Текст книги "Ценник для генерала"

– А объясни нам, Петр, вот такую вещь, – попросил Крячко. – Сначала наше Национальное центральное бюро Интерпола посылает людей в Беларусь. Они там погибают. Теперь оказывается, что туда должны ехать оперативники из уголовного розыска. Чем это можно мотивировать? Большие начальники, которые принимали это решение, о легенде-то позаботились?

– Вообще-то об этом подумали первым делом, – ответил Орлов. – Расследуется дело о смерти российского гражданина в лесу под Пинском. Основная версия такова: гибель по неосторожности в результате ссоры в состоянии алкогольного опьянения. Никакой политики, экстремизма, национальной розни и организованной преступности. Сотрудники Интерпола и офицер Следственного комитета погибли в результате ДТП. Эта версия также активно продвигается. По крайней мере на данном этапе. И не надо рассказывать мне про ведомственную честь. Рыбников был армейским генералом, пусть и отставным. Так что, армия теперь туда ринуться должна с разборками? Танки вводить?

– Ладно-ладно! – Гуров махнул рукой. – Мы свое дело сделаем, правда, Стас? Не в первый раз нам затыкать дыры в чужих кафтанах. Только у меня есть одно предложение.

– Ну?

– Пусть официально едет один Крячко. Полковник из Главного управления уголовного розыска – персона солидная. Будет крутиться там, путаться у всех под ногами, держать руку на пульсе, участвовать в межведомственных фуршетах, без мыла лезть во все дыры и требовать ознакомления со всеми документами. Главное – вызвать побольше внимания и неприязни к себе.

– Лишние взгляды от тебя отвлекать? – ухватился за мысль Орлов. – Дело сошло с высокого уровня до простого уголовного преступления. Да, убит человек, но вовсе не потому, что он когда-то был генералом Российской армии. Подвыпил в дурной компании, слово за слово, вот и трагический результат. А группа офицеров просто попала в ДТП. Кстати, погиб и начальник уголовного розыска местного УВД. Москва покумекала и ограничилась отправкой простого наблюдателя с неопределенными полномочиями.

– Вот-вот, – согласился Гуров. – Доказывать-то особенно нечего, все же и так примерно ясно. А полковник из Москвы для проформы торчит. Его послали, он поехал. С него требуют, вот он и нудит. Вяло, сонно и не опасно. Поняли?

– А ты все-таки уверен, что там все произошло иначе? – спросил Крячко.

– А я не знаю, Стас! – проговорил Гуров. – Я пока ничего не понимаю, но уже ясно вижу целый ряд нестыковок. Российский генерал пьет и дерется с бывшими сослуживцами. Это высокий чин, Стас! Ты и сам прекрасно знаешь, что генералами люди становятся не так уж часто. Это официальное мероприятие, он там все время на виду, почетный гость. Таких в пьяных драках не убивают. Теперь второе. Прибывает группа из Российского бюро Интерпола, что само по себе уже звучит громко. Это международный статус расследования, хотя еще не доказано, что преступление имеет такую же значимость. Они прибывают на всякий случай, но все равно это важные персоны. А за ними присылают не ведомственный транспорт с мигалками и верещалками, а арендованный микроавтобус с левым водителем.

– Встречать их отправили простого начальника уголовного розыска местного УВД в чине майора, – добавил Крячко. – Хотя статус гостей требовал как минимум представителя МВД России в Беларуси. Или высокопоставленного сотрудника местного бюро Интерпола. Так сказать, по ведомственной принадлежности.

– Вот именно! Вроде бы сущие мелочи. Каждая из них сама по себе ничего особенного не значит. Любой можно найти с десяток вполне приемлемых объяснений, но вместе они выглядят слишком уж подозрительно.

