Текст книги "Андрей Сахаров. Во имя правды. Маленькие рассказы о большом успехе"

56. «Генетическая» проверка

Примерно тогда же, в начале марта 1951 года, на объект прибыла одна из бесчисленных проверяющих комиссий, которые страшно мешали делу. Эта была из Главного управления.

Вызывали по одному. Дошла очередь и до Сахарова… Слово Андрею Дмитриевичу.

«Мне задали несколько вопросов, (среди которых) был и такой: „Как вы относитесь к хромосомной теории наследственности?“ Я ответил, что считаю хромосомную теорию научно правильной. Члены комиссии переглянулись, но ничего не сказали. Никаких оргвыводов в отношении меня не последовало. Очевидно, мое положение и роль на объекте уже были достаточно сильным, и можно было игнорировать такие мои грехи…»

И далее: «Через пару недель ко мне пришел Зельдович и сказал, что надо выручать Альтшулера (начальника экспериментального цеха). Оказывается, Альтшулеру на комиссии был задан такой же вопрос, как и мне, и он, со свойственной ему прямотой, ответил так же, как и я, – но в отличие от меня ему грозит увольнение. Через полтора часа вместе с Женей Забабахиным я уже входил в кабинет начальника объекта, где нас принял Завенягин. Все окончилось благополучно…»

Вот такая история. В аттестационном листе комиссии осталась запись: «Рекомендовать Сахарову А. Д. изучать классиков марксизма-ленинизма». Стоит ли говорить о том, что на эту «рекомендацию» Андрей не обратил ни малейшего внимания? У него были дела поважней, чем вникать в эту ерунду.

57. Работы по МТР ускоряются

В середине апреля 1951 года работа вокруг МТР активизировалась. Инициатива исходила от Курчатова. В те дни на глаза Курчатову попалась статья в американском научном журнале, в котором утверждалось, что в Аргентине немецкий физик Рихтер осуществил опыт по термоядерной управляемой реакции. Игорь Васильевич тут же направил срочное письмо Лаврентию Берии, сетуя на задержку правительственного постановления по управляемому термоядерному синтезу (УТС). Чрез три дня в Кремле в кабинете Берии было проведено заседание Спецкомитета, на которое в очередной раз собрали всех ведущих физиков, занятых в секретном проекте. 5 мая вышло постановление Совета Министров СССР об организации работ по управляемому термоядерному синтезу.

И снова ирония судьбы – публикация в американском журнале оказалась… ошибкой. Рихтеру не удалось запустить термоядерную реакцию. Но это было неважно. Главное – Курчатову удалось «запустить» работу в этом направлении.

Группа Тамма работала над термоядерной бомбой, а в это время Зельдовичи другие физики совершенствовали отечественную атомную бомбу. 25 сентября 1951 года в Семипалатинске был взорван второй отечественный атомный заряд усовершенствованной конструкции. Мощность заряда 40 килотонн, размеры вдове меньше, чем у первой американской бомбы. Соответственно, наша бомба была вчетверо эффективней. 8 октября там же, на Семипалатинском полигоне, была испытана авиационная атомная бомба, сброшенная с бомбардировщика Ту-4.

Вспомним – первый советский атомный заряд был испытан 29 августа 1949 года.

58. «Зеленая отрава»

В 1951 году Андрей Дмитриевич поразил коллег необычным изобретением, позволившим иначе взглянуть на проблему управляемой термоядерной реакции. Он выдвинул идею превращения мощной энергии взрывов в энергию магнитного поля и ее концентрации. Это позволило получить в земных условиях магнитное поле такой силы, которая может наблюдаться в природе только у поверхности черных дыр. Подобный прибор был гигантским шагом к управляемому импульсному термоядерному синтезу.

При этом Андрей Дмитриевич не только выдвинул математическую модель своей идеи, но и разработал реальные конструкции. Им, в частности, были сконструированы два устройства, названные Сахаровым МК-1 и МК-2 – от сокращения термина «магнитная кумуляция». Первое было генератором сверхсильных магнитных полей, второе – генератором энергии для магнитного обжатия веществ.

