Текст книги "Святой апостол Андрей Первозванный: путешествие «по Днепру горе». Историко-археологические разыскания"

В 1760-х гг. начинает также издаваться «История Российская…» В. Н. Татищева, написанная им еще в 1720-х – 1730-х гг. «…Все европские преславнейшие историки, сколько бы о руской истории ни трудились, о многих древностях правильно знать и сказать бес читания наших не могут…», – полагал исследователь, в том числе, и в отношении «сказания древних… о проповеди Андрея апостола», предвосхищая, таким образом, точку зрения М. В. Ломоносова на суждения Г. З. Байера. Впрочем, мнение В. Н. Татищева относительно отражения исторической реальности в этом летописном предании не было однозначным; признавая апостольскую проповедь славянам Поднепровья, он отрицал возможность последующего путешествия св. Андрея в Приильменье: «И сие подлинно, что Андрей святый скифом… и протчим славяном по Днестру и Днепру проповедывал…»; «…А после кто-нибудь Новград, варяг и разговоры в Риме неразсудно прибавил. Андрею же в Риме, возвратясь из Киева чрез Иллирию и Ахаиу, быть нетрудно и положение места тому не противоречит, ибо Патр град был в Ахаии на берегу Андриатицкого моря противо острова Кефалонии, от Рима не в дальном разстоянии».[56]56
  Татищев В. Н. Собрание сочинений. Том I… С. 81, 104–105. Иллирия – регион на северо-западе Балканского полуострова; Ахайя – область на севере Пелопонесса, центром которой являлись Патры (город, где принял мученическую кончину апостол Андрей).


[Закрыть]

Н. М. Карамзин в 1810-х гг. вслед за М. В. Ломоносовым считал летописный рассказ основанием для датирования проживания славянского населения Приильменья апостольскими временами: «…Нестор… говорит, что Св. Апостол Андрей – проповедуя в Скифии имя Спасителя, поставив крест на горах Киевских, еще ненаселенных, и предсказав будущую славу нашей древней столицы – доходил до Ильменя и нашел там Славян: следственно они, по собственному Несторову сказанию, жили в России уже в первом столетии…»[57]57
  Карамзин Н. М. История государства Российского. Том I. М., 1989. С. 47. Впрочем, в другом месте (с. 192–193) историк отметил, что «люди знающие сомневаются в истине сего Андреева путешествия…»


[Закрыть]

Любопытный случай произошел в 1832 г. в Киеве. К. А. Лохвицкий, названный впоследствии И. И. Малышевским «археологом мечтателем»,[58]58
  Малышевский И. И. Сказание о посещении русской страны св. апостолом Андреем… С. 45–46.


[Закрыть] предпринял близ постро-енного в середине XVIII в. храма св. Андрея раскопки с целью обнаружить остатки креста, установленного апостолом Андреем,[59]59
  Т-ский Ф. К. А. Лохвицкий и его жизнь в Киеве. II // Киевлянин. Литературная и политическая газета югозападного края. № 145, 9 декабря. Киев, 1865. С. 1.


[Закрыть] а также – основание деревянной Крестовоздвиженской церкви, построенной здесь в 1212 г. По справедливому замечанию современника, «надежда Лохвицкого найти остатки древней церкви Воздвижения Креста Господня и самый крест Св. Апостола Андрея Первозванного – тщетна, если бы крест Св. Андрея уцелел, то предки наши сохранили бы его…» Известный знаток русских древностей митрополит Евгений (Болховитинов) отнес выявленные К. А. Лохвицким находки (каменные фундаменты и др.) к XVII–XVIII вв.[60]60
  Об открытии Ярославовых златых врат в Киеве // Журнал Министерства внутренних дел. Часть VII. № VII. СПб., 1832. С. 76–78. О ходе открытия древностей в Киеве до начала 1836 года // Журнал Министерства народного просвещения. № XI. Ноябрь. СПб., 1836. С. 272.


[Закрыть] Однако, несмотря на очевидную неудачу киевского археолога, весьма примечательным представляется столь доверительное и бережное отношение к преданию, принципиально отличающее эти изыскания от тех же ироничных рассуждений Е. Е. Голубинского.

Особой страницей в деле систематического и целенаправленного изучения летописного рассказа об апостоле Андрее как исторического свидетельства стала «История христианства в России до равноапостольного князя Владимира», изданная в 1846 г. «Мы, – писал автор этого труда митрополит Макарий (Булгаков),[61]61
  На момент публикации «Истории…» митрополит Макарий находился в сане архимандрита.


[Закрыть] – принимаем: 1) за достоверную историческую истину, что св. Благовестник Христов действительно путешествовал в южных пределах нашего отечества: в древней Скифии или нынешнем Новороссийском крае, в древней Сарматии или нынешнем Кавказском крае и древних Иверии, Колхиде и Абхазии или нынешнем Закавказьи; 2) и только за известие весьма вероятное, что он достигал с своею проповедью самых окрестностей Киева, а отсюда и Новгорода». И далее: «…Весть о благовестии св. Апостола Андрея даже во внутреннейших областях нашего отечества… вовсе несправедливо отвергать… безусловно, или принимать только в смысле иносказания за одну идею». При этом митрополит Макарий полагал, что апостол Андрей проповедовал именно славянскому населению Восточной Европы: «…Все внутренние области России от северных пределов Новгородских… до самого Днестра и Черного моря были тогда занимаемы славянами».[62]62
  Архимандрит Макарий. История христианства в России до равноапостольного князя Владимира, как введение в историю русской церкви. СПб., 1846. С. 9, 25–26, 33–37. (См. также переиздание этой монографии – Митрополит Московский и Коломенский Макарий (Булгаков). История Русской Церкви. Книга первая. История христианства в России до равноапостольного князя Владимира как введение в историю Русской Церкви. М., 1994.)


