Текст книги "Неправосудные приговоры к смертной казни"

При дальнейшем расследовании и выяснении вопроса о взаимоотношениях между Аболмасовой, Ковалевым, Аболмасовым Г. и Кочетковой, женой Аболмасова, были получены данные о том, что Аболмасов жаден к деньгам, что он иногда избивал мать. Соседи Аболмасовой, ее родственники заявили, что Аболмасов Г. и его жена характеризуются отрицательно, что только Аболмасов мог совершить преступление. Хотя никто из этих свидетелей не привел доказательства совершения преступления Аболмасовым.

Эти обстоятельства усилили в свою очередь подозрение в причастности Аболмасова Г. к совершению преступления, появился мотив совершения преступления – борьба за наследство, где наиболее опасной фигурой был изображен Ковалев. 27 февраля 1983 г. Кочеткова, будучи задержанной, дала показания о том, что Аболмасов был расстроен интимной связью матери и Ковалева и около 24 часов ушел из дома, вернулся через 2 часа в окровавленной одежде и с окровавленными руками, стал замывать одежду. Эти показания подтвердила при записи на магнитофоне и при проверке показаний с выходом на место 28 февраля 1983 г. Кочеткову освободили из ИВС УВД, и она сразу же отказалась от своих показаний, мотивируя это тем, что ее принудили к даче показаний.

8 мая 1983 г. Аболмасов дал явку с повинной о том, что он совершил убийство Аболмасовой и Ковалева. Позднее при следующем допросе Аболмасов отказался от этих показаний.

После отмены приговора и явки Карагодина в отдел милиции на ст. Могилев проведено тщательное выяснение всех обстоятельств совершения преступления, установлена полная непричастность Аболмасова к совершению преступления. Постановлением о прекращении уголовного дела (т. 4, л. д. 362–366) уголовное дело в отношении Аболмасова Г. Г. по факту убийства Аболмасовой О. Б. и Ковалева В. А. дальнейшим производством прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.

Постановление о прекращении дела производством обосновано, непричастность Аболмасова Г. к совершению преступления подтверждается не только материалами предварительного, но и судебного следствия. Ошибочность доводов, положенных в основу обвинения Аболмасова, полностью выяснена при дополнительном расследовании, когда к уголовной ответственности был привлечен Карагодин. Вина же Карагодина в умышленном убийстве 2 лиц, в совершении им разбойного нападения бесспорно доказана приведенными выше доказательствами.

Карагодин в своих некоторых показаниях на следствии утверждал, что убийство совершил Аболмасов, он же прислал ему письмо с просьбой найти человека, который мог бы совершить ограбление квартиры матери, что нужно приехать в г. Краснодар 23 февраля и встретиться с ним в чебуречной на колхозном рынке, где он все скажет, когда нужно совершить ограбление и где будут лежать деньги. Если же он – Аболмасов, не придет на встречу, то он, Карагодин, должен будет его ждать возле кинотеатра «Северный» в ночь на 25 февраля в 2 часа ночи. Как пояснил в своих показаниях Карагодин, Аболмасов на встречу в чебуречную не приходил, он, якобы, встретился с ним только ночью возле кинотеатра, и Аболмасов рассказал ему, как он совершил преступление, рассказал детали и позы трупов, после чего передал сумку Ковалева, две бутылки спирта, деньги в сумме 10 000 руб. и предложил дать явку с повинной, когда его осудят к высшей мере наказания, на что он, Карагодин, согласился.

