Текст книги "Неправосудные приговоры к смертной казни"

Лена З. рассказывала своим школьным подругам в день своего исчезновения, что после уроков она должна встретиться с «дедом», который ей дает импортную жевательную резинку. Следствием было установлено, что в 1978 г. Чикатило завлекал детей с помощью названного лакомства в подъезды и туалеты для совершения с ними развратных действий. Однако Верховный Суд усомнился в точности показаний свидетеля Гуренковой о том, что она видела Чикатило и З. вместе именно 22 декабря, а не 20 декабря 1978 г., как она первоначально сообщила. В определении кассационной инстанции говорится: «…Не исключено, что Гуренкова С. В. могла видеть потерпевшую с Чикатило в один из дней до ее убийства, в том числе и 20 декабря 1978 г., как об этом она показывала на первых ее допросах. Не исключено, что при таких обстоятельствах Чикатило мог запомнить потерпевшую и впоследствии опознать ее по фотографии».

Таким образом, Верховный Суд, с одной стороны, не исключал личный контакт Чикатило с потерпевшей после ее школьных занятий, с другой стороны – не соглашался, что эта встреча произошла именно в день гибели Лены. С учетом личностных особенностей осужденного такое его общение с малолетней девочкой можно объяснить только определенным сексуальным интересом.

Позиция Верховного Суда РФ, исключившего эпизод с потерпевшей З. из обвинения Чикатило «за недоказанностью», станет более понятной, если обратиться к истории расследования уголовного дела этого неординарного серийного убийцы.

Когда в процессе следствия виновная причастность Чикатило к посягательству на З. нашла доказательственное подтверждение, Прокуратура РСФСР внесла протест в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда РСФСР. Представлялось ходатайство отменить приговор по делу А. П. Кравченко по вновь открывшимся обстоятельствам, поскольку найден истинный убийца.

Докладчик по делу член Верховного суда республики В. М. Ермилов поддержал протест, но ему пришлось писать особое мнение. Председательствующий Л. Я. Перепеченов и член суда Л. С. Чистякова не увидели в деле Кравченко никаких нарушений закона, поскольку обвиняемый признавал ранее вину, а наличие вновь открывшихся обстоятельств отрицали, объявив их «недоказанными».

Тогда Генеральный прокурор РСФСР С. Г. Степанков внес новый протест об отмене приговора по делу Кравченко, адресовав этот документ уже в Президиум Верховного Суда РСФСР. Протест вновь отклонили, посоветовав написать другой, не по вновь открывшимся обстоятельствам, а в порядке надзора. Эта судебная дипломатия вполне понятна: прокуратура не должна упоминать фамилию настоящего найденного убийцы, она просто по каким-то причинам решила вернуться к давно рассмотренному уголовному делу, где возможна «ошибка». Снова Генеральная прокуратура России внесла протест, посвященный анализу смертного приговора по делу Кравченко, без ссылок на показания арестованного Чикатило и другие доказательства, связанные с проверкой этих показаний.

Только на четвертый раз Президиум Верховного Суда РСФСР отменил приговор Ростовского областного суда. Но когда эпизод с убийством Лены З. вошел в обвинительный приговор по делу Чикатило, наверняка возникла масса вопросов о возможной ответственности тех, кто отдал на казнь невиновного человека.

Немудрено, что Верховный Суд РФ счел «недоказанным» совершение Чикатило убийства Лены З. – первого из более чем пятидесяти последовавших затем убийств. Автор настоящего исследования полностью разделяет мнение журналиста Ольги Чайковской: «Членам Верховного Суда РСФСР тоже было нелегко, они понимали меру ответственности – у кого личной, у кого корпоративной, – и тут же сработал в них давно отлаженный механизм: сделать вид, что ничего не было. Ни расстрела “по ошибке”, ничего!»[35]35
  Чайковская О. Монстр // Литературная газета. 1991. № 50. С. 8.


[Закрыть]

Читатели, настроенные непредвзято, после анализа приложений к настоящей главе могут сами прийти к аналогичному выводу.