[Закрыть]

В работах историков, трудившихся в советский период российской истории, по понятным причинам сложно встретить суждения о возможной реальности сообщения о путешествии апостола Андрея. Но все же подобные мнения обнаруживаются. Так, один из классиков советской исторической науки Б. Д. Греков в 1953 г., возможно, впервые после дореволюционных публикаций вновь обратил внимание читателей на несомненное соответствие летописного известия сведениям авторов IV–V вв. о проповеди св. Андрея среди скифов. «Не касаясь вопроса о том, какой народ или какие народы жили в первом веке в “Скифии”, – заключил исследователь, – мы имеем все основания считать, что проповедь христианства была занесена сюда рано, хотя христианство и стало тут господствующей религией значительно позднее».[63]63
  Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 388–389.


[Закрыть] Заслуживающим внимания представляется и призыв М. Ф. Мурьянова воздержаться от однозначного отрицания историчности этого сообщения летописи: «Миссия могла быть, могла и не быть, и сегодня нет данных, чтобы решить этот вопрос окончательно».[64]64
  Мурьянов М. Ф. Андрей Первозванный в Повести временных лет // Палестинский сборник. Вып. 19 (82): Вопросы истории и культуры на Ближнем Востоке (древность и средневековье). Л., 1969. С. 161.


[Закрыть] Кроме того, многочисленные примеры доверия к рассматриваемому преданию мы сможем найти на страницах церковных изданий того времени.[65]65
  См. например – Днепров Р. Апостолам равный // Журнал Московской Патриархии. № 5 (май). М., 1958. С. 49. Протоиерей А. Сергеенко. Слово в день памяти св. Андрея Первозванного // Журнал Московской Патриархии. № 12 (декабрь). М., 1962. С. 34. Шабатин И. Н. Св. апостол Андрей Первозванный – пропо-ведник Истины Христовой на Руси // Журнал Московской Патриархии. № 12 (декабрь). М., 1962. С. 61–65. Протоиерей С. Ляшевский. История христианства в Земле Русской… С. 20–23, 215–218. Никитин В. Православие в Киевской Руси // Журнал Московской Патриархии. № 1. М., 1983. С. 12. Митрополит Ювеналий. Русская Православная Церковь: вклад в культуру человечества // Курьер ЮНЕСКО. Июль (Тысячелетие введения христианства на Руси). М., 1988. С. 16.


[Закрыть] Особенно важно указать здесь на замечание свт. Афанасия (Сахарова), епископа Ковровского, сделанное им в одном из писем в 1959 г.: «Лично я, – писал святитель, – твердо держусь того убеждения, что ап<остол> Андрей, бесспорно, был на горах Киевских…»[66]66
  Собрание писем святителя Афанасия (Сахарова)… С. 422.


[Закрыть]

Бережное отношение к летописному «Хождению апостола Андрея в Руси» как к историческому свидетельству не является редкостью и в публикациях конца XX – начала XXI вв. Особое значение в сегодняшних исследованиях, посвященных данному преданию, приобрели результаты раскопок в Северном Причерноморье и Среднем Поднепровье. Надо сказать, что отдельные случаи пристального внимания к данным археологии известны и для XIX столетия. Так, например, на находки римских монет в Киеве (в том числе – I в. по Р. Х.) указывал еще Н. А. Леопардов.[67]67
  Леопардов Н. О начале Славяно-Руси со стороны Историко-Археологической. Киев, 1892. С. 15–17.


[Закрыть] Однако, первенство в деле целенаправленного привлечения археологических источников для изучения рассматриваемого вопроса принадлежит протоиерею Русской Православной Церкви заграницей Стефану Ляшевскому. В своей монографии 1968 г. «История христианства в Земле Русской с I-го века по XI-й век…» о. Стефан связал с миссионерской деятельностью апостола Андрея и ее последствиями некоторые древности I–III вв. по Р. Х., найденные при раскопках поселений нижнего Подонья. Так несколько обнаруженных там глиняных изделий были интерпретированы в качестве штампов для просфор, а в остатках двух строений, выявленных среди застройки греческосарматского города Танаиса, о. Стефан склонен был видеть признаки первохристианских храмовых сооружений.[68]68
  Протоиерей С.Ляшевский. История христианства в Земле Русской… С. 26–36. См. также – Миролюбов Г. Древний Херсонес и Русская Церковь // Журнал Московской Патриархии. № 2 (февраль). М., 1952. С. 52.


[Закрыть]

Необходимо подчеркнуть, что труд о. Стефана содержит ряд чрезвычайно рискованных с точки зрения современной археологии предположений – о трипольской археологической культуре эпохи энеолита как о «прародине всех славян» (с. 55), о сарматах как о «наших прямых предках» (с. 37) и т. п. Использование сведений, содержащихся в так называемой «Велесовой книге» (с. 15–16) – признанной фальсификации древнего славянского текста[69]69
  См. – Что думают ученые о «Велесовой книге». Сборник статей. СПб., 2004.


[Закрыть] – также затрудняет восприятие выводов данного исследования. Однако, при всей спорности исторической концепции протоиерея Стефана Ляшевского как таковой надо указать на убедительность ряда его суждений о вышеупомянутых древностях нижнего Подонья. Позднее интерпретации о. Стефана были поддержаны в публикациях митрополита Ювеналия (Пояркова)[70]70
  Митрополит Ювеналий. Русская Православная Церковь… С. 16.


[Закрыть] и архимандрита Никона (Лысенко),[71]71
  Архимандрит Никон (Лысенко). Святой апостол Андрей Первозванный и его апостольские труды // Церковный вестник. Ежемесячное издание Санкт-Петербургской Епархии. № 11. СПб., 2000 – http://www.mitropolia-spb.ru/eparhialnie-smi/vestnik/archive/y2000/n11/txt/lusenko_apostol_andrey. php


[Закрыть] затрагивавших тему апостольских трудов святого Андрея в Восточной Европе.

