Текст книги "В прицеле ад"

Джекоб на пару минут задумался, пока я, прервав свою тираду, отпивал сок и закуривал новую сигарету.

– Мне нужно переговорить с руководством, – прерывая молчание, сообщил он результаты своей умственной деятельности.

– Пожалуйста. Я никуда не тороплюсь, – разрешил я, выдувая в потолок струю дыма. – Но пока вы там будете принимать решение, мне хотелось бы переселиться в более комфортабельные условия.

– Вы останетесь здесь, Платов, причем в полном одиночестве. Ваши трюки впечатляют, и я не собираюсь рисковать.

Я безразлично пожал плечами и выпустил очередную струю дыма.

Джекоб поднялся и сделал знак рукой двум находящимся в камере подчиненным. Когда дверь с лязгом захлопнулась за ними, я поднялся со стула и прошелся по помещению, еще раз прикидывая свои шансы на успех задуманного. Пока все шло так, как устраивало обе стороны, за исключением малости в двадцать миллионов.

«Что же они хотят найти в зоне?»

Я стал перебирать известные мне артефакты, но картинка не складывалась. То, что приходило мне в голову, либо когда-то кем-то уже было найдено и доставлено на большую землю, либо это самое нечто вообще невозможно было принести, как, например, Черный туман. Это что-то должно быть чем-то легендарным. Тем, что никто не видел, из серии баек ОСС – один сталкер сказал.

«Ну что ж, если это так, не будем разочаровывать заказчика. Прогуляемся по зоне, а там видно будет, что да как», – с хорошей долей оптимизма решил я, когда надоело вспоминать невероятные истории, услышанные от моих коллег по цеху.

Наконец замок металлической двери лязгнул. В камеру вошел Джекоб и, как пишут в газетах, сопровождающие его лица.

– Ваши условия приняты, Платов, – устроившись на стуле, сообщил главный спец. – Сейчас мы ….

Договорить он не успел. В дверном проеме появился мужчина, руки которого были значительно удлинены двумя пистолетами с навернутыми на стволы глушителями. Выстрелы прозвучали негромко. В помещении резко запахло порохом, но более зловещим был лязг затворов в пустоте камеры, досылающих патроны в стволы его пушек. Третья пуля ударила Джекоба в лоб, когда он поворачивался лицом к вошедшему. Пуля сбросила тело со стула, когда я уже падал под стол. Широко открытые глаза Джекоба встретились с моими. Его голова со стуком ударилась об пол. А моя рука уже тянулась к его кобуре, скрытой под пиджаком.

Пластиковая столешница, естественно, не была какой-либо защитой от пули, и под стол я прыгнул только затем, чтобы уйти с линии огня. Стрелку придется менять угол прицеливания, стрелять по площади скрывающего меня стола, а я рассчитывал добраться до пистолета.

Мои расчеты не оправдались. Четвертая пуля ударила в пол между телом спеца и моей рукой, что вынудило меня отдернуть ее. Затвор лязгнул в очередной раз, и наступила тишина. Хорошо отглаженные серые брюки, замшевые туфли того же цвета, на мягкой подошве, неторопливо двинулись в мою сторону и остановились в полуметре от стола. По пластику столешницы негромко, но требовательно постучали. Дальше играть в прятки было бессмысленно и глупо.

Перевернувшись с бока на живот, я вытянул вперед свои руки, чтобы стрелок их видел. Никакой реакции не последовало. Пришлось в унизительной позе, на карачках, выбираться из-под стола. Разогнувшись и встав на ноги, я медленно повернулся, столкнувшись взглядом с ухмыляющейся физиономией. С каким огромным удовольствием я бы сейчас врезал в этот растянутый улыбкой рот, но время для этого еще не пришло, учитывая два весомых аргумента, зажатых в кистях непрошенного гостя.

Крепкий молодой мужчина лет тридцати, с правильными приятными чертами лица и холодными голубыми глазами, сделал движение стволом пистолета в сторону открытой двери, приглашая на выход.