Надуманность этих показаний подтверждается следующим: Как в суде, так и в стадии предварительного следствия Карагодин заявил, что в чебуречной он с Аболмасовым не должен был встречаться, никакого письма он ему в г. Могилев не посылал, и он его не получал. Аболмасов его ни о чем не просил, возле кинотеатра он с Аболмасовым не должен был встречаться и об убийстве с ним разговора не было; он ни в феврале 1983 г., ни позднее с Аболмасовым не встречался. Как пояснил Карагодин, он в отношении Аболмасова показания выдумывал, оговаривал его, так как понял, что работники прокуратуры Октябрьского района и милиции ему не верили, говорили ему, что в отношении Аболмасова все доказано, он осужден; он тогда понял, что в правильном расследовании дела не заинтересованы. Несмотря на то, что он правдиво рассказал о совершенном им преступлении, ему предъявили обвинение по ч. 2 ст. 181 УК РСФСР. Эти обстоятельства нашли свое полное подтверждение в показаниях Демидова, который пояснил, что в чебуречной они Аболмасова не ждали, и вообще о нем никакой речи Карагодин не вел, ни о каком письме от Аболмасова он ему не говорил.

Свидетель Антонова, мать жены Карагодина, показания которой оглашены в соответствии со ст. 286 УК РСФСР, свидетель Карагодина Т. показали, что все письма из почтового ящика берут только они. К ним в г. Могилев никакого письма от Аболмасова не поступало. Карагодин им тоже о письме от Аболмасова не говорил.

Подсудимый Бован пояснил, что когда Карагодин предложил ему участвовать в преступлении, никакого разговора об Аболмасове Г. не было. Если бы Карагодин о совершении преступления договорился с Аболмасовым, ему не было бы необходимости предлагать совершить преступление Демидову, Бовану. Само содержание пояснений Карагодина о встрече с Аболмасовым ночью, рассказе Аболмасова о якобы совершенном им убийстве, передаче ему, Карагодину, денег с условием, чтобы в будущем он взял вину на себя, если его, Аболмасова, задержат за убийство, носит грубый вымысел.

Справкой Могилевского главпочтамта подтвержден факт того, что на имя Карагодина и его родственников в феврале 1983 г. заказные письма ни от кого не приходили, в том числе и от Аболмасова Г.

В суде потерпевший Аболмасов полагает, что в совершении преступления вместе с Карагодиным мог участвовать Бован. Как Карагодин, так и Бован отрицают это обстоятельство. Обстановка совершения преступления, убийство 2 лиц спящими подтверждает показания Карагодина, что убийство он совершил один, и так, как он об этом поясняет.

Таким образом, исходя из совокупности имеющихся по делу доказательств, судебная коллегия приходит к выводу, что Карагодин, воспользовавшись доверием Аболмасовой, которая пустила его в дом переночевать, совершил разбойное нападение, соединенное с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевших, с целью завладения личным имуществом, с применением топора, используемого в качестве оружия, и причинением потерпевшим Аболмасовой и Ковалеву смертельных телесных повреждений. Он в ходе разбойного нападения, из корыстных побуждений, с особой жестокостью совершил умышленное убийство 2 лиц.

Вина Демидова о недонесении им компетентным органам об известном ему совершенном Карагодиным преступлении – разбойном нападении с убийством Аболмасовой и Ковалева – полностью подтверждается показаниями подсудимого Карагодина, пояснившего, как он Демидову 23 и 24 февраля 1983 г. предлагал ограбить знакомую ему Аболмасову, а когда Демидов отказался, то он совершил умышленное убийство Аболмасовой и Ковалева и утром 25 февраля 1983 г. сказал Демидову о совершенном им убийстве и завладении

деньгами, показал деньги, а позднее в присутствии Демидова тратил эти деньги.

Демидов не отрицает, что от Карагодина ему 25 февраля 1983 г. стало известно о совершенном им убийстве 2 лиц и завладении деньгами, что он видел эти деньги у Карагодина, позднее Карагодин тратил эти деньги. В г. Фрязино Московской области он сказал матери, что у Карагодина много денег, т. к. в г. Краснодаре убиты два человека. Свидетель Демидова, мать подсудимого Демидова, подтвердила это обстоятельство. Из показаний свидетелей Карагодиной А., Карагодина А. М. видно, что Демидов в дни приезда в Краснодар все дни проводил с Карагодиным. Демидов не отрицает, что после преступления Карагодин купил ему шапку за 220 руб., подарил 100 руб. на полусапожки, демонстрировал деньги, которыми завладел.

