Текст книги "Зоопарк диковин нашей планеты"

Немного систематики

Головоногие, сыгравшие такую большую роль в приключенческой литературе, ставшие необходимым персонажем морских романов, занимают в научной литературе гораздо более скромное, почти незаметное место.

Головоногие как класс очень мало изучены: даже в работах ученых появляются серьезные ошибки. В распоряжении исследователей очень мало исходных данных. Им приходится изучать редкие экземпляры или даже отдельные фрагменты, найденные в желудках китов или акул. Большая часть головоногих живет на больших глубинах, а те, которые находятся в пределах досягаемости ловчих сетей, слишком быстры и умны, чтобы в них попадаться. Исследователям остается надеяться на его величество случай, лучшего друга коллекционера.

Биология этих существ почти не изучена, за исключением некоторых видов, живущих в прибрежных водах, поэтому суждения о них часто основаны на догадках и предположениях.

Чтобы любой читатель мог более или менее свободно ориентироваться в этом очень разнообразном мире и легко следить за перипетиями исследовании гигантов этого семейства, попытаемся наметить основные линии систематики головоногих.

Во-первых, головоногие подразделяются на две главные группы по признаку, не видимому со стороны: на четырехжаберных (Tetrabranches), у которых две пары жабер, и двужаберных (Dibranches), с одной парой. Так как этот признак не различим у ископаемых – жабры не оставляют отпечатков, – это деление не принимается большинством специалистов и заменено на соответственно Protocephalopodes и Metacephalopodes.

Первые представлены в наше время одним видом – наутилусом, единственным головоногим, живущим в прекрасной спиральной раковине. Все остальные относятся ко вторым. Раковина у них сильно редуцирована и стала внутренней, вернее, скрытой под мантией. На первый взгляд есть раковина у самки аргонавта (Argonauta), но хрупкая полосатая скорлупка, в которой она живет, на самом деле только гнездо. Эти два вида очень далеки друг от друга. Аргонавт похож на своих родственников, обыкновенных осьминогов: у него также восемь усеянных присосками ног, У наутилуса ног много больше – целая сотня – они короткие и гладкие, больше похожие на реснички анемона, чем на мощные щупальца других головоногих. По этой причине некоторые зоологи предпочитают различать их по другому признаку и называют Tentaculiferes (имеющие щупальца) и Acetabuliferes (имеющие присоски).

Головоногие с восемью и десятью ногами

Размеры наутилуса не превышают 30 сантиметров в диаметре, и он не попадает в зону нашего интереса.

Среди Dibranches или Acetabuliferes нам тоже будет легко ориентироваться, так как они делятся на три основные группы: осьминогов, кальмаров и каракатиц, которые хорошо известны. Они все иногда попадают в меню человека, во всяком случае во Франции и средиземноморских странах. Как говорится, нет пути к знаниям короче, чем через желудок.

Из осьминогов или спрутов, среди которых наиболее известен вид Octopus, на туловище в форме сферического мешка прямо без шеи сидит голова. Как подсказывает название, у него восемь ног, которые иногда называют руками, иногда щупальцами. Они одинаковой длины и вооружены двумя рядами присосок на нижней поверхности. У мускусного осьминога, или эледона, присоски расположены в один ряд.

Кальмары и каракатицы устроены по-другому. Голова у них явно отделена от туловища, сужение которого образует шею. Тело вытянутое, есть боковые плавники. У каракатиц плавники тянутся вдоль всего тела, у кальмаров образуют две хвостовые лопасти. В отличие от осьминогов, кальмары и каракатицы кроме восьми рук имеют еще два щупальца, намного длиннее остальных, с уплощенными окончаниями, усеянными присосками. У каракатиц они могут убираться внутрь тела, а при ловле добычи резко выбрасываются вперед. Кальмары оставляют их плавать вокруг или впереди тела, и они служат ему антеннами. Многие зоологи отличают их от восьми других и называют «ловчими руками». По количеству рук двужаберные, таким образом, подразделяются еще на Octopodes (восьминогие) и Decapodes (деся-тиногие).

