Текст книги "Устранитель зла"

Глава 14

Панона открылась перед ними сразу и целиком. Конечно, всему причиной было то, что они вышли из лесочка, расположившегося на высоком холме. Отсюда можно было увидеть не только город, но и окрестности во все стороны миль на десять. Особенно далеко было видно море. Оно тут казалось совсем не холодным, а скорее нежным, матовым, почти беззащитным. «Был бы в сознании Рубос, – подумал Лотар, – можно было бы спросить его, насколько этот городок похож на Мирам, каким он был лет тридцать назад». По мнению самого Желтоголового, он был чрезвычайно похож.

На дороге им стали попадаться пешеходы и повозки. Сухмет потолковал с одним из возничих, и тот довольно лихо довез их до городских ворот. Перед воротами, как и полагалось, стояла стража.

Панона считалась вполне мирным и благополучным полисом, расположенным на западе Северного континента. Конечно, по слухам, что-то и тут было не очень здорово, но на Северном континенте все еще водились демоны, поэтому такие слухи ходили обо всех здешних городах. На это не стоило обращать чрезмерного внимания. Но теперь, обнаружив, что сюда проложен прямой подпространственный канал, Лотар попытался быстро определить, насколько город может оказаться опасным.

Над городом висела тонкая паутина обычных человеческих стремлений и каждодневных поступков. В двух или трех местах господствовала аура обычных неудач и серого человеческого зла. Лотар давно уже заимствовал этот термин – серое зло – у Сухмета и находил его очень удачным. Вероятно, в тех местах находились трущобы, впрочем, не очень значительные.

Над центром города, где находились замки богачей, и в порту были видны сверкающие блики надмирности. Богачи и правители, как обычно, не знали, из каких основ происходит их власть, а моряки оторвались от берега в силу профессии и плохо понимали сухопутную жизнь. Это тоже было обычно. Лотар вздохнул с облегчением. Похоже, никто им не помешает, если они быстро перегруппируются и уберутся отсюда…

Его плеча коснулся твердый, как копье, палец. Лотар, который помогал уложить Рубоса на носилки, чтобы внести его в город, повернулся. Перед ним стоял молодой строгий лейтенант. В глазах его играл холодный огонь вызова.

– Ну-ка, чужеземец, ты знаешь, что у нас тут не носят оружие открыто?

Лотар оценил лейтенанта. Боец куда как средний, но в здешних местах считает себя вправе во все вмешиваться. К тому же сейчас ему было скучно.

– Мы идем издалека. Без оружия никто нигде не путешествует. Когда я войду в город, я готов его спрятать…

– А кто сказал, что я пущу тебя в город?

Лотар посмотрел на лейтенанта:

– Как тебя зовут?

Тот облизнул губы, скосил глаза на подчиненных. Полдюжины солдат стояли у стены, в тени, лениво наблюдая, как их командир развлекается. Называть имя было не принято, мало ли что? Но не назвать себя, когда его об этом спрашивали, тоже могло показаться слабостью. Лейтенант не ожидал, что эти хлипкие на вид чужеземцы будут вести себя так спокойно и уверенно.

– Сначала ты назовешь мне свое имя, чужак.

– Я – Лотар Желтоголовый, – сказал Лотар.

Взрыв смеха и солдат, и лейтенанта заставил стражу на ближайших башнях выглянуть в бойницы.

– Ну, в таком случае, – давясь от смеха, сказал лейтенант, – я – Повелитель мира.

Лотар смотрел на него так холодно, что смех лейтенанта замер. Он уже нервно оглянулся на своих приятелей. К тем, что бездельничали у стены, подошли еще несколько копейщиков.

– Я так и не услышал твоего имени, лейтенант.

– Для тебя, оборванец, я господин… – Внезапно он наклонился к Лотару, словно пытался рассмотреть, как пыль въелась в его волосы. – Господин Солд. Ну-ка, повтори, самозваный Лотар!

Сухмет попытался вклиниться между Лотаром и Солдом.

– Конечно, господин Солд, я признаю, что оружие может считаться…

Сержант отмел старика одним движением руки. «А он наглец», – решил Лотар и оглянулся на Рубоса.