16 февраля 1994 г. А. Р. Чикатило казнили. По некоторым сведениям, исполнение приговора ускорили две публикации в январе того же года в «Комсомольской правде», содержащие последнее интервью осужденного. В газете высказывалась мысль, что смертный приговор над маньяком не будет исполнен. Это предположение, по утверждению заслуживающего доверия источника, побудило Президента РФ на незамедлительное подписание указа об отказе в ходатайстве Чикатило о его помиловании.

Глава 5
Убийство в Ангарске

14 июля 1980 г. в г. Ангарск Иркутской области к своим родственникам приехала из Якутии 26-летняя Татьяна С. Днем 23 июля она бесследно исчезла. После заявления матери С. в органы милиции было заведено розыскное дело. 13 августа в реке Китой у г. Ангарска обнаружили нижнюю половину женского тела, расчлененного в области поясницы рубящим орудием типа топора. В сентябре 1980 г. верхняя часть женского трупа, одетого в платье и бюстгальтер, была найдена в реке близ г. Свирска. Мать Татьяны С. опознала эти останки как тело исчезнувшей дочери, а также назвала индивидуальные признаки одежды Татьяны, соответствующие найденным вещам.

Прокуратурой г. Ангарска 13 августа 1980 г. по факту обнаружения останков женщины было возбуждено уголовное дело. Эксперты определили, что обе части расчлененного тела принадлежат одному и тому же человеку – Татьяне С. Во влагалище и прямой кишке покойной нашли сперму, на шее имелась прижизненная странгуляционная борозда. Кроме того, обнаружили ряд колото-резаных повреждений, часть которых проникала в брюшную полость, и перелом внутренней пластинки костей свода черепа, вызванный сильным ударом. Насильственный характер смерти С. не вызывал сомнений.

Версия об изнасиловании и последующем убийстве потерпевшей в одном из городских притонов отрабатывалась сотрудниками уголовного розыска наиболее тщательно. Оперативным путем проверялись жилища, где периодически собирались ранее судимые лица. В одной из таких квартир жила С. Н. Васильева, в прошлом судимая за кражу. Ее сожитель Василий Коваленко также имел несколько судимостей. В этой квартире постоянно собирались знакомые Коваленко аналогичного социального статуса, устраивались попойки, нередко происходили драки посетителей.

В декабре 1980 г. сотрудники милиции нашли формальный повод для помещения Коваленко, как подозреваемого, в изолятор временного содержания УВД Иркутской области. Но оперативная работа с ним и Васильевой не дала никаких сведений, что эти лица причастны к убийству Татьяны С.

Сотрудники Ангарского ГУВД продолжали считать перспективной версию о возможном совершении преступления в квартире Васильевой. 12 июня 1982 г. они задержали под надуманным предлогом А. И. Фурсова, имевшего судимость за умышленное убийство женщины и в прошлом посещавшего квартиру Васильевой. Фурсова поместили в ИВС Ангарского ГУВД, где содержали долгое время без уведомления об этом органов прокуратуры. Задержанный заявлял, что ничего не знает про убийство С. Через 15 дней содержания его в изоляторе сотрудники милиции вынесли постановление о задержании Фурсова как подозреваемого в убийстве С. Более того, прокурор Центрального района г. Ангарска санкционировал заключение Фурсова под стражу на основании оперативной информации.

К этому времени работникам уголовного розыска стало известно, что в 1980 г. квартиру, где жили Васильева и Коваленко, нередко посещали родной брат Васильевой Владимир Иванов и Виктор Перов – оба неоднократно судимые, упоминавшийся Фурсов и Людмила Подоляк. Некоторые из этих посетителей порой оставались здесь до утра.