Мы вышли из камеры, прошли по короткому коридору и, поднявшись по лестнице, оказались в другом коридоре, где меня поджидал напарник стрелка, на лице которого не читалось ни малейшего напряжения от проделанной работы. Наверху тоже пахло порохом, и когда в сопровождении почетного эскорта я вошел в холл виллы, то увидел еще три трупа, лежащих в свободных позах на диване и ковре.

Неожиданно в моих глазах брызнули искры, и все погрузилось во мрак.

Очнувшись, я почувствовал, что сижу в двигающейся машине, но, открыв глаза, ничего не увидел. Вокруг была полная темнота. Затылок разламывался от боли, на запястьях ощущались кольца браслетов, а голову стягивала плотная повязка. Похоже, меня опять приглашали в гости. Судя по сопровождению и упаковке, я не мог от него отказаться.

«Вот и мой побег. Сбылась мечта идиота», – мелькнуло в голове.

Все было абсолютно правильно. Зачем открывать кучу дверей и платить немалые деньги, вытаскивая меня из тюрьмы, когда все эти трудности можно разменять на шесть бесплатных трупов.

Я выругал себя последними словами, что не просчитал этот вариант раньше. С другой стороны, просчитай я его, что бы изменилось? Джекоб мне бы не поверил. Сложившаяся обстановка еще раз подтверждала, что противник очень силен. Спецы были неосторожны. Обрадованные моим захватом, они проморгали элементарную слежку, ведущуюся конкурентами, о которых, как мне кажется, даже не подозревали. Я переходил из рук в руки, как своеобразная эстафетная палочка. Оставалось надеяться, что в этом забеге меня где-нибудь уронят по дороге и забудут поднять. Но, если быть честным перед самим собой, то расчет на это делать не стоило. За границей резко повысился спрос на Платова. Его просто рвали на части, ничуть не интересуясь, что он сам об этом думает. А поинтересоваться стоило, учитывая взрывной характер индивида, и отсутствие наличия вежливого с ним обращения.

Пока все эти мысли медленно текли у меня в голове, а затылок нудно ныл, напоминая о том, что хозяин плохо о нем заботится, автомобиль замедлил ход и, повернув налево, остановился. Дверцы открылись. В салон потянуло прохладой, и сильные руки выдернули меня с сидения.

– Нельзя ли поаккуратней? – недовольно проворчал я, нащупав под ногами опору.

Сопровождающие лица на замечание не прореагировали, а, подхватив под руки, повели в окружающую меня темноту.

Судя по исчезновению легкого ветерка, изменению запаха и поверхности под ногами, я был проведен в помещение, из которого лифтом доставлен на уровень третьего этажа, и усажен в мягкое кресло. Начало было многообещающим. Никаких подвалов и камер. Похоже, мне предстояла светская беседа.

Светонепроницаемый колпак с головы был сорван. Я обнаружил, что нахожусь в кабинете, хозяин которого, седой старик с резкими чертами морщинистого лица, восседал за огромным столом, в кресле с высокой спинкой. Широкое панорамное окно, расположенное за его спиной, выходило в парк, где на фоне летнего ночного неба виднелись кроны деревьев. Все стены помещения были скрыты шкафами, заставленными книгами.

– Здравствуйте, господин Платов, или, может быть, вы предпочитаете, чтобы вас называли Зубр?

– У нас, у русских, говорят – хоть горшком назови, только в печь не сажай, – ответил я. – Чем обязан таким вниманием к своей персоне?

– Вы куда-то торопитесь?

– Добавьте, что нужная информация будет сообщена в свое время, и я буду полностью удовлетворен.

– Узнаю стиль ваших недавних знакомых, почивших в бозе.

– Цинизм к человеческой жизни никогда не приводил ни к чему хорошему.

– Надеюсь, вы хотели сказать – практицизм?

– В чем практичность смерти шести человек?

– Думаю, они отказали бы мне в свидании с вами.

– И это все?

– Конечно же, нет. Скоропостижно скончавшиеся также послужат причиной нашего полного взаимопонимания.

– Вы хотите сказать, что повесите на меня этих несчастных?

