Текст книги "Неправосудные приговоры к смертной казни"

Физико-техническим отделением Краснодарского бюро СМЭ установлено, что рубленые повреждения Ковалеву В. А. и Аболмасовой причинены орудием с затупленным лезвием (т. 1, л. д. 18–39).

В пояснении к актам судебно-медицинской экспертизы судебно-медицинский эксперт Исаев Ю. Л. отметил, что смерть Ковалева и Аболмасовой наступила в одно время, следов борьбы и самообороны на трупах не обнаружено. Смерть наступила быстро (т. 4, л. д. 104–105).

Протоколом осмотра топора, изъятого с места преступления, установлено, что топор имеет топорище длиной 38 см, топорище деревянное. На конец топорища насажена металлическая часть. Длина обуха 5 см, ширина 3 см, высота клина 6,5 см, длина лезвия 9,8 см. Металлическая часть имеет на себе следы вещества бурого цвета, похожего на кровь. Лезвие топора затуплено (т. 1, л. д. 154–155).

Заключением судебно-биологической экспертизы установлено, что на топоре, обнаруженном и изъятом в доме Аболмасовой О. Б., обнаружена кровь, принадлежащая Аболмасовой О. Б. и Ковалеву В. А. (т. 2, л. д. 91–97).

Допрошенные в суде свидетели Васильев В. М. и Крайний И. Ю. подтвердили правильность данных протокола осмотра места происшествия.

Свидетель Крайнин И. Ю. подтвердил правильность данных в протоколе осмотра топора. Сомневаться в правильности данных в актах судебно-медицинских экспертиз оснований не имеется.

Эти доказательства позволяют сделать вывод, что Ковалев В. А. и Аболмасова О. Б. убиты в одно время, в начале суток 25 февраля 1983 г., в своих кроватях, одним топором, причем оба убиты спящими, т. к. следов борьбы и самообороны на трупах нет. Следов взлома входных дверей при осмотре не обнаружено, что говорит о том, что преступник вошел в дом свободно. В доме Аболмасовой О. Б. взломан только сервант, однако золотые изделия, находящиеся в серванте в различных упаковках, не взяты, как и другие вещи, хотя они выброшены из шифоньера на пол. Следовательно, преступник хорошо ориентировался в доме и добивался определенной цели – взять определенную вещь или определенные ценности.

Подсудимый Карагодин в стадии предварительного следствия дал показания об обстоятельствах совершенного им преступления, которые полностью соответствуют данным протокола осмотра места происшествия и актов судебно-медицинских экспертиз и подтверждают, что убийство Аболмасовой О. Б. и Ковалева В. А. совершено именно им.

4 августа 1983 г. Карагодин добровольно явился в линейный отдел милиции на ж/д станции г. Могилев БССР и заявил, что убийство Аболмасовой О. Б. и Ковалева В. А. в г. Краснодаре в ночь на 25 февраля 1983 г. совершил он, а не осужденный за их убийства Аболмасов Г. Г.