– Рискуешь! – Орлов покачал головой. – Стасу-то ничего. Он приехал официально, всегда на виду. После нескольких смертей его трогать не станут, даже если он там что-то официально и обнаружит. А ты будешь частным лицом, к тому же склонным оставаться в тени. Тебя там запросто могут грохнуть, и спросить будет не с кого. Теперь о том, что касается твоего предложения. Очень не хочется отпускать тебя в темное индивидуальное плавание по тем криминальным местам. Тебе связь там понадобится, поддержка надежных людей. Хотя бы ночевать надо в безопасном месте, где есть гарантия утром проснуться. Чисто организационная помощь кого-то из местных тоже нужна.

– Ни в коем случае! Ты же сам говорил, что верить никому нельзя. Мы ведь не знаем, кто замешан в убийстве, кто его организовал. Виноват, их организовал, ведь в ДТП мы все верим только очень условно. Можно нарваться непосредственно на человека, замешанного в этом деле, возможна элементарная утечка информации. Тогда я мгновенно расшифровываюсь, и вся наша задумка летит в тартарары. Нет, ребята, нам нужна стопроцентная гарантия, только тогда будет успех и результат. Мы должны до деталей разобраться в том, что это были два убийства либо несчастных случая. И никаких «скорее всего», «наверняка», «с достаточной степенью уверенности». Либо твердое «да», либо не менее твердое «нет».

– Ладно, тут с тобой не поспоришь, – согласился Орлов.

– И еще третье условие! – Гуров снова строго потряс в воздухе указательным пальцем.

– Вот человек! – в сердцах бросил Орлов, встал с дивана и пошел к рабочему столу.

– Третье условие: чтобы Маша не знала, куда и зачем я поехал. Нечего ей опять за меня переживать. Это вы и сами понимаете!

– Официально ты поехал в Питер на межведомственное совещание по профилактике преступлений среди несовершеннолетних. А потом я тебя там попрошу задержаться, раз уж ты все равно на месте. Ты устроишь внезапную проверку в одном из районов Ленинградской области по части расходования денежных средств, выделяемых для оперативных целей. Такая легенда сгодится?

– Чудо, а не легенда, – согласился Гуров. – Ты настоящий чиновник, Петр. С лету такие отмазки придумываешь!

Глава 3

Гуров сел в поезд ночью и сразу завалился спать. Нет, не сделал вид, а лег и крепко уснул. Возможно, в ближайшее время он больше не будет иметь возможность провести несколько часов в безопасности и спокойно отдохнуть.

Дорожная сумка, набитая всяким хламом, создавала только видимость. Как, собственно, и внешний вид, тщательно продуманный Гуровым. При посадке в поезд на нем были приличные брюки, городские начищенные туфли и вполне солидная рубашка. Все это не очень вязалось с большой дорожной сумкой, но ночью его никто не разглядывал.

Гуров проснулся рано, в половине шестого утра, и сразу прислушался к себе и к жизни в вагоне. Сыщик чувствовал, что хорошо отдохнул, хотя открывать глаза ему не хотелось. Ничего, с этим можно и погодить.

В купе все спали, что называется, без задних ног. Молодой парень на верхней полке свесил руку, которая моталась туда-сюда, как у куклы. Тетка на соседней нижней полке сопела, как паровой свисток. Видимо, полипы в носу или сильный насморк.

А вот мужик на соседней верхней полке выдавал трели позабавнее. Он то клокотал горлом, то всхрапывал, то судорожно сглатывал так, как будто давился или задыхался. Жуткие звуки! Если постоянно спать в одной комнате с этим субъектом, то можно и придушить его от отчаяния.

Мужчина завозился, повернулся на бок и перестал храпеть. Прошло около минуты, и парень сверху с утробным стоном втянул руку под одеяло, повернулся и блаженно засопел. Заворочалась, а потом затихла женщина. Кажется, все они не спали, а только мучились, слушая эти храпы, доносящиеся сверху.

«Если мужик не храпит на боку, а он, по идее, и не должен, то теперь, под утро, все пассажиры крепко и сладко уснут, – подумал Гуров. – Что и требуется. Спасибо тебе, мужик. Только не начни снова, дай мне сделать то, что нужно».