– Почему бы нет? И причем тут я? Так решит любой следователь, осмотрев виллу, где вас содержали. Разве не вы, почувствовав, что дело пахнет электрическим стулом, прихлопнули бедолаг? Учитывая ваше прошлое, такое развитие событий не вызывает никаких сомнений.

– Мне случалось убивать, но только тогда, когда кто-то угрожал моей жизни.

– А кто вам сказал, что те шестеро не угрожали моей?

– Каким же образом?

– Господин Платов, давайте пока оставим эту тему и перейдем к причинам, побудившим меня пригласить вас к себе.

– Мягко говоря, способ приглашения довольно экстравагантный, но я не в обиде и внимательно вас слушаю.

– Хотите выпить?

– Не откажусь.

– Как обычно, двойной скотч со льдом?

– Похоже, вы очень хорошо изучили мои привычки.

– В серьезном деле мелочей не бывает, – ответил старик.

Я отхлебнул приличный глоток из поданного стоящим за моей спиной охранником бокала и устремил свой взгляд на хозяина кабинета, ожидая продолжения.

– Мы навели справки. Вы один из лучших, если так можно выразиться, свободных специалистов по третьей зоне внеземного образования, – начал он и, не дождавшись никакой реакции с моей стороны, продолжил: – Я решил провести в ней некоторые собственные исследования, и для их успешного проведения мне порекомендовали именно вас.

– Кого я должен поблагодарить за такую рекомендацию? – невинно спросил я, но старик пропустил мой сарказм мимо ушей.

– Как вы прекрасно знаете, шесть лет тому назад на территории будущей зоны упал и взорвался инопланетный корабль. Это знают все. Но от общественности скрыли, что изначально в аварийном секторе существовал неизвестный земной науке источник излучения. Все живое там погибало в считанные часы. Исследовательская аппаратура плавилась. Следов некоторых экспедиций вообще впоследствии не обнаружили. Информацию собирали по крупицам. Удивительно, но несмотря на смертоносное излучение, флора буйно разрасталась и быстро мутировала. Фауна фактически была полностью уничтожена. В течение второго года зона была исхожена вдоль и поперек, но никаких следов летательного аппарата пришельцев так и не нашли. Ни обломков корпуса, ни следов топлива, ни фрагментов неземного биологического происхождения. Ни-че-го. Некоторые из ученых высказали мнение, что в зоне взорвался высокотехнологичный энергетический объект – робот, созданный на основе магнитных и других неизвестных науке полей. Автомат, предназначенный для изучения нашей цивилизации. Несколько аномальных энергетических центров было зафиксировано, но добиться каких-либо результатов по раскрытию принципов действия и их природы не удалось. Позже кому-то из центра внеземных контактов пришла в голову мысль, что после взрыва корабля в зоне должен был остаться своеобразный черный ящик, аналог черных ящиков, устанавливаемых на наших самолетах. Такая находка дала бы нам очень многое. Поиски вновь были активизированы. Учитывая, что потерпевшие аварию гости обогнали нас на тысячи, а, может быть, и на миллионы лет в развитии, была высказана теория, что черный ящик, или даже центральный компьютер корабля, сохранились после аварии. Такое предположение подтверждалось появлением разнообразной генетически измененной фауны, агрессивно реагирующей на человеческое присутствие, артефактов в виде попрыгунчиков, доскотов, ели и прочей непонятной ерунды, известной вам не хуже, чем мне. В конечном итоге, сейчас аналитики настаивают, что центральный мозг корабля находится в зоне, и все происходящие в ней изменения связаны с его работой. Судя по некоторым данным, это не компьютер в нашем понимании, а искусственный биоэнергетический интеллект, планомерно и четко выполняющий известную только ему задачу и пользующийся непонятной нам логикой.

– Зачем вы мне все это рассказываете? – прервал я старика. – Все это мне абсолютно не интересно. Есть в зоне компьютер или искусственный мозг неземного происхождения, нет его. Что это меняет?

