Текст книги "Окаянные девяностые"

Саттер принял папку и уточнил:

– Сэр, к какому сроку я должен их представить?

– Еще вчера.

– Ясно, сэр! Разрешите приступить к миссии?

– Да, Джон, и не затягивайте с предложениями. У нас слишком мало времени, – напомнил Ролф.

Покинув кабинет резидента, Саттер возвратился к себе и занялся изучением документов по проблеме «Ключ к аду» и справочного материала по оперативно-политической обстановке в уральском регионе. Со времени его последней командировки в Россию здесь все разительно изменилось. Это была совершенно другая страна. Он вчитывался в сухие строчки служебных документов, и живое воображение разведчика дорисовывало картину сегодняшнего, драматического дня России.

На ее гигантских просторах происходили невиданные перемены. Она напоминала проснувшийся клокочущий вулкан, над которым ничто и никто не был властен. Об этом Саттеру говорили документы резидентуры. Он с головой окунулся в сверхсекретный мир агентурных сообщений и рапортов сотрудников, всматривался в выцветшие от времени фотографии и искал ключ к особо важному, спрятанному в глухой уральской тайге центру разработки и изготовления сверхмощных, сверхнадежных российских ракетных двигателей.

28 сентября и весь следующий день Саттер провел в бесплодных поисках ключа к тайне «Ада». Голова гудела от усталости, но он не терял надежды на то, что сможет найти разгадку. И удача улыбнулась ему, на глаза попалось донесение 14-летней давности, составленное Карлом Гэрбером – сотрудником посольской резидентуры в Москве. В основе его лежала информация агента «Колокол». Саттер перерыл весь архив, но так и не нашел самого сообщения агента.

Ответ мог дать только Гэрбер, но он давно отошел от дел и не по своей воле. Комиссия заместителя Директора ЦРУ, проводившая расследования в отношении находившегося у него на связи агента «Колокол», пришла к заключению: агент подставлен КГБ и занимался дезинформированием посольской резидентуры. Разразился грандиозный скандал, и Гэрберу пришлось уйти в отставку.

Несмотря на это, интуиция подсказывала Саттеру – ниточку к вратам «Ада» мог дать именно Гэрбер и его агент «Колокол». Он доложил свои соображения Ролфу. Тот скептически отнесся к предложению о встрече с Гэрбером, но, поразмыслив, дал согласие на командировку в США. На следующий день Саттер занял место в самолете и вылетел в Вашингтон.

В архиве Лэнгли, только после настойчивой просьбы Ролфа, ему выдали личное дело Гэрбера и материалы расследования в отношении «Колокола». Прочитав их от корки до корки, Саттер не изменил своего мнения и, созвонившись с бывшим разведчиком, договорился о встрече.

На следующий день он выехал к Гэрберу. Забытый коллегами, он жил уединенной жизнью в пригороде Вашингтона. За невысокой оградой, в густой зелени сада прятался скромный одноэтажный дом. Во дворе, у клумбы грузный старик сноровисто работал ножницами над кустами роз. На звук звонка он обернулся. Квадратная челюсть боксера, приплюснутый нос, большие широко расставленные глаза лишь отдаленно напоминали энергичного, с бульдожьей хваткой Карла Гэрбера, запечатленного на архивной фотографии 14-летней давности.

– Хеллоу, сэр – поздоровался Саттер и уточнил, – извините за беспокойство, вы Карл Гэрбер?

– Ну не Карл же Великий, – колючий характер отставного разведчика не изменило даже время.

– Я – Джон, – представился Саттер и напомнил: – Вчера мы договорились о встрече.

– Ну договаривались, и что?

– Позвольте войти?

– А мы что, не можем здесь поговорить?

– Видите ли, сэр, у меня к вам конфиденциальный разговор.

– Ладно, заходи, – буркнул Гэрбер, открыл калитку и, тяжело переваливаясь на ногах-тумбах, двинулся к беседке.

Саттер вошел во двор и последовал за ним. Гэрбер кивнул на лавку и продолжил сверлить его колючим взглядом.

– Сэр, у вас прекрасный розарий. Этот вид роз любит моя жена, – Саттер использовал простой, но безотказный прием, чтобы установить контакт, и заговорил об увлечении хозяина.

