Текст книги "Казино. Любовь и власть в Лас-Вегасе. Риск, азарт, искушение"

8

Он мне не просто как сын; он и есть мой сын

Левше Розенталю был сорок один год. Его утомила работа на вольных хлебах. Он управлял букмекерской конторой «Роуз Боул», и за четыре месяца его арестовывали шесть раз. Он устал от восемнадцатичасового рабочего дня и вечных нападок Джона Доу. Пришло время что-то менять. Найти постоянное занятие. Остепениться. Само собой, Лас-Вегас был единственным местом в мире, где остепениться означало устроиться на работу в казино.

Розенталь рассказывал: «В 1971-м все дошло до того, что Джери попросила меня перестать играть и найти нормальную работу. Оказать должное уважение семье после рождения сына. Она хотела, чтобы мы жили нормальной жизнью. Она намучалась. Сказала, что Стивен намучался. Я чувствовал себя обязанным дать ей хотя бы небольшую возможность пожить нормальной жизнью. Она сказала: “Возьми те силы, которые ты каждую неделю тратишь на игру, и направь их на работу в казино”. Я согласился и предложил себя на несколько вакансий. У меня были друзья в “Стардаст”, и я получил работу дежурного администратора. Следующим по старшинству после крупье. Я получал шестьдесят долларов в день. Смена длилась восемь или девять часов. Я наблюдал за четырьмя столами для блэкджека».

Отель-казино «Стардаст» был построен в 1959 году. Это было первое многоэтажное казино на Стрипе, и по данным федералов, оно сменило несколько владельцев, так или иначе связанных с чикагским синдикатом. Известно оно было в первую очередь самой большой вывеской в Вегасе – в одной только букве «А» было 932 лампочки – и тем, что там проходили кабаре-шоу Лидо. В этом казино играли неторопливо – игроки проигрывали медленно и последовательно; отчаянные транжиры ходили в «Сизарс» и «Дезерт Инн».

«В мою первую смену ко мне приставили Фрэнка Курсоли, старшего по столам для блэкджека, – рассказывал Левша. – Бобби Стелла, вице-президент“ Стардаст”, которого я знал еще с Чикаго, привел меня к Курсоли и представил нас друг другу. Курсоли стал нести какую-то херню о казино, а я ни черта не понимал.

Затем, в первый же вечер, меня начали постоянно дергать по громкой связи. Я не мог откликаться на все вызовы со своего места, но я видел взгляд Курсоли, в котором явно читалось “что-мать-твою-это-за-парень”. Он спросил Бобби Стеллу:“Кто это? Что за херня творится с громкой связью?”

Бобби ответил: “Спокойно. Расслабься. Ты не знаешь, кто он такой. Спокойно”. Короче говоря, Бобби пытался донести до Курсоли, что я не простой работник.

Когда я спросил Курсоли о перерыве – у меня разыгралась язва, – он бросил на меня злобный взгляд.“Я тебе сообщу”, – сказал он мне, словно разговаривал с дебилом. Я вернулся на рабочее место взбешенным. Я не привык просить разрешения выпить стакан молока.

Мимо проходил Бобби Стелла. Наши взгляды встретились. Он подошел к моей стойке. Я спросил: “Слушай, Бобби, этот парень чокнутый? Что с ним не так?” “Тише-тише”, – ответил Бобби, подошел к Курсоли и позволил мне пятнадцать минут отдохнуть.

В конце первой смены, когда за мной приехала жена, я еле стоял. Ноги гудели. Я сказал: “Джери, я пас”.

Но она уговорила меня вернуться. И начав расти в этой индустрии, я стал потихоньку завязывать со ставками. Теперь я ставил только на игры Национальной футбольной лиги. Бросил даже университетские баскетбольные матчи.

Мне никогда не приходила в голову идея поработать в казино до того, как моя жена не выступила с таким предложением, но, начав там крутиться, я быстро втянулся. Я в первый раз увидел бизнес, где люди так охотно отдавали тебе свои деньги. Ты им бесплатную выпивку и мечту, а они тебе свои кошельки.

