Текст книги "Семейная хроника. Том 3"

Кировский театр

Во время учёбы в Ленинградском институте авиационного приборостроения мы почти каждый семестр подрабатывали. И где мы только не бывали, и чем мы только не занимались!? И на авторемзаводе, и на улице Заставской на каком-то складе сыра (привозили контейнеры с сыром, как с капустой такие же). Привозили из вагона электрокарой на склад, а нам из этого контейнера эти головки сыра надо было разгрузить и разложить на полки стеллажей. Головки такого сыра были весом по 8 – 9 килограмм. Мы брали их руками по две штуки и разносили по стеллажам. Потом «местный» трудяга, который работает там постоянно, поделился с нами опытом:

– Это не производительно и вымотаетесь быстро. Мы обычно разгружаем в паре. Один стоит у контейнера, вынимает и как колесо запускает головку к стеллажу! Второй ловит её у стеллажа и укладывает на полку! Вот они секреты закулисной жизни! Перед употреблением срезайте парафиновую оболочку тщательнее!

Частенько мы «ошивались» и на «Бадаевских складах». Разгружали разные овощи и фрукты. Один раз такая работа попала на 13 сентября. Разгружали яблоки «Джонатан» из Венгрии. Каждое яблоко было в салфетке и уложено в один ряд в ящике из тонкой фанеры.

«Дежурный» предупредил сразу:

– Вы, ребята, такой народ, что будете стараться обязательно что-нибудь стибрить, для своих однополчан! Предупреждаем сразу: здесь хоть объешьтесь, но с собой ничего не разрешим брать!

Ну, вот мы там и отводили душу! Уже из-за оскомины яблоки не лезут! Сходим в соседний склад, принесём корзину с помидорами, собьём оскомину и опять за дело! Дежурный, который следил за порядком, закроет нас на замок и уходит! И мы частенько вкалывали под самоконтролем!

День рождения 13 сентября нам запомнился потому, что Лёва Ратнер на перекуре признался в этом. Мы дождались, когда придёт дежурный, попросили открыть замок во внутренней перегородке с нашим складом и набрали слив, винограда, помидор и отметили скромно без алкоголя трудом его День Рождения! Редкий по воспоминаниям получился День Рождения!

После всяких подработок, в том числе и на «мясокомбинате», неугомонный коллега по группе Толя Семёнов решил сделать два полезных дела сразу! И 3 рубля заработать за вечер, и подковаться интеллектуально!

В Кировском театре оперы и балета потребовалась помощь в работниках сцены! Работники таковые (штатные) там были и работали нормально, но иногда, когда приезжают какие-нибудь гости из-за рубежа, были необходимы дополнительные руки.

Куда сводить гостей для создания им праздничного настроения?

В Москве – в Большой театр, в Ленинграде – в Кировский театр! Гости зарубежные в отличие от наших родных зрителей не толпятся во время антрактов в очередях в буфете. Для гостей уже накрыты столы и они, выпив шампанского, уже готовы для просмотра дальнейших действий спектакля! Поэтому, в такие дни антракты стараются делать минимальными по времени. Вот тут-то и потребовалась наша помощь!

Это и полезное, и интересное дело! Работа нам так понравилась, что взаимная любовь друг к другу (театра к нам, а нас к театру) затянулась надолго и после окончания института.

За 26 лет мы столько всего пересмотрели, что пришли к выводу: закулисная жизнь – это второй театр не менее интересный, а временами даже более!

Однажды мы ехали в метро с Татьяной Ивановной, моей женой. В вагон неожиданно вошла Ирина Петровна Богачёва – народная артистка CCCР. Взоры театралов, мгновенно, как стрелки магнитного компаса, развернулись в её сторону!

Я обратил внимание Татьяны Ивановны на эту ситуацию. Ирина Петровна скользила безразличным взглядом по народу. Некоторые пассажиры вскочили со своих сидячих мест, предлагая ей место, но она, вежливо поблагодарив, сказала, что скоро выходит. Вдруг наши взгляды встретились. Ирина Петровна улыбнувшись, поздоровалась со мной. Мы с Татьяной стояли напротив, и предложить ей сесть не могли. Вскоре она действительно вышла. Народ стал рассматривать с интересом уже меня. Кто это такой, что с ним поздоровалась сама Ирина Петровна?!