– У нас раненые, лейтенант. Не задерживай нас, моим друзьям нужен врач.

– Ты повторишь, скотина, что я тебе приказываю, или ты не войдешь в город!

Так, теперь придется сделать что-нибудь необычное.

– Ты распущен и зол, а сейчас плохо владеешь собой. Поэтому я не могу назвать тебя господином лейтенантом.

– Ах ты!..

Лейтенант протянул руки, попытавшись схватить Лотара за перевязь Гвинеда, но ждать Желтоголовый не стал. Он отбил руку лейтенанта, впрочем, осторожно, чтобы не сломать ее ненароком, взял нагрудную кирасу крикуна двумя руками у шейной кромки и рывком разорвал ее на две части почти до пояса.

Вопли лейтенанта и хмурое гоготанье солдат вокруг разом смолкли. Копья, перехваченные было, чтобы в случае чего отходить чужеземцев тупым концом, опустились. Лотар поднял свой край носилок Рубоса, подождал, пока ему поможет постанывающий Ди, и решительно пошел к воротам. Сзади не раздалось ни звука.

Остановились они у самого порта. Но это была хорошая гостиница, в которой останавливались капитаны и старшие офицеры, а также служивый люд побогаче. Тут Сухмет наконец взялся за Рубоса по-настоящему. И к вечеру стало ясно, что ничего очень скверного с мирамцем уже не произойдет.

– Скорее всего через пару недель опять начнет хорохориться, – заключил Сухмет. И, подумав, добавил: – Ди вполне дотащит его до Мирама, да и сам заодно подлечится.

Фой обреченно вздохнул. Лотар без труда читал в сознании Ди, как ему хочется возразить, но восточное воспитание не позволяло ему произнести ни одного лишнего слова.

Лотар поднялся с подоконника, на котором сидел, ожидая заключения Сухмета, и произнес:

– Тогда купим побольше еды, и в путь. Сухмет, я забыл, у нас еще остались деньги?

Взгляд старика вдруг стал осторожным и уклончивым, как будто он заметил что-то непристойное, но не решался сказать об этом вслух.

– Ну, с этим, я думаю, у нас проблем не будет, мой господин.

«И голос его звучит как-то подозрительно, – решил Лотар. – Почти льстиво».

– Сухмет, в чем дело?

Восточник отошел к двери комнатухи, в которую их привел владелец гостиницы, явно выражая нетерпение. Ему хотелось как можно скорее заняться делом, а не разговорами. Лотар посмотрел на Ди. Тот тоже что-то знал, но маскировал свои мысли хуже, и тогда Сухмет, потупившись, признался:

– Видишь ли, господин, денег у нас больше чем достаточно. Так уж получилось, что, ожидая возвращения Сроф и маясь бездельем, я как-то подумал: вот у нас есть Бесконечный Мешок и есть намерение захватить Сроф. Так зачем ей еще и богатство?

Лотар хохотнул:

– Так вы ограбили Сроф? И не хотели признаваться?

Ди, который всем сердцем был за Сухмета, вмешался:

– В своем пути ты удалился от обычаев людей, Лотар. И забыл, как иногда важно…

Сухмет заставил фоя умолкнуть пристальным взглядом. За свои поступки он предпочитал отвечать самостоятельно.

– Я решил, что это ничем не будет отличаться от контрибуции, которая вполне в рамках той войны, которую ты начал, мой господин.

– Вы не должны были этого делать, Сухмет. Я предполагал только заставить Сроф признаться… – Внезапная мысль заставила его умолкнуть. – Послушай, значит, Азмир не зря с недоверием отнесся к нашему нежеланию поделиться с ним. Ты толкнул его к предательству своим поступком, Сухмет?

Восточник покачал головой. Оказалось, он умел не только кивать.

– Азмир ничего не знал о нашем… нашей контрибуции. Мы провернули всю операцию за несколько часов, пока он спал. Вы оба спали. А потом я набросил на все магическую мантию, чтобы не выдать наши действия Сроф и не насторожить ее.

