Текст книги "Анри Картье-Брессон. Момент истины. Маленькие рассказы о большом успехе"

56. Похороны Ганди

30 января 1948 года планету облетело трагическое известие – в Дели убит Махатма Ганди… Картье-Брессон тут же вылетел в Индию, чтобы успеть к похоронам Ганди.

Эта серия фотографий, на которых изображены смятенные лица индийцев, их горе и недоумение, сделала Анри мировой знаменитостью. Если раньше Картье-Брессон был известен во Франции и США, то отныне его имя знали во всех странах планеты, где только выходят газеты и журналы.

Репортаж с похорон Ганди стал одним из первых успешных проектов «Магнума». Таким образом, Картье-Брессон не только утвердился на репортёрском Олимпе сам, но и способствовал процветанию созданного им и его друзьями агентства. Именно с 1948 года редакции крупнейших периодических изданий стали заказывать материалы их горячих точек «Магнуму», а не посылать в зоны вооружённых конфликтов своих корреспондентов.

Для Анри эта поездка в Дели в начале 1948 года была ещё и моментом воссоединения с супругой. Ратна в годы войны жила в Джакарте. Они переписывались, но увидеть друг друга почти не надеялись. Узнав, что Анри едет в Дели, сюда же приехала и Ратна…

Но из Дели они снова разъехались в разные стороны. Ратна отправилась в Париж, а Картье-Брессон… в Пекин. Ему предстояла долгая командировка в гоминьдановский Китай. Однако, он ещё сам не знал, что эта поездка затянется на целый год.

57. Война в Китае

Это была его третья война. В конце 30-х вместе с Капой Картье-Брессон побывал на Гражданской войне в Испании. Потом он сам принял участие в отражении нацистского нашествия на Францию в ходе Второй мировой войны. Теперь вот Китай, стоявший на гране своей гражданской войны…

Шесть месяцев Анри провёл на стороне Гоминьдана и шесть месяцев на стороне маоистской Народной Республики. По времени – вторая половина 1948 года и первая половина 1949-го.

Человек сдержанный в проявлении чувств и повидавший в свои 40 лет уже немало человеческой беды, Анри был сражён жестокостью китайцев. Он не позволял себе давать оценку происходящему. В конце концов, он был лишь наблюдателем, свидетелем великих и не очень великих событий, обязанностью которого было донести людям правду о происходящем. Не словами – фотографиями, снимками реальных событий и их участников.

По обе стороны воображаемых баррикад (на самом деле это были раздёрганные, постоянно меняющие очертания фронты) Анри видел лица, облагороженные надеждой и искажённые ненавистью. Видел трупы и кровь. Разорённые селения и бесстрастные лица солдат. Много бесстрастных лиц. Пугающе много.

От того, что предстало перед его глазами, можно было сойти с ума. Картье-Брессон был влюблён в восточную культуру, в этих загадочных и добродушных людей (вспомним, его супруга была уроженкой Индонезии, индуисткой по вероисповеданию). Он полагал, что хорошо знает восточную ментальность и понимает здешние народы. Оказалось… нет.

58. Развалины империи

Ему и его товарищам по «Магнуму» выпала судьба стать свидетелями падения множества империй. Собственно, всех, что существовали в ХХ столетии, включая и Советский Союз. Хотя, в конце 80-х Картье-Брессон уже не снимал, но репортёрами были более молодые коллеги по «Магнуму», последователи Анри. В Индии он видел первые последствия падения английского владычества. Теперь рушился императорский Китай…

Ему довелось быть в Пекине во время осады города маоистами. Картье-Брессон проник в запретный город – императорскую резиденцию. Он видел смятение императорских слуг. Фотографировал евнухов – тех, что выжили после штурма. Большинство из них были в ходе боевых действий уничтожены.

Объектив его «Лейки» фиксировал эти фантастические перемены. Кто смог бы рассказать обо всём происходящем так, чтобы люди поняли – это катастрофа. Величественная, грандиозная, наверное, очистительная. Но – именно катастрофа. Других революций не бывает…

А потом были бегство гоминдановцев на Тайвань. И победоносное шествие коммунистов под предводительством Мао по Китаю. Тревога простых крестьян, не понимающих, что происходит и всего лишь стремящихся спасти свои семьи. И гибель этих людей, которые были повинны и перед старыми, и перед новыми властями. Повинны вот этой человеческой тревогой за свою жизнь. И своим желанием уцелеть…

Фоторепортажи Картье-Брессона не только рассказали всему миру правду о происходящем. Они открыли человечеству новый Китай, которого никто ещё не видел.