Заявление Карагодина об убийстве им 2 лиц при разбойном нападении давало основание считать Демидову, что Карагодин сообщил достоверный факт. Поэтому он обязан был о совершенном Карагодиным преступлении сообщить компетентным органам.

Подсудимому Бовану вменяется в вину, что он знал о совершенном преступлении Карагодиным – разбойном нападении – и умышленно не сообщил об этом в компетентные органы. Обвиняется в том, что 24 февраля 1983 г. вечером, встретившись с Карагодиным и Демидовым в ст. Елизаветинской г. Краснодара, привел их к себе домой, где они распивали спиртные напитки. В разговоре Карагодин предложил Бовану совершить ограбление квартиры Аболмасовой О. Б., пообещав за это ему половину взятых у нее денег, однако Бован отказался совершить это преступление. В ночь на 25 февраля 1983 г. Карагодин совершил разбойное нападение на квартиру Аболмасовой О. Б., в результате которого убил Аболмасову и ее квартиранта Ковалева В. А. и завладел деньгами в сумме 7000 руб. Утром 25 февраля 1983 г. Карагодин предложил Бовану отвезти его и Демидова в Краснодарский аэропорт, на что последний согласился. В пути движения Карагодин демонстрировал Бовану крупную сумму денег и передал ему 100 руб. за то, что он согласился везти их в аэропорт. В пути движения Карагодин на взятые у Аболмасовой деньги приобрел четыре ондатровые шапки по цене 220 руб. за каждую, и одну из них подарил Бовану. Находясь в аэропорту, Карагодин сообщил Бовану о том, что в ночь на 25 февраля

1983 г. он ездил к Аболмасовой, и что все это он сделал сам, быстро и свидетелей нет. После этого Карагодин передал по просьбе Бована ему деньги в сумме 600 руб. из взятых у Аболмасовой.

Проанализировав имеющиеся по делу доказательства, судебная коллегия приходит к выводу, что по делу бесспорно не установлено, что Бован знал о совершенном Карагодиным разбойном нападении.

Подсудимый Карагодин ни в суде, ни в стадии предварительного расследования не пояснил, что он говорил Бовану, что намеревается совершить, а позднее и совершил разбойное нападение на Аболмасову.

Так, при допросе в качестве обвиняемого 4 января 1984 г. (т. 3, л. д. 84–91) он пояснил, что Бовану он предложил обворовать Аболмасову. Бован отказался и им не советовал этого делать. Когда приехали в аэропорт, Демидов вышел, а Бован его спросил, «сдернул» ли он деньги. Он ответил, что сделал быстро, сам, свидетелей нет, взял 6–7 тысяч рублей, и что если бы с ним поехал, то дал половину денег. На вопрос Бована – не боится ли он, могут задержать, ответил, что свидетелей нет, никто об этом сказать не может, все сделал сам.

При допросе в качестве обвиняемого (т. 3, л. д. 96) Карагодин также пояснил, что Бовану он предлагал обворовать Аболмасову, но тот отказался. При допросе 28 февраля 1984 г. (т. 3, л. д. 98–103) Карагодин также пояснил, что Бовану он предлагал обворовать, совершить кражу денег Аболмасовой.

В суде Карагодин пояснял, что говорил ли он Бовану о разбойном нападении, совершенном им, не помнит. Бовану предлагал обворовать знакомую ему женщину. После совершения преступления говорил, что «сдернул» деньги, 7 тыс. рублей. Бовану об убийстве вообще ничего не говорил, просто сказал, что взял 6–7 тысяч рублей, а накануне сказал Бовану, что хочет обокрасть Аболмасову.

В стадии предварительного следствия Бован также не подтвердил, что ему было известно о разбойном нападении, совершенном Карагодиным.

Так, при допросе в качестве обвиняемого (т. 3, л. д. 264) Бован пояснил, что 24 февраля 1983 г. Карагодин предложил поехать к одной женщине, знакомой ему, получить, «сдернуть» деньги. Поскольку было позднее время, он отказался.

