего не терял, да и Андрей этот решил, что у Жени особенный дар, тот снова оказался в дамках!

– Я, наверное, тоже пойду, посмотрю, что там за задание, – потянулся ладонью к затылку Павел.

– Погоди, я…

И тут, так некстати, у Жени в кармане зазвенел телефон.

Паша даже вздрогнул от громкого звука.

Глава 10

После того дня Паша понемногу привыкал к своему статусу лидера.

Сложно было не заметить, как конкуренты мгновенно перевели его из разряда молчаливых неудачников в разряд опасных противников.

Теперь с ним здоровались первыми, то и дело уточняли, не захватить ли и ему что-нибудь вкусного в супермаркете, даже звали на вечеринку в бар (и тут Павел не сдержал «ого», ведь он понятия не имел, что все эти люди проводили вместе время не только в офисе, но и за его пределами). Но даже приступы лицемерного внимания со стороны этих мажоров не изменили отношения Павла к тусовкам и неформальному общению.

Он продолжал быть собой, выполнять задания и изредка поглядывать на своего наставника Никольского.

Так прошла неделя.

Еще одна неделя в статусе главного претендента на победу.

Еще одна неделя без Жени и даже его язвительных комментариев.

Все, что он получил, фразу: «Ты же у нас такой профессионал, неужели сам не справишься?» в ответ на просьбу помочь с сортировкой документов, которую на него повесили. И поэтому Паша совсем не ожидал, что у них с Женей будет это.

Свидание на кухне, как он позже называл его про себя.

Случилось все в пятницу: Андрей громогласно объявил, что все стажеры должны остаться минут на тридцать и вместе с ними перекусить. Он тут же принялся раскладывать горячие пиццы в картонных упаковках на столы стажерам (откуда-то, как по волшебству, появились бутылки вина), параллельно с этим рассказывая, что теперь у них будет настоящий медальный зачет успехов.

– Как у спортсменов, круто, правда? – Андрей первым взял кусок пиццы в руки, призывая других не тормозить. – Повесим доску вон там и будем считать ваши очки для дополнительной мотивации.

Паша стал звездой программы.

Андрей расхваливал его так, будто решение о Нью-Йорке уже принято, а сам Павел от такого внимания немного терялся. Он бы хотел, чтобы его, мать твою, наставник, хотя бы долбанное словечко хорошее сказал на этом празднике тщеславия. Но нет, Женя Никольский цедил коктейль, даже не смотря в его сторону, из-за чего настроение падало и у самого Павла. Неужели они и в США будут так общаться? Неужели он потерял шанс стать кем-то интересным для Жени? И если да, то когда и из-за чего?!

– Паша, будь добр, принеси нам еще парочку стаканов, они на кухне в полке… – снова опустилась рука Андрея на его плечо.

Спохватившись, Паша кивнул, хотя как раз собирался сесть в кресло.

Он пошел к дверям, заметив, что Женя исчез. Ну да, с чего ему тратить время на праздник в честь стажера?

Идя по коридору, Паша подумал, как бы выглядел его идеальный вечер в «Алмаксе». Хватило бы простого человеческого общения с Никольским, без прикосновений и флирта. Однако, видимо, он охотнее впускал к себе в штаны, чем в душу, а Павлу хотелось бы узнать его прежде всего, как человека. Сесть с ним и о жизни поговорить, мыслями поделиться, опыта набраться.

Порой Павел чувствовал себя странно, будто он уже познакомился с Никольским в процессе пристального наблюдения за его жизнью через сеть, поэтому его холодность ранила его сильнее, чем должна была.

Он потянул на себя двери и…

– Нам пора прекратить вот так встречаться, – сказал ему Никольский.

Кухня в «Алмаксе», к слову, представляла собой коморку, которую явно сделали из того куска помещения, что остался незанятым. Все ели в огромной столовой этажом ниже, а тут в основном продукты хранили и все те вещи, которые бы смотрелись недостаточно красиво внизу. И учитывая, что Павел вломился внутрь, сделав шаг, а Женя не успел выйти, они оказались буквально прижаты друг к другу. Не сговариваясь, они застыли, посмотрели в чужие глаза, никто не опустил и не отвел взгляд.

«До чего же он красивый», – пронеслось у Паши в голове.

Даже красивее, чем тогда, в ТЦ. Видимо, Женя под вечер устал притворяться, и казался немного больше собой, чем обычно.

– Привет, – сказал Павел.

– Привет, – бесцветно произнес Женя.

Он отступил в сторону, чтобы пройти в коморку, ровно в тот момент, когда и Женя предпринял попытку выйти. Они едва ли не столкнулись в этой темной тесноте, Паша ощутил, как его рука натолкнулась на грудь Жени, а Никольский тронул его за бедро.

– Черт, – несдержанно выдал Паша.

Благо тени скрывали, как покраснели его щеки.

– Полагаю, если мы будем действовать чуть более слаженно, я все-таки отсюда выйду, – сказал Женя и вручил ему банку с оливками, которую держал в руках. – Поздравляю с победой, Павел.

– Я еще не…

Но Женя уже хлопнул дверями.

Как и всегда.

«Что за привычка дурацкая?!» – возмущался про себя Павел, восстанавливая сбывшееся дыхание. И зачем ему эти оливки?! Поставив их на полку, он развернулся, не думая, что может за собой повлечь его выходка. Он собирался поговорить с Никольским на своих условиях и пусть только попробует его проигнорировать. Снова.