Текст книги "Святой апостол Андрей Первозванный: путешествие «по Днепру горе». Историко-археологические разыскания"

Археология летописного рассказа

Существуют ли на северном побережье Черного моря вещественные свидетельства христианской проповеди, относящиеся к апостольским временам? Подобные находки известны, хотя они и немногочисленны, а датировки их, как правило, выходят за пределы собственно I в. по Р. Х. и, таким образом, речь может идти не столько о материальных свидетельствах самой апостольской проповеди, сколько об указаниях на ее результаты.

Рис. 4.

Изображение креста на стенке цистерны в одной из башен акрополя Пантикапея, I–II вв. по Р. Х. (Толстиков В. П., Журавлев Д. В. О древнейшем изображении символа христианства на Боспоре // Православные древности Таврики. (Сборник материалов по церковной археологии.) Киев, 2002. С. 55, рис. 1.)

Одним из наиболее ярких открытий подобного рода стало изображение Креста, выявленное на стенке высеченной в скале цистерны для хранения воды, которая располагалась в одной из башен, входившей в систему обороны акрополя Пантикапея (рис. 4). Стенка цистерны на данном участке дважды была облицована цемянкой. Изображение Креста было нанесено по еще сырой поверхности второго слоя цемянки, то есть – в ходе ремонта данного объекта. Граффито – прямой Крест высотой 70 см, образованный двумя прямоугольниками – выполнено уверено, вероятно, с помошью инструмента наподобие шпателя. «Учитывая то обстоятельство, что цистерна прекратила свое существование не позднее II столетия по Р. Х., а изображение Креста было нанесено на слой сырой штукатурки в ходе ремонта… мы, – отмечают В. П. Толстиков и Д. В. Журавлев, – имеем редкую возможность достаточно точно датировать это уникальное граффито», которое можно рассматривать как «одно из наиболее ранних, если не самое раннее из датируемых изображений священного христианского символа». Исследователи полагают, что обнаруженное изображение было сделано рабочим-штукатуром, исповедовавшим христианство.[235]235
  Толстиков В. П., Журавлев Д. В. О древнейшем изображении символа христианства на Боспоре // Православные древности Таврики. (Сборник материалов по церковной археологии.) Киев, 2002. С. 54–55. См. также – Юрочкин В. Ю. Древнейшие изображения Креста Господня // Православные древности Таврики. (Сборник материалов по церковной археологии.) Киев, 2002. С. 28. Ср. – Зубарь В. М., Хворостяный А. И. От язычества к христианству. Начальный этап проникновения и утверждения христианства на юге Украины (вторая половина III – первая половина VI в.). Киев, 2000. С. 123. Видимо, сведения именно об этом открытии в искаженной форме нашли отражение в книге В. И. Петрушко «История Русской Церкви с древнейших времен до установления патриаршества» (М., 2007), где содержится упоминание об «изображении Христа Спасителя, обнаруженном в древнем Пантикапее» в 1997 г. и датированном I в. (с. 5).


[Закрыть]

К раннехристианским древностям Крыма относится также встреченный при раскопках грунтового могильника у д. НовоОтрадное бронзовый перстень с сердоликовой вставкой «с изображением креста удлиненной формы с перекрестиями на концах и двух симметрично расположенных по сторонам креста рыб» (рис. 5).[236]236
  Арсеньева Т. М. Могильник у дер. Ново-Отрадное // Материалы и исследования по археологии СССР. № 155 (Поселения и могильники Керченского полуострова начала н. э.). М., 1970. С. 106–107, 123, табл. 12:10.


[Закрыть] Женское погребение, в котором был найден перстень, по совокупности находок датируется второй половиной II – первой половиной III вв. по Р. Х. Подобный предмет, относящийся к столь раннему времени, являет собой «несомненный пример существования развитой формы крестного символа, причем на периферии античного мира».[237]237
  Юрочкин В. Ю. Древнейшие изображения Креста Господня… С. 27–28. Ср. – Зубарь В. М., Хворостяный А. И. От язычества к христианству… С. 123–124.


[Закрыть] Важно подчеркнуть, что, как отмечает А. А. Труфанов, «изображение двух рыб как символов Иисуса Христа в составе одной композиции маловероятно ввиду сколько-нибудь оправданной необходимости для художника усиливать эффект иллюстрации двукратным изображением одного и того же символа». «Символика изображений рыбы, при всей своей очевидной христианской направленности, была, по-видимому, многозначна». Ведь в древнехристианских надписях «слово “Рыба” символизирует и Иисуса Христа, и надежду на спасение, и Таинство

Евхаристии».[238]238
  Труфанов А. А. Символ в раннехристианском изобразительном искусстве // Православные древности Таврики. (Сборник материалов по церковной археологии.) Киев, 2002. С. 59–60.


[Закрыть]

Рис. 5.

Изображение креста и рыб на сердоликовой вставке бронзового перстня второй половины II – первой половины III вв. по Р. Х. из грунтового могильника у д. Ново-Отрадное в Крыму. (Юрочкин В. Ю. Древнейшие изображения Креста Господня // Православные древности Таврики. (Сборник материалов по церковной археологии.) Киев, 2002. С. 28, рис. 12.)

В дополнение к охарактеризованным раннехристианским древностям северного побережья Черного моря следует также остановиться на остатках подвального помещения жилого дома II–III вв. по Р. Х., выявленных в ходе раскопок греческо-сарматского города Танаиса (Недвиговского городища) в дельте р. Дон и убедительно интерпретированных впоследствии протоиереем Стефаном Ляшевским в качестве христианского подземного тайного храма (помещение Г, раскоп II, раскопки 1955 г.).[239]239
  Протоиерей С.Ляшевский. История христианства в Земле Русской с I-го века по XI-й век и Очерки по Преистории России. Балтимора, 1968. С. 29–36. Д. Б. Шелов считал этот подвал «домашним святилищем», связанным с культом, имевшим «хтонический характер»; см. – Шелов Д. Б. Танаис и Нижний Дон в первые века нашей эры. М., 1972. С. 41–46, 283–288. См. также – Шелов Д. Б. Раскопки северо-восточного участка Танаиса (1955–1957 гг.) // Материалы и исследования по археологии СССР. № 127 (Древности Нижнего Дона). М., 1965. С. 82, 84–103, рис. 27–40.


[Закрыть] Из числа находок, обнаруженных в этом подвале и атрибутированных о. Стефаном как богослужебные предметы (священные сосуды, светильники, кадильницы и другие изделия), следует, в первую очередь, отметить семь глиняных штампов для просфор (рис. 6: 1–7). На рабочих плоскостях большинства из них посредством округлых углублений и врезанных линий были нанесены отчетливые крестообразные символы.[240]240
  Шелов Д. Б. Глиняные штампы из Танаиса // Материалы и исследования по археологии СССР. № 130 (Новое в советской археологии. Памяти Сергея Владимировича Киселева. К 60-летию со дня рождения). М., 1965. С. 229, 231, рис. 1. Подобные символы были охарактеризованы Д. Б. Шеловым как «чисто декоративный орнамент» (с. 233).