59. Индонезия

В конце 1949 года, когда Картье-Брессон уже собирался в Париж, чтобы перевести дух и собраться с мыслями перед новой командировкой на Восток, разгорелся индонезийский политический кризис. И Анри из Пекина, через Таиланд, перебрался в Джакарту.

Проблема заключалась в том, что в 1945 году рухнула крупнейшая голландская колония, которой Индонезия была на протяжении последних 300 лет – с 1610 года. Де-факто Индонезия уже была независимой – конец голландскому владычеству положила интервенция Японии, предпринятая в ходе Второй мировой войны. Но лишь 27 декабря 1949 года независимость Индонезии была провозглашена официально. И тут же страна оказалась на грани гражданской войны. Самые разные религиозные и политические силы вступили в противоборство, раздирая страну на части, а политическое руководство страны пыталось сохранить её целостность.

В Джакарту Анри приехал, как к себе домой. Здесь жили родственники Ратны. Анри помогал её брат, ставший для Картье-Брессона проводником и переводчиком. И сам он, зная индонезийскую культуру через влияние супруги, горячо интересовался всем, что здесь происходит.

Неизвестно, как он уцелел. И в Китае, и в Индонезии Картье-Брессон много раз находился на краю гибели. Возможно, его уберегла привычка, привитая Капой – всегда оставаться незаметным. Самого Капу эта привычка не уберегла.

60. Смерть Капы

Это была серия катастроф, обескровивших «Магнум» и ввергших в горестный шок участников содружества.

Первым погиб блистательный Вернер Бишоф. Объездивший вдоль и поперёк Индию, Японию, Корею (он снимал и события корейской войны), США, Южную Америку, в 1954 году он отправился в Перу – в горные районы древней страны инков. Путешествие оказалось для Бишофа роковым. 16 мая 1954 года он погиб в автокатастрофе. Одной из его последних фотографий стала «На горной дороге в Перу» – подлинный шедевр фотоискусства.

Всего через 9 дней после смерти Бишофа погиб Роберт Капа… Это случилось во Вьетнаме, где шла война местных сторонников независимости с французскими оккупационными силами. Капа, снимавший свой последний репортаж «Горький рис», ехал в автомобиле вместе с американским фоторепортёром Джоном Маклином и сопровождавшим их вьетнамским офицером. Роберт остановил машину, чтобы взглянуть на шоссе, терявшемся за зарослями бамбука. Пошёл по полю и… наступил на мину. Смерть была мгновенной…

После Капы «Магнум» возглавил Дэвид Сеймур. Но 10 ноября 1956 года погиб и он. Это случилось в районе Суэцкого канала, из-за обладания которым разгорелся вооружённый конфликт. Чим был убит очередью из автомата…

Каждый из участников «Магнума» задавался вопросом – кто следующий. Ответа не было… Беречь себя? Это было не в их правилах.

61. «Решающий момент»

В 1952 году в свет вышла вторая книга Картье-Брессона (первой была выпущенная в 1947 году книга «Фотографии Анри Картье-Брессона»). Выпущенная нью-йоркским издательством «Саймон и Шустер» книга «Решающий момент» содержала 126 фотографий Анри. И авторский текст… Текст! Исследование и манифест одновременно – творческой фотографии и сути фоторепортажа.

Всего Картье-Брессоном написано и издано 36 прижизненных книг и одна посмертная. Но эта, вторая, очень небольшая по объёму, наверное, самая знаменитая, самая читаемая и самая востребованная в мире фотографии.