Лев Иванович тихо поднялся и стал доставать из дорожной сумки совсем другую одежду. Джинсы, рубашку свободного стиля, летнюю куртку. Ботинки на мягкой подошве, которые скорее выглядели как кроссовки. Все остальное он аккуратно свернул и уложил назад в сумку. По карманам куртки сыщик рассовал всякую мелочь, включая складной нож и маленький светодиодный фонарик.

Теперь лицо. Влажная салфетка, смоченная косметическим молочком, лежала в отдельном пакетике. Гуров вытащил ее и стал старательно стирать с лица грим, который ему нанесли в лаборатории управления. Легкие профессиональные штрихи вчера добавили лицу Гурова лет пятнадцать возраста, сделали его каким-то угрюмым. Если утром побриться, то он помолодеет еще лет на пять. Ведь двухдневную щетину ему тоже подкрасили, затемнили ее, что заметно изменило внешность сыщика.

Пожалуй, тот человек, который вчера видел Льва Ивановича, сегодня с трудом узнал бы его в этом моложавом, крепком, спортивном мужчине. Ведь одежда тоже создает определенное впечатление о человеке.

В купе было тихо и уютно. Гуров посмотрел на часы – вполне можно подремать еще. Он снова улегся и натянул простыню до подбородка.

«Это хорошо, – размышлял Лев Иванович, погружаясь в чуткую дремоту. – Я правильно решил, что поехал первым. Если некий субъект, заинтересованный в том, чтобы преступления, совершенные в Беларуси, не были раскрыты, отслеживает ситуацию в МВД, то он обязательно узнает о выезде новых представителей в Пинск. Проведал же этот тип об офицерах Интерпола и Следственного комитета.

Ситуацию обязательно отслеживают очень внимательно!.. Как только эти господа узнают, что в Пинск отправился некто Станислав Крячко, они сразу вспомнят о его напарнике Льве Гурове и спросят себя, а где этот полковник? Ведь они с Крячко всегда работают вдвоем.

Нет, все правильно. Выехали бы мы вместе, и нас вычислили бы мгновенно. Да и меня одного тоже, если бы я выехал вторым. А так ищи меня!

Крячко поехал в Беларусь, а Гуров? В какую-то командировку, а куда именно? Предположить можно все, а знать наверняка нельзя.

Я постарался обезопасить себя. Надеюсь, что этот ход когда-то сыграет свою положительную роль».

На железнодорожном вокзале Гуров затискал в ячейку камеры хранения свою дорожную сумку, засунул руки в карманы и с видом довольного бездельника вышел на привокзальную площадь. Полчаса блуждания по городу, которое было бесцельным только с виду, дали ему основания полагать, что слежка за ним не ведется. Потом он поймал такси и вышел из него на Партизанском проспекте.

Потолкавшись на проспекте, для вида походив по магазинам, Гуров вдруг нырнул во двор между четырьмя многоэтажками и исчез. Если за ним все же кто-то следил, то этому типу пришлось бы проделать такой же маневр и выдать себя. Появился Гуров уже среди буйной ухоженной растительности сквера имени Омара Хайяма. Он обошел канал и выбрался к Восточному автовокзалу как раз в 15.20 – за десять минут до отправления автобуса Минск – Брест, который заходил в Ивацевичи.

В 15.30 сыщик уже ехал, поглядывая в окно на пейзажи, проносившиеся мимо. За все время нахождения в Минске интереса к нему, кажется, никто не проявлял. Это обстоятельство радовало полковника Гурова.

Гуров достал свой новый мобильный телефон, который получил в управлении от технарей. Начинка его была гораздо серьезнее, чем у обычного коммуникатора. Система GPS-навигации действовала безотказно. Судя по отметке на экране, до того места, где произошло ДТП, в котором недавно погибли офицеры российской полиции, ехать оставалось минут тридцать. Точка, обозначающая самого Гурова, ползла по дороге медленно, но верно.

Гуров убедился в том, что скоро окажется в нужном месте. Дорога впереди исчезала, видимо, уже ныряла в ту самую низину. Лев Иванович поднялся с кресла, извинился перед соседкой и стал пробираться к водителю.