Сразу же он дал показания, где подтвердил совершение преступления. Доставленный в г. Краснодар, он в первый день доставки написал заявление на имя прокурора Октябрьского района г. Краснодара следующего содержания: «Я, Карагодин, 20 февраля 1983 г. выехал из Могилева в Москву до друга Демидова Геннадия, где уговорил его обокрасть квартиру Аболмасовой… В Краснодар мы приехали 22 февраля 1983 г., переночевали… вечером пошли к Бовану Виктору и там долго просидели, пропьянствовали. Когда я увидел, что Демидов слишком пьяный, мы собрались домой… Генку я уложил спать, а сам поехал к Аболмасовой… Это было в ночь с 24 на 25 февраля 1983 г. около часа ночи. Я позвонил, тетя Оля открыла окно и выглянула… впустила меня в дом. Я был выпивший, она мне стала жаловаться на сына Геннадия, что он не слушается ее и просила помочь ей с ним поговорить. Я попросил, чтобы она меня положила сейчас куда-нибудь спать, а завтра поговорим. Тогда она положила меня на раскладушку у Виталия в комнате, и я сразу уснул, а когда проснулся и встал попить воды, то включил свет и увидел, что все спят. Когда я возвращался в комнату, слева около двери лежали два топора. Я взял маленький топор и ударил им Виталия по левой стороне шеи, а затем еще раз или два спереди. Потом зашел к тете Оле, она пыталась приподняться, я ее ударил по лицу или голове, не помню, потом по шее спереди, тоже 2 или 3 раза. Когда вернулся в комнату к Виталию, то увидел, что он стоит на корточках, облокотившись на кровать у ног, и голову опустил на руки. Я еще раз ударил его сзади по шее и толкнул ногой. Он упал вдоль кровати, раскинув руки, и, кажется, поджав в колене одну ногу. Затем я вернулся к тете Оле, накрыл ее раны одеялом, вытер топор об одеяло и положил на стол газету, вымыл руки, открыл «Шампанское», которое взял на серванте, выкинул из шкафа вещи, сложил раскладушку и поставил под окном, постель снес в шкаф, выкинул письма, бумаги. Топором взломал замок в серванте, взял деньги около 5 тыс. руб., взял две бутылки спирта и сумку Виталия, сложил туда 2 бутылки спирта и набор носовых платков… Открыл дверь ключом на веранду, затем на улицу, ключи положил в карман. Бутылка «Шампанского» была в руке, шел по улице и пил. Возле дома «Книги» по ул. Красной поймал такси и вернулся в Елизаветинскую. Демидов еще спал. Я разделся, смыл с рубашки и пуловера кровь, разбудил Демидова и сказал, чтобы он собирался, поедем в Москву» (т. 3, л. д. 10–13).

Эти показания Карагодина совпадают с протоколом осмотра места происшествия и заключением судебно-медицинской экспертизы в следующем:

– протоколом осмотра установлено, что взломов входной двери не обнаружено; Карагодин пояснил, что его впустила в дом сама Аболмасова;

– в комнате Ковалева В. А. при осмотре обнаружена сложенная раскладушка, стоящая возле окна; Карагодин пояснил, что Аболмасова положила его спать в комнате Ковалева на раскладушку, которую он после сложил и поставил возле окна в комнате Ковалева;

– при осмотре был обнаружен маленький топор, лежащий на столе на газете, а другой в коридоре; Карагодин пояснил, что маленьким топором он совершил убийства, после чего положил его на стол на газету, а второй топор он видел в коридоре;

– заключением судебно-медицинской экспертизы установлено, что множественные раны топором нанесены Ковалеву и Аболмасовой в область головы и шеи в короткий промежуток времени; Карагодин пояснил, что именно в эти места он нанес удары обоим поочередно в одно и то же время;

– осмотром зафиксированы позы трупов Ковалева и Аболмасовой; Карагодин дал аналогичную картину описания;

– осмотром установлено, что вещи разбросаны по полу; Карагодин пояснил, что он с целью инсценировки ограбления выбросил вещи из шкафа, разбросал письма, открытки по полу;

– осмотром установлено, что сервант вскрыт и имеются следы отжима; Карагодин пояснил, что он топором вскрыл сервант.

При допросе в качестве обвиняемого (т. 3, л. д. 95–97), Карагодин об этих обстоятельствах, разбойном нападении и убийстве, дал более полные показания, подтвердил, что цель поездки в Краснодар была завладеть деньгами Аболмасовой. Пояснил, что он знал, что у нее в наличии всегда есть деньги – в серванте, который закрывается на ключ. В ноябре 1982 г. он был в гостях у Аболмасовой, и она ему давала деньги в долг, вытаскивала из серванта. По приезде в г. Краснодар 22 февраля он и Демидов переночевали у Дереева. Утром пошли на колхозный рынок. Он Демидову обрисовал внешний вид Аболмасовой и предложил Демидову посмотреть ее в том месте, где она торгует, не хотел, чтобы Аболмасова видела его. Демидов сказал, что похожей женщины нет. 3десь он предложил Демидову обворовать Аболмасову, для чего узнать, когда ее не будет дома. Демидов должен совершить кражу, а он постоит в стороне. Демидов отказался.