Особое внимание к восточноевропейским археологическим материалам обнаруживается в статье С. А. Беляева, посвященной выводам «Истории христианства в России…» митрополита Макария (Булгакова) в контексте современной исторической науки. Автор обращает внимание на разнообразные археологические данные, полученные в течение XX в. и имеющие отношение к рассматриваемому вопросу – это и материалы, связанные с процессами славянского этногенеза на территории Восточной Европы, и результаты изучения поселений первых столетий по Р. Х. в Среднем Поднепровье, и свидетельства продвижения греческих торговцев на север от побережья Черного моря, и клады римских монет, и иные данные о древних торговых путях в этом регионе.[72]72
  Беляев С. А. История христианства в России до равноапостольного князя Владимира и современная историческая наука // Митрополит Московский и Коломенский Макарий (Булгаков). История Русской Церкви. Книга первая (История христианства в России до равноапостольного князя Владимира как введение в историю Русской Церкви). М., 1994. С. 41–44. См. также – Петрушко В. И. История Русской Церкви с древнейших времен до установления патриаршества. М., 2007. С. 4–5.


[Закрыть]

Действительно, накопленные к настоящему времени археологические материалы оказываются чрезвычайно важным дополнением к рассказу св. прп. Нестора. В свете этих открытий все утверждения о том, что подобное «хождение» апостола «фантастично», «нереально», «бесцельно» и т. д., видятся совершенно несостоятельными. Наоборот, путешествие святого Андрея по Восточной Европе выглядит как вполне логичное продолжение его миссионерской деятельности в Причерноморье, полностью вписывающееся в исторический контекст этих регионов середины – второй половины I в. по Р. Х. Однако, представляется, что подобный контекст, равно как и сама по себе практическая возможность путешествия, пока еще не были подвергнуты детальному и целенаправленному исследованию. Именно эта задача в первую очередь и легла в основу настояшей книги.

* * *

Какие могут быть препятствия для признания исторической достоверности летописного рассказа о путешествии апостола Андрея Первозванного по Восточной Европе? Думается, можно назвать два условия, при соблюдении хотя бы одного из которых подобную достоверность допустимо было бы отрицать: 1) отсутствие данных (а) для предположения о том, что информация об этом путешествии могла сохраниться с I по XI вв., и (б) для реконструкции такой информационной «цепочки»; 2) отсутствие данных, свидетельствовавших бы о практической возможности описываемого в летописи путешествия. Перед тем как обратиться к рассмотрению этих поводов для сомнений в историчности предания еще раз прочитаем его текст как таковой – о чем собственно хотел рассказать нам св. прп. Нестор Летописец?

Еще раз о содержании летописного рассказа

Летописный текст рассматриваемого предания детально анализировался многими исследователями. Здесь мы обратим внимание лишь на ключевые элементы повествования, имеющие существенное значение для признания или отрицания его исторической достоверности. Прежде всего, следует подчеркнуть очевидное: текст предания является частью описания пути «из варяг в греки». Св. прп. Нестор включает в летопись известный ему текст «Хождения» как подтверждение давнего существования связи между Черным и Балтийским морями по рекам Восточной Европы.[73]73
  Мюллер Л. Древнерусское сказание о хождении апостола Андрея в Киев и Новгород // Летописи и хроники. Сборник статей. 1973 г. Посвящен памяти Арсения Николаевича Насонова. М., 1974. С. 59–60. См. также – Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. СПб., 2005. С. 534. Ср. – Робинсон А. Н. «Маршрут» апостола Андрея // Scando-Slavica. Tomus 29. Copenhagen, 1983. С. 80–81, 98–100. (Позднее данная статья была опубликована еще раз с небольшими сокращениями – Робинсон А. «Маршрут» апостола Андрея // Страницы. Журнал Библейско-Богословского Института св. апостола Андрея. № 2. М., 1996. С. 57–74.)


[Закрыть] Одно это обстоятельство заставляет усомниться в наличии какой-либо идеологической подоплеки предания, на которую неоднократно указывали исследователи, полагавшие, что этот рассказ был «придуман» на Руси в качестве ответа на некий политический «заказ». Так, например, по словам М. Д. Приселкова, «легенда грубо играла и на чувствах вражды киевлян к новгородцам, кичившимся своею древностью и тем, что новгородск.<ие> князья завоевали Киев, выставляя новгородцев свидетелями апост.<ольского> путешествия, но неудостоившимися проповеди <св.> А.<ндрея>».[74]74
  Приселков М. Д. Андрей св. ап. // Русская энциклопедия. Том первый. А до Аркасъ. СПб., 1911. С. 359–360


[Закрыть] Об «идейно-политической задаче» предания пишет И. С. Чичуров.[75]75
  Чичуров И. С. «Хождение апостола Андрея» в византийской и русской церковно-идеологической традиции // Церковь, общество и государство в феодальной России. Сборник статей. М., 1990. С. 7.


[Закрыть] О. М. Рапов видит в летописном рассказе об апостоле Андрее политический «контраргумент», адресованный Византии.[76]76
  Рапов О. М. Русская церковь в IX – первой трети XII вв. Принятие христианства. 2-е издание. М., 1998. С. 64.


[Закрыть] Наконец, совершенно особый вариант гипотезы о позднем «придумывании» предания отражен в суждении П. Н. Милюкова, считавшего, что необходимость в подобном известии появляется лишь в конце XVI в. вместе с установлением на Руси патриаршества: «Надо было (выделено мною, Н. П.) вывести начало русского христианства прямо от апостолов, минуя греческое посредничество».[77]77
  Милюков П. Очерки по истории русской культуры. Часть вторая. Церковь и школа (вера, творчество, образование). 4-е издание. СПб, 1905. С. 23–24.


[Закрыть]

Предположение о том, что рассматриваемый рассказ является всего лишь некой идеологической разработкой XI–XII вв., можно было бы обсуждать всерьез, если бы это известие занимало подобающую «центральную» позицию в структуре летописного текста. Однако, мы видим, что составитель летописи, судя по всему, сам еще до конца не осознавал (в отличие от, например, Ивана Грозного или Петра Великого) действительно важного значения предания для национального самосознания, а попросту иллюстрировал рассказ о пути «из варяг в греки» известными ему сведениями. Об этом убедительно писал еще Н. А. Леопардов: летописец, по его словам, «когда записывал в свою повесть то, что знал, или то, чему в его время глубоко верили, записывал с полным простодушием, без всякой тенденциозности, не предполагая, вероятно, что чрез несколько веков народится строгий критик, который не простит не дописанного и не досказанного; не думал, что последнее поведет критика к разным сочинениям и не выгодным для него заключениям».[78]78
  Леопардов Н. О благословении Св. Апостолом Андреем Первозванным надднепровских Киевских высот и о предречении им основания на них великого города (Киева). (По сказанию Начальной Киевской летописи). Киев, 1891. С. 11.


