Текст книги "Фаина Раневская. Актриса из актрис. Маленькие рассказы о большом успехе"

70. Театр имени Моссовета

В 1949 году Раневская, уставшая от отсутствия ролей, уволилась из Тетра Драмы и перешла в Театр имени Моссовета, руководителем которого был Юрий Александрович Завадский. С этого момента для Фаины Георгиевны начался затяжной период «театрального безвременья». В театре ставились пустые, мелкие пьесы на «советскую тематику». И Раневской доставались небольшие роли, не позволявшие ей раскрыть свой талант. У Раневской возникло стойкое чувство невостребованности.

Эту проблему она решила собственным образом. Каждую эпизодическую роль она так насыщала комическими деталями, что её выход превращался в капустник. Зрители встречали Раневскую с восторгом. Спектакль прерывался на полуслове – приходилось пережидать овации. А потом прерывался снова – когда Раневская покидала сцену. Завадского это ужасно злило. Но он упорствовал и не давал Раневской хороших ролей.

Совершенно особенной стала для Раневской роль старухи в спектакле «Рассвет над Москвой». Эту бесцветную и малозаметную роль Фаина Георгиевна и превратила в комический мини-спектакль. По сценарию её героиня резала «правду-матку», взывая к совести героев спектакля. Раневская довела смысл монологов до абсурда. Её героиня была не просто «матерь-совесть», она была самой совестью, суровым судьей, что называется, «святей папы римского». Зритель оживлялся, ловил каждое слово – Раневская редко повторялась, её изобретательности не было предела. Молва о необыкновенном спектакле разнеслась по всей Москве.

71. Работа над ролью

Противостояние Раневской с Завадским обострилось в 1951 году, когда на сцене Театра имени Моссовета была поставлена пьеса Билль-Белоцерковского «Шторм», в которой Фаина Георгиевна играла маленькую роль Маньки-спекулянтки. Современному зрителю этот спектакль известен по записанному на пленку фрагменту, в котором Манька повторяет: «Шо вы грите?»

Готовясь к роли, Раневская однажды на репетицию принесла огромную пухлую тетрадь. Оказалось, она сочинила несколько десятков (!) вариантов роли Маньки, чтобы показать их Завадскому. Юрий Александрович заметно напрягся – что скажет драматург?

Владимир Наумович Билль-Белоцерковский внимательно прочитал написанное Раневской. Потом побагровел и… принялся безудержно хохотать. Наконец, справившись с напугавшим всех хохотом, драматург сказал: «Надо оставить, как у Раневской».

На следующий день Фаина Георгиевна принесла ещё несколько вариантов реплик. И Владимир Наумович сказал Завадскому: «Не трогайте её. Пусть играет, как хочет. Все равно лучше Раневской этой роли никто не напишет…»

И Раневская сыграла свой вариант Маньки-спекулянтки. И закончилось это тем, что зрители стали приходить в театр к началу её эпизода и покидать зал после того, как Раневская покидала подмостки. Завадский был разъярен. И Фаина Георгиевна была лишена этой роли.

Но настоящая война между Завадским и Раневской разгорелась позже.

72. «Мастер эпизода»

Есть масса очень хороших актеров, для которых звание «мастера эпизода» – настоящая похвала. Для Раневской же – издевательство. Эта женщина была рождена для великих ролей. И этих ролей в её жизни не было. Или почти не было.

Сама Раневская говорила о своей невостребованности с нескрываемой горечью. Ей хотелось сыграть в чеховских спектаклях, а приходилось создавать образы вздорных старух. Её беда заключалась в том, что она видела спектакль ярче и лучше, чем любой режиссер. И попробуй она свои силы в театральной режиссуре, ещё неизвестно, какие сюрпризы явил бы нам её грандиозный талант…

Но представить себе Раневскую, командующую труппой, невозможно. Ранимый, одинокий, интеллигентный человек, она могла высказаться о ком-то очень остро, «резануть правду», но совершенно неспособна командовать. Единственным её подчиненным всю жизнь была… она сама.

Однажды к Раневской повадился ходить некий молодой человек, готовивший по его словам диплом о Пушкине. Он приходил к Фаине Георгиевне домой с пустым портфелем, а уходил с тяжело нагруженным. За несколько недель этот «пушкинист» вынес половину библиотеки Раневской. Когда её спросили, как она отреагировала, Раневская сказала: «Я ему страшно отомстила. Когда он в очередной раз пришел, я своим голосом сказала в домофон – Раневской нет дома…»

Ну, какой из неё мог получиться режиссер?

73. Завадский

Завадского Раневская доводила до полного расстройства. Они проработали вместе долгие годы. Но взаимопонимания между ними не было никогда.

Завадский ужасно сердился на её самостоятельность. Говорил: «Фаина Георгиевна, своей игрой вы разрушаете мой спектакль!». И Раневская тут же отвечала: «Если это нужно, я могу играть хуже».

Закончилось все ужасным скандалом. Однажды во время репетиции Завадский, сидевший в зале, крикнул на сцену: «Фаина Георгиевна, своими выходками вы разрушаете замысел спектакля!». На что Раневская тут же нашлась: «То-то у меня чувство, что я с утра наелась дерьма…» Завадский рассвирепел: «Вон из театра!». И Раневская в ответ: «Вон из искусства!».

В 1955 году Раневская покинула Театр имени Моссовета. Завадский мог праздновать победу. Мог, но… не праздновал. Человек талантливый, мудрый, он прекрасно понимал, с актрисой какого масштаба ему довелось иметь дело. И когда в 1963 году Раневская в очередной раз осталась без работы, снова пригласил её в свой театр. Здесь она и доработала до конца театральной карьеры.

А что касается взаимоотношений с Завадским… Они по-прежнему ужасно ругались. Это была своеобразная любовь-ненависть. Похоже, Завадский уже не мог жить и работать без язвительной критики Раневской. А она – без «тиранических» упреков Завадского. Так друг друга и мучили до самой кончины Юрия Александровича в апреле 1977 года…

Когда в 1973 году Завадскому присвоили звание Героя Социалистического труда, Раневская, придя на работу, сказала: «Ну, и где наша Гертруда?».

74. Театр Пушкина

Её новым местом службы в 1955 году стал Московский драматический театр имени Пушкина – бывший Театр Драмы, уже без Таирова. Конечно, это был совершенно другой театр. После смерти Таирова здесь забыли об эксперименте, о поисках новой формы. Все те же «датские» спектакли, приуроченные к определенным политическим событиям…

Однако, одна большая роль ей все-таки досталась. Речь о спектакле по пьесе Касоны «Деревья умирают стоя», поставленном в пушкинском театре в 1958 году. Раневская сыграла донью Эухению, очередную в своей творческой биографии старуху, на этот раз испанку. Но это была совершенно другая старуха – героическая и трагическая.

Изучая роль, Фаина Георгиевна познакомилась со старой испанкой, жившей в Москве, пристально изучала её манеру двигаться и говорить, расспрашивала об Испании. Испанка подарила Раневской национальную шаль, которую Фаина Георгиевна использовала в спектакле.

Роль получилась необыкновенно хороша – образ старухи-героини для советского театра большая редкость. А тут ещё и испанская романтика, мотивы фламенко, ставшие музыкальным фоном спектакля, героика эпохи «плаща и шпаги»…

Посмотреть на игру Раневской ломилась вся Москва. Сборы театра имени Пушкина резко пошли вверх. О Фаине Георгиевне наперебой говорила театральная критика. А её донья Эухения стала настоящим явлением искусства 50-х годов.

75. Сестра Белла

В начале 60-х годов в личной жизни Раневской произошли перемены – на некоторое время она перестала чувствовать себя одинокой.

В 1960 году ей написала из Стамбула сестра Изабелла, которая к тому времени овдовела, оставила Париж и ощущала себя совершенно брошенной. Не ладилось у Беллы и с финансами, сестра Раневской обеднела и полагала, что Фуфа, ставшая знаменитой советской актрисой, живет в богатстве и даже роскоши. Сестра попросилась жить к Фаине Георгиевне. И Раневская начала хлопотать, чтобы сестре разрешили приехать в СССР.

Ничего бы у них не получилось – порядки в Советском Союзе были такие, что эмигрантов считали изменниками родины. А Изабелла была явно не Цветаевой или Вертинским, возвращения которых советские власти целенаправленно добивались.

Помогла министр культуры Фурцева, которая добилась разрешения. Раневская была благодарна Фурцевой и говорила: «Екатерина Алексеевна, вы настоящий ангел!» На что министр сурово отвечала: «Никакая я не ангел, а советский работник…»

Изабелла Георгиевна приехала в Москву и поселилась в квартире Раневской. Богатство младшей сестры оказалось мифом (сама Раневская роскоши сестре и не обещала). Но двум стареющим женщинам, которым было уже «сильно под семьдесят», ничего особенного и не требовалось. Совместный быт, вечерние разговоры. И – работа. Раневская в 1963 году вернулась к Завадскому в Театр имени Моссовета, чтобы в 1966 году сыграть одну из своих великих театральных ролей – в спектакле «Странная миссис Сэвидж» по пьесе Джона Патрика.

76. Трагедия

Их тихое счастье продлилось недолго. В 1963 году Изабелла Георгиевна Аплеен заболела. У неё обнаружили неоперабельную опухоль.

Раневская предприняла титанические усилия, чтобы спасти сестру. Покупала через знакомых за границей дефицитные лекарства. Устраивала Беллу к лучшим советским онкологам. Надеялась на благополучный исход до последней минуты. Но, увы, ничего не помогло. В 1964 году Изабелла умерла.

Раневская похоронила сестру на кладбище Донского монастыря, оставив рядом место и для себя. После похорон она сменила квартиру – переехала поближе к театру Моссовета, в знаменитый дом на Котельнической набережной. В этой сталинской 26-этажной высотке проживали многие знаменитости. Раневская не хотела жить в квартире, обстановка которой постоянно напоминала об умершей сестре. Надеялась на то, что будет ближе к подругам. Но подруг у неё так и не появилось – за редким и счастливым исключением. Оодной из близких подруг Фаины Георгиевны стала молодая в те годы актриса Марина Неелова.

Настроение Раневской усугублялось неудачами в кино. Во второй половине 50-х и в 60-е годы ей приходилось сниматься в совершеннейшей ерунде, в фильмах явно неудачных, проходных, а порой и ничтожных. Сама Раневская была, как всегда, на высоте актерского мастерства. Да только один в поле не воин. Кинематограф – искусство коллективное. И многое здесь зависит от режиссуры. А режиссуры-то как раз и не было.

77. Снова одна

В её прежней квартире в Старопименовском переулке была комната, лишенная окон – узкая и темная, как туннель. Раневская с грустной улыбкой говорила, что «живет, как Диоген».

А она и жила, как отшельник. Мало кого принимала. Мало с кем общалась, хотя, в жизни была человеком сердечным и приветливым. Но её постепенно забывали. Умирали старые друзья и подруги. Их детям стареющая одинокая женщина была неинтересна.

Она завела собаку, к которой привязалась, как к человеку. Очень страдала от лукавства домработниц. Но не гнала проворовавшуюся прислугу, считала домработниц (постоянно у Раневской служила одна, которую сменяла следующая) членами своей семьи, едва ли ни родственницами. При этом друзья с болью наблюдали, как эти женщины обижают Фаину Георгиевну.

«Где сто рублей?» – удивленно спрашивала Раневская. – «И что у нас на обед». И очередная домработница отвечала: «Зачем вам обед, вы и так толстые. Курите папиросы и лежите в ванной. Вам полезно». «Но где же сто рублей?» – настаивала Раневская. «Ой, да что вы привязались. Сходила в магазин, купила папирос и мыла…»

И так – без конца. С домработницами Раневская расставалась только тогда, когда те окончательно теряли совесть. Но совсем одна она жить не могла. С молодых лет и до глубокой старости Фаина Георгиевна в бытовом плане была совершенно беспомощным человеком. Чаю себе вскипятить не умела. В её доме царил беспорядок. Без домработницы она чувствовала себя несчастной и всеми брошенной.

78. Одиночество Раневской

Было в её жизни и одиночество иного порядка – творческое. Она была одна и в театре. И это было одиночество великого мастера, высокого профессионала, человека, понимающего в искусстве намного больше своих коллег.

Её открыто считали живым классиком и учителем – при том, что своих учеников у неё никогда не было. Незаметно, с годами, отношение коллег по театру к ней изменилось. Она превратилась в живой памятник самой себе, в удивительно талантливую, очень обаятельную… старуху. Молодые актеры, видевшую Раневскую на сцене, удивлялись – как, она ещё жива?!

Рассказывают забавный случай, произошедший с Раневской уже в начале восьмидесятых. Она играла роль Люси Дельмар в спектакле «Дальше – тишина». Один из поклонников проник за кулисы и спросил: «Сколько вам лет, Фаина Георгиевна?» и Раневская ответила: «В будущую субботу будет 115». Поклонник искренне изумился – надо же, такая старая, а все ещё играет…

Её бесконечно уважали и… побаивались. Раневская всегда была очень требовательна – и к себе, и к партнерам по сцене. Её суждения были хлесткими и, порой, безжалостными. Но она умела и извиняться – если понимала, что обидела хорошего человека своими шутками.

Одиночество Раневской отразилось и на её творчестве последних лет. Две последние главные роли, сыгранные ею в театре – миссис Сэвидж и Люси Купер – несут явный отпечаток настроения самой Раневской. Иначе она играть и не могла – все пропускала через свое щедрое сердце.

79. «Сплошное унижение»

О своей работе в кино в 50-60-е годы Раневская говорила: «Снимаюсь в ерунде. Съемки похожи на каторгу. Сплошное унижение человеческого достоинства, а впереди – провал, срам, если картина вылезет на экран». И это было не кокетство стареющей актрисы. Это была, к сожалению, горькая правда.

В 1958 году Раневская снялась в очень спорном фильме «Девушка с гитарой». Картина была рассчитана на «раскручивание» восходящей звезды – Людмилы Гурченко. Но явно не получилась, несмотря на великолепный актерский ансамбль. Помимо Раневской, которая играла Свиристинскую, в фильме снялись Михаил Жаров, набирающий популярность Михаил Пуговкин, юный Олег Анофриев, Сергей Филиппов, Борис Новиков. Этот фильм стал первой работой в кино великого комика Юрия Никулина (он сыграл незадачливого пиротехника). Собственно, благодаря маленькой роли Никулина, этот фильм и вошел в историю советского кинематографа.

К неудаче привел беспомощный сценарий и слабая режиссура – фильм распался на две плохо связанные между собой части.

Следующая работа Фаины Георгиевны в кино «Осторожно бабушка!», в котором Раневская сыграла одну из главных ролей, оказался провальным. Для требовательной к себе Раневской это стало настоящим ударом. Она даже порвала личные отношения с режиссером картины Надеждой Кошеверовой. Не смогла простить провала автору блистательной «Золушки».

80. «Драма»

Маленьким светлым моментом стала телевизионная 18-минутная короткометражка, вышедшая на экраны в 1960 году. Это был телевизионный вариант миниатюры, которую исполняли в концертах Раневская и её постоянный партнер Осип Абдулов. В 1953 году Осип Наумович умер. И в фильме его место занял актер Борис Тенин.

С конца сороковых годов Раневская часто выступала на эстраде. Номер «Драма» был гвоздём её репертуара. Инсценировка чеховского одноименного рассказа, в котором пожилая графоманка Мурашкина читает писателю Павлу Васильевичу свою драму «О чем пели соловьи?».

Наше великое счастье, что фильм был снят для телевидения. Он до сих пор время от времени демонстрируется на различных телеканалах (пусть и очень редко), доставляя огромное удовольствие. Раневская играет очень смешно. Только по этому коротенькому фильму можно судить о масштабах её дарования.

А для самой Раневской миниатюра «Драма» была шансом ещё раз прикоснуться к прозе великого Чехова. Фаина Георгиевна любила эту небольшую роль, хотя исполняла её десятки раз и не в самых приятных для неё местах, например, в Кремле.

Те, кто видел на сцене дуэт Раневской и Абдулова, рассказывали, что их игра была бесподобна – зритель сползал со стула на пол от смеха. Но в телевизионном варианте никаких сомнений не вызывает и игра Тенина. Когда его герой с криком «Вяжите меня!» бросается с пресс-папье наперевес на графоманку Мурашкину, не засмеяться сможет только абсолютно бесчувственный человек.

81. Провал

Побывав на премьере фильма «Осторожно бабушка!», Раневская испытала настоящий шок – настолько картина была слаба. Эту неудачу она сочла личным оскорблением и перестала общаться с давней подругой Кошеверовой. Фаина Георгиевна не отделяла частную жизнь от работы. Она считала, что художник и артист должны работать всегда, круглые сутки, как работала над ролями она сама.

Этот провал отбил охоту сниматься вообще. Раневская решила закончить карьеру киноартистки, чтобы полностью сосредоточиться на театре. Так бы и сделала, если бы в театре у неё были большие роли. Но ролей не было…

Сыграв 1963 и 1964 годах роли в двух откровенно проходных картинах «Так и будет» и «Легкая жизнь», Фаина Георгиевна ещё больше утвердилась в мысли, что в кинематографе ей ужасно не везет.

Потом были два эпизода в михалковском «Фитиле» – в 1964 году. После чего в 1965 году последовало неожиданное предложение от… Надежды Николаевны Кошеверовой, считавшей Раневскую вопреки всему и подругой, и «своей» актрисой.

Так уж получилось, что Раневская в тот момент оказалась «на мели». Ей нужны были деньги. И она, вероятно, ещё питала какие-то надежды на талант Кошеверовой. Фаина Георгиевна согласилась. Но при этом выдвинула немыслимые условия, которых до неё не выдвигала даже Любовь Орлова в годы своего взлета.

Раневская надеялась, что Кошеверова откажется от своей затеи. Но надежда Николаевна не отказалась.

82. Капризы Раневской

Раневской понравился сценарий – речь в фильме «Сегодня – новый аттракцион» шла об артистах цирка. Фаине Георгиевне предлагалась роль директрисы цирка Ады Константиновны Бранд.

Условия… Подобных требований не выдвигали даже американские звезды, известные своей избалованностью. Раневская потребовала двойной оплаты – Кошеверова согласилась. К месту съемок (из Москвы в Ленинград) Раневская согласилась ехать только в отдельном купе и не над колесами, а посередине вагона.

Далее – жить в Ленинграде она соглашалась только в гостинице «Европейская» и только в крыле для иностранцев, чтобы окна выходили исключительно на Русский музей.

По сценарию картины Ада Бранд испытывала патологическую страсть к животным. Но Раневская потребовала, чтобы её контакт с животными был полностью исключен. Это требование Фаина Георгиевна мотивировала своей астмой, хотя на пса Мальчика не испытывала никакой аллергии. Оговорены были и другие мелочи.

Надежда Николаевна пообещала выполнить все требования Фаины Георгиевны и своего обещания… не сдержала. Но главное было сделано – режиссер заполучила великую актрису.

Скажем сразу – фильм не получился. Возможно, именно поэтому Раневская приняла окончательное решение больше не сниматься. Её роман с кинематографом, длившийся более тридцати лет, так и не задался. Раневская осталась только в своих блистательных эпизодах. И можно лишь предполагать, что она могла сыграть – если бы на её пути оказался такой режиссер, как Михаил Ромм. Увы…

83. «Странная миссис Сэвидж»

В 1963 году Раневская вернулась в Театр имени Моссовета, но… не к Завадскому. Намыкавшись с требовательной актрисой, Юрий Александрович не ставил спектаклей с её участием сам. Раневскую он «отдал» Леониду Викторовичу Варпаховскому, режиссеру, в 1966 году поставившему спектакль «Странная миссис Сэвидж» по пьесе американского драматурга Джона Патрика.

Это была одна из великих ролей великой актрисы. Раневская играла миссис Сэвидж, богатую вдову, которую её приемные дети помещают в психиатрическую клинику. Они пытаются лишить её денег, которые вдова вложила в фонд для осуществления необычных желаний людей, чтобы сделать их счастливыми. В клинике вдова знакомиться с душевнобольными и… отказывается покинуть больницу. На её взгляд эти несчастные люди более сердечны, более порядочны, чем здоровые.

Раневская очень любила эту роль. И это сказалось на качестве спектакля – он шел без перерывов до 1972 года с неизменным аншлагом. В 1972 году умер молодой партнер Раневской по сцене Вадим Бероев. Фаина Георгиевна, которой в силу возраста было уже тяжело выходить на сцену, отказалась от роли. Эстафету подхватила Любовь Петровна Орлова, которая играла роль Сэвидж почти до конца своих дней.

В 1975 году роль была передана Вере Марецкой. И уже этот спектакль был записан на пленку и потому стал самой известной версией театральной постановки.