Текст книги "Спецслужбы Белого движения. 1918–1922. Разведка"

Гражданская война на Севере началась с иностранного вооруженного вмешательства, в результате которого белогвардейская область подпала под полную зависимость англичан. Интервенты, оказывая ей материальную помощь, контролировали все сферы жизни и деятельность правительства[167]167
  Белый Север. 1918–1920 гг.: Мемуары и документы. Вып. I. Архангельск, 1993. С. 17.


[Закрыть]. И в то же время, как ни парадоксально, вывод войск союзников с Севера способствовал поражению режима Е.К. Миллера.

На Северо-Западе белогвардейцы с самого начала борьбы оказались на чужой территории и выступали в роли просителей. В Прибалтике, где шла борьба за сферы влияния между различными государствами, глава всех союзных миссий английский генерал Гоф выступал в роли единственного распорядителя края и проявлял недоброжелательное отношение к России, а генерал от инфантерии Н.Н. Юденич вынужден был терпеть его «над» своим штабом[168]168
  Шамбаров В.Е. Белогвардейщина. М., 2004. С. 293.


[Закрыть].

Курс союзников, прежде всего Англии, свелся к отсечению от России молодых государственных образований в Прибалтике и Закавказье под флагом образования так называемого «санитарного кордона» вокруг РСФСР. Как только эта задача была выполнена, тут же финансовая и материальная поддержка белых армий совершенно прекратилась. Следуя в русле своей прагматической политики, союзники пошли на соглашение с правительством В.И. Ленина.

Даже отношение Франции к белогвардейским режимам, через которых она в случае победы над большевиками намеревалась вернуть прежние долги царской России, оставляло желать лучшего. По мнению свидетеля переписки между А.И. Деникиным и представителями французского оккупационного командования года Н. Трубецкого, «обе стороны думают только о том, как вызвать окончательный разрыв между собой»[169]169
  Цит. по: Зимина В.Д. Белое дело взбунтовавшейся России… С. 82.


[Закрыть].

Говоря современным языком, политика двойных стандартов европейских стран и США в отношении Белого движения являлась очевидным фактом и ни для кого не являлась секретом. Видимо, поэтому П.Н. Врангель, став во главе Русской армии, как указывает В.Д. Зимина, придерживался универсального внешнеполитического курса: «Официально ориентируясь на помощь Франции, он не исключал контакты с Германией, хотя старался их не афишировать…»[170]170
  Зимина В.Д. Белое дело взбунтовавшейся России… С. 84.


[Закрыть] Он был готов вести диалог со всеми ради победы над большевиками.

А что же толкало белогвардейских лидеров на тесное сотрудничество с Антантой? Прежде всего, разрушенная экономика, которая не смогла обеспечить нужды войны, требовавшей огромных финансовых и материальных затрат. Не имея возможности обойтись собственными силами, они поставили себя в стратегическую зависимость от интервентов, которые, трудно не согласиться с Н.А. Нарочницкой, в тяжелый момент предали белую армию.

Обратим внимание и на следующий факт: ограниченные контингенты иностранных войск не столько приносили белым армиям пользы, сколько вреда. Своим присутствием на территории нашей страны они лишь дискредитировали антибольшевистские правительства среди народных масс и давали Советам мощный пропагандистский козырь. Большевистские агитаторы представляли белогвардейцев как ставленников мировой буржуазии, торгующих национальными интересами и природными богатствами, а свою борьбу – патриотической и справедливой.

Вместе с тем следует отметить, что белые воевали и даже одерживали победы, когда их поддерживали интервенты. И наоборот, терпели поражения после ухода войск интервентов. Например, на Севере России, когда после подписания Версальского договора английские войска ушли из Архангельска и Мурманска, через несколько месяцев рухнул белый фронт.

О политике «двойных стандартов» стран Антанты в отношении белых режимов А.И. Деникину и А.В. Колчаку сообщала стратегическая разведка, о чем более подробно пойдет речь в третьей главе настоящего исследования.

