Текст книги "Юл Бриннер. Не только «Семёрка». Маленькие рассказы о большом успехе"

28. У Михаила Чехова

Юл созвонился с Чеховым. Рассказал ему о письме от Корнаковой. Добился согласия Чехова на встречу. А когда увидел его сидящим в крошечном кафе, в котором была назначена встреча, так разволновался, что едва смог произнести несколько неловких слов.

Чехов принялся расспрашивать – кто они, откуда приехали в Америку, почему с матушкой. И разузнав все печальные подробности жизни Бринеров, сказал:

– – Я не могу взять вас на содержание, как студента. Вы понимаете, я сам живу не очень хорошо… Но я могу взять вас на работу. Пойдёте водителем грузовика? Нужно перевозить декорации и реквизит. А заодно выполнять мелкие поручения.

– Да, да, конечно, – торопливо закивал головой Юл. – Но… как же с учёбой?

– Вам не придётся работать сутки напролёт, – с улыбкой ответил Михаил Александрович. – Не волнуйтесь, обязательно разберемся…

Так Юл стал одновременно и рабочим в актёрской школе Чехова, и её слушателем. Учеником он оказался увлечённым, талантливым и очень трудолюбивым. Закончив рабочий день, садился за пару и вместе с такими же молодыми юношами и девушками (некоторые из которых уже снимались в голливудских картинах и выступали на сценах бродвейских театров) осваивал мастерство актёра.

Теперь у Юла не было никаких сомнений на счёт своего будущего. Двадцати одного года от роду он окончательно выбрал профессию актёра. И решил, что добьётся и славы, и денег, и творческой независимости.

29. Главный учитель

Все, кому посчастливилось учиться в актёрской школе Михаила Чехова в Коннектикуте, смотрели на своего учителя снизу вверх, считая его гениальным актёром и гениальным педагогом. Не был исключением и Юл. Он не просто глубоко почитал своего учителя, он его почти обожествлял. И брал на веру любые высказывания Михаила Александровича, даже не пытаясь сформировать своё мнение по тому или иному поводу.

Вероятно, именно поэтому Юл нелестно высказывался о системе Станиславского. Вслед за Михаилом Чеховым он не признавал ставки на память актёра, который должен был в ходе репетиций заучить все наставления режиссёра, чтобы в точности воплотить их на сцене. Чехов ставил на воображение актёра, на его интуицию. Режиссёр лишь раскрывал потенциал актёра, предоставлял пространство для творческой реализации, выявлял все достоинства исполнителя роли.

Следует заметить, что право на жизнь получили оба подхода. Система Станиславского живёт до сих пор. И не просто живёт – она доминирует. Система Чехова обрела меньше последователей. Но и она существует в современном театре, причём, на тех же правах.

Причина категоричности Юла Бринера – в его молодости, в глубоком уважении к личности и таланту Михаила Чехова. И, забавное наблюдение, именно его категоричность удивительным образом подтверждает правоту Станиславского: актёр на сцене – это продолжение режиссёра за кулисами. Убеждения Михаила Александровича стали… убеждениями Юлия Борисовича.

30. Первая роль в театре

Его первый выход на сцену состоялся 2 декабря 1941 года. Это был маленький бродвейский театр. Нью-Йорк. Все билеты распроданы. Идет первое представление «Двенадцатой ночи» Шекспира в постановке Михаила Чехова. На задворках театра мирно дремлет старенький «Форд», на котором Юл привёз в Нью-Йорк декорации и костюмы. А сам Бринер сидит в общей гримёрке и ужасно нервничает.

Ему достался крошечный эпизод – роль слуги Фабиана, в которой было лишь несколько слов. Юл просил роль побольше, но получил отказ. Он очень плохо говорил по-английски. Всё портил жуткий русский акцент…

Но всё же прикосновение к актёрской профессии произошло. Юл прочувствовал волнение перед выходом на сцену. Ощутил волшебную атмосферу театра. Почувствовал удивительное братское единение, которое возникает во время спектакля. Корнакова была права – сыграв однажды маленькую роль, Юл был навсегда «отравлен» театром, покорён им, влюблён в него.

