Текст книги "Джордж Бернард Шоу. Милый лжец. Маленькие рассказы о большом успехе"

15. Пять романов

Его оптимизму можно лишь позавидовать. С 1879 по 1883 годы Шоу написал пять романов. Каждый из них – более года упорного труда. Каждый – ужасное разочарование.

В 1879 году Шоу закончил первый роман «Незрелость».

В 1880 завершён следующий роман «Неразумный брак».

В 1881 написан роман «Любовь артиста».

В 1882 – роман «Профессия Кэшеля Байрона».

Наконец, в 1883 году Шоу написал последний роман «Неуживчивый социалист».

На этом его карьера романиста была завершена…

Да, это были неудачи. И вовсе не из-за каких-то ошибок или несовершенств самих романов. Просто не подвернулся тот самый счастливый случай, который впоследствии превратит Бернарда Шоу в выдающегося драматурга. С Шоу-романистом этого не произошло.

Годы бесплодного труда, годы нищенского существования и добровольных лишений. Но кое-какие уроки из этого грустного опыта он всё же вынес. Во-первых, он выяснил то, что лучше всего ему даются диалоги, а хуже всего – пространные описания. Во-вторых, стремительное действие – не его конёк. Размышления и внутренние монологи удаются Шоу намного лучше, чем авантюрные приключения. Созерцатель и мыслитель по своей сути, Шоу не находит в себе сил выдумывать головоломную интригу, ставить своих героев в невероятные ситуации.

Для романиста вроде бы непреодолимый недостаток. А теперь раскройте любую пьесу Шоу. Ну, скажем, «Пигмалион» (он как раз под руками). Перечитайте. А потом ответьте сами себе на вопрос – можно ли от этого чтения оторваться.

16. Без надежды на публикацию

Жизнь Бернарда Шоу сама по себе рекорд. Пятьдесят всемирно известных и необыкновенно популярных пьес. Нобелевская премия в области литературы. В 75 лет кругосветное путешествие. Наконец, 94 года насыщенной событиями жизни. Активная старость. Ясный ум до самой последней минуты. Рекорды, сплошные рекорды…

Но вот ещё один рекорд, которому вряд ли позавидуешь. На пять романов, написанных Шоу и разосланных им в издательства, пришло в общей сложности… шестьдесят отказов! Вдумайтесь – шестьдесят. Есть от чего впасть в отчаяние.

Как бы на месте Бернарда Шоу отреагировал бы любой другой человек? Уныние – самое лёгкое, что приходит в голову. А если речь идёт о человеке интеллигентном, склонном к рефлексии? Здесь как минимум мысли о психическом заболевании – графомании. Затем неизбежная депрессия и, упаси бог, пуля… В истории литературы подобных примеров несть числа. Литература, вообще, дело очень жёсткое и жестокое. Судьба Бернарда Шоу самый убедительный тому пример…

Из редакций издательств приходили самые разные ответы. Часто – обидные. Мол, займитесь, молодой человек, другим делом. Или совет побольше читать. Или не отнимать у занятых людей понапрасну время. Опытные издатели умеют ударить побольней, защищаясь от потока графоманских опусов.

Но в том-то и дело, что письма эти получал не графоман, а гений. И не ожесточился, не опустил рук. Сильный, очень сильный человек.

17. Никому не известен

Шоу исполнилось 28 лет, когда его последний роман «Неуживчивый социалист» был принят к изданию крошечным журналом «Тудей». Это случилось в 1884 году. Позже последовал ряд других публикаций – в таких же малозаметных изданиях с очень небольшим числом подписчиков.

Настойчивость Шоу возымела действие, но публикация романа прошла совершенно никем не замеченной. Ни одной рецензии, ни одной заметки, ни одного читательского письма. Денег Шоу заработал тоже очень и очень немного – за роман ему заплатили столько же, сколько платят за короткую бытописательскую заметку в небольшой ежедневной газете. Этого гонорара хватит разве что на пару завтраков в рабочей столовой, но никак не на жизнь.

Если подойти к ранним романам Шоу непредвзято, то… так ли уж они были хороши? Нет, не очень. Это были, действительно, ранние работы начинающего мастера, литературные упражнения, которые бы в любом случае не вошли бы в сокровищницу мировой литературы, как вошли театральные пьесы Шоу. Но по сравнению с тем, что выпускали книжные издательства того времени, романы Шоу были весьма неплохи. Честная реалистическая проза, которая, увы, так и не нашла своего читателя.

Но не Шоу в том виноват. Так сложилась судьба. На дороге начинающего писателя не оказалось того доброго гения, что был на пути каждой литературной звезды мировой величины. Но лишь до поры. Придёт время, и Шоу этого гения встретит.

18. Его ироничный взгляд

Как бы ни было человеку тяжко, но он сможет преодолеть всё, если способен улыбаться. Шоу обладал удивительной способностью смотреть на мир с улыбкой.

Нам сегодняшним, выросшим на телевизионных программах и голливудских блокбастерах, Бернард Шоу больше известен своими афоризмами, чем театральными пьесами. В этом нет ничего страшного – афоризм, как и анекдот, самый демократичный, самый доступный жанр. Во всяком случае, есть надежда, что, услышав афоризмы Шоу, мы потянемся и к его большим произведениям…

А как они рождались? Неужели кто-то ходил следом за Шоу и записывал каждое его слово? Было и такое, но уже после того, как Шоу стал Нобелевским лауреатом. А вообще, афоризмами полны его пьесы. «Пигмалион» почти целиком состоит из хлёстких, остроумных афоризмов – перечитайте и убедитесь сами.

Вот пара историй, связанных с высказываниями Бернарда Шоу.

Во второй половине двадцатого века фраза Шоу «Сигарета – с одной стороны уголёк, с другой дурак» была широко растиражирована в США и, по заверениям американцев, сделала эту страну некурящей. Кому захочется выглядеть дураком?

А вот другой афоризм Шоу – «Дайте женщинам право голоса, и через пять лет холостяки будут облагаться кабальным налогом». В СССР женщины получили право голоса, а потом был введён самый нелепый в истории налог – на бездетность. Им облагались все молодые люди, достигшие совершеннолетия – буквально, сразу после дня рождения. Каково?

19. Мастер диалога

Принято считать, что драматургия – особый, специфический жанр литературы, не предназначенный для чтения «с листа». Это не совсем так или даже совсем не так. Хорошая пьеса от плохой отличается тем, что в книжном варианте читается так же легко, как хороший роман. Возьмите пьесу Эдмона Ростана «Сирано де Бержерак». Она примечательна ещё и тем, что написана в стихах, а это обычно несколько усложняет читательское восприятие. И окажется, что это произведение читается так же легко, как пушкинский «Евгений Онегин», как любой классический роман или как пьесы великого Шекспира.

Пьесы Бернарда Шоу отличает великолепная «читабельность». Раскрываешь книгу и вот он – театр для одного. Яркие живые образы. Ясная речь. Остроумные фразы. Примечательно и то, что пьесы Бернарда Шоу изданы и издаются до сих пор огромными тиражами. И книги эти адресованы, конечно же, не только театральным специалистам, а самому широкому кругу читателей. По популярности они успешно конкурируют с романами. И это уникальная, абсолютно неповторимая особенность творчества Шоу…

Беда молодого писателя заключалась в том, что он и его литературная форма – театральной пьесы – не встретились. В 28 лет он абсолютно ничего не знал о своём будущем. Полагал, что достигнет успеха своими романами. Хотя уже видел, что из этого ничего не получается.

20. Иждивенец

Ах, как это было непросто – девять лет сидеть на шее у стареющей матушки, заработав за всё это время пятнадцать жалких шиллингов. Для самокритичного Шоу это вынужденное иждивенчество было особенно тяжким.

Каждый день, закончив работу над очередным романом, он выходил из дому, облачившись в латанный сюртучок и старую потёртую шляпу. На комоде в прихожей его ждала дежурная горстка монет – матушка подбрасывала сыну немного денег на карманные расходы. Шоу брал лишь половину и уходил из дому, надеясь, что не потратит ни пенни.

Он экономил на всём. Даже в театр старался пробраться по контрамарке, предоставляемой знакомыми актёрами. Ходил лишь в бесплатные публичные библиотеки и музеи. И по Лондону передвигался пешком, чтобы не тратиться на транспорт.

Непростые времена… Тяжело было и матушке Элизабет. После смерти бывшего мужа (он умер в Дублине от пьянства) не осталось ровным счётом ничего. Семейные накопления были давно израсходованы. А денег, которые Элизабет получала за уроки пения и игры на фортепиано, хватало лишь на то, чтобы свести концы с концами. Они откровенно нуждались. Но терпели. Матушка – наверняка зная, что у её сына есть несомненный талант, а Бернард – полагаясь на судьбу и собственное трудолюбие.

В самые яркие, самые жизнерадостные годы Бернард совсем не общался с девушками. Он очень стеснялся своей бедности.

21. Взаимоотношения с богом

Воспитанный в атеистическом духе, с годами Шоу стал убеждённым противником религии. Это и в наши-то дни непросто, а уж во второй половине девятнадцатого века, да ещё и в пуританской стране…

Если бы он выступал с аргументированной критикой религиозных предрассудков (хотя, людям верующим никакие аргументы не требуются, поскольку они просто верят), было бы ещё полбеды. Но он высмеивал церковников, что приводило их в бешенство. Чего стоит одна фраза: «Иегова, сотворив мир, сказал, что это хорошо. Чтобы он сказал теперь?». А если бы он сказал нечто подобное о… другой религии (а высказался бы непременно, Шоу никогда никого не боялся)? В наши дни это всё равно, что приговор.

Отказавшись от религиозной морали, Шоу счёл возможным подвергнуть сомнению не только церковные ценности, но, скажем, и институт брака – в том виде, в котором он существовал в конце девятнадцатого века. Его возмущало подчинённое положение женщины, ханжество англичан, превозносящих женщину и в то же время не признающих её полноценным человеком в плане избирательного права или права на работу.

Придёт время и Шоу вступит в открытый конфликт с властями. Одна из его знаковых пьес «Профессия миссис Уоррен», рассказывающая о судьбе проститутки, будет запрещена цензурой. Но это будет потом, позже, когда Шоу проявит себя в качестве драматурга. Пока же он автор пяти неудачных романов и не более того.