Разведорганы стран Антанты, США и Японии, с одной стороны, оказывали поддержку спецслужбам Белого движения в борьбе с большевиками, а с другой – проводили разведывательные мероприятия в основном политического и экономического характера, поддерживали сепаратистские течения, эсеровские выступления и т. д. Особую активность проявляла американская разведка. После высадки войск на Дальнем Востоке в Россию прибыли кадровые офицеры военной разведки, которых распределили по городам, расположенным по Транссибирской железной дороге, где они должны были собирать сведения о военном, политическом и экономическом положении Сибири.

При штабе деникинской армии для связи с американским правительством находился специальный представитель США адмирал М. Келли. Благодаря этому американская военная разведка, важнейшими центрами которой являлись военные миссии США, распространила свои действия на Юг России. Одна миссия находилась при штабе генерала А.И. Деникина, а вторая обосновалась в Одессе. Разведывательная деятельность последней распространилась на всю Украину, Крым, Дон и Северный Кавказ[171]171
  Колпакиди А.И., Лемехов О.И. Главный противник: ЦРУ против России. М., 2002. С. 24.


[Закрыть]. Кроме государственных разведорганов на подконтрольных белым территориях действовали неправительственные организации: Комиссия экономической помощи России, Красный Крест, Христианский союз молодых людей (ХСМЛ). Представители ХСМЛ находились в подчинении штаба американских войск, откуда они получали директивные указания и куда направляли разведывательные донесения[172]172
  РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 15. Л. 2.


[Закрыть].

Можно предположить, что находившиеся за рубежом военные агентуры работали под контролем контрразведок западных стран.

Составной частью Гражданской войны была вооруженная борьба национальных окраин бывшей Российской империи за свою независимость, против которой были как красные, так и белые. Историк Ю.Н. Жуков считает, что Гражданская война началась осенью 1917 года на национальных окраинах России, и рассматривает ее как широкомасштабный межнациональный конфликт[173]173
  Жуков Ю.Н. Гражданская война в России как широкомасштабный межнациональный конфликт // 1919 год в судьбах России и мира: широкомасштабная Гражданская война и интервенция в России, зарождение новой системы международных отношений: сборник материалов научной конференции. Архангельск, 2009. С. 179–181.


[Закрыть].

Так или иначе, но попытки провозглашения независимости национальными окраинами вызывали отпор как со стороны красных, увидевших в росте национализма угрозу завоеваниям революции, так и белых, сражавшихся за «единую и неделимую Россию». Лозунг единства и неделимости воспринимался на окраинах как противоречащий любым проявлениям национальной самодеятельности.

С правительствами государств, образовавшихся на окраинах бывшей Российской империи, у лидеров Белого движения складывались непростые взаимоотношения. С одной стороны, серьезным препятствием в национальной политике являлся принцип воссоздания страны в территориальных рамках прежней империи. С другой – стремление национальных элит дистанцироваться от России, их ориентация на западные страны, в которых они видели гарантов своей независимости. Поэтому «самостийные» государства, несмотря на враждебное отношение к большевикам, предпочли уклониться от военной помощи белым, имея все основания опасаться, что в случае победы над Советской Россией А.И. Деникин и А.В. Колчак попытаются силой отнять у них независимость.

Генерал А.И. Деникин, отстаивавший идею «единой и неделимой», например, не хотел слышать о какой-либо автономии Украины и рассматривал ее земли как «исконно русские». Он даже не признавал понятия «Украина», заменяя его понятиями «Малороссия», «Галичина», «Новороссия».

Своей непродуманной национальной политикой главнокомандующий ВСЮР настроил против себя часть украинского народа, что создало Белому движению на Юге России немало проблем.

А.И. Деникин также не признал Горское правительство, разогнал татарское краевое правительство Крыма, оттеснил грузинские войска, пытавшиеся захватить Сочинский округ, т. к. социал-демократическое правительство Грузии в лице министра иностранных дел Е. Гегечкори отказывалось признать за командованием Добровольческой армии право выступать от имени России. И. только вмешательство англичан, которые ввели свои «миротворческие» силы, приостановило этот вооруженный конфликт. С применением силы белым удавалось склонять на свою сторону горские народы Северного Кавказа, причем их замирение было кратковременным. Непродуктивной оказалась политика белых и в отношении Армении и Азербайджана.

