Текст книги "Мир под кайфом. Вся правда о международном наркобизнесе"

11. Химическая война

Сандзя-мацури – традиционный синтоистский фестиваль, который проводится в середине мая в Токио, в храме Сэнсо-дзи в районе Асакуса. Это один из самых крупных таких фестивалей в Японии: миллионы людей выходят на улицы, чтобы воздать почести трем основателям самого древнего токийского храма. Участвует в праздновании и японский криминалитет.

Когда я подошел к храму в невыносимо жаркий субботний день, толпа увеличивалась с каждой минутой: старые, молодые – все были одеты в кимоно; хихикающие школьницы потягивали смузи из стаканчиков в форме лампочек, а немногочисленные туристы-гайдзины выглядели смущенными и слегка испуганными – возможно, из-за вида мужчин в фундоси, трусах типа стрингов, оставляющих незакрытой большую часть задницы. Я протиснулся вперед, чтобы лучше видеть происходящее.

Группа мужчин в фундоси – и нескольких женщин – несла на плечах что-то вроде миниатюрного макета храма, время от времени останавливаясь, чтобы похлопать в ладоши и прокричать что-то непонятное. Это были микоси – переносные святыни, в которых обитают божества или духи предков.

Процессии одна за другой выходили с территории храма на улицы и по заранее определенному маршруту двигались к конечной точке. Там несущих микоси ожидали закуски и холодное пиво в награду за тяжелые труды по умилостивлению богов.

К пяти часам звуки свистков и колокольчиков почти смолкли. Пора было возвращаться домой. Я повернул за угол, чтобы уйти из храмового квартала, – и в этот момент увидел их. В полном сборе.

Под надежной охраной огромного телохранителя, похожего на сумоиста, группа мужчин среднего возраста (у одного была повязка на глазу) сидела за столами, расставленными в переулке, к которым их подручные то и дело подносили ведерки со льдом и бутылки с алкоголем из только что подъехавшего белого микроавтобуса. Тут же носились дети с игрушечными пистолетами, как будто подражая папашам; постепенно появлялись новые участники, включая женщин – тоже покрытых татуировками. Я подошел к одному из мужчин, по виду боссу, и попросил разрешения его сфотографировать. Он улыбнулся, встал и быстро сдернул рубашку.

Охуеть. Нет, я, конечно, видел что-то подобное в кино – но не в жизни. Татуировки – сражающиеся в облаках драконы и чудовища – покрывали его тело, как одежда. Потом он повернулся, и я увидел изображение самурая на всю спину. Это была прямо сцена из «Крестного отца» – если бы крестный отец ел лапшу вместо спагетти и содержал тату-салон вместо того, чтобы пугать детишек апельсиновыми корками.

– То есть вы из якудза? – спросил я, решив на всякий случай уточнить, не набрел ли я случайно на встречу косплееров «Убить Билла».

– Да, – с ухмылкой ответил он. – Мы из якудза.

Они принадлежали к Сумиёси-кай – второму по численности преступному клану в Японии. Но для людей, чей фирменный стиль заключался в отрезании друг другу пальцев, они казались довольно дружелюбными. Члены якудза могут позволить себе такую открытость, потому что им нечего скрывать. Дело в том, что в стране восходящего солнца быть гангстером не запрещено. Их терпят как необходимое зло, чтобы сдерживать остальных преступников – ну и в качестве архаичного наследия феодального прошлого Японии. Если вам нужно их найти, достаточно поискать их офис на гугл-мэпс.

Слово «якудза» происходит от числа «я-ку-сан» (8–9–3), самой неудачной комбинации в одной карточной игре. Это означает, что члены якудза рождаются лузерами, – и действительно, многие из них – потомки мигрантов из Китая или Кореи и выходцы из низших слоев японского общества, касты буракуминов.

Для так называемых лузеров члены якудза выглядят довольно устрашающе – но не очень похожи на среднестатистического западного бандоса с партаком «Thug Life» на лбу. Тела членов якудза украшают традиционные тату, ирезуми, с изображениями мифологических созданий, драконов и демонов. У некоторых не хватает пальцев – это форма принесения извинений, поскольку в японском криминальном мире, если ты по ошибке ломанул чей-то игральный автомат, считается недостаточным просто упасть на колени и повыть, как нашкодивший ребенок перед Санта-Клаусом.

Якудза выросла из бродячих банд жуликов, шулеров и грабителей феодальной эпохи, но по-настоящему расцвела во время американской оккупации Японии, когда, объединив усилия с ультраправыми группировками и ЦРУ, оказалась полезной для борьбы с комми. Позднее, во время «финансового пузыря» 1980-х, якудза начала постепенно проникать в мир больших корпораций при помощи сомнительных кредитов и сделок с недвижимостью: она предлагала свои услуги по устрашению съемщиков в интересах нечистоплотных арендодателей.