Лотар задумался, оценивая ситуацию. Скорее всего пустынник был не так прост, но сделанного не воротишь.

– Ну, и стоило превращаться в обычных грабителей, Сухмет?

– Не могу согласиться, что мы действовали как обычные грабители, господин мой, – начал он горячо. – Мы получили эти деньги как побочный доход, решая куда более важные проблемы, а для грабителей именно деньги и есть сущность всех поступков, причина действий и цель. Я также полагаю…

– Сколько у Сроф оказалось в ее гнезде?

Сухмет все понял. Порывшись в Бесконечном Мешке и вытащив несколько горстей полновесных золотых дукатов, чтобы оставить их Ди на долгую дорогу домой, он произнес:

– Ты не поверишь, господин мой, как много там было. И ведь что обидно, все эти богатства, я убежден, попросту украдены у людей. А это их труд, их надежды, их жизни.

– Ты меня не убедил, старик, просто сделать уже ничего нельзя, – произнес Лотар.

Он долго называл себя наемником, но никогда ему и в голову не приходило, что его чистое боевое мастерство может быть как-то связано с воровством, с мародерством. А то, что сделал сейчас восточник со своим учеником, находилось опасно близко к воровству, и это покоробило его. Даже теперь, когда этот поступок, как оказалось, развязал немало проблем сразу, например проблему возвращения для Ди и Рубоса или возможность запастись провизией на ближайшие несколько дней в этой гостинице.

Неловкую ситуацию разрешил хозяин. Он постучал в дверь, что в этих северных местах было немалой редкостью, потом вошел и заявил, что ужин для постояльцев подан. Сухмет оценил последним взглядом Рубоса, решил, что ничего с ним страшного не случится, пока Ди поест с ними, и пошел вниз, заказать заранее провизию в дорогу. Как оказалось, хозяин был готов сделать все, даже уложить в свертки, но этим могли заняться служанки, как он обещал. К концу ужина все будет готово.

Лотар оглянулся. Монеты все еще лежали на столе. Как Сухмету удалось сделать, чтобы хозяин гостиницы их не заметил, было загадкой. «Наверное, на своем ошейнике натренировался», – решил Желтоголовый и подошел к Рубосу.

Мирамец метался, но опасности, как Сухмет и предсказывал, он не видел. Лотар вдруг понял, что может больше не увидеть старого друга, и эта мысль, как никогда раньше, показалась ему истинной. У него было ощущение, знакомое всем, кто хоть раз угадывал близкое будущее, – кристальная уверенность и ясность, что все будет именно так, как кажется. Лотар сжал руку Рубоса, вздохнул и поднял голову.

На него грустно смотрел Ди. Фой был печален. Даже его глаза стали чуть-чуть круглее, чем обычно. Конечно, он все понимал, у него все больше появлялось замашек Сухмета, в том числе безоговорочная уверенность, что он может читать самые беглые мысли Желтоголового.

Лотар хмыкнул, ему следовало поговорить о чем-то с фоем. Он тоже был другом, одним из вернейших и самых лучших, какие только могут быть у человека. «У человека или все-таки у драконьего оборотня?» – спросил себя Лотар, пытаясь усмехнуться. Но ни шутки про себя, ни усмешки не получилось. Он набрал побольше воздуха и произнес:

– Знаешь, Ди, я давно хотел тебя спросить, что это был за посох, который я видел у тебя, когда ты стрелял в Киноза?

Они вместе направились к двери. Фой постарался придать лицу обычное выражение и стал мерно рассказывать:

– Ну, я же говорил тебе, что занимался кристаллической магией. Вот в одной книге я и прочитал про оружие, которое неотличимо от короткого бо, но способно наносить удары на расстоянии. В книге говорилось, что в старину таким оружием уничтожались армии, а мне удалось изготовить инструмент, который только вырывал куски плоти.

Они спускались по ступенькам, снизу поднимался аромат ужина. Посторонних в небольшой комнате, в которой им накрыли стол, не было. Сухмет уже восседал справа от главного места.