Д.В. Лехович справедливо отмечает: «Разногласия с Грузией, ссора с Петлюрой принуждали Добровольческое командование держать заслоном войска на второстепенных участках вместо посылки их на главный фронт – против большевиков»[174]174
  Лехович Д.В. Указ. соч. URL: http://militera.lib.ru/bio/lehovich_dv/index.html (дата обращения: 06.05.2007).


[Закрыть].

Во время похода деникинских войск на Москву поляки заняли выжидательную позицию, поскольку победа белых, не признававшая за Польшей прав на западноукраинские и западнобелорусские земли, создала бы для Варшавы ряд проблем. Отказ польского руководства от поддержки П.Н. Врангеля и С.В. Петлюры взамен на получение территорий на востоке позволил советскому руководству перебросить основные силы Красной армии на юг к 16 ноября 1920 года и разгромить войска Русской армии[175]175
  Жуков Д.А. Польша – «цепной пес» Запада. М., 2009. С. 241, 274.


[Закрыть]. Ю. Пилсудский тогда цинично заявил, что не видит смысла помогать П.Н. Врангелю: «Пусть Россия еще погниет лет 50 под большевиками, а мы станем на ноги и окрепнем»[176]176
  Цит. по: Нарочницкая Н.А. Великие войны ХХ столетия… С. 58.


[Закрыть].

«Непредрешенчество» пронизывало национальную политику и в Сибири. Так, 14 мая 1919 года в ответ на приветствие еврейской делегации на одном из приемов Верховный правитель ответил следующим образом: «Я против национальной фракции, не имею оснований менять свое отношение к этому вопросу. Объясняю шероховатости, наблюдающиеся в национальных отношениях, нервным состоянием страны, особенно в прифронтовой полосе». Он выразил уверенность, что «с общим успокоением страны исчезнет и острота национального вопроса»[177]177
  Аманжолова Д. Национальный вопрос в годы Гражданской войны в России. URL: http://his.1september.ru/2003/19/1.htm (дата обращения: 24.02.2013).


[Закрыть].

Как писал один из участников событий, «вопрос о создании центральной государственной власти, которая, будучи действительной властью, вместе с тем сумела бы учесть все местные особенности и наладить свои отношения с группами, отличающимися центробежными тенденциями, – такой вопрос являлся тогда кардинальнейшим… Правительство Колчака не сумело разрешить его и погибло»[178]178
  Цит. по: Аманжолова Д. Указ. соч. URL: http://his.1september.ru/2003/19/1.htm (дата обращения: 24.02.2013).


[Закрыть].

В целом Белое движение потерпело поражение во многом именно потому, что не смогло найти адекватных требованиям времени способов взаимодействия с элитами национальных окраин распавшейся империи.

И.В. Сталин в связи с этим писал: «Не забывайте, что если бы в тылу у Колчака, Деникина, Врангеля и Юденича мы не имели бы так называемых “инородцев”, не имели ранее угнетенных народов, которые подрывали тыл этих генералов своим молчаливым сочувствием русским пролетариям, – товарищи, это особый фактор в нашем развитии: молчаливое сочувствие, его никто не видит и не слышит, но оно решает всё, – и если бы не это сочувствие, мы бы не сковырнули ни одного из этих генералов»[179]179
  Цит. по: Национальная политика России: история и современность. М., 1997. С. 247.


[Закрыть].

Исходя из вышесказанного, автор выделяет следующие основные внешние угрозы безопасности белогвардейским государственным образованиям:

– дезинтеграционные тенденции, распад страны и образование самостоятельных государств на окраинах бывшей империи;

– присутствие войск интервентов на территории белогвардейских государственных образований;

– стремление иностранных государств к территориальному расчленению России и захвату природных и материальных ресурсов;

– непризнание западными странами белогвардейских правительств;

– недостаточная помощь Белому движению со стороны союзников;

– активная внешняя политика Советской России;

– ведение активных оборонительных и наступательных боевых действий соединениями и частями Красной армии;

– боевые действия многочисленных партизанских и повстанческих вооруженных отрядов в тылу белых армий;

– активная деятельность большевистского подполья, готовившего вооруженные выступления, проводившего агитационные и разведывательно-диверсионные мероприятия в тылу и в прифронтовой полосе;

– красный террор, уничтоживший антибольшевистские подпольные организации, образовавшиеся на территории Советской России;

– деятельность советских и других спецслужб.