По мере роста прибылей росли и ставки, что привело к серии кровавых войн, включая раскол в самом большом криминальном синдикате страны, Ямагучи-гуми, из-за которого погибли 25 гангстеров. В 1985 году босс синдиката Масахиса Танека и двое его высокопоставленных помощников ждали лифта, выйдя из квартиры его девушки в Осаке; в этот момент появились нанятые отколовшейся группировкой киллеры и изрешетили их пулями. Вскоре на Гавайях был арестован брат Танеки – при попытке обменять партию героина и мета стоимостью 56 миллионов долларов на сотню пистолетов, пять пулеметов и три РПГ. Впрочем, его вскоре отпустили: брат Танеки уверял, что он простой японский бизнесмен и приехал на Гавайи, чтобы забукировать Майкла Джексона. Война закончилась только в 1989 году, когда в море недалеко от тихоокеанского острова Сайпан обнаружили тело босса отколовшейся группировки – со сломанными ребрами, отрезанными ушами, языком и средним пальцем и пулей в голове.

Якудза занималась наркотиками, оружием, рэкетом и выдачей кредитов под огромные проценты. В 1980-х годах также пользовался популярностью особый (и очень японский) вид корпоративного шантажа под названием сокайя, когда якудза покупала достаточное количество акций компании, чтобы получить допуск на ежегодное собрание акционеров. Там эти люди начинали вести себя как полные мудаки, орать, не давая никому вставить слово, и выдвигать обвинения против менеджмента, пока им не соглашались заплатить. Некоторые кричали «Банзай!» и «Да здравствует император!» – сложно представить себе более нелепый способ вымогательства.

А еще есть сутенерство. Рядом с районом, где я остановился в Осаке, Нисинари, был квартал красных фонарей в амстердамском стиле: кавайные японочки в костюмах пикачу сидели у дверей под присмотром мамы-сан и зазывали клиентов. Поскольку квартал не относится к местам, официально зарегистрированным как район оказания сексуальных услуг (проституция в Японии де-факто легализована), на карте он значится как «ресторанная ассоциация Тобита Синчи». Это означает, что ты не платишь за секс, – вместо этого мама-сан приносит тебе тарелку ОЧЕНЬ дорогой лапши и стакан не менее дорогого саке. А неподалеку всегда присутствуют несколько джентльменов в броских костюмах – если внезапно решишь, что не голоден, они быстро займутся улучшением твоего аппетита.

Ну и о наркотиках. За несколько десятилетий до того, как «Аль-Каида»[48]48
  Запрещена в России. – Прим. ред.


[Закрыть] позаимствовала у них идею для одиннадцатого сентября, японские пилоты-камикадзе вреза́лись в боевые корабли США в Тихом океане, унося с собой тысячи американских моряков. Конечно, они приносили себя в жертву из соображений преданности императору, но на тот случай, если ее окажется недостаточно, у них было кое-что для облегчения последнего вылета – метамфетамин, «кристаллический мет» или «лед», изобретенный японским химиком Акирой Огатой в 1919 году. Сегодня этих торчебосов-самоубийц почитают в токийской святыне Ясукуни как синтоистских богов[49]49
  Джихадисты позаимствовали у японцев не только идею мученической смерти. В 2014 году, когда ИГИЛ (запрещенная в России террористическая организация) вело наступательную войну в пустыне, его боевики закидывались каптагоном, препаратом типа спидов, изготовленным в Болгарии.


[Закрыть].

И союзники, и нацисты тоже не обходились без стимуляторов: берлинские фабрики произвели 35 миллионов «энергетических таблеток» для одного только вторжения во Францию в 1940 году. Гитлер, некурящий трезвенник и вегетарианец, считал употребление наркотиков одним из проявлений еврейского вырождения и отправлял наркоманов в концлагеря. Но, как ни странно, он был человеком, которого несложно представить шатающимся в три часа ночи по аналогу Бергхайна[50]50
  Легендарный берлинский техно-клуб, открытый в 2004 году. – Прим. ред.


[Закрыть] 1930-х и корчащим рожи (с его усами это должно было выглядеть особенно эффектно) из-за ежедневного потребления спидов и морфина по назначению его личного врача, Теодора Морелла. Однажды, закинувшись метом, фюрер позвонил Муссолини и разразился монологом, который продолжался три часа без остановки.

