Текст книги "Андрей Сахаров. Во имя правды. Маленькие рассказы о большом успехе"

70. Коней на переправе… меняют

Решение о запуске в работу «третьей идеи» принял Юлий Харитон, без согласования с правительством. Поверив Зельдовичу и Сахарову, Харитон лишь ввел в курс дела Курчатова. Когда дело вскрылось, разразился жуткий скандал. Все это смахивало на самоуправство и срыв правительственного задания – Сахарову поручили разработку классического изделия и не более того. Ученым стоило немалых усилий убедить министра Малышева в перспективности «третьей идеи». Министр был вне себя. И влепил выговор… Курчатову – за укрывательство. Но тем дело и закончилось.

В начале февраля 1955 года с поста Председателя Совета министров был смещён Маленко, что означало автоматическую перетряску всего состава правительства. Малышев лишился своего поста. И Министром среднего машиностроения и руководителем «атомного проекта» (к слову – официально разработка водородной бомбы так не называлась, этот термин используем только мы, чтобы избежать многочисленных повторов в наименовании работ) стал Авраамий Павлович Завенягин, 54-летний руководитель, обладавший (сомнительным с точки зрения морали) опытом работы в НКВД.

Одним из первых действий Завенягина стало решение об испытаниях в конце года водородной бомбы, построенной по концепции «третьей идеи». Классическая «слойка» готовилась параллельно и должна была пройти испытания в случае неудачи с основным изделием.

71. Страшное оружие

22 ноября 1955 года над Семипалатинским полигоном снова поднялся огромный «гриб». За ходом испытаний наблюдали военные и ученые, в том числе и Андрей Дмитриевич.

После испытаний все почувствовали огромное облегчение. Вечером того же дня руководитель испытаний заместитель Министра обороны СССР генерал-полковник Митрофан Иванович Неделин (будущий маршал, трагически погиб 24 октября 1960 года на Байконуре при испытании ракеты) пригласил в свой коттедж ученых – в общей сложности около 10 человек.

Слово Андрею Дмитриевичу: «Наконец, все уселись. Неделин кивнул в мою сторону, приглашая произнести первый тост. Я взял бокал, встал и сказал примерно следующее: „Я предлагаю выпить за то, чтобы наши изделия взрывались так же успешно, как сегодня, над полигонами и никогда – над городами“. Наступило молчание. Неделин усмехнулся и, сказал: „Разрешите рассказать одну притчу. Старик перед иконой с лампадкой, в одной рубахе, молится: направь и укрепи, направь и укрепи. А старуха лежит на печке и подает оттуда голос: ты, старый, молись только об укреплении, направить я и сама сумею! Давайте выпьем за укрепление“. Я весь сжался, все молчали, затем заговорили неестественно громко. Я молча выпил свой коньяк и до конца вечера не открыл рта. Прошло много лет, а до сих пор у меня ощущение, как от удара хлыстом. Смысл его рассказика был ясен мне, ясен и всем присутствующим. Мы – изобретатели, ученые, инженеры, рабочие – сделали страшное оружие, самое страшное в истории человечества. Но использование его целиком будет вне нашего контроля. Решать будут они – те, кто на вершине власти…».

72. В золотой клетке

В 1955 году статьи о Сахарове появились в Большой советской энциклопедии и Энциклопедическом словаре. 7 сентября 1956 года вышло неопубликованное в печати постановление Совета Министров СССР о присуждении академику Сахарову государственной премии «За выполнение спецзадания Правительства». В 1957 году Андрей Дмитриевич получил удостоверение лауреата под номером 0003. Четырьмя днями позже вышел такой же засекреченный Указ Президиума Верховного совета СССР о присвоении Сахарову звания дважды героя Социалистического труда с вручением Золотой звезды «Серп и молот».

В 35 лет Андрей был уже академиком, дважды Героем и дважды лауреатом главных премий страны. Сталинская премия после смерти тирана была переименована в Ленинскую, но сохранила свой статус и денежный эквивалент.

Сахаровы давно ни в чем не нуждались. Хороший особняк в Арзамасе-16, личный автомобиль, роскошная по советским меркам квартира в Москве, уйма денег, которые не на что было потратить.