– Все. Все меняет. Информация, полученная от искусственного интеллекта, взорвет наше общество. Тот, кто будет обладать ею, сможет править миром, – с фанатическим жаром и горящими глазами проговорил старик.

«Господи, очередной маньяк с амбициями на вселенскую корону», – мелькнуло у меня в голове.

– Так вы хотите осчастливить человечество? Не лучше ли оставить это центру внеземных контактов?

– Этим фанатикам от науки? Никогда. Если они первыми доберутся до этого сокровища, то половину информации сразу засекретят, мотивируя опасностью для человечества. Второй половиной воспользуются политики и их ближайшие прихлебатели. Простым людям не достанется ничего.

– А что хотите получить вы?

– Я хочу, чтобы меня запомнили. Вся полученная информация будет опубликована и разослана правительствам ведущих стран. Никаких секретов, никаких ограничений. Надо хорошенько встряхнуть нашу паршивую систему, где у одних мозги заплыли жиром от сытости, у других все силы уходят на добычу пропитания, а третьи только тем и занимаются, чтобы первые и вторые не начали думать.

– Мне кажется, это похвальное желание. Но каким образом все это относится ко мне?

– Самым непосредственным. Вы, Платов, поведете группу в зону и найдете компьютер корабля. Остальное сделают мои люди.

– И вы, конечно, знаете, где этот компьютер находится?

– Чертово болото. Вам что-нибудь говорит это название?

– Могу только сказать, что там я хотел бы очутиться только после моей смерти, да и то только в том случае, если мое мнение никто не спросит.

– У вас будет любое оборудование, какое только захотите, и отличная команда. Вероятность успешного завершения ваших поисков моими аналитиками оценивается в тридцать процентов. Согласитесь, это не так уж мало.

– Нет.

– Это означает, что вы не хотите мне помочь?

– Именно это я и сказал. Поход на болото – это самоубийство в чистом виде.

– А какая вам разница, умрете ли вы со стопроцентной гарантией на электрическом стуле, или в зоне, где вероятность такого события гораздо ниже, учитывая ваши навыки и знание обстановки?

«Ну вот», – отметил я про себя.– «Наконец-то мы добрались до стадии прямого запугивания».

– С чего это вдруг местная Фемида обратила на меня такое пристальное внимание? – спросил я.

– А что вы хотели после того, как убили шесть человек, не считая бесследно пропавшей Андерсен?

– Но вы же прекрасно знаете, что ко всему этому я не имею ни малейшего отношения.

– К сожалению, господин Платов, я не был свидетелем произошедшего и не могу свидетельствовать в вашу пользу.

– Значит, если я откажусь участвовать в организованной вами авантюре, вы передадите меня властям?

Собеседник молча пожал плечами и отпил из своего бокала.

– Хорошо, я согласен, но мне нужны гарантии.

– Какого рода гарантии вы хотели бы получить?

– Запись камер слежения внутри виллы в момент, когда ваши люди осуществили мое «освобождение», если так можно выразиться.

– Это возможно, но я думаю, то, что вы просите, не потребуется.

– Почему?

– Победителей не судят, а спасители человечества остаются в истории, – с легким пафосом заявил старик.

– И сколько это стоит, спасти человечество?

– Почему это вас интересует?

Я выдержал паузу и посмотрел на хозяина кабинета, как на недоумка.

«То ли прикидывается, то ли действительно не понимает вопроса».

– Я спрашиваю, сколько вы мне заплатите за то, что я спасу это самое человечество?

Теперь уже он смотрел на меня, как на неразумного мальчишку, не осознавшего своего места в этой самой истории и не понимающего открывающихся перед ним перспектив.

– У вас будет все, что вы только пожелаете. Правительство любой страны будет только радо выполнить малейшее ваше требование. В каждой столице, да что там, в столице, в каждом городе будет установлен памятник вам. Вас будут боготворить, и вам будут поклоняться миллиарды. Ваше желание – это закон.

– Вы так уверены в успехе экспедиции? А как же те самые тридцать процентов?

– Реальность, мой друг, реальность, но согласитесь, каковы перспективы.