[Закрыть] Св. прп. Нестор, по словам архиепископа Филарета (Гумилевского), всего лишь «передает известие… о посещении Ап. Андреем гор киевских… как частное мнение».[79]79
  Архиепископ Черниговский Филарет (Гумилевский). История Русской Церкви. Период первый, от начала христианства в России до нашествия монголов. (1721–1826 гг.) Издание пятое. М., 1888. С. 18.


[Закрыть]

Летописный рассказ о путешествии апостола из Синопы в Херсонес и далее на север следует после слов «якоже реша»: «…еже море словеть Руское, по нему же училъ святый Оньдрей, братъ Петровъ, якоже реша. Оньдрею учащю въ Синопии…» – такая пунктуация уже достаточно давно принята в изданиях Повести временных лет по Лаврентьевскому списку и считается наиболее корректной – таким образом, общая ссылка на некое устное известие соотносится с предшествующими ей сведениями о том, что св. Андрей проповедовал по берегам Черного моря.[80]80
  Малышевский И. И. Сказание о посещении русской страны св. апостолом Андреем // Владимирский сборник в память девятисотлетия крещения России. Киев, 1888. С. 16–17. Голубинский Е. История Русской Церкви. Т. I (Период первый, киевский или домонгольский). Первая половина тома. Издание второе, исправленное и дополненное. М., 1901. С. 33.


[Закрыть] Однако, еще в первой половине XIX в. эти слова наоборот относились издателями летописи к последующему повествованию: «Якоже реша, Оньдрею учащю въ Синопии…».[81]81
  Полное собрание русских летописей, изданное по Высочайшему Повелению Археографическою Коммиссиею. Том первый. I. II. Лаврентьевская и Троицкая летописи. СПб., 1846. С. 3. Архимандрит Макарий. История христианства в России до равноапостольного князя Владимира, как введение в историю русской церкви. СПб., 1846. С. 20–21. См. также, например – Архиепископ Черниговский Филарет (Гумилевский). История Русской Церкви… С. 18, примечание 2.


[Закрыть] Стоит отметить, что аналогичный текст представлен и в публикации Ипатьевской летописи: «Якоже ркоша. Андрею оучащю в Синонопии…»;[82]82
  Полное собрание русских летописей. Том второй. М., 1962. С. 6.


[Закрыть] в данном случае слову «якоже» в рукописи предшествует ромбовидное соединение четырех точек. В Радзивиловской летописи пунктуация такая же – «Якоже рекоша, Андрею учащу в Синопе…», позднее в начало слова «якоже» вписан инициал (рис. 1).[83]83
  Полное собрание русских летописей. Том тридцать восьмой. Л., 1989. С. 12. См. примечание Ы.


[Закрыть]

Рис. 1.

Начало рассказа о путешествии св. апостола Андрея Первозванного в Радзивиловской летописи: «Якоже рекоша Андрею учащу в Синопе…» (Радзивиловская летопись. СПб.-М., 1994. Л. 3 об.)

С учетом изложенного представляется, что более верным будет все же понимание слов «якоже реша» в качестве введения к следующему за ними рассказу: «Как рассказывали…»[84]84
  Предложенный Б. А. Рыбаковым перевод аориста как причастия прошедшего времени страдательного залога («как уже сказано») некорректен; см. – Рыбаков Б. А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 226.


[Закрыть] На неуместность попыток расценивать эти слова в качестве свидетельства неких сомнений летописца в реальности сообщаемого известия[85]85
  См. например – Strahl Ph. Geschichte der russischen Kirche. Erster Theil. Halle, 1830. S. 37. Мюллер Л. Древнерусское сказание о хождении апостола Андрея… С. 61.


[Закрыть] указывал еще митрополит Макарий (Булгаков).[86]86
  Архимандрит Макарий. История христианства в России… С. 20, примечание 38.


[Закрыть] Наличие смыслового нюанса подобного рода можно было бы ожидать в тексте художественного произведения, но отнюдь не в монастырской хронике. «Якоже реша» – ссылка на какой-то устный источник сведений летописца о миссионерской деятельности апостола Андрея в Восточной Европе, а скорее всего – указание на устный пересказ какого-то письменного греческого источника. Именно такой вариант проникновения предания в Повесть временных лет кажется мне наиболее вероятным – речь об этом пойдет в следующей главе. Сейчас же следует лишь особо подчеркнуть чрезвычайно существенное обстоятельство: записывая предание о путешествии апостола Андрея «по Днепру горе», летописец лишь пересказывал услышанное, а не занимался сочинением исторической повести, как это представлялось, например, И. И. Малышевскому.[87]87
  Малышевский И. Рец. на кн. «История Русской Церкви. Е. Голубинского, профессора Московской Духовной Академии, доктора богословия Е. Голубинского. Т. I, период первый, Киевский или домонгольский. Первая половина тома. Москва 1880 г. …» // Записки Императорской Академии наук. Том сорок первый. Приложение № 4 (Отчет о двадцать-четвертом присуждении наград графа Уварова). СПб., 1882. С. 42–43.


[Закрыть]

Целью путешествия вверх по Днепру («поиде по Днепру горе»[88]88
  Первый из двух случаев использования в данном предании выражения «поиде по Днепру горе» (то есть – вверх по течению) был неверно трактован Н. А. Леопардовым в качестве указания на то, что апостол первоначально поднялся на возвышенный берег (на гору) Днепра, затем «по приключаю» соответственно спустился к реке, после чего вновь поднялся на киевские горы и благословил их. ««Что за “приключай”, что за непредвиденный случай, который заставил Ап. Андрея спускаться с возвышенного берега (с горы) к берегу Днепра, и провести там время до утра?» – задавался вопросом исследователь (Леопардов Н. О начале Славяно-Руси со стороны Историко-Археологической. Киев, 1892. С. 13). На самом деле все конечно же было гораздо проще: святой Андрей поднялся вверх по Днепру («по Днепру горе») и «по приключаю приде и ста подъ горами на березе».