С этого момента все его мысли были в театре. Но… как еще долог был путь Юла к успеху и славе…

А жизнь, между тем, продолжалась. Лечение не приносило матушке Марии облегчения. И требовало всё больше денег. Юл выбивался из сил. Денег, что он зарабатывал в школе Чехова катастрофически не хватало. Помог, опять же, Михаил Александрович, который через своих друзей устроил Юла диктором на радиостанцию «Голос Америки».

31. «Голос Америки»

Юла взяли во французскую службу «Голоса Америки», вещавшую на оккупированную фашистами Францию. Взяли сходу – Юл владел французским, как своим родным. А вот с английским языком были большие проблемы.

Финансируемая Конгрессом США радиостанция гарантировала стабильный и достаточно солидный доход. Юл перевёз матушку в Нью-Йорк поближе к своей работе и устроил её в дорогую клинику, специализирующуюся по онкологическим заболеваниям. Жизнь понемногу налаживалась. Работа на радиостанции весьма способствовала закреплению навыков, полученных в школе Михаила Чехова. Работа Юла заключалась в чтении по-французски сводки новостей, но он добился и большего – принял участие в нескольких радиопостановках (опять же, на французском языке).

Весь 1942 год Юл посвятил изучению английского и совершенствованию своего произношения. Он обладал феноменальной памятью, поэтому заучивал целые роли лишь несколько раз внимательно прочитав объемный текст пьесы. Память помогла ему и с английским. Уже к концу 1942 года Юл мог свободно читать английский текст в радиоэфире, не допуская заметных ошибок в произношении. А когда в начале 1943 года Юл в очередной раз отправился в Коннектикут, чтобы повидаться со своим учителем, Михаил Александрович Чехов был поражен – Юл говорил по-английски, как коренной американец. От русского акцента не осталось и следа.

32. Вирджиния

В конце 1942 года, под самое Рождество, Юл познакомился с начинающей киноактрисой Вирджинией Гилмор. Она была старше Юла на год, но уже успела сняться в нескольких фильмах и в обойме голливудских красоток считалась перспективной актрисой. Помимо этого, Вирджиния играла в театре на Бродвее и даже стала для Юла если ни учительницей, то уж точно советчицей.

Человек увлекающийся, внешне очень привлекательный, Юл Бринер легко заводил романы и легко прерывал их. Женщины, которая бы его «зацепила», которую он смог бы полюбить, Юл еще не встретил. Вирджиния?.. Тогда, в самом конце 1942 года, он был уверен, что влюблён в Вирджинию. И, возможно, даже любит её (что, разумеется, ни одно и то же).

Их сближала общая профессия. И легкий характер Вирджинии. Она была немногословна, но остроумна. Могла произнести словечко, над которым Юл потом долго размышлял, поражаясь точности и своевременности этого высказывания.

А еще она ничего от Юла не требовала – довольствовалась тем, что есть сейчас, в данную минуту. Она жила сегодняшним днём и ни на что не надеялась. Этим, наверное, и подкупила Бринера. Этим и удержала…

У Вирджинии был всего один недостаток – она любила выпить. Для Юла, который сам недавно вырвался из наркотического плена, пристрастие Вирджинии к алкоголю было весьма и весьма огорчительно. Но, боже мой, кто в молодости ни выпивает?

33. Кончина матушки

Весной 1943 года матушки Марии не стало. Ее кончина была неотвратима – рак пожирал женщину изнутри. Она так ослабла, что лежала в палате клиники и не могла разговаривать. Смерть была для неё избавлением от страданий. И всё же когда она умерла, Юл испытал такое отчаяние, что едва сам ни наложил на себя руки.

Матушка Маруся… Он любил ее всем сердцем. Ради её спасения готов был на всё – работать, недоедать, порвать с Вирджинией. Он специально не знакомил Вирджинию с матерью, полагая, что лишние волнения умирающей ни к чему.

Кем была для него мать? Наставницей и хранительницей, учительницей и светлым ангелом. Юл вспоминал годы, которые провёл далеко от неё. И в эти горестные минуты проклинал себя за то, что не остался в Харбине. Что не сосредоточился на ней, на её здоровье, на её судьбе. Юл считал, что в смерти матери виноват он и только он. И не нашлось рядом с ним человека, который бы разубедил его в этом трагическом убеждении, который бы поддержал, пришёл на помощь.

Вирджиния? Она только что уехала в Голливуд на съёмки очередной картины. К Чехову Юл бы не обратился никогда. Друзья… здесь, в Америке, он их ещё не нажил. А старые друзья остались в воюющей Европе.