Работники милиции решили, что самым слабым объектом в данной группе является несудимая Людмила Подоляк, через которую можно получить нужные сведения. 7 июля 1982 г. ее вызвали в Ангарское ГУВД, где устроили долгий перекрестный допрос. Результатом этой «работы» сотрудников уголовного розыска стал «протокол допроса» Подоляк, в котором она рассказывала, как в конце июля 1980 г. на квартире Васильевой была изнасилована и убита женщина по имени Таня. Преступление совершили Коваленко, Иванов, Перов и Фурсов.

После дачи таких показаний Подоляк была задержана в качестве подозреваемой. На следующий день, 8 июля, в Ангарском ГУВД работники милиции «получили» сходные показания и от Васильевой, которой вначале был предложен для прочтения протокол допроса Людмилы Подоляк.

Показания названных женщин содержали принципиальные противоречия по ряду обстоятельств, но следствие не обращало на это внимания. Затем Подоляк и Васильева на очных ставках с арестованным Фурсовым повторили свои показания о групповом изнасиловании и убийстве Тани. После этого Фурсов также признал, что в июле 1980 г. на квартиру Васильевой пришел Иванов со своей подругой по имени Таня, после выпивки все легли спать, а ночью по инициативе Коваленко Таню изнасиловали поочередно все присутствовавшие мужчины. Затем Коваленко убил потерпевшую, на полу комнаты разрубил ее труп топором, а останки той же ночью были выброшены сообщниками в реку Китой.

Через некоторое время Фурсов отказался от признания, объявив его результатом незаконного воздействия работников правоохранительных органов. Однако отказ посчитали проявлением психологической защиты виновного лица. При осмотре квартиры Васильевой были обнаружены следы крови человека на стене и полу спальной комнаты.

Коваленко, Иванов и Перов, будучи арестованными в качестве обвиняемых, никогда не признавали свою причастность к изнасилованию и убийству С., заявляли, что вообще не были знакомы с потерпевшей, никогда ее не видели, а показания Васильевой, Подоляк и Фурсова объявляли оговором.

Настоящее уголовное дело расследовалось первоначально прокуратурой г. Ангарска, затем Иркутской областной прокуратурой. Оно неоднократно направлялось в Иркутский областной суд, откуда возвращалось на дополнительное расследование. Наконец 5 августа 1983 г. судебная коллегия по уголовным делам Иркутского областного суда вынесла обвинительный приговор. Перов, Иванов, Фурсов и Коваленко были признаны виновными в совершении изнасилования и убийства Татьяны С. с особой жестокостью, с целью скрыть совершенное преступление. Как инициатор изнасилования и убийства Василий Коваленко осужден к смертной казни, остальные подсудимые – к 15 годам лишения свободы каждый.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР 19 сентября 1983 г. вынесла определение об отмене приговора, как вынесенного при односторонности и неполноте дознания, предварительного и судебного следствия. Кассационная инстанция обратила внимание, что в судебном заседании было допрошено менее половины вызывавшихся свидетелей, не пришли эксперты, а суд даже не обсудил вопрос о возможности рассмотрения дела в их отсутствие. По мнению Верховного Суда РСФСР сомнения вызывали выводы судебно-медицинских экспертиз, что требовало проведения комплексной экспертизы для проверки первичных исследований и выяснения ряда новых вопросов. В уголовном деле имелись приобщенные письма подсудимого Перова к свидетелю Подоляк, из которых следовало, что в день исчезновения С. Перов проживал в г. Братске, и это алиби не было опровергнуто. Кассационная инстанция отметила, что содержание признательных показаний Фурсова, данных на следствии, а также показаний Васильевой и Подоляк было искажено в приговоре, скорректировано с явным обвинительным уклоном.

Уголовное дело направили на новое рассмотрение в Иркутский областной суд иным составом суда, затем оно дважды возвращалось судом на дополнительное расследование, и в 1984 г. его принял к производству автор настоящего исследования (далее – автор). Тщательное изучение материалов дела показало, что утверждения свидетелей Васильевой и Подоляк вызывают сомнения в их объективности. Эти свидетели, как и ранее «признававшийся» Фурсов, не могли опознать потерпевшую С. по фотографии, затруднялись описать ее одежду. Более того, они утверждали, что Иванов неоднократно приходил ночевать к Васильевой со своей подругой Татьяной весной и летом 1980 г. Однако по делу было бесспорно доказано, что С. проживала безвыездно в одном из районов Якутской АССР до июля, а в Ангарске ночевала у родственников и находилась в этом городе всего 9 дней.