– Слышь, друг, останови, пожалуйста, – старательно изображая недомогание, попросил сыщик. – Тошнит меня жутко. Боюсь, весь салон тебе сейчас уделаю. Сожрал вчера чего-то не то. – При этом Гуров так натурально изобразил рвотный позыв, что водитель лихорадочно стал прижиматься к обочине и тормозить.

Сзади зашевелились любопытные пассажиры. С шипением открылась дверь автобуса, и Гуров спустился на траву, придерживаясь рукой за поручень.

Он повернул полное страданий лицо к водителю, махнул ему рукой и сказал:

– Ты езжай, а я тут в тенечке посижу, отойду маленько.

– Может, подождать? Как ты доберешься до города?

– Это не проблема! – ответил Гуров и как-то кисло улыбнулся. – Тормозну какую-нибудь попутку. Не в первый раз. Ты езжай, а то весь автобус будет смотреть, как меня выворачивает наизнанку.

– Ну, смотри, – немного нервно сказал водитель. – Телефон-то есть, если что?

– Есть-есть! Езжай, не держи людей. Из графика выбьешься.

Водитель пожал плечами, и дверь с тем же шипением закрылась. Гуров неторопливо спустился по откосу в кювет и двинулся к лесополосе, под березки. Автобус, набирая скорость, скрылся в низинке.

Все, первая часть плана была выполнена. Оглянувшись по сторонам и порадовавшись нетронутой и незагаженной природе Беларуси, Гуров пересек лесополосу и пошел краем грунтовой дороги, держась параллельно трассе.

До места аварии ему пришлось идти примерно полчаса. Когда навигатор показал, что он почти на месте, Гуров снова пересек лесополосу. Он стоял под деревьями и разглядывал местность. Впереди трасса доходила до своей низшей точки. Под дорожным полотном была видна паводковая труба.

«Слева спуск в низину длиной метров двести, справа подъем примерно такой же длины, и еще столько же машина должна проехать в самой котловине. Да, метров шестьсот открытого пространства, а все остальное за пределами видимости. Это место тоже не разглядеть со стороны прямых, ровных участков шоссе. Как специально! – Это был самый важный момент в рассуждениях Гурова. – Авария произошла случайно или же кто-то ее подстроил?

Первый вариант так вот сразу исключать нельзя. Рельеф сложный. И у огромного грузовика может что-то сломаться, если на спуске резко нажать на тормоза. Например, гидравлический шланг лопнет. Допустим, он был поврежден, изношен. Может, еще с неделю выдержал бы при обычных режимах торможения, а тут экстренное.

С другой стороны, если ты хочешь устроить аварию и не уверен в том, что со стороны все будет выглядеть естественно, то выбирать место для своей акции будешь укромное. Его-то мы тут и имеем. На всем пути от самого Минска я не видел ни единого участка трассы, столь подходящего для этого. Это раз.

Теперь второе. А что не совсем естественное нужно было скрыть от посторонних глаз, если авария спровоцирована? Наверное, то обстоятельство, что самосвал попер на встречную полосу. А еще то, что водитель выскочил из кабины самосвала до момента аварии или сразу после нее и убежал».

Гуров снова прошелся по лесополосе и осмотрел ту ее сторону, которая выходила к полям и лесу. Да, человеку нужно несколько секунд, чтобы добежать от места аварии до лесополосы. А она тут густая, с обилием кустарников. За ней его уже не видно будет со стороны дороги. А вон там уже лес. Если там его ждала машина, то концы спрятаны надежно.

Гуров вернулся к дороге и стал бродить по траве в кювете, в том самом месте, где совсем недавно стоял грузовик, расплющивший микроавтобус. Да, вот и множество мелких осколков стекла, пластмассы. Здесь же темные пятна моторного масла, технических жидкостей.

Если проследить взглядом путь от места удара на шоссе, заметного по черным полосам от резины, до кювета, в котором замерли машины, то можно представить картину аварии. Водитель микроавтобуса тянет вверх. Из-за бугра вдруг вываливается здоровенный самосвал и резко смещается на встречную полосу, прямо в лоб микроавтобусу.