В аэропорту Карагодин ему сказал, что он «сдернул» деньги, понял, что «сдернул» 6,5–7,5 тыс. рублей. На вопрос – не боится ли Карагодин ответственности, тот ответил, что он сделал все сам, чисто и класс. Никто не докажет ему ничего. О том, что сделал, Карагодин ему не говорил, подробностей не рассказывал. Летом 1983 г. он узнал, что Карагодин задержан за убийство. В своих предыдущих показаниях Бован дал такие же показания.

В суде Бован пояснил, что 24 февраля 1983 г. Карагодин предложил обворовать знакомую женщину, а 25 февраля 1983 г. из разговора с Карагодиным он понял, что тот обворовал знакомую женщину. Других доказательств вины Бована не добыто. Из показаний Карагодина и Бована не следует, что Бован бесспорно знал о совершенном Карагодиным разбойном нападении, а о том, что Бован не знал о совершенном убийстве, органы следствия обоснованно пришли к выводу в стадии предварительного следствия. Из показаний Бована и Карагодина следует, что Бован лишь знал о том, что Карагодин обворовал знакомую ему женщину, и компетентным органам не сообщил об известном ему этом преступлении.

Уголовная ответственность за недоносительство наступает не за все преступления, предусмотренные ст. 144 УК РСФСР, а только за недоносительство о совершенном преступлении, предусмотренном ч. 3 и 4 ст. 144 УК РСФСР. Поскольку Карагодин преступление совершил без проникновения в жилище, Аболмасова его в дом зайти пригласила сама, то Бован не может нести уголовную ответственность по ст. 190 УК РСФСР, он не знал о разбойном нападении, был осведомлен только о краже (со слов Карагодина), но в действиях Карагодина нет проникновения в жилище. В то же время в предъявленном Бовану преступлении описан другой состав совершенного им преступления: заранее не обещанное приобретение имущества, заведомо добытого преступным путем. После совершения преступления Бован от Карагодина из денег, добытых преступным путем, взял 600 руб. в долг, 100 руб. за поездку в аэропорт и 220 руб. Карагодин истратил на приобретение ему шапки. Бован знал, что на него Карагодин истратил 920 руб. из денег, добытых преступным путем.

Поскольку это преступление менее тяжкое, фабула этого преступления описана в предъявленном обвинении, действия Бована по ст. 190 УК РСФСР следует переквалифицировать на ч. 1 ст. 208 УК РСФСР.

Действия подсудимого Карагодина следует квалифицировать по п. «б», «в» ч. 2 ст. 146 УК РСФСР. С целью завладения личным имуществом Аболмасовой и Ковалева он совершил нападение на них с применением топора, используемого в качестве оружия, при этом совершил убийство Аболмасовой и Ковалева. Пункт «е» ч. 2 ст. 146 УК РСФСР следует исключить из обвинения, т. к. в дом Карагодин не проник, а его в дом пригласила сама потерпевшая.

Действия Карагодина правильно квалифицированы по п. «а», «г», «з» ст. 102 УК РСФСР, умышленное убийство двух лиц им совершено из корыстных побуждений во время разбойного нападения. Убийство совершено с особой жестокостью, что подтверждает множественность рубленых ран, причиненных потерпевшим; жестокость в действиях Карагодина, когда он, нанеся множество рубленых ран вначале одному, потом другому, второй раз стал их рубить, заметив признаки жизни, потерпевшим причинялись особые страдания. Пункт «е» ст. 102 УК РСФСР следует исключить из обвинения, так как Карагодин убийство совершил не с целью сокрытия другого преступления, а убил из корыстных побуждений; вначале убил, а затем завладел имуществом.

Действия Демидова правильно квалифицированы по ст. 190 УК РСФСР; зная достоверно о совершенном Карагодиным преступлении – разбойном нападении с убийством Аболмасовой и Ковалева, умышленно не сообщил компетентным органам о совершенном преступлении, предусмотренном ст. 102 и 146 УК РСФСР.