Для нейтрализации угроз во внешней сфере требовались целенаправленные политические, дипломатические, военные и специальные меры. Так, задача разведки заключалась в информационно-аналитическом обеспечении высшего военно-политического руководства и командования объединений, соединений и воинских частей, а контрразведки – в ведении борьбы с военным, политическим, экономическим шпионажем, а также в выполнении функций политического сыска. Белогвардейским спецслужбам пришлось противодействовать не только большевистским и эсеровским подпольным организациям, рабочим и крестьянским вооруженным выступлениям, но и вести гласное и негласное наблюдение за союзниками.

Внутренние угрозы

Белое движение представляло собой широкой спектр разнородных политических сил – от сторонников реставрации самодержавия до приверженцев буржуазно-демократической республики. Основой их консолидации явилось неприятие большевистской идеологии, советского строя и его экономической модели. По своему составу оно было крайне неоднородным: от бывших крупных земельных собственников и фабрикантов до простого крестьянина и рабочего, от высших военачальников и государственных чиновников до учащихся военных и гражданских учебных заведений. Но при всем этом белый лагерь не нашел опоры среди широких слоев населения.

Главной целью, которую поставили перед собой лидеры Белого движение, являлась военная победа над Советской Россией. Решение других проблем, влиявших на безопасность белогвардейских государственных образований (о будущей форме государственности России и её социально-экономического строя и т. д.), откладывалось на послевоенный период. Однако в ходе войны помимо ведения боевых действий на фронтах им пришлось защищать политический строй, суверенитет, независимость и территориальную целостность, а также сохранять политическую и социальную стабильность в обществе.

По нашему мнению, серьезная ошибка, допущенная белыми еще в начале войны, заключалась в «непредрешении» будущего политического строя и форм собственности. Окончательное разрешение этих вопросов предусматривалось провести после ликвидации советской власти. «Будущих форм государственного строя руководители армии (генералы Корнилов, Алексеев) не предрешали. Ставя их в зависимости от воли Всероссийского Учредительного собрания, созванного по водворении в стране правового порядка, – говорилось в первом политическом обращении, составленном А.И. Деникиным. – …Я призываю вас всех, кто связан с Добровольческой армией и работает на местах, в этот грядущий час напрячь все силы, чтобы немедля организовать кадры будущей армии и в единении со всеми государственно мыслящими людьми свергнуть гибельную власть народных комиссаров»[180]180
  Деникин А.И. Путь русского офицера. С. 340.


[Закрыть].

Упоминание об Учредительном собрании и «народоправстве» не могло удовлетворить монархически настроенное офицерство Добровольческой армии. Адмирал А.В. Колчак также отмечал, что идея Учредительного собрания не действует. В то же время монархические лозунги не пользовались популярностью среди интеллигенции, рабочих и крестьянства.

Для неграмотного, аполитичного крестьянства «буржуазные» лозунги были чужды и непонятны. А что было хотеть от безграмотных крестьян, если образованные офицеры затруднялись ответить на очень важные в тот момент времени вопросы: за что они воюют и что несет белая власть простому человеку? Деревенских жителей больше интересовала другая проблема – чья будет земля. От сменивших советскую власть антибольшевистских режимов они ждали разрешения аграрного вопроса, разумеется, в свою пользу. Однако белые, отменив большевистский Декрет о земле, так и не смогли предложить закона, удовлетворяющего нужды основной массы населения страны, поскольку вожди Белого движения слишком далеки были от простого народа, о нуждах и интересах которого брались судить и за будущее которого собирались воевать. По мнению участника Белого движения подполковника Э.Н. Гиацинтова, несмотря на то, что генерал М.В. Алексеев был сыном простого солдата, он солдат не знал, поскольку «никогда в строю не служил… Это был не Суворов и не Скобелев, которые, хотя и получили высшее военное образование, всю жизнь провели среди солдат и великолепно знали их нужды…»[181]181
  Цит. по: Галин В.В. Запретная политэкономия… С. 39.