Оставалась только сестра Вера. Но от её слёз на душе Юла было ещё тоскливей. Лучше уж он будет один. Лучше – один…

И он заперся в своей опустевшей квартире. И полностью отдался горестным воспоминаниям.

34. Одиночество

На протяжение всей жизни Юл редко оставался один. А если такое случалось, то не находил себе места. В зените славы, успешный, богатый, знаменитый, он часто жаловался на излишнее внимание прессы, на надоедливость поклонниц. Но это было чистой воды мужское и актёрское кокетство, капризы звезды. На самом деле он и дня не мог прожить без друзей, без толпы зрителей, без сыплющихся на него со всех сторон похвал.

Сын Юла Бриннера Рок когда-то сказал, что на склоне лет его знаменитый отец был отравлен славой. Да, это было именно так. Но глубинный мотив, в том числе и тот, что привёл его на бродвейскую сцену, заключался в боязни одиночества. Внешне сдержанный, даже несколько замкнутый, в жизни Юл был улыбчивым, общительным человеком. абсолютный экстраверт, человек открытый и щедрый на эмоции…

Это была одна из первых серьёзных депрессий, постигших Юла. Спасение он искал в ресторанных выступлениях – он снова пел цыганские песни в ресторанах, где собирались русские эмигранты. И был столь ярок, столь убедителен, что по Нью-Йорку поползли слухи – в таком-то ресторане играет потрясающий артист. И люди шли именно на Юла, чтобы послушать удивительные цыганские песни, в которых нервно билось его уставшее, но ещё такое молодое сердце. И в которых улыбка соседствовала с горькой мужской слезой.

Закончив выступление, Юл брёл домой. Тоскливые одинокие вечера – пустые и совершенно безрадостные. Если бы он умел пить, он бы… запил.

35. Женитьба

В один из таких горестных вечеров он не выдержал. Это был разгар лета. Августовская жара окутала Нью-Йорк плотным маревом. Юл сидел на старом продавленном диване и с ненавистью смотрел на стакан со следами виски. В квартире висела звенящая тишина. Юл закурил. Потом придвинул к себе телефон.

– Вирджиния?

– Юл? Здравствуй, милый. Что случилось?

– Ничего особенного. Просто жарко. И я совсем не могу пить.

– Не нужно пить, милый. Что с тобой?

– Не знаю…

Юл прикурил следующую сигарету. Вдохнул горький дым крепкого черного табака. Он курил очень крепкие сигареты.

– Послушай, Вирджиния, – сказал он торопливо.

Его голос зазвучал отрывисто и хрипло.

– Послушай меня, девочка… Ты можешь приехать?

Вирджиния помедлила с ответом.

– Я очень хочу, чтобы ты приехала. Немедленно. Сейчас.

– Зачем?

– Чтобы… выйти за меня замуж. Ты согласна, Вирджиния?

Девушка помолчала минуту. Потом выдохнула:

– Да…

Они стали мужем и женой 6 сентября 1943 года. Оба были неверующими католиками, а потому от венчания в церкви решили уклониться. Свадебный вечер решили устроить в ресторане, пригласив лишь самых близких друзей. Но… оба не удержались. И на свадьбу были приглашены более двух сотен гостей. Праздник получился шумным и весёлым. На следующий день об их свадьбе написали все нью-йоркские газеты. Совсем небольшие заметочки на одной из последних страниц. Но – написали. Главным образом из-за восходящей звезды Вирджинии Гилмор. Кто такой Юл Бринер, никто не имел ни малейшего понятия.

36. «Какой-то цыган»…

На следующий после свадьбы день в газетах появилось: «Вирджиния Гилмор вышла замуж за какого-то цыгана…». Самое поразительное, что газеты… ничего не перепутали. Осенью 1943 года Юл, давно оставивший работу на радиостанции «Голос Америки», снова пел романсы и цыганские песни в ресторанах Нью-Йорка. Его образ четко ассоциировался с образом «русского цыгана». А сам Юл на расспросы журналистов (немногочисленные, в то время Юл Бринер еще не привлекал большого внимания прессы) отвечал – да, он русский цыган.

С национальной самоидентификацией у Бринера (а позже и Бриннера) всегда были некоторые проблемы. Во Франции он частенько называл себя французом, что отчасти было правдой – род Бринеров происходил из франкоязычного кантона Швейцарии. В Швейцарии он с полным на то основанием называл себя швейцарцем. В Америке – то русским, то швейцарцем, то французом (было и такое), но чаще именно цыганом… Почему? Ответ очень прост. Исполняя цыганские песни, Юл намерено выдавал себя за цыгана, чтобы придать своим песням больше достоверности. К тому же никто никогда не интересовался его национальностью достаточно глубоко, чтобы лёгкое лукавство Юла выглядело намеренной ложью.

Русским он «стал» позже – когда фильм «Великолепная семёрка» был закуплен и показан в СССР. Тогда о русских корнях Бриннера заговорили во всеуслышанье.

37. Мистификатор

В биографии Бриннера много несовпадений. Причина в том, что «официальная» биография артиста была составлена на основе его интервью и рассказов о самом себе. И далеко не всегда рассказы Юла были фактологически идентичны. Наоборот, всякий раз версии событий менялись, равно как и даты, и места, и обстоятельства.

Наибольшей достоверностью обладает книга Рока Бриннера, написанная им (серьёзным талантливым писателем) о своём отце. Но и в ней полно несовпадений – по той же самой причине, Юл часто менял свои рассказы о прожитых годах, намеренно или непроизвольно мистифицируя близких, в том числе и своего сына.

Вопрос – что в этом плохого? Человек творческий, не связанный какими-либо обязательствами, Юл был вправе рассказывать о себе то, что считал нужным. В конце концов, он не был президентом великой (или невеликой) страны, чиновником, государственным деятелем. Он не был политиком или банкиром. Он был самым обычным человеком с необычной профессией. И чего-то в своей биографии, возможно, не знал и сам.

Например, как Жан Кокто оказался на борту судна, следовавшего из Вьетнама в Гавр? Где состоялась первая встреча Михаила Чехова с Юлом – во Франции или в Америке? Кем был дед актёра – матросом на торговом судне или… пиратом? И так далее, и тому подобное.

Вот вам и ответ на вопрос – почему он называл себя цыганом. Да какая разница, кем он был на самом деле? Чувствовал себя цыганом – в том далёком 1943 году – и был им. А потом, в шестидесятые, ощущал себя русским эмигрантом. И помогал таким же «беженцам судьбы», но не столь успешным. И главное здесь именно это – помогал.

38. Певец

Сегодня трудно судить, каким исполнителем был Юл. Пластинки с его песнями (всего одна пластинка, записанная в 1967 году вместе с Алёшей Дмитриевичем) стали большой редкостью. Они не переиздавались и не расходились в магнитофонных записях. Но случайно «выловленная» в глубинах Глобальной сети старая композиция Бриннера, спетая им на английском языке, сомнений не оставила – он был замечательным певцом.

В конце 1943 года, продолжая оттачивать своё американское произношение, Юл включил в программу ресторанных концертов вместе с цыганскими песнями композиции в стиле кантри. Знаменательное событие. Кантри, народная музыка ковбоев и фермеров, в США пользуется особой любовью. И петь эти песни могут далеко не все – не в том смысле, что кантри кому-то разрешается исполнять, а кому-то нет. Просто для исполнения народной музыки требуются особые навыки, особый музыкальный стиль, особый голос. У Бринера получилось. И круг его слушателей, постоянных посетителей ресторанов, расширился. В русские рестораны пошли не только эмигранты из России, но и американцы.

А для самого Юла исполнение кантри имело вполне практический смысл. Он оттачивал произношение, доводил его до совершенства, добиваясь особого перекатывающегося фрикативного звука «р», знаменитой американской «округлости» фраз, осваивал сленговые словечки, запоминал популярные идиомы.

К 1945 году он говорил на английском не хуже уроженца США.

39. Рождение Бриннера

Это была немного странная семья. Считая себя настоящей звездой, Вирджиния, тем не менее, ею еще не была (и, заметим, так звездой Голливуда никогда и не стала). Выйдя замуж, она оставила Голливуд и устроилась в небольшой бродвейский театр. Мечты о кинематографе она оставила – похоже, Вирджиния всерьёз решила посвятить себя семье, а в театре играла лишь из-за катастрофической нехватки денег.