Да, от мета люди всегда часами несут всякую хуйню. Это мощный стимулятор, на котором человек может не спать несколько дней, заниматься фантастическим тантрическим сексом и убираться в доме с одержимостью серийного убийцы. Но когда эффект заканчивается, наступает чудовищный отходняк, поэтому человеку постоянно надо еще и еще. Глазом не успеешь моргнуть – и у тебя вываливаются зубы, ты не спал неделю, а из зеркала на тебя смотрит император Палпатин.

Но Японии не удалось доскакать на ледяной лошадке до победы, и в 1945 году страна лежала в руинах. Огромные запасы мета для камикадзе оказались на черном рынке, попав в основном в руки якудза. Как и кокаин, мет способствует агрессии и паранойе, и государству стало быстро понятно, что употребление мета населением, травмированным ковровыми бомбардировками и империалистической военной пропагандой, – не самая лучшая идея. Метамфетамин запретили в 1951 году, но из-за странных особенностей японской культуры эта страна остается единственным местом в мире, где тяжелые наркотики распространены больше легких. 80 % обвинительных приговоров по наркотическим делам связаны со стимуляторами – любимыми наркотиками японских служащих. Спиды садятся на стремительный современный японский образ жизни, как перчатка на руку: людям нужно то, что помогает им продержаться двадцать часов на работе, а не марихуана, с которой только и зависать в офисном туалете.

В США мет оставался легальным до 1970 года: его принимали скучающие домохозяйки для снижения веса и дальнобойщики, чтобы не заснуть на длинных перегонах с побережья на побережье. После этого рынок одно время контролировали байкеры, которые варили мет на трейлерных стоянках с помощью спичек и микстуры от кашля. Приготовление мета требует осторожности – химики в кожаных куртках часто превращались в пылающие факелы, что-то напутав в рецепте. С тех пор законы, регулирующие доступ к ингредиентам, ужесточились, и, как известно любому фанату сериала «Во все тяжкие», в наши дни основная проблема любого варщика состоит в том, чтобы найти нужные химикаты.

За последние полвека Япония постепенно приняла жесткие антинаркотические законы, предусматривающие до пяти лет строгого заключения за хранение. Частично это связано с послевоенной эпидемией употребления мета; частично – с американской борьбой против «косякового безумия», унаследованной за годы оккупации; частично – с самой японской культурой, которая отличается высокой степенью конформизма. Японцы очень законопослушны. Никто не подвергает сомнению Правила, а нарушение Правил – это Очень Плохо. В 2017 году самурайский фильм с Рё Хасидзумэ в главной роли был снят с проката и позже выпущен в новой версии, где все сцены с участием Хасидзумэ были вырезаны (как это сделали с Кевином Спейси[51]51
  Сцены с участием Кевина Спейси были вырезаны из фильма «Все деньги мира», после того как актера обвинили в сексуальных домогательствах. Летом 2019 года со Спейси сняли обвинения. – Прим. ред.


[Закрыть]) – из-за того, что его арестовали с метом. То есть как если бы его признали виновным в сексуальном насилии. Такие скандалы на грани истерики изгоняют потребителей наркотиков из приличного общества и толкают их в объятия плохих парней.

Кенни не похож на маньяка-убийцу. Вообще-то он даже довольно красив. Мы встретились с ним в реабилитационной клинике в Маниле, и он рассказал мне свою историю.

«По происхождению я – наполовину испанец, наполовину филиппинец. Мой отец был испанец с тяжелым нравом, он избивал меня до тех пор, пока я не начинал блевать, а потом заставлял съесть собственную рвоту. Мама постоянно думала о том, чтобы уйти из этого несчастливого брака, и в один день мы сбежали в Японию. Там она встретила японца, который обращался со мной как с родным сыном.

Но, когда мне было тринадцать, мой отчим умер, и всего через месяц мать нашла себе другого. В знак протеста я начал драться. Мне это нравилось. Я стал курить в школе, другие дети меня боялись. Я даже с учителями лез в драку».

Но судьба припасла для мятежного подростка кое-что покруче. В шестнадцать он убил в школьной драке свою первую жертву – другого ученика. Его девушка была беременна, и Кенни пришел в полицию с повинной, но провел в тюрьме всего год, поскольку был еще несовершеннолетним. Тут-то на него и обратила внимание организация, которой могли пригодиться его таланты, – японская мафия.

Ее основной вид деятельности – наркоторговля. У партнера Кенни была метамфетаминовая лаборатория на Филиппинах, а Кенни перевозил товар в Японию и иногда работал с иранскими пушерами. Иранцы начали приезжать в Японию как трудовые мигранты в 1980-х, после ирано-иракской войны, и в основном оседали в районе Токио. С этим был связан побочный бизнес якудза – кидать и грабить дилеров.