[Закрыть] Еще пять аналогичных глиняных штампов для просфор (впрочем – уже с совершенно иной символикой) были найдены на других участках культурных отложений Танаиса, датируемых первыми столетиями по Р. Х. (рис. 6: 8–12); подобный предмет был встречен и при изучении еще одного поселения нижнего Подонья раннехристианской эпохи – Кобяковского городища – и в этом случае рабочая плоскость штампа несет на себе отчетливое изображение креста (рис. 7).[241]241
  Там же. С. 230, 232–234, рис. 2–3. Протоиерей С. Ляшевский. История христианства в Земле Русской… С. 26, 32.


[Закрыть]

Рис. 6

Глиняные штампы для просфор II–III вв. по Р. Х., найденные при раскопках Танаиса: 1–7 – помещение Г, раскоп II 1955 г.; 8–12 – другие участки культурного слоя поселения. (Шелов Д. Б. Глиняные штампы из Танаиса // Материалы и исследования по археологии СССР. № 130 (Новое в советской археологии. Памяти Сергея Владимировича Киселева. К 60-летию со дня рождения). М., 1965. С. 229–232, рис. 1–2.)

Рис. 7.

Глиняный штамп для просфор, найденный при раскопках Кобяковского городища в нижнем Подонье. (Шелов Д. Б. Глиняные штампы из Танаиса // Материалы и исследования по археологии СССР. № 130 (Новое в советской археологии. Памяти Сергея Владимировича Киселева. К 60-летию со дня рождения). М., 1965. С. 233, рис. 3.)

Важно отметить, что все перечисленные выше предметы из помещения Г (равно как и известняковый кубовидный престол храма) «не упали сверху, а находились в подвале к моменту гибели здания». Сам престол «был найден на полу подвала в стоячем положении, хотя и наклонился немного; все глиняные штампы были заботливо сложены вместе в одном из углов подвала; на полу подвала были найдены и все курильницы».[242]242
  Шелов Д. Б. Танаис и Нижний Дон… С. 286–287.


[Закрыть] Именно это обстоятельство – расположение храма непосредственно в подвале – и позволило о. Стефану прийти к выводу о тайном характере совершавшихся здесь христианских богослужений.[243]243
  Протоиерей С. Ляшевский. История христианства в Земле Русской… С. 35. Совершение литургии в частных домах было обычным явлением в первые века христианства; см. – Уайбру Х. Православная литургия. Развитие евхаристического богослужения византийского обряда. Третье издание. М., 2008. С. 26–27.


[Закрыть]

В качестве христианского храма протоиереем Стефаном Ляшевским были также интерпретированы остатки еще одной постройки, открытые в Танаисе и датированные I в. по Р. Х. (помещение В, раскоп IV, раскопки 1957 г.).[244]244
  Протоиерей С. Ляшевский. История христианства в Земле Русской… С. 28–29, 35.


[Закрыть] Однако, следует признать, что в данном случае основания для такого понимания этого сооружения почти полностью отсутствуют; единственным приводимым аргументом является находка соотносимого с постройкой глиняного штампа для просфор (рис. 6: 10), который «мог быть не единственным предметом, забытым там при переноске храма в другую часть города в помещение “Г”. Там, – полагает о. Стефан, – раскопки должны были быть более тщательные». Тем не менее имеющиеся в нашем распоряжении материалы, полученные в ходе исследования данной постройки – многочисленные фрагменты амфор, лепной посуды, краснолаковой керамики, каменные и глиняные грузила – свидетельствуют о ней исключительно как о жилом помещении.[245]245
  Коровина А. К., Шелов Д. Б. Раскопки юго-западного участка Танаиса (1956–1957 гг.) // Материалы и исследования по археологии СССР. № 127 (Древности Нижнего Дона). М., 1965. С. 24, 29–30. Шелов Д. Б. Танаис и Нижний Дон… С. 10–11.


[Закрыть] Наконец, попутно стоит также подчеркнуть, что упоминаемый Д. Б. Шеловым в качестве аналогии помещению Г подвал винодельни «первых веков нашей эры», открытый в ходе раскопок в Херсонесе, конечно же вряд ли являлся таким же тайным христианским храмом.[246]246
  Шелов Д. Б. Танаис и Нижний Дон… С. 287–288. Ср. – Протоиерей С.Ляшевский. История христианства в Земле Русской… С. 33, 36.


[Закрыть] Здесь находился «прямоугольный алтарь» («каменный блок правильной призматической формы») с цилиндрическим отверстием, сделанным в верхней плоскости. Найденные в этом углублении бараньи, куриные и гусиные кости, а также – пять глиняных светильников, на щитке одного из которых была размещена фигурка Эрота (!), исключают возможность подобной интерпретации данного помещения.[247]247
  По мнению опубликовавших эти материалы исследователей, «местонахождение блока в подвальном помещении возле входа и содержимое его отверстия позволяют считать этот блок жертвенником, посвященным хтоническим (подземным) божествам»; см. – Белов Г. Д., Стржелецкий С. Ф., Якобсон А. Л. Квартал XVIII (раскопки 1941, 1947 и 1948 гг.) // Материалы и исследования по археологии СССР. № 34 (Материалы по археологии юго-западного Крыма (Херсонес, Мангуп)). М.-Л., 1953. С. 173–178, рис. 16–21.


[Закрыть]

Наконец, попутно стоит отметить любопытную аналогию крестообразному символу на одном из штампов для просфор из подземного тайного храма в Танаисе. Речь идет об изображении креста (рис. 8) так называемой «георгиевской» формы (с расширяющимися концами), прочерченном на днище лепной миски (до ее обжига) из скифского женского (?) захоронения первой половины III в. по Р. Х., исследованного в Усть-Альминском могильнике (юго-западный Крым).[248]248
  Пуздровский А. Е. Граффити на краснолаковой посуде из раскопок Усть-Альминского некрополя в 1993–1995 г. // Бахчисарайский историко-археологический сборник. Вып. I. Симферополь, 1997. С. 175–176, 179, № 364, рис. 5–1. Исследователь отмечает, что аналогии этому граффити «среди синхронных памятников Северного Причерноморья подобрать не удалось».


[Закрыть] В. Ю. Юрочкин, указывая на то, что данное «граффити необычно, уникально для скифских древностей», не склонен настаивать на его христианском содержании.[249]249
  Юрочкин В. Ю. Древнейшие изображения Креста Господня… С. 29–32, рис. 13.


[Закрыть] В связи с этим хотелось бы обратить внимание на чрезвычайную близость упомянутых изображений – в обоих случаях расширяющиеся концы креста «сопровождаются» серединными линиями, оба граффити нанесены с некоторой поспешностью, но в то же время вполне уверенно.

Рис. 8.

Лепная миска с изображением креста на днище первой половины III в. по Р. Х. из Усть-Альминского могильника в юго-западном Крыму. (Пуздровский А. Е. Граффити на краснолаковой посуде из раскопок Усть-Альминского некрополя в 1993–1995 г. // Бахчисарайский историко-археологический сборник. Вып. I. Симферополь, 1997. С.

179, № 364, рис. 5–1.)

Малочисленность охарактеризованных выше артефактов, которые мы вправе относить к I–II вв. по Р. Х. и рассматривать как (в той или иной степени) последствия апостольской проповеди в Северном Причерноморье и Приазовье, ни в коем случае не является основанием для некоего скепсиса в отношении результатов миссионерской деятельности св. Андрея. С учетом того обстоятельства, что до времени императорского правления св. равноап. Константина «изображения христианских символов складывались спонтанно и их формы строго не регламентировались»,[250]250
  Там же. С. 38.


[Закрыть] следует признать, что известные на сегодняшний день археологические находки, датируемые I–II вв. по Р. Х. и содержащие подобную символику, являются важной, но лишь материальной формой выражения восприятия обитателями этих регионов евангельской проповеди. Убедительным примером успеха апостольской миссионерской деятельности в Северном Причерноморье может служить известие письменных источников о трудившихся на каменоломнях близ Херсонеса в конце I столетия двух тысячах ссыльных христиан – их застал там в 98 г. также находившийся в ссылке сщмч. Климент, папа Римский. «Совершенно очевидно, – подчеркивает С. А. Беляев, – что община эта могла быть основана только апостолами».[251]251
  Беляев С. А. История христианства в России до равноапостольного князя Владимира и современная историческая наука // Митрополит Московский и Коломенский Макарий (Булгаков). История Русской Церкви. Книга первая (История христианства в России до равноапостольного князя Владимира как введение в историю Русской Церкви). М., 1994. С. 54–55.


[Закрыть]

* * *

Что представляло собой Среднее Поднепровье и, в частности, область киевских гор в I в. по Р. Х.? Сразу же стоит сказать, что характеристика Е. Е. Голубинским данного региона в апостольские времена как «неведомой пустыни»[252]252
  Голубинский Е. История Русской Церкви. Т. I (Период первый, киевский или домонгольский). Первая половина тома. Издание второе, исправленное и дополненное. М., 1901. С. 29.


[Закрыть] не может быть принята ни в коем случае![253]253
  Шабатин И. Н. Св. апостол Андрей Первозванный – проповедник Истины Христовой на Руси // Журнал Московской Патриархии. № 12 (декабрь). М., 1962. С. 62.


[Закрыть] Археологами здесь выявлено значительное число поселений и могильников так называемой зарубинецкой культуры – культурно-исторической общности, существование которой датируется в целом III в. до Р. Х. – II в. по Р. Х.[254]254
  Максимов Е. В., Русанова И. П. Зарубинецкая культура // Славяне и их соседи в конце I тысячелетия до н. э. – первой половине I тысячелетия н. э. М., 1993. С. 34.


[Закрыть] К числу зарубинецких археологических памятников среднего периода (середина I в. до Р. Х. – середина I в. по Р. Х.) в Среднем Поднепровье относится около 30 поселений, большинство из которых являются городищами, то есть – сопровождаются оборонительными сооружениями.[255]255
  Там же. С. 22, карта 9.


[Закрыть] Показательно, что зарубинецкие древности (датируемые в том числе и I в. по Р. Х.) хорошо известны на территории Киева и представлены как остатками поселений, так и могильниками с захоронениями по обряду кремации – отметим здесь поселение Оболонь, городище на Замковой горе, городище Юрковица, Корчеватовский могильник, могильник на Старокиевской горе.[256]256
  Максимов Е. В. Зарубинецкая культура на территории УССР. Киев, 1982. С. 8–9, 91–95, табл. I. Максимов Е. В. Среднее Поднепровье на рубеже нашей эры. Киев, 1972. С. 18–19, 26–34, рис. 1. См. также – Самойловський I.М. Пам’ятки культури полi в поховань у Києвi // Археологiя. Том VII. Киïв, 1952. С. 153–155. Шовкопляс А. М. Керамические комплексы с горы Киселевки в Киеве // Краткие сообщения Института археологии Академии наук Украинской ССР. Вып. 7. Киев, 1957. С. 101. Толочко П. П. Топографiя стародавнього Києва. Друге стереотипне видання. Киïв, 1972. С. 48–49. Килиевич С. Р. Детинец Киева IX – первой половины XIII веков по материалам археологических исследований. Киев, 1982. С. 139.


[Закрыть]

Важно подчеркнуть очевидные связи обитателей зарубинецких поселений Среднего Поднепровья с античным миром (и в том числе, конечно же, с городами Северного Причерноморья) – подобные контакты прекрасно иллюстрируются многочисленными находками фрагментов античных керамических сосудов при раскопках зарубинецких археологических памятников в этом регионе; «в других областях зарубинецкой культуры нет такого количества материалов античного происхождения».[257]257
  Максимов Е. В. Среднее Поднепровье… С. 91–92, 170, рис. 37, табл. XXXII.


[Закрыть] Любопытно, что среди фрагментов тары для импортируемого в Среднее Поднепровье греческого вина здесь известны и обломки синопских амфор.[258]258
  Синопские амфоры раннеримского времени «ввозились в греческие центры Северного Причерноморья в короткий период, ограниченый концом I в. до н. э. – началом I в. н. э…. Поскольку в область зарубинецкой культуры Среднего Поднепровья греческое вино шло транзитом через Ольвию и ее нижнеднепровскую периферию, которые к рубежу нашей эры переживали тяжелый кризис, связанный в недавним гетским нашествием, начало поступления гераклейских амфор следует отнести к последним десятилетиям I в. до н. э.» (Максимов Е. В. Зарубинецкая культура… С. 95).


[Закрыть] Особо следует упомянуть наличие в данном регионе импортных керамических сосудов раннеримского времени, датируемых I в. до Р. Х. – I в. по Р. Х.; при этом периодом расцвета раннеримского импорта здесь является первая половина I в. по Р. Х., что находит себе соответствие в относящейся к этому же времени полосе экономического подъема Ольвии – греческого города-колонии, располагавшегося на берегу Бугского лимана.[259]259
  Максимов Е. В. Среднее Поднепровье… С. 94–95.


