Текст книги "Разбойничья Слуда. Книга 1. Река"

Часа через полтора все кроме Краснова и Порфирия спали. А те сидели у костра, дымя самокрутками.

– Скажи, отец, а когда ты, понял, что мы не экспедиция?

– Дак чего догадываться-то. Сразу как увидел, так и понял, – почти равнодушно ответил Порфирий. – Токо Трифон мой на язык слабоват. Потому при нём вам не мог «не поверить». Иначе он бы мог неладно чего сделать. А нам неприятности ни к чему.

– А тогда монеты зачем ему отдал? Расскажет же кому?

– Не-е-е. Вот тут можете быть спокойны. На этот счет можно не расстраиваться. Расскажет о чем другом, только не об этом.

– А ты с нами чего пошёл, не из-за золотых же монеток? – решил уточнить Краснов… – Или все же из-за них?

– Ну, золотишко, оно никогда помехой не было. А вот что вас с деревни увел, так тут просто всё. Случись чего рядом с деревней, то и мои могли бы пострадать.

– Спасибо, отец. Я буду тоже с тобой откровенен. Нам переждать где-то нужно. Ящики, что везем пустые, но за нами погоня идет и о том, что они пустые, не знает, – Краснову всё больше нравился этот старик. – Ты за себя не беспокойся. На нас крови нет, и не будет.

– А что мне беспокоится? Вам наоборот нужно думать, чтоб со мной ничего не случилось. Не управиться вам на реке одним без меня.

Краснов подбросил в костер несколько поленьев, подошел к коню, и похлопал его по спине. Затем уткнулся головой в лоб коня, и так стоял пока в костре громко не треснули дрова. Затем потрепал лошадь за гриву и вернулся к костру. Сидели со стариком молча, пока рядом не раздался голос Марии.

– А что это, Порфирий Федорович, за названье ты упоминал – Разбойничья Слуда?

– Отдохнула, Мария, присаживайся, чайку из брусничного листа Порфирий заварил, очень скажу я тебе, не плохой чай, – Краснов сдвинулся на бревне, освободив для девушки место.

– Спасибо, с удовольствием. Так всё-таки, о какой такой Разбойничьей Слуде ты давеча вспоминал? – снова спросила Мария.

– Дак… то наши деревенские так зовут место на реке. Верст шестьдесят от деревни будет до него. Не зря видно зовут. Давно то дело было. Много годов, аль веков назад. Разбойники там прятались с добром краденным. Где они его взяли, не скажу, не знаю. А то, что там его и спрятали по причине мне неведомой, так то у нас в деревне всякий знает… может унести не могли, может… да шут их поймет… разбойников-то, – Мария поймала на себе его лукавый взгляд.

– Значит, на то у них были причины? – продолжила Мария свой вопрос.

– А кто ж о том знает? Может, были, может, нет. Нам то неведомо, дело давнее, – задумчиво проговорил Порфирий.

– Значит, были, – уверенно проговорила Мария.

Она снова вспомнила книжку о новгородских разбойниках. «Шесть веков назад они здесь тоже были, и тоже спрятаться хотели. Интересно, что с ними стало после Разбойничьей Слуды?… А что с нами будет?» – девушке от взгляда старика стало не по себе и продолжать этот разговор расхотелось.

Мария бросила в костер сухую ветку, и стала смотреть, как радостно запрыгали языки пламени вокруг нее.

***

Как и говорил старик, Трифон пришел к плоскому ручью поздно вечером, когда солнце уже было у самого горизонта. Был с ними не долго. Чаю попил, передохнул самую малость, да про полицейских рассказал. И двух часов не прошли после их ухода с деревни, как туда нагрянули около двадцати человек погони. Несмотря на позднее время, будили, кто спал, да о них спрашивали.

– Особенно усердствовал старший из них, взахлеб рассказывал Трифон. – Интересовался, вопросы всякие каверзные задавал. Долго держал. Что видел, да слышал… А я как есть всё сказал. Особенно ничего и не видел. Подводы с ящиками и другим скарбом, да мужиков троих и девку на ней… Сказал, что отца принудили вести их на Пинегу. Мол, туда сведет, так и отпустят потом.

