Текст книги "Поцелуй рыцаря"

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Туфли от Маноло Бланика, безусловно, радовали глаз роскошным дизайном, но, покидая бальную залу дворца в час ночи, Изабелла лишь желала, чтобы они точно так же радовали ее уставшие ноги. Она задержалась еще пару минут на верхней ступени лестницы, в последний раз позируя фотографам. Изабелла буквально падала с ног от усталости, но улыбка, как всегда, вышла сияющей и обаятельной. Было бы крайне нежелательно, если бы, открыв на следующий день газеты, страна увидела свою принцессу с кислой миной на лице.

Закончив с фотографами и убедившись, что вокруг никого нет, Изабелла с наслаждением потянулась и зевнула. Все, на сегодня хватит. Теперь ей осталось последнее испытание – одолеть длинный коридор, отделявший залу от ее личных покоев. Приподняв подол, она сняла модные туфли и с удовольствием ступила на прохладный дворцовый пол. Следующее мероприятие только в восемь часов утра, и еще есть время отдохнуть. Хорошо, что во время торжественного ужина ей удалось улучить пару минут и проведать племянников, сыновей Федерико, – четырехлетнего Артуро и двухлетнего Паоло. Она даже успела прочесть им на ночь сказку. И хотя малыши пришли в восторг от ее короткого визита, они явно еще очень тоскуют по маме, особенно Артуро.

Пожелав спокойной ночи охраннику, к счастью не заметившему у нее в руках дорогих туфель, Изабелла прошла в покои. Федерико тоже еще не оправился от столь неожиданной кончины молодой жены, однако он взрослый мужчина и должен сам решить свои проблемы. Если же ему захочется обсудить их с сестрой, он всегда знает, где ее найти. Может быть, тогда он опять захочет разделить с ней ее придворные обязанности.

Женившись, их старший брат, принц Антонио, на дворцовых приемах стремился вести себя так, чтобы все внимание окружающих в первую очередь было сосредоточено на его жене. Их младший брат Стефано, долгие годы, словно от чумы, бегавший от любых официальных мероприятий, только в последнее время, поощряемый своей невестой Амандой, начал приобщаться к дворцовой жизни. Но и он, подобно старшему брату, старался затеряться на фоне находившейся рядом женщины. Федерико же, даже при жизни Лукреции, на официальных мероприятиях предпочитал быть рядом с Изабеллой, не только составляя ей компанию, но и спасая от слишком настырных кавалеров. Его помощь очень пригодилась бы сегодня, когда она пыталась отделаться от одного назойливого итальянского банкира, вопреки всем правилам приличия пригласившего ее на третий танец. Несмотря на настырность, молодой человек был, видимо, не на шутку напуган собственной смелостью и от страха постоянно потел. Даже сквозь платье она чувствовала его потные ладони.

Открыв дверцу шкафа, Изабелла убрала туфли на специальную полку. Вряд ли она еще когда-нибудь захочет их надеть. Проигнорировав украшенную дорогим кружевом ночную сорочку, приготовленную для нее горничной, Изабелла достала с полки другую, проще и удобнее, и принялась освобождаться от вечернего платья. От усталости у нее слипались глаза, поэтому нечего было и думать о том, чтобы перед сном еще раз перечитать сделанные накануне отлета в Бостон наброски речи о пользе благотворительной работы, которую она собиралась произнести перед учениками католического колледжа. Придётся заняться этим утром в лимузине, пока шофер будет везти ее в колледж.

Господи, этот настырный итальянец с потными руками отнял у нее последние силы! Так и не переодевшись, она повалилась на кровать и закрыла глаза. Мысли ее занял совсем другой мужчина. Вот Ник Блэк вальсирует с ней по паркету королевской бальной залы. В отличие от скованного итальянского банкира он держится уверенно, нашептывает ей на ухо нежные слова, ласкает сильной рукой ее обнаженные плечи. И при этом не оставляет потных следов на дорогом платье…

Господи, она же совсем забыла, что хотела зайти перед сном в хранилище и занести каталог! Неимоверным усилием воли подняв себя с постели, Изабелла вынула из шкафа пару домашних туфель без задников и отправилась в кабинет отыскивать нужные бумаги. Отчаянно борясь с зевотой, в вечернем платье, которое так и не успела снять, и с зажатым в кулаке каталогом она отправилась к хранилищу полутемными коридорами дворца.