[Закрыть] Еще одной существенной категорией находок могли бы являться римские монеты, однако, начало их массового притока в Восточную Европу относится лишь к середине II в. по Р. Х.;[260]260
  Кропоткин В. В. Клады римских монет на территории СССР // Свод археологических источников. Вып. Г4–4. М., 1961. С. 18, 23, 27.


[Закрыть] в предшествующее время торговля жителей Среднего Поднепровья с античными городами Северного Причерноморья носила обменный характер.[261]261
  Максимов Е. В. Среднее Поднепровье… С. 96.


[Закрыть] В. В. Кропоткин[262]262
  Кропоткин В. В. Клады римских монет… C. 27.


[Закрыть] приводит показательные в этом отношении свидетельства античных авторов о господстве натурального обмена в Танаисе (Страбон, География, XI, II, 3, конец I в. до Р. Х.[263]263
  Страбон. География в 17 книгах. М., 1994. С. 468–469.


[Закрыть]) и во «внутренних областях» германцев (Тацит, Германия, 5, 15, конец I в. по Р. Х.[264]264
  Корнелий Тацит. О происхождении германцев и местоположении Германии // Корнелий Тацит. Сочинения в двух томах. Том первый (Анналы. Малые произведения. Издание второе, стереотипное). Том второй (История. Издание второе, исправленное и переработанное). СПб., 1993. С. 339.


[Закрыть]).

Находки античных импортных вещей известны конечно же и на территории самого Киева.[265]265
  См. например – Толочко П. П. Топографiя стародавнього Києва… С. 38–39.


[Закрыть] Из числа подобных древностей I в. по Р. Х. здесь следует отметить фрагменты античных амфор (в том числе – обломок ножки синопской амфоры) и в особенности – римский многорожковый глиняный светильник (рис. 9).[266]266
  Кропоткин В. В. Римские импортные изделия в Восточной Европе (II в. до н. э. – V в. н. э.) // Свод археологических источников. Вып. Д1–27. М., 1970. С. 49, 121, №№ 102, 1165. См. также – Самойловський I. М. Пам’ятки культури полi в поховань… С. 155–156. Шовкопляс А. М. 1957. Керамические комплексы с горы Киселевки… С. 101.


[Закрыть] Кроме того стоит все же упомянуть также найденные в Киеве три клада римских монет, относимые В. В. Кропоткиным уже ко II в. по Р. Х.[267]267
  Кропоткин В. В. Клады римских монет… С. 59, №№ 465, 467, 478, рис. 25. См. также – Кропоткин В. В. Римские импортные изделия… С. 95, № 820.


[Закрыть]

Особый интерес вызывает военный натиск сарматов на зарубинецкое население Среднего Поднепровья, датируемый концом I в. до Р. Х.[268]268
  Щукин М. Б. На рубеже эр. Опыт историко-археологической реконструкции политических событий III в. до н. э. – I в. н. э. в Восточной и Центральной Европе. СПб., 1994. С. 196.


[Закрыть] «Для зарубинецкой истории сарматское вторжение… имело далеко идущие последствия, оно нашло свое отражение, прежде всего, в социально-экономической жизни этого приднепровского населения. Сарматы сдвинули “зарубинцев” с обжитых мест, их жестокий военный набег стал одной из причин зарубинецкого расселения, которое, создав новые регионы этой культуры, такие как Южнобугский и Верхнедеснянский, привело, в конце концов, к обезлюдению самого Среднего Поднепровья, исчезновению здесь зарубинецких поселений и могильников классического типа».[269]269
  Максимов Е. В. Зарубинецкая культура… С. 78. См. также – Щукин М. Б. На рубеже эр… С. 196.


[Закрыть] В 40-х – 70-х гг. по Р. Х. классическая зарубинецкая культура прекращает свое существование.[270]270
  Щукин М. Б. На рубеже эр… С. 232–233. К позднему периоду зарубинецкой культуры (середина I – конец II вв. по Р. Х.) относятся так называемые позднезарубинецкие поселения и могильники.


[Закрыть] Уходя от сарматской агрессии, зарубинецкое население осваивает Подесенье, Посожье и – продвигается в Верхнее Поднепровье.[271]271
  Третьяков П. Н. Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Волге. М.-Л., 1966. С. 230–233. Третьяков П. Н. По следам древних славянских племен. Л., 1982. С. 55–58. Щукин М. Б. На рубеже эр… С. 236–239.


[Закрыть] Впрочем, некоторая его часть остается в Среднем Поднепровье и «укрывается в труднопроходимых болотистых местах местах днепровской поймы».[272]272
  Щукин М. Б. На рубеже эр… С. 196. См. также – Максимов Е. В. Среднее Поднепровье… С. 135–136.


[Закрыть] Примером подобного населенного пункта является поселение Оболонь I в. по Р. Х., выявленное на территории современного Киева – на возвышенном берегу оз. Печань (старицы р. Почайна). Поселение, возникшее еще в конце I в. до Р. Х., «было естественно укреплено окружавшими его низкими заболоченными участками правобережной днепровской поймы».[273]273
  Шовкопляс А. М. Исследования на Оболони в Киеве // Новейшие открытия советских археологов (тезисы докладов конференции). Часть III. Киев, 1975. С. 34–35. См. также – Максимов Е. В. Зарубинецкая культура… С. 91–95.


[Закрыть]

Рис. 9.

Римский многорожковый глиняный светильник I в. по Р. Х., найденный в Киеве; 1/3 натуральной величины. (Самойловський I. М. Пам’ятки культури полi в поховань у Києвi // Археологiя. Том VII. Киïв, 1952. С. 156, рис. 4.)

Зафиксированное археологическими исследованиями появление в Среднем Поднепровье в течение I в. по Р. Х. зарубинецких поселений не только на возвышенных коренных берегах Днепра, но и в болотистой пойме этой реки представляется весьма любопытным и показательным фактом. Ведь и летописец, ничего не знавший об особенностях расселения обитателей данного региона в апостольские времена, отчетливо указывает на обе ландшафтные зоны! – св. Андрей «ста подъ горами на березе» и лишь на следующий день «въшедъ на горы сия, благослови я, и постави крестъ».