Анализ изложенных сведений позволял заключить, что если на квартире Васильевой в самом деле совершено убийство женщины, то потерпевшей не могла быть Татьяна С. Вызывало сомнение и поведение Иванова, который, по словам Васильевой и Подоляк, безропотно согласился, чтобы Коваленко и другие изнасиловали и убили его подругу. По имеющимся в деле сведениям, Иванов отличается независимым характером, большим самоуважением, хорошо физически развит и не находился под влиянием Коваленко.

Для полного выполнения определения Верховного Суда РСФСР провели эксгумацию захороненных останков С., по которым автор назначил несколько судебно-медицинских экспертиз. Спектрографические исследования костей, а также метод фотосовмещения прижизненной фотографии С. и эксгумированного черепа[36]36
  Подробнее о таких исследованиях см.: Протасевич А. А., Степаненко Д. А., Шиканов В. И. Моделирование в реконструкции расследуемого события. Иркутск, 1997. С. 136–145.


[Закрыть] позволили экспертам дать категоричное заключение о принадлежности расчлененных частей тела Татьяне С.

Были экспериментально проверены и признательные показания Фурсова, который ранее заявлял, что труп потерпевшей, находящийся на полу в спальной комнате квартиры Васильевой, лежал лицом вверх, когда его сразу после совершения убийства расчленил Коваленко. Повторная комиссионная судебно-медицинская экспертиза установила, что расчленение тела С. произведено не менее чем через 8–12 часов после наступления смерти потерпевшей, при этом тело лежало на животе, а не на спине. Для обоснования данного вывода эксперты проводили экспериментальное расчленение топором биоманекена (трупа человека).

При таких данных обвиняемые могли вынести останки из квартиры не ночью, как утверждали Васильева и Подоляк, а только днем, что вряд ли стали бы делать в густонаселенном районе.

В признательных показаниях Васильевой и Фурсова имелось утверждение, что после расчленения тела потерпевшей весь пол спальной комнаты был покрыт ее кровью.

Автор в течение дня провел осмотр этой комнаты, длившийся целый день. Все доски пола были мелом размечены на фрагменты, поочередно отсоединены. В отдельные пакеты брались пробы содержимого вдоль стыков каждой доски, а также произведены спилы с торцов досок. При осмотре пола на нем не обнаружили никаких следов от воздействия рубящего орудия. Следствие установило, что пол не перестилался и не подвергался покраске с 70-х гг. Экспертиза, проведенная в Главном бюро судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения РСФСР (г. Москва), после исследования более 60 проб пола установила наличие малого количества крови человека только в одном узкоограниченном месте. Было установлено, что здесь ранее произошла драка между Коваленко и одним из посетителей квартиры – Александром Д. Взятые ранее мазки крови со стены спальной комнаты также являлись результатом одной из таких потасовок.

При следственном эксперименте, проведенном на Иркутском центральном рынке с участием рубщика мяса, имеющего почти тридцатилетний стаж, установили, что разрубание мясного массива с параметрами тела человека средней величины невозможно без образования насечек от топора на нижележащей поверхности (пол, подложенные доски и т. п.). Таким образом, стало очевидно, что в квартире Васильевой труп человека вообще не расчленяли.

Следствие получило документальные подтверждения, что в день исчезновения С. в г. Ангарске – 23 июля 1980 г. – обвиняемый Перов проходил медицинскую комиссию на севере Иркутской области в г. Братске.