Больше ничего существенного они от Трифона не услышали, и вскоре тот, забрав коня, ушел обратно в деревню.

Порфирий отлучился на полчаса и обратно вернулся уже в лодке. Ящики из-под золота брать не стали. Краснов сказал, что их миссия закончена и более они не нужны. Спрятали тут же у плоского ручья. Порфирий с Марией поплыли в лодке. Плыть вверх по течению с груженой лодкой не так просто, но старик очень проворно управлялся с «осиновкой»88
  Лодка, сделанная из осины


[Закрыть]. Да и выносливость для своих лет показал завидную. Мужчины шли по берегу. Тропинки вдоль реки хорошо различимы, и идти по ним было не трудно.

До Разбойничьей Слуды добрались за два дня без особых проблем. Мария с Порфирием приехали немного раньше, и дожидались прихода остальных. Мужчины вскоре тоже пришли и, поднявшись на речной угор, повалились на сухую землю.

– Что, умаялись, голубчики… – проговорил старик, глядя на них.

– Отдохнем малость, потом поговорим, – только и проговорил Краснов.

Накопившаяся усталость последних дней пешего перехода давала о себе знать, и уже через несколько минут они спали крепким сном. Митрий и Виктор лежали на животе, уткнувшись лицом в белый боровой мох, а Краснов, напротив, привалился спиной к огромной сосне, да так и уснул.

Порфирий встал и подошел к краю слуды. Постоял, вглядываясь в речную даль. Затем вернулся и стал разводить костер.

– Пусть мужики отдохнут. Тут поедим, а жить на Смильское переберемся, – проговорил Порфирий. – Там изба хорошая, просторная. Недельки две переждем, а потом в деревню схожу, посмотрю, что и как… Не помню куда спички сунул… – роясь в своем мешке ворчал он.

– Это здесь разбойники в старину краденое спрятали? – Мария подала старику свой коробок. – Красивое место. Но какое-то не уютное что ли. – А сама подумала: «Ох, и хитрец ты старик. Свои спички бережешь… Найти он якобы не может…»

– Не уютное? Во загнула… Угор как угор.

– Так-то оно так, но чего-то мне не по себе от пребывания тут. В других местах ничего подобного я не испытывала. Вроде и красиво, а вот чувствую себя нехорошо, – поделилась она с Порфирием своими ощущениями.

– А ты случаем, девка, не того?

– Что не того?

– Не на сносях? У нас бабам в деревне, когда «понесут», обычно всяко разно чудится, – улыбнулся старик.

– Да, ну тебя. Мы с Виктором по возвращении только жениться хотим, а ты… «понесла».

Порфирий пригладил рукой бороду, посмотрел на Марию и ничего не сказал.

Первым проснулся Краснов. Что-то замычал спросонья, и закашлялся.

– А тут, скажу я вам, как говорится, жить можно, – потягиваясь, произнес Петр Петрович.

– Жить можно в избе, а не тут. Остальные поднимутся, так в избу пойдем, – буркнул старик.

– А мы их сейчас и поднимем, – Краснов стал трясти Виктора и Митрия поочередно. – Вставайте, господа, грабители. Чего мох нюхать.

– Порфирий Федорович, а где изба? – спросила Мария.

– Так вон за тем мыском и будет. Рядом тут, – он отошел от костра, стараясь показать рукой туда, где, по его мнению, должна быть изба.

– Виктор, вы с Митрием и стариком вперед идите, а мы с Петром Петровичем задержимся здесь ненадолго, – негромко сказала Мария, посматривая на Порфирия. – Петр Петрович, мешок с товаром здесь спрячем пока. Всякое может случиться. Если, что, так… вот здесь у костра и схороним…

– Рядом тут изба. Чаи свои допивайте и пойдем. Чего тут прохлаждаться, – подходя к костру, проговорил Порфирий.