Итак, появление св. Андрея в Среднем Поднепровье оказывается связаным с достаточно драматической страницей истории этого региона, тесно контактировавшего с античными городами Северного Причерноморья. Путешествие апостола «по Днепру горе» состоялось в хронологическом интервале 30-х – 60-х гг. по Р. Х. (30-е гг. – начало проповеднических трудов апостолов; к 60-м гг. относится мученическая кончина св. Андрея, обычно ее принято соотносить с периодом правления императора Нерона (54–68 гг.) и датировать временем около 67 г.[274]274
  Виноградов А. Ю., Сургуладзе М., Анохина Т. В., Лосева О. В. Андрей Первозванный // Православная энциклопедия. Т. II. Алексий, человек Божий – Анфим Анхиальский. М., 2001. С. 370. См. также – Никитин В. Православие в Киевской Руси // Журнал Московской Патриархии. № 1. М., 1983. С. 17, примечание 4. Ср. – Архимандрит Макарий. История христианства в России до равноапостольного князя Владимира, как введение в историю русской церкви. СПб., 1846. С. 26, примечание 53. Протоиерей Николай Оглоблин датировал данное путешествие апостола 50-ми гг.; см. – Протоиерей Н. Оглоблин. Тысячелетие третьей Евангельской проповеди в Русской земле // Киевские епархиальные ведомости. 1-го апреля. № 7. 1866 года. Отдел второй. Киев, 1866. С. 224–225 (примечание).


[Закрыть]). И именно в эти десятилетия происходила миграция зарубинецкого населения в северном направлении – вверх по Днепру!

С учетом всех изложенных здесь данных трудно удержаться от следующей реконструкции хода событий. Находясь в Херсонесе (а может быть даже еще в Синопе[275]275
  К началу путешествия св. Андрея «по Днепру горе» торговые связи Среднего Поднепровья именно с Синопой, судя по датировке найденных здесь фрагментов синопских амфор (см. выше), были уже гораздо менее интенсивными (или же прекратились вовсе). Однако, какие-то устные рассказы о киевских горах (которые могли быть услышаны, например, от тех же ольвийских купцов) вполне могли еще сохраняться среди синопских торговцев.


[Закрыть]), св. Андрей узнает от местных виноторговцев о крупном населенном пункте, существующем в районе киевских гор Среднего Поднепровья. Присоединившись к негоциантам, апостол достигает этой местности и начинает здесь миссионерскую деятельность. Однако, в условиях вызванной военным натиском сарматов нестабильности этно-политической обстановки в этом регионе св. Андрей покидает Среднее Поднепровье и продолжает свой путь далее – вверх по Днепру (возможно – вместе с группой эмигрантов из числа зарубинецкого населения). Изложенная гипотеза столь же заманчива, сколь рискованна и может быть даже излишня: не стоит забывать, что уже в Херсонесе апостол считал Рим конечной целью своего путешествия и, значит, продвижение св. Андрея «по Днепру горе» при любых обстоятельствах соответствовало его представлениям о целесообразности именно такого маршрута – речь об этом пойдет ниже.

Чрезвычайно важным фактом является присутствие славян среди носителей зарубинецкой археологической культуры, которое в той или иной степени признается большинством исследователей: на их «близость праславянам» указывает Е. В. Максимов,[276]276
  Максимов Е. В., Русанова И. П. Зарубинецкая культура… С. 39. См. также – Максимов Е. В. Зарубинецкая культура… С. 164.


[Закрыть] справедливость «мнения о зарубинецких племенах как о племенах раннеславянских» отмечал П. Н. Третьяков.[277]277
  Третьяков П. Н. Финно-угры, балты и славяне… С. 230. См. также – Третьяков П. Н. По следам древних славянских племен… С. 6, 28–30.


[Закрыть] По мнению В. В. Седова, «представляется вероятным, что зарубинецкие племена принадлежали к отдельному диалекту, занимавшему в некоторой степени промежуточное положение между славянским языком и очень близкими к нему западнобалтскими говорами. В зависимости от обстоятельств они могли стать и балтами, и славянами».[278]278
  Седов В. В. Происхождение и ранняя история славян. М., 1979. С. 76.


[Закрыть] М. Б. Щукин считал, что носителями зарубинецкой культуры были бастарны – этническая группа упоминаемая рядом античных авторов и входившая в число предков славян.[279]279
  Щукин М. Б. На рубеже эр…С.279, 285–286. Ср. – Мачинский Д. А. К вопросу о территории обитания славян в I–VI веках // Археологический сборник. 17. Л., 1976. С. 92–94.


[Закрыть] Таким образом, допуская историчность известия о миссионерской деятельности св. Андрея в Восточной Европе, следует подчеркнуть, что в таком случае апостольская проповедь Святого Евангелия несомненно должна была затронуть и славянское население Среднего Поднепровья.

Принципиальным следует признать уже поставленный в главе «Еще раз о содержании летописного рассказа» вопрос о том, в каком отношении к предполагаемому первоисточнику находится звучащее в изложенном летописцем предании название Киевъ. (Ниже подобный же вопрос прозвучит и в отношении наименования Словеньская земля.) Ведь если соотнесенность гидронимов Βορυσθένης и Днепръ очевидна,[280]280
  Греческая форма этого гидронима готского происхождения (Δάναπρις) фиксируется вероятно уже в V в. н. э. – Шрамм Г. Реки Северного Причерноморья. Историко-филологическое исследование их названий в ранних веках. (Взгляд издалека. Немецкие историки о прошлом Восточной Европы. Том 1.) М., 1997. С. 38, 60, 87–88.


[Закрыть] а названия Скуфиа и Сармати мы встречаем уже в этногеографическом введении Повести временных лет, то присутствие в летописном рассказе топонимов заведомо более поздних чем I в. по Р. Х. требует разъяснения. (Как ни странно, отмеченное обстоятельство до сих пор не привлекало внимания ни сторонников, ни противников исторической достоверности данного предания.) Итак, есть ли у нас основания полагать, что св. Андрей, оказавшись в Среднем Поднепровье, посетил именно киевские горы? Иными словами – каким образом с апостольских времен могло сохраниться воспоминание о благословении св. Андреем именно этой местности?

Прежде всего, необходимо подчеркнуть совершенно особый ландшафтный облик правого берега Днепра в том месте, где сейчас находится Киев. Такими виделись киевские высоты I в. по Р. Х. протоиерею Василию Михайловскому в конце XIX в.: «Тогда там была еще дикая природа, роскошная, богатая лесом; восхитительные горы, волнообразно расходившиеся от Киева всюду, окаймляли самую местность нынешнего Киева. А при подошве гор Киевских извивается лентой сребристый Днепр широкий и глубокий, который носит на своих водах богатства юга к северу и севера к югу».[281]281
  Протоиерей В. Михайловский. Святый Апостол Андрей Первозванный. СПб., 1882. С. 10–11.


[Закрыть] Спустя столетие археолог П. П. Толочко характеризовал район Киева как «главный гидрографический узел» Днепра, еще в скифское время ставший своего рода «ключом» к верхней части днепровского бассейна. Особое значение для восприятия данной местности в течение многих столетий имели киевские горы: «на протяжении сотен километров с севера на юг оба днепровских берега низменны, и только в районе Киева правый берег резко подымается».[282]282
  Толочко П. П. Топографiя стародавнього Києва… С. 40–41, 200–201. См. также – Рыбаков Б. А. Город Кия // Вопросы истории. № 5. М., 1980. С. 37.