Ник выдвигал ящики, занимавшие очередную полку стеллажа, наполняя хранилище запахом пыли и старинных пергаментов. Внутри лежали пожелтевшие от времени свитки, возможно хранящие информацию, от которой зависела его судьба. Ведь должно же где-то сохраниться хотя бы несколько строк о проклявшей его рыжеволосой колдунье. Что с ней сталось после их встречи? Покинула ли она пределы страны? Дожила ли, как и он, до этих дней или, став жертвой инквизиции, сгорела на костре?

Ник переходил от стеллажа к стеллажу, методично исследуя каждый предмет или свиток. Чтобы не задохнуться от пыли, ему пришлось открыть единственное окно, через которое в подвал проникал свежий ночной ветерок, доносивший из сада музыку и смех. Ник хорошо знал внутреннее расположение дворцовых помещений и понимал, что гости собрались в королевской бальной зале. И хотя в правление короля Бернардо такой залы еще не существовало, сегодняшний прием, скорее всего, мало чем отличался от балов, которые устраивали в замке несколько веков назад. Ему даже казалось, что он слышит звон бокалов при каждом новом тосте и шуршание туфель по натертому до блеска паркету.

На одном из подобных балов он сам когда-то познакомился с Колеттой: ее тогда только взяли в свиту королевы. И хотя в те времена не пили шампанского, а чашу с вином пускали по кругу, гости, в сущности, испытывали те же эмоции, что и их далекие потомки. Беспечный смех молодости, страстный шепот на ухо партнерши, сулящий рай, первое признание в любви, ликование по случаю того, что ты приглашен на торжество во дворец к сильным мира сего. Даже когда они с Колеттой поженились, они продолжали исполнять свои придворные обязанности: она месяцами жила в замке при королеве, а он был на службе у короля, сражаясь с врагами Сан-Римини. Когда же он возвращался из дальних походов, Колетта ждала его дома, в принадлежавшем им небольшом коттедже, и они любили друг друга, пока не приходил черед новой войны.

Так было бы и дальше, если бы в том проклятом лесу он не встретился с Руфиной. Эта встреча изменила привычный ход их с Колеттой жизни, оторвав от всего, к чему они стремились: сначала от королевского дворца, затем от собственного дома. Ник давно смирился с тем, что ему недоступно простое человеческое общение, но здесь, среди предметов, оставшихся от эпохи, в которой он родился, под приглушенный смех и шепот былые чувства вновь стали оживать в нем.

К счастью, прием подходил к концу и парочки, уединившиеся в саду для поцелуев и нежных признаний, начали постепенно расходиться. Желая отогнать воспоминания, Ник поспешил вернуться к прерванной работе. Он раздумывал над тем, как лучше вскрыть заинтересовавший его ларь, чтобы не испортить старинной обшивки, когда входная дверь скрипнула. Бросив быстрый взгляд на часы, все еще показывавшие бостонское время, Ник прикинул разницу между Бостоном и Сан-Римини – в королевстве шел второй час ночи.

Ник положил на пол лом, с помощью которого вскрывал заколоченные ящики, и, осторожно обходя сваленные в центре подвала вещи, направился к двери. Он буквально врос в пол от неожиданности, не дойдя всего нескольких шагов до ступеней: в отливавшем лунным блеском серебристом платье над его рабочим столом склонилась Изабелла ди Талора.

Распущенные каштановые волосы, освещенные проникавшим из коридора светом, производили впечатление ангельского нимба. Казалось, она спустилась прямо с небес. Ник почувствовал, как по телу разливается жар. Ухватившись за крышку старинного надгробия, он молился, чтобы Господь послал ему сил выдержать это испытание. Если бы Руфина могла видеть его в этот момент, даже она пожалела бы его.