Ну, откуда им было знать о нашей большой совместной с Ириной Петровной жизни, никому не ведомой!

А, начиналось всё так.

Балеты я всегда любил. К операм относился с большим недоверием. Особенно к опере Дзержинского «Тихий дон». Я всё соотносил к фильму Герасимова безумно любимому мною, а опера «Тихий Дон» меня просто возмущала!

Когда мы проделывали всю необходимую подготовку к проведению какого-то действия спектакля, наш начальник бутафорского цеха – Борис Дмитриевич, убедившись, что всё в порядке, отпускал нас попить кофейку в буфет. Там частенько на сдачу вместо мелочи дают какие-нибудь конфетки.

Однажды ставили «Пиковую даму». В нашей команде была изящная стройная женщина Зиночка в прошлом балерина, которая в расцвете карьеры решила стать матерью. Дочка ей обошлась дорого! Из-за дочки по состоянию здоровья пришлось оставить сцену. Так она оказалась в нашей компании. Мы её любили и берегли. Борис Дмитриевич давал ей поручения полегче, но требующие аккуратности. Например, принести поднос с бутафорскими фруктами.

Внутри театра есть вторая сцена для репетиций. Надо что-то было принести оттуда, а там готовили к премьере «Ревизора» Гоголя. На репетициях разрешили присутствовать глухонемым. Позже, из-за их недостойного поведения, это мероприятие прекратили. Мы сидели в своём бутафорском цехе и обсуждали это событие. Вдруг Зиночка, посмотрев на часы, сказала:

– Всё мальчики пойду к первой кулисе (та часть сцены, где происходят главные действия спектакля), скоро будут «Пасторали», которые я люблю и не пропускаю. Мы последовали за ней, зная её тонкий вкус. Действительно очень впечатлило! Меня впервые после этого так тронула графиня, что я смотрел на неё, как заворожённый! Особенно с такого близкого расстояния! Когда опустился занавес мне, согласно указанию Бориса Дмитриевича нашего начальника, надо было взять кресло из-под графини и унести в бутафорский цех. Я подошёл к графине и, как Пашка Колокольников из фильма «Живёт такой парень», решил «побалакать» с ней по-французски:

– Прошу «Медам»!

Протянул ей руку и помог сойти с кресла. Растроганный только что увиденным сюжетом из оперы, постучал по карманам халата и, найдя «долгоиграющую» конфетку «барбариску», которую получил на сдачу в буфете, вручил ей со словами:

– Очень трогательно. Прямо мурашки по спине!

Взял кресло на голову и понёс куда сказано. Сзади шёл Серёжа (из местных, постоянный работник театра). Серёжа тоже что-то нёс. Моё поведение его, видимо, заинтересовало, и он спросил меня:

– Ну, ты Коля далеко пойдёшь! Знаешь, кого ты так смело «чмокнул» только что в руку?

– Да, конечно!

– Кого?

– Графиню.

– Эта графиня – народная артистка СССР Ирина Петровна Богачёва!

И тут мне стало как-то неудобно! Я представил себе, что она могла подумать:

– Вот, дожила! В родном театре вместо имени и отчества – «Медам»!

И потом, ещё этот леденец – «барбариска»! Надо извиниться за это хулиганство!

Пошёл обратно на сцену, но там поклонники с цветами вокруг неё и я решил, что моё присутствие здесь некстати.

Позже, в более удобной ситуации я объяснил ей своё поведение в произошедшем событии. Пояснил ей свою серость и непонимание жанра оперы. Рассказал на примере фильма «Тихий Дон» Герасимова, который я очень сильно люблю. Всё остальное для меня, под каким бы флагом оно ни делалось, воспринимается как грубое и жалкое издевательство над чем-то святым. И что этот случай с «Пиковой дамой» был первым шагом в пробуждении чего-то нового, благодаря Зине и ей! Вероятно, про таких людей как я, Хрущёв говорил в своё время:

– «Это люди, оторвавшиеся от масс, но не достигшие высот!».

