Текст книги "Джордж Бернард Шоу. Милый лжец. Маленькие рассказы о большом успехе"

74. Правда, как шутка

Как-то незаметно стареющий Шоу занял в английской культуре место патриарха. Это неизбежно – известные писатели уходят, их место занимают последователи… Но Шоу был самым необычным патриархом, можно сказать – патриархом-юмористом.

Пьесы Шоу в тридцатые годы били рекорды популярности. Но его имя было у всех на устах благодаря его остроумным афоризмам. Газетчики ходили за Шоу по пятам, записывая каждое слово. О его эксцентричности ходили легенды. И ни одна популярная газета Англии не могла обойтись без подборки его высказываний на последней полосе.

Между тем, он никогда не шутил специально. Смех ради смеха? Но он же не клоун, он – философ. Сам Шоу по этому поводу говорил: «Мой способ шутить заключается в том, чтобы говорить правду. Нет ничего смешней правды».

Шоу щедро рассыпал свои афоризмы в пьесах, публицистических и критических статьях, в интервью и даже в частных беседах. Он высказывался по любому поводу и при этом всегда был предельно точен. Удивительный человек. Удивительная личность…

«Все без исключения женщины думают, что обладают чувством юмора, потому что любят похихикать над подружкой; но только у одной из тысячи хватает ума посмеяться над собой».

«Бюрократия состоит из наемных служителей, аристократия – из идолов, а демократия – из идолопоклонников».

«Звания и титулы придуманы для тех, чьи заслуги перед страной бесспорны, но народу этой страны неизвестны».

Гениально…

75. Вокруг света

– Джордж, так нельзя.

– Что, милая?

– Нельзя годами сидеть на одном месте. Мы никуда с тобой не выбираемся.

– Как не выбираемся, Шарлотта? Мы ездим из Лондона в Эйот-Сент-Лоренс.

– А ещё куда?

– Из Эйот-Сент-Лоренса в Лондон.

– Ты издеваешься?

– А что, заметно? Извини, я нечаянно…

– Джордж, я говорю о настоящем путешествии. Вокруг света…

Весной 1931 года Шарлотта Шоу уговорила мужа отложить все дела и совершить первое и единственное в их жизни кругосветное путешествие. Поднявшись на борт парохода, супруги отправились в Индию, Новую Зеландию и США. А по возвращению в Англию отправились в новее путешествие – в Южную Африку.

Его везде встречали, как самого известного драматурга планеты. Но равнодушный к почестям, Шоу попросту не обращал на это внимания.

В пути его занимали только мысли о работе. Чтобы избавиться от назойливого внимания окружающих, Шоу придумал забавную тактику. Он прогуливался по палубе переполненного пассажирами корабля, выбирал самую интересную на его взгляд даму. Подходил к ней и тихонько говорил:

– Вы не против, если я посижу немного рядом с вами и поработаю?

Затем он доставал из кармана блокнот и карандаш. И в течение пяти часов счастливая дама отгоняла от драматурга желающих познакомиться и лично выразить почтение.

Даже в этом длительном круизе Шоу продолжал трудиться.

76. В СССР

В начале июля того же 1931 года к драматургу обратилась близкая подруга семейства Шоу, супруга лорда Уиндорфа Астора, леди Нэнси Астор.

– Джордж, – сказала она. – У меня к вам деликатная просьба. Все знают, что вы очень популярны у большевиков. Вы один из немногих западных авторов, чьи пьесы постоянно идут на сценах московских и петербургских театров.

– Да, – кивнул Шоу. – Они даже приглашают меня посетить СССР. Но не знаю. Путешествие в Африку меня так вымотало…

– Я именно об этом, Джордж. Мы с Уиндорфом хотим посетить Россию. Не могли бы вы это как-то устроить? Не хочется обращаться к русским по официальным каналам. К тому же нам с вами будет как-то спокойней…

Едва Шоу позвонил в советское посольство, как тут же из Москвы пришёл положительный ответ. Сам нарком иностранных дел Максим Литвинов сообщал, что в СССР с нетерпением и радостью ждут «друга Советского Союза», выдающегося драматурга современности Джорджа Бернарда Шоу. И, конечно же, его высокопоставленных друзей – лорда и леди Астор.

В России необычную делегацию из Англии ждал почётный эскорт. Пышный приём так растрогал Шоу, что он тут же объявил, что прибыл в Россию, чтобы отметить здесь свой 75-летний юбилей.

Гостям показали все дежурные достопримечательности, припасённые по этому поводу. Шоу и Асторы побывали в образцовом пионерском лагере (где на шею весёлого старца повязали пионерский галстук), образцовую фабрику, музеи, Большой и Малый театры. Свозили в Ленинград, чтобы показать Зимний дворец.