[Закрыть] Довольно близко знавший будущего руководителя Добровольческой армии историк русской журналистики, цензуры и революционного движения, офицер М.К. Лемке еще в середине 1916 года писал, что М.В. Алексеев «не понимает основ гражданского управления и вообще невоенной жизни страны» и «все берется решать…»[182]182
  Там же.


[Закрыть] Невысокую оценку давали современники и А.И. Деникину. По мнению участника Белого движения Н.Н. Головина, его строки «грешат тем непониманием народных масс, которое привело затем самого автора… к крушению…»[183]183
  Там же.


[Закрыть] Другой участник Белого движения – генерал П.С. Махров – писал о А.И. Деникине, что он, «как все интеллигенты, мало знал русского мужика… не был психологом разношерстной толпы»[184]184
  Ганин А.В. «Мозг армии» в период «Русской Смуты»… С. 569.


[Закрыть].

Таким образом, можно сказать, что лидеры Белого движения – генералитет распавшейся русской армии – были далеки от проблем рабочих и крестьян – основной массы населения страны, поэтому в той острой кризисной ситуации стали выразителями интересов дворян и интеллигенции – тех социальных групп, к которым принадлежали сами. Соответственно, проводимая ими политика вызывала недовольство широких слоев населения.

Например, неразрешенным аграрным вопросом оказались недовольны крестьяне. В ответ они были обвинены властями в «склонности к большевизму» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Видимо, царские генералы были не знакомы с выработанными еще генералиссимусом А.В. Суворовым рекомендациями по подавлению и нейтрализации мятежей, в которых великий полководец «требовал осуществлять умиротворение, а не разорять мятежные земли», советовал не втягиваться в партизанскую войну, «не меньше оружия поражать противника человеколюбием»[185]185
  Киршин Ю.Я. Войны локальных цивилизаций: история и современность. Клинцы, 2009. С. 499.


[Закрыть]. Единственным методом разрешения возникших социальных противоречий являлся массовый террор, энергично проводившийся против всех несогласных с действиями белых режимов в самых разных формах: арестах, безрассудных расстрелах, в т. ч. заложников, рейдах карательных отрядов и погромах. Ответной реакцией населения было широкое партизанское движение, которое активно использовали в своих целях большевики и эсеры.

Как показывает анализ научно-исследовательской литературы и архивных документов, настроения сельского населения, причины и характер восстаний крестьян в основном стали предметом пристального изучения органов контрразведки. Так, по данным колчаковских спецслужб, общая численность партизан в Сибири составляла от 14 000 до 19 000 человек[186]186
  РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 114. Л. 2.


[Закрыть]. Советские исследователи называют почти на порядок большую цифру – около 140 000[187]187
  Гражданская война в СССР. М., 1986. С. 91–94.


[Закрыть]. Для борьбы с партизанскими отрядами адмирал А.В. Колчак направлял боеспособные воинские части. На Юге России массовое партизанское движение вынудило А.И. Деникина приостановить наступление на Москву и перебросить часть своих войск под Киев и на подавление махновского выступления. Подобным образом оказался ослабленным белогвардейский фронт и на Севере, что дало возможность частям Красной армии перейти в широкое контрнаступление.

Проводимые в отношении повстанческих отрядов войсковые операции требовали разведывательного обеспечения. Как свидетельствуют архивные материалы, деникинские и колчаковские разведывательные органы с целью получения сведений о противнике на «внутреннем фронте» активно использовали конные разъезды, засылали в отряды агентуру, проводили опросы местного населения и допросы пленных партизан.