Обвиняемый Фурсов свое прежнее «признание» объяснял тем, что с Коваленко, Ивановым и Перовым был знаком непродолжительное время. Поэтому когда Васильева и Подоляк на очных ставках с ним заявили вдруг о групповом изнасиловании и убийстве женщины, у Фурсова возникла уверенность, что такое преступление действительно совершено в жилище Васильевой, и вину хотят возложить на него. Самооговор Фурсова был вызван также незаконными методами, применяемыми сотрудниками уголовного розыска.

Когда автор предъявил на допросах Васильевой и Подоляк собранные дополнительные материалы, то «свидетели» признались в оговоре обвиняемых. Надо учесть, что Васильева являлась не только объектом «обработки» сотрудниками милиции, но и находилась в неприязненных отношениях с обвиняемыми, что облегчило возникновение ситуации их оговора.

Автором по делу была назначена судебно-психологическая экспертиза, которую проводила заведующая кафедрой психологии Иркутского государственного университета, доцент Л. Т. Люшина, имеющая большой опыт подобных исследований. Качество проведения таких экспертиз определяется квалификацией эксперта, уровнем развития различных областей психологической науки и своевременным внедрением в судебно-психологическую практику современных методов исследования[37]37
  Реан А. А. Судебно-психологическая экспертиза по делам об изнасиловании // Психологический журнал. Т. 11. 1990. № 2. С. 81.


[Закрыть].

Л. В. Подоляк была определена психологом как имеющая экстравертный характер с преобладанием эмоциональных черт. Ее мышление непродуктивно, память развита слабо и малого объема, потребности примитивны, лицемерна, несамокритична, легковерна. Нравственные принципы не сформированы, склонна к употреблению алкоголя, неразборчива в половых связях.

Васильева, по мнению эксперта, «имеет твердый и решительный характер, но в нем отсутствуют морально-воспитанные черты. Память развита слабо, мышление непродуктивно, потребности примитивны. Имеет прочные дефективные социальные установки (не работать, а развлекаться и т. п.), низкий уровень интеллектуального развития. В половом отношении распущенна, склонна к употреблению алкоголя, неискренна».

А. И. Фурсов был охарактеризован как экстраверт с непродуктивным мышлением, опознающим типом памяти, слаборазвитой волей, без наличия преступных установок, с отсутствием твердых нравственных принципов.

Анализ видеозаписи процедуры проверки показаний Васильевой и Фурсова позволил психологу сделать вывод о том, что оба эти лица в тот момент находились в состоянии сильного эмоционального напряжения. Так, Фурсов испытывал затруднение в формулировании мыслей и в выборе слов для их выражения, допускал частые паузы. Темп его речи был замедленным, словарный запас очень беден и стереотипен, многие фразы не закончены, преобладала вопросно-ответная форма, наблюдалась общая скованность говорящего. Васильева в момент проверки показаний беседовала не со следователем прокуратуры (который составлял протокол проверки показаний), а отвечала на вопросы инспектора уголовного розыска, причем эти вопросы требовали односложного ответа. На видеозаписи обычно решительная Васильева держалась скованно и робко, смотрела только на работника милиции, явно стараясь угодить ему своими ответами.

Кроме определения психологических характеристик подэкспертных и анализа видеозаписей эксперт должен был ответить и на вопрос: какова наиболее вероятная модель поведения Иванова в ситуации, описываемой Фурсовым и Васильевой (Коваленко пытается вступить в половую связь со знакомой Иванова в присутствии последнего)?

Отметив личностные качества Иванова, державшегося независимо, с достоинством, эксперт-психолог заключил: «Иванов не допустил бы, чтобы кто-нибудь обидел его подругу, он это воспринял бы как покушение на свой авторитет. Зная характер Иванова, ни Коваленко, ни кто другой из их компании не посмели бы приставать к его подруге… Можно утверждать, что поведение Иванова в описанной Фурсовым и Васильевой ситуации находится в явном противоречии с его характерологическими особенностями и его статусом в данной компании. Таким образом, исходя из индивидуально-психологической характеристики В. Н. Иванова и его статуса, наиболее вероятной моделью поведения Иванова явилось бы немедленное пресечение любой попытки со стороны Коваленко, Перова и Фурсова посягнуть на его женщину»[38]38
  О роли эксперта-психолога в моделировании поведения обвиняемого см.: Барановский С. И., Китаев Н. Н., Любавин А. А. Проверка версии о виновном. СПб., 1992. С. 18–19.