77. Встреча с диктатором

Но самое интересное было впереди. Литвинов сообщил гостям из Англии, что чету Асторов и великого драматурга примет сам товарищ Сталин.

Их повезли в Кремль, где на протяжение двух с половиной часов они беседовали лично со Сталиным. Советский тиран рассказал о пятилетнем плане развития народного хозяйства. Он живо интересовался политическими реалиями Великобритании и стал расспрашивать Шоу о Черчилле – насколько у того велики шансы удержаться в большой политике. Шоу умолк, собираясь с мыслями – о Черчилле он знал очень немного…

И вдруг леди Астор громко спросила:

– Когда вы, господин Сталин, прекратите убивать собственных подданных?

Переводчик испуганно умолк. Но Сталин посмотрел на него тяжёлым взглядом, приказывая перевести слова гостьи. Тот повиновался.

Сталин помолчал. На его лице не дрогнул ни один мускул. Затем он размеренно проговорил:

– В нашей стране идет борьба с нарушителями Конституции. Мир наступит, когда нарушения прекратятся.

На этом аудиенция закончилась. Сталин поднялся и, не прощаясь, покинул приёмную. Асторам и Шоу ничего не оставалось, как распрощаться с помощниками тирана и вернуться в гостиницу.

Нэнси Астор стала единственным в истории человеком, который назвал великого тирана «убийцей». Её демарш остался без последствий. Сталину нужен был облик простого, доступного руководителя, а СССР – развивающейся демократической страны. И он этого добился – во многом благодаря усилиям Джорджа Бернарда Шоу.

78. Шоу и Павлов

В Ленинграде Шоу устроили любопытную встречу, которая, впрочем, не принесла ему радости. Его свели с академиком Иваном Павловым, физиологом с мировым именем, первым русским лауреатом Нобелевской премии.

Они были поразительно похожи друг на друга. Оба Нобелевские лауреаты. Оба глубокие старцы. Оба убеждённые вегетарианцы, не употребляющие в пищу мяса. Шоу позволял себе разбавленное содовой водой молоко, и это был единственный продукт животного происхождения в его рационе. Наконец, они были совершенно неотличимы внешне. Поставив их рядом, трудно было точно сказать – кто есть кто.

Но были и отличия… Самое простое и малозначительное – возраст. Иван Петрович Павлов был на семь лет старше Шоу. Гораздо более значимым был подход к вегетарианству. Павлов не употреблял мяса из соображений медицинских, Шоу – из принципиального нежелания убивать животных. Шоу не признавал учения Павлова об условных рефлексах и ненавидел вивисекцию, основной инструмент в исследованиях Павлова.

Разговора между двумя Нобелевскими лауреатами не получилось. Шоу вернулся в Лондон. И во время встречи с советским послом Майским, когда тот стал говорить о Достижениях Павлова, взорвался.

Какие достижения! Какие открытия!.. Вы все преувеличиваете! Если уж хотите знать правду, так все открытия Павлова задолго до него сделаны мною, Бернардом Шоу. Почитайте внимательно мои пьесы и предисловия к ним!

79. Пьесы тех лет

По возвращению Шоу из поездки по СССР его осаждали репортёры. Всем хотелось узнать о впечатлении, которое оставили у английского драматурга Сталин и Крупская. И Шоу отвечал, что Сталин ему понравился, поскольку он не похож на диктатора. В отличие от тиранов, у Сталина есть чувство юмора. Понравилась ему и Крупская, которая по словам Шоу обладала даром внушать безотчётную любовь детям…

Он снова взялся за работу. Глубокий, но сильный и жизнерадостный старик. Убелённый сединами весёлый мудрец. Современный Мафусаил…

Он выпускал пьесу за пьесой, которые, впрочем, уже не имели былого успеха. Последний триумф Шоу испытал во время премьеры «Тележки с яблоками» в рамках Малвернского фестиваля 1929 года.

Выход в свет в 1933 году пьесы «На мели» прошёл спокойно, без былого ажиотажа. Такой же приём ждал и пьесу «Простачок с Нежданных островов», написанную в 1934 году. В 1936 году Шоу написал комедию «Миллионерша», в 1938 – пьесу «Женева», а в 1939 – «В золотые дни доброго короля Карла».

Затем последуют почти десять лет молчания. Последняя пьеса великого мастера появится за год до кончины – в 1949 году. Над этой пьесой, получившей название «Миллионы Байанта», Шоу будет работать все эти годы, то оставляя работу, то снова к ней возвращаясь.