[Закрыть] Таким образом, ландшафтная уникальность киевских гор представляется очевидной.

Как отмечает М. Ю. Брайчевский, топография древнерусского Киева начала складываться еще в зарубинецкое время – на рубеже I в. до Р. Х. – I в. по Р. Х. – когда здесь формируется «протокиевское гнездо поселений».[283]283
  Брайчевський М. Ю. Коли i як виник Київ. Київ, 1964. С. 43–47.


[Закрыть] (Таким образом, никак нельзя согласиться с однозначным утверждением, прозвучавшим еще в труде П. И. Шафарика: «Когда Св. Андрей путешествовал по Славянским землям, то в то время Киева еще не было».[284]284
  Шафарик П. И. Славянские древности. Часть историческая. [Издание второе, исправленное. ] Том II. Книга I-я. М., 1847. С. 199.


[Закрыть]) По мнению исследователя, эти населенные пункты были отмечены во II в. по Р. Х. Клавдием Птолемеем в числе среднеднепровских городов. Еще Ю. А. Кулаковский полагал, что «археологические находки на территории нашего Киева дают полное основание предполагать чрезвычайную древность заселения этого места, и карта, как ее представлял себе Птолемей, невольно заставляет подумать, что значащийся на ней город Метрополь есть наш Киев».[285]285
  Кулакоеский Ю. Карта Европейской Сарматии по Птолемею. Приветствие XI Археологическому Съезду. Киев, 1899. С. 18, 28. В транскрипции В. В.Латышева – Митрополь (Μητρόπολις); см. – Латышев В. В. Известия древних писателей греческих и латинских. Том I. Греческие писатели. СПб., 1890. [Приложение к «Запискам Императорского Русского Археологического Общества». ] С. 232.


[Закрыть] Однако, по М. Ю. Брайчевскому, протокиевским поселкам соответствует другой известный Птолемею город Среднего Поднепровья – Сар; в дальнейшем этот топоним воспроизводится в греческом наименовании Σαμβατάς,[286]286
  Брайчевський М. Ю. Коли i як виник Кшв… С. 54–58.


[Закрыть] лишь единожды упоминаемом в сочинении византийского императора Константина VII Багрянородного «Об управлении империей» (середина X в.). Данный источник сообщает нам о «крепости Киоава, называемой Самватас»[287]287
  Константин Багрянородный. Об управлении империей. Текст, перевод, комментарий. Издание второе, исправленное. М., 1991. С. 44–45, 314–316 (комментарии). В ином варианте перевода говорится о «крепости киевской, которая сверх того называется Σαμβατάς»; см. – Лященко А. И. Киев и Σαμβατάς у Константина Багрянородного // Доклады Академии наук Союза Советских Социалистических Республик. Серия В. № 4. Л., 1930. С. 69.


[Закрыть] и, таким образом, связь Σαμβατάς с Киевом не вызывает сомнений.

Гипотеза М. Ю. Брайчевского о непосредственной связи Σαμβατάς с Σάρον Птолемея, равно как и предложенная исследователем скифо-славянская этимология топонима (значение которого раскрывается как «столица венедов»), конечно же, ни в коем случае не являются бесспорными.[288]288
  Версия М. Ю. Брайчевского даже не нашла отражения в обзоре существующих мнений об этимологии Σαμβατάς, приводимом ЕА.Мельниковой и В. Я. Петрухиным в комментарии к соответствующей главе труда Константина Багрянородного. См. также – Ильинский Г. Σαμβατάς Константина Багрянородного // Ювiлейний збiрник на пошану академика Михайла Сергiевича Грушевського з нагоди шiстьдесятоï рiчницi життя та сорокових роковин науковоï дшяльности. II. (Украïська Академгя наук, № 76.) Кbïв, 1928.


[Закрыть] (Впрочем, попутно стоит заметить, что соотносимость зарубинецких поселений и могильников именно с венедами обсуждалась в археологической литературе.[289]289
  См. например – Мачинский Д. А. К вопросу о территории обитания славян… С. 86, 92, рис. 1. См. также – Мачинский Д. А., Тиханова М. А. О местах обитания и направлениях движений славян в I–VII вв. н. э. (по письменным и археологическим источникам) // Acta Archaeologica Carpathica. Том XVI. Cracoviae, 1976. С. 66, 73, рис. 1.


[Закрыть]) Однако, в данном случае принципиальным моментом является не однозначный выбор в пользу той или иной этимологии Σαμβατάς, а признание возможности сохранения топонимической преемственности в области киевских гор на всем протяжении I тысячелетия по Р. Х. Ведь очевидно, что в различные исторические периоды яркий, выразительный ландшафт данной местности ассоциировался с различными ее названиями. Кроме упоминаемых Птолемеем среднеднепровских городов здесь можно привести в качестве примера местность Γέρρος, известную нам еще из «Истории» Геродота (IV, 53): Борисфен «известен до местности Герр, до которой сорок дней плавания, но никто не может сказать, по землям каких людей он течет выше».[290]290
  Доватур А. И., Каллистов Д. П., Шишова И. А. Народы нашей страны в «Истории» Геродота. Тексты, перевод, комментарий. М., 1982. С. 118–119.


[Закрыть] Как и в случае с Σαμβατάς, в литературе нашли отражение самые разнообразные попытки локализации Γέρρος, но существуют среди прочих и мнения о перспективности «поисков раннескифского Герроса в пределах Среднего Приднепровья»,[291]291
  Ильинская В. А. Скифы днепровского лесостепного левобережья (курганы Посулья). Киев, 1968. С. 187–188.


[Закрыть] и даже о расположении Γέρρος в районе Киева.[292]292
  Доватур А. И., Каллистов Д. П., Шишова И. А. Народы нашей страны в «Истории» Геродота… С. 283–284 (комментарии 362–363), 307–309 (комментарии 433–434).


[Закрыть] Существует мнение, что описание района «протокиевского гнезда поселений», восходящее ко времени существования готской державы Германариха (IV в. по Р. Х.), представлено в Старшей Эдде, например, в «Песне о Хлёде»: «…и лес знаменитый, / что Мюрквид зовется, / на готской земле / могилы священные, / камень чудесный / в излучинах Данпа…»[293]293
  Старшая Эдда // Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. М., 1975. С. 351, 706 (примечание 8). См. также скандинавскую «Сагу о Хервёр и конунге Хейдреке» – Древнерусские города в древнескандинавской письменности. Тексты, перевод, комментарий. М., 1987. С. 151–159.