Не предрешая будущего государственного устройства, белогвардейские правительства восстановили частную собственность и свободу торговли, освободили цены на большинство продуктов питания, что, скорее всего, отвечало интересам крупных собственников, нежели широких слоев населения. Владельцы предприятий и торговцы, получая огромные правительственные субсидии, использовали их в своекорыстных целях, обогащались сами и коррумпировали обнищавший чиновничий аппарат. Стремясь восстановить свои материальные потери, понесенные в ходе большевистских экспроприаций, они ничего не сделали для восстановления производства, не сулившего им быстрой прибыли, и смотрели на войну с позиций выгодного вложения денег. «Все требовали от власти защиты своих прав и интересов, но очень немногие склонны были оказать ей реальную помощь, – признавал потом А.И. Деникин. – Особенно странной была эта черта в отношениях большинства буржуазии к той власти, которая восстанавливала буржуазный строй и собственность. Материальная помощь армии и правительству со стороны имущих классов выражалась ничтожными в полном смысле этого слова цифрами. И в то же время претензии этих классов были весьма велики»[188]188
  Деникин А.И. Путь русского офицера. С. 566.


[Закрыть].

Попытки властей на Юге России даже путем репрессивных мер подчинить буржуазию своей воле и заставить ее работать на интересы государства не увенчались успехом. Поразившая государственный и военно-управленческий аппарат, в том числе и спецслужбы, коррупция способствовала росту преступности, сильно подрывала авторитет власти среди населения, чем воспользовались в своих целях большевики, эсеры и прочие враждебные Белому движению элементы.

Как свидетельствуют архивные документы, грозные приказы также издавались А.В. Колчаком, Н.Н. Юденичем и Е.К. Миллером. Результат оказался фактически нулевым. Высшее военно-политическое руководство так и не сумело побороть хаос в системе государственного и военного управления и удержать ситуацию под контролем, что приводило к обнищанию населения. Жизнь впроголодь, высокая инфляция, низкие заработки и безработица вызывали недовольство аполитично настроенных к режимам рабочих, которые организовывали стачки, предъявляя властям требования экономического характера. В многочисленных донесениях агентов контрразведки предоставлены сведения о том, что забастовки в большинстве своем возникали из-за падения уровня заработной платы и отмены властями 8-часового рабочего дня[189]189
  РГВА. Ф. 39617. Оп. 1. Д. 196. Л. 18.


[Закрыть].

В ходе Гражданской войны отчетливо проявилась ментальная черта нашего народа – во всем полагаться на административно-регулирующую роль государства, которое для него «являлось источником порядка, инициатором и двигателем любых перемен, носителем и защитником его благ»[190]190
  Степанищев А.Т. История: методология научного исследования и преподавания: монография. М., 2009. С. 303.


[Закрыть]. Но белогвардейские режимы не оправдали надежд и чаяний широких слоев населения – крестьянства и рабочего класса. Характеризуя работу омского правительства, управляющий министерством иностранных дел российского правительства И.И. Сукин признавал: «…при затянувшейся борьбе такая попытка удовлетворить сразу всех становилась мало практичной и вынуждало правительство к бесплодной эквилибристике, в которой оно теряло сочувствие каждой группы в отдельности. Все громче поэтому раздавались голоса о необходимости сделать выбор, оценить по достоинству все политические и хозяйственные слои населения, которые нуждались в правительстве, и повернуть руль в определенном направлении… Теряясь в сомнениях и колебаниях, мы искали курса, который позволил бы омскому правительству хотя бы как-нибудь продержаться»[191]191
  Записки Ивана Ивановича Сукина о правительстве Колчака // За спиной Колчака: документы и материалы. М., 2005. С. 454–455.


[Закрыть]. Если судить по отзывам других современников, то омское правительство вряд ли было способно решать стоявшие перед ним сложные задачи. Моррис отмечал: «Штатские члены правительства были людьми серьезными, политически умеренными, но ни на что не способными». Генерал А.П. Будберг утверждал, что адмиралу с таким Советом министров «не выехать на хорошую дорогу; слишком уж мелки, эгоистичны и не способны на творчество и подвиг все эти персонажи, случайные выкидыши омского переворота». Сам адмирал А.В. Колчак говорил о своих министрах: «После встречи с ними хочется вымыть руки»[192]192
  Цит. по: Галин В.В. Запретная политэкономия… С. 344–345.