На этот раз прием не сработал. В глазах Гэрбера сохранялся холодок, а голос по-прежнему был сух. Хмыкнув, он поторопил:

– Ближе к делу, Джон!

– О’кей. Сэр, меня интересуют некоторые подробности одной операции из вашей прошлой работы в Москве.

– Чт-о?! – ощетинился ежом Гэрбер и процедил. – А-а, понятно, как же я сразу не догадался. Ты из вонючей конюшни ЦРУ!

Такой оборот дела обескуражил Саттера. После скандала, случившегося с Гэрбером 14 лет назад, он и не рассчитывал на теплый прием. Но то, что произошло, стало для него холодным душем. Реакция бывшего разведчика, казалось, не оставляла шансов на продолжение разговора. В отчаянии Саттер обратился к патриотическим чувствам Гэрбера.

– Сэр, правительство США нуждается в вашей помощи!

– Чт-о?! Какое еще правительство? Какая еще… – осекся Гэрбер.

Его грудь ходила ходуном, пальцы сжимались в кулаки, но гнев в глазах потух. Саттер воспользоваться паузой и выпалил:

– Я из посольской резидентуры в Москве! Во время службы вы, сэр, занимались важной проблемой, ее кодовое название «Бездна»! Информация о ней востребована как никогда, и я рассчитываю на вашу помощь!

– А-а, помощь? Поздно спохватились! Где же вы раньше были? – бурчал Гэрбер, но на тон ниже.

– Новое руководство ЦРУ непредвзятым взглядом посмотрело на ваши материалы по «Бездне» и оценило их как очень важные.

– И для этого понадобилось 14 лет?! Я же еще тогда пытался доказать, что «Бездна» – это не блеф русских! Но меня не захотели слушать, сделали идиотом и погнали в шею!

– Сэр, я изучил ваше дело и скажу: расследование было проведено предвзято. Члены комиссии…

– Какие члены? Остолопы! Эти чугунные задницы из Лэнгли! – кипятился Гэрбер. – Они же живого агента в глаза не видели! Они только и думали, как бы вылезти из собственного дерьма и найти крайнего!

– Сэр, от имени руководства разведки я приношу вам извинения, – взял на себя лишнего Саттер.

– Их надо было приносить четырнадцать лет назад! А сейчас припекло, и вам понадобился старина Карл!

– Сэр, с этим я и прилетел к вам из Москвы. Ситуация в России развивается по непредсказуемому сценарию. Наши политики требуют от нас оперативной и достоверной информации. Мне нужны ваши старые связи в России, имеющие выход на «Бездну».

– Политики? Негодяи! Они еще смеют требовать?

– Сэр, вы слишком строги к ним. В Белый дом пришли люди, понимающие значение разведки.

– Чт-о?! Не будь наивен, Джон! – отмахнулся Гэрбер. – Разведка всегда копалась в грязном белье в интересах политиков, а когда их темные делишки всплыли, они, спасая свои шкуры, валили все на нас.

– Сейчас времена изменились, сэр.

– Времена может и изменились, но людишки все те же. Ладно, Джон, хватит болтать о засранцах! Что тебя интересует по «Бездне»?

Саттер, зная о взрывном характере Гэрбера, продолжал играть на его уязвленном самолюбии.

– Сэр, я проанализировал ваши оперативные разработки и должен признать, – вы агентурист от Бога.

– От Бога или нет, но информация моих агентов докладывалась самому президенту, – не стал скромничать старый разведчик, и в его голосе зазвучали ностальгические нотки. – Я так тебе скажу, Джон, если бы политики и шефы-ослы не мешали, то интереснее, чем наша работа нет. Я отдавался ей всей душой. Агенты – самая увлекательная из книг – книга невероятных человеческих судеб. Я научился ее читать, и от меня, как от Фултона и Клеменса, агенты не бегали.

– Сэр, меня интересует один из них – «Колокол», точнее, его информация по «Бездне». Насколько я понял, этот объект располагался в Свердловской области между городами Верхняя и Нижняя Салда.

– Да, там русские прятали сверхсекретный полигон. Я почти добрался до него, но все изгадил болван Фултон!

– В своих донесениях вы ссылаетесь на «Колокола». Я перерыл все архивы, но так и не нашел ни одного его сообщения.

– И не найдешь! – буркнул Гэрбер.

– Почему?