Что делать? Да ты не успеешь даже ногу с педали газа убрать. Секундное дело – и удар!

Жуткое место, подумал сыщик. Наверное, потому, что оно замкнуто рельефом, давит на человека, осознающего, какая беда тут случилась. А жизнь идет своим чередом, птицы поют, люди едут на своих машинах. Многие и не знают, что тут произошло, что кто-то на этом месте убил нескольких крепких мужчин, в дома которых пришло непосильное горе. У каждого из них впереди была целая жизнь.

Гуров посмотрел за дорогу и увидел аиста, бродившего по топкой низине. Вот оно, лицо Беларуси. Бескрайние леса вперемежку с полями, озерами и болотами. С аистами в этих полях, на крышах домов в деревнях, на шестах, куда люди специально устанавливают тележные колеса. На них очень удобно вить гнезда. Жизнь продолжается.

Приглядевшись, Гуров увидел человека, сидевшего на опушке, метрах в двухстах от него. Кажется, там паслась какая-то живность. Козы, что ли.

Гуров перебежал дорогу и осторожно двинулся краем леса, выбирая места посуше. Потом ему попалась утоптанная тропинка, и он прибавил шагу. Через несколько минут сыщик уже разглядел, что человек этот был стариком с белой бородой, в старой ватной фуфайке и зимней шапке. Он сидел на пеньке, а вокруг него паслись три козы и игривый непоседа-козленок. Старик с интересом наблюдал за приближающимся незнакомцем.

– Здорово, отец! – Гуров улыбнулся как можно приветливее.

– И тебе не болеть, – бойко ответил старик.

– Вас можно порасспрашивать немного? Видно, что вы местный.

– Так спрашивай. Не заблудился случаем?

Речь у старика была слишком уж правильной для деревенского жителя, тем более коренного белоруса из сельской глубинки. Врать и изворачиваться перед старым человеком, который еще и мог оказаться вполне интеллигентным? Глупо.

– Нет, – ответил Гуров. – Не заблудился. Я специально сюда приехал. А вы всегда тут свою живность пасете?

– А трава здесь сочная да влажная. Горечи в молоко не добавляет. Оно к ней очень чувствительно.

– Издалека приходится гонять? Я вроде тут и деревень-то никаких не видел.

– Да вон, – старик махнул хворостиной влево от себя. – И километра не будет. Мозыри называется.

– Скажите, а вы аварию видели, которая тут недавно была? Вон там на дороге столкнулись микроавтобус и большой самосвал.

– Следователь, что ли? – спокойно поинтересовался старик.

– Нет, папаша, – Гуров покачал головой. – Я, как бы это сказать, близкий человек кое-кому из погибших. Меня очень беспокоит, что следствие могут завести не туда и виновных искать не будут. Спишут все на неисправность техники.

– Это да, – сразу согласился старик. – Такое у нас любят. Особенно если тот человек, которому такое дело поручено, ждет подношения или умишки у него не хватает разобраться. Сам не видел, но рассказывали у нас. Участковый говорил, да и шофера тоже. Вроде как несколько человек там погибли, в этой аварии. А водитель самосвала сразу и убежал с того места. Вроде испугался сильно. Оно и понятно. Такое сотворить!..

– Нашли?

– Кого, шофера? Да кто же его знает. Так и найти-то не сложно, если и убежал. Документы ведь есть на машину, знают в хозяйстве, кто выезжал, когда и куда. Тут беги куда хочешь, а все одно поймают. Да и разве убежишь от себя-то? Столько человеческих жизней на тебе!

– А что еще у вас в деревне про эту аварию говорят?

– Да разное. В нашей деревне ведь как: на одной околице сказали, на другой услышали, а за гумном переиначили. Одни говорят, что пьяный был шофер, другие – что задремал за рулем. Ну, а участковый, человек знающий, тот сказал, что удивительная она какая-то, эта авария.

– И что же он в ней удивительного нашел?

