Текст книги "«Если есть на свете рай…» Очерки истории Уругвая"

Самая радикальная конституция эпохи

В январе 1813 г. (во время осады Монтевидео) в Буэнос-Айресе собралась Конституционная ассамблея. Для формулирования предложений «восточников» 5 апреля в поселке Трес-Крусес собрался конгресс, на который съехались делегаты от Восточной провинции, участники революционного движения. Там Артигас представил свой главный документ, который после окончательной редакции получил название «Инструкций 13-го года» – фактически своего проекта конституции, который выдвинул его в ряды не только выдающихся вождей и военачальников революционной эпохи, но и идеологов и политиков той эпохи.

Он предполагал рассмотреть эту конституцию на конгрессе провинций, и его цель была предельно ясна: по достижении территориального единства всей Ла-Платы наладить социальную и политическую организацию провинций и защитить конституционно их интересы.

Хотя за основу проекта была взята конституция североамериканского штата Массачусетс 1780 г. (считавшаяся тогда самой передовой), но «Инструкции» были самостоятельным, оригинальным документом латиноамериканской революционной эпохи.

В первой статье была четко зафиксирована абсолютная независимость колоний от испанской власти. Далее речь шла о свободах, права и обязанностях граждан. Построенная на принципах прогрессивной политической мысли XVIII и XIX вв., эта статья во многих отношениях была более углубленной по сравнению с европейскими конституциями.

Первый параграф первой статьи провозглашал, в соответствии с идеями Просвещения, «основные и неотъемлемые» права граждан, которые «родятся свободными и равными», обязанность государства защищать личность, и, наконец, право народа, если эти пункты не выполняются, «менять правительство и предпринимать необходимые меры для собственной безопасности, процветания и счастья». Таким образом, освящался революционный тезис о вмешательстве народа в дела государственного управления.

В одном из параграфов первой статьи речь шла о свободе религии и утверждалось, что «никакой гражданин не может быть преследуем или ограничен в своих правах по причине того, какой веры, он придерживается». Проблемы образования и культуры были изложены в параграфе третьем, в котором говорилось о «необходимости и обязанности всех жителей, рожденных в этой провинции, уметь читать и писать».

В первой главе, в которой были сформулированы основные принципы государственного устройства, утверждался принцип свободы совести и полного равноправия. Параграф пятый гласил, что различные законослужители и служащие правительства являются исполнителями воли народа, ибо «всякая власть исходит от народа». Этот принцип исключал любой другой, который мог бы способствовать возникновению классовых привилегий. Титулы и чины, согласно «Инструкциям», не могли рассматриваться как наследственные и не могли передаваться детям или родственникам.

Отсюда логически следовал принцип, зафиксированный в следующем параграфе: «Люди, принимающие какие-либо титулы, или дворянство, или почести от иностранных королей или государств, лишаются своего гражданства».

Конгресс в Трес-Крусес (1813)

Выдвигалось требование создания федерации – Объединенных Провинций Ла-Платы. Постулировалось повсеместное установление республиканской формы правления, недопустимость попрания провозглашенных принципов с помощью военной силы или авторитарного правления («военный деспотизм должен быть категорически исключен, и во всех конституционных документах должно быть подтверждено неотъемлемое право народов на суверенитет»), «полнейшая гражданская и религиозная свобода», разделение законодательной, исполнительной и судебной власти.

В одной из статей содержалось требование «поддержания равенства, свободы и безопасности граждан и народов», причем выдвигалось условие, чтобы каждая провинция избирала свое правительство в согласии с этими принципами, и затем формировалось бы Высшее правительство Нации; чтобы в каждой провинции создавались свои собственные вооруженные силы и милиция для поддержания общественного порядка. Наряду с общими демократическими принципами излагались и экономические пункты – признание права портов Восточной провинции Мальдонадо и Колонии-дель-Сакраменто на свободу внутренней и внешней торговли, возможность создания там военного флота для охраны торговой навигации, отсутствие «преференций в отношении отдельных провинций или портов» (имелся в виду прежде всего Буэнос-Айрес), таможенных пошлин, налогов и сборов в торговле между провинциями.

Все это, считали Артигас и делегаты ассамблеи, привлечет народы на поддержку центрального правительства, которое «будет придерживаться целей свободы, благочестия, справедливости, умеренности и предприимчивости»[20]20
  Miranda H., Zorrilla de San Martín J. Las instrucciones del año XIII.