– Похоже, вы хорошо провели время, принцесса, – вырвалось у него.

– Господи! – Изабелла повернула к Нику испуганное лицо. – Вы до смерти меня напугали!

– Я же предупреждал, что буду работать в хранилище в любое время суток. – Ник подошел ближе, не в силах сопротивляться желанию, которое эта женщина пробуждала в нем с первых минут знакомства. – Были на вечеринке? – Он кивнул на вечернее платье и дорогое бриллиантовое колье, украшавшее шею.

– На благотворительном ужине.

– Все равно, должны были неплохо повеселиться, если гулянье продолжалось так долго.

Ник на секунду задумался, пытаясь вспомнить, не слышал ли он ее волшебного голоса среди голосов, долетавших из сада. Почему-то он сомневался, что она способна на такое времяпровождение.

– Да, все прошло очень удачно, – с трудом подавив зевок, произнесла принцесса. – Нам удалось собрать почти полмиллиона лир на нужды Красного Креста. На эти деньги организация сможет продолжить свою деятельность на Балканах. Люди там очень нуждаются в медицинской помощи.

Вот так: Красный Крест и Балканы – это вам не любовные признания под луной.

– Звучит не очень весело, ваше высочество. – Определенно, если бы она провела вечер с возлюбленным, он бы понял это по ее лицу.

– Ничего удивительного. За свою жизнь я успела посетить такое количество подобных мероприятий, что они давно слились в моей памяти в одну сплошную череду. Конечно, мое присутствие помогает организаторам собрать нужные средства, но последнее время я посещаю такие приемы чисто по инерции – выхожу к гостям, улыбаюсь, говорю нужные слова, пожимаю руки нужным людям, и все это только для того, чтобы, вернувшись к себе, узнать от секретаря, что на следующий день мне предстоит делать то же самое, но уже в другом месте. – Она внезапно замолчала, явно сожалея, что разоткровенничалась с малознакомым человеком. – Прошу вас, забудьте обо всем, что вы только что слышали, Ник. Я очень устала – вероятно, в этом все дело.

– Вам удалось хотя бы немного вздремнуть после возвращения во дворец, принцесса?

Она отрицательно качнула головой.

– Тогда сделайте божескую милость, объясните мне, что вы делаете здесь в это время? Вам давно пора быть в постели, ваше высочество! – Если она и дальше будет стоять перед ним в этом серебристом платье, он рискует окончательно потерять контроль над собой.

– Мне казалось, мы уже решили, как вам стоит ко мне обращаться, Ник, – устало улыбаясь, заметила она.

– Решили, но это не отменяет моих слов: вам давно пора быть в постели.

– Я всего лишь хотела занести вам каталог, о котором вы просили Нерину, вот и все.

– Неужели это не могло подождать до завтра?

– У меня назначено несколько встреч на первую половину дня, так что пришлось бы ждать до вечера, а со слов Нерины я поняла, что каталог нужен срочно. – Она старательно избегала его взгляда. – Вам удалось найти еще что-нибудь интересное, кроме меча, за это время?

«Да, вас».

– Я пока осматриваюсь на местности, принцесса.

– Значит, каталог придется как нельзя кстати. Боюсь, в ближайшие дни у меня не будет времени для встречи с вами, поэтому, если что-нибудь понадобится, дайте знать Нерине, и она все устроит. Если же вы решите передать что-нибудь музейному совету…

– Зачем вы все это делаете, принцесса? – Его неожиданный вопрос прервал ее на полуслове.

– Делаю что?

– Да все это. – Он махнул рукой в сторону жилого крыла дворца. – Вы не спали бог знает сколько времени, провели вечер среди целой толпы посторонних людей, ваш завтрашний день расписан по минутам, при том, что вы только сегодня утром вернулись из поездки в другую страну. Еще раньше вы дали согласие лично курировать мою работу в хранилище, хотя могли бы назначить для этого другого человека. В довершение всего на ваших плечах лежит забота обо всех, кто живет в этом дворце, начиная со взрослых братьев и заканчивая многочисленными подчиненными. Вы ведете себя так, словно без вашей помощи они не смогут прожить ни дня. Зачем вам все это?