Все понимали, что это закат – жизни, карьеры, творчества. Старость – не самый лучший период жизни. Но… это была старость Джорджа Бернарда Шоу – весёлого, неунывающего, парадоксального и очень жизнелюбивого оптимиста.

80. Несостоявшийся пэр

В 1939 году к власти в Великобритании пришла партия лейбористов. Большинство мест в парламенте и резиденцию на Даунинг-стрит заняли многолетние соратники Шоу по «Фабианскому обществу». Помня о заслугах драматурга и в знак бесконечного уважения, друзья Шоу выступили с инициативой присвоения ему дворянства и титула пэра. В английском парламенте прошли специальные слушания. Решение было принято единогласно. Но… Шоу и на этот раз ответил отказом. Ему не нужны были титулы – он работал вовсе не за почести или из корыстных побуждений, а исключительно по велению сердца.

На этот раз Шоу был мягок и предельно корректен. Да, он понимает, что отказывается от того, к чему другие люди стремятся всю жизнь. Да, титул пэра чрезвычайно почётен и лестен. Но… «человека подкупает не сама лесть, а то, что ты считаешь его достойным лести».

И от него отстали. Похоже, что Бернард Шоу неисправим. И почести его интересуют ещё меньше, чем деньги…

Между тем Шоу продолжал поддерживать друзей-лейбористов во всех их начинаниях. Но при этом моментально реагировал на ошибки. Если что-то ему не нравилось, то он не собирался молчать. Но на него уже давно никто не обижался. Шоу всегда оказывался прав.

Надвигалась глубокая старость. Заболела Шарлотта – её донимала подагра, а рассеянный склероз сосудов ослабил её память и частично лишил слуха. Сам же Шоу держался молодцом.

81. Уход друзей

Один за другим уходили друзья. Вокруг Бернарда Шоу образовывалась зияющая пустота.

В 1935 году скончалась старшая сестра Люси. Затем ушли друзья молодости – Уильям Моррис и Уильям Арчер, человек, который сыграл в судьбе Бернарда Шоу неоценимую роль. Утрату Арчера Шоу переживал особенно тяжело. Он не лил слёз на людях, не замкнулся, не приуныл. Но когда зимой 1935 года Шоу едва выкарабкался после тяжёлого гриппа, он сказал:

– Не успел вовремя умереть? Пропустил психологический момент…

Он любил одиночество и говорил: «Уметь выносить одиночество и получать от него удовольствие – великий дар». Но то, что происходило в эти годы, было одиночеством иного рода. И смириться с этим для Шоу было очень и очень непросто.

И снова цитата: «Одиночество – великая вещь, но не тогда, когда ты один…»

К сороковому году его повсеместно признали живым классиком. Его цитировали, ставили в пример, на него ссылались. Шоу говорил, что чувствует, как постепенно «бронзовеет». И для него, человека простого, это было невыносимо. Газеты писали о его грандиозных успехах, а Шоу напоминал о пережитых провалах: «Моя слава росла с каждой моей неудачей».

Однажды к Шоу обратился кто-то из газетчиков, предложив написать мемуары, которые обязательно заинтересуют миллионы почитателей его таланта. Шоу удивился:

А что же я, по-вашему, пишу всю жизнь?

82. Стеллы больше нет

Весной 1940 года от воспаления лёгких в Париже скончалась Стелла Патрик Кэмпбелл. Последнее письмо Шоу она написала около года назад. В её предсмертных словах близкие расслышали имя Бернарда Шоу – Джой. Именно так она звала своего далёкого возлюбленного.

Узнав о кончине Стеллы, Шоу сказал:

– Весь земной шар был у ее ног. Но она так поддала его ногой, что уже не могла достать его оттуда, куда он откатился.

И ещё:

– Она была великой чаровницей; каким образом удавалось ей производить на людей столь сильное впечатление, не знаю…

Их интимная переписка, которую Шоу называл «прекрасным кошмаром», длилась до 1937 года, когда драматург собрал все полученные от Стеллы письма в шесть толстых конвертов и вернул их актрисе почтой. Но… потом он не выдержал и снова написал. И их переписка продлилась ещё два года.

Старость Стеллы была иной, чем старость Шоу. В последнем письме, написанном в 1939 году, женщина призналась, что «начинает привыкать к бедности и неудобствам». Больная, всеми забытая, она жила на скудные накопления, собранные за годы артистической карьеры.

Не подпуская к себе Шоу, но и не отстраняя его слишком далеко, Стелла Патрик Кэмбелл всю жизнь любила этого упрямого ироничного человека, которого называла «милым лжецом». Его и свои письма она держала в шляпной коробке, которую открывала в минуты, когда ей было особенно грустно.