«Мы знали, что иранцы гребут деньги лопатой, но положить их в банк не могут, потому что у них обычно просрочены визы, так что они хранят наличность у себя дома или в машине. В общем, мы убивали иранских пушеров и забирали деньги себе. Тела мы расчленяли, сжигали, кости растирали в пепел и смывали его в океан», – объяснил Кенни, сопровождая свой рассказ наглядными жестами.

Грабежи – обычное дело в мире наркотиков. Марк Брэндон Рид по прозвищу Мясник, гроза преступного сообщества Австралии, сказал однажды: «Кто захочет ограбить простого парня на двадцать баксов, если можно ограбить дилера на 100 000 – и он не пойдет в полицию?»

«Мать узнала, чем я промышляю, и сказала: „Прошу тебя, прекрати; я буду больше работать, только перестань этим заниматься“. Тогда я понял, что со своим бунтарством опустился куда ниже нее».

Кенни вернулся на Филиппины, где пошел изучать английский и нашел себе непыльную работенку – бухгалтером в транснациональной корпорации. Но когда его отправили в Японию в качестве представителя компании, его тут же задержали иммиграционные службы, которые знали о его связях с организованной преступностью. Отсидев три месяца, Кенни был депортирован домой. Там он взялся за старое – принялся курить крэк и однажды чуть не зарезал человека насмерть, после чего родные положили его в клинику.

И хотя большинство людей не занимаются тем, что расчленяют дилеров и топят их останки в Токийском заливе, в остальном история Кенни довольно типична. Чудовищами не рождаются – ими становятся. Кенни рос в небезопасной среде и постоянно подвергался насилию, поэтому стал причинять боль окружающим – точно так же, как его отец причинял боль ему. Я его не оправдываю, но, чтобы прервать эту цепь насилия, нужно понимать, как она началась.

Убийцы будут существовать при любых законах, но черный рынок наркотиков позволяет еще и наживаться на этом, извлекая прибыль из их пороков. И даже если вы не родились хладнокровным киллером, вам придется им стать, потому что таковы правила игры. И самое хреновое, что чем лютее насилие, тем лучше оно вознаграждается. И в этом мире есть одна компания, которой боятся даже якудза.

20 марта 1995 года в токийской подземке террористы проткнули пять заранее заготовленных пакетов со смертоносным нервно-паралитическим газом зарином. Тысячи пассажиров забились в конвульсиях с пеной изо рта. В этом теракте, самом крупном в истории Японии, погибло тринадцать человек. Ответственность за это несут члены секты «Аум Синрикё». В переводе ее название означает «учение истины». В этом религиозном культе перемешаны идеи, заимствованные из буддизма, научной фантастики и апокалиптического христианства. Своей целью «Аум Синрикё» называла ни много ни мало конец света.

Руководил сектой наполовину ослепший отставной инструктор по йоге Сёко Асахара, продвигавший свои идеи об апокалиптических войнах будущего и всемирных заговорах через аниме и мангу. Чтобы верить во всю эту чушь, нужно совсем съехать с катушек – впрочем, большинство членов секты как раз такими и были. Во время рейда на их общину у подножия горы Фудзи полиция обнаружила оружейные мастерские, запасы зарина и лаборатории для изготовления кристаллического мета, сыворотки правды[52]52
  Сывороткой правдой называют целый ряд психоактивных веществ, ослабляющих волю, однако чаще всего под этим словосочетанием проходят препараты из группы барбитуратов. – Прим. ред.


[Закрыть] и ЛСД. Сам Асахара был большим поклонником последнего и лично назначал дозы новым последователям, принимая их в семью.

Кроме того, члены секты продавали наркотики якудза, но после атаки в токийском метро гангстеры поняли, что водиться с этими фанатиками может выйти себе дороже. Месяц спустя Хидео Мураи, министр науки и технологии в «правительстве» Асахары и руководитель программы по изготовлению наркотиков и химического оружия, погиб в результате слишком близкого знакомства с режущей кромкой ножа при выходе из штаб-квартиры секты на глазах у толпы шокированных репортеров, снимавших происходящее в прямом эфире. Предположительно убийство было осуществлено группой «ультраправых активистов» (а на самом деле – бойцом якудза корейского происхождения).

Кокаин, опиум, каннабис и даже алкоголь существуют в дикой природе. А вот над метом и кислотой потрудилась не мать-природа, а безумные химики, задавшись целью открыть человеку третий глаз. ЛСД – это диэтиламид d-лизергиновой кислоты, мощный психоделик, созданный швейцарским химиком по имени Альберт Хофман. В 1943 году Хофман принял препарат в лаборатории, и по дороге домой его накрыло. Наверное, это было жутко: только что ты ехал на велосипеде – и вот уже улепетываешь от толпы межзвездных клоунов в антураже картины Дали. Хофман решил, что он умирает.

Дай пять, чувак! Мой собственный трип длиной в шесть часов я запомнил на всю жизнь. Принимать кислоту нужно в безопасном, комфортном месте – например, на солнечном лугу теплым летним днем, в компании близких друзей. Я же купил двойную дозу у чувака, наряженного колдуном, в темном и грязном ночном клубе, в одном из самых убогих и погрязших в преступности районов страны. В следующие шесть часов я наблюдал, как путаются мысли, как время скачет взад и вперед, как барная стойка растягивается в бесконечности, а люди, вместо того чтобы говорить нормальными предложениями, без конца бормочут «смурфсмурфсмурсмурфсмурф» (зря я в тот день посмотрел «Смурфиков!»). Сейчас это кажется смешным, но, когда ты реально пытаешься понять, что они говорят, это дико раздражает. В конце концов мне это надоело и я взял такси. К тому моменту, как я добрался до дома, уже немного отошел и более или менее вернулся в реальность, но, когда мама открыла мне дверь, у нее была гигантская мультяшная голова и крошечное туловище.

В 1950-х в ЦРУ начали проводить засекреченные эксперименты, связанные с воздействием ЛСД на людей и поиском возможностей манипулирования сознанием. Проект известен под кодовым названием «МК-Ультра». Один из сценариев был заимствован прямиком из примитивной порнухи 1970-х: специально нанятые проститутки должны были заманивать ничего не подозревающих мужчин в конспиративные квартиры и там подсовывать им ЛСД, а агенты ЦРУ наблюдали за происходящим через одностороннее зеркало. И, как будто сама по себе идея недостаточно пошлая, этой подпольной сети борделей даже присвоили специальное название – операция «Полуночный оргазм» (Operation Midnight Climax).

Судя по отчетам, некоторые агенты сами употребляли предназначенный для испытуемых товар.

«Я от души вкалывал на этом поприще, потому что это было чертовски весело. Где еще может полный жизни американский парень лгать, убивать, мошенничать, воровать, насиловать и мародерствовать с дозволения и благословения Всевышнего?» – написал Джордж Уайт, бывший агент ФБР и участник проекта «МК-Ультра», в записке своему начальнику.

Главная разведывательная служба в мире перестала платить шлюхам только после того, как нашлись желающие принимать дурь по собственной инициативе. Писатель Кен Кизи стал одним из добровольцев «МК-Ультра», когда учился в Стэнфордском университете, и на основе этого опыта создал книгу «Пролетая над гнездом кукушки». Позднее Кизи стал путешествовать по всей стране в разрисованном школьном автобусе с группой единомышленников, известных как «Веселые проказники». Они устраивали вечеринки – так называемые Кислотные тесты, где все участники принимали ЛСД. Так своими экспериментами ЦРУ невольно положило начало движению хиппи.

Несмотря на зловещую ауру, созданную действиями «Аум Синрикё» и экспериментами ЦРУ, ЛСД – относительно безобидное вещество (только не нужно садиться за руль, играть с острыми предметами и управлять тяжелой техникой). Для манипуляций сознанием оно не годилось, зато действительно открывало ум для новых способов мышления. Обдолбанный гарвардский профессор по имени Тимоти Лири слегка увлекся и заявил, что, если все – начиная с руководителей государств и заканчивая детьми – будут принимать кислоту, наступит райская новая эпоха – нью-эйдж. Эту идею сочли, черт побери, антиамериканской, и в 1966 году ЛСД запретили.

Посидев немного в тюрьме за хранение наркотиков («Черные пантеры» очень быстро организовали его побег, объявив, что Лири примкнул к революционному движению), Лири отправился в Алжир и Европу, где его удерживал в заложниках швейцарский оружейный барон. В конце концов ФБР удалось поймать его в Афганистане и переправить обратно в Штаты, где его посадили в соседнюю камеру с Чарльзом Мэнсоном. Лири умер в 1996 году. К тому времени сын отрекся от него, а дочь, которую он пичкал наркотой с самого детства, сошла с ума и наложила на себя руки.

История жизни Тимоти Лири мрачна и безрадостна, но она может наглядно продемонстрировать, как в Америке 1960-х наркокультура сплеталась с антирасистским, антивоенным и антикапиталистическим движениями, которые изменили облик страны.