Принцесса странно посмотрела на него, и на какой-то момент Нику показалось, что она сейчас повернется и уйдет: он позволил себе недопустимую вольность в обращении с особой королевской крови.

– Я делаю это, потому что могу, – помолчав, ответила она. – И потому что мне нравится это делать. Вы знаете, сколько маленьких девочек в детстве мечтают быть принцессами. Им кажется, будто принцессы только и делают, что наряжаются в пышные платья, танцуют на балах и ждут принцев, готовых ради них совершить любые подвиги. В реальности же все совсем иначе, вместе с титулом на тебя возлагается огромная ответственность. Поэтому, даже если твои ноги гудят от усталости, а глаза слипаются из-за того, что ты несколько ночей провела без сна, что-то вот здесь, – принцесса дотронулась до того места на груди, где билось сердце, – заставляет тебя вскинуть голову и идти туда, где тебя ждут. От этого зависит благополучие тысяч людей, чье безоговорочное доверие ты не вправе обмануть.

– Но вы вряд ли сможете помочь всем этим людям, если надорвете себе здоровье таким плотным графиком, – возразил он.

– Когда вы любите кого-то всем сердцем, то готовы ради этого человека на все. И при этом абсолютно неважно, каких личных жертв требует от вас такая любовь. А я люблю свою семью и свою страну и ничего не пожалею ради их блага. – При этих словах лицо принцессы осветилось особым внутренним светом. – И с этим уже ничего не поделаешь.

Для человека, видевшего мир, принцесса Изабелла обладала душевной чистотой, которая не могла не удивлять Ника. Еще в Бостоне он понял, что имеет дело не просто с умной женщиной, а с женщиной, привыкшей самостоятельно принимать серьезные решения. Но, несмотря на весь свой интеллект, на способность проникать в самую суть человеческой натуры, она все еще верила, что мир можно изменить.

– Жизнь так коротка, а вы так прекрасны, принцесса. Вы столько думаете о других, что у вас совсем нет времени подумать о себе.

Ник коснулся кончиками пальцев ее нежной щеки. Ему была знакома такая жертвенность. Он сам принял участие во многих сражениях, не однажды рисковал жизнью по первому же слову короля Бернардо, чтобы у них с Колеттой было все, о чем они мечтали. Но при этом он имел в виду исключительно собственный интерес.

– Я счастлива тем, что делаю, – почти шепотом проговорила Изабелла.

– Но такой образ жизни обрекает вас на одиночество.

Ник попытался вспомнить все, что когда-либо слышал или читал о принцессе Изабелле. Хотя бы раз где-нибудь упомянули о том, что ее видели с приятелем? Есть на свете такой папарацци, которому посчастливилось снять ее высочество целующейся с мужчиной? Он помнил массу подобных историй, в которые были замешаны ее братья: о принце Антонио, до свадьбы заслужившем репутацию принца-плейбоя; о принце Стефано, колесящем по Европе в сопровождении веселой ватаги таких же, как он, легкомысленных отпрысков аристократических семейств; о принце Федерико, женившемся на богатой и элегантной леди Лукреции. Но ровным счетом ничего не было сказано о личной жизни Изабеллы.

– Нет, – возразила она, словно стараясь прежде всего убедить саму себя. – Мне никогда не бывает одиноко, ведь у меня замечательная семья. Мы с отцом большие друзья, да и…

– Это не то, что я имел в виду, принцесса. – Ник понял, что попал в самую точку. Не дав ей опомниться, он наклонился и запечатлел на губах Изабеллы самый легкий, самый нежный поцелуй из всех, которые когда-либо дарил женщинам. – Вам пора в постель, принцесса, – с трудом заставив себя оторваться от ее мягких теплых губ, проговорил он. – Хороший сон – это самое малое, что вы заслужили.