[Закрыть].

Сопоставительный психологический анализ показаний Васильевой, Подоляк и Фурсова (когда он признавался в данном деянии) выявил принципиальные разногласия при описании сцены преступления. Доцент Л. Т. Люшина детально определила комплекс таких разногласий и пришла к выводу: «Если бы неадекватность показаний касалась интерпретации события, это было бы объяснимо, так как восприятия всегда носят индивидуальный характер. Они зависят от психологического склада личности. В данном же случае мы имеем дело с несоответствиями в показаниях Подоляк, Васильевой и Фурсова, касающихся содержательной стороны описываемого ими события… Вполне понятно, что в стрессовой ситуации многие детали могли быть не замечены или перепутаны. Поэтому мы выбрали только значительные, наиболее крупные эпизоды несоответствия в показаниях. Психика человека не могла их не запечатлеть… Такие несоответствия психологически можно объяснить их надуманностью».

Нужно отметить, что в юридической психологии разработаны критерии соответствия показаний описываемой действительности[39]39
  Ефимова Н. И. Предварительная диагностика ложных показаний // Юридическая психология. М., 1989. С. 26.


[Закрыть], но это известно ограниченному кругу специалистов.

Заключение эксперта-психолога широко использовалось автором для выбора тактики допроса каждого из подэкспертных с учетом их психологических характеристик.

Уголовное дело в отношении Коваленко, Иванова, Перова и Фурсова было прекращено. К дисциплинарной ответственности привлечены некоторые работники прокуратуры, «не увидевшие» откровенных противоречий и надуманности в «доказательствах вины» этих лиц[40]40
  С критикой работников прокуратуры по делу об убийстве С. выступил известный журналист Марк Дейч в статье «Труп прокурора», опубликованной 12 января 1999 г. в газете «Московский комсомолец».


[Закрыть]. В отношении сотрудников милиции, допустивших нарушения закона, возбудили уголовное дело, порученное прокуратуре Омской области по распоряжению прокурора РСФСР. Но, в отличие от работников краснодарских правоохранительных органов (см. главу «Краснодарское дело»), к уголовной ответственности никого не привлекли, дело прекратили.

В 1985 г. автор предъявил Васильевой и Подоляк обвинение в даче заведомо ложных показаний, соединенных с обвинением в тяжком преступлении. Народный суд Центрального района г. Ангарска согласился с такой квалификацией действий подсудимых по ч. 2 ст. 181 УК РСФСР, указав в обвинительном приговоре: «Вина подсудимых доказана и подтверждается как протоколами допросов, очных ставок, протоколами судебного заседания, так и судебно-психологической экспертизой, из которой видно, что черты характера обеих обвиняемых в совокупности с вышеизложенными условиями, при которых обе дали заведомо ложные показания, объективно свидетельствуют, что Подоляк и Васильева дали ложные показания из низменных побуждений».

Лжесвидетельницам было назначено наказание – 5 лет лишения свободы каждой с отбыванием срока в исправительно-трудовой колонии общего режима. Суд счел возможным применить к подсудимым Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии в связи с 40-летием Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и освободил их от наказания.

Фактор времени безусловно отразился на оперативных возможностях органов дознания, которые несколько лет все силы тратили на работу по версии, оказавшейся ложной. Преступление в отношении Татьяны С. так и осталось нераскрытым. Но женщины в г. Ангарске продолжали исчезать, а в 1982 г. в той же реке Китой близ Ангарска была обнаружена верхняя половина тела неизвестной женщины, расчлененного посмертно. Эксперты дали заключение о наличии 5 сходных признаков в механизме расчленения этого трупа и тела Татьяны С. Но органы дознания и прокуратуры эти выводы экспертов не заинтересовали.