Неприятной стороной работы в КБ-11 было то, что ни супруга, ни дети Сахарова не могли позволить себе выехать к морю. Не имели права выезжать с объекта куда бы то ни было без особого разрешения. И если Андрей Дмитриевич совершал служебные поездки (под надзором приставленной охраны), то Клавдия Алексеевна была вынуждена мириться со сложившимся положением.

Андрей Дмитриевич на эти неудобства внимания почти не обращал – он с головой был в своей работе. А что чувствовала Клавдия, мы можем только догадываться.

73. Помогая генетикам

В 1956 году Сахаров впервые в жизни принял участие в правозащитной акции советских ученых. С освобождением из лагерей неправедно репрессированных советских граждан, начавшимся в конце 1954 года, стали очевидны масштабы бедствия, постигшие биологическую науку. В Москву возвращались сотни и тысячи опальных ученых, единственной виной которых было категорическое неприятие «мичуринских методов» в агробиологии малограмотного академика Лысенко, возглавлявшего ВАСХНИЛ. Это был страшный человек. Страшный и невежественный. Одной из его наиболее известных жертв стал академик Николай Вавилов, гений от биологии, создатель современной агрономической науки, погибший во время войны в тюрьме.

В октябре 1955 года в Президиум ЦК КПСС поступило «письмо трехсот», в котором советские ученые из разных областей науки восстали против засилья лысенковщины. Отдельно к письму было приложено письмо физиков, которое подписали Тамм, Сахаров, Харитон, Флеров, Ландау, Капица и другие известные ученые.

В 1956 году по просьбе Сахарова Зельдович познакомил Андрея Дмитриевича с профессором Дубининым, возглавлявшим разгромленную Лысенко биологическую науку. Дубинин ввел Сахарова в курс дела, рассказав о достижениях зарубежных генетиков и огромном провале в советской науке. Сахаров пришел в ужас.

А в это время Курчатов создал из личных средств неформальный «фонд», посредством которого намеревался помочь материально вернувшимся из лагерей генетикам.

Ученые помогали ученым. И ненавидели агрессивных мракобесов.

74. Трижды Герой

Сахаров был на пике творческой формы и работал, как проклятый, сутками пропадая в своей лаборатории. Но думал не только о конструкции бомбы. К 1957 году в его голове созрели мысли о «не пороговых генетических последствиях» ядерных взрывов. В ходе испытаний радиоактивное облучение получали в той или иной степени сотни тысяч людей. И невозможно было точно установить, что стало причиной онкологического заболевания – радиация или что-то другое… Сахаров вплотную приблизился к идее запрета всех ядерных испытаний. Уровень технологий уже позволял отказаться от взрывов. Но… время ещё не пришло…

14 августа 1957 года в Арзамасе-16 на свет появился последний ребенок Клавдии и Андрея – сын Дмитрий, названный так в честь деда.

Далее – пунктиром. В декабре 1957 года Нобелевская премия в области физики была вручена Тамму, Франку и Черенкову. Сахаров радовался от всей души – чествование учителя стало для него личным праздником.

В 1959 году Сахаров обратился с письмом к Хрущеву с рядом предложений по проблеме прекращения ядерных испытаний. Это был акт поддержки инициативы Курчатова и собственная потребность – Сахаров понимал, что современная наука зашла слишком далеко. И опасность самоуничтожения нависла над человечеством, как никогда ранее.

7 февраля 1960 года внезапно скончался Курчатов. Игорю Васильевичу было всего 56 лет. Его похоронили в Кремлевской стене. Советская физическая наука погрузилась в глубокий траур…

30 октября и 4 ноября 1961 года на Новой Земле были проведены испытания двух водородных бомб, над которыми работал Сахаров. 7 марта 1962 года Андрей Дмитриевич получил свою последнюю высшую советскую награду, став трижды Героем Социалистического труда.

75. Смерть родителей

4 ноября 1961 года Сахаров должен был находиться в Арзамасе-16 и ждать результатов второго испытания. В тот день испытывали «инициативное изделие», которое в отличие от «мощного изделия» обладало не столь большой поражающей способностью и было создано для отработки конструкции компактного мощного заряда для замены производившейся серийно (в Челябинске-40, еще одном секретном городе) водородной бомбе.

Утром 4 ноября Сахаров срочно вылетел в Москву. По телефону ему сообщили, что Дмитрий Иванович Сахаров, отец Андрея, очень болен и госпитализирован с инфарктом. Андрей Дмитриевич позвонил с аэродрома в больницу, затем руководителю испытаний – чтобы узнать о результатах. И помчался в Измайлово – к отцу.

Он посещал отца несколько раз. 18 ноября успел ему сообщить, что представлен к третьей Золотой звезде Героя Социалистического труда. Отец обрадовался. 10 декабря Андрей видел отца в последний раз. Дольше задерживаться в Москве Андрей не смог – вылетел в Арзамас-16.

А 14 декабря ночью страшная весть. Дмитрий Иванович… умер…

Матушка Екатерина Алексеевна пережила мужа на полтора года. После смерти Дмитрия Ивановича она таяла на глазах. Скончалась 15 апреля 1963 года. Рядом с ней в этот момент были её сестра и оба сына – Андрей и Юрий (Георгий). Матушку отпели в церкви и похоронили на Ваганьковском кладбище – рядом с бабушкой Андрея Дмитриевича, мамой Екатерины Алексеевны.

76. Против ядерных испытаний и за чистоту науки

Настойчиво и безуспешно Сахаров боролся за отмену ядерных испытаний и проигрывал по всем статьям. Ему обещали, его успокаивали, его поддерживали на словах. На деле… испытания проводились. Страшные, опасные, очень мощные. Новая земля превратилась в источник постоянно радиационной угрозы. И Сахаров очень остро осознавал свою причастность к разворачивающейся на его глазах трагедии.

Но не это «поссорило» Андрея Дмитриевича с властями. В конце концов, в Кремле сидели не людоеды, а люди, которые понимали опасность проводимых испытаний и ядерной гонки в целом. Отношения испортились из-за борьбы Сахарова с… лысенковщиной.

В годы правления Хрущева Лысенко, бывший фаворит Сталина, снова оказался под защитой первых лиц государства. И стал протаскивать в Академию наук своих апологетов. 26 июня 1964 года на заседании Ученого совета АН СССР Сахаров выступил против выдвижения лысенковского ставленника Нуждина в члены Академии. «Я призываю всех присутствующих академиков,» – сказал Сахаров, – «проголосовать так, чтобы единственными бюллетенями, которые будут поданы „за“, были бюллетени тех лиц, которые вместе с Нуждиным, вместе с Лысенко несут ответственность за те позорные тяжелые страницы в развитии советской науки, которые в настоящее время к счастью кончаются». И Нуждина «прокатили».

Хрущев был в ярости. Он заявил, что академия занялась политикой. И что такая Академия наук советскому народу… не нужна. А 29 августа того же года в «Сельскохозяйственной газете» появилась первая ругательная статья в адрес академика Сахарова. С того дня и началось…

77. «Размышления о прогрессе…»

Поворотным событием в жизни Сахарова стала публикация большой статьи «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», в которой Андрей Дмитриевич размышлял о роли интеллигенции в современном мире.

К этой статье Сахаров шел много лет. Не оставляя работы на секретном объекте, руководя блистательной командой физиков-теоретиков и укрепляя тем самым обороноспособность СССР, Сахаров в то же время заступался за генетиков, опальных ученых, поэтов, диссидентов. С 1965 года он стал регулярно обращаться к властям, пытаясь апеллировать к человеческой совести и разуму. Результат был (и мог быть) один – отношения с властями неуклонно ухудшались. В Кремле Сахарова стали считать едва ли ни «странным человеком», а его правозащитную деятельность – «блажью гения».

Из докладной записки в ЦК КПСС Председателя КГБ Андропова: «По имеющимся официальным и агентурным данным, Сахаров характеризуется выдающимся ученым, человеком, обладающим широким кругозором не только в вопросах теоретической физики, но и проявляющим глубокий интерес к проблемам биологии, медицины, литературы и политики. В настоящее время Сахаров продолжает работать над составлением документа политического характера. В этом документе автор, наряду с освещением вопросов политического, экономического и социального развития общества, выдвигает сформулированную им поэтапную программу, по которой, как он предполагает, неминуемо будет происходить развитие социалистического и капиталистического обществ в ближайшие до 2000 года десятилетия…».

78. Вдовец

Шансов на публикацию сахаровской статьи в отечественной прессе не было. Направленная в правительство, статья вернулась отправителю усилиями КГБ. И Андрей Дмитриевич согласился опубликовать «Размышления…» в самиздате, откуда она благополучно была переправлена на запад и опубликована (впервые, в сокращенном варианте) двумя выпусками от 6 и 13 июля 1968 года в голландской газете «Хет пароол».

10 июля по «Би-Би-Си» передали сообщение о публикации. В тот же день Сахаров был отстранен от работы на секретном объекте. В этот день закончилось его многолетнее пребывании на Арзамасе-16…

Жизнь осложнилась. Сахарова стали вызвать для бесед, уговаривать, убеждать. Но впереди его ждало гораздо более жестокое испытание. 8 марта 1969 года Клавдия Алексеевна Вихирева, супруга Сахарова, скончалась…

Причиной её кончины стало онкологическое заболевание. Болезнь развивалась с сентября 1964 года. В июле и августе Сахаровы впервые в жизни отдыхали на море – в Крыму, под Ялтой, в пансионате «Мисхор». И были очень счастливы. Но по возвращению в Арзамас-16 у Клавдии открылось желудочное кровотечение.

Она болела долго и мучительно. Уже в марте 1969 года, когда страшный финал был неотвратим, Сахаров в отчаянии разыскал в Калуге некую женщину, якобы разработавшую вакцину от рака. Купил у нее несколько ампул. Клавдии успели сделать один укол – за день до смерти…

После похорон жены Сахаров впал в жесточайшую депрессию. На несколько месяцев он прекратил всякую деятельность – и научную, и правозащитную.

79. Пожертвование

По сути, он был безработным. Сидел дома и лил слезы… 15 апреля 1969 года от Тамма (через Фейнберга, приехавшего к Сахарову домой) поступило предложение вернуться в ФИАН. Андрей Дмитриевич тут же согласился. Для него специально организовали должность старшего научного сотрудника в Теоретическом отделе. Но директор ФИАН Скобелицын не решался подписать приказ о приеме на работу опального академика. Тамму пришлось обратиться к Президенту АН СССР Келдышу. Вопрос был решен – 30 мая Сахаров был официально освобожден от должности руководителя Всесоюзного научно-исследовательского института экспериментальной физики, в июне в последний раз съездил с младшей дочерью и сыном в Крым, а в начале июля уже приступил к работе…

Очень интересное событие – 21 сентября 1969 года Сахаров в последний раз приехал в Арзамас-16, вместе со старшей дочерью Татьяной. Вот выписка из докладной Андропова (Председателя КГБ) в ЦК КПСС.

«…посетил центральную городскую сберегательную кассу, где оставил следующее письменное заявление: «Находящийся на моем личном счету 1667 вклад в сумме 130 тыс. руб., или несколько больше, прошу перевести в равных долях на следующие общественные цели: 1) 1/3 на нужды строительства или обслуживания детских или медицинских учреждений нашего города. 2) 1/3 перевести на текущий счет юбилейного коммунистического субботника 1969 г. для строительства онкологического центра. 3) 1/3 на текущий счет общества Красного Креста».

Вы представляете, что такое 130 тысяч рублей в 1969 году?

80. Елена

Многочисленные выступления в защиту диссидентов, обращения к властям о необходимости демократизации общества, активная общественная деятельность… Но и науки Андрей Дмитриевич в эти годы не оставлял. Его увлекала космология – изучение Вселенной, процессы в которой очень схожи с процессами, протекающими в атомарном масштабе.

15 апреля 1970 года Сахаров получил последнюю советскую награду – «За доблестный труд» в ознаменование столетия со дня рождения Ленина. Это не «юбилейная» медаль, разошедшаяся по стране огромным тиражом и от того обесценившаяся как награда. Это самая настоящая трудовая награда…

А спустя 12 дней Брежнев и члены Политбюро дали согласие на установку в квартире Сахарова прослушивающих устройств. Кто устанавливал эти устройства? КГБ.

29 мая 1970 года Сахарову позвонил журналист и писатель Рой Медведев, сообщивший о том, что его брат Жорес, биолог по специальности, помещён в психиатрическую клинику в Калуге. На следующий день Сахаров отправился в Институт генетики АН СССР, возглавляемый старым знакомцем Дубининым. В аудитории подошел к доске и написал на ней «Я, Сахаров А. Д., собираю подписи в защиту биолога Жореса Медведева». В перерыве к Сахарову подошли два или три человека. Дубинин же, увидев надпись, тут же её стер и накричал на Сахарова – мол, не следует смешивать науку с политикой. Забыл? Забыл…

20 октября 1970 года, находясь в Калуге, где проходило судилище над Револьтом Пименовым и Борисом Вайлем, Андрей Дмитриевич познакомился с их друзьями, которых не допустили в здание суда. Там была и Елена Георгиевна Боннэр. Так состоялась их первая встреча…

81. Пятьдесят лет

Они снова встретились 25 ноября 1970 года на дне рождения общего друга В. Чалидзе. Накануне Нового 1971 года Елена Георгиевна позвонила Андрею Дмитриевичу, чтобы поздравить его. И – началось…

Вокруг отношений Сахарова и Боннэр до сих пор роится множество сплетен, спекуляций, слухов. В чем только ни обвиняют Елену Георгиевну! А это была – великая любовь великих людей.

Оба уже далеко не юноша и девушка, обремененные жизненным опытом, пережитыми трагедиями, отец и мать – у Боннэр было двое взрослых детей от предыдущего брака. Оба очень сильны и харизматичны. Елена Георгиевна обладала сильным характером, несгибаемой волей и… удивительной красотой. Сахаров – обостренной совестью, даром предвидения и интуицией гения. А ещё он был по-детски наивен в бытовых вопросах. Очень открыт, предельно честен и… беззащитен. Этот человек, который не боялся ничего, вызывал острое желание прикрыть его собой, заслонить от недобрых слов и действий равнодушных и черных сердцем людей.

В пятницу 21 мая 1971 года в ФИАНе проходил семинар физиков-теоретиков. Вдруг кто-то из ученых выкрикнул с места: «Сахарову пятьдесят лет!» И физики зааплодировали. Получив подарок – радиоприемник «ВЭФ» (кстати, мечта любого советского интеллигента – этот приемник пробивался через любые глушилки и ловил «вражьи голоса») – Сахаров улыбнулся: «А ведь скажут, что это подарок не теоротдела, а ЦРУ, и не приемник, а передатчик…».

Вечером, уже дома, к нему пришли друзья. Зачитали поздравительный адрес, подписанный Келдышем – президентом АН СССР. Елена Георгиевна, с которой Сахаров был ещё на «вы», преподнесла самодельный сборник стихов Окуджавы.

82. Правозащитник

Только перечисление акций и демонстраций Сахарова в защиту репрессированных диссидентов, его писем властям и международной общественности заняло бы все страницы этой книжки (и при этом кое-что ещё бы и не уместилось). Осознав свою ответственность за создание самого смертоносного оружия в мире, Андрей Дмитриевич развил колоссальную деятельность, направленную на то, чтобы это оружие никогда и нигде не было применено.

Подобная «идеалистическая» задача требовала демократизации советского общества и интеграции его в мировую цивилизацию. Все было в высшей степени логично. Но советские власти относились к инициативам и обращениям Сахарова, как к «капризам» академика. Мол, Сахаров слишком далек от политики, в которой плохо разбирается. И на него оказывают влияние посторонние люди…

В июле 1971 года Андрей Дмитриевич в последний раз свозил младших детей – Любу и Диму к морю. «Мисхор» опальному академику был уже недоступен, поэтому выбрали самый обычный дом отдыха в Абхазии.

12 августа он был уже в Москве. Елена Георгиевна – Сахаров называл её Люсей – ужасно соскучилась, встречала объятиями и нежными признаниями… 24 августа 1971 года Сахаров записал в своем дневнике «Мы с Люсей – вместе». Так началась его новая семейная жизнь – трудная, очень трудная. И – очень счастливая.

11 сентября умер Хрущев. Андрей Дмитриевич и Елена Георгиевна были в числе тех, кто пришел проститься с бывшим советским лидером. И в этом не было никакой политики – только человеческая печаль и… благодарность.