– Жаль, мы об этом раньше не поговорили, – продолжил Лотар. – Почему ты спрятал его? И в том виде, в каком ты его изготовил, этот бо может оказывать немалую помощь в бою.

Фой смешно наморщил нос от смущения.

– Я спрятал его, потому что стеснялся своей, что ни говори, а неудачи – ведь из моего Золотого Шеста нельзя было уничтожать армии… А во-вторых, один человек не может изготовить более одного такого бо в жизни. К тому же я и книгу оставил дома, поэтому не мог даже рассказать, как избежать допущенных мной ошибок.

Они принялись за еду. Сухмет спросил:

– Золотой Шест, что-то я читал лет шестьсот назад об этом… Кажется, он может стрелять только самородным золотом?

– Верно, учитель. – Ди кивнул совершенно по-фойски. – В одном месте под плетеной рукоятью есть паз, в который нужно вкладывать чистое золото, и пока самородок не исчезнет, оружие считается заряженным. Мне всегда казалось, что мой шест гораздо лучше должен мне служить за те деньги, что я на него убухивал. Но, – фой развел руками, – недостаток мастерства можно компенсировать только деньгами.

Несмотря на превосходную еду и отличную сервировку, ели они по-походному быстро. И много, решил Лотар, накладывая себе вторую порцию тушеного кролика, – неизвестно, когда еще удастся поесть.

– Все-таки, когда вернемся, ты мне его покажи, – попросил Лотар.

– Конечно. – Фой кивнул.

В это время Сухмет поднял голову, прислушиваясь. Потом посмотрел на Лотара:

– Чувствуешь?

В этот миг дверь комнатухи распахнулась, и в нее втиснулся высокий, сутулый человек с седыми висками и измазанными чернилами пальцами. Следом за ним с виноватым видом шел Солд, разорванную кирасу он уже снял. А вслед за ними, с лицом, красным от волнения, тащился хозяин гостиницы. Увидев гостей, он набрался смелости и заверещал:

– Ну, я же говорил, не нужно их беспокоить. Они ужинают!

Лотар поднял глаза на вошедших. Сутулый начал расшаркиваться.

– Я советник Куран. Господин городской голова просил передать, что будет счастлив видеть Непобедимого Желтоголового в своем доме.

– В этом нет нужды, – спокойно ответил Лотар. – Так уж получилось, почтенный советник, что мы уже через час оставим ваш город. Впрочем, если нам не удастся нанять корабль, мы оставим здесь двоих раненых.

Лотар указал на Ди, а Сухмет, не очень вежливо вмешавшись, рассказал о лежащем наверху Рубосе.

– Если пожелаете, в найме корабля вам будет оказано всемерное содействие… – начал было советник.

– Вот за это – спасибо, – отозвался Лотар. – Тогда уже сегодня вечером мои друзья отправятся восвояси.

Советник посмотрел на лейтенанта Солда, который стоял у стены. Во взгляде чиновника читались разочарование и показная свирепость.

– Если причиной твоего кратковременного пребывания у нас является неудачная встреча, оказанная тебе, Лотар, у ворот нашего города, то я обещаю, что…

– Нет, я не в обиде на Солда за то, что он решил развлечься за наш счет. Такое иногда случается.

Солд заиграл желваками. «Нет, – решил Лотар, – к вежливости его приучить не удастся».

– Если тебе, Желтоголовый, не понравилось мое обращение, я готов ответить за себя с оружием в руках.

Сухмет даже руками всплеснул:

– Солд, может быть, ты научишься думать, прежде чем говорить? Ты даже не кончил Фехтовальной академии, которую создал мой господин, а решаешься бросить ему вызов?

Советник Куран посмотрел на Лотара умоляющим взглядом. Только тогда Лотар понял, что все ждут его ответа. Что ни говори, а правила поединка соблюдались даже здесь.

– Не беспокойся, Куран, я не собираюсь принимать вызов этого нахала. Но прошу тебя как представителя города все-таки научить стражу более соответствовать своему назначению.