Через час Виктор с Митрием уже помогали Порфирию обустраиваться в доме. Изба и на самом деле больше была похожа на лесной дом, чем на охотничью избу. Она была разделена на два помещения деревянной перегородкой. Удивление у них вызвала небольшая русская печь с дымоходом, выведенным через крышу. В отличие от большинства избушек с каменками, топившимися по-черному, эта выглядела довольно необычно. Вокруг дома видны были заросшие грядки, а рядом что-то, напоминавшее небольшое поле. Недалеко стоял амбар и лабаз с большим рубленым хлевом. А у реки добротная баня с сараем.

Увидев недоумение на лице мужчин, Порфирий пояснил, что здесь до недавнего времени был староверческий скит Петра Чурова. Скот держали, хлеб свой выращивали. А лет пять назад с ним и его семьей случилось несчастье. Что конкретно произошло, никто не знает. Только нашли их останки зимой ачемские охотники. Вот с тех пор и пустует изба.

– Девица пусть за перегородкой располагается, а нам здесь всем места хватит, – рассудил Порфирий.

– Жаль, Виктор, что мы с тобой не расписались до нашего путешествия, а то бы сейчас вместе за перегородкой отдыхали бы, – Митрий, пародируя голос Марии, попытался поднять настроение не столько товарищу, сколько себе.

Виктор, пытался растопить русскую печь, и оставил слова Митрия без ответа. Он все еще чувствовал усталость, и обмениваться шутками с приятелем ему явно не хотелось.

– Петр Петрович, мешок под костром закопайте. Я думаю, что под костром мало кому придется… если придется, конечно, что-то искать. Только аккуратно всю золу и угли обратно сложить нужно.

– Да, Маша, ты про костерок хорошо придумала. И место приметное, не зарастает долго, если не скоро придется сюда вернуться, – проговорил Краснов. – Если придется от погони уходить, то с этим мешком по лесу бегать явно несподручно будет. А бросать где попало не хотелось бы. Хотя нам того что на пароходе хватит до самой смерти, да и детям еще вашим останется. Чего зря его полиции возвращать…

– Да, я об этом и подумала. А вернуться сюда за ним всегда можно будет, когда всё образуется, – заключила девушка.

Через полчаса ничто не напоминало того, что здесь что-то было кроме потушенного костра. Краснов показал Марии на появившийся над лесом дым, и они быстрым шагом направились в его сторону.

Поздним вечером, когда все хозяйственные дела были сделаны, вся компания кроме Порфирия сидела у костра рядом с домом. Старик решил немного отдохнуть от хозяйственных дел.

– Пойду хариска99
  Хариус (местное название)


[Закрыть] попробую уловить. Может и клюнет какой. Вода большая еще, но попробую. Если клевать не будет, схожу на болото. Посмотрю жаровицы1010
  Жаравица, жаровица – клюква (местное)


[Закрыть] прошлогодней. Может пособираю скоко поисть, – и, договорив, ушел.

– Не сбежит? – побеспокоился Митрий.

– Смысла ему нет в этом никакого… – не переживай, – ответил Виктор.

– И так, господа, что мы имеем на сегодня? – спросил Краснов, и сам же и продолжил: – Запас продуктов на пару недель. Если сможем рыбки половить, которой, по словам старика в реке достаточно, то и на три. В любом случае дней через десять нужно будет кому-то с Порфирием до деревни на лодке спуститься.

– Порфирий говорил, что отсюда до деревни верст шестьдесят будет. А если туда и обратно, то сто двадцать… – казалось, что Митрий был удивлен им же и сказанному.

– Дней пять туда и обратно уйдет, – включился в разговор Виктор. – Вниз два и обратно три. Если в деревне всё будет спокойно, то можно будет выбираться отсюда к Двине. В любом случае провизией в деревне нужно будет разжиться.

– Нужно со стариком рассчитаться, – сказала Мария. – Вот, Петр Петрович, возьми остаток для него. Этого хватит, чтобы он с продуктами в деревне потом помог.

Мария не забыла про Порфирия, и прежде, чем закопать мешок с золотом, вынула из него несколько монет.

– Так, с этим ясно… Я считаю, что нужно каждую ночь кому-то дежурить у избы. Мало ли что… – было заметно, что Краснов был взволнован.

– А мало ли что, это что? – спросил Виктор. – Ты имеешь в виду погоню?

– Ну, да. Не исключено, что могут по реке идти.