Если она еще задержится в хранилище, Ник не ограничится одними поцелуями. Между тем сейчас ему никак нельзя идти на поводу у своих чувств. До тех пор, пока он не отыщет Руфину, он не может думать о серьезных отношениях ни с одной женщиной. Именно такое обещание дал Ник себе в тот день, когда потерял Колетту.

– Вы правы, мне действительно надо выспаться.

Она отстранилась, и Ник почувствовал, что ей так же трудно расстаться, как и ему. От всех этих переживаний у него ужасно разболелась голова. Достав из ящика рабочего стола предусмотрительно припасенную упаковку аспирина, он выдавил пару таблеток и проглотил.

– Я уже сказала, что несколько дней буду занята. Поэтому, если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь к Нерине. Хотела бы также напомнить, что следующее собрание музейного совета состоится через две недели. Постарайтесь, чтобы к этому времени вам было чем порадовать наших профессоров. С вами все в порядке, Ник? – добавила она, кивнув на полупустую упаковку аспирина, которую он вертел в руке.

– Все нормально, принцесса. Просто в юности я перенес небольшое сотрясение мозга, и оно до сих пор о себе напоминает.

Изабелла покинула хранилище. Ник слышал, как каблуки ее туфель простучали сначала по каменной лестнице, затем по мраморному полу коридора. Если бы он мог совсем не думать о ней!

ГЛАВА ПЯТАЯ

Вынув из подставки орехового дерева «паркер» с золотым пером, Изабелла приступила к просмотру корреспонденции, ежедневно поступавшей во дворец на ее имя. Наибольшего внимания заслуживали письма от канцлера Германии и итальянского премьер-министра, с которыми она состояла в дружеской переписке; кроме того, требовалось ответить на восемь приглашений частного характера и продиктовать тридцать шесть благодарственных писем. Позвонив, Изабелла распорядилась, чтобы ей принесли второй за утро кофейник.

В соответствии с распорядком дня, заботливо отпечатанным накануне Нериной, остаток утра Изабелле предстояло провести за серией примерок для Джорджа Армани, чей дом моды получил право сшить для нее несколько вечерних платьев к Венецианскому фестивалю. Затем шел черед платьев от Версаче, одно из которых Изабелла собиралась надеть на благотворительный бал в поддержку Королевского научного фонда, патронируемого лично принцем Антонио. Второе шилось для торжественного обеда, устраиваемого королевской семьей в честь последнего нобелевского лауреата по химии, бывшего родом из Сан-Римини.

Старинные дедовские напольные часы, украшавшие небольшой кабинет принцессы, только-только пробили половину восьмого, но рабочий день Изабеллы начался уже больше часа назад.

Пробежав для верности еще раз глазами список запланированных на сегодня дел, Изабелла вторично удостоверилась в том, что среди них нет таких, которые могли бы привести ее к хранилищу и засевшему там Нику. Они не виделись уже около двух недель, и избегать встречи с ним дальше она просто не имела возможности. Вертя в руках карточку с приглашением от итальянца, не дававшего ей прохода на благотворительном балу в поддержку Красного Креста, она думала о Нике. Стоило ей закрыть глаза, и она видела его лицо так отчетливо, как если бы он стоял перед ней. А воспоминания о его поцелуе, нежном и обещающем, не давали ей спать эти недели. В глубине души Изабелла знала: захоти Ник большего, и она, вопреки здравому смыслу, с радостью пойдет ему навстречу.

Она еще раз перечитала приглашение итальянца. Десятки мужчин – молодых, богатых, привлекательных – каждый день заваливали ее предложениями провести вечер в их компании. Как правило, претенденты происходили из старинных аристократических семейств, и не было ничего зазорного в том, чтобы принять такое приглашение. В конце концов, даже принцессы имеют право на личную жизнь. Но по причинам, ей самой непонятным, ее мысли занимал Ник Блэк.

– Как вы собираетесь решать вопрос с мистером Блэком, ваше высочество? – Умей Нерина подслушивать чужие мысли, она вряд ли смогла бы точнее угадать вопрос.

– С мистером Блэком? А в чем дело?

– Простите, ваше высочество, вы были так заняты, что мне просто не представилось возможности ввести вас в курс проблемы. Дело в том, что несколько дней назад мистер Блэк обратился ко мне с просьбой. Оказывается, всякий раз, когда ему требовалось расшифровать свои записи или отыскать необходимую информацию в Интернете, он вынужден был связываться со своим секретарем в Бостоне и просить ее выполнять эти поручения. В свою очередь мистер Блэк уверен, что работа продвигалась бы быстрее, будь компьютер с выходом в Интернет у него под рукой.

– И в чем же проблема, Нерина? Мне казалось, я потратила достаточно денег из королевской казны на то, чтобы дворец подключили к Интернету.

– Так и есть, ваше высочество, однако мистер Блэк отказывается пользоваться компьютерами из главного здания дворца, настаивая на том, чтобы сеть провели непосредственно в хранилище. Но, насколько мне известно, оно едва ли приспособлено для таких вещей.

– Совсем не приспособлено. Подвальная проводка с трудом выдерживает даже элементарное напряжение, нечего думать, что она выдержит мощность работающего компьютера.

– Именно это я и сказала мистеру Блэку, ваше высочество, однако он продолжал настаивать, и мне пришлось навести более тщательные справки.

– И что же вы выяснили, Нерина?

– Начальник коммуникационных служб дворца объяснил мне, что в принципе нет ничего сложного в том, чтобы заменить отработавшие свой срок подвальные кабели на новые. Однако прежде чем предпринять такой шаг, придется уведомить о нем его величество короля и членов Государственного исторического совета, под чьей охраной находятся все дворцовые помещения, включая хранилище. Только если они дадут положительный ответ, можно будет начать работы по переустройству подвальных площадей.

– Думаю, со стороны отца не последует возражений. Тем более что подвальные коммуникации действительно давно пора заменить. Но вот с Советом будет все не так просто.

С раннего детства Изабелла слышала истории о том, какую тяжелую войну пришлось выдержать ее деду в конце шестидесятых годов, чтобы получить разрешение Совета на обновление обстановки в гостевых апартаментах дворца. Да не далее как в прошлом году она сама потратила больше полугода, пытаясь убедить членов Совета согласиться на вполне невинные работы по усовершенствованию вентиляционной системы дворца.

– Я предложила мистеру Блэку пользоваться компьютером в библиотеке: обстановка там больше всего подходит для работы, да и все необходимые источники находятся под рукой. Но он продолжает настаивать, что компьютер нужен ему в хранилище. Когда же я сказала, что устроить такое не представляется возможным, он попросил обратиться с этим вопросом к вам, ваше высочество, потому что вы, по его словам, поймете, насколько важно для него сохранять приватность рабочей обстановки.

– Спасибо, Нерина, я посмотрю, что можно сделать.

Конечно, когда она сможет, не смущаясь и не краснея, поднять глаза на Ника Блэка.

Подавив вздох, Изабелла попыталась вернуться к разбору корреспонденции, но голос Нерины вновь отвлек ее:

– Пока мы обсуждали проблему мистера Блэка, ваше высочество, я вспомнила, что ваша встреча с Музейным советом назначена на завтра, на три часа дня. Помимо этого, директор музея просил довести до вашего сведения, что он пригласил главного королевского архитектора принять участие в совещании. Все члены Совета с нетерпением ждут, когда вы ознакомите их с отчетом мистера Блэка о проделанной в хранилище работе. Во время нашей последней встречи по поводу компьютера я и ему напомнила о совещании.

Ну вот, теперь у нее просто нет иного выхода, как встретиться с Ником.

– Как вы думаете, Нерина, сегодня у меня найдется немного свободного времени, чтобы переговорить с мистером Блэком?