В реальности выходило, что даже если мне и поставят памятник, то в единственном числе и на моей могиле. Впрочем, и это вызывало большие сомнения. Какой дурак потащится в зону, да еще попрет на себе кирпич в виде моей фигуры, чтобы отметить место упокоения круглого идиота, каковым я себя вообще не считаю.

– Десять центов, – сказал я.

– Что значит десять центов?

– Сейчас на Земле проживает десять миллиардов человек. За каждого вы заплатите мне по десять центов до начала экспедиции. Всего один миллиард долларов. Если хотите, можем составить контракт. Любое правительство вернет вам деньги, вложенные в наше предприятие, за каждого своего гражданина. Вы даже получите некоторую прибыль. Пока мы будем добиваться результата, демографические процессы в обществе не остановятся.

Собеседник пожевал губами. Его почти бесцветные глаза стали еще прозрачнее, будто заледенели. То ли он обдумывал мое предложение, то ли готовился произнести фразу, после которой получить на могилу памятник мне вообще не грозило. Рассчитывать на то, что меня передадут в руки правосудия, не стоило. Наши переговоры приобрели достаточно конкретное содержание, и их разглашение не могло устроить работодателя.

– Согласитесь, это очень большая сумма, – наконец произнес он. – Я рискую значительно больше вас, ввязываясь в это предприятие.

– Да, но вы забываете о вероятности успеха в тридцать процентов, – парировал я, – и о возможности облагодетельствовать все человечество.

– Десять миллионов долларов на любой счет, с правом пользования деньгами, начиная с этой минуты.

Игра продолжалась.

– Если вы не в курсе, то сообщаю – федералы согласились заплатить двадцать миллионов.

– За то, что вы сдали бы им меня.

– О вашем существовании я вообще не подозревал. Им нужна была информация о заказчике на мой товар. Если бы разговор шел о работе в зоне или о вас, то я попросил бы гораздо больше. Если они имели в виду именно вас, то прошу меня простить за назначение столь мизерной суммы. Ваши люди поторопились, и мне не успели сообщить о действительной цели их интересов.

– Пятьдесят миллионов.

– Сто. Вы рискуете только деньгами, а я жизнью. Признание всего человечества я оцениваю в оставшуюся сумму и передаю ее вам без всяких условий. Знаете, не люблю, когда гадят на памятники. Не хотелось бы видеть себя в непристойном виде. В любом обществе всегда находится пара-тройка человек, не способная по достоинству оценить усилия, приложенные для их благополучия.

– Хорошо. По этому пункту мы договорились. У вас есть еще какие– либо условия или пожелания?

– Сейчас я хотел бы немного отдохнуть. Ночь выдалась, как сами понимаете, довольно сумбурной. Завтра познакомите меня с командой. Возможно, кто-то из ваших специалистов мне не подойдет. И последнее. Я доведу их до болота, но вот ловить этот самый мозг и возвращаться сюда я не намерен. Обратный путь только до границы зоны. За доставку груза я не несу ответственности.

– Согласен, – старик откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Аудиенция была окончена.

Я встал и в сопровождении двух неслабых мальчиков покинул кабинет.

Мы чинно спустились по лестнице на этаж ниже, прошли по коридору, и шедший впереди охранник предупредительно открыл передо мной одну из многочисленных дверей, мимо которых мы проходили. Я зашел в комнату, и дверь за моей спиной закрылась.

Это была шикарная спальня.

Посреди комнаты стояла огромная кровать, застеленная ворсистым покрывалом, на которой в ряд могли расположиться как минимум шесть человек.

Я прошелся по всему помещению. Скрытые светильники создавали приятный полумрак. Рассеянный свет отражался от стен, обтянутых шелковым полотном пастельного персикового цвета. Две картины с изображением лесных пейзажей, справа и слева от кровати, создавали иллюзию окон, зрительно расширяя и так не малое пространство. У изголовья, на узкой площадке спинки кровати, обнаружился пульт управления. Первая же кнопка, утопленная в панель, продемонстрировала появление справа от ложа бара-холодильника, заставленного неслабым набором напитков, половина из которых мне была не знакома. Воспользовавшись случаем, я решил снять боль в ноющем плече. Знакомые незнакомцы Джекоба перестарались, заворачивая мне руки в аэропорту. Завернув кубики льда в салфетку, я расстегнул рубашку и, приложив компресс, продолжил изучение апартаментов. За баром последовал телевизор, зеркала на стенах и потолке. Очередная скользнувшая в сторону панель открыла туалетную комнату изумрудного цвета, стены которой поблескивали веселыми огоньками, переливаясь под светом, льющимся с потолка. Все это я наблюдал со стороны, но к бурлящей в огромной джакузи воды, скрывающей свою истинную глубину, подошел поближе. В таких местах можно было ожидать любых сюрпризов. Не скрою, я, грешным делом, подумал о скрывающейся в глубине русалке. Ожидание было обмануто. Морской прелестницы не обнаружилось. Упав на кровать, я выключил все эти прелести миллиардерской жизни, оставив на противоположных стенах голографические изображения моря и песочного пляжа, по краю которого под легким бризом покачивали своими широкими листьями пальмы. Комната наполнилась запахом моря и чуть слышным шорохом набегающей на песок волны. Иллюзия присутствия на берегу была полной.

«Похоже, ты прогадал, Зубр», – подумал я. – «Не стоило так бездарно разбрасываться деньгами. Одна эта комната стоит миллионов двадцать, если не больше, а у тебя их всего сто, не считая той мелочи, что скопил для выхода в отставку. Нет, не деловой ты человек, не бизнесмен. Кстати, о причитающихся мне миллионах».

Я вновь извлек на поверхность бар, не скупясь, плеснул себе «Мадам Клико» и, сделав хороший глоток, сунул руку в карман. На удивление, мой сотовый оказался на месте. Дисплей телефона весело подмигнул голубым светом. Это было все, чего мне удалось добиться после нескольких энергичных попыток выйти на связь. Ну конечно, вилла наверняка под энергетическим колпаком. От приемника сотовой связи, расположенного где-то поблизости, на распределительный щит протянут кабель. Связь возможна только по тем номерам, что заложены в программу компьютера. Моим похитителям не нужны проблемы со спецназом разведки или антисталкерского комитета, разыскивающих крутого мальчика, походя вычеркнувшего из жизни шестерых коллег службы. Ладно, завтра придется разобраться по поводу связи со стариком. Между прочим, весьма немаловажный вопрос – а кто же мой работодатель? Из запомнившихся мне лиц политиков и владельцев крупных международных корпораций под внешность старика не подходил ни один.

Закурив, я стал перебирать в памяти изредка просматриваемые мною газеты и виденные телепередачи. Экстравагантных особ, сделавших себе миллиардные состояния, а потом ушедших в тень и не появляющихся на публике в течение нескольких лет наверняка хватало, но, к своему сожалению, я не вспомнил ни одного. Вопросец наверняка был так себе, простенький, для какого-нибудь журналиста, крупного бизнесмена или политика, но не для меня. Неплохо бы, конечно, поутру войдя в кабинет, вежливо поинтересоваться, – «Как спалось, Джек?». Но что практически мне это дает? Еще один довод в пользу того, что, если я такой умный, слишком много знаю, то и положено мне навсегда остаться в зоне. Это они так думают. Да на здоровье, вот только боюсь, оно им уже не понадобится.

Затушив окурок, я выбросил кубики льда из салфетки в унитаз, разделся, откинул покрывало и, выкинув все проблемы сегодняшнего дня из головы, упал на кровать, отдав приказ проснуться в семь часов утра.

Зачем так рано? Странный вопрос. Конечно, затем, чтобы на свежую голову прокрутить все, что со мной произошло за последние весьма насыщенные сутки. Если вы этого не делаете, рекомендую. Отдохнувший мозг часто выдает весьма неожиданные сюрпризы, да такая утренняя гимнастика еще и память укрепляет. По утрам, как утверждают головастики от науки, сознание имеет наиболее четкую связь с подсознанием, а это, как вы сами понимаете, для меня вопрос выживания. Мы с вами, конечно, на данный момент не в зоне, но опасностей и в нашем мире не меньше. Уж очень мне старикашка в кресле слопса напоминает. Не внешне, конечно, а скорее сутью внутренней. Слопает и не подавится. Ладно, не буду вам мозги больше пудрить. Отдыхайте. Завтра поговорим.

ГЛАВА 3

Город. День второй.

Биологические часики вернули меня из мира Морфея в строго указанный срок. Может быть, это еще один довод, свидетельствующий о том, что боги не всесильны или им нет до нас никакого дела. Честно говоря, оба эти предположения меня устраивают. Дел больше у них нет, как только следить за каждым. Этого в четыре отпусти, этого в десять прими, а этого до двенадцати – ни-ни беспокоить. Да и не люблю, когда, не спросясь, кто-то вмешивается в мою жизнь. Так и хочется врезать по наглой репе, если она у него есть.

Проще говоря, я проснулся.

Видимо, у местных морфеев внимания к моей персоне больше, чем у небесного. Как они там определили, что я уже на этом свете обретаюсь, не знаю. С них станется. Могут и вечный сон обеспечить с помощью бодрящего транквилизатора СИ-4, а в постель наверняка какую-то дрянь подсунули, которая им уже настучала – «Проснулся, мол, голубчик, берите тепленьким». Тепленьким, это хорошо. Это радует. Значит, живой. Покувыркаемся еще.

Зудит комар справа.

Ненавязчиво так зудит, но явно с намеком, и запахом знакомым потянуло.

Скосил взгляд.

Нет, не пойду я в зону, здесь буду жить. Вчерашняя знакомая барная стоечка рядом с кроватью образовалась, а на ней подносик, а на нем чашка кофе дымящегося, да пара бутербродов на тарелочке. Холодные бутерброды с ветчиной. Все, как я люблю.

Намек понял. Сообщают мерзавцы, мол, все о тебе знаем. Не рыпайся. А я и не собираюсь пока. Мое время еще не пришло. Будут вам еще груши на яблоне.

Отменный кофе. И ветчина в самый раз. О первой сигарете после легкого завтрака уже и не говорю.

Под душем нежился минут десять. Вернулся. В комнате полный порядок. Постель заправлена. Бар исчез. На покрывале светлый костюм из мягкой фланели, черная водолазка. Внизу на полу туфли в тон, носки. Естественно, все моего размера.

Оделся.

Ох, перестараются мальчики. Потребую я свой миллиард. Не сомневаюсь, согласятся без долгих разговоров. Мертвым деньги не нужны. Почему бы и не побаловать просящего?

Ну, где вы там? Готов я.

Дверь открылась, когда я оглядывал себя в зеркале. В проеме стоял местный крепыш.

Прошли коридором. Спустились на лифте в холл.

Огромное помещение, и все в зелени. Идеальная работа. Под ногами ковровое покрытие, от настоящего газона не отличить. Деревья, кустарник, да не в каких-то кадках, а прямо из пола растут. Шум ручейка доносится. Но это все обрамление картины. Фон. В него-то и вписана, под стеклянными колпаками причудливых форм, настоящая гордость хозяина. Вон слева Кокс, нежно-розовыми цветами глаз радует. Если не в курсе, поясню. Куст этот из зоны сюда доставлен. На первый взгляд, растение безобидное, вот только долго рядом с ним находиться нельзя. Запах у него приятный, но сделать парочку вдохов все равно, что трубочку опиума выкурить, кокаинчика нюхнуть или герой ширнуться. Без преувеличения, вечный завод на корню для производства дури. Один раз потратился, и больше никаких проблем с доставкой. Естественно, к вывозу из зоны запрещен. Но кто здесь спросит с хозяина? Похоже, балуются Коксом гости. Окошечко закрытое в стеклянной полусфере просматривается. Дальше тоже знакомец не менее интересный, но это для садистов развлечение. На зоновском языке Зубаткой зовется. Некоторые особи, приглашенные сюда на просмотр, особенно женского пола, наверняка просто писают, кто от восторга, а кто от страха. Зубатка – хищник. Если не видели, расскажу. Небольшой бутон ярко-красного цвета, вокруг которого на почве, раскинувшись веером, лежат узкие вытянутые пятнистые листья. Мирная такая идиллия. Вот он, мол, я весь, подходите, любуйтесь. Категорически не советую. Листочек сантиметров в пятьдесят броском кобры вытягивается до полутора метров, да и сотоварищи его не зевают. Прочность этих хваталок не слабее стального каната. Попался, не вырвешься. Но это только начало. Пойманную дичь большого размера листочки рвут буквально на части и отправляют в раскрывшуюся зубастую пасть бутона. Вот такой вот процесс питания.