Написанная очень просто, лишённая специальной терминологии и наукообразности, книжка (хочется назвать её именно так) «Решающий момент» написана так, что читается на одном дыхании. А иллюстрации, отобранные Картье-Брессоном, превращают книгу в настоящий учебник творческой фотографии – без упора на технику, которой сам Картье-Брессон придавал вовсе не главное значение. Техника лишь средство – как умение грамотно писать для литератора и владение кистью для художника. Главное – творческая составляющая фотографии, умение распознать «решающий момент», мгновенно выстроить композицию и вовремя нажать на кнопку спуска затвора…

Любопытно, что обложку книги оформил Анри Матисс, знаменитый соотечественник Картье-Брессона, один из основателей и лидеров фовизма (течения в художественном творчестве). Получилось очень символично – классик классику. И – вполне органично.

62. Библия творческой фотографии

По нашему убеждению, книгу «Решающий момент» Анри Картье-Брессона должен прочитать каждый увлеченный творческой фотографией человек. По простоте слога и ясности изложения идей у этой книги конкурентов очень немного. И сколько её ни перечитывай, трудно отвязаться от мысли, что именно так и следует писать книги о главных в жизни вещах – о сути творчества, о внимании к проявлениям жизни, о человеческой любознательности, о любви ко всему сущему.

Позволим себе привести цитату из этой книги. Она говорит сама за себя.

«Реальность, которую мы видим, бесконечна, но лишь ее избранные, значимые, решающие моменты, которые нас чем-то поразили, остаются в нашей памяти. Из всех средств изображения только фотография может зафиксировать такой точный момент, мы играем с вещами, которые исчезают, и когда они исчезли, невозможно заставить их вернуться вновь. Фотограф не может исправить произошедшее событие, но может зафиксировать главное, то, что представляет собой суть события, и из этого отобрать самые главные моменты события, чтобы представить их в репортаже. У писателя есть время для размышления над словом, над его звучанием, над его связями с другими словами и фразами в тексте. Он может сколько угодно размышлять над вопросами формы, перед тем как слова лягут на бумагу. У писателя есть время, когда мозг проанализирует всевозможные варианты и выберет самый лучший. У фоторепортера такого времени нет. Для нас то, что исчезает, то исчезает навсегда. Отсюда наша тревога о том, чтобы успеть, и не упустить главное, отсюда же специфика нашей профессии…».

63. Выставка в Лувре

В 1955 году в жизни Картье-Брессона произошло знаменательное событие. В Париже прошла его первая – на родине – персональная выставка. И не где-нибудь, а в… Лувре, в Павильоне де Марсан. Анри стал первым в истории фотографом, чьи работы были выставлены в стенах Лувра.

Эту выставку из 358 фотографий можно рассматривать, как признание таланта Картье-Брессона, как большого художника. Сегодня, с высоты полувекового расстояния, мы можем уверенно сказать – Картье-Брессон был не только большим художником, он был величайшим художником, одним из столпов творческой фотографии, утвердившим светопись в качестве равноправного вида изобразительного искусства.

Кстати, экспозиция работ Анри в Лувре вызвала новую волну полемики вокруг фотографии. Сегодня это может показаться странным, но полвека назад многие критики не воспринимали фотографию, как вид искусства. И это при том, что в статусе кинематографа уже никто не сомневался.

Однако любая критика, даже агрессивная, смолкала, как только авторы нападок на творческую фотографию давали себе труд познакомиться с работами Картье-Брессона. Фотографии Анри не оставляли простора для каких-либо разночтений. И у зрителя оставался лишь один вопрос – как он это сделал. Как, вообще, возможно при помощи маленького фотоаппарата снять такое? Фоторепортажи и портреты Анри Картье-Брессона вызывали оторопь, удивление, восхищение – что угодно, только не отторжение и неприятие. В этом отношении его искусство было универсальным. Фотографии Анри не оставляли равнодушным и обычного чернорабочего, и поэта.

64. Поездка в СССР

При помощи агентов «Магнума», которые, конечно, своё дело знали, Анри умел добиться въезда в самые закрытые страны, даже в такие, как совершенно закрытый для западных журналистов Советский Союз…

Его первая поездка в СССР состоялась в 1954 году – через год после смерти Сталина. Картье-Брессон стал первым репортёром, которого пустили за «железный занавес» с фотоаппаратом. И не просто пустили, но и дали работать.