[Закрыть].

Федералистская программа Артигаса, противопоставленная централизму (унитаризму) властей Буэнос-Айреса, отнюдь не была механической копией североамериканских конституций. Она имела свои собственные корни. Идея федерации (конфедерации) принадлежала М. Морено, который считал, что, когда будут разрушены старые связи, привязывавшие народы колонии к испанской метрополии, каждая провинция должна стать самостоятельной.

Более того, по мнению видного аргентинского политика и мыслителя Х.Б. Альберди, именно последовательное осуществление идеи федерализма привело к Майской революции в Буэнос-Айресе, и этот же принцип лежал в основе создания там местной администрации. Развитию и распространению идеи федерализма более всего способствовали, по его мнению, М. Морено и Пасо[21]21
  Alberdi J. B. Obras selectas. Buenos Aires, 1920. V. 12. P. 80, 360.


[Закрыть]. Эту точку зрения разделяют большинство исследователей[22]22
  Díaz B. El federalismo rioplatense: origen, crisis y futuro. Buenos Aires, 1976. P. 90, 237; Acevedo E. Artigas: su obra cívica. P. 75, 88; C. Grandeza y decadencia del federalismo argentino: su historia, su evolución, su valor. Buenos Aires, 1963; Perez S. Filosofía del federalismo en el Río de la Plata. Buenos Aires, 1948. P. 96, 285; Levene R. Ensayo histórico sobre la Revolución de Mayo y Mariano Moreno. Buenos Aires, 1960. P. 433; Galasso N. La Revolución de Mayo: el pueblo quiere saber de qué se trató. Buenos Aires, 1994.


[Закрыть], за исключением приверженцев «черной легенды», настаивающих на том, что «Инструкции», призывающие к «дроблению» территории на самостоятельные федерации, способствовали ослаблению сил патриотов.

При всей тщательной подготовке «Инструкций 13-го года», пунктуальному соблюдению требований Буэнос-Айреса, делегатов от Восточной провинции, приехавших на Ассамблею, даже не допустили в зал заседаний! Власти Буэнос-Айреса настояли на том, чтобы в Монтевидео в противовес Артигасу провели «свое» заседание, отменившее «Инструкции», игнорировавшее Артигаса и избравшее новый местный орган из числа сторонников централизма.

Федерализм против унитаризма

Артигас, опасаясь внезапного нападения со стороны «союзников» с противоположного берега Ла-Платы в январе 1814 г., снял осаду Монтевидео. А в феврале «Верховный директор» Буэнос-Айреса Х. де Посадас издал декрет, в котором Артигас объявлялся вне закона и лишался всех своих постов; голова этого «врага родины», живого или мертвого, была оценена в шесть тысяч песо. В декрете указывалось, что в случае сопротивления он должен быть убит[23]23
  Rela W. Op. cit. P. 162–181.


[Закрыть]. По этому факту биографии также идут бурные дебаты: все направления (естественно, за исключением «черного», делающего упор на дезертирство Артигаса в «решающий момент, когда уже была близка как никогда победа над испанцами») оправдывают вождя.

По поводу противоречий между федералистами (артигистами) и унитаристами Э. Галеано пишет: «Идея «единой нации», выдвинутая тогда латиноамериканскими патрициями, слишком уж была похожа на замысел создать для них шумный порт, в котором постоянно толпятся британские купцы и ростовщики, а вокруг этого оживленного порта – сплошные латифундии и горные разработки»[24]24
  Галеано Э. Указ. соч. С. 165.


[Закрыть]. Учитывая роль порта в жизни Буэнос-Айреса, не случайно в провинциях называли всех его жителей «портовиками» (porteños).