Внезапно Солд сорвался с места, его кулаки замелькали так близко от Лотара, словно он готов был драться прямо тут. Но пока его удерживал за талию советник, до Лотара он дотянуться не мог. Зато он кричал:

– Ты, ты должен принять вызов! Иначе ты не воин, не солдат… А я солдат! Слышишь?

Тогда Лотар встал. Все затихли. Даже лейтенант перестал рваться вперед.

– Мастер не станет доказывать свое искусство, когда силы неравны. А ты стал задираться у ворот, потому что был уверен – тебе победа обеспечена. Это выдает в тебе неудачника, Солд. Кроме того, ты груб, а это еще один признак плохого бойца. Я не буду с тобой биться. Даже если бы ты привел весь свой отряд, это все равно было бы убийство, а не поединок. Ты их так скверно подготовил, что мне не потребовалось бы и минуты, чтобы уничтожить всех. – Лотар с некоторым сожалением посмотрел на Солда, который теперь стоял у двери бледный, как бумага. – Ты и не мог их хорошо подготовить. Это настолько очевидно, что я даже удивлен, как тебе удалось получить офицерский чин.

Лотар поднялся из-за стола и стал неторопливо натягивать походную куртку и подгонять ремни. Солд, тяжело дыша, вышел. Советник, что-то бормоча, выскочил за ним. Тогда, не поворачивая головы, Лотар произнес:

– Ди, что бы там ни говорил советник, ты за любые деньги наймешь корабль и уберешься из этого города сегодня. И мы проводим тебя.

Сухмет беззвучно ахнул:

– Господин мой, неужели ты думаешь, что Солд нападет в отместку за…

– Я никогда не страдал избыточным желанием увидеть будущее, но сейчас мне стало ясно: в этом городе оставаться опасно. Я убежден, кто-то идет за нами следом.

– Но неужели Солд?..

– Солда просто используют.

– Но он действительно очень скверный вояка, вообразивший…

– У них в Панону проложен подпространственный коридор. Это же неспроста? – Лотар посмотрел на Ди, на Сухмета. – Понимаете, не бывает, чтобы такие штуки наш Враг устраивал просто потому, что ему больше нечем заняться. Кроме того, если Солд не самоубийца, он никогда не вызвал бы меня на поединок. А он это сделал. Значит, ему нужно нас задержать, может быть, совсем чуть-чуть.

Сухмет принялся быстро, как на пожаре, запихивать провизию в Бесконечный Мешок.

– Но когда он впервые привязался к тебе, он еще не мог знать, не мог получить приказание от Врага или какого-либо его слуги.

– Но он мог получить такой приказ позже, пока мы прохлаждались в этой гостинице. И этого вполне достаточно, чтобы убраться отсюда как можно скорее.

Глава 15

Незадолго до того, как начало темнеть, от пристани славного города Паноны отвалила небольшая, но весьма быстроходная ладья, которая унесла Рубоса, едва пришедшего в себя, Ди, снабженного деньгами и всем необходимым, и остатки товаров, которые с нее не успели выгрузить, а потому их пришлось купить прямо в трюме, чтобы разгрузка не тормозила этого почти явного бегства.

Капитану ладьи, молодому, решительному, но, видимо, умелому крепышу с мрачноватым взглядом и решительными повадками, было заявлено, что путь следует держать в Мирам без захода в промежуточные порты. И хотя он еще никогда не ходил так далеко от материнской гавани, он согласился, когда узнал, что потащит с собой ни много ни мало, а господина Соправителя торгового города Мирама. В этом не было никакого чинопочитания, просто капитан отчетливо понимал, что такая услуга, которую его просили оказать, могла обернуться в будущем немалыми прибылями, а это понятие было ему куда как ясно. Да и цену предложили за этот поход такую, что у последнего матроса его команды заблестели глаза, когда Сухмет передал задаток стопками золотых без кошелька, прямо из рук в руки, как будто покупал пару вяленых кефальих балыков.

Проводив ладью взглядом, Лотар спросил, даже не к Сухмету обращаясь, а скорее размышляя вслух:

– Он сказал, у них воды мало.

– Найдут по пути, господин мой. Речушек на этом побережье прорва.

– Не налетели бы на морских пиратов.

– Ди проследит. – Сухмет внимательно посмотрел на Лотара. – Если надо, предупредит. Если капитан не сразу послушает, внушит на ментальном уровне. Беспокоиться повода нет, он достаточно подготовлен.

Лотар еще раз посмотрел на ладью, чей парус уже таял в мареве вечереющего моря, и зашагал по мостовой в центр города. Сухмет поспешил за ним.

– Да, наверное, ты прав. Вот только…

Больше он не стал пояснять, что его беспокоило, да он и сам не очень это понимал. К тому же они теперь действовали по самому жесткому плану, словно угроза была уже явной, а не туманом Лотаровых подозрений, отдающих элементарной паранойей.

Но, с другой стороны, не бывает так, чтобы лейтенантики охраны приставали к путникам просто так, без повода, а потом предлагали самоубийственный поединок. Если за этим не стояло что-то еще, все выглядело просто глупо. Ну убил бы он этого Солда, ну началось бы местное судебное разбирательство, ну оправдали бы его, правда, прошло бы дней пять, в лучшем случае дня три пришлось бы оставаться в Паноне. Скорее всего даже в тюрьму не забрали бы, а выпустили бы под залог с приказом не уезжать из какой-нибудь местной гостиницы, ну, отмечаться пришлось бы в префектуре каждый вечер… Нет, одернул он себя, за три дня можно такое устроить, что небо с овчинку покажется. И не только ему, Лотару Желтоголовому, но и всему этому городу. Так что все было правильно. Вот только доказательств, что он поступил правильно, пока никаких не просматривалось.

Когда они выходили из главных городских ворот, все солдаты как один смотрели в сторону, хотя стража была другая, не та, что дежурила днем, под командованием лейтенанта Солда. Но, безусловно, уже и до них докатились слухи об утренней истории. Однако сейчас, по крайней мере, никто не задирался.

Подходящую полянку нашли довольно быстро. Да они и не искали ее. Прямо на опушке зашли за первые кусты подлеска. Сухмет занялся чтением своих наговоров облегчения, а Лотар стал трансмутировать. Из осторожности они решили отправиться в путь на ночь глядя, даже не переночевав в этом городе. А хотелось выспаться на широких кроватях, на чистых простынях, поутру выпить настоящего молока с хрустящим на зубах хлебцем…

И все-таки Лотар торопился. А уж он, по словам Сухмета, умел торопиться так, что лишнего слова не давал сказать, да и сам не говорил. Вот и сейчас он не стал упрекать восточника в том, что тот опять слишком сильно затянул свои дурацкие подпруги, а просто щелкнул застежками, разбежался и взлетел. И уже темнеющий воздух подхватил их, как медленная река подхватывает пловцов.

Они пролетели лиг десять, когда рядом с собой Лотар вдруг почувствовал чью-то тень. Это не была угроза, но, чтобы убедиться в этом, ему пришлось немного сбавить темп и как следует повертеть головой. Наконец он увидел ее – жесткокрылая ворониха с размахом крыльев, как у журавля, с темными, внимательными глазами, видящими и на солнце, и в темноте, с тяжелым клювом, способным и рвать добычу, и клевать зерна. Запас хода у нее был такой, что она летела даже не в половину, а в четверть силы. Лотар не мог не подивиться удачности выбора своей спутницы и в который раз пожалел, что ему не дано выращивать перистые крылья, а только кожистые, с гораздо более ограниченными возможностями.

«Это ты?» – спросил он ее на внутреннем языке.

«Ты ждал кого-нибудь другого?» – вопросом же ответила виана.

«Нет, я ждал только тебя».

«Поздновато ты отправился сегодня в путь».

«Мне показалось, в городе неспокойно».

Больше они не разговаривали. Только под утро, когда Лотар вымотался окончательно, а Сухмет с каждой минутой становился все тяжелее и тяжелее, потому что колдовство заканчивалось, виана вдруг ответила на это предположение:

– Вероятно, ты стал одним из тех, кто не допускает ошибок. Хорошо бы эта твоя особенность не оставила нас в будущем.