– Ну как же? Если, говорит, тормоза у грузовика не работали, так он же должен прямо и катиться. Чего его понесло на другую сторону дороги? А если задремал, по нечаянности такое совершил, в беспамятстве свернул и на автобус этот наехал, так там удар-то сильный был. Очень даже. Это же железо! А он, бедолага, как заяц сиганул в кусты, и хоть бы где чего заболело. Не бывает, говорит, так. Шофер от такого удара должен был себе ребра, даже ноги сломать, голову расшибить. А он вон как полетел.

– Может, он и повредил чего, – задумчиво сказал Гуров, глядя в сторону дороги. – Сгоряча всякое бывает с людьми.

– Это да, – быстро согласился старик. – Курица вон и без головы бегает так, что не поймаешь. У меня случай был на службе. На Севере я служил, пограничником. Так у нас там беглые заключенные по тундре метались. Один на парный наряд и вышел. Ребятки его хотели без стрельбы взять, а он здоровенный оказался, одного ножом пырнул и прямо в сердце попал. Второй тоже на себя понадеялся. Так он, беглый этот, ему живот финкой вспорол. Не поверишь, кишки вывалились. Но Север есть Север. Там такой холод, что и микробов никаких нет. Кишки собрали, ремнем подпоясали. Потом один другого на себе до заставы и тащил. Тот самый и нес, которому уголовник ножом до сердца достал. Выяснилось это не сразу, только в санчасти. Вот так-то. А он с раненым сердцем дружка на себе пять километров тащил.

– Значит, вы считаете, что водитель мог и раненым со страху убежать?

– Всяко в жизни бывает, мил человек, – философски заметил старик.

– Ладно. – Гуров поднялся. – Спасибо за разговор, отец. Пора мне двигаться.

– Бывай, сынок, – старик махнул прутом. – И нам пора восвояси.

Гуров пошел вниз, к дороге. Когда он дошагал до самого асфальта и обернулся, старика на опушке уже не было.

Выходит, все вокруг знают, что водитель сбежал. Старик вон считает, что он мог и раненый удрать, если сразу понял, что натворил, и трусоват по натуре. Но тут, как говорится, пятьдесят на пятьдесят.

А если водитель не был ранен, вовремя принял меры, готовился к аварии?.. В таком случае он и не собирался драпать до Ивацевичей или Березовичей. Да и до Минска далеко. А соваться в ближайшие деревни опасно, потому что слухи об аварии скоро разлетятся по всей округе и местные жители вспомнят описание шофера.

Следует помнить и другой момент. Если все спланировано, то организаторы этой аварии, конечно же, как-то решили проблему с тем, что личность водителя самосвала установить очень легко. Значит, либо за рулем был не тот человек, имя которого значилось во всех документах, либо водителя убрали. Должен же он исчезнуть? Обязательно!

Гуров дождался, когда поток машин поредел, и перебежал шоссе. Итак, он должен установить примерный маршрут движения водителя, который после аварии покинул кабину тяжелой машины. Лев Иванович стоял на том месте, где недавно находился самосвал, и осматривал лесополосу. Получалось, что кратчайший путь к самому густому ее участку лежал под углом градусов в шестьдесят от линии шоссе.

Двигаясь и размышляя, Гуров преодолел лесополосу, потом узкий луговой участок и вошел в смешанный лес. По его теории, здесь водителя ждала машина. Значит, тут, где-то неподалеку, должна проходить дорога, пусть и проселочная, грунтовая.

Если водителя все же убили как нежелательного свидетеля, то все равно это сделали не здесь. Тело закопали в другом месте. Тут его с собаками быстро найдут, а он должен исчезнуть.

Гуров минут пятнадцать быстро петлял по лесу и наконец выбрался на небольшую полянку, вроде бы самую обыкновенную. Трава не очень высокая, редкий кустарник, две одинокие березки посередине. Справа молодой осинник. Слева почва песчаная. Там трава реже, и растет в основном сосняк.

Гуров стоял и осматривался. Он надеялся, что опыт и интуиция подскажут ему что-нибудь дельное. Сработал слух. Неподалеку еле слышно журчал родник. Ага, там еще и кленовый подрост, значит, влажное место.