Исчезающая раковина

Все три типа кроме формы и количества рук отличаются еще одной важной анатомической особенностью. Вначале все головоногие имели внешнюю раковину, но не у всех она завивалась в спираль. У предка всех современных двужаберных головоногих, белемнитов юрского периода, раковина была уже в процессе редуцирования. Когда она стала настолько мала, что перестала служить своему хозяину домом, она сама стала постепенно покрываться его плотью. У белемнитов она состояла еще из трех частей, известкового ростра, напоминавшего наконечник копья (по-гречески belos, отсюда название «белемниты»), который переходил в шалашеобразную среднюю часть, последнее напоминание о былом ее предназначении; оканчивалась она роговой пластиной, протянувшейся вдоль спины. У современных двужаберных эти части трансформировались различно, и по этому признаку их можно явно разделить на основные группы.

У каракатиц ростр практически исчез, зато средняя часть заполнила почти всю спину и почти сходится на животе: это так называемые «кости каракатицы», которые часто находят на берегу моря.

У кальмаров, наоборот, и ростр, и средняя часть полностью исчезли. От сложного панциря белемнитов осталась только спинная роговая пластина. Она превратилась в нечто вроде заостренного штыка, называемого шпагой или мечом (gladius). Эту анатомическую особенность имел в виду афинский полководец периода греко-персидских войн Фемистокл, заявляя эритрейцам: «Вы как кальмары, у вас есть мечи, но нет сердца. Вы умеете только убегать».

Обвинение кальмара в отсутствии сердца – это, надо сказать, чистая клевета, причиной которой явилось, очевидно, незнание. Последнее суждение справедливо наполовину: оно намекает на способ передвижения моллюска. У кальмаров, как и у осьминогов, сопло направлено в ту же сторону, что и ноги. Поэтому плавают они задней частью тела вперед. Однако было бы преувеличением заявлять, что они «могут только убегать». Кальмар может в случае необходимости направлять сопло назад и двигаться вперед. Но реактивный двигатель кальмар использует в качестве вспомогательного, когда в критические моменты надо быстро убежать. Обычно он плавает, используя хвостовые плавники и свои «руки», легко перемещаясь в любом направлении.

Вероятно, благодаря «мечу» и карману с чернилами кальмар и получил свое название. Гийом Рондоле, отец ихтиологии, писал еще в 1558 году, что этот моллюск получил свое французское название Languedoc Calamar за сходство с писарем. У него есть все для этой профессии: «чернила и заостренный конец, как у пера». Переписчики того времени носили с собой что-то вроде несессера с принадлежностями, по-латыни – calamarium (от calamus – тростник, который римляне использовали для письма). Calamar затем сократился до calmar, но два длинных щупальца не дают забыть о перьях, опущенных в чернильницу.

Атрофия раковины достигла своего апогея у осьминогов, где осталось только два небольших перышка, к которым прикрепляются мышцы.

Ползающие, плаваюшие и летающие головоногие

Анатомическое строение, очень разное у осьминогов и их десятиногих кузенов, отражается очевидным образом на выборе образа жизни и места обитания. Осьминог, созданный преимущественно для ползания, головоногий, обитающий на дне. Кальмар, с более вытянутым телом и обладающий плавниками, способен плавать в толще моря и ведет пелагический образ жизни. Отсюда и разная техника охоты. Осьминог подстерегает свою добычу и нападает на нее из засады. Кальмар догоняет свою жертву, преследуя ее на большой скорости. Если сравнивать с наземными хищниками, то осьминог ведет себя как леопард, лесной зверь, а кальмар – как лев, хозяин саванн.

Скорость движения кальмара такова, что он может совершать впечатляющие полеты над водой и даже запрыгивать на палубы кораблей. Как ни странно, еще совсем недавно полеты кальмаров считались мифом. Хотя об этом писали уже в античную эпоху Плиний, Оппиан и Элиан. В 1833 году этот факт был представлен миру как совершенно новый феномен, «не виданный до сих пор». По крайней мере, именно это услышал британский путешественник полковник Сакс, когда предъявил членам Британского зоологического общества трех кальмаров, запрыгнувших на палубу парохода, на котором он возвращался в Англию. И никто не догадался воскресить бесценные свидетельства предков.