Она сказала, что для неё всё произошедшее приятно и трогательно. И мы стали после этого здороваться с некоторой особенностью, приятной для обоих!

Основной поставщик кадров для Кировского театра – хореографическое училище имени Вагановой. Выпускникам и учащимся – всем хочется найти своё место под солнцем! Все, стараясь лучше выступить, разминаются перед спектаклем! Вспоминают и повторяют нужные места, но как только на сцену выходит размяться прима-балерина, то по не писаным законам все сразу разбегаются врассыпную по углам! Это не просто какое-то давление совершенства над «зеленью», а обязательный по требованию врачей «разогрев» мышц у примы-балерины перед спектаклем, чтобы не потянуть связки и т. д.

Труд балерин – это безумно тяжёлый и ответственный труд! Я в одном метре от себя видел Кургапкину Нинель Александровну. Был выездной спектакль «Дон Кихот» в д. к. Горького. Она исполняла партию Китри. Когда выскакивала на короткие секунды пауз за кулисы, то от безумного напряжения грудь была готова вырваться из оков, и она с трудом выговаривала слова:

– Ой, мамочка! Не могу больше!

Тут же к ней подлетают нужные люди – гримёры и тампонами промокают крупные капли пота на лице. Полотенцем просто не вытрешь пот! Грим создаётся долго по времени, его надо сохранить до конца спектакля! Тут же следует тирада успокоительных слов:

– Успокойся, голубушка, соберись! Всё, музыка, выходи!

И она снова на сцене с удивительной лёгкостью продолжает танцевать, как будто это так легко! Не случайно её называли «Королевой чистописания»!

Когда начинались каникулы Новогодние, начиналась и череда детских спектаклей. Из Вагановки привозили целую толпу ребятишек для спектакля «Щелкунчик». С ними была воспитательница, которая бегала от одного «актёра» к другому и возмущалась:

– Не трогайте игрушки на ёлке! Не садитесь на лошадку. Она бутафорская, и не выдержит такой вес!

А им всё равно! Зачем же бракованные лошадки делают?! Если на ней сидеть нельзя!

В «Борисе Годунове» был персонаж «царевич». Играл его такой же «актёр» лет пяти, одетый в царскую одежонку, и в шапочке типа шапки «Мономаха» на голове. Ходил по сцене среди взрослых настоящих актёров, высматривая, на чём бы интересном остановить свой взгляд. Один из артистов (с достаточно высоким званием) исполнявший роль простолюдина, одетый в рубище (грубый покрашенный мешок из рогожи с дырками для головы и рук), подошёл к «царевичу», обнял его, положил руку на плечо и говорит:

– Поговорил бы ты с батянькой насчёт зарплаты! А то живу в землянке, сырость с бедностью вперемешку. Добавка к зарплате так была бы кстати детишкам на молочишко!

Этот «шкет» посмотрел на него снизу вверх, стряхнул со своего плеча его руку и вымолвил:

– Сгною в Сибири!

Взрыв хохота коллег по сцене! Вот такие современные дети, будущие актёры из Вагановки! Уже в этом возрасте за словом в карман не полезет!

А он, как ни в чём не бывало, подошёл к стене и, увидев посох царский, взял его. Под прожекторами цветных софитов обрамление из цветных камней на этом посохе заиграло очень привлекательно. Наигравшись сколько хотелось, он поставил посох на место (это по его разумению). На самом деле на один метр правее. Чуть позже рабочими сцены была принесена картина заднего плана, и она закрыла этот посох. Когда подошло время выхода на сцену Борису Годунову – посоха нет! Простому смертному может быть и простительно такое разгильдяйство, но для народного артиста Штоколова это не дозволительная промашка! И грузный Борис Тимофеевич заметался, как в мультфильме! Прибежал наш Николай Фёдорович, который заведует этими атрибутами, стал показывать журнал регистрации, где стояла роспись Штоколова (многие подобные вещи очень дорогие и хранятся в сейфе, а выдаются на спектакль под роспись). Время идёт и музыка звучит!

Расстроенный Борис Тимофеевич рявкнул в столпившийся вокруг него народ:

– Да, дадут же мне, наконец, какой-нибудь посох! Да брал я! Брал его! Но вот где он сейчас не знаю!!!