[Закрыть]. Следует согласиться с мнением современного исследователя А.А. Реца, который справедливо подметил, что «стремление во многом организовать власть по старому законодательству предопределило ее непригодность к нуждам гражданской войны и имевшимся ресурсам. Прежде всего, это произошло из-за неспособности Омска создать четко функционирующую систему органов власти. Это было обусловлено проникновением во властные структуры некомпетентных и корыстных людей»[193]193
  Рец А.А. Указ. соч. С. 89.


[Закрыть].

Так или иначе, «верный курс» не был найден ни А.В. Колчаком, ни А.И. Деникиным, ни Е.К. Миллером, ни другими «вождями». Белые правительства не только не смогли удовлетворить насущные проблемы населения, но и защитить его от произвола, грабежей и бесчинств, инфляции и массовой спекуляции, что вызвало, мягко говоря, негативную реакцию жителей.

Ощущение безысходности, бесперспективности бытия явилось причиной бунтов против властей, которые жестоко подавлялись силами армии и правоохранительных органов. Единственным методом разрешения возникших социальных противоречий являлся массовый террор, энергично проводившийся против всех не согласных с действиями белых режимов в самых разных формах: арестах, безрассудных расстрелах, в т. ч. заложников, рейдах карательных отрядов и погромах. Любому не согласному с политикой властей навешивался ярлык «большевика», которого можно застрелить на месте.

Согласно «Положению о полевом управлении войск в военное время», командующий армией обладал большой властью над населением в прифронтовой полосе. Он имел право выселять нежелательных лиц, проводить трудовые мобилизации, запрещать въезд и выезд лиц в другой регион, назначать общие и частичные реквизиции, «подвергать имущество жителей секвестру»[194]194
  Положение о Полевом управлении войск в военное время. Пг., 1914. С. 54–56.


[Закрыть]. Но в жизни этим дело не ограничивалось. Нередко командиры войсковых частей и карательных отрядов, мягко выражаясь, превышали свои полномочия. «Деникинские “добровольцы”, ворвавшись в деревню, принимались за экзекуцию оставшихся в ней крестьян, не делая никакой разницы между мужчинами и женщинами, между взрослыми и детьми, – пишет в своей монографии историк В.В. Галин. – Экзекуция состояла в порке шомполами, после чего карательный отряд удалялся из деревни, реквизировав скот, запасы хлеба и фуража»[195]195
  Галин В.В. Интервенция и Гражданская война. М., 2004. С. 202.


[Закрыть]. Таких примеров, сохранившихся в воспоминаниях участников Гражданской войны, множество, они стали одной из причин враждебного отношения населения к белым властям.

Проявление белыми властями жестокости и насилия считается одной из причин поражения антибольшевистских сил. Но к массовому террору прибегали и красные, но сумели победить противника. Почему? Исследователь Гражданской войны профессор А.Л. Литвин считает, что «…дело в целях и последовательности проводимой политики, а не в методах ее осуществления, которые часто выглядели идентичными»[196]196
  Литвин А.Л. Красный и белый террор в России. 1918–1922 гг. М., 2004. С 183.


[Закрыть]. С ученым, на наш взгляд, следует согласиться. В отличие от белых большевики видели перед собой ясные цели (построение государства нового типа, экспорт революции на весь мир), поэтому для победы над многочисленными противниками они создали мощный административно-управленческий аппарат, который смог мобилизовать людские и материальные ресурсы, подавить сопротивление противников и недовольство населения[197]197
  Леонов С.В. Указ. соч. С. 341.


[Закрыть].

Уместным будет сказать, что о причинах недовольства населения политикой властей спецслужбы неоднократно докладывали белогвардейскому командованию, более того – предлагали меры по снятию социальной напряженности в тылу[198]198
  РГВА. Ф. 40218. Оп. 1. Д. 11. Л. 262–262 об.


