Текст книги "Подозревается сыщик"

– Ничего такого не замечал. Циничный он какой-то. Я еще подумал, что он на бизнесмена не похож.

– Ну, это не показатель, – махнул рукой Демин, – у нас и бизнесмены, и депутаты сплошь и рядом в свое время были связаны с криминалом. Я думал на эту тему, Николай Иванович. Попробую подбросить следствию идею, чтобы копнули его прошлое.

– А об остальных что скажешь, Аркадий? – снова спросил Золотарева Сазонов.

– Остальные – люди как люди. Костенко всегда жизнерадостный, соплистки эти две с третьего этажа субтильные, пожилая пара – люди степенные. Вячеслав с Ольгой? Вячеслав, пожалуй, мог. Вид у него, как у бывшего братка. Гуров Лев Иванович, что вчера приехал, этот мне тоже не нравится. Какой-то он «себе на уме».

– Может, Маргарита ему заехала в голову чем-нибудь за вчерашнее? – задумчиво спросил Сазонов.

– Да нет, Николай Иванович! – отрицательно закрутил головой Демин. – Я рану видел; такое мог мужик сделать или женщина тренированная, но не старушка.

– В состоянии аффекта люди порой и не на такое способны, – неожиданно сказал Золотарев.

– В принципе, да, – согласился нехотя Демин, – но это в теории, а Маргарита…

– Проходите Лев Иванович, – предложил следователь, молодая женщина с усталыми глазами, – присаживайтесь.

Гурова пригласили дать показания в кабинет директора по безопасности. Перед ним из кабинета гордо вышла Маргарита Владимировна. Вид у нее был торжествующий, как будто она нашла убийцу или доказала следствию, что убитый получил по заслугам и дело закрыли. Гуров сел напротив следователя. Когда записывали его анкетные данные в протокол допроса, он размышлял о том, стоит или не стоит называть свое место работы. Последствий своего вранья он не боялся. Если он признается, что является полковником угрозыска, не факт, что его помощь примут. Скорее всего, отнесутся настороженно и информацией о ходе расследования не поделятся. Да и утечка может случиться. Проговорится кто-нибудь, что он полковник милиции, тогда его «засланный казачок» точно не сработает. Нет, решил Гуров, признаться я всегда успею, а пока представлюсь адвокатом по уголовным делам.

Допрос прошел очень формально, на взгляд Гурова, но после его окончания его отвел в сторону молодой старший лейтенант милиции, который представился оперуполномоченным Катамадзе.

– Простите, Лев Иванович, можно с вами немного поговорить?

– Извольте, – согласился Гуров, – мне вас по званию называть или у вас имя есть?

– Конечно, Лев Иванович, – улыбнулся Катамадзе неожиданно простой располагающей улыбкой, – меня Сергей зовут. Вы ведь адвокат… Скажите, вам в поведении отдыхающих пансионата вчера вечером ничего странным не показалось?

– Странным, Сергей, мне показалось поведение тех, кто не участвовал в вечеринке. Даже я, человек, который не любит пить с кем попало, и тот не удержался.

– Простите, не понял?

Гуров с милиционером прошли по коридору и оказались в холле второго этажа. Гуров предложил посидеть и поговорить здесь.

– А что же здесь непонятного? Если готовилось убийство, то оно держалось в тайне, а если оно совершено случайно, то поведение человека, который не собирался убивать, но впоследствии убил, вряд ли покажется странным. Вы слишком вежливо задали вопрос, Сергей. Вас интересует, у кого, на мой взгляд, мог быть мотив для убийства. Так ведь?

Катамадзе рассмеялся и покачал головой.

– Вижу, что так, – удовлетворенно заметил Гуров. – Могу вам сказать, уважаемый Сергей, что единственный в этом пансионате, у кого не было мотива убивать этого человека, это я.

– Почему? – удивился опер. – А с целью ограбления?

– Через пару дней ко мне сюда приезжает жена. Представьте себе, что э-э… московский адвокат и столичная актриса Мария Строева летом ездят по дорогим пансионатам и грабят и убивают богатых постояльцев. Нет, друг мой. Замкнутое пространство, в стиле Агаты Кристи, но не нужно искать хитросплетений в таком же духе. Скажу вам, как старый служитель Фемиды и давний муж служительницы Мельпомены, здесь все проще и тривиальнее.

– А все-таки?

– Пожалуйста, – согласился Гуров. – Маргарита Владимировна очень сильно повздорила с убитым предыдущим вечером, угрожала ему и ночью выполнила свою угрозу. Разумеется, чужими руками. Убитый в сильном подпитии лапал ночью на пляже девушку некоего постояльца Вячеслава, который, судя по его манерам, пажеских корпусов и университетов не оканчивал. Не менее пьяный Вячеслав ночью заходит в номер убитого для выяснения отношений. Результат мы с вами видели. Пьяная до последней степени разумного некая Наталья, или две подружки, которые живут на третьем этаже, или дежурная горничная, или ночной администратор под каким-то предлогом попадают в номер, где пьяный постоялец совершает попытку изнасилования. Любая из этих женщин, сопротивляясь, может огреть его по голове и убежать. Кто-то из персонала, кто знал, что убитый пользуется сейфом, решил его ограбить. Еще?

– Интересно, Лев Иванович…

– Просто я, Сережа, думаю обо всем этом на три часа дольше, чем вы. Между прочим, люди здесь отдыхают за собственные деньги, и никакими подписками вы их в городе не удержите. Если отдыхающие начнут разъезжаться по домам, то вы, Сережа, получите чистейший «висяк». Или у вас это называют «глухарем»?

– Интересно, Лев Иванович, но мне кажется, что вы не просто читаете мне нравоучительную беседу, а к чему-то клоните.

– Конечно! – живо согласился Гуров. – Я вас обрабатываю. Я предлагаю доверительные отношения на благо раскрытия преступления.

– О как! – изумился Катамадзе, не переставая улыбаться. – И в чем же они будут заключаться, эти доверительные отношения?

– В обмене информацией. Я вам свои впечатления и наблюдения, вы мне – результаты осмотра места преступления и результаты экспертизы!

– А вот это должностное преступление, – назидательно заметил опер.

– А я никому не скажу, – возразил Гуров. – Первую же мысль, что я преступник, который хочет быть в курсе хода следствия, чтобы его вовремя направить по ложному следу, отбросьте.

– Почему же?

– Я вам советую.

– Я подумаю, Лев Иванович. Но вы не ответили на мой вопрос.

– Я, Сергей, ответил даже на те вопросы, которые вы мне не задали. Преступник сейчас здесь, в пансионате. Не ловите дежурных администраторов, которые под покровом ночи тайно приводят в номер убийц. Здесь серьезная охрана и тщательно подобранные люди. Причина убийства очень простая, и она лежит где-то рядом, на поверхности.

– Хорошо, Лев Иванович. – Опер поднялся с кресла и протянул Гурову руку. – Благодарю вас за интересную беседу.

– Оставьте мне свой телефон, молодой человек, чтобы я мог вовремя передать вам свежую информацию или попросить о помощи.

Катамадзе очень внимательно посмотрел на Гурова, но блокнот из кармана достал. Пока он записывал на листке номер своего мобильного телефона, Гуров заметил, что к следователю прошли подружки Аня и Наташа. Он решил посмотреть, в каком состоянии они выйдут оттуда. Очень ему нравилась версия с попыткой изнасилования. Нравилась своей простотой.

– Сергей, – посоветовал Гуров, принимая из рука опера бумажку с номером телефона, – не говорите следователю о нашем разговоре. Своему шефу скажите, напарникам скажите, но не следователю. Это оперативная информация. Так, кажется, это называется в вашем ведомстве?

Глава 4

Всю вторую половину дня Гуров искал встречи и повода побеседовать с директором по безопасности пансионата. Этот Демин был наверняка человеком опытным. Беседа с ним могла отбросить часть версий о причастности персонала пансионата к убийству. Только захочет ли он беседовать с Гуровым? Тут нужна веская причина, а есть ли она в ситуации, когда один из проживающих в пансионате интересуется расследованием? Возможно, что этот проживающий в числе подозреваемых, тогда разговора совсем может не получиться.

Наконец случай представился. Демин вернулся с территории в свой кабинет один. Гуров решил разыграть партию и двинулся в административное крыло. Он вежливо постучал и открыл дверь, не дожидаясь разрешения. Вообще-то, Лев относился к стуку в двери кабинетов отрицательно. Это как намек на то, что хозяина кабинета надо предупредить о своем приходе, чтобы не застать его за занятием чем-то предосудительным.

– Разрешите к вам, Александр Михайлович? – спросил Гуров.

– Да, пожалуйста, – разрешил Демин, но в глазах его читалась настороженность. То ли поделиться чем человек хочет, то ли время отнимать бестолковыми разговорами станет. Демин, конечно, побеседует, он обязан относиться к гостям пансионата с вниманием, но сейчас ему было не до праздных разговоров.

– Ну, что, Александр Михайлович, – поинтересовался Гуров, присаживаясь без приглашения к столу Демина, – все-таки убийство?

Демин некоторое время смотрел на Гурова, явно не зная, как поступить. Хамить все равно нельзя, это гость, а выставить хочется.

– Простите, Лев Иванович, кажется? – осведомился Демин.

– Да, правильно, Лев Иванович, – подтвердил Гуров, с интересом наблюдая за мучениями собеседника.

– Видите ли, уважаемый Лев Иванович, расследование только началось… но у меня сложилось впечатление… Я, знаете ли, больше двадцати лет проработал в милиции, так вот у меня сложилось впечатление, что это несчастный случай. Потерпевший был очень сильно пьян и, очевидно, упал головой на угол стола.

– А что это вы, уважаемый Александр Михайлович, – передразнил Гуров собеседника, – успокаиваете меня, как институтку, которая готова упасть в обморок при виде крови? Я, знаете ли, юрист, через мои руки прошла масса уголовных дел. Так что увидел я, заглянув в номер, когда закричала ваша горничная, довольно много.

– Не нужно делать поспешных выводов, Лев Иванович, – очень убедительным тоном сказал Демин, – милиция разберется. Но уверяю вас, что наш пансионат – это не то место, где совершаются преступления.

– Не могу не беспокоиться, – возразил Гуров, – на днях сюда приезжает моя жена. Она женщина, избалованная вниманием поклонников, любит показаться на публике во всей красе. Ее украшения хоть и не сплошь бриллианты, но сейфом я воспользоваться хотел бы. Вы понимаете мои опасения, Александр Михайлович?

– Никаких оснований для беспокойства. Сейфы в номерах очень надежны, но вы можете воспользоваться и ячейками в нашем хранилище в подвале.

– Вы, Александр Михайлович, как будто не знаете женщин. Как же она будет примерять и решать, что из украшений надеть сегодня вечером? Каждый раз бегать в подвал в другом платье? – Гуров нес откровенную ахинею и наблюдал за собеседником, не поймет ли Демин, что его элементарно допрашивают. – Но не это меня беспокоит. Поймите меня, пожалуйста, правильно в свете последних событий: а кто будет знать, что я пользуюсь сейфом в номере?

– Абсолютно никто. Ну, я, коль скоро вы мне об этом говорите. А так ключи хранятся в сейфе в кабинете генерального директора, Николая Ивановича Сазонова.

– И дубликаты есть?

– Естественно. Вы же можете и потерять ключ, хотя раньше такого не случалось. Но дубликаты хранятся тоже у Сазонова. Как видите, информация конфиденциально охраняется.

– Ну, не знаю, не знаю… Как-то это все напрягает. Мне рекомендовали ваш пансионат как сугубо элитарный, а эта вчерашняя пьянка… Не вяжется контингент с вашей вывеской.

– Вы правы, Лев Иванович, – смутился Демин, – справедливо замечено. Видите ли, иногда такое случается. Наши постоянные клиенты съезжаются обычно к середине лета. Самое респектабельное общество гостит до глубокой осени. В это же время года иногда попадаются случайные люди. Постарайтесь, Лев Иванович, рассудить здраво. Если мы начнем проверять каждого потенциального клиента, то не продадим ни одного номера. Чтобы достойные люди могли отдохнуть у нас во время бархатного сезона, приходится рисковать и принимать людей без рекомендаций, со стороны. Вот вы-то у нас тоже впервые и со стороны. Но я очень рад, что именно в вас мы не ошиблись, как в достойном и порядочном клиенте. Примите мои уверения, что ваш отдых ничем здесь не омрачится.

Хочется верить, думал Гуров, выходя из кабинета Демина. Значит, с ключами все не так просто. Значит, если это и ограбление, то замешан персонал. Не надо рассказывать сказки, что информация конфиденциальная. Глаза у вас замылены; о том, что клиент получил ключ от сейфа, можно узнать при желании по десятку косвенных признаков, если наблюдать. То есть, если есть желание, можно легко узнать, что клиент пользуется сейфом.

Гуров покрутился в районе администрации пансионата, но встретиться с горничной, которая обнаружила труп, и администратором, которая дежурила в ту ночь, ему так и не удалось. Скорее всего, их уже отпустили домой. Ничего другого не оставалось, как попытаться прощупать тех участников ночной гулянки, с которыми Гуров еще не встречался после происшествия. Бродить по пансионату и подсаживаться к подозреваемым и свидетелям со своими разговорами Лев, естественно, не стал. Это занятие лучше всего отложить на ужин и вечернее время, когда народ пойдет развлекаться. То, что пойдет, это точно. Не может человек в таком подавленном состоянии сидеть в четырех стенах. Человеку нужно общество, хотя бы присутствие других людей. Этим он и решил воспользоваться. Только нельзя пугать людей расспросами, нужна соответствующая маска. Пожалуй, решил Лев, следует быть несколько испуганным и таким же подавленным.

Понимая, что времени очень мало, Гуров решил использовать его с максимальной эффективностью. Выбрав удобный наблюдательный пункт, он стал наблюдать за рестораном. Первым на ужин пришел Костенко. Выждав, когда Николай усядется и сделает заказ, Гуров направился к нему.

– Можно составить вам компанию, Николай? – спросил Гуров угрюмо.

– Валяйте, – ответил Костенко как-то неохотно. Ничего, подумал Гуров усаживаясь в кресло напротив, потерпишь.

– Ну и обстановочка, – вздохнул Лев Иванович. – Ко мне жена должна вот-вот приехать… Впору хоть звонить и отговаривать.

Костенко ел молча, не собираясь поддерживать разговор. Гуров решил действовать нахрапом:

– Мне советовали этот пансионат как дорогое, но тихое и уютное местечко, а тут такие дела творятся. Вы, Николай, здесь часто отдыхаете или, как и я, в первый раз?

– Да нет, я тоже здесь впервые.

– Ну и как ваши впечатления?

– Какие впечатления, Лев Иванович? – развел руками Костенко, как бы успокаивая Гурова, но в голосе его сквозило внутреннее напряжение, и Лев это уловил. – Это же везде может случиться, что вы так переживаете?

– Ну, не скажите, Николай! – покачал головой Гуров. – В таком пансионате – и убийство…

– Убийство? – переспросил Костенко, и его ложка замерла на полпути ко рту. – Вы уверены, что это убийство?

– Не то чтобы уверен, – замялся Гуров, – но чтобы здоровый мужик неожиданно скончался…

– Лев Иванович, – ответил Костенко, убеждая Гурова или самого себя, – он же пьяный был в стельку в тот вечер. Он мог и просто на лестнице шею сломать. Вы что-то знаете или предполагаете?

– Ну откуда я могу знать? – постарался убежденно ответить Гуров. – Предполагаю, а точнее, просто боюсь.

– Простите, Лев Иванович, – сказал Костенко после очень длинной паузы, – у меня что-то голова разболелась. Я, пожалуй, пойду к себе, полежу.

Что-то в этот вечер постояльцы не особенно спешили ужинать. Пришлось Гурову заканчивать трапезу в одиночестве.

В холле первого этажа он увидел интересную картину. Почти все постояльцы собрались около Золотарева. Аркадий Сергеевич успокаивал гостей как мог. Гуров облокотился на косяк и стал наблюдать. Золотарев убедительно прижимал руки к груди, он качал головой, одаривал постояльцев самыми красноречивыми взглядами. Ясно, клиенты поймали представителя администрации и пытают его. Пока Золотарев успокаивал людей, Гуров рассматривал всех по очереди. Наталья слушала с очень серьезными глазами, недоверчиво поджав губы. Что можно сказать по выражению ее лица, по позе? С одинаковой вероятностью она может и опасаться разоблачения, и бояться, что рядом находится преступник.

Подружки, Наташа с Аней, смотрят Золотареву в рот, как ученики учителю. Ждут, что он рассеет их сомнения. Может одна из них или обе вместе пойти на преступление? Как они должны себя вести, если, обороняясь от насильника, убили его? С надеждой, что все обойдется?

Пожилая пара тоже была здесь, но выражение лиц у супругов было равнодушное и несколько недовольное. Нет, эти точно здесь не замешаны. Нет здесь Костенко и молодой пары, Вячеслава и Ольги. Костенко прошел мимо, не мог не пройти, но не стал останавливаться. Почему? Неинтересно, что будет нести в свое оправдание администрация, или сам все знает? Вячеслав с Ольгой? Или прячутся от людей со своей проблемой, или не знали об этом стихийном собрании. Можно ли вообще сказать, что те, кто сейчас теребит Золотарева, – невиновны, а те, кто виновен, – уединяются? Нельзя, конечно. Психика у всех разная, и реакция на ситуацию или на содеянное тоже разная. Мотив! Нужен мотив – и результаты экспертизы. А так можно гадать, как на кофейной гуще, еще очень долго.

– Доброе утро, Лев Иванович, – неожиданно подошла к Гурову Наталья. – Как вы относитесь ко всему этому кошмару?

Лев Иванович неопределенно пожал плечами. Наталья ежилась так, будто ей было холодно. Ему почему-то стало жалко эту женщину.

– Как к кошмару, – ответил Гуров на ее вопрос. – Вы уже ужинали?

– Не хочется, – бизнес-леди как-то беспомощно улыбнулась, – пытаюсь ограничить себя во второй половине дня соками и фруктами. Не составите компанию? Хочется пройтись, но не могу находиться в одиночестве. Немного страшновато.

– Отчего же? – сделал вид, что удивился, Гуров и приглашающе указал рукой на выход.

– То ли умер, то ли убили человека, – проговорила задумчиво Наталья, – а он только вчера был живой, пил и веселился вместе с нами.

– И ничего, так сказать, не предвещало печального финала, – продолжил Гуров мысль женщины. Его беспокоило – помнит ли Наталья свой ночной сексуальный порыв. Лучше бы не помнила, тогда будет легче с ней разговаривать.

– Вот именно…

– А может, ему плохо стало? Почему обязательно убийство?

Наталья неожиданно резко повернулась к Гурову и остановилась посреди дорожки. Она смотрела ему прямо в глаза. В ее взгляде он прочитал следы страха и насторожился.

– Скажите, Лев Иванович, – спросила Наталья тоном заговорщика, – вы ведь не бизнесмен, у вас, очевидно, немного другая работа?

– И да, и нет, Наташа, – ответил Гуров. – Можно вас так называть?

– Да, конечно.

– Я юрист, адвокат по уголовным делам, – привычно соврал Лев Иванович, – а что?

– Просто я чувствую, что вы не такой, как все. Вы чем-то отличаетесь, и с вами хочется разговаривать. Понимаете, я просто боюсь.

Гуров обрадовался неожиданному откровению. Можно вызвать на откровенность через постель, можно угрозами, а можно и внушать безграничное доверие собеседнику. Гуров настроился излучать флюиды, располагающие к доверию и откровению.

– Чего же вам бояться? Да и с Сергеем, скорее всего, несчастный случай.

– Лев Иванович, я всю жизнь работаю с людьми. У меня есть талант подбирать персонал практически безошибочно, я как-то вижу людей. Понимаете, мне очень не нравится Николай. Я стала его бояться.

– Вот как? – удивился Гуров. – Он что, угрожал вам или кому-то еще?

– Нет, не в этом дело. Просто человек не может быть до такой степени разным. Вчера он был рубаха-парень, душа коллектива. Я нисколько не сомневалась, что он такой на самом деле. А сегодня он совершенно другой человек. Угрюмый, озабоченный, я бы даже сказала, озлобленный. Он вчера за мной так ухлестывал, а сегодня не обращает внимания.

– Может, это чисто женская обида в вас говорит? – забросил удочку Гуров.

– Ах, оставьте вы это, – дернула женщина плечом. – Знаете, что я сегодня вспомнила? Вчера, когда мы все перепились – а я очень долго могу себя контролировать, – Николай чаще поглядывал на этого Сергея, чем на женщин.

– А может, он просто…

– Нет, женщину не обманешь, Лев Иванович, Николай не гомосексуалист. А сегодня он выглядит не испуганным, как многие, а расстроенным, огорченным до злобы.

– Интересные наблюдения! – констатировал Гуров, а затем как бы невзначай спросил: – Наташа, а почему вы это все мне рассказываете?

– Я же говорю, что вы не такой, как все. К тому же вы создаете впечатление очень надежного человека, за вами хочется спрятаться, – ответила Наталья и продолжила неожиданным вопросом без всяких переходов: – Вы здесь один будете отдыхать?

– Ну, что вы, Наташа, в моем возрасте как-то неприлично отдыхать одному. Скоро ко мне жена присоединится. Она просто неожиданно задержалась на работе.

– Тогда понятно, – заключила Наташа без всяких пояснений.

Гуров прекрасно понял, что ей было понятно. Все помнит, стерва, догадался он. Значит, действительно может контролировать себя очень долго, несмотря на опьянение. А это значит, что ее наблюдениям можно верить. Если подозревать Николая, тогда нужна связь между ним и убитым. Если есть связь, тогда убийство может оказаться преднамеренным. Если нет связи, то убийство может оказаться непреднамеренным, но с иной целью. Если весь вечер один человек присматривается к другому, а ночью убивает, то что? Вычисляет, догадывается жертва об опасности или нет? Вычисляет, когда наступит такое состояние опьянения, когда жертва не сможет оказать сопротивления? Но мотив? Ограбление, личная неприязнь (например, месть)?

Наташа замолчала, и они еще какое-то время брели по дорожкам. Внимание Гурова привлек звук автомобильного мотора. С территории выезжала белая «Ауди» Золотарева. Минут пятнадцать назад Гуров видел, что из пансионата уехал Сазонов. Куда это они все рванули?

Лев решил поговорить с Наташей более предметно. Поскольку она сама пошла на разговор, то это будет естественно для «профессионального адвоката».

– Наташ, а может, Маргарита Владимировна организовала убийство или сама ухайдакала Серегу? Помните скандал вчера между ними?

– Ерунда, – убежденно ответила женщина, – Маргарита из той категории людей, которые больше говорят, чем делают. А она, по-моему, привыкла всю жизнь кем-то прикрываться и на кого-то ссылаться.

– Может, Вячеслав? Я сегодня краем уха слышал, как он отчитывал Ольгу за какие-то игры с Сергеем на пляже.

– Да-а? – удивилась Наташа. – Какой он оказался ревнивый. Не было там ничего особенного, из-за чего захочется убить. Сергей, кажется, вынес Ольгу из воды на руках, но упал вместе с ней в воду. Он же пьяный был до последней стадии. В этот момент Славка даже и не отреагировал. Все хохотали как сумасшедшие.

– А может, Сергей кого-нибудь пытался в номере изнасиловать, а она его по голове? – озвучил Гуров еще одну версию.

– Лев Иванович, вы совсем не знаете женщин, – усмехнулась Наташа. – Надо быть сексуальной маньячкой, чтобы надеяться, что в таком состоянии мужчина что-то может. А если он и воспылал неожиданной страстью, то его достаточно пальцем было ткнуть. Убить за такое домогательство могла бы только очень оскорбленная или ненормальная женщина.

– Маргарита Владимировна?

– Вы предполагаете, что Сергей страдал геронтофилией?

– Чем-чем? – не понял Гуров.

– Это медицинский термин, – засмеялась Наташа. – Он означает любителей вступать в сексуальную связь со старушками.

У Гурова зазвонил мобильник. Извинившись, он достал трубку и посмотрел на номер – звонила жена.

– Да, Маша, привет. Как там у тебя дела?

– Привет, – произнесла Маша торжественным голосом. – Можешь поздравить меня с блестящей премьерой!

– Поздравляю! Предлагаю отметить это шикарным ужином. Как там твоя Анька, долго еще будешь прикрывать фронт?

– Думаю, что недолго. Завтра на вечер заказала билеты через ее «светило». В кассах сейчас такой ажиотаж!

– Давай закругляйся. Тут такие погоды стоят великолепные и очень теплое море. Кстати, прошу отметить, что без тебя я ни на какие экскурсии не ездил. Маюсь на пляже в гордом одиночестве.

– Загорай, загорай! Пусть твой Орлов лопнет от зависти, когда ты предстанешь перед ним. Ну, пока, целую, Лева!