Продолжая осматриваться, Гуров двинулся вперед и вышел к еле заметной грунтовой дороге. Колея заросла травой, стало быть, в этом году по ней практически не ездили. А на траве какие следы?! Примялась, потом выпрямилась, и все.

Вот тут и стояла машина. Гуров присел на корточки, потому что отчетливо увидел черное масло на травинках. Он даже встал на четвереньки и понюхал его. Вот и следы колес. Здесь она разворачивалась.

На корточках, чтобы не испачкать зеленью колени, Гуров обследовал место стоянки машины. Окурков он не нашел, следов ног тоже, а ведь машина стояла тут относительно долго. Это умозаключение подтверждалось тем фактом, что на колее, оставшейся от колес этой машины, смятая трава поднялась почти вся, а в том месте, где она стояла, почти половина стебельков сломалась. Они даже желтизной схватились.

Звук ручейка снова напомнил о себе. Если человек долго ждет и не курит, то ему трудно будет удержаться от того, чтобы не сходить к роднику и не выпить несколько глотков чистой воды. Гурова вот просто подмывало это сделать.

Ручей лениво сбегал по камням, едва заметным в густой траве, и найти его можно было только по звуку. Чуть дальше ручеек расширялся. Вода нанесла сюда изрядное количество песка. На нем-то Гуров и увидел то, что так старательно искал. Отпечаток передней части башмака. Кто мог наследить в этой глухомани?

Сыщик присел на корточки, разглядывая след. Обувь явно не для городской жизни, широкая и мягкая. Такую каждый день носят люди, которым приходится много ходить. У Гурова сейчас были ботинки примерно такого же типа.

Заметная щербина на подошве привлекла внимание Льва Ивановича. Рисунок был нарушен каким-то повреждением треугольной формы. Это обстоятельство стоило запомнить. Мало ли? Может, судьба сведет полковника с этим человеком. Тогда нелишним будет вспомнить, что он причастен к убийству нескольких человек.

Гуров достал блокнот, оторвал листок и осторожно приложил его к следу на земле. Потом он приподнял бумажку и посмотрел на еле заметный влажный отпечаток. Теперь, пока копия не высохла, ее стоило зафиксировать. Лев Иванович стал быстро обводить ручкой рисунок подошвы и щербины на ней.

Пока не начало темнеть, Гуров отправился к шоссе ловить попутку. Солнце склонялось к вершинам сосен, из леса потянуло сыростью и пряным запахом истлевшей хвои. Надо было заканчивать с первым этапом работы.

Представление о том, что тут произошло, у Гурова появилось. Теперь надо было дополнить его фактами, установленными официальным следствием, которые должен получить Крячко по прибытии в Пинск. Несколько вопросов и заданий Станиславу уже сложились в голове Гурова. Теперь Льву Ивановичу надо было спешить в Пинск и заниматься смертью генерала. Все остальное, видимо, оказалось последствиями этого трагического события.

Из поредевшего потока машин, текущего по трассе, Гуров выбрал обычный «МАЗ»-самосвал, который шел порожняком со стороны Минска. Такая техника обычно находится в ведении специализированных организаций. Вот сейчас у сыщика и будет возможность пообщаться с водителем. Если тот остановит, значит, общительный, разговорчивый. А если молчун, то такие попутчиков и не берут.

Машина замигала правым фонарем и стала притормаживать, съезжая одним колесом на обочину. Гуров благодарно заулыбался и побежал к «МАЗу».

– Здорово, благодетель, – встав на под– ножку и распахнув дверь, сказал сы– щик. – Далеко пилишь? Подбрось до цивилизации.

Водитель «МАЗа», молодой мужчина, у которого под рубашкой, распахнутой на груди, виднелась полосатая тельняшка, кивнул на сиденье рядом с собой.

– Что-то ты припозднился, – заметил он.

– Да дела у меня срочные в Пинске, а автобус только утром. Я в Мозырях был. – Гуров кивнул в сторону деревни, про которую ему говорил старик. – Вот и приходится надеяться на добрых людей, которые в беде путника не бросят.