В одной из последних прижизненных встреч с аргентинским генералом Хосе Марией Пасом, навестившим изгнанника в Парагвае, Артигас следующим образом описал причины борьбы, которую он вел против Буэнос-Айреса: «Мне не оставалось ничего иного, как ответить войной на закулисные маневры Директории и на военные действия, которые она развязала против моих войск, объявив меня врагом централизма, который в то время мало чем отличался от роялизма. Взяв в качестве образца Соединенные Штаты Америки я хотел установить автономию провинций, дав каждой из них свое правительство и свою конституцию, свой флаг и свое право избирать своих представителей, своих судей, губернаторов из числа местных граждан, проживающих в каждом из этих государств (штатов). Этой цели я придерживался и в отношении своей провинции, для тех людей, которые провозгласили меня их Защитником (Протектором). Для осуществления задуманного надо было, чтобы у всех провинций были свои руководители. Но Пуэйрредон (верховный правитель Объединенных провинций Рио-де-ла-Платы с 1816 г. – Н.И.) и его приспешники желали, чтобы Буэнос-Айрес стал новым имперским Римом, посылающим своих проконсулов в качестве военных губернаторов во все провинции и лишающим всех публичного представительства, как они сделали, отвергнув депутатов Конгресса, избранного народом Восточного Берега, и когда они назначили цену за мою голову»[25]25
  I. de. Compendio de la historia de la República Oriental del Uruguay: comprendiendo el descubrimiento, conquista y población del Río de la Plata. Montevideo, 1901. Vol.1. P. 64.


[Закрыть].

Известный латиноамериканист Дж. Линч считает, что столкновение между войсками Буэнос-Айрес и Артигаса было неизбежным даже с психологической точки зрения. Для «профессиональных революционеров» (Б. Ривадавии, Х. де Сан-Мартина), которые ратовали за «респектабельную» революцию, «сама мысль о том, что придется получать приказы от «дикаря, сидящего верхом на коне», или о том, что надо разделить власть с каудильо из числа гаучо была дичайшей нелепицей»[26]26
  Lynch J. Caudillos in Spanish America, 1800–1850. Oxford, 1992. Р. 36.


[Закрыть].

Однако ход событий показал, что без «дикарей» обойтись нельзя. Буэнос-Айрес не мог выиграть войну без поддержки со стороны провинций, без солдат и материальных ресурсов, которые могли прийти только оттуда. Для обеспечения всего этого, он должен был по необходимости передавать властные полномочия местным элитам и ополчению, которые предпочитали воевать от собственного лица, нежели от лица porteños[27]27
  Halperin Donghi T. Politics, Economics and Society in Argentina in the Revolutionary Period. Cambridge, 1975. P. 262–263.


[Закрыть].

Ряд либеральных исследователей считают, что основная причина конфликта между Восточной провинцией и Буэнос-Айресом состоит в столкновении монархизма, которого стали придерживаться столичные консерваторы, и последовательного либерального демократизма Артигаса и его сторонников[28]28
  См.: Sosa J. Op. cit. P. 234.


[Закрыть]. На Тукуманском конгрессе 1816 г. большинство делегатов выступали за конституционную монархию (включая Бельграно и Сан-Мартина) в противовес республиканизму и федерализму Артигаса. За всеми спорами о форме правления стояли прежде всего экономические интересы – все провинции, в той или иной степени, стремились получить прямые выгоды от независимости и требовали свободы торговли и беспошлинного вывоза своих товаров через морские порты. Как образно выразился Артигас, «каждый хочет положить рыбку на свою тарелку»[29]29
  Rela W. Op. cit. Р. 73.


[Закрыть].

Реформы Артигаса

Начались военные действия против войск Буэнос-Айреса – по существу гражданская война. Причем она шла на фоне продолжающейся борьбы против колониальных испанских властей. Войска Буэнос-Айреса продолжали осаду Монтевидео до капитуляции этого последнего оплота колониализма в Рио-де-ла-Плате 20 июня 1814 г. Тем временем обострилась борьба между федералистами и унитаристами. Мощный удар войскам Буэнос-Айреса был нанесен в начале 1815 г. в битве при Гуаябосе, в которой против частей Доррего выступили все артигасовские командиры – Ривера, Руфино Бауса, Лавальеха. Победа Артигаса ускорила взятие его войсками Монтевидео 27 февраля[30]30
  Maggi C. La nueva historia de Artigas: 1815. Guayabos: victoria sobre Buenos Aires. Montevideo, 2005. P. 18–32.


[Закрыть]. К марту 1814 г. Артигас уже фактически контролировал все междуречье.