Вечером 24 февраля 1983 г. он Аболмасову предложил обворовать другому лицу – Бовану. Бован отказался. Бован довез его до остановки «Гараж», а он на такси приехал к дому Аболмасовой. Аболмасова на его звонок выглянула в окно, и, узнав его, впустила в дом. Минут 30 он с ней разговаривал. Она рассказала о своем сыне, что он со своей женой плохо относится к ней, хотят выселить Ковалева, хотела, чтобы он поговорил с ним. Он ей сказал, что завтра поговорим, а сейчас надо спать. Она провела его в комнату Ковалева, тот, увидев его, поздоровался и снова уснул. Ковалев его хорошо знал и не удивился его приезду, т. к. часто бывал у Аболмасовой. Аболмасова принесла в комнату Ковалева раскладушку, одеяло, подушку, сама ушла спать в свою комнату. Он разложил раскладушку и в рубашке, пуловере, брюках лег спать. К Аболмасовой пришел только для того, чтобы узнать, будет ли она в ближайшие дни дома, будет ли куда уходить и когда, чтобы в это время забрать у нее деньги.

Когда ложился спать, то Ковалев спал. Спал час-полтора, проснулся, так как захотелось воды. Из комнаты Ковалева прошел на кухню, где включил свет, попил воды, хотел пойти в туалет, увидел два топора, большой и маленький. Его как будто «перемкнуло». Он пояснил: «Я не соображал, был в таком возбужденном состоянии, меня как будто кто-то подталкивал, какой-то внутренний голос говорил мне – «убей их, иначе тебя кто-нибудь убьет».

Далее Карагодин пояснил, как он взял топор и вначале нанес удары топором Ковалеву, а потом Аболмасовой, снова ударил топором Ковалева по шее, а затем снова 2–3 раза ударил топором Аболмасову. Далее Карагодин пояснил, что он вымыл руки, вытер капли крови с пуловера и с рукава рубашки. Стал приходить в себя. Решил инсценировать ограбление, вскрыл топором сервант, разбросал по комнате письма, открытки. Из серванта вытащил две бутылки спирта. Их взял себе, чтобы на них не остались отпечатки пальцев. За бутылками со спиртом стояли два ряда кульков с сахаром. За сахаром под вторым рядом Аболмасова всегда хранила деньги, причем она их всегда заворачивала в носовые платки и частями. За кульками с сахаром нашел два свертка в платках с деньгами, которые забрал, здесь же взял маникюрный набор. В комнате Ковалева взял сумку коричневого цвета, туда положил носовые платки с деньгами, спирт, маникюрный набор. На серванте взял вино «Шампанское», которое начал пить еще в доме после убийства. Когда уходил, то двери не закрывал. Ключи от дома Аболмасовой забрал с собой, их выбросил в г. Москве. До своего дома доехал на такси, разбудил Демидова, сказал, что убил Аболмасову и Ковалева, забрал деньги. Показал Демидову деньги и считал их в присутствии его, но не досчитал, т. к. вошла мать. О преступлении он рассказал Демидову и Бовану.

Карагодин также пояснял, что он предлагал Бовану быть помощником, поехать вместе и обворовать квартиру Аболмасовой. После преступления говорил Бовану, что у своей знакомой «сдернул» около 7000 рублей. Деньги Аболмасовой он растратил следующим образом: 100 руб. отдал Бовану за поездку в аэропорт, 600 руб. дал Бовану взаймы на строительство гаража, купил 4 ондатровые шапки за 840 руб., 350 руб. отдал отцу, купил себе и Демидову полусапожки по 100 руб. за пару, купил золотые вещи жене, купил магнитолу «Ореанда-201» за 385 руб., понес другие затраты, около 2000 руб. отдал жене, купил себе часы «Полет» за 60 руб. Далее Карагодин пояснил, что в апреле и июне 1983 г. он приезжал в Краснодар, из разговоров узнал, что за убийство отправили дело в суд на Аболмасова Г., что идет суд. Стал выпивать, его стали мучить кошмары, бросил работу, запил. Во время ссоры с женой сказал, что он убил Аболмасову и Ковалева и об этом заявит в милицию (т. 3, л. д. 77–78, 84–91).