Как-то вечером я поехал в “Хендерсон”, чтобы кое с кем спокойно поужинать. Небольшое местечко. Там был стол для игры в крэпс и два стола для блэкджека. Я увидел, как около него припарковался дом на колесах, из него вышел какой-то тип с семьей, и они зашли внутрь. До Вегаса оставалось тридцать миль, но это была их первая остановка.

Они остановились, потому что наружная вывеска гласила «ЛАНЧ, 49 ЦЕНТОВ – 24 ЧАСА В СУТКИ». Парень пришел дешево поесть и наткнулся на стол для блэкджека. Пока я там сидел, он проиграл две тысячи четыреста долларов. Он даже не добрался до Вегаса. Они загрузились в микроавтобус и поехали домой».

Левша запомнил это на всю жизнь. Он стал одержим стремлением узнать об игорном бизнесе все. «У меня была сотня вопросов и ни одного ответа, – говорил он. – Старожилы не хотели мне ничего рассказывать. Хранили тайны. Мне предстояло узнать все самому.

И я узнал, что нет никаких тайн. Для казино не зарабатывать было на грани невозможного. Некоторым заведениям приходилось пару-тройку раз отыгрывать свои деньги, но только потому, что ими управляли лентяи или аферисты.

Я видел управляющих казино, которые совсем не хотели стараться. Они оставались в зоне комфорта. Это было не про меня.

В мои обязанности входило следить за своей игровой зоной, но в людные вечера я выходил из-за стойки и вставал позади дилеров, чтобы посмотреть, не слишком ли высоко они поднимают карты. Потом я подходил к ним и говорил: “Какая симпатичная десятка пик”.

Я обнаружил, что к невнимательным дилерам в заведении часто подсаживались шулеры в паре: один сидел за спиной растяпы, подглядывая в его закрытые карты, и подавал сигналы напарнику, который играл за тем же столом. Они кивали, перемигивались, у них были специальные жесты, иногда они даже использовали импульсные передатчики. Некоторые из этих ребят были известными гастролерами – профессиональными жуликами, – их фотографии были занесены в черный список. Они приходили играть, нацепив фальшивые бороды, парики, накладные носы. Их напарники считали карты, помечали колесо рулетки, подменяли кости и с помощью особых магнитов заставляли игровые автоматы выкидывать выигрышные комбинации. Они были готовы на любой отвлекающий маневр, лишь бы один из них ухитрился подменить шуз[19]19
  Шуз (башмак) – машинка для перемешивания и раздачи карт, как правило, вмещает шесть колод.


[Закрыть] на столе для блэкджека, чтобы потом вытянуть из крупье пару тысяч, которые тот уже никогда не отыграет.

Я начал изучать эти маленькие сигналы. Подсказки. Я узнал, что если после того, как вбрасывающий перетряс кости, а его ладони остались закрытыми, то он, вероятно, вбросит фальшивку. Некоторые были столь проворны, что высмотреть момент подмены было практически невозможно. Они работали в командах, где каждому была отведена своя собственная роль. Тем, кто подменивал кости, могла оказаться безобидная маленькая старушка. Сам игрок этим не занимался. Как правило, подменивший кости человек быстро уходил из-за стола. Предотвратить профессиональный вброс фальшивых кубиков на стол было невозможно, но администратор игровой зоны или старший смены должен был уметь обнаружить факт подмены как можно раньше.

За короткий промежуток времени можно изучить все игры. Научиться распознавать отвлекающие маневры. Людей, которые разливают напитки. Стреляют у дилера сигарету. Вступают с дилером в спор. Перебивают дилера и просят разменять деньги. Я научился замечать чехлы, длинные чулки, которые были вшиты в рукав дилера, куда он закидывал ворованные со стола фишки. Одним из показателей того, что нечистый на руку дилер носит чехол, было то, что он постоянно себя ощупывал. Я проверял, заправлял ли крупье брюки в ботинки. В девяти случаях из десяти в высоких ботинках обнаруживались фишки. В первую же неделю моей работы в казино я поймал дилера, который прятал фишки под циферблатом своих наручных часов.

Была категория людей, которых называли “туристами”, они помогали тем, кто мухлевал при игре на автоматах. Туристами их звали потому, что они доставали администраторов зала вопросами типа“ Прошу прощения, вы не подскажете, где уборная?”, тем самым отвлекая на себя внимание, а в это время их напарники собирались кучей вокруг автоматов, загораживая обзор, и самый умелый вскрывал автомат или крепил на него магниты, чтобы выпала выигрышная комбинация. Все происходило быстро. Профессионалу хватало нескольких секунд.