Вынув из папки листок, Нерина протянула его принцессе.

– Здесь все, что запланировано для вас на вторую половину дня, ваше высочество. Я специально устроила так, чтобы после четырех часов у вас не было никаких встреч и совещаний.

– Вы шутите, Нерина?

– Ни в коем случае. – Обычно серьезное выражение лица ее секретаря осветилось улыбкой. – Простите меня за смелость, ваше высочество, но после встречи с мистером Блэком я бы настоятельно советовала вам посвятить остаток дня отдыху. Я готова проследить за тем, чтобы вас никто не беспокоил. Считайте это моим подарком вам на день рождения.

– Не может быть, разве сегодня… – Изабелла отыскала взглядом на столе отрывной календарь. За бесконечными делами она совсем забыла о том, что сегодня был день ее рождения!

– Сегодня, ваше высочество.

– Значит, я наконец-то смогу отдохнуть?

– Да, ваше высочество, и я бы рекомендовала вам не пренебрегать такой возможностью, ведь завтра у вас опять тяжелый день.

– В любом случае спасибо, что побеспокоились, Нерина.

Ощутив прилив сил, Изабелла уселась за стол и с удвоенной энергией принялась за разбор оставшихся невскрытыми писем. Впереди ее ждала встреча с Ником и целый вечер ничегонеделания, о котором она мечтала едва ли не с прошлого дня рождения.

Ник помассировал пальцами раскалывающийся от боли затылок и вновь попробовал сосредоточить внимание на переплетенной в бычью кожу книге, датируемой, по его мнению, ранним тринадцатым веком. Проведя рукой в нитяной перчатке по корешку, он попытался вспомнить, не был ли лично знаком с монахом, трудившимся над этим фолиантом. За несколько лет, проведенные в стенах одного итальянского монастыря, Ник и сам порядком поднаторел в нелегком труде переписчика, осилив четыре похожие книги. К сожалению, столь кропотливое занятие не привело его к избавлению от проклятия.

Видимо, когда Руфина говорила, что лишь самопожертвование способно вернуть его к нормальной жизни, она имела в виду отнюдь не погребение себя заживо в монастырских стенах. Нику понадобилось почти пятнадцать лет, чтобы понять это. Щелкнув кнопкой диктофона, он принялся наговаривать на пленку информацию о книге: приблизительный возраст, сохранность и ту историческую ценность, которую она могла представлять для музея. Дав ей соответствующий списку номер и занеся его в блокнот, Ник отложил книгу к просмотренным вещам, отметив, что утром придется переслать очередную порцию пленок в Бостон Энн для расшифровки. Пробежав глазами записи, Ник с удовлетворением подумал, что за две недели успел проделать внушительную работу. Принцесса Изабелла и члены Музейного совета будут довольны. Жаль только, что за это время он ни на шаг не приблизился к истинной цели своего визита. Не считая нескольких записей, в которых упоминались события из жизни простых горожан, проживавших в центральной части королевства. Эта находка вернула ему надежду, что рано или поздно он найдет какие-нибудь сведения о ведовстве и судебных процессах над ведьмами.

Звонки в Бостон Роджеру тоже не принесли желаемых результатов. Несколько старинных книг по магии, приобретенные ими в прошлом месяце у одного частного коллекционера, к сожалению, не представляли никакого интереса, повторяя все, что уже было известно Нику прежде.

Поднявшись из-за стола, Ник отнес книги, которые успел просмотреть, к разобранным вещам. На столе его ждало еще несколько бесценных средневековых фолиантов. Вообще, неплохо бы уже этой ночью приступить к разборке следующего стеллажа, чтобы хоть как-то разнообразить рабочий процесс. А заодно отвлечься от постоянных мыслей об Изабелле.