Действия Бована со ст. 190 УК РСФСР следует переквалифицировать на ч. 1 ст. 208 УК РСФСР. Он совершил заранее не обещанное приобретение имущества, заведомо добытого преступным путем.

Меру наказания Карагодину следует назначить с учетом характера и общественной опасности совершенного им преступления, особой тяжести совершенного им преступления: убийство 2 лиц при разбойном нападении. Карагодин представляет исключительную опасность для общества. Решая вопрос о наказании, судебная коллегия считает возможным сохранить ему жизнь. При этом судебная коллегия учитывает, что Карагодин, совершив тягчайшее преступление, узнав, что к уголовной ответственности привлечено и осуждено непричастное к убийству лицо, сделал явку с повинной и заявил, что преступление совершено именно им. Учитывая особую опасность совершенного им преступления, отбывание первых 5 лет наказания ему следует назначить в тюрьме, а после отбывания наказания в виде лишения свободы его следует направить для отбывания наказания в виде ссылки.

Меру наказания Демидову следует назначить с учетом данных о его личности. Демидов отрицательно характеризовался перед совершением преступления.

Меру наказания Бовану следует назначить в соответствии с законом, с учетом содеянного им.

Гражданский иск Аболмасова в сумме 7000 руб. подлежит удовлетворению с Карагодина, он завладел этими деньгами при разбойном нападении, он и должен нести ответственность по возмещению ущерба. Оснований возлагать ответственность по возмещению ущерба на Бована и Демидова не имеется.

Вещественные доказательства – 2 золотых кольца, золотую цепочку с кулоном, магнитолу, чемодан обратить в погашение ущерба. Остальные вещественные доказательства уничтожить.

Руководствуясь ст. 301–303, 309–315 УПК РСФСР судебная коллегия

ПРИГОВОРИЛА:

КАРАГОДИНА Евгения Антоновича признать виновным и назначить наказание

– по п. «б», «в» ч. 2 ст. 146 УК РСФСР в виде пятнадцати лет лишения свободы со ссылкой сроком на 5 лет, с конфискацией имущества;

– по п. «а», «г», «з» ст. 102 УК РСФСР в виде пятнадцати лет лишения свободы, со ссылкой сроком на 5 лет.

На основании ст. 40 УК РСФСР по совокупности преступлений окончательно назначить наказание в виде пятнадцати (15) лет лишения свободы, со ссылкой сроком на 5 лет, с конфискацией имущества, с зачетом предварительного содержания под стражей с 4 августа 1983 г., с отбыванием наказания первых пяти лет в тюрьме, в дальнейшем в исправительно-трудовой колонии усиленного режима.

ДЕМИДОВА Геннадия Владимировича признать виновным и назначить наказание по ст. 190 УК РСФСР в виде двух лет лишения свободы. На основании ч. 3 ст. 40 УК РСФСР, по совокупности преступления окончательное наказание Демидову назначить путем частичного сложения наказаний по данному приговору и приговору Щелковского городского народного суда Московской области от 29 августа 1983 г., назначив окончательно к отбытию шесть лет шесть месяцев лишения свободы, с отбыванием в исправительно-трудовой колонии усиленного режима, с зачетом предварительного содержания под стражей с 12 мая 1983 г.

БОВАНА Виктора Алексеевича признать виновным и назначить наказание по ч. 1 ст. 208 УК РСФСР в виде шести месяцев исправительных работ по месту работы, с вычетом из заработка 20 % в доход государства.

Меру пресечения Карагодину и Демидову оставить – содержание под стражей, а Бовану подписку о невыезде.

Взыскать с Карагодина Евгения Антоновича в пользу Аболмасова Геннадия Георгиевича 7000 руб. в возмещение похищенного и 120 руб. на представителя, и госпошлину в сумме 420 руб.

Вещественные доказательства – 2 золотых кольца, золотую цепочку с кулоном, магнитолу «Ореанду-210», чемодан обратить в погашение ущерба. Кусок филенки двери, топор, коробочку из-под шампуня – уничтожить.