В суде подсудимый Карагодин подтвердил эти же обстоятельства совершения им преступления, в то же время делает упор на свое непонятное для него психическое состояние, совершение им убийства при внезапно возникшем сильном душевном волнении, при котором он не отдавал полного отчета своим действиям. Позднее полную картину совершенного преступления он рассказал исходя из того, что ему приснилось. После убийства Аболмасовой и Ковалева он уснул, а проснувшись, увидел картину совершенного им преступления и сделал инсценировку ограбления, при которой забрал у Аболмасовой 7000 руб.

Согласно заключению стационарной судебно-психиатрической экспертизы, Карагодин преступление совершил вне какого-либо временного болезненного расстройства психической деятельности. Действия его были целенаправленными, он правильно ориентировался в окружающей обстановке, не обнаруживал ни бреда, ни галлюцинаций. Как не страдающий психическими заболеваниями, он мог отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими. Поэтому в отношении инкриминируемых ему деяний он вменяем.

В суде участвовала эксперт-психиатр Батурина И. И., которая подтвердила правильность комиссионной стационарной судебно-психиатрической экспертизы и пришла к выводу, что Карагодин не страдал и не страдает психическим заболеванием, преступление совершено вне какого-либо болезненного расстройства психической деятельности, а в состоянии простого алкогольного опьянения. Он полностью отдавал отчет своим действиям и мог ими руководить. Утверждение Карагодина о том, что он совершил преступление в состоянии невменяемости, что у него что-то произошло с психикой, «перемкнуло» его, что, увидев топор, он якобы услышал голос: «убей их»… не укладывается в клиническую картину какого-либо психического заболевания. Они носят нарочитый, демонстративный характер, надуманы Карагодиным в защитных целях. Эти высказывания следует расценивать как грубо установочные.

Судебная коллегия выводы экспертов-психиатров находит обоснованными, мотивированными. Карагодин ехал в г. Краснодар, чтобы завладеть деньгами Аболмасовой. Как он пояснил, он надеялся завладеть деньгами, не совершая убийства. Увидев же топор, находясь в нетрезвом состоянии, он решил завладеть деньгами немедленно, путем совершения разбойного нападения и убийства Аболмасовой и Ковалева, что и совершил. Следует отметить, что в первых признательных показаниях Карагодин это подтверждал. Так, при допросе в качестве обвиняемого 15 августа 1983 г. Карагодин пояснил, что когда ночью он проснулся в доме Аболмасовой и включил свет, то увидел два топора: один большой, другой маленький. У него возникло желание убить Ковалева и Аболмасову, чтобы забрать деньги. Он взял маленький топорик и нанес им удар по шее Ковалева, голова его была повернута вправо. После удара голова его повернулась, и он вновь ударил. Далее он последовательно пояснил, как убивал Аболмасову, и о дальнейших его действиях.

Судебная коллегия расценивает показания Карагодина об убийстве Аболмасовой и Ковалева в состоянии, в котором его как бы «перемкнуло», как надуманные, с целью уйти от уголовной ответственности за разбой и убийство 2 лиц при разбойном нападении.

Показания Карагодина о совершенном им преступлении подтверждаются следующими доказательствами:

Подсудимый Демидов показал, что он с Карагодиным служил в армии, позднее с ним поддерживал дружеские отношения. Числа 19 февраля 1983 г. Карагодин приехал к нему домой, в г. Фрязино, предложил поехать в г. Краснодар к его родителям, на что он согласился. 22 февраля 1983 г. самолетом вылетели в г. Краснодар, ночевали у знакомого Карагодина – Дереева. Утром 23 февраля 1983 г., когда они находились на рынке, Карагодин предложил ограбить знакомую ему женщину, сказал ему, что он ее знает, у нее много денег, и он знает, где они лежат, хотя и не сказал, где они лежат. После этого разговора поехали в ст. Елизаветинскую. Вечером 24 февраля были у Бована, там много пил вина и за столом уснул.

Утром его разбудил Карагодин, сказал, что надо немедленно ехать. Он видел, как Карагодин считал деньги. Матери он передал бутылку из-под водки с жидкостью, дал деньги, сказав при этом, чтобы она передала их брату.