Однажды вечером, через несколько лет, когда я уже стал управляющим, меня вызвал старший, мой начальник Бобби Стелла, который сообщил, что какой-то непонятный тип, разодетый как ковбой, скоро оставит нас без штанов. Тип играл один на один с дилером за стодолларовым столом и уже поднял порядка восьмидесяти кусков.

Когда я пришел в зал, я спросил Бобби, знает ли он этого парня. Он постоялец отеля? Известно ли его имя? Никто ничего не знал. Это был пример неосмотрительного, крайне плохого управления заведением. Вокруг такого игрока должен постоянно крутиться администратор игровой зоны, предлагать ему бесплатный номер, бесплатную выпивку, бесплатное что угодно. Игрок должен чувствовать, что ему чертовски рады. Сейчас в здании главный он, нужно задобрить его так, чтобы, во-первых, он вернулся и проигрался, а во-вторых, чтобы выиграть время и узнать, что это за сукин сын и чист ли он на руку.

Поверьте, в стране нет ни одного босса казино, который при виде парня, выигравшего в его заведении восемьдесят кусков, не стал бы где-то глубоко в душе подозревать, что выигравший ублюдок – вор. Я знал, что он вор. Бобби знал, что он вор. Мы просто не понимали, каким образом он нас обкрадывает.

По тому, как он делал ставки, мы поняли, что он хитер. Он сбрасывал хорошие карты и повышал при паршивых. Он вкидывал лиловые (фишки по пятьсот долларов) после глупых ходов и выигрывал. Он вызывал подозрение тем, что не делал должного количества стандартных ошибок.

Я велел крупье поддаваться. Я не хотел, чтобы охранники дышали ему в ухо, а за спиной дилера торчал администратор. Я следил. Я сразу заметил, как он ловко бросает и крутит фишки. Перед тем как сделать ставку, он зажимал несколько фишек в кулаке, а потом, подобно бывалому дилеру, перебирал их между пальцев. Одного этого мне было достаточно, чтобы понять – ублюдок был профи. Он имел нас и выпендривался перед толпой.

Я обошел стол и заметил, что наш дилер слабоват. Он не складывал руки как следует. Когда ему не нужно было менять карты, он поднимал свои чуть выше нужного. Гастролерам хватало и такой оплошности. Они шныряли в проходах, выискивая неопытных дилеров подобно тому, как лев выслеживает антилопу. Мы с Бобби поднялись наверх, чтобы понаблюдать за ним по камерам и заметили второго парня, который скрючился за столом позади, заглядывал под нижнюю карту дилера и давал своему приятелю сигналы.

Я вернулся вниз и увидел, что наблюдатель использует какое-то убранное в карман электронное приспособление. Я немедленно вызвал по громкой связи мистера Армстронга с семнадцатого стола для блэкджека, что было тайным сигналом для охраны к взятию семнадцатого стола в кольцо. Я не хотел, чтобы эти парни унесли с собой хоть сколько-нибудь наших денег.

Вокруг стола собралась куча зевак, но нам не хотелось поднимать шум, поэтому один из охранников в штатском подобрался поближе к игроку, и пока второй охранник на секунду отвлек внимание толпы, ткнул небольшим электронным пультом – типа шокера – шулеру в грудь, и тот повалился на пол.

Мы подняли его и с криками“ Сердечный приступ! Сердечный приступ!” уволокли в дальнюю подсобку. Охранники заверили присутствующих, что проследят за его выигрышем. И только нам стоило унести парня из зала, как все продолжили играть, словно не было ни его, ни его выигрыша.

Мы разорвали на нем брюки и обнаружили устройство, с помощью которого он получал сигналы. Для меня этих доказательств было достаточно. Я спросил его, правша он или левша. Он ответил «правша», после чего два охранника схватили его правую руку и прижали ее к поверхности рабочего стола, а третий схватил большой желтый резиновый молоток и пару раз хорошенько по ней врезал.“Ну, теперь левша”, – сказал я. Затем мы привели его напарника и пообещали ему такую же участь, если только они оба тотчас не уберутся из “Стардаст” и не расскажут всем своим дружкам о том, что в это казино им теперь лучше не соваться. Они поблагодарили нас, извинились и обещали передать послание всем, кому можно. Мы сфотографировали их, записали их данные и отпустили. Больше они не возвращались.