– А толку то с того? Если нагрянут, то, что делать будем? У нас на всех один револьвер у тебя Петр Петрович, да десяток патронов к нему. Ружье старика в расчет не беру. Всё одно он стрелять в полицию не будет, – спросил Митрий.

– Ты думаешь, я в них стрелять буду? Нет. Только для острастки и всё. Чтобы время выиграть и уйти от них, – Краснов обвел всех взглядом.

Петр Петрович давно для себя решил, что убивать, даже за очень большой куш, не будет. Грабеж грабежом, а вот убийство… грех на душу, брать не хотел и всегда обходился без этого. Стрелял он превосходно, но не для того, чтобы убивать, а лишь с целью самозащиты. Неоднократно бывал в переделках, и знал, что иногда достаточно лишь напугать противника, чтобы заставить того отступить.

– Я согласна с Красновым. При любой ситуации нужно обойтись без крови, – согласилась Мария.

– А я на баньке память о нас оставил. Кому тут бывать, так о нас может, вспомнят невольно, – Виктор постарался сменить, не совсем приятную для него тему разговора.

– То-то ты там полчаса ковырял на стене что-то, – буркнул Митрий.

– Не ковырял, а наши инициалы вырезал. Когда еще у плоского ручья ночевали, я у старика спросил о странных надписях, вырезанных на стене избушки. Оказывается местный люд таким образом о себе память оставляет. И вроде как кто расписался, так тому там бывать снова.

– Смотри, чтобы эта память нам боком не вышла, – проговорил Краснов, поднялся и пошел в дом. – Я спать. Митрий сегодня дежурит.

– Вот вечно он всё хорошее своим пессимизмом загубит, – проворчал Виктор тому вслед.

Мария проснулась рано от светящего ей в глаза солнечного света. Не открывая глаз, улыбнулась, подумав о том, что это Виктор с ней играет солнечным зайчиком. Приоткрыла глаза, не увидев любимого. Затем повернула голову и посмотрела туда, откуда в комнату пробивались лучики солнца. Они как будто чувствовали, что через затянутое окно чем-то похожим на бычий пузырь, вдобавок еще и пожелтевшим со временем, им внутрь дома не проникнуть. А потому просочились в комнату через небольшую щель, что образовалась между окном и стеной.

Вставать не хотелось. Было ощущение, что и не спала совсем. С тех пор как они покинули пароход, Мария спала очень мало. Что-то внутри не давало ей расслабиться надолго, да вдобавок еще очень светлые здесь белые ночи, спать в которые ей еще с детства было не комфортно. А сейчас ко всему прочему добавилось ощущение опасности. Она встала, и выглянула за перегородку. На дальних от нее полатях спали Петр Петрович и Виктор. На печи лежал Порфирий. Митрия не было. «На улице караулит, наверное, – подумала она».

Мария вышла на улицу. Тишина стояла абсолютная, даже птиц не было слышно. Митрий, сидя у амбара, спал, зажав в руках ружьё Порфирия. Девушка не спеша пошла к реке. Тревожное чувство, с которым проснулась девушка, еще более усилилось. Ей на минуту даже показалось, что кто-то внимательно смотрит на нее. Подойдя к бане, она оглянулась. Не заметив ничего, бросила взгляд на стенку бани. «ЕММ+РВИ/БМА/КПП.VI-14», прочитала она свежие надписи на стене. «Виктор, похоже, о них вчера говорил, – подумала она и пошла умыться к реке».

***

Преследователи во главе с полицейским урядником Васиным шли вверх по реке. Тропинки, что были вблизи Нижней Тойги, иногда уходили от реки, видимо для того, чтобы сократить путь, но Васин вел полицейских берегом, стараясь исключить возможность пройти мимо грабителей.

Два дня назад, расспрашивая в деревне о преследуемых, Васин пришел к выводу, что верить деревенскому мужику, чей отец увел грабителей, не следует. Вернее, нужно проверить все возможные направления, куда могли уйти бандиты. У него были большие сомнения, что с таким количеством золота трое мужчин могут пешком уйти за тридцать верст. А когда сосед Порфирия сказал ему, что у старика на реке есть лодка, то Васин еще больше стал сомневаться, что грабители пойдут пешком к Пинеге. Но как бы, то, ни было, он разделил группу на две. Сам во главе десятка полицейских пошел вверх по реке. А другую группу отправил в сторону реки Юлы.

Уже через сутки он понял, что поступил правильно, когда Никодим обнаружил следы пребывания людей рядом с одной из рыбацких изб. Именно тот Никодим Петрищев, которого оглушила Мария на пароходе в ночь ограбления. Помощник станового пристава, что был на том пароходе, отложил разбирательство произошедшего. А Никодим и другие охранники были отправлены Гавзовым в составе группы преследования для поимки преступников.

Васин понимал, что грабители идут, не намного опережая их. Если в начале пути следов преступников вдоль реки почти не было, то к концу третьих суток погони они стали заметны все больше. Примятая весенняя трава, сломанные ветки, следы от сапог на мокром песке встречались всё чаще. Даже пару раз на кострище натыкались.

Он сократил время на привалах, запретил курить и разводить костры. Все разговоры, если кто и заводил, сразу же им пресекались. Так они шли последние несколько часов. Вдруг кто-то из впереди идущих поднял руку. «Ну, вот и всё, догнали, – пронеслось в голове урядника. – Теперь только всё сделать спокойно и без спешки».

Они стояли на высоком берегу реки у недавно потушенного костра. А из-за леса, что стоял на мысу реки был виден дым костра.

– Ваше благородие, впереди костер горит или печь в избе топится, – шепотом, как того и требовал в такой ситуации Васин, обратился к нему всё тот же Петрищев, который после досадного случая на пароходе, всячески пытался хоть как-то смягчить свою оплошность.

– Григорьев с Семяшкиным в разведку. Ничего не предпринимать, только наблюдение. Остальным отдыхать. Меры предосторожности не напоминаю, – тихим голосом распорядился Васин и присел на огромный плоский камень, успев подумать: «Кто же это тебя сюда затащил…».

Ближе к полуночи вернулся Григорьев, доложил об увиденном и передал нарисованный им план местности с нанесенными на него домом и постройками. На словах добавил, что все грабители находятся не далее версты от них в заброшенной избе. Судя по их поведению, никуда далее пока идти они не собирались. Выставили одного часового, который уснул, посидев не более получаса на бревне рядом с амбаром. Все остальные спят в доме. Семяшкина он оставил рядом с домом.

– Хорошо, – поблагодарил урядник Григорьева. – Всем отдыхать, через три часа подъем.

Время пролетело незаметно, и перед выходом Васин веткой нарисовал на прибрежном песке схему их действий, обозначив каждому из группы преследования его место в операции. Еще раз объяснил, как следует действовать в зависимости от ситуации.

– Наша задача найти все шесть ящиков с товаром. Жизни бандитов нам не так важны. Главное найти украденные ящики с товаром. Но! При любой ситуации как минимум один из них должен быть взят живым! Если они куда-нибудь спрятали товар, то живой бандит нам поможет. Вообщем, как только берем в плен кого из бандитов, с остальными можно не особо и церемониться, – произнес Васин. – Еще не хватало, чтобы помимо груза и их тащить по этой глуши.

Последнюю фразу урядника никто толком не понял, а потому каждый истолковал по своему усмотрению.

Первое, что увидел Васин, когда они оказались рядом с домом, был часовой, мирно спящий прислонясь к амбару. Он сделал знак Григорьеву, поручив ему взять того живым. Но вдруг из дома вышла девушка и, потягиваясь, отправилась к реке. Васин тут же дал команду Григорьеву не торопиться с часовым и ждать.

Семяшкин, понимая, что в его сторону идет девушка, понял, что нужно ему делать. Он притаился за баней и наблюдал, как она не спеша приближалась в его сторону. «Купаться, что ли надумала? – попытался он предугадать ее действия. Он видел, как она поравнялась с баней и оглянулась. После чего повернулась в сторону бани и стала смотреть на стену. Когда она спустя минуту снова пошла к реке и уже почти прошла мимо него, он набросился на нее, и свалил с ног.

Марии буквально не хватило доли секунды, чтобы увернуться от налетевшего на нее мужчины. Но нападение было столь неожиданным, что в такой ситуации защититься не смог бы и искушенный боец. Девушка от неожиданности громко вскрикнула, падая, ударилась виском о прибрежный камень и замолчала. В глазах вспыхнул луч света, подобный тому, что проснувшись, обнаружила в комнате. «Знак был богом мне дан, а я не поняла»… – пронеслось в ее голове. Звук выстрела рядом с избой было последним, что она услышала.

От крика Марии проснулся Митрий, и сразу же выстрелил в сторону леса. Почему он стал стрелять, ни он сам, да и никто никогда не узнает. Возможно, сказалась усталость и напряжение прошедшего месяца, или сон какой ему в ту минуту снился. Верно лишь то, что выходя вечером с ружьём из избы применять его не собирался, и даже не проверил заряжено ли оно.

Он так до конца и не осознал, всей опасности ситуации вокруг них, иначе бы он не то, чтобы уснул, но и не присел. Если бы он мог знать, что это будет его самая большая ошибка в жизни, он скорее бы разбил ружье об амбар, чем стал стрелять. Но и это еще не было трагичным. Роковой стала попытка его перезарядить ружьё… хотя запасных патронов он с собой и не брал.

Митрий даже не пытался укрыться, а наоборот, встал, чтобы увидеть, что происходит, одновременно пытаясь вытащить стреляную гильзу из ружья. Пуля, выпущенная им, просвистела рядом с головой Петрищева. Никодим увидев, что стрелок пытается перезарядить ружье, не стал ждать, когда тот перезарядит ружьё и выстрелил сам.

Приказ в случае угрозы применять оружие был озвучен урядником, а потому бывший боевой офицер казачьего полка не стал долго рассуждать над тем, как ему поступить, когда в него стреляют. Митрий вероятно так и не понял, что происходит, потому что как только он вытащил гильзу, пуля из винтовки Петрищева попала ему прямо в сердце.

Семяшкин, не обращая внимания на пальбу, убедившись, что девушка жива, связал ей руки и ноги, и затащил в баню. Подперев снаружи дверь, он пополз к лесу доложить о случившемся.

Васин, выслушав его доклад о пленении девушки, отдал приказ подчиненным не рисковать, и при задержании бандитов патронов не жалеть. После чего, он приблизился к входной двери дома и укрылся за хлевом.

С первым выстрелом с полатей вскочил Краснов. Он попытался успокоить себя, и убедить, что выстрел из ружья Митрий произвел случайно, и что это никак не связано с возможными худшими опасениями. Но выстрел из винтовки не оставил больше сомнений в том, что их нагнали.

– Виктор, где Мария? – крикнул Краснов.

– Так она вышла недавно, – ответил вместо Виктора, слезая с печи, Порфирий.

– Вот, черт! – выругался Краснов. – Виктор, слушай меня…

– Внимательненько слушаю, – толи от волнения и испуга, или еще от чего, Виктору вдруг стало весело от создавшейся ситуации. «Жаль, что не в трактире мы, и Марии рядом нет, – с улыбкой подумал он. – Спасла бы меня снова».

– Не до смеху. Времени почти нет. Нужно выбираться из избы в лес и уходить, – Краснов посмотрел на улицу сквозь приоткрытую дверь.

– Куда ж отсюда уйдешь? Лес кругом, – постарался быть серьезным Виктор.

– Так в лес и уходить нужно. Сначала в лес, а потом к реке выйти и вверх по реке, там еще избы будут, – подал голос Порфирий. – Уходите, я не пойду.

– Открываешь дверь, я стреляю несколько раз и, пригнувшись, выскакиваем и сразу влево, за угол. Там до лесу пара шагов, – Петр Петрович попытался вселить уверенность в Виктора. – Выскочим, не боись. Стрелять они вряд ли будут. Мертвяки им о золоте ничего не скажут!

Виктор распахнул дверь, выждал, пока Краснов сделает несколько выстрелов из нагана, и в ту же минуту выбежал на улицу. Помня о том, что говорил Краснов, он тут же прыгнул в сторону, пытаясь скрыться за углом дома. Следом, кувыркаясь, выскочил Краснов. Он был проворнее своего более молодого приятеля, а потому, тоже пытаясь скрыться за углом дома, наткнулся на него.

И если бы не эта роковая случайность, то, несмотря на град пуль свистящих у них над головой, им, скорее всего бы удалось скрыться. Но, секундное замешательство, когда Краснов споткнулся, налетев на Виктора, сбив и его с ног, стоило им жизни.

Порфирий, проводив взглядом Краснова и Виктора, сам же следом за ними не поспешил. Он вытащил из-под рубахи мешочек с монетами, которыми накануне бандиты с ним рассчитались, и сунул его в щель между досками в полу. Старик интуитивно понял, что если у него найдут золото, то для него это закончится печально, и от него нужно на время избавиться. Потому, как быстро стихли выстрелы, он догадался, что никому спастись не удалось. Порфирий забрался на полати, лег на спину и стал ждать «гостей».

Услышав выстрелы, и выбегающих из распахнутой двери мужчин, Васин на секунду замешкался от столь неожиданного и необычного поведения бандитов. Он мог предположить, что бандиты будут отстреливаться через окна или дверь, но чтобы вот так подставляться под пули. Выручил его всё тот же Никодим Петрищев, который, не раздумывая начал стрелять, а следом за ним открыли огонь и все остальные преследователи.

***

«Гоголь» прибыл в Вологду с большим опозданием, нарушив свое расписание почти на полдня. Вместо пяти утра трап с причала подали для прибывших пассажиров уж в начале семи вечера. Пассажиров, доезжающих до Вологды, как правило, было немного. Большинство сходило еще до Великого Устюга, а до Вологды ехали лишь жители близ лежащих селений или те, кому плыть по реке несколько суток с Архангельска была привлекательнее, чем ехать сутки по железной дороге.

Помимо небывалой задержки парохода, удивление у встречающих вызвало и то, что вместо пары полицейских, присутствующих обычно во время прихода парохода, на вокзал их прибыло десятка два, не считая людей в строгих черных костюмах. Стоящие вдоль всей причальной линии солдаты добавляли к всеобщей картине не столько торжественности, сколько слухов и разговоров о вероятно приехавшем в город большом начальнике, а может даже и кого-то из царской семьи.

Клавдия появилась на речном вокзале за час до прихода парохода, собираясь в повозке дождаться, пока тот не причалит. Большое количество людей из охранки и сыска среди встречающих для нее было понятным, а потому большого удивления у нее не вызвало. Клавдия взглянула на фотографию, которую когда-то привез из Архангельска Краснов, и поискала глазами того, кто был на ней изображен.

Мужчину среднего возраста лет сорока в сером шерстяном костюме-тройке и шляпе-котелке с накинутым на левую руку черным пальто она увидела не сразу. В правой руке он держал трость, которую время от времени для чего-то поднимал кверху. Махая ей, он будто старался как-то выделиться из всей этой серо-черной толпы. «И на самом деле незаметный серый человечек», – подумала Клавдия, вспомнив слова Краснова, когда он показал ей фотографию Гмырина.

Об ограблении «Гоголя» Сергей Аркадьевич узнал той же ночью, когда к нему прибыл посыльный с полицейского управления. А через день у него родился сын. Имя с женой уже было придумано давно. Решили, что если родится девочка, то Серафимой назовут, в честь бабки жены. А если мальчик, в чем Гмырин не сомневался, то Степаном, в честь деда его по отцовской линии.

Степан Сергеевич появился на свет ближе к вечеру, огласив своим криком всю «Немецкую слободу». Но, присутствовать при этом, его отцу было не суждено. Вечером в составе созданной губернской комиссии он спешно выехал на поезде в Вологду для участия в проведении расследования. Несмотря на ограниченность во времени, он всё-таки успел до отъезда дать в Москву телеграмму для Клавдии. А через сутки уже был в Вологде, опередив настолько же ограбленный пароход.

Клавдия решила не мелькать лишний раз на виду у полиции, и как только пароход показался из-за поворота и возвестил о своём появлении протяжным гудком, подала знак кучеру ехать обратно в гостиницу. Уже завтра вечерним поездом она выедет в Архангельск, чтобы там и закончить начатое дело. Но перед этим, как и договаривались, здесь, в Вологде, Клавдия вернет Гмырину написанное им когда-то признание.