[Закрыть]) был Рим – апостол «въсхоте поити в Римъ, и проиде въ вустье Днепрьское». Необычность такого маршрута для путешественника нового времени вызвала иронические замечания Е. Е. Голубинского: «Посылать апостола из Корсуни в Рим нашим путем (то есть – путем летописного предания, Н. П.) есть одно и тоже, что посылать кого-нибудь из Москвы в Петербург путем на Одессу; но представлять возможным совершенно неестественное или невероятное есть одна из привиллегий составителей народных легенд».[89]89
  Голубинский Е. История Русской Церкви… С. 24.


[Закрыть]

Остановка апостола на берегу Днепра под киевскими горами произошла «по приключаю» – то есть, «случайно, без наперед обдуманного намерения».[90]90
  Понырко Н. В., Панченко А. М. Апокрифы о Андрее Первозванном // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. I (XI – первая половина XIV в.). Л., 1987. С. 52.


[Закрыть] Далее летописный текст описывает центральное событие предания – благословение апостолом киевских гор. И здесь стоит сразу же обратить внимание на одну существенную, но все же (как будет показано ниже) вполне преодолимую сложность восприятия данного известия в качестве исторически достоверного. Сложность эта заключается в том, что, признавая сообщение о благословении территории будущего русского города, мы тем самым признаем и сохранение с I в. по Р. Х. воспоминания о благословении св. Андреем именно киевских гор, а не каких-либо иных возвышенностей. Но ведь очевидно, что название столицы Киевской Руси в те времена еще не было известно ни апостолу, ни «сущимъ с нимъ ученикомъ». Есть ли у нас какие-либо основания полагать, что в процессе бережного хранения рассматриваемого предания столь же бережно хранились и сведения о конкретной местности, удостоившейся апостольского благословения? Да, такие основания есть и мы вновь вернемся к этому вопросу в главе «Археология летописного рассказа».

Дальнейший путь апостола вновь лежит вверх по Днепру («и поиде по Днепру горе»). Св. Андрей приходит «въ словени, идеже ныне Новъгород», то есть, согласно тексту летописи, на берега оз. Ильмень.[91]91
  В качестве курьеза здесь стоит, видимо, отметить один малоизвестный пересказ данного предания, относящийся к середине XIX в. В нем упоминаемый в летописном рассказе Новгород именуется Новгородом-Северским: «Сей же апостол рекою Десною был тогда в Новегороде-Северском, благовестил Евангелие и почудился употреблению тамошним народом бань своих…» (Арандаренко Н. Записки о Полтавской губернии, Николая Арандаренка, составленные в 1846 году. В трех частях. Часть III. Полтава, 1852. С. 416). Само собой разумеется, что тексты Радзивиловской и Воскресенской летописей (на которые ссылается автор процитированной публикации) не дают никаких оснований для подобной трактовки; см. – Полное собрание русских летописей. Том тридцать восьмой. Радзивиловская летопись. Л., 1989. С. 12. Полное собрание русских летописей, изданное по Высочайшему Повелению Археографическою Коммиссиею. Том седьмый. VII. Летопись по Воскресенскому списку. СПб., 1856. С. 263.


[Закрыть] Таким образом, мы видим, что летописец полагал, что славяне жили в Приильменье уже в I в. по Р. Х.[92]92
  П. И. Шафарик считал, что подобное мнение было «во время Нестора общим убеждением Северных Славян» – Шафарик П. И. Славянские древности. Часть историческая. Издание второе, исправленное. Том I. Книга I-я. М., 1847. С. 374–375.


[Закрыть] Это убеждение подчеркивается последующими словами апостола «видех Словеньскую землю». С пребыванием св. Андрея в этом регионе связано сделанное им этнографическое наблюдение о мытье местных жителей в банях. Этот эпизод летописного рассказа оказался впоследствии темой совершенно особого направления исследований данного предания.

Итак св. Андрей «виде ту люди сущая, како есть обычай имъ, и како ся мыють и хвощются, и удивися имъ». И уже завершив свое путешествие по Восточной Европе апостол рассказывал об увиденном римским христианам: «Видехъ бани древены, и пережьгуть е рамяно, и совлокуться, и будуть нази, и облеются квасомъ усниянымь, и возьмут на ся прутье младое, и бьють ся сами, и того ся добьють, одва вылезут ле живи, и облеются водою студеную, и тако ожиуть. И то творять по вся дни, не мучими никимже, но сами ся мучать, и то творять мовенье собе, а не мученье».

В Радзивиловской и Ипатьевской летописях имеются схожие между собой случаи существенных отличий от процитированной выше Лаврентьевской летописи. Вместо «облеются квасомъ усниянымь» там стоит «обольются мытелью». Упоминаемый в Лаврентьевской летописи «квас» представлял собой настой коры дуба,[93]93
  Минасян Р. С. История восточнославянской «мовници» // Археологический сборник. Вып. 35. СПб., 2001. С. 175.


[Закрыть] который употреблялся также в кожевенном деле («усмие», «усние» – кожа).[94]94
  Лихачев Д. С. Комментарии // Повесть временных лет. Часть вторая. Приложения. Статьи и комментарии Д. С. Лихачева. М.-Л. 1950. С. 219.


[Закрыть] Мытель характеризуется как «навар душистых трав, употребляемый для мытья».[95]95
  Словарь русского языка XI–XVII вв. Вып. 9 (М). М., 1982. С. 335. Единственным примером упоминания мытели, приводимым в данном словаре, как раз и является рассматриваемое летописное предание.


[Закрыть] «…Деревенские жители, – отмечал в начале ХХ в. Е. Е. Голубинский, – и до сих пор моют головы в банях квасом для очищения их от так называемой плоти; у Малороссов до настоящего времени есть слово мытель, которое значит теплую воду с квасом или с мятой для мытья головы».[96]96
  Голубинский Е. История Русской Церкви… С. 21, примечание 2.