[Закрыть] Предполагается, что с протокиевскими поселками может быть соотнесен встречающийся в Старшей Эдде топоним Danparstađir (буквально – «поселения Данпа»[294]294
  Древнерусские города в древнескандинавской письменности. Тексты, перевод, комментарий. М., 1987. С. 156–158 (комментарий 7).


[Закрыть]).[295]295
  Веселовский А. Киев – град Днепра // Журнал Министерства народного просвещения. Июнь. Шестое десятилетие. Часть CCLI. СПб., 1887. С. 294–301. См. также – Брун Ф. К. О разных названиях Киева в прежнее время // Труды третьего Археологического Съезда в России, бывшего в Киеве в августе 1874 года. Том первый. Киев, 1878. С. 291. Ср. – Дашкевич Н. Приднепровье и Киев по некоторым памятникам древне-северной литературы // Университетские известия. № 11 (ноябрь). Киев, 1886. С. 225–230, 239–241. Г. Вигфуссон даже утверждал происхождение Σαμβατάς от Danparstađir (см. – Дашкевич Н. Приднепровье и Киев… С. 231–233). Впрочем, эта точка зрения не была поддержана исследователями (Ильинский Г. Σαμβατάς Константина Багрянородного… С. 172–173).


[Закрыть] В «Гренландской песне об Атли» он присутствует в варианте stađi Danpar: «…и Данпа земли, / и лес знаменитый, / что Мюрквид зовется!»[296]296
  Старшая Эдда… С. 312, 696 (примечания 3, 5).


[Закрыть] Если данная гипотеза верна, то Danparstađir непосредственно предшествует славянскому[297]297
  Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В четырех томах. Издание третье, стереотипное. Том II (Е-Муж). СПб., 1996. С. 230.


[Закрыть] топониму Киевъ, появление которого принято относить к концу V в.[298]298
  Рыбаков Б. А. Город Кия… С. 42–47. См. также – Килиевич С. Р. Детинец Киева… С. 25–26.


[Закрыть] Впрочем, М. Ю. Брайчевский является противником подобной идентификации.[299]299
  Брайчевський М. Ю. Коли i як виник Київ… С. 47–51.


[Закрыть]

Как бы то ни было – упоминание Σαμβατάς в тексте Константина Багрянородного скорее всего свидетельствует о реликтовом существовании этого древнего топонима в X в., что, в свою очередь, (в сочетании с ландшафтной спецификой киевского правобережья Днепра) позволяет допускать возможность сохранения в апокрифах той или иной топонимической «привязки» благословения св. Андрея и, что еще важнее – возможность ее верного распознавания летописцем или его информатором в XI столетии.[300]300
  Как считал В. Г. Васильевский, «в византийской литературе иные понятия о Русской земле и некоторые термины для ее обозначения поддерживались знакомством с апокрифами» и Σαμβατάς Константина Багрянородного, возможно, имеет «свое настоящее объяснение в географической номенклатуре отреченных книг» (Васильевский В. Г. Русско-византийские отрывки // Журнал Министерства народного просвещения. Февраль. Пятое десятилетие. Часть CLXXXIX. СПб., 1877. С. 184–185).


[Закрыть]

* * *

Если благословение св. Андреем киевских гор в свете изложенных выше соображений оказывается вполне возможным событием, которое к тому же убедительно вписывается в этно-политический контекст Среднего Поднепровья того времени, то рассуждать о маршруте дальнейшего путешествия апостола становится гораздо сложнее. Летописный текст сообщает, что от киевских гор св. Андрей вновь «поиде по Днепру горе. И приде въ словени, идеже ныне Новъгород…» Сразу же стоит обратить внимание на важное обстоятельство: летописец совершенно отчетливо использует топоним Новъгород лишь в качестве географического ориентира – «идеже ныне»! – отдавая, таким образом, себе отчет в том, что в апостольское время этого города не было. (Н. К. Никольский передергивал, когда писал, что, судя по рассказу о св. Андрее, Новгород «был тогда, по летописи, уже населенным пунктом».[301]301
  Никольский Н. К. Повесть временных лет как источник для истории начального периода русской письменности и культуры. К вопросу о древнейшем русском летописании. Выпуск первый: I–IX // Сборник по русскому языку и словесности. Том II, вып. 1. Л., 1930. С. 98.


[Закрыть]) Однако, св. прп. Нестор недвусмысленно утверждает присутствие славян в Приильменье в I в. по Р. Х. Упоминание этнической группировки словен (ильменских) при описании маршрута апостола дополняется словами «видех Словеньскую землю» в римском рассказе св. Андрея. Итак, составитель Повести временных лет полагал, что область «идеже ныне Новъгород» была заселена славянами еще в апостольские времена. Позднее это мнение русского летописца склонны были разделять М. В. Ломоносов и Н. М. Карамзин.[302]302
  Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений. Том шестой. Труды по русской истории, общественно-экономическим вопросам и географии. 1747–1765 гг. М.-Л., 1952. С. 190. Карамзин Н. М. История государства Российского. Том I. М., 1989. С. 47. Ср. – Шафарик П. И. Славянские древности. Часть историческая. Издание второе, исправленное. Том I. Книга I-я. М., 1847. С. 374–375.


[Закрыть] Однако, сегодня ошибочность подобной точки зрения очевидна. В первые столетия по Р. Х. и побережье оз. Ильмень, и верховья Волхова «идеже ныне Новъгород» несомненно были обитаемы, но жителями этих мест в ту пору являлись представители прибалтийско-финских племен; славяне приходят сюда лишь спустя несколько столетий.[303]303
  Седов В. В., Голубева Л. А. Прибалтийские финны // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. (Археология СССР.) М., 1987. С. 12.


[Закрыть] Фрагменты керамических сосудов, датируемые второй половиной II тысячелетия до Р. Х. – первой половиной I тысячелетия по Р. Х., были встречены в ходе изучения более чем десяти древних поселений этого региона.[304]304
  Носов Е. Н. Археологические памятники верховьев Волхова и Ильменского Поозерья конца I тысячелетия н. э. (Каталог памятников) // Материалы по археологии Новгородской земли. 1990. М., 1991. С. 8–9. См. также – Носов Е. Н., Плохов А. В. Поселение Холопий городок под Новгородом // Краткие сообщения Института археологии Академии наук СССР. № 195 (Славяно-русская археология). М., 1989. С. 35–36. Носов Е. Н., Плохов А. В. Новые раскопки поселений в Северном Приильменье // Труды Института истории материальной культуры Российской Академии наук. Том XVIII (Носов Е. Н., Горюнова В. М., Плохов А. В. Городище под Новгородом и поселения Северного Приильменья. (Новые материалы и исследования.)). СПб., 2005. С. 123–124, 146, 148.