Богатые кутилы были людьми самого разного рода деятельности. Среди них были дантисты, юристы, кардиохирурги, брокеры, бизнесмены, розничные торговцы, промышленники; многие предпочитали сохранять анонимность. В “Стар-даст” редко появлялись акулы и транжиры вроде Аднана Кашогги[20]20
  Аднан Кашогги – бизнесмен, оружейный барон. В начале 1980-х годов считался одним из богатейших людей мира.


[Закрыть].

Но у нас проходили кабаре-шоу Лидо, а их Кашогги любил. Лидо тогда считалось в Вегасе главным развлечением. Нам звонили из “Сизарс”, и мы резервировали для Кашогги места в первом ряду. Знаменитости и ведущие получали бесплатный номер и пригласительный билет вне зависимости от того, собирались они останавиться в нашем отеле или нет. Кашогги обычно приезжал в компании от восьми до двадцати человек, и мы бесплатно угощали их ледяным “Дом Периньоном”, икрой, чем угодно.

В конце вечера он проигрывал деньги, словно в благодарность за наше гостеприимство. Он ставил от нескольких сотен до тысячи. Он был азартен и мог оставить от пяти тысяч до двух миллионов долларов. Бросающий кости Кашогги – это незабываемое зрелище. Я просто стоял и смотрел. У парня был неограниченный запас денег.

Однажды он отправился в ювелирный. Так непринужденно, как мы с вами отправились бы за йогуртом. Он накупил для какой-то девки драгоценностей на сотни тысяч долларов.

Когда он достал кредитку, чтобы расплатиться, бедная продавщица попрощалась с продажей. Но когда она проверила баланс, оказалось, что у него миллионный кредит.

Когда Кашогги появлялся в казино, половина красоток Беверли-Хиллз была готова прыгать на ближайший рейс. Как игрок он был просто нечто, а еще с ним всегда были азиаты – не менее адские игроки. Некоторые даже более азартные. Ребята, которые могли проиграть два, три, четыре миллиона, вернуться через пару месяцев и повторить то же самое».

Большинство работников «Стардаст» чувствовали, что внезапное появление Левши Розенталя в роли администратора обусловлено чем-то бо́льшим, нежели желанием мужчины средних лет изменить образ жизни и удовлетворить просьбу жены. «Левша на самом деле никогда не был обычным новичком, – рассказывал Джордж Хартман, бывший дилер блэкджека в казино “Стардаст”, который обучал Левшу азам работы. – Он знал всех из верхушки. Он начинал как администратор игрового зала. Уже через неделю все обращались к нему как к начальнику, хоть его должность этого не подразумевала. Слухи быстро разлетелись.

Мы всегда знали, что “Стардаст” управлялся из Чикаго. Алан Сакс был из Чикаго. Менеджер казино Бобби Стелла и начальник смены Джин Чиморелли оба были из Чикаго, как и десятки распорядителей, администраторов залов и дилеров. Тот факт, что Левша был парнем из Чикаго, лишний раз доказывал наличие у него хороших связей, но у кого хватило бы духу спросить?

Проблема в те времена заключалась в том, что никто на самом деле и не знал, кому принадлежало то или иное казино. Плевать на подпись в закладной, документы на право собственности для большинства казино были слишком запутанными. За долгие годы с момента подписания в них появлялось столько теневых партнеров, совладельцев, фиктивных лиц и ключевых инвесторов, что человек со стороны никогда бы в этом не разобрался, и даже множество своих парней зачастую не знали реального владельца».

Доминирующее положение и власть Левши в «Стардаст» были столь очевидны, что по прошествии пары месяцев Совет Невады по контролю за играми задался вопросом, не пора ли Левше подать заявление на получение лицензии руководящего работника.