Срочно побежали в бутафорский цех за заменой – посохом от другого спектакля! Когда всё необходимое собралось в кучу, музыка убежала уже далеко вперёд! Даже нам стало интересно, как же теперь это догнать?!

Софья Владимировна – главный режиссёр, у которой 8 штук телевизоров небольших, даёт команду Юрию Темирканову – повторить вот такой-то акт, вот с такого-то места!

Страсти накаляются! Как же будет остановлен этот могучий маховик, название которому оркестр? И как будет запущен вновь!?

Вероятно, есть что-то секретное в управлении им. Какой-то таинственный взмах Темирканова дирижёрской палочкой и оркестр стих! Новая раскрутка с нужного места началась с первой скрипки оркестра, и через несколько тактов дружно и красиво подключился весь оркестр!

Софья Владимировна – пожилая, строгая, поседевшая, сухонькая женщина (очень напоминающая нашу Ираиду Петровну Левину) за это время выдала все наставления Штоколову:

– Так, Боря, успокойся и соберись! Приготовься к выходу – пошёл!

Мы после спектакля додумывали – заметил ли это кто-то в зале? И пришли к выводу. Театралы – да. А остальные – вряд ли!

Ой, сколько всяких курьёзов насмотрелись мы за 26 лет! Вот бы снова начать жизнь сначала!

В «Войне и Мире» есть мизансцена, где на конях выезжают Кутузов и Барклай. Кони настоящие. Имитацию пушечных выстрелов делает специальная установка. Это такой «козёл» на четырёх ногах, под которым корыто с водой (противопожарная защита). На «козле» дюжина снарядов калибра 45 ориентировочно (холостых, естественно). Сверху хитроумный механизм для приведения их в действие, чем-то напоминающий включатель «массы» у автомобиля (только наоборот: при нажатии боковой кнопки происходит подрыв снаряда). Управляет всей этой кухней дядя Володя. Человек опытный и пожилой. Когда перед ним на табло загорается цифра, надо согласно её значению привести в действие столько же снарядов. К молодёжи дядя Володя относился скептически. Молодёжь его постоянно раздражала. Когда по внутренней трансляции объявили, что завтра в 10.00 утром будет общий сбор в театре по вопросу предстоящих гастролей в Грецию, то мы его поздравили с предстоящим праздником!

– Каким?

– В Грецию поедете!

– Нафиг она мне нужна ваша Греция!

– Да Вы что, дядя Володя? Демиса Руссоса послушаете!

– Да нужен мне он, этот ваш кастрат?!

Ну, в общем, душа у человека просила покоя, и он ей этот покой предоставил! Сидел около «козла», разомлел и задремал. Мы проходили мимо и разбудили его:

– Смотри дядя Володя, не проспи свою цифру!

И зачем это ляпнули, до сих пор не понятно!

Он спросонья решил, что проспал, и «шандарахнул» невпопад действию спектакля! Кони, привыкшие к стрельбе в своё время по ходу спектакля, не ожидали такого сюрприза, и не замедлили в ответ со своим сюрпризом! Став на задние ноги, они тут же с перепуга разгрузились!!!

У нас отвисла челюсть. Что же теперь будет?! Но, оказывается, есть такая девушка, загримированная под крестьянку того времени. Надвинув платок на лицо, она спокойно вышла с совком, ведром и метёлкой. Собрала в ведёрко всё растерянное конями по сцене, и ушла, заработав при этом честно свои 3 рубля.

Хочется сказать ещё об одном человеке, чья судьба связана с Мариинским театром.

Это о Галине Павловне Семенченко. Мы были соседями с ней в Ленинграде в доме № 16 по улице Краснопутиловской. Это был человек удивительной судьбы. Мы часто встречались, когда она выходила со своей собачкой «Чапой» на прогулку. Как-то мама моя приехала в гости. Общительные характеры обоих женщин быстро свели их. Не случайно говорится «рыбак рыбака видит издалека»! Они поведали друг другу о своих судьбах, и мать стала в посылках пересылать ей персональные подарки. То варежки пришлёт, то свиной окорок самодельный копчёный на вишнёвых дровах пришлёт! Мать её любила и всегда очень трогательно отзывалась о ней!