83. «Милый лжец»

Спустя десять лет после смерти актрисы американский актёр и журналист Джером Килти случайно обнаружил в её доме ту самую шляпную коробку с десятками пожелтевших конвертов. Это были письма Джорджа Бернарда Шоу и Стеллы Патрик Кэмпбелл – практически, вся переписка за тридцать пять лет.

Разобрав письма, Килти взялся за чтение. И пришёл в полное изумление – перед ним раскрывалась обширная картина истории необыкновенной любви великого драматурга и великой актрисы. Любовь платоническая и чувственная, несчастная и счастливая, очень человеческая и в полом смысле настоящая.

Наследников, у которых можно было бы получить разрешение на публикацию писем, не оказалось ни у Бернарда Шоу, ни у Стеллы Кэмпбелл. И Джером Килти с чистым сердцем взялся за работу. Он задумал рассказать людям о любви великого драматурга в виде двухактной пьесы для двух актёров. В 1956 году пьеса была закончена и опубликована. В название Килти вынес прозвище, которым Шоу наделила его возлюбленная – «Милый лжец». С тех пор эта пьеса не сходит со сцен ведущих театров мира.

Самая известная (нам, жителям России) постановка «Милого лжеца» была предпринята в 1962 году Малым Художественным Академическим театром. Роль Бернарда Шоу исполнил великий актёр Борис Кторов, а Стеллы Кэмпбелл – Ангелина Степанова. В начале 90-х годов этот же спектакль был поставлен в московском театре имени Вахтангова. Здесь «Милого лжеца» сыграли Василий Лановой и Юлия Борисова.

84. Супруги Астор

Еще в конце двадцатых годов Шоу сблизился с четой Асторов – лордом Уолдорфом Астором и его супругой леди Нэнси Астор. К концу жизни драматурга семья Асторов заняла опустевшее место его ближайших друзей.

В 1919 году лорд Астор, член Палаты Общин, покинул свой пост и уступил место супруге. Леди Астор стала первой женщиной в истории Англии, ставшей парламентарием. Она занимала кресло в Палате Общин 26 лет подряд и вышла в отставку по настоянию супруга лишь в 1945 году.

В 1935 году место в парламенте рядом с матерью занял старший сын Асторов – Уильям Уолдорф. И это тоже первый случай в истории английского парламентаризма.

Мать пятерых детей, блестяще образованная, очень талантливая женщина, леди Астор была ещё и очень сердечным, добрым человеком. Именно она и её титулованный супруг были рядом с Шоу в последние годы его жизни, когда драматург остался совсем один.

Другим близким другом была Элеонора О`Коннел, приятельница Шарлотты Шоу. после смерти Шарлотты Элеонора, как и леди Астор, постоянно приезжала в поместье Эйот-Сент-Лоренс, что в графстве Хертфордшир, в котором жила чета Шоу и в котором драматург жил безвыездно после смерти супруги.

Это были не единственные, но самые близкие друзья. Вокруг Шоу всегда было много талантливых и достойных людей. Но… кто может заменить семью, когда ты остаёшься один?

85. Рядом с Шарлоттой

Весной 1943 года Шарлотта Шоу расхворалась не на шутку. Жестокие приступы подагры лишали её сна. Вдобавок прыгало давление – Шарлотта почти напрочь глохла и не могла вспомнить, что было накануне.

Распорядок дня Бернарда Шоу в эти дни изменился. Он также рано вставал, в восемь утра, опрятно одетый и ухоженный, он присаживался на кровать Шарлотты и разговаривал с ней так, словно не замечал её болезни. Он специально повышал голос, чтобы жена могла расслышать каждое слово. И говорил короткими ясными фразами.

Затем экономка Элис готовила завтрак и приносила его на подносе в спальню Шарлотты. После завтрака Шоу поднимался в кабинет и до обеда работал. После обеда он ложился на часок-другой вздремнуть. А вечером отправлялся на прогулку. Правда, эти прогулки были короткими – Шарлотта беспокоилась, как бы чего ни случилось. И Шоу торопился к жене.

Возраст часто щадит мужчин и бывает жесток к женщинам. На фоне хворающей жены Шоу выглядел абсолютно здоровым человеком. Но постепенно силы оставляли и его. Чувствуя слабость, Шоу старался больше двигаться. Он сам убирал садовые дорожки, подолгу возился с плодовыми деревьями и кустами…

Шарлотта покидала его. От Шоу уходил человек, которому он был обязан всем – своим успехом, душевным равновесием, семейным счастьем, способностью работать до преклонных лет. И Шоу к этой чудовищной утрате уже был готов.

86. Вдовец

Однажды в августе 1943 года Шоу приехал к Элеоноре О`Коннел по вполне деловому поводу – он планировал встретиться с Джоном Уорреном, чтобы обсудить кое-какие проблемы с авторскими правами на свои пьесы. Неожиданно для обоих Шоу спросил:

– Вы не видите во мне ничего необычного?

– Новые ботинки? – неуверенно предположила О`Коннел.

– Нет, не это, – ответил Шоу. – Меня интересует, изменился ли я каким-либо образом. Сегодня ночью, в половине третьего, я стал вдовцом.

Элеонора и Джон окаменели…

Спустя несколько дней Шоу рассказал, что за несколько дней до кончины Шарлотта внезапно похорошела. «У нее было очень молодое лицо. У нас есть ее портрет, он написан, когда Шарлотте было двадцать два года, задолго до нашего знакомства. Нас всегда спрашивали, чей это портрет. Никто не верил, что это Шарлотта. А сейчас она опять такая, совсем такая… Подобной красоты я никогда не видел».

Похоронив жену, Шоу несколько дней бродил по Лондону – по местам своей молодости. Он подолгу стоял у дома, в котором жил с матушкой, гулял в старом сквере, где в молодости проводил часы за книжкой. Он обошёл весь Лондон своей далёкой, очень далёкой молодости, словно прощался с этим величественным городом. Но в его глазах не было печали. Старый Джордж Бернард Шоу прощался с прошлым без слёз. В его седых усах играла улыбка.

87. Почётный ирландец

После смерти Шарлотты Шоу окончательно перебрался в семейный особняк Эйот-Сент-Лоренс в графстве Хертфордшир и больше отсюда никогда не выезжал. Он отвергал все приглашения. И когда в год своего 90-летия получил очередное приглашение от городских властей посетить Дублин, отказался, сообщив, что у него уж просто нет сил на столь дальнюю дорогу.

Но дублинцы были настойчивы. Объединившись с представителями управы Лондона, чиновники из Ирландии прибыли в Эйот в конце июля 1946 года – как раз накануне юбилея великого старца.

Шоу встретил гостей в саду. Он стоял, опираясь на грабли, которыми собирал жухлую от июльского зноя траву, и улыбался. На его затылке болталась старая соломенная шляпа. Шоу был одет в белые холщовые брюки и старую обесцветившуюся от старости рабочую куртку.

Гости несколько опешили. Они ожидали увидеть сидящего в инвалидном кресле старика с бессмысленным взглядом ослепших глаз. А увидели высокого сильного человека – мудрого, как Сократ, и крепкого, как Мафусаил.

– Вы хотите выбрать меня почётным гражданином Дублина? – переспросил Шоу.

– И округа Сент-Панкрас, – подсказал чиновник из мэрии Лондона.

– Договорились, молодые люди, – сказал Шоу (к слову – самому младшему из приехавших в поместье гостей было далеко за шестьдесят). – Но с одним условием, вы не потащите меня на эти торжества.

На том и порешили.

88. Одиночество патриарха

Друзья Шоу были обеспокоены его вынужденным одиночеством. Но он отказывался от любых приглашений, с улыбкой заявляя, что «после сорока годков брака очень неплохо пожить в одиночестве».

Особо настаивало семейство Асторов, зазывавших Шоу погостить в фамильный замок в Кливдене, втайне надеясь уговорить старика поселиться в доме друзей навсегда – чтобы быть постоянно на виду. Но Шоу ответил отказом и Асторам.

– Вы же хотите, чтобы я пожил в покое? А у вас там будет, по крайней мере, человек тридцать, по большей части женщины. Что ни говори, а сейчас в Англии вряд ли найдешь лучшего жениха, чем я. Нет, уж лучше посижу дома.

Он, конечно, не был в полном смысле одинок. Рядом оставалась верная экономка, часто приезжали друзья, которым старик был всегда безмерно рад. Но всё же вечера он коротал в одиночестве. в эти часы, когда за окном сгущались сумерки, а Элис затихала в своей комнате наверху, Шоу сидел в старом кресле и гладил огромного рыжего кота-перса, которого завёл вскоре после кончины Шарлотты.

Иногда Шоу садился за письменный стол, чтобы дописать свою последнюю работу – пьесу «Миллиарды Байанта», которую он закончил за год до кончины.

Жизнь подходила к концу. Джордж Бернард Шоу сделал всё, что мог сделать в этой жизни. Оставались сущие пустяки – дожить до финала. И уйти, как подобает мужчине, без унизительного страха и угрызений совести.