Никаких секретов Анри во время этой командировки не выведал, не сделал скандальных снимков, не побывал в проблемных регионах. Дело в том, что проблемной зоной он считал весь Советский Союз. Это ощущение пришло к нему по возвращению в Париж.

Его не пустили в промышленные районы страны и в провинцию вообще. Картье-Брессон бродил по улицам Москвы в сопровождении «компетентных товарищей» – очень доброжелательных, улыбчивых и оттого ещё более пугающих. Он прекрасно понимал, кто находится рядом с ним. Это была не первая его поездка в страну с диктаторским режимом.

Удивительно, но разделяющий коммунистические убеждения (по крайней мере, до войны) Картье-Брессон ни на минуту не впал в радужные заблуждения на счет СССР. На его фотографиях изображены обычные люди – жители Москвы. Лица их напряжены. Иногда утомлены. Иногда на лицах москвичей отражается тревога, недоверие, даже… отчаяние.

Такой он увидел Москву 1954 года.

65. Тихо, везде… уши!

Это была первая поездка Картье-Брессона в Москву. Вторая состоялась через 18 лет – в 1972 году. Любопытно, что и вторая командировка в СССР мало что поменяла в отношении Картье-Брессона к стране «победившего социализма».

Попадая в страны с тоталитарными режимами, Картье-Брессон, блестящий, умный репортёр, был вынужден прибегать к помощи сочувствующих ему людей, живших в этих странах. И потом, готовя к публикации снимки и свои книги, Анри очень внимательно следил за тем, чтобы ненароком не выдать своих помощников, не осложнить им жизни и, упаси бог, стать невольным провокатором.

Возможно, именно поэтому об СССР Анри говорил вполголоса и с большой оглядкой. По свидетельству директора Московского дома фотографии Ольги Свибловой, Картье-Брессон понял царящую в СССР атмосферу. В 2000 году Свиблова встречалась с Анри и задала ему вопрос о его поездках в Советский Союз. И Картье-Брессон вдруг понизил голос, перейдя почти на шёпот…

У него была возможность сравнивать – Картье-Брессон постоянно разъезжал по странам, где вспыхивали военные конфликты, где люди жили в бедности и не обладали в полной мере гражданскими свободами. А потом он возвращался в Европу, посещал США. И видел другую жизнь – тоже не лишённую тяжелых социальных проблем, бедности, неравенства. Но там не было тотального унижения, с которым Анри не мог мириться.

К 50 годам он избавился от коммунистических иллюзий молодости.

66. «Москвичи»

В 1955 году в свет вышла книга Картье-Брессона «Москвичи» – пятая по счёту. Она была выпущена в Лондоне издательством «Thames and Hudson». Затем последовали французское, немецкое и итальянское издания. Русский вариант книги света так и не увидел.

Причина была в том, что официозных московских критиков (прежде всего, конечно, представителей власти) не устроили снимки Анри. Что они ожидали увидеть в этой книге? Счастливые улыбки строителей коммунизма? Но объектив камеры Картье-Брессона беспристрастен, а снимки просты и почти безыскусны. Анри фотографировал жизнь советских людей. Полное отсутствие автомобилей на улицах столицы. Одинаковые старомодные одежды российских женщин. Полупустые бульвары. Обилие людей в военной форме.

Он снимал лица, на которых не было приветливых улыбок. Чаще – немой тревожный вопрос. Это были снимки страны, в которой одна беда сменяла другую. А представления о счастье были сильно искажены.

Критики выразили сожаление – мол, от такого фотографа, как Картье-Брессон, можно было ожидать большего. Можно, если не учитывать его главную заповедь – не лгать. Лакировкой действительности и маскировкой последствий чудовищных социальных экспериментов Анри не занимался. Он был независим и мог говорить правду. Фотоаппарат – очередная «Лейка» – был его верным помощником. А совесть – главным судьёй.

67. Король репортажа

Вторая половина 50-х и первая половина 60-х годов стали для Картье-Брессона счастливым десятилетием. Бог уберег его жизнь от внезапной нелепой гибели, а здоровье – от тяжких заболеваний. Та тропическая лихорадка, которой он переболел после первой в жизни экспедиции в Африку в Кот д`Ивуар (так стал называться Берег Слоновой Кости), была единственной тяжелой болезнью, угрожавшей его жизни.