У Розенталя было разрешение на работу, но разница между получением лицензии на азартные игры и получением разрешения на работу подобна разнице между крупным игроком и тем, кто забрасывает пятицентовики в игровой автомат. «Как разрешение на работу, так и лицензия выдавались только после проверки ФБР на отпечатки пальцев, – рассказывает Шеннон Байби, член Совета Невады по контролю за играми. – Но для выдачи лицензии на управление или владение казино мы должны знать абсолютно все, включая прошлые места работы и проживания, начиная с восемнадцатилетнего возраста. Мы проводим проверку собственного капитала, проверяем все банковские счета, запасы материальных средств и кредиты. Опрашиваем банкиров и брокеров. Наши агенты проверяют активы, где бы они ни хранились. Мы отправляем своих агентов в командировки по всему свету для проведения проверок, а кандидат заранее оплачивает все сопутствующие расходы».

Джеффри Сильвер, консультант Совета Невады по контролю за играми, находился в своем офисе, когда к нему зашел Дауни Райс, бывший агент отдела ФБР в Майами. Сильвер рассказывал: «Дауни была нужна информация по какому-то делу, над которым он работал во Флориде. Мы разговорились, и он спросил, чего нового, а я ответил, мол, ничего, собираю стандартную информацию о парне по имени Фрэнк Розенталь, который хочет получить лицензию. Дауни на секунду замолчал, а потом сказал: “А, Левша что ли?” Я спросил, знает ли он Фрэнка Розенталя, и он сказал:“Я работал над его делом во Флориде”. Мы раздобыли немало информации о Левше.

К тому моменту я уже получил предварительные данные по Розенталю от нашего главного следователя, но они касалась исключительно его прошлых дел в Неваде. Там не было ни слова о его проблемах во Флориде или где-либо еще.

У нас на носу стояли открытые слушания по поводу выдачи лицензии, а тут я совершенно случайно узнаю о прошлом Левши.

Дауни рассказал мне о том, как Левше были предъявлены обвинения в подкупе баскетболиста из Северной Каролины, как он отказался оспаривать обвинения, что после этого была еще попытка подкупить университетского игрока, что Левшу подробно обо всем расспрашивали на слушаниях в Конгрессе. Я был просто ошарашен. Он спросил, есть ли у меня копия протокола допроса. Я сказал: “Пока нет”. Он вспомнил, что копия протокола могла лежать у него в гараже, а я добавил, что с удовольствием бы на нее взглянул. Через неделю или чуть позже я получил посылку с заветными зелеными папками со слушания в Конгрессе. Я прочитал, как Левшу допрашивали, задавая очень конкретные вопросы о его делах.

Изучив эту информацию, я поговорил со старшим следователем, предложив более внимательно присмотреться к Розенталю, и вскоре мы узнали, что один из спортсменов, которых якобы пытался подкупить Левша, теперь был юристом в Сан-Диего. Мы добились от него письменных показаний под присягой и сложили все обрывки информации о Левше в одно большое дело».

«Не успел я отработать в игровом зале три или четыре месяца, – рассказывал Левша, – как на меня ополчился Совет по контролю за играми… Вау! Фрэнк Розенталь в казино. Шеннон Байби начал активное наступление, требуя, чтобы меня вышвырнули из заведения. Они настаивали на том, что мне нужна лицензия руководящего работника, если я собираюсь продолжать работать в казино, а я понимал, что попытка получить лицензию будет просто тратой времени на судебный фарс.

Все это время я выкручивался и хитрил. Я старался остаться в заведении любой ценой, надеясь просто их пересидеть и переждать облаву. Поэтому я сменил профессию. Я стал работать на одной должности в отеле, которая не попадала под игровые правила и не была подконтрольна Совету. Я стал руководителем отдела отеля по связям с общественностью.

Мне сделали визитки. Я работал в этом отделе, но, поверьте, я знал обо всем, что творилось в казино. Мне нельзя было работать в игровой зоне. Нельзя было выдавать кредиты. Иметь даже малейшее отношение к играм. Но, по сути, я был правой рукой Бобби Стеллы. Когда у людей возникали вопросы, они приходили ко мне, и мы разговаривали. Для того чтобы управлять казино, не обязательно стоять в зале за стойкой. Шаг за шагом, и вот я уже исполняю большинство обязанностей Бобби.

Байби все еще пытался прищучить меня. Он не мог смириться с тем, что я плевать хотел на Совет. Совет мог сильно усложнить жизнь казино, и достаточно скоро Алан Сакс, президент заведения, был готов меня уволить. Он говорил, что не хочет попасть под раздачу».

Сакс не видел причин держать Левшу Розенталя. Розенталь был умным. Он был хорошим сотрудником. Но хороших сотрудников пруд пруди. Они не стоят и минутной шумихи со стороны Совета. Эдди Торрес, владелец казино «Ривьера» на противоположной стороне улицы, пытался донести до Сакса, что Левшу очень ценят в Чикаго. А кого не ценили? Сакс и сам был сыном одного из первых курьеров синдиката, возивших выведенные деньги из Вегаса. Саксу нравился Левша. Но личные отношения не играли роли. Ему просто не хотелось неприятностей.

Розенталь рассказывал: «В самый разгар всего этого мне позвонил один приятель. Он планировал посетить Вегас. Я был никем. Я пытался сохранить работу. А он позвонил с вопросом, может ли он анонимно остановиться в отеле. В то время визит такой большой шишки, как он, был сродни приезду папы римского.

Эл Сакс знал имя этого парня, но лично знаком не был. А я почувствовал себя обязанным – из вежливости к Саксу, учитывая величину приезжающей фигуры, – как минимум спросить: “Ничего, если гость остановится в «Стардаст»?” Если нет, то он сам говорил, что найдет себе другой отель. Никаких проблем. Я сказал: “Эл, он приезжает всего на пару дней. И хочет по возможности увидеться со мной”.

Сакс, помнится, немного поколебался и ответил:“Без проблем. Слушай, Фрэнк, как думаешь, наверное, мне нужно проявить уважение и встретить его лично?” Я сказал: “Да, Эл, неплохая идея. Но дело твое. Решай сам”.

Эл всеми силами пытался не запятнать свою репутацию и правильно делал.

Когда мой приятель прилетел в Лас-Вегас, он заселился в“ Стардаст” по стандартной схеме, но под вымышленным именем. Потом он позвонил мне, я поднялся к нему в номер, и мы поболтали обо всем понемногу.

Я рассказал ему, что Эл Сакс, президент отеля, хочет с ним поздороваться. Он спросил – такой уж был парень: “На кой хрен мне с ним разговаривать? Не хочу его дергать. Зачем подставлять парня на ровном месте? Брось, Фрэнк”.

Я произнес: “Нет, я думаю, он может оскорбиться. Думаю, он считает, что обязан выразить тебе свое уважение”. Не забывайте, мой гость в то время относился к чикагской верхушке.

Итак, я убедил его, что в интересах обеих сторон было хотя бы обменяться рукопожатием. Одна минута и делу конец. Я вернулся в казино и нашел Сакса. Я сказал: “Он в своем номере”.

Казино. Любовь и репутация в Лас-Вегасе Эл очень обрадовался и провернул эту тайную встречу таким образом, что вы даже не поверите.

Вот как все прошло: Эл отправился в самый конец уже закрытой на ночь кухни Аку Аку. Там не было никого. Ни души. Мне пришлось тащить своего друга от самых лифтов через пустую столовую, чтобы его никто не увидел. Я провел его через двойные двери в пустую кухню. Там нас ждал Сакс.

Я встал у дверей, чтобы дать понять своему другу, что мы на месте, и в это время Сакс, стоявший на расстоянии около шести метров, рванул к нему с распростертыми руками и от души сжал его в объятиях. Напомню, Сакс был президентом отеля и казино “Стардаст”, и он впервые в жизни видел этого человека.

Уходя, я прекрасно слышал обоих, потому что в кухне стояла мертвая тишина. Сакс сказал:“Черт, я так рад. Я очень счастлив. Я этого никогда не забуду”. И добавил:“Знаете, я очень рад, что Фрэнк работает у нас. Я знаю, что он вам как сын”.

Мой друг крайне серьезным тоном ответил: “Ошибаетесь”.

Сакс спросил: “О чем вы?” А мой друг выдал: “Он мне не просто как сын; он и есть мой сын”. Это последнее, что я услышал. Я просто пошел дальше.

Немного времени успокоиться – и я вернулся в зал».