Они перекусили запасами из Бесконечного Мешка, а потом на долгих семь часов Лотар и виана завалились спать. Перед полуднем они проснулись, наелись еще раз до отвала и отправились дальше.

В этот ясный день лес под ними казался едва ли не ухоженным дворцовым парком, каких много в благополучных странах. Они летели до вечера, почти не снижаясь, стараясь держаться в довольно спокойном воздухе чуть ниже облаков. Два или три раза, когда облачная пелена оказывалась настолько низкой, что начинала закрывать землю, виана почему-то старалась отклониться в сторону, оставляя между собой и облачностью значительное расстояние. Лотар ничего на это не говорил, просто делал такой же зигзаг. «На то она и фея-охранительница, чтобы не валять дурака попусту», – решил он.

На следующий день начался тайг. Это был уже совсем другой лес, чем тот, к которому они привыкли вчера. Островки тайга сначала появлялись среди лиственных деревьев как высокие гранитные скалы, потом их стало больше, еще больше, и незадолго до обеденного привала они слились в сплошной ковер мрачной, угрожающей зелени. Солнечный свет временами и тут поблескивал, но так, словно бился не о ветви деревьев, а о старое, запыленное зеркало. И еще в тайге этот блеск казался неприятным, словно обманный огонь над болотами, которым няньки пугают непослушных детей.

Они летели до темноты, и лишь когда приземлились на крохотной полянке, Лотар вдруг понял, что последние два часа вообще не соображал, что делает, как летит и куда летит. Он просто следовал за вианой, а она вела его подобно вожаку, ведущему стаю перелетных птиц.

Он спал плохо и, если бы не травяной чай Сухмета, вряд ли сумел бы подняться на следующее утро – так ломило спину и руки. Но он поднялся, трансмутировал и, когда виана легко поднялась над верхушками деревьев, решительно догнал ее.

Весь третий день пути они летели едва ли не в более быстром темпе, чем до того. Виной тому было странное ощущение, которое прочно поселилось в Лотаре, немного схожее с тем, когда он чувствовал за собой слежку. Только сейчас, конечно, это была не слежка, не ощущение взгляда, а уверенное понимание того, что что-то очень неприятное для них, нечто такое, что практически обесценивает почти все их усилия, происходит позади.

Вечером, когда они засыпали на ветвях огромного дерева, потому что так и не сумели найти полянку, чтобы приземлиться, виана вдруг произнесла:

– Я не думала, что ты выдержишь такой темп, какой задал себе с утра, Лотар.

Лотар лишь невесело хмыкнул:

– Я и сам не верил.

– Но ты опять оказался прав.

Лишь к исходу четвертого дня они долетели до кургана. Лотар опять, как это с ним уже было, впал в какой-то совершенно бессмысленный полет, автоматически повторяя сливающиеся воедино движения. А все внимание, которое ему удавалось удерживать, затопляла только тяжелая, стесняющая махи постоянная боль в перетруженных мускулах да близкий полет вианы, которая держалась к нему близко, как никогда, едва не задевая его своими крыльями.

Но они долетели. Лотар даже не пытался высчитать, сколько лиг они прочертили в воздухе, сколько недель пути заняло бы такое путешествие, если бы они пошли обычным наземным путем. Но так или иначе, они отмахали почти половину Северного континента и находились едва не в его центре. В месте, где они однажды уже были. И не так давно, если правильно припомнить все события.

Приземлившись и искупавшись после обратной трансмутации в ручье, в котором он однажды уже купался, Лотар, проверив, как вынимается его меч, поднялся на сам курган. Виана уже была тут. Она сидела на голове статуи, мрачно нахохлившись. Уже по одной ее позе Лотар понял, что произошло что-то неприятное.

Сухмет, который почему-то отстал, вдруг закричал:

– Господин мой, информация о наших врагах действительно устарела. Они закрыли курган.

– Как ты сказал? – не понял его Лотар.

– Смотри, – Сухмет догнал его, оказывается, он искал трещину, по которой курган открывался, – шва в кургане нет. Нет места соединения и около статуи. Это сделано специально, курган закрыт. Больше известного нам хода к замку Врага не будет очень долго, до тех пор, пока наш противник не убедится, что им никто посторонний не воспользуется.

– Значит, мы летели в такую даль зря? – спросил Лотар.

– Не знаю. Конечно, ему будет неудобно: не вызовешь Сроф, не пошлешь погоню за кем-нибудь…

Неожиданно голос вианы зазвучал в сознании Лотара:

«Да, но он с этим некоторое время вполне может примириться. Это как поднятый крепостной мост».

«Не могу не согласиться, – произнес тоже на внутреннем языке Сухмет. – И что теперь мы будем делать?»

Лотар прошелся по кургану. Все правильно, шва не было, они ходили по простой земле, насыпанной правильной круглой горой. И под ними все было заполнено землей. По крайней мере, Лотар не чувствовал там никакого пустого пространства.

– Они и дом Сроф, кажется, перенесли, а всю полость засыпали. Но для этого у них не было времени! – Он не был уверен, что прав в последнем выводе, и повернулся к Сухмету.

– Существуют магические пространственные образования. – Для убедительности восточник потряс Бесконечным Мешком, не снимая его с плеча. – Возможно, пещера Сроф состояла как раз из такого магического устройства. Это не часто встречается, но бывает. Чтобы снять его, нужно не намного больше времени, чем оленеводу снять и уложить на сани свой чум. К сожалению, ничего более определенного я не могу тебе сказать, потому что в прошлый раз просто не обратил на эту возможность внимания.

Лотар присел на чисто вымытый дождями валун, подставив лицо солнцу.

– Но коридоры? Ты всегда говорил, что эти подпространственные каналы непросто проложить. А из пещеры Сроф вел целый лабиринт таких каналов. Их ведь не свернешь в полдня.

– Да, – ответила виана на этот вопрос, – коридоры скорее всего остались. Но их можно закрыть такой магией, что даже мне становится не по себе, как начинаю думать об этом.

Лотар посмотрел на солнце. Оно было уже не очень теплым и касалось кромки деревьев на горизонте. Воздух чуть помутнел и слегка покраснел. Завтра может пойти дождь.

И тогда холодная волна вдруг обдала Желтоголового от плеч до самых ног… Лотар поднял чувствительность до предела… Так и есть. Он слышал голос Солда, тот дрался, хотя был уже несколько раз ранен. Он проклинал Лотара, считая его виноватым в чем-то, что представлялось Солду болью, мукой, смертью… И гибелью всего города.

Лотар поднял голову, встретил серьезный взгляд восточника.

– Ты слышишь?

– Они напали на Панону, – спокойно произнесла виана. Сейчас ее девичий голосок отдавал бездушием.

– Значит… Значит, мы навели на Панону каких-то посыльных Нахаба? – Почему-то Лотар мог произносить эти слова только не разжимая зубов, как во время боя.

– Они все равно напали бы, – попытался утешить его Сухмет. – Они были скорее всего отмобилизованы и лишь ждали приказа. Ты – не причина, твое присутствие там всего лишь предлог, господин мой.

– Но если бы мы туда не пришли, эти люди не погибли бы, верно? Значит…

– Ничего это не значит. – Голос Сухмета загудел сердито, как огромный рой потревоженных пчел. Лотар даже не знал, что он умеет так говорить. – Не ты начал эту войну, ты лишь пытаешься ее закончить. И причина не в том, что ты там был, а в замке, который мы пытаемся сейчас выследить.

Лотар вдруг увидел, что его кулаки сжаты так, что из них сочится кровь, вероятно, в некоторых местах лопнула кожа, а он даже не почувствовал боли. Никогда прежде с ним такого не случалось.

– Ладно, ты прав, Сухмет. Но что-то нужно делать.

– Правильно, – поддержала его виана. – Давай думать конкретно, а не демонстрировать эмоции.

Лотар посмотрел на Сухмета так, что тот часто-часто заморгал и опустил голову.

– Как ты думаешь, Сухмет, подпространственные каналы все-таки остались?

– Да, но на такой глубине, что…