[Закрыть] Завершается же рассказ апостола в Радзивиловской и Ипатьевской летописях полностью противоположной формулировкой: «и тако творять не мытву собе, но мучение».[97]97
  Цитируется по Радзивиловской летописи (Полное собрание русских летописей. Том тридцать восьмой. Л., 1989. С. 12). В тексте Ипатьевской летописи (Полное собрание русских летописей. Том второй. Ипатьевская летопись. М., 1962. С. 7) стоит «и творят не мытву себе а не мученье», но согласно принятой конъектуре частица «не» перед словом «мученье» опускается; см. – Повесть временных лет // Библиотека литературы Древней Руси. Том 1. XI–XII века. СПб., 1997. С. 66, 491.


[Закрыть]

В публикациях, посвященных анализу предания, пристальное внимание зачастую обращалось на проявление в этом, так сказать, «банном» эпизоде некоего народного юмора обитателей южной Руси в отношении северян. О «народных оттенках» данного эпизода писал еще И. И. Срезневский.[98]98
  Срезневский И. И. Чтения о древних русских летописях. Чтение I–III. Приложение ко IIму тому Записок Имп. Академии наук. № 4. СПб., 1862. С. 22–23.


[Закрыть] «Осмеяние великорусского Новгорода» видел в рассказе о банях Е. Е. Голубинский.[99]99
  Голубинский Е. История Русской Церкви… С. 25.


[Закрыть] Д. С. Лихачев даже отмеченное выше упоминание средства для дубления кожи был склонен расценивать как «шутку летописца».[100]100
  Лихачев Д. С. Комментарии… С. 218–219.


[Закрыть] «Насмешливый тон в отношении новгородцев» слышался А. Г. Кузьмину.[101]101
  Кузьмин А. Г. Сказание об апостоле Андрее и его место в Начальной летописи // Летописи и хроники. Сборник статей. 1973 г. Посвящен памяти Арсения Николаевича Насонова. М., 1974. С. 45.


[Закрыть]

Кроме того, еще А. А. Котляревский указал на чрезвычайно близкое сходство с «банным» эпизодом анекдотического рассказа иезуита XVI в. Дионисия Фабрициуса о монахах одной католической обители в Ливонии, выдававших в XIII в. римскому папе мытье в бане в качестве доказательства аскетического уничижения своей плоти.[102]102
  Котляревский А. А. О происхождении сказания о новгородских банях // Чтения в Историческом обществе Нестора л етописца. Книга первая. 1873–1877 гг. Киев, 1879. С. 288–290. См. также – Малышевский И. Рец. на кн. «История Русской Церкви. Е. Голубинского… С. 40–41. Текст рассказа опубликован в – Gerhardt D. Über Vorkommen und Wertung der Dampfbäder // Zeitschrift für slavische Philologie. Band XXIV. Heft I. Heidelberg, 1955. S. 83–84.


[Закрыть] По мнению Д. С. Лихачева, появление такого повествования свидетельствовало о том, что «рассказ о новгородских банях приобрел уже в XVI в. популярность анекдота за русскими пределами».[103]103
  Лихачев Д. С. Комментарии… С. 218–219. Ср. – Мюллер Л. Древнерусское сказание о хождении апостола Андрея… С. 62.


[Закрыть] В дальнейшем близость данных текстов привлекала внимание А. М. Панченко, связавшего шутку братии ливонского монастыря с расцветом в XIII в. движения флагеллантов, изнурявших свою плоть самобичеванием. Движение это зародилось в Европе в X–XI вв. и А. М. Панченко, склонен был видеть в летописном предании об апостоле Андрее своего рода русский ответ флагеллантству.[104]104
  Панченко А. М. Летописный рассказ об Андрее Первозванном и флагеллантство // Исследования по древней и новой литературе. Л., 1987. С. 175–177. Понырко Н. В., Панченко А. М. Апокрифы о Андрее Первозванном… С. 53.


[Закрыть]

Все перечисленные выше соображения о «банном» эпизоде рассматриваемого рассказа основываются на восприятии последнего исключительно в качестве легендарного известия. Исследователи заранее убеждены в том, что св. Андрей на северо-западе Восточной Европы не был и, соответственно, никаких бань здесь не видел. А значит, изучаемый текст следует считать лишь частицей средневекового фольклора, развивающейся в той или иной взаимосвязи с иными подобными текстами. Даже митрополит Макарий (Булгаков) считал «банный» эпизод «небольшой странностью» предания, его «необходимым наростом и прикрасой», включение которых в рассказ об апостоле Андрее относится уже к древнерусской эпохе.[105]105
  Архимандрит Макарий. История христианства в России… С. 27–28, примечание 54. См. также – Шабатин И. Н. Св. апостол Андрей Первозванный – проповедник Истины Христовой на Руси // Журнал Московской Патриархии. № 12 (декабрь). М., 1962. С. 64–65.


[Закрыть] Но если мы предположим, хотя бы в качестве рабочей гипотезы, что «банный» эпизод все же отражает историческую реальность?

Сомнения в ироничной интонации «банного» эпизода уже звучали в литературе.[106]106
  Мюллер Л. Древнерусское сказание о хождении апостола Андрея… С. 55–57.


[Закрыть] По справедливому замечанию М. Ф. Мурьянова, «честь апостольского посещения не идет ни в какое сравнение с мнимым уколом новгородскому самолюбию».[107]107
  Мурьянов М. Ф. Андрей Первозванный в Повести временных лет // Палестинский сборник. Вып. 19 (82): Вопросы истории и культуры на Ближнем Востоке (древность и средневековье). Л., 1969. С. 162.


[Закрыть] Непредвзятый взгляд на текст летописи позволяет говорить об удивлении апостола, о его непонимании такого «мовенья» – непонимании вполне уместного для уроженца Вифсаиды – но никак не об иронии. Отмеченные различные варианты концовки рассказа святого Андрея о банях («и то творять мовенье собе, а не мученье» – «и тако творять не мытву собе, но мучение») по существу свидетельствуют об одном и том же обстоятельстве – об испытанном апостолом затруднении восприятия увиденного в качестве гигиенической процедуры.