[Закрыть]. Но рекомендации контрразведки оказались невостребованными.

Таким образом, не разрешенные белыми вождями политические и социально-экономические противоречия, выразившиеся в поддержке политики большевиков основной массой населения страны, лишили белые армии людских ресурсов, тем самым составив наибольшую угрозу безопасности белогвардейским государственным образованиям. Провозглашенные лозунги расходились с жизненными реалиями, которые сопровождались реставрацией прежних порядков, обнищанием основной массы населения, террором, распродажей иностранцам природных и материальных ресурсов.

Белогвардейские режимы на Юге и в Сибири столкнулись с сепаратизмом, исходившим от казачества.

Правительства казачьих государственных образований Дона и особенно Кубани, добивавшихся автономии и федеративного устройства будущей России, вступали в переговоры с интервентами и просили от них политической, финансовой и вооруженной поддержки. Как «самостоятельная держава» Всевеликое войско Донское (ВВД) в лице своего атамана П.Н. Краснова обратилась за «помощью» к немцам, а после ухода кайзеровских войск верхушка донского казачества сменила свою «внешнеполитическую» ориентацию с германской на англо-французскую. Лишь под давлением союзников она была вынуждена объединиться с Добровольческой армией. Однако главнокомандующему ВСЮР Донская армия подчинялась только в оперативном отношении. «…на ее организацию, службу, быт не распространялось мое влияние, – вспоминал А.И. Деникин. – Я не ведал также назначением лиц старшего командного состава, которое находилось всецело в руках донской власти… и никогда не мог быть уверенным, что предельное напряжение сил, средств и внимания обращено в том именно направлении, которое предуказано общей директивой; переброска донских частей в мой резерв и на другие фронты встречала большие затруднения; ослушания частных начальников, как, например, генерала Мамонтова, повлекшее чрезвычайно серьезные последствия, оставалось безнаказанным»[199]199
  Деникин А.И. Очерки русской смуты. Вооруженные силы Юга России. Заключительный период борьбы. Январь 1919 – март 1920. Мн., 2002. С. 186.


[Закрыть]. Данное обстоятельство привело к децентрализации спецслужб, создавало параллелизм и конкуренцию в работе органов безопасности различной ведомственной подчиненности, чем активно пользовались большевики и другие противники Белого движения.

Имевшие место разногласия между командованием ВСЮР и казачьими атаманами объясняются различиями политических и военных целей. Если лидеры Белого движения боролись за «единую и неделимую» Россию, то казачество – за автономию. Если белые стремились разгромить большевиков по всей стране, то казаки заботились лишь об охране своего края. Например, после освобождения своей территории от красных войск казачьи части отказались идти на Москву.

Самостоятельность верхов кубанского казачества сыграла роковую роль для белогвардейских армий зимой 1920 года. В решающий момент развернувшихся боевых действий за обладание Северным Кавказом кубанские войска, поддавшись на провокацию эсеров о возможном соглашении с большевиками, неожиданно оголили фронт и тем самым помогли Красной армии разгромить ВСЮР к весне 1920 года.

Подобной политики придерживалось казачество восточных регионов России. Адмиралу А.В. Колчаку так не удалось подчинить своей власти атаманов. По этому поводу он писал А.И. Деникину: «Поддержанные японцами так называемые атаманы Семенов, Калмыков, Гамов со своими бандами образуют враждебную мне группу, и до сих пор вопросы с ними не улажены, так как японцы открыто вмешались и воспрепятствовали мне вооруженной силой привести в повиновение Семенова. Последний является просто-напросто агентом японской политики, и деятельность его граничит с предательством»[200]200
  Цит. по: Галин В.В. Указ. соч. С. 375–376.


[Закрыть].

Пользуясь слабостью омской власти и поддержкой японцев, М. Семенов вынашивал идею создания сепаратного панбуддистского государства – «Великой Монголии», которая бы включала Бурятию, Внешнюю и Внутреннюю Монголию и Дальний Восток. В случае своего образования оно отрезало бы Россию от Тихого океана и тем самым создало благоприятные условия для Японии в Азии.