Потом приехали к Бовану и тот повез их в аэропорт. По пути в аэропорт Карагодин заказал 4 ондатровые шапки, одну подарил ему, одну Бовану и две приобрел для себя. Какой разговор был у Карагодина с Бованом, он не знает. 25 февраля 1983 г. самолетом прибыли в г. Москву. В пути следования из аэропорта во Фрязино Карагодин ему рассказал о совершенном им ограблении женщины, которую до этого предлагал ограбить и ему. Он рассказал, что к этой женщине пришел в гости, там он лег спать, а ночью встал и топором убил квартиранта, а женщину якобы задушил, а потом забрал у нее деньги. В г. Краснодаре, в доме родителей, Карагодин утром при нем пересчитывал деньги, но сколько было денег, он, Демидов, не знает. После преступления Карагодин в больших суммах тратил деньги. В Москве таксисту уплатил 140 рублей, за ночлег Дмитриевой заплатил 200 руб., за обеды в ресторане расплачивался Карагодин. Себе он купил магнитолу «Ореанду» за 385 руб., покупал полусапожки за 100 руб., туфли за 65 руб., купил серьги, перстень, кольца на 1050 руб., чемодан купил и часы «Полет». Ему, Демидову, он, кроме шапки, дал деньги на полусапожки – 100 руб. Когда поехал в г. Могилев, то Карагодин сказал, что у него осталось денег 1500 руб. Когда мать его стала упрекать, почему он пьянствует, предложила брать пример с Карагодина, у которого есть деньги, то он ответил матери, что деньги Карагодин украл, что в Краснодаре двое осталось убитых. Утром 25 февраля Карагодин пришел в дом родителей с сумкой коричневого цвета.

В суде Демидов подтвердил правильность данных им показаний в стадии предварительного следствия, где он пояснил, как Карагодин в г. Краснодаре предложил ограбить знакомую ему женщину, как утром 25 февраля 1983 г. Карагодин ему сказал: «Вставай, нужно уезжать, я уже все сделал», и он увидел сумку коричневого цвета; подтвердил правильность своих показаний о том, как ему от Карагодина стало известно о совершенном ограблении и убийстве при этом 2 лиц. В суде Демидов о совершенном Карагодиным преступлении дал показания, аналогичные показаниям на предварительном следствии. Демидов пояснил, что сам он отказался совершить преступление, и чтобы не идти с Карагодиным на преступление, старался все время быть пьяным.

Подсудимый Бован пояснил в суде, что 24 февраля 1983 г. к нему пришел Карагодин и Демидов, принесли бутылку вина. Карагодин его спросил, нужны ли ему деньги, и предложил их «сдернуть». Он понял, что надо кого-то обворовать. Он отказался ехать, Демидов же был сильно пьян, и его отвез в дом Карагодина. Затем поехал домой. Карагодин с ним доехал до остановки «Гараж» в ст. Елизаветинской, вышел из машины, а он, Бован, уехал домой. Утром рано к нему подъехали Демидов и Карагодин и попросили отвезти в аэропорт. По пути заехали к инвалиду «дяде Васе», у него Карагодин заказал 4 ондатровые шапки. Одну шапку Карагодин дал ему. За поездку в аэропорт Карагодин заплатил 100 рублей. Карагодин ему сказал, что деньги он ночью «сдернул», тогда он понял, что Карагодин деньги украл. Ему нужны были деньги на строительство гаража, и он попросил взаймы у Карагодина 500 руб., тот ему деньги дал. Когда понял, что Карагодин деньги украл, то спросил: а не боишься ответственности? Карагодин ответил, что он сделал все чисто.

Позднее он Карагодину занял 2000 руб. и должником Карагодина не считает. В стадии предварительного следствия дал более полные, четкие показания о том, что ему было известно о совершенном Карагодиным преступлении. Он пояснил, что Карагодин ему сказал, что сделает все сам и быстро, его же просил быть помощником в том, чтобы довезти его до дома знакомой и вернуться с ним, на что он отказался.