«Банный» эпизод, по мнению Н. К. Никольского, «производит впечатление, что единственным результатом апостольского пребывания у новгородских словен было наблюдение туриста о странностях их банных обычаев, хотя в средневековой историографии апостолам вменялось обыкновенно в обязанность путешествовать исключительно для того, чтобы учить или творить чудеса, а не с тем, чтобы доставлять в Рим этнографические сведения».[108]108
  Никольский Н. К. Повесть временных лет как источник для истории начального периода русской письменности и культуры. К вопросу о древнейшем русском летописании. Выпуск первый: I–IX // Сборник по русскому языку и словесности. Том II, вып. 1. Л., 1930. С. 98.


[Закрыть] Однако, подобный сарказм вряд ли можно признать уместным: «Апостол Андрей был таким же человеком, как и всякий из нас; он являлся в Рим, как путешественник, и свидевшись с Римскими христианами, по обычаю путешественника, не мог не рассказывать виденных им в разных странах, существующих обычаев, и особенно то, что возбудило удивление его, и казалось выходящим из порядка вещей».[109]109
  Леопардов Н. О благословении Св. Апостолом Андреем Первозванным… С. 17.


[Закрыть]

Думается, вряд ли стоит искать ту или иную связь летописного «банного» эпизода с сообщением Дионисия Фабрициуса. Ведь непонимание прибывшим в окрестности Тарту папским легатом (итальянцем!) особенностей местного быта и само по себе является вполне возможным фактом, не имеющим никакого отношения к рассказу о банях св. Андрея. Уроженцы Средиземноморья и сопредельных регионов издавна не могли понять подобные обычаи обитателей Восточной Европы. Еще в V в. до Р. Х. Геродот (История, IV, 73–75) приводил следующие сведения о скифах: «Поставив три жерди, наклоненные одна к другой, они натягивают вокруг них шерстяные покрывала. Сдвинув покрывала как можно плотнее, они кидают в чан, поставленный в середине жердей и покрывал, раскаленные докрасна камни… Скифы, взяв зерна… конопли, подлезают под покрывала и затем бросают зерна на раскаленные [на огне] камни. Насыпанное зерно курится и выделяет столько пара, что никакая эллинская парильня не сможет это превзойти. Скифы же, наслаждаясь парильней, вопят. Это у них вместо мытья (выделено мною, Н. П.): ведь они вообще не моют тело водой».[110]110
  Доватур А. И., Каллистов Д. П., Шишова И. А. Народы нашей страны в «Истории» Геродота. Тексты, перевод, комментарий. М., 1982. С. 126–129, 314–315 (комментарии 455 и 458).


[Закрыть] Что бы мы сказали об историке, который утверждал бы, что рассказ летописи об апостоле Андрее есть искаженное воспроизведение известия Геродота?

Из Приильменья апостол «иде въ Варяги, и приде в Римъ». Эти слова как правило трактуются в качестве указания на морское путешествие св. Андрея из Балтийского моря вокруг Европы.[111]111
  См. например – Рыбаков Б. А. Древняя Русь… С. 225, 284. Робинсон А. Н. «Маршрут» апостола Андрея… С. 83. Мельникова Е. А. Путь как структурная основа ментальной карты составителя «Повести временных лет» // Восточная Европа в древности и средневековье. Трансконтинентальные и локальные пути как социокультурный феномен. XХ Чтения памяти члена-корреспондента АН СССР Владимира Терентьевича Пашуто. Москва, 16–18 апреля 2008 г. Материалы конференции. М., 2008. С. 153. Петрухин В. Я. «Путь из варяг в греки»: летописная конструкция и трансконтинентальные магистрали // Восточная Европа в древности и средневековье. Трансконтинентальные и локальные пути как социокультурный феномен. XХ Чтения памяти члена-корреспондента АН СССР Владимира Терентьевича Пашуто. Москва, 16–18 апреля 2008 г. Материалы конференции. М., 2008. С. 171.


[Закрыть] Именно такое понимание данного маршрута вызывало сомнения в его реальности для I в. по Р. Х. «…Сказание есть крайне несообразный вымысл, – писал Е. Е. Голубинский, – ибо оно заставляет апостола идти путем, который не только в 50 раз длиннее обыкновенного, но который в его время просто был совершенно неизвестен».[112]112
  Голубинский Е. История Русской Церкви… С. 28. Ср. – Малышевский И. И. Сказание о посещении русской страны св. апостолом Андреем… С. 18, 20–21.


[Закрыть] В этом замечании историка присутствует некоторое преувеличение – нельзя столь однозначно утверждать, что подобный маршрут был совершенно неведом мореплавателям апостольских времен и даже их предшественникам (см. главу «Археология летописного рассказа»).

Что же касается географических представлений летописца и его современников, то, по мнению А. М. Панченко,[113]113
  Панченко А. М. Летописный рассказ об Андрее Первозванном… С. 175.


[Закрыть] на них могло повлиять, например, предполагаемое возвращение папских легатов из Византии в Рим через Русь в середине XI в. Дело в том, что в июне 1054 г. после прекращения переговоров с Константинопольским Патриархом Михаилом I Керуларием легаты покинули Константинополь и, судя по некоторым содержащимся в источниках косвенным указаниям, возвращались в Рим через Русь. «Круговой маршрут легатов из Константинополя в Рим через Русь (вероятно, Киев) нельзя считать прихотью или случайностью. Очевидно, легаты делали попытку привлечь Русь на свою сторону, спеша при этом опередить греков».[114]114
  Рамм Б. Я. Папство и Русь в X–XV веках. М.-Л., 1959. С. 57–58.


[Закрыть] Однако, появление легатов на Руси является лишь предположением,[115]115
  Е. Е. Голубинский приводит иной вариант понимания ключевой в этом отношении фразы источника «из города русских» («a civitate Russorum»), согласно которому данный населенный пункт мог находится на территории Византии; см. – Голубинский Е. История Русской Церкви… С. 595, примечание 2.


[Закрыть] а для того, чтобы утверждать их возвращение в Рим именно морским путем вокруг Европы у нас вообще нет никаких прямых свидетельств. Впрочем, насколько можно судить по скандинавским источникам начала XII в., «круговой» морской путь в Средиземноморье из Северной Европы конечно же был в ту пору известен и использовался.[116]116
  Джаксон Т. Н. Гидрография Восточной Европы в древнескандинавских источниках // Джаксон Т. Н., Калинина Т. М., Коновалова И. Г., Подосинов А. В. «Русская река». Речные пути Восточной Европы в античной и средневековой географии. М., 2007. С. 343–344, 351–352.