Власть в Восточной провинции перешла в руки местного лидера. Артигас реорганизовал управление и продолжал воплощать в жизнь свою идею федеративного устройства. Еще в начале 1814 г. он объявил о создании «Лиги свободных народов» (Liga de los pueblos libres) во главе с ним – «Протектором свободных народов». В следующем году большие усилия были сделаны для формирования Федеральной лиги. Она была официально оформлена 29 июня 1815 г. на «Восточном конгрессе» (Congreso de Oriente) в г. Арройо-де-ла-Чина (Консепсьон). В Лигу помимо Восточной провинции вошли аргентинские провинции Санта-Фе, Коррьентес, Энтре-Риос и Мисьонес. Кордоба также одобрила идею федерализма, но не согласилась на подчинение военной власти Протектора. В каждой из провинций была своя автономная власть, сохранялись прежние позиции местных каудильо, но все согласились быть членами военного союза во главе с Артигасом[31]31
  Frega A., Islas A. Nuevas Miradas en Torno al Artiguismo // Recopilación de ponencias e intervenciones del Simposio “La Universidad en los 150 años de la Muerte de José Artigas: Nuevas Miradas y Debates Actuales sobre el Artiguismo”. Montevideo, 2001. P. 323–340.


[Закрыть].

Артигас создал свой лагерь в стратегически удобном месте, на плоскогорье Эрвидеро, на берегу реки Уругвай. Его назвали Пурификасьон («Чистилище»), что подчеркивало чистоту целей Лиги. (В католическом вероучении это место, где души очищаются от грехов, прежде чем попасть в рай). Там, по свидетельству шотландца Дж. Робертсона, в простой и аскетической обстановке[32]32
  Robertson J. Р., Robertson G. P. La Argentina en la época de la Revolución. Buenos Aires, 1920.


[Закрыть] зарождались и затем проводились в жизнь либеральные реформы Протектора.

Одним из выдающихся вкладов Артигаса стала первая прогрессивная аграрная реформа Латинской Америки. Аграрное законодательство Артигаса 1815 г., по мнению многих исследователей, было «самым передовым и славным документом эпохи»[33]33
  См. например: Torre N. de la, Rodríguez J. C., Touron L. S. de. Artigas: tierra y revolución. Montevideo, 1967. Р. 75.


[Закрыть]. Оно появилось как ответ на потребность в экономическом и социальном возрождении после многолетних войн[34]34
  Maeso J. El general Artigas y su época: Apuntes documentados para la historia oriental. Montevideo, 1886. Vol.III. P. 420.


[Закрыть].

В июле 1815 г. Артигас дал указание начать раздачу казенных земель и тех земель, которые принадлежали европейцам – врагам революции. Эти земли должны были получить «трудолюбивые жители, желающие ее обрабатывать». Он также написал в кабильдо, прося его заставить помещиков заселять свои имения и обрабатывать их при необходимости с помощью государства. На это давался двухмесячный срок. В ответ был созван Совет землевладельцев, который разработал документ, отосланный Артигасу в Пурификасьон. Там ничего не говорилось об острой проблеме землеустройства огромной массы крестьян. Отмечалась лишь необходимость положить конец многочисленным злоупотреблениям военных отрядов, находившихся в сельских местностях в качестве гарнизонов.

Не утвердив привезенный документ, Артигас составил вместо него свой собственный, который назывался «Временный Регламент Восточной провинции касательно развития ее сельского хозяйства и обеспечения безопасности землевладельцев». Он был отослан в кабильдо для исполнения.

«Временный Регламент» представлял собой своеобразный аграрный кодекс, основанный на принципах равноправия и социальной справедливости. Он содержал 29 статей. Территория Восточной провинции делилась на три зоны, власти которых несли ответственность за распределение земли. Оно должно было осуществляться рационально и справедливо: выявлялись земли, которые можно раздать, а также жители, которые были достойны получить участок («самые обездоленные должны стать самыми обеспеченными»). Земли врагов изымались без всякого возмещения, а в их собственности находилось тогда подавляющее большинство латифундий. Индейцам принадлежало, согласно концепции Артигаса, «первейшее право»[35]35
  Torre N. de la, Rodríguez J. C., Touron L. S. de. Op. cit. Р. 46.


[Закрыть]. Основной смысл этой аграрной реформы состоял в том, чтобы расширить социальную базу революции и привязать к земле сельскую бедноту, превратив в крестьянина пастуха-гаучо, привыкшего к бродячей жизни и контрабанде, дать землю тем, кто ее обрабатывает, расширив число мелких и средних собственников-земледельцев. Право на земельный надел получали, помимо индейцев, свободные негры, самбо (потомки смешанных браков негров и индейцев), бедные креолы, если только они обладали «трудолюбием и достоинством, которых требовало с них благосостояние страны». Землю могли получить также бедные вдовы с детьми[36]36
  Cabral S. Artigas y la patria grande. México, 1978, P.84–105; Trias V. Reforma agraria en el Uruguay. Montevideo, 1962; Torre N. de la, Rodríguez J. C., Touron L. S. de. Artigas y su revolución agraria, 1811–1820. México, 1978; Torre N. de la, Rodríguez J. C., Touron L. S. de. Artigas: tierra y revolución. Montevideo, 1967; Torre N. de la, Rodríguez J. C., Touron L. S. de. Evolución económica de la Banda Oriental. Montevideo, 1967.