Звездой считал себя и Бринер. Он даже решил подобрать себе сценический псевдоним, чтобы его имя заиграло на афишах. Но не придумал ничего стоящего, кроме второй буквы «н» в своей фамилии. Так появился Юл Бриннер, будущая звезда Голливуда и Бродвея. Правда, пока это были лишь мечты. В том 1945 победном году Юл зарабатывал сущие гроши.

Им жилось непросто, но они старались этого никому не показывать. Появлялись на актёрских вечеринках, старательно посещали «прикормленные» жёлтой прессой места, чтобы хоть как-то быть упомянутыми в сводках светских новостей. Юл перешёл на дорогие сигареты с фильтром, редкую новинку в то время. Делал вид, что сорит деньгами (которых у него не было, поэтому приходилось идти на самые нелепые уловки, вроде сложенной вчетверо десятидолларовой бумажки в пустом портмоне).

И эта бедствующая, по сути, и совсем еще молодая семья (Юлу исполнилось 25, Вирджинии – 26 лет) мечтала о славе, больших ролях и больших деньгах.

40. Театр «Плимут»

Стараниями старых друзей и хлопотами Михаила Александровича Чехова Юлу удалось заполучить место в театре «Плимут». В его пользу сыграло умение держаться на сцене и хороший голос. «Плимут» готовил к премьере мюзикл «Песни лютни» и искал актера на главную роль. Юл понравился сразу – он был очень красивым молодым мужчиной, обладавшим к тому же несомненными способностями музыканта и драматического актёра.

В конце 1945 года начались репетиции. Юл, наконец, получил реальную возможность проявить все навыки, полученные им в актёрской школе Чехова. И учителя своего не посрамил. Бриннер стал главной надеждой театра «Плимут». С ним этот небольшой бродвейский театр связывал своё будущее.

Премьера спектакля состоялась 6 февраля 1946 года. В предпремьерные дни на афишах театра впервые появилось имя Юла – Юл Бриннер, с двумя «н», а не с одной, как было записано в его швейцарском паспорте.

Спектакль оправдал ожидания режиссера и продюсера – Юл блистал на сцене, великолепно пел и моментально покорил сердца публики. Однако, сам мюзикл критикой был принят прохладно. Сдержанность Юла, еще непривычную американскому зрителю, критики посчитали недостаточным раскрытием образа. В обзорной статье игру Юла называли «средней», хотя тут же признавали, что это «самый перспективный актер Бродвея».

Пусть и не на очень продолжительное время, но Бриннеру всё же удалось стать генератором новостей театрального Нью-Йорка. Этого было достаточно, чтобы он почувствовал вкус успеха. И с этого момента он отбросил последние сомнения – его будущее связано только с театром.

41. Сын Рок

Его вхождение в профессию со стороны казалось стремительным и абсолютно успешным. Но за спиной Юла были пять лет напряженного труда, который приносил не только радость, но и жестокие разочарования. Эпизодические роли, карьера кабацкого музыканта в образе цыгана, напрасные ожидания успеха… Бриннер окунулся в атмосферу успеха с головой, словно нырнул в омут. И прилагал отчаянные усилия, чтобы удержать эту ускользающую «синюю птицу».

Юл соглашался на любые предложения руководства театра. Дополнительные спектакли? Нет проблем – Юлу как раз нужны деньги. Гастроли по штату? Да какие могут быть вопросы? Он готов ехать куда угодно!

И он работал, работал, работал – как проклятый, как каторжник, добровольно взваливший на утомлённые плечи тяжкий груз.

В эти дни он чувствовал себя счастливым. И домой приходил в радостном, приподнятом настроении. Кто как ни Вирджиния могла разделить его радость? Она только что оставила театр, поскольку ждала ребёнка. Его ребёнка, Юла Бриннера.

Первый ребенок Юла родился в декабре 1946 года. Это был сын, которого назвали Рок в честь кумира Юла боксёра Рокки Грациано.

Когда Рок вырос (а Юла рядом уже не было, родители Рокки разошлись), то он лишь частично повторил судьбу отца. Рок Бриннер сыграл единственную роль в спектакле «Опий – дневник излечения» по книге Жана Кокто. Это был моноспектакль (для одного актера). Пьесу написал сам Рок. После успешной премьеры на Бродвее он оставил театр, чтобы стать литератором. Таким образом он воплотил мечту прославленного отца – Юл всю жизнь хотел стать писателем.