Карагодин утром 25 февраля ему сказал, что он «сдернул» деньги 6,5–7,5 тысяч рублей, что был один, все сделал быстро и с ним никого не было. Если бы он поехал с ним, то дал бы половину денег. На вопрос, что его могут найти работники милиции и привлечь к уголовной ответственности, ответил, что он все сделал быстро, чисто и классно (т. 3, л. д. 257).

При допросе в качестве обвиняемого (т. 3, л. д. 260–261) Бован подтвердил ранее данные им показания; пояснил также, что он, предложив совершить преступление, сказал, что знает одну женщину, у нее много денег, он знает, где они лежат, и ночью предложил поехать к этой женщине, чтобы «сдернуть» деньги. Он отказался.

При поездке в аэропорт утром 25 февраля Карагодин на его вопрос – «сдернул» ли он деньги, ответил ему утвердительно. На вопрос, как ему удалось «сдернуть» деньги, ответил: «Все сделал сам, быстро и классно, свидетелей нет».

Карагодин дал ему взаймы 600 руб. Судебная коллегия считает эти показания Бована правдивыми, а эти показания, как и показания Демидова, подтверждают правдивость показаний Карагодина в совершенном им преступлении: убийстве 2 лиц и завладении при этом деньгами.

Свидетель Карагодина Т. П., жена подсудимого Карагодина, пояснила, что со слов мужа она знала о семье Аболмасовых, муж переписывался с Аболмасовой, отзывался о ней хорошо.

13 февраля 1983 г. легла в больницу, муж приходил в больницу, числа 19 февраля муж уехал в Краснодар. Вернулся дней через 10, в начале марта, и рассказал, что в Краснодар ездил с Демидовым Г., сказал, что забрал долг, и показал деньги, около 2000 рублей. Кроме денег, привез еще 2 кольца и серьги, для себя купил магнитолу, часы «Полет». Он привез ей и себе новые ондатровые шапки, привез чемодан. Он купил себе новые туфли и сапожки. На привезенные деньги она купила себе цепочку. Когда муж приехал в марте 1983 г. из Краснодара, она спросила – отдал ли он долг Аболмасовой. На это муж ответил, что он ее убил. Услышав это, она так и села. Тогда муж сказал ей, что он пошутил.

Когда муж приехал из Краснодара в конце июня – начале июля 1983 г., он сказал, что кум (сын Аболмасовой) сидит, так как убили Аболмасову. Об убийстве Ковалева муж ничего не говорил. После февраля 1983 г. муж стал пить почти каждый день, спал беспокойно.

В начале августа 1983 г. во время ссоры муж ей сказал, что Аболмасову убил он, и она поняла, что убийство Аболмасовой действительно совершил он. Последние месяцы муж нигде не работал. Свидетель Карагодина Т. П. пояснила, что психическими отклонениями муж не страдал, просто у него был вспыльчивый характер.

В связи с поведением мужа после февраля 1983 г. у нее возникла мысль – не муж ли убил Аболмасову. Заводила с ним на эту тему разговор, но муж просил «не лезть к нему в душу». В июле 1983 г. муж вернулся из г. Краснодара в подавленном состоянии, у него была ко всему полнейшая апатия.

В суде Карагодин объяснил такое состояние тем, что к уголовной ответственности привлекли не причастного к убийству Аболмасова Г.

Свидетель Карагодина Н. Н., мать подсудимого Карагодина, пояснила, что 24 февраля 1983 г. около 24 часов ночи сын Карагодин Е. А. вместе с Демидовым приехали домой на машине вместе с Бованом. Демидов был сильно пьян, сын отвел его во времянку и положил спать. Ей же сказал, что через 2 часа вернется, и пошел к машине Бована. Сын сел в машину Бована, и они уехали. Около 6 часов утра зашла во времянку, там сын и Демидов пили вино. Здесь же у сына увидела коричневую сумку, из которой он вытащил и отдал ей две бутылки спирта, где его взял – не говорил. Не сказал, и где он находился ночью. Для передачи брату, у которого он взял куртку, сын передал 150 руб., кроме того, дал отцу 200 рублей.