[Закрыть].

С предельной ясностью были сформулированы все основные аспекты аграрной проблемы. К землям, которые надлежало раздать, относились те, которые принадлежали эмигрантам, «плохим европейцам и еще более плохим американцам», а также те, которые начиная с 1810 по 1815 г., т. е. до того времени, когда в Монтевидео вошли войска Артигаса, были проданы или пожалованы предшествующим правительством. Но даже и в этих случаях судьбу этих земель не следовало решать на основе чувства мести. Так, если на этой земле жила целая семья, то вопрос о ней должен был решаться в зависимости от числа детей.

Так как раздел земли должен был не допускать сосредоточения ее в одних руках, то было предусмотрено, что каждый может получить не более одного участка; кроме того, запрещалось отчуждать земельную собственность, продавать ее или отдавать под залог. Землю надлежало обрабатывать, и в статье шестой предусматривалось лишение права собственности в случае нарушения этого предписания. В последней статье регламента были перечислены меры по развитию скотоводства, а также по созданию сельской полиции.

Сторонники «розового» и «красного» направлений в историографии того периода считают, что «Временный Регламент» возвещал настоящую социальную реформу, до уровня которой не поднялось до сих пор подавляющее большинство стран Латинской Америки[37]37
  См. например: Галеано Э. Указ. соч.; Dutrénit A. C. El Reglamento provisorio de 1815. Montevideo, 1966; Torre N. de la, Rodríguez J. C., Touron L. S. de. Artigas: tierra y revolución. Montevideo, 1967.


[Закрыть]. Сторонники либерального («голубого») направления более осторожно оценивают аграрную реформу, считая ее радикализм следствием чрезвычайно тяжелого экономического положения, в котором оказалась провинция. Для приверженцев «черной легенды» «Регламент» Артигаса является одним из доказательств его приверженности «анархизму» и защите «черни» вопреки насущным интересам экономики.

Однако никто не отрицает огромного значения земельной реформы для экономической, социальной, политической жизни Восточного берега. В ней были заложены принципы, способствующие сглаживанию экономического неравенства.

Документ вступил в силу, и с 25 августа началась раздача первых участков. Во всех населенных пунктах были вывешены соответствующие объявления. Кабильдо восприняло радикальную реформу в штыки. Землевладельцы всеми силами пытались заблокировать ее проведение в жизнь. Тем не менее большие наделы стали делить на маленькие участки, гаучо, индейцы, бедняки стали строить ранчо, возделывать землю, собирать первые урожаи. Равенство, в согласии с либеральными принципами Руссо, перестало быть лишь абстрактным юридическим принципом, а стало осуществляться в реальной жизни. Именно этот «прогрессивный североамериканский путь развития», путь создания мелкой земельной собственности, описанный В. И. Лениным, начал воплощаться в жизнь в Уругвае и сулил возможности радикальных преобразований, быстрого экономического прогресса. Таким образом Артигас в аграрном законодательстве выступил в качестве последовательного защитника принципа частной собственности, в противовес феодальным отношениям в сельском хозяйстве.

Наряду с аграрной реформой Артигас занялся преобразованиями других сторон общественной жизни. Прежде всего он всемерно укреплял кабильдо, считая его главным административным органом демократической власти. Большое внимание уделялось сфере образования. Всеобщее обучение объявлялось обязательным, ответственность за это несло государство. Артигас считал, что образование неотделимо от воспитания, в котором на первое место ставилась мораль и гражданственность. В мае 1816 г. была торжественно открыта Публичная библиотека Монтевидео с благословением Артигаса «Да будет просвещенность жителей Восточной провинции такой же высокой, как их отвага»[38]38
  Bernales Alvarado M., Lobosco M. Filosofía, educación y sociedad global. Montevideo, 2005. P. 73


[Закрыть].

Одной из главных целей Артигас считал искоренение коррупции – наследия гнилого колониального режима. Причем был убежден, что в этой борьбе надо начинать с себя. Его аскетизм и отказ от всяческих привилегий были известны всем[39]39
  Larrañaga D.A. Viaje de Montevideo a Paysandú. México, 1973. P. 87.


[Закрыть]. Отсутствие «показухи» и сребролюбия, столь характерных для других каудильо, стремление к честности даже в мелочах было следствием искреннего и глубокого стремления к демократии. «Всяческие титулы, – писал он, – это пустой мираж. Мне достаточно одного звания – гражданин; порядочность моего собственного поведения должна стать нормой для всех прочих – ведь по тому тону, какой задают лидеры, настраиваются и остальные. Нельзя нарушать закон справедливости и одновременно бороться за ликвидацию последствий деспотизма. Каждый человек равен перед законом»[40]40
  Cabral S. Artigas y la patria grande. México, 1978, P. 159.


[Закрыть].

Реформы Артигаса были восприняты с энтузиазмом «низами» общества, однако элита была весьма обеспокоена социальным вектором политики Освободителя. Противниками Артигаса в Восточной провинции были крупные землевладельцы, олигархи, которые занимали прочные позиции в кабильдо Монтевидео. Но главную угрозу представляли португальцы и власти Буэнос-Айреса, которые рассматривали Артигаса не иначе как «опасного анархиста» и «предводителя вандалов»[41]41
  Mitre B. Historia de Belgrano y de la independencia argentina. Buenos Aires, 1960. Vol.II. Р. 326.


[Закрыть].

Поражение и ссылка

Власти Буэнос-Айреса проводили изощренную политику: они отправили в Рио-де-Жанейро секретную миссию, которая должна была договориться об интервенции португальцев на территорию Восточного берега под предлогом «ликвидации волнений в этой провинции». Помимо того, для ослабления Лиги тайно велись переговоры с властями провинции Санта-Фе (которая входила в артигистскую Федеральную лигу) с целью заключения сепаратного мира – по старому принципу «разделяй и властвуй».

Португальцы издавна боролись за «спорную» (по их мнению) территорию Восточной провинции. Расширение границ Бразилии до берегов р. Ла-Платы позволило бы португальцам установить господство над пятой в мире по величине системой водных путей, доходящих от Атлантики до самого центра Южной Америки[42]42
  Muniz Carbalho S. Coronel don Angel Muniz, un caudillo y un idealista, 1823–1892. Montevideo, 1978. Р. 12–18.


[Закрыть].

Ситуация 1816 г. была идеальной для агрессии – аграрные реформы Артигаса вызвали недовольство олигархической элиты как в Буэнос-Айресе, так и в самой Восточной провинции. Это обеспечивало по меньшей мере нейтралитет со стороны «porteños», враждебно относившихся к федералистской Лиге. Международная обстановка также благоприятствовала вторжению: Венский конгресс 1814–1815 гг., создание Священного Союза, Реставрация и торжество легитимизма создали отрицательный настрой по отношению к борьбе колоний за освобождение от европейских метрополий. Ситуация также гарантировала Португалии отсутствие враждебных действий со стороны властей Испании, которых убедили в том, что в случае победы Португалия возвратит территорию Восточной провинции Испании[43]43
  Reyes Abadie W. Artigas y el federalismo en el Río de la Plata: 1810–1820. Montevideo, 1975. P. 174, 195–197; Barragán D. La invasión portuguesa. Montevideo, 2005.


[Закрыть].

У захватчиков было два основных войсковых соединения под командованием генерала К. Ф. Лекора: одно должно было захватить Монтевидео, второе – провинции Мисьонес, Коррьентес (главную опору Артигаса) и Санта-Фе, чтобы помешать отступлению войск Артигаса. Соединения состояли из 15 тыс. солдат, находившихся в полной боевой готовности. 28 августа 1816 г. без всякого объявления войны португальские войска вторглись в Восточную провинцию на юго-востоке и взяли крепость Санта-Тереса.

У Артигаса было лишь 8-тысячное войско, примитивно вооруженное, плохо дисциплинированное, но настроенное на решительную борьбу[44]44
  Correspondencia del general José Artigas al Cabildo de Montevideo (1814–1816). Montevideo, 1946. P. 224.


[Закрыть]. Однако самоотверженность артигистов не принесла им успеха. Кровопролитные сражения продолжались более трех лет, но отдельные победы перекрывались крупными поражениями. В начале 1817 г. португальцы вошли в Монтевидео. Весь состав кабильдо вышел к городским воротам, чтобы вручить победителям ключи от города. По словам Э. Галеано, реформистский курс Артигаса был повержен в прах португальским вторжением, «когда олигархия открыла ворота Монтевидео перед генералом Лекором, встретила этого “освободителя” с распростертыми объятиями и повезла его под балдахином в собор на торжественный молебен… в честь захватчика»[45]45
  Галеано Э. Указ. соч., С. 166.


[Закрыть].

Упорная борьба продолжалась во внутренних районах провинции. Артигас упорно сопротивлялся и использовал все возможности, чтобы нанести урон противнику. Сторонники «черной легенды» подробно описывают его договоренности об использовании иностранных пиратов (англичан, французов и североамериканцев) для захвата испанских и португальских торговых кораблей. И эти действия шли не только в Атлантике, но даже в Средиземном море. Силы противников Артигаса получали полную поддержку могущественной Британии. Сам же «Протектор» мог рассчитывать лишь на хорошее отношения с консулом США Т. Хелси и симпатии со стороны президента Монро. Однако американцы в те времена не могли и помышлять о реальном соперничестве с «владычицей морей». Они лишь тайно содействовали операциям корсарского флота, базой которого стал Балтимор.

Однако прежде всего судьба Лиги зависела от ближайшего соседа – Буэнос-Айреса. Пуэйрредон, стоявший во главе масонской Ложи Лаутаро, проводил поистине иезуитскую политику, чтобы добиться краха Артигаса. Для диффамации Артигаса по его заказу был состряпан один из первых пасквилей – предшественников исторических работ в русле «черной легенды», в котором Артигас назывался «чудовищем», «хищным волком», «бичом родины», «новым Аттилой, свирепствующим на несчастных землях, которые ему подвластны». Этот образчик «черной пропаганды», автором которого был П. де Кавиа, чиновник правительства Пуэйрредона, был разослан по всей Восточной провинции, чтобы подорвать престиж Артигаса[46]46
  Rocha Imaz R. Artigas para todos: un ideario popular, democrático y federal. Montevideo, 1992. P. 30.


[Закрыть].

Бесконечная цепь поражений и предательская политика Буэнос-Айреса постепенно привели к снижению морального духа артигистов. В 1818 г. усилилось дезертирство офицеров, в основном выходцев из состоятельных семей, что засвидетельствовала комиссия конгресса США, посетившая Рио-де-ла-Плату в начале 1818 г.[47]47
  United States Congress. Congressional edition. Washington, 1818. P. 300.


[Закрыть]

Дезертиры изначально были озабочены тем, что в материальном смысле им сулит победа артигистов. Что станет с их латифундиями, доходами, если будет проводиться в жизнь «Регламент», обеспечивавший интересы обездоленных за счет состоятельных людей? Поэтому их не пришлось долго уговаривать перейти на сторону врага. Но эти факты не могли заставить Артигаса прекратить борьбу. Он заявил делегатам из США: «Я буду и дальше бороться, если только у меня останется хотя бы один солдат». «А с португальцами, – добавил он, – я буду бороться, если у меня не останется ни одного солдата, а только дикие собаки».

Однако последним ударом в череде неудач стала битва при Такуарембо 22 января 1820 г. Собственно говоря это не было битвой, а резней, учиненной португальцами, внезапно ворвавшимися в лагерь федералистов ранним утром, когда воины А. Латорре, изможденные постоянными стычками и преследованием со стороны врага, крепко спали[48]48
  Guerrillas y montoneros en la independencia. Montevideo, 1997. P. 1286–1309.


[Закрыть].

У Артигаса еще теплились надежды, связанные с «доном Фрутосом» (Фруктуосо Риверой), которому он всегда доверял и под командованием которого были самые лучшие войска федералистов. Однако тот предал своего вождя, перейдя на сторону португальцев. Более того, в письме губернатору Энтре-Риоса Ф.Рамиресу, написанном 13 июня 1820 г., он призвал каудильо «покончить с Артигасом – монстром, деспотом, анархистом и тираном»[49]49
  La carta de fecha 13 de junio de 1820 del General Fructuoso Rivera al Gobernador de Entre Ríos Francisco Ramírez // Archivo de Corrientes, Sala 2 Don Hernán Félix Gómez, Correspondencia Oficial años 1810–1921, T. 09. Folio 053 al 055// www.larepublica.com.uy/larepublica/2007/09/23/politica/276140/ultimar-al-tirano-de-nuestra-tierra. Latina: La crisis estructural de las sociedades implantadas. Paris, 2003. P. 198–205.


[Закрыть].

В 1820 г. в Лиге начались центробежные тенденции, с выдвижением на первый план местных каудильо, среди которых выделялись амбициозный Франсиско Рамирес из Энтре-Риоса и Эстанислао Лопес из Санта-Фе. В феврале 1820 г. они пришли к секретному соглашению с властями Буэнос-Айреса, предусматривающему боевые действия против Артигаса[50]50
  Rojas Rabiela T., Carrera Damas G.A. Historia general de América


[Закрыть]. Рамирес, бывший соратник Артигаса, превратился в самого яростного врага, который без устали преследовал его до самой границы Парагвая. Там Артигас попросил убежища у парагвайского диктатора Хосе Гаспара Франсии и дал клятву, что отказывается от дальнейшей политической деятельности[51]51
  Pastore C. Artigas en el Paraguay. Montevideo, 1952. P. 7.


[Закрыть].

5 сентября 1820 г. Артигаса интернировали власти Парагвая. Такова была конечная дата артигистской революции в Восточной провинции, которую большинство исследователей считают самой глубокой и последовательной, – целью которой была и национальная независимость, и глубокие социально-экономические преобразования.

Х. Г. Франсия приказал содержать Артигаса в полной изоляции. Сам он ни разу не повидался с вождем и не отвечал на его письма. Через три месяца после прибытия в Асунсьон «Великий Правитель» распорядился отвезти пленника в Сан-Исидро-Лабрадор, отдаленное место на берегу реки Куругату. Рамирес несколько раз посылал письма Франсии, обещая различные льготы и преимущества в обмен на выдачу Артигаса. Однако ни один из его эмиссаров не вернулся из Парагвая.

В Сан-Исидро Артигасу дали небольшой участок земли, он сам построил себе жилище из кирпича-сырца с черепичной крышей. Ежемесячно получал одну унцию золота и этого ему вполне хватало: средства к существованию он добывал, главным образом, возделывая землю. За стремление помочь нуждающимся жители городка прозвали его «отцом бедняков». В 1831 г. Артигаса навестил известный французский натуралист Бонплан, который привез ему изданный в Монтевидео проект конституции его родной провинции. Очевидцы рассказывали, что Артигас поцеловал эту книжку и возблагодарил судьбу за то, что дожил до того времени, когда его родина обрела независимость[52]52
  Ribeiro A. Los tiempos de Artigas: El largo final. Montevideo, 1999. P. 34.


[Закрыть].

После смерти Франсии в 1840 г. Артигаса на полгода заковали в кандалы и посадили под стражу. Однако пришедшие к власти в марте 1841 г. «Консулы» К. Лопес и М. Алонсо отнеслись к Артигасу дружественно и выпустили из тюрьмы. Ему разрешили вернуться на родину, однако Артигас отказался. Президент Парагвая (с 1844 г.) К. А. Лопес, расположенный дружески к престарелому вождю, распорядился перевезти его в окрестности Асунсьона. В 1848 г. к Артигасу на три месяца приехал сын Хосе Мария, но и ему не удалось уговорить отца переехать на родину. Умер Артигас 23 сентября 1850 г. в возрасте 86 лет, и через шесть лет его останки были тайно перевезены из Асунсьона. Позднее прах Артигаса был, наконец, доставлен на родину.

Большинство исследователей отмечают, что за 10 лет бурных коллизий, кровопролитных сражений, блестящих побед и жестоких поражений Артигас сумел сохранить цельность, волевой напор, решимость добиться поставленных целей – освобождения родины, создания республики на принципах федерализма, конституционности, равноправия граждан перед законом, обеспечения социальных прав беднейших слоев, справедливого распределения феодальной земельной собственности. Э. Галеано пишет: «Он был самым выдающимся и проницательным из федералистских руководителей, боровшихся против губительного централизма города-порта Буэнос-Айреса. Артигас сражался против испанцев и португальцев, но в конце концов его силы были раздавлены жерновами Рио-де-Жанейро и Буэнос-Айреса, выступавшими тогда как орудия Британской империи, и в этом им помогала олигархия: следуя привычному рефлексу, она тотчас же предала Артигаса, как только он выдвинул программу социальных преобразований, не отвечавшую ее интересам»[53]53
  Галеано Э. Указ. соч. С. 166.


[Закрыть].