Они посмеялись, поговорили о том, что сейчас времена не те. Раньше, как старые шофера рассказывают, ни один не проезжал мимо, если видел, что у кого-то сломалась машина. Всегда останавливались, предлагали помощь. А уж попутчика, голосующего у дороги, всегда подбирали. Люди, что ли, добрее были?

Такая тема показалось Гурову подходящей. Он поддержал ее и потихоньку свернул разговор на недавнюю аварию.

– Вот ведь как бывает, – с сожалением проговорил сыщик. – У человека что-то с машиной случилось, недоглядел за техническим состоянием, и на тебе. Несколько смертей. Ясно, что перетрусил и сбежал с места аварии.

– Какое там техническое состояние! – Водитель махнул рукой. – Это же с нашей базы машину угнали. Он, скорее всего, с управлением не справился на спуске, вот и вынесло его на встречку.

– Так в том самосвале точно не было вашего водителя?

– Я же говорю, что угнали у нас «Шекман». За машинами мы следим. Быть такого не может, чтобы с тормозами проблема случилась или с управлением. Милиция там дорогу перекрывала, да он, видать, уже проскочил.

– А ты в дорожной организации, наверное, работаешь, раз у вас такие огромные машины?

– Да, в Барановичах. Там у нас дорожный трест. А ты по какой части, что по деревням мотаешься без машины?

– Мотаюсь я на машине, только бензонасос спалил. У современных иномарок они ведь электрические. Чуть не уследил, что бензин кончается, и все. Вхолостую он моментально горит. А время поджимает. Вот я и оставил машину там, а сам на попутку. В Мозырях у меня дядька живет, бывший пограничник. Заезжал вот, подарок привозил – соковыжималку. Яблок у него много, так хоть не свиньям на корм, а на сок. А ты, значит, в Барановичи едешь?

– Да, друг, извини, дальше не могу. Подброшу только до Барановичей, у меня автобаза там.

– Отлично. Может, успею на электричку до Луненца, а оттуда – до Пинска.

– Последняя идет в том направлении, по-моему, около двенадцати ночи. Успеешь. Я тебя ближе к станции Антоново подвезу. Это следующая на выезде из города. Нечего тебе на вокзал ехать.

Крячко наскоро ознакомился с тем, как продвигалось дело о гибели Рыбникова в Пинске, неторопливо поговорил со следователем, оперативниками, выезжавшими на место преступления. Зевая в голос, он почитал акт вскрытия тела российского генерала.

Вопросов по возбужденному уголовному делу о ДТП на трассе, в результате которого погибли водитель микроавтобуса, начальник уголовного розыска Пинского УВД и трое полицейских из России, Станислав не задавал вообще. Спросил только, есть ли в нем какие-то сомнительные места.

Крячко крутился в Пинске весь день, а на следующее утро отправился в Минск. Там он представился руководству уголовного розыска и следственного департамента, поинтересовался, как именно они контролируют уголовное дело, возбужденное в Пинске, а потом отправился бродить по улицам белорусской столицы.

Станислав Васильевич не особенно прятался или проверялся. Он как будто специально давал возможность всем желающим следить за собой, тщательно фиксировать все его передвижения и контакты. Полковник даже как будто позировал, входя в министерство и покидая его.

Потом Крячко купил в киоске несколько газет и еженедельников, уселся за столик в ближайшем кафе и принялся обедать. Поедая поджаренную свинину с картофелем фри, запивая все это соком, он просматривал газеты, делал какие-то записи в своем блокноте. Потом Крячко заказал чашку кофе и принялся созерцать окрестности. Он смотрел на улицы с задумчивым видом человека, который никуда не спешил.

Через час Стас вышел из такси возле делового центра на улице Максима Богдановича. Воспользовавшись своим служебным удостоверением, он прошел в офис фирмы ООО «Комплект-Ресурс». Директора на месте не оказалось, поэтому Крячко побеседовал сперва с секретаршей, а потом и со старшим менеджером, осуществлявшим поставки в Россию. Особенно его интересовало сотрудничество этой белорусской фирмы с российским фондом «Ветеран».