Работы по созданию взрывомагнитных генераторов продолжались весь 1952 год. А в это же время в советской прессе крепчала компания по борьбе с «идеализмом в физике» и «низкопоклонством перед западом». 13 июня в газете «Красный флот» появилась статья члена-корреспондента АН СССР Александра Александровича Максимова «Против реакционного эйнштейнианства в физике». В начале ноября того же года Академия наук выпустила сборник «Философские вопросы современной физики» под редакцией того же Максимова и других ученых. Физики назвали этот том «зеленой отравой» – по цвету обложки и по содержанию. Ничего общего с настоящей наукой в этом «научном труде» не было.

59. Против воинствующих невежд

Любопытно, что центральная партийная газета «Правда» обвиняла группу «воинствующих материалистов» – так именовали себя авторы «зеленой отравы» Максимов, Кузнецов, Терлецикий, Овчинникова – в… «робости критики» и в том, что «работы последнего периода, страдающие идеалистическими ошибками, не подвергаются глубокому научному анализу и критическому разбору». Было бы крайне интересно услышать (или увидеть на бумаге) этот «разбор», поскольку вряд ли воинствующий материалист Александр Александрович Максимов, кстати философ по специальности, хотя бы отдаленно понимал, о чем, собственно, говорит.

Но все эти выпады могли иметь нешуточные последствия. Физики с тревогой наблюдали разгром отечественной генетики. А потому сопротивлялись воинствующим материалистам как могли. В июле 1952 года с письмом в ЦК КПСС обратился физик-теоретик Владимир Александрович Фок. Он просил разрешения опубликовать ответную статью в защиту настоящей науки. 24 июля того же года в Кремль на имя Берии ушло письмо в поддержку инициативы Фока, подписанное 11 физиками, в числе которых был и Сахаров.

Первое коллективное письмо властям, подписанное Андреем Дмитриевичем… Физики своего добились – статья Фока «Против невежественной критики современных физических теорий» была опубликована в январском номере журнала «Вопросы философии» за 1953 год. Хоть и не массовая «Правда», но… все же…

60. Смерть Сталина

1 ноября 1952 года американцы провели испытания «Майк» на атолле Эниветок в южной части Тихого океана. Это был первый в истории взрыв термоядерной бомбы и первый шаг к созданию полноценной водородной бомбы. Взорванное устройство, мощность которого превосходила мощность сброшенной на Хиросиму бомбы в тысячу раз, было огромным 60-тонным и совершенно нетранспортабельным сооружением. По сути, это был специально построенный дом, в котором ядерное горючее хранилось в специальном холодильнике при температуре близкой к абсолютному нулю.

Не обладая какой-либо информацией, Сахаров и его коллеги решились на остроумный эксперимент. По их расчетам через несколько дней после взрыва радиоактивная влага должна была достигнуть их широт и выпасть на землю в виде снега. Собрав образцы снега и подвергнув их анализу, ученые могли бы получить хоть какие-то данные о проведенном американцами взрыве. Увы, этим надеждам не суждено было сбыться – лаборантка по ошибке вылила собранный учеными талый снег в раковину. Позже Сахаров с улыбкой говорил, что у них бы все равно ничего не получилось…

Начало следующего 1953 года принесло Сахарову и его товарищам прозрение. 5 марта умер Сталин. И Андрей Дмитриевич подобно миллионам советских людей скорбел об ушедшем вожде… 4 апреля освободили врачей, которым грозил расстрел – Тамм радовался их освобождению, как ребенок. Позже хлынул поток освобожденных из лагерей заключенных. Ещё позже начался процесс массовой реабилитации.

И страна содрогнулась от того, что увидела. На свободу вышли… миллионы невинных…

61. Доктор наук

Летом 1953 года план главного изделия – взрывного термоядерного устройства был готов. Ученые приступили к составлению итогового отчета с описанием ожидаемых характеристик и деталей будущей бомбы…

6 июня Тамм представил Ученому совету лаборатории измерительных приборов АН СССР отзыв о научной деятельности Сахарова. Это был документ, который стоил любых медалей и премий. В нем Игорь Евгеньевич выражал абсолютную уверенность в том, что Андрей Дмитриевич достоин не только степени доктора наук, но и избрания в Академию.