[Закрыть] Впрочем, стоит все же отметить, что на расположенном в верховьях Волхова Рюриковом городище (с которым как раз и соотносилось в IX–X вв. название Новъгородъ[305]305
  Носов Е. Н. Новгородская земля IX–X вв. (Историко-археологические очерки.) Автореф дис… докт. ист. наук. СПб., 1992. С. 22.


[Закрыть]) материалы первых веков по Р. Х. пока не обнаружены.[306]306
  Я хотел бы выразить здесь искреннюю признательность научному сотруднику Института истории материальной культуры Российской Академии наук М. А. Юшковой за консультацию по данному вопросу. См. также – Плохов А. В. Поселение эпохи раннего металла на Рюриковом городище под Новгородом // История и археология Новгородской земли. (Тезисы научно-практической конференции). Новгород, 1987. С. 8–10.


[Закрыть]

Словене и Словеньская земля рассказа Повести временных лет о путешествии св. Андрея «по Днепру горе» безусловно отражают не историческую реальность I в. по Р. Х., а интерпретацию данного предания летописцем. Однако, можем ли мы допускать посещение апостолом прибалтийско-финских обитателей Приильменья? Рассмотрим возможный маршрут странствования св. Андрея после благословения киевских гор.

Как уже было отмечено выше, дальнейшее продвижение апостола вверх по Днепру обнаруживает себе соответствие в миграции зарубинецкого населения Среднего Поднепровья в северном направлении. Однако, при этом конечный пункт данного путешествия, согласно летописному рассказу, был определен апостолом еще во время его пребывания в Херсонесе: «и пришедшю ему в Корсунь, уведе, яко ис Корсуня близь устье Днепрьское, и въсхоте поити в Римъ». (Уместно предположить, что св. Андрей стремился попасть в Рим для того, чтобы встретиться там со своим братом – апостолом Петром.[307]307
  Ср. – Мюллер Л. Древнерусское сказание о хождении апостола Андрея в Киев и Новгород // Летописи и хроники. Сборник статей. 1973 г. Посвящен памяти Арсения Николаевича Насонова. М., 1974. С. 60. Робинсон А. Н. «Маршрут» апостола Андрея // Scando-Slavica. Tomus 29. Copenhagen, 1983. С. 80.


[Закрыть]) С другой стороны, в главе «Еще раз о содержании летописного рассказа» уже подчеркивалась важная особенность изложения этого предания в Повести временных лет: летопись не дает нам прямого указания на морской путь апостола (из Балтийского моря, вокруг Европы, в Средиземноморье). «И иде въ Варяги, и приде в Римъ» – так предельно лаконично описывает св. прп. Нестор маршрут св. Андрея после «банного» эпизода, сообщая, таким образом, лишь о направлении движения апостола из Восточной Европы («иде въ Варяги») и о достижении им конечного пункта странствования («и приде в Римъ»). Более того – даже с учетом того обстоятельства, что рассматриваемый рассказ о путешествии апостола несомненно является своего рода «иллюстрацией» по отношению к летописному описанию пути «из варяг в греки», необходимо обратить внимание на очевидное отсутствие явных и четких указаний на данную речную трассу в тексте самого предания: «…И поиде по Днепру горе. И приде въ словени, идеже ныне Новъгород…» Отчетливое соотнесение путешествия св. Андрея с путем «из варяг в греки» обнаруживается лишь в текстах XVI в. (ср., например, повествование об этом участке странствования в тучковской редакции жития новгородского Христа ради юродивого св. прп. Михаила Клопского – «И паки оттуду по Днепру горе шествует и к Ловоти реце оттуду преходит, и тою до великаго езера достизает, Ильмерь тако нарицаемаго. И сим в великую реку Волхов входит и великаго сего и славнаго Новаграда достизает…»; см. главу «Летописный рассказ: между греческими и русскими преданиями»).

С учетом всех высказанных наблюдений и соображений чрезвычайно перспективным видится сформулированное еще митрополитом Макарием (Булгаковым) предположение об использовании апостолом Андреем сухопутного пути, связывавшего Балтику с Аппенинским полуостровом.[308]308
  Архимандрит Макарий. История христианства в России… С. 24. См. также – Шабатин И. Н. Св. апостол Андрей Первозванный… С. 65.


[Закрыть] Речь идет о знаменитом янтарном пути, соединявшем северо-западное побережье Адриатики с Самбийским полуостровом в юго-восточной Прибалтике.[309]309
  Беляев С. А. История христианства в России… С. 44–45, примечание 2.


[Закрыть] Показательно, что период 60-х гг. до Р. Х. – 50-х гг. по Р. Х. характеризуется упадком янтарной торговли, а возобновление активности на янтарном пути связано со временем правления императора Нерона (54–68 гг.).[310]310
  Щукин М. Б. Янтарный путь и венеды // Проблемы археологии. Вып. 4 (История и культура древних и средневековых обществ. Сборник научных статей, посвященных 100-летию со дня рождения Михаила Илларионовича Артамонова). СПб., 1998. С. 198–201, рис. 1.


[Закрыть] Оживленное функционирование пути в это время подтверждается также археологическими находками римских изделий – предметов вооружения и военного снаряжения – на Самбийском полуострове.[311]311
  Там же. С. 199–201, рис. 1. Кулаков В. И. Янтарная лихорадка в эпоху Юлиев-Клавдиев // Памятники старины. Концепции. Открытия. Версии. Памяти Василия Дмитриевича Белецкого. 1919–1997. Том 1. СПб. – Псков, 1997. С. 359–364. Кулаков В. И. Следы контактов с Римом в материальной культуре Янтарного берега (I–VI вв. н. э.) // Российская археология. № 1. М., 2008. С. 88–90.


[Закрыть] М. Б. Щукин приводит известие Плиния Старшего,[312]312
  Щукин М. Б. На рубеже эр… С. 225.


[Закрыть] который в 70-х гг. по Р. Х. в своей «Естественной истории» (XXXVII, 11) сообщает о том, что некий римский всадник был специально послан «к берегам Германии» для доставки янтаря в Рим.[313]313
  Pliny the Elder. The Natural History. Translated, with copious notes and illustrations, by the late John Bostock and H. T.Riley. London, 1855–1857. P. 6401–6402 – http://www.perseus.tufts.edu/cgi-bin/ptext?lookup=Plin.+Nat.+37.11


[Закрыть] Судя по указаниям Плиния, в данном тексте имеется в виду именно Янтарный берег Самбийского полуострова. М. Б. Щукин датирует эту поездку «между 54 и 62 гг., ближе, наверное, к последней дате».[314]314
  Щукин М. Б. Янтарный путь… С. 199.


[Закрыть]