При следующих приездах сын приезжал каким-то угнетенным, раздражительным. Заподозрив причастность его к преступлению, она спросила – не он ли убил Аболмасову, ведь в ту ночь его не было. Сын расплакался и сказал, что преступление совершил он, что в доме Аболмасовой был он, и что это преступление совершено им. Теперь Аболмасова и Ковалев ему все время снятся, и эти кошмары он не может пережить, когда совершал преступление, был совсем без памяти.

Показания жены подсудимого, его матери подтверждают правдивость показаний Карагодина об умышленном убийстве им Аболмасовой и Ковалева и завладении им деньгами Аболмасовой, сумкой Ковалева.

В стадии предварительного следствия свидетель Рагуцкая, знакомая Карагодина и Демидова, выдала два билета на самолет, они приобщены к делу (т. 4, л. д. 8–10). Билеты подтверждают правдивость показаний Демидова и Карагодина с тем, что они из Краснодара в Москву вылетели самолетом 25 февраля 1983 г.

Свидетель Демидова З. М., мать Демидова Г. В., показания которой оглашены в порядке ст. 286 УПК РСФСР, следователю пояснила, что по возвращении сына и Карагодина из Краснодара в феврале 1983 г. она видела у Карагодина большую сумму денег, которые он передал ей на хранение, а в последующем забрал все свои деньги. Со слов своего сына она знала, что Карагодин в подарок купил ее сыну ондатровую шапку, полусапожки. В феврале

1983 г. Карагодин, находясь в г. Фрязино, приобрел на деньги чемодан-дипломат и золотые сережки, золотое обручальное кольцо, магнитолу, ондатровую шапку для жены. Свидетель пояснила, что деньги у Карагодина были купюрами по 10, 50 и 100 руб., сколько их было – не знает. Со слов сына узнала, что якобы во время поездки его с Карагодиным в г. Краснодар в феврале 1983 г. там кого-то убили, поэтому у Карагодина появились деньги (т. 3, л. д. 207; т. 4, л. д. 13–19).

В деле имеются постановление и протокол выемки корешков авиабилетов, и сами корешки билетов о поездке Карагодина и Демидова из г. Москва в г. Краснодар 22 февраля 1983 г. рейсом № 1169 с временем отправления в 16 час. 50 мин. (т. 4, л. д. 46–48).

Свидетель Карагодин А. М., отец Карагодина Е. А., пояснил, что после того, как его сын выиграл по лотерейному билету автомашину и продал ее, у него появились деньги, он стал злоупотреблять спиртными напитками, и это его испортило. В феврале 1983 г. сын приезжал к нему домой со своим другом Демидовым Г. В., в день отъезда их из г. Краснодара сын дал ему деньги в сумме 200 руб.

Свидетель Дереев пояснил, что в феврале 1983 г. Карагодин вечером со своим другом попросились переночевать, объяснив, что утром они улетают на работу. Ночью все спали в одной комнате, Карагодин никуда не уходил.

Свидетель Григоращенко В. И. показал, что он хорошо знал Аболмасову О. Б., часто бывал у нее дома. Последний раз был у нее 23 февраля 1983 г. Отмечали день Советской Армии. Следователю свидетель пояснил, что еще до 23 февраля он приносил Аболмасовой бутылку вина «Шипучее», которую поставил в комнате Аболмасовой на серванте.

Этот факт совпадает с показаниями Карагодина о том, что после совершения убийства он увидел на серванте стоявшую бутылку вина «Шампанское», которое открыл и пил. Карагодин только в этом случае ошибся в названии вина.

Свидетель Пестриков пояснил, что с Карагодиным он познакомился случайно в 1982 г. 25 февраля 1983 г. днем к нему домой на машине приехали Карагодин и с ним двое ребят. Карагодин предложил ему продать 4 ондатровых шапки, что он и сделал, продав их

Карагодину по цене 220 руб. за штуку. Карагодин рассчитался с ним купюрами по 50 рублей.

Свидетель Белоблоцкий Г. Ю. пояснил, что он знал, какие топоры имелись в хозяйстве Аболмасовой. В стадии предварительного следствия он осмотрел топор, изъятый с места происшествия. При предъявлении на опознание топора, он, указав на топор, которым было совершено убийство, заявил, что именно этот топор был в хозяйстве Аболмасовой О. Б., и топор принадлежит ей (т. 4, л. д. 190–193).

Этот же топор опознал при предъявлении на опознание потерпевший Аболмасов Г. Г., пояснив, что именно этим топором он пытался заменить замки на дверях комнаты Ковалева В. А. 24 февраля 1983 г.

Аболмасов Г. пояснил, что Карагодин находился с ним в дружеских отношениях, хорошо относился к его матери. Аболмасов принимал его как своего человека, в детские годы Карагодин много времени проводил в их доме, хорошо знал обстановку в доме, знал, где что лежит; знал, что мать хранит деньги в серванте.

Карагодин подтвердил, что он знал, где хранила деньги Аболмасова, знал, что она хранила их в серванте в платках.

В суде свидетель Романовский В. Е., дежурный инспектор линейного отдела милиции на ст. Могилев, пояснил, что 4 августа 1983 г. в отделение милиции явился Карагодин Е. А., он был трезв, но очень взволнован и заявил о том, что в г. Краснодаре убил двух человек, других подробностей не говорил. Он направил его к заместителю начальника отдела милиции.

Свидетель Ковалев В. И., заместитель начальника отдела милиции на ст. Могилев, показания которого оглашены в соответствии со ст. 286 УПК РСФСР, пояснил, что к нему доставили 4 августа 1983 г. Карагодина, тот был в сильно возбужденном состоянии, вначале рассказывал сбивчиво и неясно. Потом рассказал следующее: «…В феврале 1983 г. он убил двух человек в Краснодаре, одна из убитых женщина – Аболмасова О. Б., хозяйка дома по ул. <…>, № 74, а второй мужчина – квартирант…» Во время рассказа Карагодин даже заплакал и попросил скорее связаться с Краснодаром, ибо может пострадать невиновный человек – его кум Аболмасов Г. Г. (т. 5, л. д. 48–50).

Свидетель Шитик Ф. Н., начальник ОУР того же отдела милиции, пояснил, что Карагодина завели ему в кабинет в августе 1983 г.;

он заявил, что в Краснодаре убил 2 человек, женщину до 50 лет и мужчину, ее квартиранта, рассказал, как он подружился с этой семьей. В Краснодаре, после употребления водки пришел к женщине, которую затем убил. В дом она его пустила сама. Когда все легли, он совершил убийство женщины и мужчины. О причине убийства рассказать отказался. Рассказал, что Ковалева и Аболмасову он убил один, просил позвонить срочно в г. Краснодар, т. к. невиновного человека приговорили к смертной казни. Когда связались с УВД Краснодарского крайисполкома, то оттуда подтвердили совершение убийства Аболмасовой и Ковалева и просили Карагодина задержать.

В стадии предварительного следствия принимались меры к установлению личности водителя такси, который привез Карагодина к дому Аболмасовой ночью 25 февраля 1983 г. Установить его не удалось (т. 5, л. д. 69–71).

Указанные выше доказательства достаточны, чтобы прийти к выводу о том, что умышленное убийство Ковалева и Аболмасовой О. Б. совершил именно Карагодин, при разбойном нападении с целью завладения личным имуществом Аболмасовой и Ковалева.

После совершения убийства Аболмасовой О. Б. и Ковалева В. А. к уголовной ответственности за убийство был привлечен Аболмасов Г., сын Аболмасовой.

Приговором судебной коллегии по уголовным делам краевого суда от 29 июня 1983 г. он был осужден по п. «а», «г», «з» ст. 102 УК РСФСР к смертной казни.

Однако 10 октября 1983 г. определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР приговор в отношении Аболмасова был отменен, и дело направлено на дополнительное расследование. Одним из оснований для привлечения Аболмасова Г. к уголовной ответственности послужило то обстоятельство, что к 24 февраля Аболмасов Г. и его жена, с одной стороны, и Аболмасова О. Б. и Ковалев В. А. находились в резких враждебных отношениях, при которых Аболмасов, действуя в отношении Ковалева грубо, принимал меры к немедленному выселению Ковалева.