[Закрыть]

Как бы то ни было, сейчас важно подчеркнуть другое: летопись не дает нам прямого указания на морской маршрут св. Андрея! Возможность иного понимания данного текста указывалась еще митрополитом Макарием (Булгаковым), предположившим, что апостол воспользовался наиболее коротким путем от побережья Балтики к Аппенинскому полуострову – «чрез равнины нынешней Польши, Карпаты, удолья Вага и Паннонию».[117]117
  Архимандрит Макарий. История христианства в России… С. 24.


[Закрыть] Не исключено, что отсутствие у летописца сведений о действительном маршруте св. Андрея послужило причиной столь краткого его описания, сообщающего лишь об отправлении в Рим из Балтийского (Варяжского) моря.

Оказавшись в Риме, апостол «исповеда, елико научи и елико виде». Таким образом, как уже было отмечено в предыдущей главе, летописное предание однозначно свидетельствует о проповеднической деятельности св. Андрея в Восточной Европе, в результате которой некоторая (надо полагать, все же немногочисленная) часть местных жителей, слышавших апостольское слово, была обращена к вере Христовой. Поэтому утверждение Д. С. Лихачева о том, что, согласно Повести временных лет, св. Андрей не проповедовал по пути из Херсонеса в Рим,[118]118
  Лихачев Д. С. Комментарии… С. 342.


[Закрыть] следует считать недоразумением. Рассказав римским христианам об итогах своей миссионерской деятельности в Восточной Европе, св. Андрей вернулся в Синопу.

* * *

Подведем итог. Какие вопросы ставит перед нами рассматриваемое предание? Какие содержащиеся в нем сведения затрудняют нам его восприятие как исторического свидетельства? Какие неясности обнаруживаются в этом летописном тексте?

1. Прежде всего, необходимо попытаться понять основываясь на каких источниках информатор или информаторы летописца сообщили ему отраженные в предании сведения. «Якоже реша…» – на кого ссылался подобным образом св. прп. Нестор?

2. Предание называет Рим в качестве конечной цели путешествия апостола Андрея вверх по Днепру – подобный путь вызывал ощущение практической несообразности у многих исследователей. Возможно ли какое-либо объяснение выбора подобного маршрута на основании особенностей географических представлений I в. по Р. Х.?

3. Что представляли собой киевские горы в I в. по Р. Х.? Вопрос этот приобретает особую остроту с учетом того, что, предполагая историчность предания, мы должны понять каким образом могло сохраниться воспоминание о благословении св. Андреем именно этой местности, а не каких-либо иных возвышенностей?

4. Летописец говорит о посещении апостолом словен ильменских («идеже ныне Новъгород») и его знакомстве с местным обычаем мытья в банях. Сразу же стоит отметить, что предполагать присутствие в Приильменье славянского населения в I в. по Р. Х. не приходится. Таким образом, возникает сразу несколько вопросов. Если мы признаем упоминаемых в тексте словен следствием исторической интерпретации предания летописцем, то можем ли мы тогда доверять сообщению летописи о появлении св. Андрея в Приильменье в качестве исторического свидетельства? Ведь в данной ситуации остается актуальным вопрос, прозвучавший выше в отношении киевских гор: каким образом могло сохраниться воспоминание о посещении апостолом именно этой местности, а не какой-либо иной? Однако, если подобное доверие данному известию все же допустимо, важно понять: что представлял собой этот регион в апостольское время? Какова была этническая принадлежность местных жителей, которых встретил здесь св. Андрей? И мог ли он наблюдать у них столь удивившее его «мовенье» в банях? С другой стороны, признаем возможность и иной трактовки этого эпизода – в услышанном летописцем рассказе действительно шла речь о посещении апостолом некоей славянской племенной группировки, а вот привязка ареала ее проживания к Приильменью (и как следствие – упоминание словен ильменских) является результатом интерпретации предания св. прп. Нестором. В таком случае возникает вопрос – какой регион Восточной Европы на самом деле посетил св. Андрей после благословения киевских гор и могло ли быть свойственно его обитателям мытье в банях?

5. Летописное предание не содержит явных указаний на то, что апостол отправился из Восточной Европы в Рим по морю вокруг континента, однако считается, что данный рассказ подразумевает именно такой путь. Возможно ли было подобное путешествие в I в. по Р. Х.? И есть ли у нас основания предполагать какой-либо иной маршрут заключительного этапа странствия св. Андрея?

Попробуем ответить на сформулированные вопросы. И, прежде всего, попытаемся выяснить возможный источник сообщенных летописцу сведений. Принято считать, что рассматриваемое предание сформировалось на Руси в течение XI столетия. Как полагает И. С. Чичуров, «создание предания о хождении ап. Андрея на Русь связано с утверждением культа святого на древнерусской почве».[119]119
  Чичуров И. С. «Хождение апостола Андрея» в византийской и русской церковно-идеологической традиции… С. 14.


[Закрыть] Именно в XI в. здесь складывается традиция почитания апостола: родившийся в 1030 г. сын св. блгв. кн. Ярослава Мудрого Всеволод получает в крещении имя Андрей, в 1080-е – 1090-е гг. на юге Руси строится по меньшей мере два храма св. Андрея – в Киеве (при нем основывается женский монастырь) и в Переяславле-Русском.[120]120
  Приселков М. Д. Андрей св. ап…. С. 359–360. Мурьянов М. Ф. Андрей Первозванный в Повести временных лет… С. 160–161. Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси X–XV вв. Т. I. Печати X – начала XIII в. М., 1970. С. 15–16. Мюллер Л. Древнерусское сказание о хождении апостола Андрея… С. 58. Архимандрит Макарий (Веретенников), Чичуров И. С. Христианство на территории исторической России до ее крещения // Православная энциклопедия. Русская Православная Церковь. М., 2000. С. 34.


[Закрыть]