Ямпольский уже несколько дней вместе с двумя крепкими парнями тоже был в Вологде. Билеты до Архангельска были куплены, и им оставалось лишь ждать, когда припозднившийся «Гоголь» уйдет в очередной рейс в Архангельск. Выгружать золото в Вологде было рискованно, слишком много полиции. И вряд ли ее будет меньше вплоть до отхода парохода в очередной рейс. Поэтому Сергей Сергеевич, еще находясь в Крыму, предложил, а Зотова поддержала его намерения, не торопиться и не забирать золото в Вологде.

Решено было, что он вместе с его надежными людьми поедет на пароходе обратно в Архангельск, и во время его следования, аккуратно и незаметно вынет золото из тайника. А по прибытии останется лишь, не привлекая внимания, вынести его с парохода. О том, как это сделать, он просил Клавдию не беспокоиться, заверив, что уже к вечеру, оно будет погружено в вагон поезда Архангельск-Москва. Ну а через сутки он благополучно доставит его по нужному адресу в Москве.

Зотова остановилась в Архангельске всё в том же двухэтажного доме на пересечении Псковского проспекта и Пинежской улицы, из которого Мария вместе с Красновым, Виктором и Митрием десять дней назад уплыли на «Гоголе». Сидя у камина, и слушая Ямпольского, она, наверное, в первый раз в жизни была в растерянности.

– Там ничего не было! – Сергей Сергеевич нервно расхаживал по гостиной. – Клавдия, я несколько раз осматривал перегородку! Стенку точно разбирали… и даже внизу есть следы от каких-то предметов, похожих на слитки… Я ничего не понимаю…

Ямпольскому, который накануне вечером прибыл в Архангельск, Клавдия верила. Верила, потому что на всём пути его следования из Вологды в Архангельск, за ними внимательно приглядывала Серафима, служанка Клавдии. Не верить ей она не могла. Серафима Плетнева на протяжении последних пяти лет была ее помощницей и подругой. Они выросли вместе и очень были привязаны друг к другу. Но как часто бывает, пути девочек не по их воле разошлись. Клавдия ее потом долго искала. И наконец, спустя годы нашла, и они встретились снова. Никто кроме них не знал, что в девичестве Серафима носила фамилию Зотова. И когда возникла необходимость у Клавдии поменять фамилию, она вспомнила о подруге.

– Нет, они не могли забрать всё золото с собой, – проговорила Клавдия. – Я очень хорошо знаю Краснова. Петр Петрович не стал бы меня обманывать. Но, если бы… Я обращаю твоё внимание на то, что если бы, возникла ситуация, при которой потребовалось бы забрать товар с парохода, то я бы об этом знала! Человек Гмырина подтвердил, что ящики, которые были выгружены с парохода, были пустые! Он лично был на лодке, в которую они спустили ящики из-под товара. А вынести такое количество золота через пристань просто не реально. У Митрия вообще со здоровьем проблемы, Мария для переноски тяжестей не годится. Краснов мог бы незаметно килограмм пятьдесят вынести, да Витек двадцать от силы… Нет, золото осталось на пароходе!

– Я только после Котласа первый раз зашел туда. Ничего не заметил подозрительного, – все никак не мог успокоиться Сергей Сергеевич. – А когда от Березника отошли, мы с Демьяном стеночку аккуратно вскрыли…

Ямпольский замолчал. Он снова и снова проживал те минуты, когда после вскрытия зашивки стены в туалетной комнате, ничего там не увидел.

– Мы все стенки раскрыли! И ничего! – продолжал вспоминать тот день Сергей Сергеевич.

Зотова верила и Ямпольскому. Серафима всё подтверждала. Сегодня, буквально за час до прихода его сюда, от Гмырина принесли записку, в которой сообщалось, что, то, что требовалось от Марии и ее людей, выполнено. Кроме того Сергей Аркадьевич попросил у Клавдии на завтра личной встречи. Это означало лишь то, что случилось что-то непредвиденное.