– А все из-за засранца Фултона. Надутое ничтожество, а не резидент, пошел на поводу у выскочки Флеменса. Тот носился со своим суперагентом Джо. А я был уверен, Джо двурушник! Он работал на КГБ! Его информация – это мистификация русских.

– Я изучал сообщения Джо, и у меня сложилось впечатление, что они девальвировали информацию «Колокола».

– Вот, и ты заметил, а Фултон нет. Он и Флеменс подставили меня с «Колоколом», а потом навесили всех собак.

– Время показало, что правы были вы, сэр, – Саттер старался, как мог, смягчить горечь прошлого.

– Джон, разве от этого легче? Время уже не повернуть вспять.

– Время да. Но попытаться сделать то, что не удалось вам, можно.

– Ты берешься за эту миссию? – оживился Гэрбер и в его глазах вспыхнул азартный огонек.

– Да, сэр, и рассчитываю выполнить ее с вашей помощью, – подтвердил Саттер.

– Выполни, Джон! Утри этим чугунным задницам нос!

– Но для этого мне нужен выход на «Колокола». У вас же был личный способ связи с ним?

– К сожалению, Джон, он не сработает. «Колокол» ушел на дно.

– Жаль, очень жаль. Но может существовали другие, пусть даже опосредованные каналы выхода на «Бездну»?

– Извини, Джон, не помню, столько лет прошло.

– А наводки «Колокола» на тех, кто имел выход на «Бездну»?

Гэрбер задумался. Саттер нервно кусал губы. Наводки – это было последнее, на что он мог рассчитывать. В досье на «Бездну-Ад» резидент Фултон, то ли из-за неприязни к Гэрберу, то ли по другим причинам, их не внес. Они могли сохраниться только в памяти старого разведчика. Тот мучительно вспоминал:

– Джон, даже не знаю, поможет это или нет, – мялся Гэрбер, – но среди тех, на кого «Колокол» давал наводку, проходил Ник – Николай. Он имел интересную фамилию то ли Широкий, то ли Просторный, но то, что Ник, так точно. Лет 25-30, не больше, инженер, входил в группу молодых исследователей, работавших в области аэродинамики.

– О, это уже что-то! – оживился Саттер.

– Родом Ник был из Свердловска.

– Сейчас Екатеринбург.

– Неважно. Важнее то, что тетка Ника в конце 70-х выехала из Свердловска на постоянное место жительства в Гамбург. Через нее я собирался втянуть Ника в вербовочную ситуацию.

– Тетка – это уже ниточка! А что вам известно о ней? – воспрянул духом Саттер.

– В двух словах не расскажешь. Пойдем в дом, там и поговорим, – пригласил Гэрбер.

За ланчем старый разведчик обратился к своей памяти. Прошлые воспоминания согрели его душу, и он окончательно оттаял. Разговор растянулся на два часа, но Саттер нисколько не сожалел. Образы «Колокола» и «Ника» обросли важными деталями, а с ними росли шансы на то, что ему удастся выполнить миссию и разгадать тайну «Бездны-Ада». Покидая скромный дом Гэрберов, Саттер не мог сдержать эмоций и прочувственно сказал:

– Сэр, печально видеть, как судьба жестоко обошлась с вами. Я доложу руководству и надеюсь, справедливость восторжествует.

– Оставь, Джон, это пустое. Я старый человек и мне много не надо. Наша профессия приносит людям только горе. За совершенные грехи надо страдать. Душа человека принадлежит Господу, и только он волен распоряжаться ею. Мы же присвоили себе его право. И не важно – во имя кого или в интересах чего: США, президента или ЦРУ, мы покупаем и продаем людские души.

– Сэр, это тайная война, а в ней нет правил. Важен только результат, – возразил Саттер.

– Результат? Не знаю, не знаю, покупая чужие души, мы каждый раз теряем что-то в своей. Извини, Джон, не обращай внимания на брюзжание старика. Возможно тебе повезет больше, чем мне. Удачи! – пожелал Гэрбер и, сутулясь, побрел к кустам роз.

Саттер проводил его печальным взглядом, сел в машину и выехал в Вашингтон. По дороге и позже в самолете он испытывал двоякое чувство. С одной стороны беседа с Гэрбером дала ему шанс найти ключ к «Бездне-Аду», с другой – размышления старого разведчика породили в душе самого Саттера смуту. Он невольно задумался о собственной судьбе, но ненадолго.