Приговор может быть обжалован и опротестован в Верховный Суд РСФСР в течение 7 суток со дня провозглашения приговора, осужденными Карагодиным и Демидовым – в тот же срок со дня получения копии приговора.

Председательствующий: Якимов Н. Э.

Народные заседатели: Алексеенко М. И., Левицкий Т. А.

ПРИГОВОР

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

7 апреля 1987 г. судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР в составе:

председательствующего – члена Верховного Суда РСФСР Черкасова В. И.

народных заседателей – Азарова А. Е. и Каменского Ю. П.,

с участием государственного обвинителя – прокурора Управления прокуратуры СССР Сбоева А. В.,

защиты – адвоката Аристова Г. Ф.,

при секретаре Назаровой Е. В.

рассмотрела в открытом судебном заседании в городе Краснодаре уголовное дело по обвинению:

Щ. Виктора Пантелеевича, <…> года рождения, уроженца г. Константиновки Донецкой области, украинца, члена КПСС, с высшим образованием,

женатого, имеющего взрослую дочь, проживающего в г. Краснодаре, ул. <…>, временно не работающего, не судимого,

– в совершении преступлений, предусмотренных ст. 172, ч. 2 ст. 176, ч. 2 ст. 178, ч. 1 и 2 ст. 179 УК РСФСР.

К. Александра Оксентовича, <…> года рождения, уроженца хутора Кресты Раздорского района Ростовской области, армянина, беспартийного, с высшим образованием, женатого, имеющего малолетнюю дочь, проживающего в г. Краснодаре, ул. <…>, работающего начальником юридического бюро на Краснодарском опытном заводе «Сатурн», не судимого,

– в совершении преступлений, предусмотренных ст. 172, ч. 2 ст. 176, ч. 2 ст. 178, ч. 2 ст. 179 УК РСФСР.

Исследовав доказательства, судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР

УСТАНОВИЛА:

Щ., работая прокурором Октябрьского района г. Краснодара, и К., работая следователем прокуратуры Октябрьского района

г. Краснодара, 25 февраля 1983 г. произвели заведомо незаконное задержание Аболмасова Г. Г. и его жены Аболмасовой В. И., носившей в то время фамилию Кочеткова; в ходе предварительного следствия принуждали их к даче показаний путем применения угроз и иных противозаконных действий; не приняли необходимых мер к охране имущества арестованного Аболмасова и его убитой матери Аболмасовой О. Б., вследствие чего, в результате халатности Щ. и К. Аболмасову был причинен существенный вред.

Преступления совершены при следующих обстоятельствах.

В ночь на 25 февраля 1983 г. в доме № 74 по ул. <…> в г. Краснодаре были убиты хозяйка дома Аболмасова О. Б. и ее квартирант Ковалев В. А.

В тот же день следователь прокуратуры Октябрьского района К. возбудил уголовное дело и приступил к расследованию. На начальном этапе расследования непосредственное участие в проведении следственных действий по делу принимал и прокурор района Щ.

Около 15 часов 25 февраля 1983 г. работники милиции доставили в Октябрьский РОВД г. Краснодара сына убитой Аболмасовой О. Б. – Аболмасова и его жену Кочеткову для проверки причастности их к убийству.

Не располагая объективными доказательствами причастности указанных лиц к преступлению, Щ. и К., вопреки требованиям ст. 122 УПК РСФСР, дали указание задержать Аболмасова и Кочеткову и поместить их в изолятор временного содержания при УВД Краснодарского горисполкома.

В нарушение ст. 123 УПК РСФСР задержанным не были разъяснены права подозреваемого, а Аболмасову, кроме того, не объявлялось, в совершении какого преступления он подозревается, и не был произведен немедленно после задержания допрос по мотивам задержания.

Осуществив незаконное задержание Аболмасова и его жены Кочетковой, Щ. и К., уверовав в ошибочную версию причастности Аболмасова к убийству своей матери и ее квартиранта, в нарушение требований ст. 20 УПК РСФСР, запрещающей домогаться показаний обвиняемого и других участвующих в деле лиц путем насилия, угроз и иных незаконных мер, принуждали Кочеткову и Аболмасова к даче угодных им показаний.