8 июня собравшийся прямо на секретном объекте Ученый совет присвоил Сахарову степень доктора наук. 15 июня Тамм, Зельдович и Сахаров подписали последний отчет по взрывному устройству РДС-6с – той самой сахаровской «слойке». Ожидаемая мощность составила 300 тысяч тонн тротилового эквивалента. Чертежи ушли в производственные цеха Арзамаса-16…

Сахаров был аполитичным человеком и не состоял в КПСС. Каково же было его удивление, когда в июле его вызвали в горком партии и дали ознакомиться с письмом ЦК по делу Берии. Андрей Дмитриевич письмо прочитал, пожал плечами и… промолчал. А что он мог сказать? О том, что Лаврентий Павлович был далеко не ангелом, знали все. А разбираться в том, кто здесь чей шпион… увольте…

В том же июле Сахаров и его коллеги засобирались в дорогу. Нужно было ехать в Семипалатинск на ядерный полигон. Впереди была очень ответственная пора испытаний.

62. Подготовка к испытаниям

Лететь самолетом Сахарову запретили. И Андрей Дмитриевич вместе с Келдышем, Лаврентьевым и Давиденко отправились в Семипалатинск в личном вагоне Харитона. Добирались долго, почти 6 дней.

На месте выявилась одна очень серьезная проблема. Испытания планировалось провести в наземном варианте – бомба закреплялась на специальной вышке. Но поскольку мощность устройства была очень велика, зона радиационного поражения выходила далеко за рамки зоны безопасности. Под угрозой оказалась жизнь тысяч людей, населяющих казахские степи в районе Семипалатинска.

Проблему обнаружил Виктор Юлианович Гаврилов. Он же предложил два возможных выхода. Первый – провести воздушные испытания. На большой высоте радиационная защита осуществляется толщей атмосферы, естественным образом защищающей землю от космического излучения. Но при этом возникала опасность распространения зараженных осадков на очень большой территории, вплоть до другого полушария Земли. Второй выход – эвакуировать население из зоны предполагаемого заражения. Третий вариант – подземные испытания – не рассматривался, поскольку при такой мощности устройства не давал никаких преимуществ перед надземным взрывом.

Вооружившись американской литературой о последствиях атомных взрывов, ученые излазили полигон вдоль и поперек, пытаясь просчитать последствия испытаний. В результате был выбран вариант эвакуации.

63. Водородная бомба

5 августа 1953 года на открытии сессии Верховного Совета СССР Председатель Совета Министров Маленков заявил, что Советский Союз располагает… водородной бомбой. С этого момента счет времени до начала испытаний пошел на часы.

В первых числах августа Сахаров присутствовал на предварительных испытаниях «обычного изделия», то есть атомной бомбы. Это была необходимая стадия, поскольку атомная бомба использовалась в «слойке» в качестве запала. Особого впечатления эти испытания на Андрея Дмитриевича не произвели. Он ждал «своего момента» – испытаний главного изделия…

И вот 12 августа 1953 года. Члены правительства, ученые и Сахаров в том числе спрятались в специальном укрытии – бетонном блиндаже. Дали обратный отсчет. На шестидесятой секунде при счете «один» бомбу взорвали. В последний момент Андрей Дмитриевич сорвал с лица защитные очки и: «успел увидеть расширяющееся огромное облако, под которым растекалась багровая пыль. Облако, ставшее серым, стало быстро отделяться от земли, клубясь и сверкая оранжевыми проблесками. Постепенно оно образовало как бы „шляпку гриба“. С землей его соединяла „ножка гриба“. У основания ножки продолжала подниматься пыль, быстро растекаясь по поверхности земли. В этот момент до нас дошла ударная волна. Через несколько минут облако стало черно-синим, зловещим и растянулось на полгоризонта. Через полчаса облако исчезло из виду…»

64. Самый молодой академик

Вернемся к воспоминаниям Андрея Дмитриевича…

«Из блиндажа вышел Малышев, поздравил с успехом. Затем он сказал: «Только что звонил Председатель Совета Министров СССР Георгий Максимилианович Маленков. Он поздравляет всех участников создания водородной бомбы. Особо просил меня поздравить, обнять и поцеловать Сахарова за его огромный вклад в дело мира. Малышев предложил мне вместе с другими руководителями испытаний поехать на поле, посмотреть, «что там получилось». Машины остановились в нескольких десятках метров от остатков испытательной башни. Почва в этом месте была покрыта черной стекловидной оплавленной корочкой, хрустящей под ногами. Малышев вышел и пошел к башне. Я сидел рядом с ним и тоже вышел. Через полминуты мы вернулись в машины…»

Это был успех – безусловный и триумфальный. Годы работы принесли реальные плоды – Советский Союз получил в свое распоряжение самое разрушительное в истории человечества оружие.