Москва бурлила после вооруженного столкновения сторонников и противников президента Ельцина и напоминала корабль без парусов, плывущий по воле волн. В этой ситуации резидентуре ЦРУ приходилось работать в авральном режиме. Саттеру некогда было разбираться со своими чувствами, он с головой окунулся в водоворот бурных событий.

Центральное Разведывательное управление США (ЦРУ).

«…Центральное разведывательное управление – часть системы специальных служб США, так называемого разведывательного сообщества, создано в 1947 году при президенте Трумэне, с прямым подчинением хозяину Белого дома через Совет национальной безопасности…

Центральному разведуправлению принадлежит особая роль в шпионском сообществе. Оно само и аппарат центральной разведки, руководителем которой является по совместительству директор ЦРУ, координируют работу органов разведки и контрразведки, осуществляют анализ и оценку полученной информации, долгосрочное планирование…

Наряду с этим, в президентской директиве Трумэна СНБ 4/А (1947 год) Центральному разведывательному управлению поручалось проведение крупномасштабной психологической войны – «пропаганды, в том числе с использованием анонимных, фальсифицированных или негласно субсидируемых публикаций; политические действия с привлечением… изменников и поддержка политических партий; полувоенные методы, включая помощь повстанцам и саботаж, экономические действия, связанные с валютными операциями».

Директива СНБ 10/2 того же года уточняла: «Под термином «тайные операции» следует иметь в виду все виды деятельности, которые проводятся или одобряются правительством США против враждебных иностранных государств или групп или в поддержку дружественных иностранных государств или групп», – и далее: «Эти тайные операции включают: пропаганду; экономическую войну; превентивные прямые действия, в том числе саботаж; подрывную работу против иностранных государств, включая помощь подпольному движению сопротивления, партизанам и эмигрантским группам освобождения».

«Призраки с улицы Чайковского». Автор Рэм Красильников – генерал-майор в отставке, бывший начальник американского отдела Второго (контрразведывательного) главного управления КГБ СССР, руководил в 1979-1992 годах операциями по обезвреживанию подрывной деятельности иностранных агентов.

Глава 3

Камаз, груженный под завязку ценным металлом – титаном, с трудом преодолел крутой подъем. Позади остались полторы тысячи километров и впереди водителя – Вадима Усольцева и сопровождающего груз Сергея Минеева ждали большая остановка и отдых в столице Республики Марий Эл в городе Йошкар-Оле. По атласу автомобильных дорог до него было рукой подать. Вадим оживился и прибавил газ. Серая лента шоссе стремительно исчезала под колесами, по сторонам потянулись убогие, с покосившимися заборами дачные поселки. Вскоре их сменили безликие, серо-бетонные заводские корпуса. За ними, в паутине ЛЭП и труб угадывалась промышленная зона, о ней напоминали дорожные знаки.

– Рановато шо-то? – удивился Вадим и потянулся к атласу автомобильных дорог.

– Не смотри, это Йошкар-Ола! – без тени сомнений заявил Сергей.

– Уверен?

– На все сто! Я тут в ракетной дивизии два года оттрубил от звонка до звонка! Сейчас должна быть развилка, уходи налево, там будут ждать кореша Совы.

Вадим сбросил скорость, камаз громыхнул на ухабах и свернул налево. Справа промелькнул знак «Стоянка», впереди, в сотне метров, в лучах заходящего солнца, ярким пятном полыхнул красного цвета джип.

– Местная крутизна, похоже они, – предположил Сергей.

– Они! Все в точку, цвет и номер совпадают с теми, шо дал Сова, – подтвердил Вадим и надавил на тормоза.

Облако пыли окутало камаз, джип и когда оно осело, то из него возникли трое крепко сбитых парней. Среди них выделялся смуглый здоровяк, на его крупном, с оспинами, лице, казалось, навечно застыла снисходительная улыбка. Цепкий и жесткий взгляд выдавал в нем человека твердой воли и решительных действий. Энергично пожав руки Сергею и Вадиму, он коротко бросил:

– Сафа, жду гостей от Совы с Урала.

– Считай, дождался. Я – Вадим, а он – Серега, – представился Вадим и поинтересовался: – Куда дальше ехать?