Он по-прежнему пропадал в странах Юго-восточной Азии, разъезжал по тропическим островам, часто бывал в Америке – в Мексике, в Соединённых Штатах, в Канаде. Особой любовью Анри пользовалась Индия. Он обожал эту страну, вместе с ней переживал все кризисы, беспокоился за судьбы друзей, которых у него было полно не только в Индии, но и во всех странах, в которых ему довелось побывать.

К концу 50-х годов Картье-Брессон стал самым знаменитым фоторепортёром планеты. Его публиковали самые многотиражные газеты и глянцевые журналы. Ведущие издательства в буквальном смысле занимали очередь на публикацию его фотокниг, каждая из которых моментально становилась бестселлером.

Он был гордостью и «золотым фондом» агентства «Магнум», его знаменем и главным богатством. Статус основателя и репортёра «номер один» позволяла Картье-Брессону самому выбирать места командировок. Но в нём совершенно не было надменности, «звездности», напыщенности. Даже в зените славы Анри Картье-Брессон оставался обычным человеком, который ужасно стеснялся, когда его узнавали.

68. Момент творчества

Он старался работать в одиночку и не устраивал показательных фотосессий и пленэров. Более того, всеобщее внимание молодых коллег его угнетало. Анри сразу замыкался, больше молчал, чем говорил. И добивался-таки своего – в присутствии Картье-Брессона начинающие репортёры начинали говорить сами. Они почти исповедовались этому спокойному, немногословному человеку. А Анри в ответ лишь улыбался и согласно кивал.

Но были люди, которых он боготворил сам и которым безраздельно доверял. Такие же мастера высочайшего уровня, каким был и сам Анри. Они и становились свидетелями его творческого метода.

Попав в Стамбул или прогуливаясь по Мехико, в Дели или в Джакарте – где бы ни оказывался Картье-Брессон – он подолгу рассматривал магазинные витрины. С отсутствующим видом бродил между рядов рыночных торговцев. Просто гулял по городу, иногда присаживаясь на парковую скамеечку.

Под плащом, на груди, на кожаных ремешках висели две «Лейки» – одна с 50-мм объективом, другая с 35-мм «широкоугольником». Анри почти к ним не прикасался. И камеры выглядели старыми любительскими фотоаппаратами, обшарпанными, даже неряшливыми.

Но вот он что-то заметил. Неуловимое движение, Картье-Брессон бросает острый внимательный взгляд, берет в руки камеру, вскидывает её к глазам. Сухой щелчок затвора, ещё один, ещё. Быстрое и точное движение большого пальца, взводящего курок затвора. И… Картье-Брессон снова оглядывает магазинную витрину скучающим взглядом. И никто не подозревает, что в его камере уже живёт маленький шедевр, которым вскоре будут восхищаться миллионы…

69. Цвет без цвета

Картье-Брессон не работал с технологией цветного изображения, хотя и предпринял несколько неудачных попыток. Все его шедевры выполнены в технике черно-белой фотографии. При этом Анри не отрицал значения цвета. Просто сам он полагал, что черно-белое изображение со всем богатством оттенков серого гораздо более выразительный, более гибкий инструмент.

Вот что писал о цвете в фотографии сам мастер: «Трудно представить, каким будет развитие цветного фоторепортажа, но я уверен, что он потребует подхода и образа мышления отличного от черно-белого фоторепортажа. Я также опасаюсь, чтобы такой сложный элемент, как цвет, не пошел в ущерб жизненной правде и той простой выразительности, которую мы можем иногда запечатлеть в черно-белой фотографии. Чтобы создавать действительно цветные фотографии, надо иметь возможность управлять цветом и находить свободу высказываться на основе великих законов, сформулированных импрессионистами, и которые даже фотограф не может игнорировать („закон одновременных цветовых контрастов“ – который позволяет предвидеть изменение цвета одного предмета в соседстве с другим, поскольку один предмет стремится передать свой цвет другому и так далее)».

И ещё: «Перечисление возможных проблем можно было бы и продолжить, но я уверен, что развитие фотографии будет связано с развитием техники, позволяющей решать эти проблемы».

Исследователь? Теоретик? Да. И – провидец.