Хочется удивить вас целым рядом уникальных особенностей этой женщины.

У Галины Павловны педагогом была сама Агриппина Ваганова!!! А одноклассницей была Галина Уланова! Вы удивитесь, но это было так!

Галине Павловне, хрупкой и стройной девушке, с карьерой балерины пришлось расстаться по состоянию здоровья. Во время спектакля она упала в обморок. Пришлось переквалифицироваться. Галина Павловна брала уроки вокального искусства. Работала в театре Музкомедии. Она была ровесницей театра с разницей в 20 лет! Прожила с городом Ленинградом все 900 дней блокады! С группой артистов побывала на многих фронтах во время войны. В «День раненого бойца» выступила в госпиталях очень много раз!

Награждена медалью «За оборону Ленинграда». В 1991 году присвоено звание «Заслуженная артистка РСФСР».

Однажды мы встретились в Кировском театре. Она была удивлена:

– А что, Коля, ты здесь делаешь?

– А я, Галина Павловна, здесь работаю, правильнее сказать подрабатываю. Помогаю готовить сцену к спектаклям. Работаем в бутафорском цехе у Бориса Дмитриевича!

– Давай-ка я тебе устрою экскурсию по театру!

Познакомила меня со своим гражданским мужем «Заслуженным артистом» Владимиром Павловичем Журавленко, которого я уже знал и по работе в театре и по дому, где мы вместе жили. Познакомила с Зиночкой и многими другими. Она знала весь театр и её тоже знали все! У неё был специальный пропуск. Она входила в театр через нашу общую проходную «служебный вход».

Удивительная судьба выпала на долю этой женщины. Состоялся её юбилейный концерт, посвящённый 100-летию со дня её рождения! На этом концерте она прекрасно пела сама. Это показали по телевидению, и мы с Татьяной случайно всё увидели! Не поверили глазам своим! Набрали своих консервирований Гремяченских и поехали по прежнему месту её жительства. Каково же было наше удивление увидеть её прежней шустрой и бодрой! С чистым умом и сообразительностью! Как интересно в её голове умещалось столько информации за 100 лет?! Как она сама говорила, секрет её долгожительства в том, что она никогда не пила, не курила, любила животных (кошек, собачек, голубей, которые её тоже хороводом всегда встречали, когда она выходила во двор). Мы приехали к ней снова осенью 2011 года после дачи, но, к сожалению, нам никто не открыл. Мы позвонили общему знакомому, который нам сообщил, что она скоропостижно скончалась от простуды!

Как говорила моя мать в адрес Лидии Андреевны Руслановой, а их судьбы во многом сходны:

– «Царствие ей небесное! Чтобы её косточки не гнили!».

ДНД

К Добровольной Народной Дружине (ДНД) приобщать нас начали ещё с института. Общественно полезная нагрузка по наведению порядка в городе была часто рискованной и с курьёзами, поэтому на дежурство ходили только мальчики. Штаб наш был на улице Подьяческой. Однажды был вызов в коммунальную квартиру – скандал. На такие вызовы нам разрешали ходить только с участковым милиционером. Пришли. Помещение полуподвальное: шесть комнат, выходящих дверями на общую кухню. Мы – студенты были все смелыми, когда нас много, а нарушителей мало, и когда за спиной стоит милиционер:

– Ну, и где тут ваши скандалисты?

Группа женщин из многих комнат начала дружно «клевать» одну подругу:

– Вот она. Ходит к ней один «ё…ирь» и квасит с ней, а потом этот «ё…ирь» в пьяном виде не даёт никому выйти на кухню!

– А где он?

– А в комнате у неё.

– Ну, идите гражданка, показывайте ваше «богатство»!

Но хозяйка комнаты встала в позе распятого Христа у двери в комнату и стала утверждать, что там никого нет. Однако узник, уже много раз чувствовавший себя королём в этом женском царстве, решил доказать в очередной раз – кто здесь настоящий хозяин!