В период нахождения Кочетковой под стражей в ИВС Щ., К. и инспектор ОУР Октябрьского РОВД Никитин С. А., уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с его смертью, пользуясь болезненным состоянием Кочетковой, принуждали ее дать показания, уличающие Аболмасова в совершении преступления, обещали освободить из-под стражи, если она даст такие показания, и угрожали в противном случае поместить ее в тюрьму, а ее малолетнего сына поместить в детский дом.

На допросах 25 и 26 февраля 1983 г. Кочеткова давала правдивые показания об алиби Аболмасова, а 27 февраля 1983 г. под воздействием комплекса незаконных мер с применением угроз, которым Кочеткова подвергалась на протяжении нескольких дней, она вынуждена была при допросе ее Щ. в качестве подозреваемой подписать составленный им протокол допроса, в котором указано, что Аболмасов ночью 25 февраля 1983 г. ушел из дома и вернулся со следами крови на руках и одежде.

С целью закрепления добытых незаконным путем показаний Щ. настоял на даче Кочетковой в тот же день аналогичных показаний с записью на магнитную ленту следователю К., а 28 февраля 1983 г. – подтвердить эти показания при допросе ее следователем Кузнецовым с выходом по месту ее жительства. После этого Кочеткова была освобождена из-под стражи, и в отношении ее незаконно была избрана мера пресечения – подписка о невыезде без предъявления обвинения.

28 февраля 1983 г. следователь К. вынес постановление об избрании меры пресечения в отношении Аболмасова и заключении его под стражу, а прокурор Щ. дал санкцию на его арест и в тот же день предъявил Аболмасову обвинение в умышленном убийстве двух человек.

Добиваясь от Аболмасова, являвшегося инвалидом в связи с перенесенной в прошлом черепно-мозговой травмой, признания в убийстве, Щ., К. и Никитин применяли угрозы физического насилия со стороны заключенных, ухудшить условия содержания под стражей. С другой стороны, использовали обещания различных льгот, поместить в психиатрическую больницу с последующим освобождением от уголовной ответственности в случае дачи Аболмасовым требуемых показаний.

Доведенный противозаконными действиями указанных лиц до того, что состояние его здоровья ухудшилось, Аболмасов, опасаясь осуществления угроз и за свою жизнь, был вынужден 8 мая 1983 г. оговорить себя в совершении тяжкого преступления.

Кроме того, Щ. и К. ненадлежащим образом выполняли свои служебные обязанности, проявили преступную халатность, повлекшую причинение Аболмасову существенного вреда.

Осмотрев 25 февраля 1983 г. место происшествия, Щ. и К. убедились, что в доме проживали только Аболмасова О. Б. и Ковалев, в нем находится имущество убитой и Аболмасова Г. Г., однако в нарушение ст. 98 УПК РСФСР не приняли мер к сохранности имущества и не организовали его передачу на ответственное хранение.

В результате этого к имуществу получили доступ посторонние лица.

На сообщения граждан о том, что двери дома Аболмасовых, где находилось имущество, открыты, и просьбы Аболмасова и Кочетковой принять меры к его сохранности, К. по существу не реагировал. Больше того, К. без процессуального оформления сам посещал дом Аболмасовых и изымал различные предметы.

Лишь 24 мая 1983 г. указанный дом и находившееся и сохранившееся в нем имущество было передано на сохранность брату убитой – Белоблоцкому В. Однако к этому времени значительная часть имущества была утрачена, вследствие чего Аболмасову был причинен материальный ущерб на сумму 4903 рубля.

24 мая 1983 г. расследование дела было закончено, и дело по обвинению Аболмасова Г. Г. по п. «а», «г», «з» ст. 102 УК РСФСР направлено для рассмотрения в Краснодарский краевой суд, приговором которого от 29 июня 1983 г. Аболмасов был признан виновным в умышленном убийстве с особой жестокостью и из корыстных побуждений своей матери Аболмасовой О. Б. и ее квартиранта Ковалева В. А. и осужден по п. «а», «г», «з» ст. 102 УК РСФСР к исключительной мере наказания.