19 августа 1953 года Сахаров был выдвинут в члены-корреспонденты Академии наук СССР. Спустя некоторое время. В том же месяце, Тамм попросил Вячеслава Александровича Малышева, Министра среднего машиностроения, которому после ареста Берии был передан атомный проект, отпустить его в Москву. Малышев согласился. И Игорь Евгеньевич вернулся в ФИАН, возглавив созданный им теоретический отдел.

23 октября 1953 года Андрей Дмитриевич был избран действительным членом Академии наук СССР, миновав стадию члена-корреспондента. Одновременно академиками стали Тамм и Харитон. Четырьмя днями позже Сахаров стал членом Ученого совета Академии по присуждению ученых степеней.

Ему было всего 32 года.

65. Загадочная болезнь

В середине сентября Сахаровы получили новую квартиру – во 2-м Щукинском проезде, в Москве. Это была в полном смысле «академическая» квартира, первый предвестник дождя наград, пролившегося на Андрея Дмитриевича. Но до поры обжить новую квартиру Сахаровым не довелось – Андрей Дмитриевич оставался «секретным» ученым-физиком. Его работа, в отличие от Тамма, была далеко не завершена. Пути учителя и ученика разошлись. Пути в науке, но не судьбы. Их дружба продолжалась до самой кончины Игоря Евгеньевича…

В начале ноября 1953 года Сахаров внезапно слег с непонятной и очень тяжелой болезнью. Без видимых причин у него подскочила температура – до 41,3 градусов. Начались бред, носовые кровотечения, изменения состава крови. Провалявшись несколько дней на больничной койке, Сахаров из госпиталя сбежал. Через несколько месяцев болезнь повторилась. Он так и не узнал её причин. Предполагал последствия облучения на Семипалатинском полигоне. Но… слава богу, обошлось…

Ещё не оправившись толком от болезни, Сахаров был вызван к Малышеву. Этот разговор с министром Андрей запомнил надолго. Рядом с ним не было Харитона и Зельдовича – академики укатили в отпуск. Посоветоваться было не с кем.

Малышев попросил написать докладную записку с характеристиками изделия (бомбы) нового поколения. И Сахаров набросал на бумаге собственные соображения, которые потом назвал самонадеянными. Набросал и – забыл. Но вскоре об этой докладной пришлось вспомнить.

66. Задание правительства

20 ноября 1953 года беспартийного Андрея Дмитриевича пригласили… на заседание ЦК КПСС. Докладывал министр Малышев, Сахаров только давал короткие пояснения, отвечая на вопросы Молотова. Результатом заседания стали два постановления. Первое обязывало Министерство среднего машиностроения в течение 1954—1955 годов разработать компактную одноступенчатую водородную бомбу, а второе – ракетчиков Королева создать под этот заряд ракету… Сахаров пришел в ужас. Его самонадеянность и головокружение от успехов (по признанию Андрея Дмитриевича быстро прошедшее) привели к невыполнимому заданию… Но постановление Совета Министров СССР «О разработке нового типа мощной водородной бомбы» было утверждено. Оставалось только засучить рукава и взяться за работу.

Эту историю Сахаров описывал с досадой на самого себя. Но не замалчивал и не снимал с себя ответственности. Он, вообще, всегда переживал за состояние науки и за судьбу своих коллег.

Примерно в те же дни Сахаров и Тамм обратились с отчаянным письмом к Курчатову, пытаясь защитить академика Льва Давидовича Ландау его коллегу профессора Евгения Михайловича Лившица. Оба были уволены в августе 1953 года приказом ректора МГУ. «Для обеспечения надлежащего уровня подготовки специалистов на „Физ-Техе“, по нашему мнению, необходимо восстановить на нем теоретическую кафедру под руководством Л. Д. Ландау», – писали учитель и ученик в своем обращении. И помогли же…

67. Королев

Обращение Тамма и Сахарова возымело действие – 7 декабря 1953 года по поручению Президиума ЦК КПСС была создана комиссия по проверке состояния дел на физическом факультете МГУ. Возглавил комиссию Министр среднего машиностроения Малышев.