Вооружившись топором, он стал лупить им в дверь с полного маха с обратной стороны двери, пробивая как Пётр 1 окно в Европу. Лезвие топора, вылетавшее через дверь, и отлетающие при этом щепки, хозяйку комнаты не смущали. Она продолжала настаивать на том, что в её комнате никого нет. Участковый вытащил пистолет и в приказном порядке велел выпустить узника. Она открыла замок в двери. Разъярённый узник с топором в руках вылетел на свободу:

– Что за падла меня хочет взять? Пусть попробует!

Тут мы осознали, почему участковый не пускал нас одних.

– Брось топор, дурак, а то пожалеешь!

Красный от возбуждения узник решил не испытывать судьбу. Вооружение для выяснения отношений было не в его пользу. Мы отвели его в штаб.

Следующий вызов на ЧП был от непосредственного курьера, прибежавшего в штаб. Недалеко от штаба ДНД, метрах в пятидесяти, сбило женщину. Снег с проезжей части убран в кучи и они, как терриконы, стояли около тротуара. Молодая дама выскочила на проезжую часть из-за такого террикона и тут же оказалась под такси. Удар оказался для неё тяжёлым. Судя по всему, сломался позвоночник. Кто-то из сердобольных пешеходов, сев на корточки, поднял ей голову. Она была бледной с закрытыми глазами и, похоже, что уходила из жизни. Мужчина, придерживающий ей голову, начал ругаться с нами:

– Ну, что уставились олухи, быстро вызывайте «Скорую»!

В те времена «мобильников» ещё не было и в помине. Мы побежали в штаб ДНД и вызвали «Скорую».

Вышли снова к месту ЧП. Как в сказке буквально через минуту воют три «скорых». Мы разогнали народ, организовав коридор для подъезда. Первая «скорая» пролетает мимо с песнями. Мужчина, придерживающий женщине голову, начал раздражённо распекать нас:

– Ну, что олухи ушами шлёпаете? Почему «скорую» упустили?

Вторая, хотя и притормозила, но только для того, чтобы не задавить кого-нибудь, и тоже повторила манёвр первой. Тут мужчина уже начал поливать участкового:

– Какого чёрта ты, дармоед, упускаешь вторую «скорую»?

Третья «скорая» даже не сбавила скорости, пролетела мимо. И только четвёртая, которая приехала минут через пять, оказала помощь. За это время участковому пришлось много выслушать «комплиментов» в свой адрес. Приехавшие врачи сказали, что у неё повреждён позвоночник, и мы правильно сделали, что не шевелили пострадавшую женщину и не убирали её с проезжей части! Ей сделали всё необходимое, чтобы можно было транспортировать, и увезли. Участковый, надо отдать ему должное, всё это время впитывал всю грязь в свой адрес молча, что бывает крайне редко. Это, вероятно, и решило судьбу женщины в сторону сохранения её жизни. Огрызнись участковый, и мужчина тут же вспылил бы в ответ с новой силой, и неминуемо было бы какое-то шевеление, что в итоге решало вопрос жизни и смерти для женщины. Хорошо, что вся перебранка происходила при неподвижном положении женщины!

Но зато, когда уехала «скорая», участковый воспрял духом:

– Так. Ведите его в штаб ДНД. Там его накажем!

Привели его в ДНД. Преподаватель нашего ВУЗа Тарасов, усевшись за стол, начал допрос:

– Фамилия, имя, отчество?

Мужчина ответил.

– Где работаете?

– Комитет Государственной Безопасности.

Колючий на язычок Валера Михайлов не упустил случая добавить:

– …истопником!

Все дружно хохотнули, кроме преподавателя, который снова повторил вопрос:

– Я Вас серьёзно спрашиваю, где Вы работаете?

– Я Вам серьёзно отвечаю – Комитет Государственной Безопасности.

– У вас есть какой – нибудь документ, подтверждающий это?

– Да. Конечно.

И полез в карман брюк сзади. Достал и показал удостоверение. На участкового было жалко смотреть. Он рассчитывал на длительную и мучительную казнь мужчины, но события совершенно изменили его планы. И мы, дурачьё, по дороге в ДНД с задержанным ещё больше подогрели страсти молодому участковому:

– Ну, мужик, теперь тебе не позавидуешь! Оскорбление участкового при исполнении обязанностей тебе будет стоить очень дорого!