– Двигай за нами, не промахнешься! – распорядился Сафа.

– Нам бы поскорее до хаты, а там пивка для рывка и водочки для обводочки. Устали, как собаки, – пожаловался Сергей.

– За нами не заржавеет. Если у вас сил хватит, то подгоним хороших телок, – пообещал Сафа и сел в машину.

Вслед за ним на заднее сиденье запрыгнули качки – местные «торпеды». Вадим и Сергей забрались в камаз и пристроились в хвост джипу. Промелькнули и остались позади промышленные пригороды Йошкар-Олы, и они выехали на широкий проспект. Сергей приник к лобовому стеклу, с жадным интересом всматривался в город и пытался отыскать места, знакомые по прошлой службе, и с трудом находил. Йошкар-Ола за последние 12 лет неузнаваемо изменилась, и ему оставалось только гадать, куда направляется Сафа. Центр города остался в стороне, вслед за джипом они проехали по западной окраине и остановились в районе частных построек.

– Приехали! Бросай якорь, братаны! Вас ждет вино, кино и домино! – объявил Сафа.

Вадим с Сергеем охотно откликнулись на это предложение. После пятнадцати часов изнурительной тряски по разбитым дорогам Пермской и Кировской областей, их измочаленные тела требовали отдыха. Хозяин дома и бани – коренастый, чернявый живчик, смахивающий на цыгана, в грязь лицом не ударил. В парилке от дикого градуса уши сворачивались в трубку, но Сергей с Вадимом старались не уронить уральской марки перед Сафой и его корешком Демой, бывшим десантником. После трех заходов в парилку, они сдались хозяевам и чуть живыми распластались на лавках. Холодная вода в бассейне и зверский аппетит подняли их на ноги.

Корешок Совы – местный «авторитет» Сафа, на поверку оказался и не фраером, и не жмотом, а хлебосольным хозяином. Стол ломился от закуски и выпивки. Разлив местную фишку – «фокинскую» водку по стаканам, Сафа произнес короткий тост за встречу и успех будущего совместного дела. Вадим с Сергеем дружно поддержали и, выпив, налегли на закуску. Сафа налил по второй, Вадим отказался.

– Правильно, братан, дорога дальняя и загружаться ни к чему, – поддержал Сафа и, похлопав его по плечу, заявил: – Если у меня срастется, хочу через вас пихнуть в Эстонию серьезный товар, в накладе не останетесь.

– Наш тоже не хилый, на него пол вашей Йошкар-Олы можно купить! – прихвастнул Сергей.

– Извини, Сафа, у меня забито под завязку! – не горел желанием связываться Вадим.

– А ты, братан, не мечи икру, мой товар у тебя в трусах запросто поместится, – с усмешкой заметил Сафа.

Сергей хмыкнул и спросил:

– А опосля ничо не отвалится?

– Ха-ха, – хохотнул Сафа и, похлопав его по колену, успокоил: – Не ссцы, Серега, только лучше стоять будет!

– А чо с ним потом делать, если на границе прихватят?

– Насчет этого можешь не заморачиваться, моя фирма веников не вяжет! Все путем будет сделано, – заверил Сафа.

– И чо за товар? – заинтересовался Вадим.

– Редкоземы, слыхал? Они дороже золота.

– Слыхал, у нас на Урале их навалом, здесь-то они откуда?

– Много будешь знать – скоро состаришься, – ушел от ответа Сафа.

– А я знаю, у ракетчиков прихватили! – проявил осведомленность Сергей и прихвастнул: – Я когда тут на точке служил, то такого насмотрелся, шо вам и не снилось. Там, в ракетных шахтах, всего напихано.

– Чо, это правда, Сафа?! – не поверил Вадим.

– А ты чо, шпион? Оно тебе надо? – резко повернул разговор тот.

– Я-я? Не, я ничо, – смешался Вадим.

Сергей поспешил сгладить ситуацию, плеснул водки в стаканы и объявил:

– Братаны, есть тост!

– Ну давай, молви! – согласился Сафа.

– Тост ракетчиков.

– Давай, давай, не томи, а то в глотке дырынчит, треба глотку промочить, – торопил Дема.

Сергей прокашлялся и гаркнул:

– Шоб наши ракеты никогда не взлетели!

Сафа икнул, опустил стакан на стол, его лицо затвердело, в глазах появился недобрый блеск, и, с плохо скрываемой угрозой, процедил:

– Братан, я че-то не просекаю? Тост какой-то не нашенский, а вражины забугорного. У нас, у десантуры, за такое за борт без парашюта выкидывают.

В бане воцарилась гнетущая тишина. Дема захлопал глазами. Банщик, хорошо зная крутой нрав Сафы, забился в угол. Вадим съежился и с тоской поглядывал то на дверь, то на Сергея. Тот заелозил по лавке и срывающимся голосом произнес:

– Братаны, вы чо приколов не понимаете? Так если наши ракеты взлетят, то потом пить некому будет. У нас, у ракетчиков…

– Заткнись, ракетчик! – цыкнул на него Сафа и распорядился: – Дема, плесни до краев.

Крепыш в тельняшке одобрительно крякнул и долил водку в стаканы. Сафа недобро посмотрел на Сергея и сказал, как отрезал:

– За настоящих мужиков! За десантуру!

– За десантуру! – рявкнул Дема.

Вадим с Сергеем поспешили присоединиться к компании. Застолье продолжалось, но без прежнего размаха. Уральцы чувствовали себя не в своей тарелке и, сославшись на усталость, отправились спать.

На рассвете их разбудил хозяин дома. Не успели они позавтракать, как во дворе собралась компания местных «братков». Среди них находился Сафа. Несмотря на то, что с товаром – редкоземами у него не сложилось, он не расстроился и решил прокатиться с уральцами до переправы на Волге. После короткой суматохи джип с Сафой выехал со двора. Вадим пристроился за ним и, выехав на трассу, прибавил скорость. Позади остались пригороды Йошкар-Олы, и дорога нырнула в густой лес. Водитель Сафы давил на газ, и Вадим с трудом поспевал за ним на тяжелогруженом камазе. Спидометр отсчитал добрую сотню километров, а лесному царству все не было конца. Машины преодолели очередной подъем, и могучие сосны расступились.

Из утренней дымки проступила белокаменная церквушка. Казалось, она была создана из хрустально-чистого волжского воздуха, бесконечной синевы неба и, подобно облачку, парила над переливающейся серебром безбрежной водной гладью. Лучи восходящего солнца отражались от ее золоченых куполов и яркими искрами рассыпались в лениво набегавшей на берег волне. Эта фантастическая огненная река слепила глаза и постепенно угасала в темной громаде обрывистого правого берега. Над ним, привольно раскинувшись по холмам, угадывался небольшой городок из ветряных мельниц, церквей и старых купеческих домов. Машины съехали к пристани, и вся ватага высыпала к воде. Сафа указал гостям на противоположный берег Волги и с гордостью объявил:

– Видите, вон там наша знаменитая Кузьма!

– А чем она знаменита? – заинтересовался Сергей.

– Ну ты и темнота.

– Так просвети!

– Про Нью-Васюки, небось, слыхали? – напускал тумана Сафа.

– Эт где, в Америке? – здесь уже любопытство проснулось у Вадима.

– Какая еще Америка? Ну вы, уральцы, даете! – не переставал удивляться Сафа, снова обратил их внимание на противоположный берег и спросил:

– Видите дорогу у самого большого ветряка?

– Какую, их три? – уточнил Сергей.

– Та, шо проходит у самого ветряка.

– А, вижу, и чо? Я таких своей задницей столько утрамбовал, что тебе, Сафа, и не снилось, – отмахнулся Вадим и потерял интерес к Кузьме.

– Э-э, братан, эту дорогу трамбовала не какая-то там задница, а знаменитая задница.

Вадим обиженно засопел. Сергей, чтобы разрядить обстановку, предложил:

– Братаны, перед тем как разъехаться, может дернем по сто грамм с прицепом.

– Сам Бог велел! – живо поддержал его Дема, достал из багажника одеяло и расстелил на траве.

На нем, как по волшебству появились стаканы, бутылка неизменной «фокинской» водки с интригующим названием «Мужские тайны» и арбуз. Дема разлил водку по стаканам, и Сафа поднял тост. Против удачи никто не возразил. Сергей с Демой присоединились к Сафе. Вадим довольствовался арбузом и вяло глотал сочную мякоть. Ему не давала покоя загадочная Кузьма и задница местной знаменитости. Помявшись, он решился спросить:

– Сафа, Дема, так хто прояснит дело с Кузьмой и этой самой, ну, задницей?

Они переглянулись. Сафа хмыкнул и снова заговорил загадками.

– Базарить долго, хто такой Остап, думаю, нет смысла?

– Знамо дело, ваш смотрящий. Сова чо-то про него говорил, – проявил осведомленность Сергей.

– Ха-ха! – рассмеялся Дема.

Сафа же сохранял серьезный вид и, посмотрев на Сергея с Вадимом, как на убогих, снисходительно заметил:

– Эх вы, лапти уральские!

– Ну чо так сразу, лапти. Я твою Кузьму так в первый раз вижу, – заворчал Сергей.

– Ладно, про Остапа не знаете, то хоть про Бендера слыхали?

– О, так это же 12 стульев! – вспомнил Вадим.

– А причем тут дорога у ветряка? – Сергей никак не мог взять в толк, что могло связывать бессмертного героя Ильфа и Петрова – Великого Комбинатора Остапа Бендера, Кузьму и дорогу.

– А при том, Серега, – Сафа не стал больше мучить загадками уральцев и раскрыл тайну. – В нашей Кузьме снимали кино 12 стульев. И ту дорогу у ветряка Остап проложил своей задницей, когда смывался после матча века с местными шахматистами.

– Точно, это же был, Бендер! Он тогда спер ферзя у Крамарова! И чо, это было в Козлодемьянске? – все еще не мог поверить Вадим.

– В Кузьме, чайник! Только не вздумай брякнуть такое на той стороне! Местные пацаны за козла порвут тебя как Тузик тряпку, – предупредил Сафа и рассмеялся.

Ему вторил Дема. Их смех заглушил сиплый гудок трудяги буксира, он притащил к пристани паром. Вадим с Сергеем, попрощавшись с Сафой и Демой, забрались в камаз и съехали к переправе. Там к ним присоединилось несколько деревенских колымаг, десяток пассажиров, и буксир, степенно попыхивая стареньким движком, потащил паром через Волгу. Переправа заняла около получаса. Съехав на пристань, Вадим направил камаз на дорогу, ведущую к знаменитому ветряку, миновал клуб, где разыгрывалась шахматная баталия Бендера с местными любителями, от которых ему вместе с Кисой Воробьяниновым пришлось спасаться позорным бегством, и свернул на трассу Чебоксары – Нижний Новгород.

Через несколько минут провинциальный волжский городок, раз в год собирающий на фестиваль «Бандериады» неунывающих поклонников таланта Великого Комбинатора, скрылся за холмами. Козьмодемьянск оказался несчастливым местом не только для Бендера, но и для Сергея с Вадимом. На тринадцатом километре у камаза вышли из стоя тормоза. Ремонт растянулся не на один час, и в путь они тронулись, когда день подошел к концу. Лучи заходящего солнца скользнули по верхушкам дубов, слабым отблеском отразились на затрепетавшей листве осин и погасли. Спустя мгновение, вечерние сумерки наползли на дорогу, и в кабине камаза запахло бодрящей свежестью леса. Сергей с наслаждением потянулся. Вадим закурил и утопил педаль газа.

Камаз бодро наматывал километры, позади остался крутой подъем, свет фар выхватил из темноты милицейский УАЗ и два силуэта в форме. Один из них повелительно махнул жезлом. Вадим ударил по тормозам и чертыхнулся:

– Вот же блин! И откуда они только взялись?

Сергей выглянул из кабины и процедил сквозь зубы:

– Топает, гад, разденет до трусов.

К ним вразвалочку, похлопывая жезлом по сапогу, приближался милиционер. Его напарник топтался у кузова камаза. Вадим, еще раз вспомнив близких и дальних родственников милиционеров, достал из папки путевку, накладные и деньги.

– Не мелочись, подкинь еще пол куска, тогда точно отвяжутся! – предложил Сергей.

– А не жирно будет? – буркнул Вадим.

– Не жмись, а то прокатят по ночному тарифу.

Вадим порылся в карманах, добавил деньги к взятке, распахнул дверцу кабины и спрыгнул на обочину.

Затекшие ноги отозвались легкой болью в коленях. Лейтенант, почти ровесник Вадима, коренастый, крепко сбитый, остановился в нескольких шагах. Неразборчиво представившись, он цепким взглядом пробежал по Вадиму, машине и потребовал предъявить груз для досмотра. Сергей, чертыхаясь, взял фонарь, спрыгнул на землю и побрел к заднему борту. Лейтенант, перекатываясь с пятки на носок, молчал и продолжал сверлить взглядом Вадима.

«Ну, чо тебе надо, ментяра, бабки? Чо молчишь, говори сколько?» – недоумевал он.

– Тормоза исправны? – наконец заговорил лейтенант.

– Начальник, я себе не враг, работают как часы.

– Враг не враг, а покажи.

– Ну чо ты в потемках увидишь? И охота тебе этим заниматься? – ворча, Вадим ухватился за ручку дверцы, подтянулся, и в этот миг острая боль впилась в правый бок.

Рука лейтенанта зажала ему рот и дернула за голову. Короткой вспышкой в гаснувшем сознании Вадима мелькнули холодные глаза убийцы. В нескольких десятках метров от него, на обочине в предсмертной конвульсии корчилось тело Сергея. «Лейтенант» вышел на середину дороги и фонарем дал сигнал – описал круг. Лес, до этого казавшийся безлюдным, ожил, зазвучали голоса и заработали двигатели машин. Их перекрыл рык Креста.

– Братва, трупы и маскарад в кузов! Веретено, за руль и трогай на место! Кувалда, уберешь следы и сразу за нами! – распоряжался он.

Прошло несколько минут и уже ничто не напоминало о трагедии, разыгравшейся с Сергеем и Вадимом. Темнота и туман окутали дорогу…

Спустя сутки, глубокой ночью тревожный звонок поднял с постели генерального директора холдинга «Урал-Грейт» Николая Раздольнова. Не зажигая света, он нащупал телефон и приложил к уху. Сквозь треск и шум эфира прорвался взволнованный голос.

– Коля, ты меня слышишь?! Это я, я…

– Ты, что ли, Олег?! – Раздольнов с трудом узнал голос Багина.

– Я, я! Извини, но дело не терпит отлагательств! Груз до места не дошел!

– Как не дошел?! – и остатки сна у Раздольнова сняло как рукой.

– Я говорю то, что знаю! Из двух машин до Таллина дошла только одна. Вторая, пустая и без людей нашлась недалеко от какого-то Козьмодемьянска.

– А это где?!

– На Волге, недалеко от Йошкар-Олы и Чебоксар.

– А чего ее туда занесло?

– Ну, ты же сам толковал про какое-то дело в Йошкар-Оле.

– А-а, да, да. А что с грузом? Где он, что про него известно?

– Коля, спроси что-нибудь полегче. Так как быть с отправкой? Не хватает порядка 27 тонн, чтобы закрыть контракт, а посудина стоит под парами.

– Оставайся на месте и придержи отправку.

– Влетит в копеечку.

– Знаю, но контракт и марка холдинга мне дороже. Дня за три надеюсь выкрутиться! А по шаланде с титаном в эту чертову Кошмар-Олу пошлю разбираться Сову. Сволочи! Кто-то начал против нас игру и пошел по-крупному.

– Похоже, так, – согласился Багин и напомнил: – В Венгрии у нас тоже начались заморочки, ты заметил?

– Заметил, заметил, надо что-то делать. Вернешься в Екатеринбург, переговорим, тут тоже пошли напряги, пора их решать, – закончил разговор Раздольнов и выругался.

После сообщения Багина было уже не до сна. Исчезновение фуры с титаном путало Раздольнову все карты и ломало многоходовую комбинацию, на которую ушла не одна неделя. Сбой произошел в самый неподходящий момент, когда наконец удалось наладить партнерские связи в Италии, Венгрии и Австрии. Всего неделю назад закончились успешные переговоры в Лондоне, их результаты открывали такие перспективы, что захватывало дух. Вот вот холдинг «Урал-Грейт» должен был стать полноправным участником торгов на Лондонской товарно-сырьевой бирже! Новые представительства за границей: в Риме, Будапеште, Таллине, членство в международном яхт-клубе и в попечительском совете фонда по строительству храма «Христа Спасителя» в «первопрестольной», все это кружило голову Раздольнову.