Стоило Нику лишь на минуту оторваться от очередного тома, как перед его глазами тотчас возникало улыбающееся лицо принцессы. В такие моменты он начинал страстно жалеть, что во время их последней встречи ограничился лишь поцелуем, не пытаясь предпринять более решительные шаги. В то же время Ник прекрасно понимал, что, лишь дотронувшись до нежной кожи на щеке ее высочества, он уже нарушил все мыслимые и немыслимые границы, отделяющие принцессу от простого смертного. Даже если в силу некоторых трагических обстоятельств он таковым не являлся.

Оставив без внимания новую порцию рукописей, дожидавшуюся его на столе, Ник снял перчатки и, сверившись с описью, переданной ему принцессой, направился к стеллажу с вещами, по времени относящимися к промежутку между 1100 и 1250 годами. Как раз Третий и Четвертый крестовые походы, его эпоха. Рядом со стеллажами стояли большие старинные сундуки. Открывая их один за другим, Ник продолжал продвигаться в глубь хранилища, пока ему на глаза не попалась искусно вырезанная деревянная шкатулка, предназначенная для хранения документов. Приподняв крышку, он взял верхний свиток. Осторожно, чтобы древний пергамент не рассыпался у него в руках, Ник развернул свернутый в трубку лист, приготовившись прочесть очередное духовное послание. Каково же было его удивление, когда вместо ожидаемой латыни ему в глаза бросился перечень имен, написанных на старо-итальянском. Вчитавшись, Ник почувствовал, как холодок пробежал по его спине: это был список рыцарей, обещанных королем Бернардо Ричарду Львиное Сердце для участия в Третьем крестовом походе. Именно их имена упоминались в секретном послании, которое Ник вез королю англичан на Сицилию злосчастным ноябрьским днем 1190 года, в который ему суждено было повстречаться с Руфиной. В следующий момент в глаза Нику бросилось имя, заставившее его позабыть обо всем.

Domenico di Bollazio, primo figlio di Rizardo. Ventisette.

Доминико ди Балазио, старший сын Рикардо. Двадцати семи лет.

Руки у Ника тряслись, лоб покрыли мелкие капельки пота. Закрыв глаза, он пытался прийти в себя. Видимо, Господь Бог все-таки услышал его мольбы, раз послал такую находку!

– Прошу прощения, Ник.

При звуке голоса принцессы Изабеллы он едва не выронил из рук драгоценный документ.

– Принцесса?

В брючном костюме темного цвета и светлой блузке принцесса выглядела столь же привлекательно, как и в обтягивающем серебристом платье в вечер приема. Длинные, слегка вьющиеся волосы орехового цвета пышной волной спадали ей на плечи и спину.

Хорошо, что в тот вечер волосы принцессы были убраны в высокую гладкую прическу, иначе Ник не знал, как бы ему удалось противостоять соблазну запустить в них пальцы.

– Я не хотела беспокоить вас, Ник. Просто сегодня Нерина передала мне вашу просьбу относительно компьютера.

Ник осторожно положил свиток обратно. Конечно, шкатулка представляла огромную ценность для музея и специалистов по Средневековью, но еще ценнее ее содержимое было для него лично. И пока он не проверит все самым тщательным образом, шкатулка хранилища не покинет.

– Да, у нас был разговор на эту тему с вашим секретарем, принцесса. В настоящее время я вынужден диктовать собранную информацию на пленку и отправлять ее Энн в Бостон для расшифровки, а это заметно тормозит процесс. Моя работа продвигалась бы быстрее, будь у меня возможность самостоятельно перепечатывать свои записи.

– Видите ли, в чем дело, Ник, существуют определенные сложности с установлением компьютера в хранилище. Законы по охране исторических памятников, принятые в нашей стране, запрещают менять электрические кабели в подвальных помещениях дворца без разрешения Музейного совета. Скорее всего, придется также объясняться с Парламентом на тему того, зачем мне понадобилось оснащать хранилище современной электроникой. Прежде чем принять решение, члены Парламента наверняка захотят ближе познакомиться с вашей работой. Держать в руках Музейный совет – одно дело, а связываться с Парламентом – совсем другое. Да и вас вряд ли прельстит перспектива того, что посторонние люди станут вмешиваться в ход вашей работы.