Участковый «подогретый» этими словами занял позицию своей незыблемой правоты и держался её до последнего. Мужчина встал и спросил:

– В каком отделении милиции вы работаете?

Тот ответил.

– Так. У Вас начальник такой-то?

– Да.

– Я поговорю с ним.

И пошёл на выход из штаба. Тут уже вмешался наш преподаватель Тарасов. Он обратился к этому мужчине по имени и отчеству:

– Вот, Вы всю карьеру испортите в самом начале жизни этому участковому! Представьте такую ситуацию, если хотя бы на минуту не будет милиции? Что тогда будет в городе? Он ещё молодой, не опытный. А вы в возрасте, матёрый! Вы же ведь тоже не правы, оскорбляя его на службе!

– Да, конечно, я не прав. На фронте много людей умирало на руках. Там была война, было всё понятно. А здесь – мир. Сами видели какая девушка умирала на руках и помощь была так близко и уходила! Нервы не выдержали и я вспылил! Приношу извинения.

Преподаватель, пытаясь мирно разрешить конфликт, обращается к участковому:

– Ну как, Вы извиняете его?

Но тот, закусив удила, стоял на прежней позиции. КГБшник встал и на прощание сказал:

– Ну, кажется, я сделал всё со своей стороны, что нужно. Будьте здоровы!

И ушёл. Больше ни этого мужчины, ни участкового мы уже не видели.

По окончании института, нас подключили к ДНД в организации «Электроавтоматика». ДНД была популярной в народе. Почему? Потому, что за 9 дежурств давали 3 дня к отпуску, за 7 дежурств 2 дня, за 5 дежурств 1 день. Интерес к этому делу был с обеих сторон. Мы зарабатывали дополнительных 3 дня к отпуску, город получал больше порядка. Контролируемая нами территория была ограничена улицами: Зины Портновой, подводника Кузьмина, Бульвар Новаторов, Ленинский проспект. На этой территории жили некоторые люди из нашей организации. Одной из них была наша сотрудница из отдела технической документации (ОТД). Женщина эта была очень миловидная, аккуратная, исполнительная, вежливая и постоянно находившаяся на доске почёта организации. Ну, ничего негативного!

При ежегодных профилактических медицинских осмотрах врачи поставили ей диагноз – онкология! Даже определили оставшийся срок её жизни! Получив такой сильнейший психологический удар, каждый человек старается во что бы ни стало выжить, либо уходит на дно! Подходит означенный срок по диагнозу, а она не умирает. Живёт и «здравствует» далее. Медики делают ей повторное обследование. Новый вердикт – ошибка в диагнозе, который поставлен в первый раз! Но за это время произошли очень важные изменения в её жизни. Она начала пить! Разрушилась замечательная семья. Двое детей и муж – подполковник, оставили ей четырёхкомнатную квартиру («хрущёвку») и ушли из семьи. Они ничего не смогли сделать по вызволению её из болота пьянства. Даже медицина признаётся – мужчину трудно, но можно вытащить из запоя. Женщину очень редко. Практически никогда!

Она уже знала, что территория контролируется её бывшей организацией и беспардонно пользовалась этим.

Однажды она вызвала нас на квартирный скандал. Мы пришли. Она уже ждёт на лестничной площадке. Вокруг левого глаза образцово показательный синяк.

– Ребята, вы заберите мужика, а водку обязательно оставьте! И не говорите, что это я вас вызвала. Скажите, что соседи позвонили.

Мы заходим в её четырёхкомнатную «хрущёбу». Ужасный бомжатник! Горьковское «Дно». Посреди гостиной за столом сидит алкаш перед бутылкой, наполовину оприходованной. Он играет на гармошке, устраивая садистский спектакль. Ей хочется выпить. Она порывается налить, а он ей кулаком в глаз! Причём, судя по фонарю вокруг левого глаза, метелит добротно! У нас в команде был удивительный человек – Пискарёв Саша. Редкий самородок юмора и ума!

Он фигурирует во многих рассказах. Пискарёв начинает допрос:

– Мужик, ты чего шалишь!

– Не ребята. Всё нормально.