4 августа 1983 г. в отдел милиции на станции Могилев Белорусской ССР явился гр. Карагодин Е. А. и заявил, что убийство Аболмасовой и Ковалева совершил он.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР от 10.10.83 г. приговор в отношении Аболмасова был отменен, а дело направлено на новое расследование, при котором было установлено, что указанное преступление действительно совершил Карагодин.

13 января 1984 г. дело в отношении Аболмасова было прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления, и он был освобожден из-под стражи. Краснодарским краевым судом 11 июня 1984 г. Карагодин был осужден по п. «а», «г», «з» ст. 102, п. «б», «в» ч. 2 ст. 146 УК РСФСР к лишению свободы на 15 лет, со ссылкой на 5 лет и конфискацией имущества.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР своим определением от 9 октября 1984 г. приговор в отношении Карагодина оставила без изменения.

Подсудимый Щ. виновным себя не признал и показал, что Аболмасов и Кочеткова 25 февраля 1983 г. были задержаны на законном основании, поскольку имелись объективные данные, позволившие подозревать Аболмасова в причастности к преступлению. Он допрашивал Кочеткову и Аболмасова и при допросе не применял никаких угроз и иных противозаконных методов. По окончании осмотра места происшествия он дал указание следователю К., чтобы он принял меры к сохранности дома и имущества Аболмасовых. Позднее говорил, чтобы К. сдал имущество на ответственное хранение в домоуправление или родственникам Аболмасовой О. Б. В ходе следствия были жалобы на то, что имущество не охраняется и растаскивается, однако К. всегда говорил, что имущество охраняется.

После оглашения обвинительного заключения подсудимый К. виновным себя не признал, однако в процессе допроса признал вину в незаконном задержании Аболмасова и Кочетковой и в халатности, и показал, что в отношении Аболмасова были некоторые данные, чтобы подозревать его в совершении убийства, однако для задержания Аболмасова и тем более Кочетковой в соответствии со ст. 122 УПК РСФСР законных оснований не имелось. Задержание их он произвел незаконно. К сохранности имущества Аболмасовых он действительно достаточных мер не принял. Сначала он не знал, кому передать имущество на ответственное хранение, а при окончании расследования дом и вещи Аболмасовых передал брату убитой Аболмасовой – Белоблоцкому В. Б., который не оправдал его доверия и к сохранности имущества отнесся недобросовестно.

Отрицая вину в принуждении Аболмасова и Кочетковой к даче показаний, К. заявил, что при допросах указанных лиц он не применял никаких угроз и других противозаконных мер.

Однако вина подсудимых Щ. и К. в совершении указанных преступлений установлена собранными и исследованными в суде доказательствами.

Их виновность в незаконном задержании Аболмасова и Кочетковой и принуждении их к даче показаний с использованием противозаконных методов подтверждается следующими доказательствами.

Потерпевший Аболмасов Г. Г. показал, что 25 февраля 1983 г. работники милиции обманным путем увезли его и жену в Октябрьский РОВД под предлогом опознания их автомашины, якобы угнанной со станции техобслуживания. В милиции его допрашивали различные лица, в том числе следователь К., о различных вопросах, но в чем его подозревают, не говорили. В тот же день его задержали и поместили в ИВС. Только на 3-й день ему сообщили о смерти его матери и квартиранта Ковалева и стали добиваться от него признания в убийстве.

Прокурор Щ. в первые дни участвовал в его допросах, а некоторые допросы производил сам. На первом допросе Щ., добиваясь от него признания в совершении преступления, заявил: «Мы знаем, за что ты убил Ковалева, а вот за что ты убил свою мать?» Узнав от Щ. о смерти матери, он, Аболмасов, попросил его принять меры к сохранности дома и имущества, на что Щ. ответил: «Твой дом – тюрьма, тебе – 15 лет, жене – 10 лет лишения свободы, а сын будет помещен в детский дом».