Вообще, времена, когда атомный проект возглавлял министр Малышев, Сахаров вспоминал, как благоприятные. Вячеслав Александрович, функционер «старой закалки», заботился о «секретных физиках», моментально выполнял все необходимые для исследований заявки и к молодым ученым относился с большим уважением.

После запуска разработки второй водородной бомбы, которая должна была стать боеголовкой баллистической ракеты (этот заряд получил кодовое название РДС-6сД), Малышев организовал для физиков Арзамаса-16 экскурсию по «ракетному хозяйству» Королева. Поздней осенью 1953 года Андрей Дмитриевич вместе с коллегами оказался на заводе, где собирали первую ракету. И был поражен высокой технической культурой производства. Идеальные чистота и порядок, четкие, слаженные действия людей. Никто не спешит, но никто и не бездельничает.

Во время этой экскурсии Сахаров впервые увидел Королева. Сергей Павлович оставил у Андрея неизгладимое впечатление. Особенно понравилась его уверенность и простота в общении. С той поры встречи Сахарова и Королева стали если не частыми, то регулярными. Оба работали над одной проблемой, оба обеспечивали обороноспособность страны, воздвигая ядерный щит. И оба были… гениями.

68. Герой

Скандал вокруг МГУ разрастался. 11 декабря комиссия под председательством Малышева направили высшему руководству страны письмо о неблагополучном положении дел в МГУ. В том же письме сообщалось, что члены комиссии провели переговоры с ведущими физиками страны (с Сахаровым в том числе) и заручились их согласием включиться в преподавательскую работу на физическом факультете. Многие из новых академиков и докторов наук, работавших над советским атомным проектом, позже стали вести в Московском университете лекции…

Конец 1953 года ознаменовался двумя событиями. 23 декабря (если верить официальным документам) по приговору Верховного суда СССР был расстрелян Лаврентий Берия, бывший куратор программы по созданию атомной и водородной бомб. Сахаров принял к сведению это сообщение, но не более того. Заблуждений на счет Берии у него давно не было.

А 31 декабря, в канун нового года, Андрей Дмитриевич узнал, что ему присуждена Сталинская премия первой степени – «За выполнение специального задания Правительства». Указ был секретным, поэтому Андрей Дмитриевич не мог похвалиться перед друзьями и знакомыми. О награждении знали только самые близкие родственники и коллеги по Арзамасу-16.

Спустя несколько дней, 4 января 1954 года, Сахаров был награжден Золотой медалью «Серп и молот» и орденом Ленина с присвоением звания Героя Социалистического труда – «За исключительные заслуги перед государством).

Эта Золотая звезда стала первой высшей наградой Сахарова. Первой из трех.

69. Третья идея

К началу 1955 года на Арзамасе-16 сложилась парадоксальная ситуация. Успешное испытание «слойки» Сахарова и трудности с реализацией «трубы» Зельдовича (с наполнителем из жидкого водорода) показали явное преимущество «первой идеи» Андрея Дмитриевича. Однако, разработка продолжалась по обоим направлениям.

В январе 1955 года Сахаров, уже в должности начальника теоретического сектора номер 1 в КБ-11, принял участие в совещании, поставившем точку на «трубе». В ходе дискуссии, в которой приняли все ведущие разработчики водородной бомбы, проект Зельдовича был закрыт. Группа разработчиков под руководством Зельдовича перешла в группу Сахарова, чтобы объединёнными усилиями продолжить разработку «слойки».

Примерно тогда же, в конце января, к Сахарову пришла «третья идея» – создания полномасштабной водородной супербомбы, самой мощной и самой разрушительной. Впрочем, сам Андрей Дмитриевич утверждал, что «третья идея» пришла сразу нескольким разработчиком, а он был лишь одним из них.

12 февраля 1955 года в Свердловском зале Кремля состоялось вручение наград академикам. Сахаров получил орден Ленина и Золотую звезду. Вручал награды Клим Ворошилов. Когда дошла очередь до Андрея Дмитриевича, Ворошилов произнес: «Мне сказали, что Сахаров особенно отличился. Дай-ка я тебя расцелую». После чего обнял и расцеловал…