В своих записках «Путешествие в Южную Америку», публиковавшихся с 1835 по 1843 год, французский палеонтолог Альсид д'Орбиньи также описывал подобные факты: «Ночью мы увидели, как на палубу корабля на высоту 15—20 футов (4,5—6,0 метров) от поверхности воды запрыгнул кальмар Ommastrephes bartrami, который, вероятно, искал спасения от какой-нибудь преследовавшей его рыбы». Эту способность к прыжкам он наблюдал и у некоторых других видов кальмаров, в частности, у Sepioleuthis, или кальмара-каракатицы. У него плавники настолько ненормально развиты, что превращают его в настоящий планер. А Тур Хейердал рассказывал, что однажды его бальсовый плот буквально подвергся «бомбардировке» кальмарами.

Каракатицы, не так вытянутые в длину, как кальмары, и поэтому менее искусные пловцы, занимают промежуточное положение между осьминогами и кальмарами. Они не сидят домоседами по щелям, как первые, но и не выскакивают из воды, как вторые. Чаще всего они проводят время на песчаной или илистой подушке дна, где, полузарывшись в грунт, стерегут добычу, пользуясь своей замечательной способностью к мимикрии. Летом каракатицы приближаются к берегу и откладывают яйца, прикрепляя их гроздьями на траве и водорослях, за что эти кладки в народе прозвали «морским виноградом». Неизвестно, как живут каракатицы после лета. Они попадаются в сети и в сотне километров от берега, но, скорее всего, они остаются на континентальном шельфе и не спускаются на большие глубины.

В общем случае невозможно спутать осьминогов или спрутов, каракатиц и кальмаров. Увы, дело осложняется, когда речь заходит о подвидах в одной из этих групп.

Даже критерий количества щупалец не является абсолютным. Существует представитель Decapodes, у которого вследствие вторичной потери щупальцев их осталось только восемь (Octopodoteuthis)! Но и не все Octopodes, как обыкновенные осьминоги, ведут придонный образ жизни. В 1838 году датский профессор Эскрихт открыл вид осьминога с двумя небольшими плавниками. Сначала его даже приняли за кальмара и назвали кальмар реснитчатый. На самом деле это самый настоящий Octopode, осьминог-пловец! Он настолько отличается от обыкновенного спрута, что для него создали новый подкласс Cirroteutoides. Он недолго оставался в одиночестве. Но когда нашли и другие виды реснитчатых спрутов, оказалось, что некоторые из них ведут придонный образ жизни. Таким образом, осьминоги обыкновенные и осьминоги реснитчатые не различаются по образу жизни.

А в океанских безднах живет кальмар-вампир из ада, монстр, имя которого показывает, что он как будто вышел из ужасной сказки. Изучению этого «живого ископаемого» посвятила свою жизнь американская исследовательница Эвелин Пикфорд. По мисс Пикфорд, из-за наличия дополнительной пары атрофированных щупальцев, сближающих их с десятиногими, этот осьминог – или все же кальмар? – занимает собой одним отдельный класс головоногих.

Наконец, не все каракатицы имеют плавник вдоль всего тела, у некоторых он выродился в два маленьких задних плавника, еще более редуцированных, чем у кальмара. А среди кальмаров есть вид Sepioteuthis (кальмар-каракатица), у которого плавники тянутся вдоль всего тела.

Это, конечно, исключения, но надо их иметь в виду, когда пытаешься определить животное по мимолетному взгляду или по отдельным фрагментам. Решающий критерий для определения места головоногого в классификации – строение их раковины или того, что от нее осталось. Но в большинстве случаев оказывается достаточно представления об образе жизни или результатов внешнего осмотра.

Часто путают осьминогов и кальмаров

И все-таки в популярной литературе, посвященной этим моллюскам – а иногда, увы, и в научных работах, – царит страшная путаница.

До Гюго слова «спрут» не было ни в одном словаре. Писатель своим авторитетом ввел в широкое употребление название, каким называли на своем диалекте рыбаки Нормандии осьминога. Для романа «Труженики моря» это вполне справедливо, ведь его действие разворачивается на англо-нормандских островах. Но в неподготовленных умах это название вызывает сумятицу. «Если спрутами называют осьминогов, то почему они не могут быть кальмарами? Ведь у кальмаров еще больше ног, следовательно, они еще ужаснее», – возникает вопрос. Так многие авторы стали путать осьминогов, спрутов и кальмаров. Роковое недоразумение!

Жюль Верн без тени сомнения обзывает «спрутами» гигантских кальмаров, напавших на «Наутилус». Книга «Двадцать тысяч лье под водой» стала настолько хрестоматийной в литературе для юношества, что накрепко засела в умах. Дошло до того, что кальмары были обозваны спрутами во французском издании книги «Фауна океанов» знаменитого зоолога Эрнеста Буланже, директора аквариума Лондонского зоологического общества. Однако скорее всего, здесь имеет место ошибка переводчика.

Неразбериха принимает серьезные масштабы, когда речь заходит о размерах моллюсков. Говоря о величине головоногих, логично приводить максимальные размеры. Но для осьминогов, имеющих звездообразную форму, обычно указывают максимальный размах щупалец. А для кальмаров, тело и щупальца которых вытянуты в одном направлении, приводят общую длину: от задней оконечности тела до концов ловчих рук.

Нельзя считать такую практику определения величины кальмаров (и каракатиц) удачной. В самом деле, длина его двух ловчих рук может значительно меняться от обстоятельств, а у некоторых видов они почти не видны, пока моллюск их не выбросит вперед, чтобы поймать добычу. Никому не приходит же в голову включать в размеры хамелеона длину его выбрасывающегося вперед языка! Поэтому правильней было бы говорить здесь о длине туловища, головы и восьми рук. Но даже в этом случае не так просто точно определить их размеры. Читая книгу Буланжа, надо помнить, что указанные в ней размеры обозначают только порядок величин.

Не способствует ясности и то, что представление публики об анатомии головоногих очень туманно, и мало кто может правильно их себе представить; отсюда рождаются грубые ошибки, когда необходимо сравнить один вид с другим. Очевидно, ошибочно определять длину тела живого существа, отнимая от общей длины длину головы и ног…

Даже профессиональные натуралисты ошибаются, когда, указывая поперечник осьминога, умножают его общую длину на два. Но на два надо умножать только длину его рук. У осьминога обыкновенного (Octopus vulgaris) голова и туловище занимают только шестую часть общей величины тела. Так, экземпляр длиною три метра не будет шести метров в размахе, как можно иногда встретить в некоторых научных отчетах: щупальца в 2,5 метра и голова в 50 сантиметров дадут поперечник около пяти метров. Уже разница значительна, но когда начинают путать осьминогов с кальмарами, называя обоих спрутами, ошибка в расчетах становится катастрофической.

СМЕРТОНОСНЫЙ ЧЕРВЬ ОЛГОЙ-ХОРХОЙ

Множество людей уверяют, что видели их. Речь идет о гигантских червях, способных убивать на расстоянии, выбрасывая смертельный яд или сражая свою жертву электрическим разрядом при соприкосновении. Долгое время это животное считалось частью монгольского фольклора, но недавние экспедиции в пустынные области юга Гоби, похоже, нашли подтверждение тому, что это загадочное создание действительно существует.

Оно выходит из больших трещин в земле совершенно неожиданно. Своим необычным видом напоминает внутренности животного. На теле этого существа невозможно различить ни головы, ни рта или глаз. Но все же – живая и смертоносная тварь! Речь пойдет об олгой-хорхое, черве смерти, животном, до сих пор не изученном наукой, но оставившем свои многочисленные следы на пути нескольких экспедиций ученых из Чешской республики.

Убивает на расстоянии

Иван Макарле, чешский писатель и журналист, автор многих произведений о загадках Земли, был одним из тех, кто пошел по следу этого загадочного существа, настолько мало известного, что большинство криптозоологов и исследователей природы до сих пор не считают его чем-то реальным. В 90-х годах Макарле вместе с доктором Ярославом Прокопецем, специалистом по тропической медицине, и оператором Иржи Скупеном, предпринял две экспедиции по следам олгой-хорхоя. Им не удалось поймать живьем ни одного экземпляра червя, но зато они получили многочисленные доказательства его реального существования, что позволило даже провести на чешском телевидении целую передачу под названием «Загадочный монстр песков».

Это была не единственная попытка разгадать тайну существования этой твари; летом 1996 года другая группа – тоже чехи – во главе с Петром Горким и Мирском Наплавой прошли по следам олгой-хорхоя добрую часть пустыни Гоби.

Олгой-хорхой по-монгольски значит «кишечный червь», и это название указывает на его внешний облик, очень похожий на кишки, – темно-красного цвета, чуть больше полуметра длиной. Местные жители утверждают, что он способен убивать на расстоянии, выбрасывая из себя едкий яд, а также при прямом соприкосновении с несчастной жертвой – с помощью удара током.

Монгольский исследователь Дондогижин Цевегмид даже высказывает предположение, что существует не одна разновидность этого червя, а, по крайней мере, две, так как местные жители часто говорят о щар-хорхое, «желтом черве». В одной из своих книг этот ученый упоминает об истории погонщика верблюдов, который встретился в горах Тост лицом к лицу с таким щар-хорхоем. В один момент удивленный погонщик вдруг с ужасом заметил, что из отверстий в земле лезут желтые черви и ползут по направлению к нему. Обезумев от страха, погонщик бросился бежать, и тут обнаружил, что его пытаются окружить почти полсотни этих червеподобных существ. К счастью, бедняге все же удалось от них спастись.

Ефремов ничего не выдумал

Изолированное положение Монголии и политика ее властей сделали фауну этой страны практически недоступной для зарубежных зоологов, кроме советских, и поэтому мы очень мало знаем об этом существе. Но тем не менее в 1926 году американский палеонтолог Рой Чепмен Эндрюс рассказывал в книге «По следам древнего человека» о своем разговоре с премьер-министром Монголии, который просил его поймать одного олгой-хорхоя (которых он называл аллергохай-хохай), потому как они убили одного из членов семьи этого восточного вельможи.

Через много лет, в 1958-м, советский писатель-фантаст, геолог и палеонтолог Иван Ефремов (1907—1972) вернулся к теме олгой-хорхоя в книге «Дорога ветров». Он пересказал в ней все сведения, которые собрал по этому поводу, когда принимал участие в разведывательных экспедициях в Гоби с 1946 по 1949 год. Эти экспедиции проводились под руководством академика Юрия Орлова. В своей книге, среди прочих свидетельств, Иван Ефремов приводит рассказ старика монгола из деревни Даландзадгад по имени Цевен, который утверждал, что эти существа живут в 130 километрах к юго-востоку от сельскохозяйственного района Аймак. Но увидеть их можно в дюнах лишь в самые жаркие месяцы года, поскольку все остальное время они погружены в спячку. «Никто не знает, что они такое, но олгой-хорхой – это ужас», – говорил старый арат.

Ефремов использовал эти истории о монстре песков в своем фантастическом рассказе, который изначально был так и озаглавлен – «Олгой-хорхой». В нем рассказывается о смерти двух русских исследователей от яда этих существ. История была целиком выдуманной, однако основывалась на многочисленных свидетельствах местных жителей-монголов об этих загадочных созданиях, населяющих песчаные области пустыни.

Многие исследователи, изучавшие местные сведения и данные, собранные различными экспедициями, полагают, что речь идет о животном, совершенно неизвестном науке. Но зоолога Джона Л. Клаудси-Томпсона, одного из прославленных специалистов по пустынной фауне, некоторые черты олгой-хорхоя заставили предположить, что речь идет о разновидности змеи, пока еще неизвестной науке, но состоящей в явном родстве с vibora mortal australiana, которая сама представляет собой разновидность гадюки. Ее внешний вид похож на облик твари из Гобийской пустыни, и кроме того, она тоже может губить свои жертвы, брызгая ядом на расстоянии. По другой версии, защищаемой французским криптозоологом Мишелем Райналем и чехом Ярославом Маресом, олгой-хорхой может относиться к рептилиям-двуходкам, правда лишившимся лап в ходе эволюции. Эти рептилии могут быть красного или бурого цвета и у них очень сложно различить голову и шею. Основное возражение против этой последней гипотезы состоит в том, что никто не слышал, чтобы эти рептилии были ядовитыми или имели орган, способный производить электрический ток. Еще одна версия допускает, что речь идет действительно о кольчатом черве, который приобрел особую защитную кожу в условиях пустыни. Известно, что некоторые из земляных червей способны брызгать ядом в качестве самозащиты. Как бы то ни было, олгой-хорхой остается загадкой для зоологов, еще не получившей ни одного удовлетворительного объяснения.