Крутнул я головой, пока по холлу шли, и обнаружил двенадцать таких знакомцев. Это только флора, заметьте. Если где-то здесь у старика еще и фауна пребывает, то это уж совсем перебор. Чисткой тут пора заняться всерьез. Ботаник хренов. Я сам, конечно, не ангел, но от некоторых подобных заказов категорически отказывался. Приглашать сюда полицию наверняка бесполезно, она у старика на короткой цепочке сидит.

Очередной лифт. Вниз поехали. Створки гостеприимно распахиваются. Шагнул из кабины в просторное помещение. Похоже, меня тут ждали.

В комнате полукругом стояли глубокие кожаные кресла, в большинстве из которых сидело по человеку.

– Проходите, господин Платов. Присаживайтесь, – предложил стоящий перед креслами стройный мужчина, лет тридцати пяти, с тонкими запоминающимися чертами лица, одетый в черный деловой костюм.

Пока я шел к пустующему месту, то успел мельком приглядеться к присутствующим, и одно лицо мне показалось знакомым.

– Наша команда в сборе, -констатировал представитель хозяина, дождавшись, пока я присел. – Вы можете называть меня Боб. Я руководитель экспедиции, цель которой каждому из вас хорошо известна. Теперь хочу представить вас друг другу. Силовую группу составляют четверо. Если так можно выразиться, это наш щит и меч. Хол, Деб, Карс и Мак.

По мере того, как он называл то ли имена, то ли клички, из своих кресел по одному поднимались названные.

Действительно, щит. Двухметрового роста крепкие парни, явно профессионалы ратного труда.

– Мозг нашей команды представляют Рой, Год и Стив.

Трое названных вынырнули из кресел.

По моему определению, типичные головастики. Двое в очках, худощавые, лет тридцати, третий – розовощекий колобок с приличным брюшком и толстыми, как сосиски, пальцами.

– Хочу сразу уточнить для первой и третьей групп. Эти трое прошли в свое время трехмесячный курс выживания. Выполняли задания в третьей и седьмой зонах.

Опа-ля. Вот они какие, кузнечики. Ладно, еще посмотрим, на что способны в деле. По крайней мере, обратно через день не запросятся.

– Для остальных особо хочу представить третью группу. Это органы чувств команды, способные сохранить наши шкуры от многочисленных и, прямо скажем, смертельных сюрпризов.

– Гери.

Со своего места лениво поднялся сухощавый мужчина лет тридцати. Широкие плечи, кисти рук, перевитые венами, говорили о его немалой физической силе. Крючковатый нос, глубоко посаженные глаза, тонкий рот выражали внутреннюю безжалостность и абсолютное спокойствие.

– Некоторые из вас с ним уже встречались, – продолжал Боб. – Сталкер с десятилетним стажем. Работал в пяти зонах.

– Семен.

Ну конечно, как я его сразу не узнал. Тварь еще та. Среди наших ходят упорные слухи, что он дважды подставлял своих напарников. В зону с ним не пойдет ни один из стариков. Беспринципная сволочь, готовая за деньги на все, что угодно. Сталкер, конечно, хороший. Опасность чует за милю, но, раскрыв очередной секрет зоны, никогда не поделится. Плевать ему на всех, кроме себя.