– А зачем же хозяйку разрисовал?

– Какая она мне хозяйка? Она мне никто! Хочешь, паспорт покажу?

– А тогда, что ты здесь делаешь?

– Я её воспитываю! Она хочет «смазать» стакан, но при этом работать не хочет! И получает в глаз! Чтобы заработать стакан надо трудиться! А то она пошла в Кировский универмаг посудомойкой, отработала четыре дня, разрезала себе специально руку ножом и сидит теперь на халявном больничном! А вот я, чтобы заработать «пузырь», целый день вкалываю грузчиком! И теперь имею право «вмазать»! Под крышей же, а не на улице!

Действительно. В Кировском универмаге была такая «фабрика-кухня» на первом этаже, справа.

Изложение обстановки мужиком с гармошкой было коротким и убедительным! Попробуй после этого найди криминал! Пискарёв продолжает:

– Мужик, ты играешь на гармошке, соседи жалуются!

– Не может быть! Я играю для души не громко. Они никогда не жаловались. И время ещё семь часов вечера. Ещё два часа можно играть.

– Ну, пойдём с нами мужик. Надо твою воспитательную школу в протокол записать и включить в энциклопедию для трудновоспитуемого народа!

Вот это Пискарёв! Сделал всё так грамотно! И как просила несчастная женщина, судьбу которой так жестоко сломали не аккуратные медики, и мужика-алкаша не обидел.

В ДНД его подержали недолго и отпустили без штрафа. За что штрафовать? Ведь он делает полезное дело – воспитывает, как может!

Необычным воспитанием алкашей занимался и наш участковый Калинин.

Однажды при обходе участковый велел нам пройти сзади магазина на улице Кузьмина 36. Там складские помещения, и надо было шугануть оттуда распивающих там часто бомжей. Опыт вперемешку с мудростью у участкового – большое дело! Там действительно на круглом мусорном баке с откидной на петлях крышкой (как говорил Райкин, в антисанитарных условиях) алкаши сообразили «на троих». Только накрыли крышку на баке, расстелили газетку, порезали селёдку и тут неожиданно мы! Ну, вся обедня испорчена! Двое, стоявшие за круглым столом, точнее баком, которые были лицом к нам, заметив опасность, молча и быстро чесанули метров на 50 в сторону на безопасное расстояние, чтобы мы их не забрали. А третий, что был спиной к нам, был так увлечён мирным трудом, разрезая селёдку, что и не заметил, как те умыкнули! Когда заметил это, был удивлён, что бы значил их побег от стакана? Это может быть только «свету конец»! Пока до его мозга дошло через радостное предчувствие скорого стакана, наверно, что-то случилось! Но было уже необратимо поздно! Он повернул голову назад и увидел нас! На его лицо и глаза было нестерпимо больно смотреть! Глаза у человека в таком состоянии смотрели в обратную сторону! Мне, олуху не пьющему, этого никогда не понять!

Участковый Калинин сделал два шага и оказался вплотную около него. Мужик стоял как парализованный голубь перед кошкой с выпущенными когтями. Шанса на спасение ни одного! Ну, просто ужас! Даже речь отнялась! Стоит безмолвно, опустив руки. Калинин всё это прекрасно чувствовал и первым начал диалог:

– Наливай!

Тот ничего не понял и продолжает стоять молча и понуро. Калинин повторяет снова, но уже в приказном порядке:

– Наливай, наливай!

Мужик, выйдя из оцепенения, дрожащей рукой с постукиванием бутылки о стакан (как артист Лебедев в спектакле «Деловые люди») наполнил его.

Калинин развивает событие дальше:

– Пей!

Тот, не веря ушам своим и глазам своим, быстро исполнил приказ, осушив стакан.

– Теперь закуси! Рассказывай, где живёшь?

Тот ответил.

– Наливай ещё!

Мужик безропотно исполняет все указания.

– Пей!

Мужик на какие-то секунды заколебался. Решил, что участковый хочет его своей властью сделать пьяным и потом впаять на всю катушку! Но видимо решил – умирать так с музыкой! Осушил стакан и, осмелев, вознамерился налить ещё. Не пропадать же добру! Но Калинин пресёк эту попытку: