Текст книги "Развитие науки финансового права в России"

3. Неотъемлемую обязанность министра финансов составляет противодействие не необходимому приросту расходов.

4. Министр финансов должен поддерживать ход научных сведений, практических познаний и развития механической талантливости нации.

5. Министр финансов должен иметь строгое наблюдение за должностными лицами своего ведомства, образовывать (обучать) их, поднимать уровень нравственной стороны подчиненного персонала, оплачивать достойно службу. Зарубежный опыт финансового управления необходимо сначала глубоко и основательно изучать, а затем переваривать в дух страны и национализировать.

6. В отношении к государственному кредиту министру финансов следует держать себя осмотрительно, всемерно заботясь о его охране, но не относясь к нему с чересчур излишней робостью[154]154
  См.: Граф Канкрин и его очерки политической экономии и финансов: В 3 ч. СПб., 1894. С. 286–289.


[Закрыть].

Завершить краткий очерк о неоднозначной фигуре Е. Ф. Канкрина, тем не менее, хочется оценкой его личности, которую дал все тот же переводчик его сочинения. Он, к сожалению, не указал своего имени, но сказал о нашем герое так: «… немец по происхождению, но ставший русским по душе, и тем самым давший собой живой пример, чем стать должен каждый русский подданный, из какой бы он ни был нации»[155]155
  Сочинение графа Канкрина «Экономия человеческих обществ и финансовое устройство»: В 3 ч. Ч. 1. СПб., 1868 (перевод с нем). С. V.


[Закрыть].

Таким образом, М. М. Сперанский, М. А. Балугьянский и Е. Ф. Канкрин внесли весомый вклад в развитие отечественной финансовой науки и, в частности, в развитие науки финансового права. Несмотря на различный подход к проблемам финансов и даже мировоззренческие установки, их роднила общность подходов к необходимости сбалансированного бюджета, жесткой экономии бюджетных средств, стабильности денежной системы, умеренности налогообложения. К сожалению, по уже проявившейся традиции современники и ближайшие потомки достаточно плохо были знакомы с их трудами как в силу объективных, так и субъективных причин.

Если персонажи предыдущего параграфа были, при всей силе их интеллекта и независимости мышления, правоверными монархистами и деятельными высшими чиновниками империи, то о героях этого параграфа стоит сказать иначе. Они были в различной степени оппозиционны к современной им экономической и, в меньшей степени, политической системам. Однако это была, как бы мы сейчас сказали, системная оппозиция, или оппозиция Его Величества (а не Его Величеству). Это относится и к находившемуся всю свою карьеру на политическом Олимпе Н. С. Мордвинову который всегда имел особую позицию. Не случайно он стал единственным членом Верховного уголовного суда отказавшимся подписать смертный приговор декабристам, неизменно поддерживал Н. И. Тургенева. Тем более это относится и к декабристам Н. И. Тургеневу и М. Ф. Орлову. Последние принадлежали к умеренному крылу названного движения, не разделяли идей радикальной смены политического режима и являлись скорее реформаторами, а не революционерами. Остается только пожалеть, что нетерпение части декабристов и консерватизм самодержавных кругов не позволили реализоваться им в полном объеме ни как государственным деятелям, ни как ученым, для чего были все предпосылки.

Николай Семенович Мордвинов (1754–1845) был одним из ближайших сподвижником М. М. Сперанского, о чем уже упоминалось выше. Он родился 17 апреля 1754 г. в Новгородской губернии. Выходец из знатного мордовского рода (возможно, с татарскими корнями), он воспитывался с 1762 г. вместе с наследником престола великим князем Павлом Петровичем, будущим Павлом I. В дальнейшем он избрал военную карьеру, два года провел преимущественно в морских походах («выслан в море») и в 1768 г. окончил Морской кадетский корпус в Петербурге. Курс он освоил всего за два года и в 14 лет получил первый офицерский чин мичмана. Это была не фиктивная запись на военную службу едва ли не с младенчества, что было нередким в екатерининские времена, а реальная служба сначала гардемарина, а затем морского офицера. Впрочем, его отец, известный адмирал С. И. Мордвинов, под началом которого некоторое время служил и сын, косвенно способствовал его быстрому продвижению по службе. Идеалом государственного деятеля для молодого моряка был Петр I, однако к некоторым финансовым мероприятиям его царствования он изначально относился критически.

Таким образом, свою государственную службу Николай Семенович начал во флоте, в 1774–1777 гг. находился в учебном плавании на английских судах у побережья Северной Америки. Тесное общение с англичанами привело к тому, что он проникся либеральными идеями, которые в то время были в ходу на Туманном Альбионе. Его англофильство выразилось и в его женитьбе на дочери английского консула в Ливорно (Италия) Г. Коблей. Брак оказался счастливым, а три дочери ученого были воспитаны как английские леди. Н. С. Мордвинов в совершенстве знал английский и итальянский языки, которые стали языками общения и в семье, где, помимо трех дочерей, был один сын. Его жена, прожив большую часть жизни в России, тем не менее плохо знала язык своего нового отечества. Сам Николай Семенович был последователем А. Смита в сфере экономике и И. Бентама в сфере права. С последним он многие годы переписывался. Он всецело воспринял смитовскую критику налоговой системы, а слова классика о том, что «казна не может быть богата, если беден народ», стали лозунгом и русского реформатора. Отсюда и уважительное отношение адмирала к частной собственности, которая для экономики есть «первый камень». Отметим, что с основным трудом А. Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов» (Лондон, 1776) молодой моряк познакомился едва ли не первым из русских читателей.

Вообще, его ориентация на английскую науку на рубеже XVIII–XIX вв., когда умами всецело завладели французские энциклопедисты, была явлением для русского просвещенного общества уникальным. Русский ученый еще в 1806 г. определил «четырех гениев, которые делали и делают всего более для счастья человечества, – Бэкон, Ньютон, Смит и Бентам». Такую научную проанглийскую ориентацию он сохранил до конца своих дней. Трудно судить о влияние на русского ученого трудов Д. Рикардо и Ж. Б. Сея, но с ними он был знаком.

Молодой контр-адмирал (с 1787) хорошо проявил себя и на военном поприще, в частности в ходе Русско-турецкой войны 1787–1791 гг., однако из-за разногласий с князем Г. А. Потемкиным, а также в связи с обвинениями в воровстве и растрате казны он вскоре уволился с военной службы. Это было далеко не последнее приключение в его богатой событиями жизни. После возвращения на службу он дослужился до звания адмирала (1797), однако в следующем году по ложному обвинению был арестован, но оправдан судом. Крутой и горячий нрав, независимое поведение государственного деятеля и ученого еще не раз отразились на его карьере. С молодости он был страстным полемистом, говорил с живостью, иногда резко и «в жару прений не всегда соблюдал должное внимание к тому, с кем не соглашался»[156]156
  Иконников B. C. Граф Н. С. Мордвинов. Историческая монография. Составлена по печатным и рукописным источникам. СПб., 1873. С. 81 и др.


[Закрыть]. Пожалуй, именно в первой половине жизни в его деятельности проявлялись негативные черты, которые ему впоследствии ставились в упрек: излишняя эмоциональность, невнимание к оппонентам, иногда доходящее до грубости, увлеченность частностями в ущерб конечному результату и отсутствие в отдельных случаях реалистичности.

Далее морская служба Н. С. Мордвинова привела его к должности вице-президента Адмиралтейств-коллегий (1799–1801). Уже тогда его юношеская тяга к проблемам финансового права нашла отражение в проекте создания Трудопоощрительного банка и устава к нему. Адмирал представил их Александру I в 1801 г., и они рассматривались на Непременном совете, однако без практических последствий. Целью банка должно было стать поощрение трудолюбия и предприимчивости, а в его правление должны были входить не только финансисты, но и физики, химики, минералоги и другие специалисты.

Наконец, он становится первым морским министром России с 1802 г., правда, находился адмирал на ней всего три месяца. На государственной службе он сблизился с М. М. Сперанским, стал его ближайшим сотрудником при разработке плана улучшения финансового состояния России. Значительная часть его государственной деятельности была связана с финансами. С 1810 по 1812 г. и с 1816 по 1818 г. он был председателем Департамента государственной экономии Государственного Совета, а с 1822 по 1838 г. председательствовал в Департаменте гражданских и духовных дел Госсовета[157]157
  См.: Там же. С. 3–159 и др.


[Закрыть]. Его можно считать в какой-то степени соавтором «Плана финансов», о котором уже говорилось выше. По своим взглядам на проблемы финансов М. М. Сперанский и Н. С. Мордвинов были достаточно близки. Даже после опалы первого из них в 1812 г. Николай Семенович остался верен их дружбе и продолжил отстаивать необходимость преобразований. Более того, в 1812 г. он написал прошение об отставке с поста председателя Департамента государственной экономии Государственного Совета, по сути, в знак протеста против опалы своего товарища. Для царских сановников такой поступок в то время был до крайности необычаен. Отметим, что и Михаил Михайлович всегда питал уважение к адмиралу. Он считал его человеком обширного ума, который, однако, мог поддаваться «забегам воображения»[158]158
  См.: Корф М. А. Жизнь графа Сперанского. СПб., 1861. Т. 1. С. 194.


[Закрыть]. Здесь явственный намек на увлеченность Николая Семеновича, с которой он брался за дело, тягу к проектам, не всегда отличающимся реалистичностью. К этому сюжету мы еще вернемся.

С именами четырех председателей Департаментов только что созданного в 1810 г. Государственного Совета связана одна из самых известных басен И. А. Крылова. Как все помнят еще по школьной программе, его знаменитый «квартет» составили «мартышка, осел, козел да косолапый мишка». Так вот, под мартышкой подразумевался председатель Департамента государственной экономии Н. С. Мордвинов. В «мартышки» он был произведен за вспыльчивость, ум и подвижность. Под «ослом» подразумевался председатель Департамента законов П. В. Завадовский в связи с некоторым его тугодумством и медлительностью. Глава Департамента военных дел А. А. Аракчеев выведен «медведем» в связи с его неуклюжестью, но большим политическим весом и силой. Наконец, под «козлом» имелся в виду председатель Департамента гражданских и духовных дел П. В. Лопухин. Хочется заверить продвинутую в блатном жаргоне читающую публику, что это связано не с тем, о чем подумали некоторые. Данная басня стала отражением скептического отношения просвещенной петербургской публики к возможности сработаться в Госсовете столь разным людям, как главы четырех его Департаментов[159]159
  См.: Там же. С. 118.


[Закрыть].

Одновременно с 1823 по 1840 г. Н. С. Мордвинов был президентом Вольного экономического общества, которое существовало с 1765 г. Адмирал его реформировал: был образован Совет общества, создано его новое отделение, а также специальные комиссии по направлениям деятельности. При обществе была открыта школа для крестьян в Петербурге. Как уже указывалось, Николай Семенович был известен своей независимостью и прямотой. В частности, он стал единственным членом Верховного уголовного суда, отказавшимся подписать смертный приговор декабристам. Однако это не мешало ему осуждать методы декабристов и средства достижения поставленных ими целей. Его научная и государственная деятельность получила признание. Адмирал стал членом Петербургской академии наук (1792), почетным членом Харьковского университета (1812), членом Общества любителей коммерческих знаний (1827). Среди его наград – ордена Александра Невского и Андрея Первозванного. В 1834 г. он получил графский титул.

Этот бывший военный моряк, обладавший аналитическим складом ума, был одновременно и нужен и неугоден монархам. Его проекты в финансовой сфере были достаточно прогрессивны, а критика бюджета заставляла идти Министерство финансов на нестандартные меры. Но, даже будучи на высших государственных должностях, он оказался невостребованным, так как был готов служить, а не прислуживаться. Большинство предложенных им проектов отклонялись как нереалистичные, вчастности проект денежной реформы. Граф заработал репутацию «человека энциклопедических сведений, с блестящим даром слова и вкусным пером», а его речи поражали современников сходством с речами мудрецов древности. Однако консерваторы, а таковых в правящих кругах России в то время было абсолютное большинство, видели в нем только «софиста» и «политического мечтателя». Ставили ему в укор и политическую непоследовательность и даже дружбу одновременно с такими антиподами, как М. М. Сперанский и адмирал А. С. Шишков. Впрочем, с последним его связывала только прежняя морская служба и цеховая солидарность.

Примечательно, что за границей имя графа как экономиста пользовалось едва ли не большей заслуженной известностью, чем в России. Этому способствовало отсутствие на родине крупных публикаций Н. С. Мордвинова с систематическим изложением его взглядов, рукописный характер большинства его работ, а так же то, что яркая и трагическая судьба его друга и единомышленника М. М. Сперанского в просвещенных слоях русского общества затмила «стойкую и благородную фигуру» нашего героя. Однако многие исследователи считают его основоположником национальной системы политической экономии и теории протекционизма, «русским Фридрихом Листом», впрочем, опередившим своего германского коллегу на четверть века[160]160
  См.: Святловский В. В. Николай Тургенев и граф Н. С. Мордвинов. СПб., 1905. С. 9–10; Шилов Д. Н. Государственные деятели Российской империи. СПб., 2001. С. 432–433 и др.


[Закрыть].

В зрелые годы Н. С. Мордвинов вел уединенную, умеренную, домашнюю жизнь, постоянно занимался делами. При этом он не жалел средств на благотворительность. У себя он принимал преимущественно ученых, артистов и литераторов. Среди аристократов он слыл вольнодумцем и республиканцем, а общение со знатью он сознательно свел до минимума. До последних дней жизни его отличала «старческая красота и благодушная ленивость» в сочетание с реализмом и прагматизмом. Он не разделял модного в то время в высшем свете увлечения масонством, холодно относился к иллюминатам. Со старомодной настойчивостью адмирал напоминал о необходимости строгого соблюдения законов, ибо «жезл царствования есть жезл правости». С этим связана и его нелюбовь к доносам, особенно анонимкам, которым он не давал хода. Даже его внешний вид в старости имел некоторую «финансовую составляющую». Портрет Н. С. Мордвинова похож на портрет президента США Б. Франклина, причем именно на тот, который помещен на стодолларовой купюре. Такая вот связь времен и народов на почве денежного обращения.

В отличие от большинства своих российских современников, Николай Семенович большое внимание уделял методу исследования, в котором явно прослеживаются элементы комплексности и даже системности. На вопросы финансов он смотрел широко, связывая экономические успехи с развитием просвещения и науки. Своеобразным эпиграфом могут служить слова ученого: «…ум и наука есть орудие богатства». Свободу он считал непременным условием порождения народного богатства, а главными условиями в совокупности называл «свободу, просвещение, собственность и правосудие». Благосостояние государства он ставил в зависимость от благосостояния частных лиц, от гармонии общественных и частных интересов. Причиной всех бед в финансовой сфере адмирал считал несоответствие доходов и расходов государства, постоянный дефицит, порождающий внешние займы и выпуски необеспеченных ассигнаций. В своей записке «О вредных последствиях для казны и частных имуществ от ошибочных мер управления государственным казначейством» (1816) он объявил ассигнации злом и «дурной монетой», а единственной достойной мерой считал их уничтожение. Для осуществления этой операции он не исключал продажу казенных земель.

Ученый настаивал на строгом согласовании расходов с доходами, а всякие излишние траты считал преступлением. При этом, подобно А. Смиту, он не выступал противником всех налогов, но сформулировал свою оригинальную позицию, основанную на умеренном налогообложении только доходов, но не имущества. Ученый был категорическим противником введения новых налогов. Архаичный уже в то время гильдейский сбор он предлагал сделать «крайне умеренным» и считать его своеобразной платой купцов казне за предоставление дополнительных личных прав.

Вполне современны идеи ученого об обложении оборота алкоголя. Адмирал не приветствовал уничтожения в 1819 г. винных откупов, так как, по его словам, «казна стала единственным откупщиком». По верному его замечанию, главная проблема винной государственной монополии – в возможных злоупотреблениях чиновников, слабости и коррумпированности государственного аппарата. Фактически им было предложено разрешить свободную продажу алкоголя, при этом его оборот должен быть обложен акцизом, ставка которого должна меняться в зависимости от объема продаж. Параллельно он предложил вовсе ликвидировать кабаки и принять все меры «для народной трезвости и нравственности». Примечательно, что само винокурение ученый не считал нужным напрямую ограничивать, а беспошлинный вывоз российского алкоголя предлагал всячески стимулировать. Отметим, что цикличность смен винной монополии и винных откупов является особенностью финансовой истории нашей страны, причем критики с одинаковым рвением разносили в пух и прах как введение первой, так и возврат вторых. Вот такая печальная закономерность.

Н. С. Мордвинов показал себя противником натуральных повинностей крестьян, прежде всего по починке дорог и долгосрочной военной службе. В 1811 г. он сформулировал революционное предложение о введении срочной солдатской службы, причем срок этот определил в 7–8 лет. Это способствовало бы сохранению рабочих рук в сельском хозяйстве и промышленности. С этим предложение адмирал опередил соответствующие преобразования более чем на полвека. Любые личные повинности относились им к особым налогам и подлежали в связи с этим отмене.

Примечательно, что свои взгляды, усвоенные еще в молодые годы, он никогда не менял. К тому же его стиль изложения материала отличается четкостью и доступностью, практически все его мысли закончены и ясны. Этим ученый сильно отличается от характерной для того времени витиеватости и тяге к парадоксам. Н. С. Мордвинов был не только и даже не столько теоретиком, сколько практиком, все его работы написаны по конкретным поводам, исходя из нужд практики, содержат в себе перечень конкретных предложений и немало числовых выкладок. Однако тяга к практической направленности исследований иногда играла с адмиралом злую шутку. Если в его проектах обычно понятно, что делать до или после преобразований, то переходные положения обычно отсутствуют, как и просчет альтернативных вариантов. В этих случаях он, как говорится, чего-то не договаривает. В целом это не влияет на ясность и доступность изложения, но придает исследованиям некоторую линейность. Налицо и утилитарный подход ученого ко многим экономическим и социальным проблемам. Так, Николай Семенович предлагал вкладывать государственные средства, прежде всего, в развитие прикладной науки и технических учебных заведений, что дает практическую пользу. Это совмещалось с предложениями развития просвещения народных масс, расширения системы библиотек. Свою приверженность распространению просвещения адмирал показал и на практике, решительно выступив против гонений на профессуру Петербургского университета, развернутых в 1821 г.

Будучи последователем А. Смита, он не разделял идей фритредерства, крайностей экономического либерализма и свободы торговли. Его можно считать одним из первых отечественных идеологов государственного стимулирования развития отечественной промышленности посредством таможенного покровительства и государственного кредитования. В полемике между фритредерами и протекционистами он был наиболее ярким и последовательным представителем последних. В этой части Николай Семенович стал одним из первых в Европе выразителей подобной точки зрения и заслужил звание «первого сознательного русского протекциониста»[161]161
  См.: Святловский В. В. Указ. соч. С. 13.


[Закрыть].

По проблемам финансовой системы государства Н. С. Мордвинов написал целый ряд работ, которые представляли собой проекты преобразований, записки и рассуждения по разным поводам. Непосредственно после написания были изданы только «Рассуждения о могущих последовать пользах от учреждения частных по губерниям банков» (СПб., 1813, переизданы в 1816 и 1829). Эта книга, ставшая до известной степени центральным трудом исследователя, имела грандиозный успех и была переведена на итальянский язык. Русский реформатор отстаивал идею о том, что основное назначение банков – аккумулирование капиталов, выдача ссуд, организация торгового и денежного оборота. Он показал себя последовательным противником налогов на имущество, так как они «ущербляют» частное хозяйство. В этой работе ученый изложил проект «выкупа налогов», согласно которому через 50–60 лет должны быть отменены все налоги на имущество, а остаться должен один необременительный подоходный налог. Губернские банки должны быть инструментом выкупа налогов посредством помещения в них денежных средств, собранных из подоходных налогов, «сбора для составления общего сокровища»[162]162
  См.: Мордвинов Н. С. Рассуждения о могущих последовать пользах от учреждения частных по губерниям банков. СПб., 1816. С. 27–34.


[Закрыть]. В этом исследовании предложено ввести прогрессивный подоходный налог. Отметим, что А. Смит о подоходном налоге не писал, хотя о нем упоминал Ж. Б. Сей. Однако У. Питт в 1798 г. впервые ввел подоходный налог в Англии, а с 1799 г. он взимался уже по прогрессивной шкале. Возможно, англоман Н. С. Мордвинов знал об этом, но первые теоретические работы о нем на Западе появились только в 40–50-х гг. XIX в. В этой части прозорливость нашего героя не вызывает сомнений.

В целом же этот проект с очевидностью утопичен даже для своего времени и вызывает целый ряд вопросов. Остается непонятным, за счет чего будет финансироваться бюджет за 50–60 лет срока «выкупа налогов». Если старые налоги сохранятся, а новый подоходный налог будет взиматься сверх них, то это не стыкуется с общей идеей уменьшения налогового бремени. К тому же губернским банкам был, по сути, установлен план получать ежегодно не менее чем 10 % прибыли, что в условиях рыночной экономики выглядит вообще достаточно странным. Не продумано и предложение Н. С. Мордвинова о резервировании капиталов на случай войны, ибо не указан источник их поступления. Если это просто новый налог, то его сбор в условиях и так непомерного налогового бремени только создал бы дополнительные трудности. Все эти проблемы адмирал обошел стороной, постоянно подчеркивая приверженность сокращению налогов, уменьшающих народное благосостояние.

Остальные его финансово-правовые работы были опубликованы преимущественно в сборниках «Архив графов Мордвиновых» (в 10 томах, СПб., 1901–1903). Это касается таких исследований, как правило, имевших характер проектов и записок («мнений»), как: «Устав государственного трудопоощрительного банка» (1801), «О внутреннем займе» (1809), «Некоторые соображения по предмету мануфактур в России и о тарифах» (1815, переизд. 1816, 1833, переведена на французский в 1816), «Частные банки» (1818), «О мерах улучшения государственных доходов» (1825) и др. Эти «мнения» издавались мизерным тиражом, и сам автор любил их распространять среди знакомых.

Николай Семенович также настаивал на придании бюджету статуса закона, наделении банков ролью не «мешка для хранения денег», а инструмента для проведения активной финансовой политики (эмиссионной, кредитной, заемной и др.). Его можно признать одним из первых в России сторонников активного кредитования, в том числе государственного, с целью развития экономики, сторонником замены подушной подати поземельным налогом. Отметим, что его финансово-экономические взгляды не остались без внимания исследователей как в досоветский, так и советский период[163]163
  См.: Гневушев A. M. Политико-экономические взгляды графа Н. С. Мордвинова. Киев, 1904; Брегель Э. Взгляды Мордвинова на государственные финансы // Советские финансы. 1946. № 9. С. 36–44; Туманова Л. В. Экономические взгляды Н. С. Мордвинова // Научные записки Московского финансового института. Т. 2. М., 1952; История русской экономической мысли. Т. 1.4. 2 /Под ред. А. И. Пашкова. М., 1958. С. 61–81 и др.


[Закрыть].

Подлинно научное исследование проблем финансового права многие специалисты связывают с творчеством Николая Ивановича Тургенева (1789–1871). Он родился 11 октября 1789 г. в Симбирске в дворянской семье. Это был выпускник университетского благородного пансиона, затем вольнослушатель Московского университета (до 1808). В дальнейшем молодой дворянин продолжил обучение в Геттингенском университете в Германии, получив основательные знания по политэкономии и финансовому праву. Там он слушал лекции профессора А. Сарториуса, автора сокращенного учебного курса, написанного по А. Смиту. По мнению одного из исследователей творчества Н. И. Тургенева – Е. Т. Тарасова, именно лекции названного профессора послужили руководящей нитью для будущего сочинения по теории налогов[164]164
  См.: Тарасов Е. Т. Декабрист Николай Иванович Тургенев в Александровскую эпоху. Очерк по истории либерального движения. Самара, 1923. С. 234.


[Закрыть]. Однако, как писал А. И. Буковецкий, Тургенев последовательно приложил общие начала учения А. Смита и И. Бентама к построению налогов. Но «нельзя даже сравнивать разбросанные и незаконченные замечания о налогах А. Смита или учителя Тургенева Сарториуса с этой системной работой „Опыт теории налогов“»[165]165
  См.: Буковецкий А. И. Введение в финансовую науку. Л., 1929. С. 220.


[Закрыть].

После завершения учебы в 1812 г. Н. И. Тургенев поступает на службу в уже известную нам Комиссию составления законов. С 1813 по 1816 г. в качестве русского комиссара Центрального административного департамента союзных правительств он сопровождал российские войска в зарубежном походе и работал в оккупационной администрации, где сотрудничал с прусским государственным деятелем и ученым Л. Штейном. После возвращения в Россию в 1816 г. Тургенев назначается исполняющим дела статс-секретаря Госсовета, а с 1819 г. – еще и управляющим III Отделения канцелярии Министерства финансов. В основу своей научной и политической позиции он положил идею свободы, источником которой является наука, образование и просвещение.

В то время это был один из самых перспективных государственных чиновников, но одновременно он начал сотрудничать с тайными декабристскими обществами. Вероятно, в 1819 г. он вступает в Союз благоденствия, а затем – в Северное общество. В 1824 г. Николай Иванович выехал на лечение за границу и 14 декабря 1825 г., в день восстания декабристов, находился в Париже. Его участие в тайных обществах было выявлено Верховным уголовным судом по делу декабристов, и он был заочно осужден к ссылке в каторжные работы навечно[166]166
  Н. И. Тургенев стал персонажем практически всех исследований о движении декабристов (см., например: Гордин Я. Мятеж реформаторов. Л., 1989; Декабристы и русская культура. Л., 1976; Декабристы. Биографический справочник. М., 1988 и др.).


[Закрыть]. Оставшись за границей, ученый стал политическим эмигрантом, проживал сначала в Лондоне, затем в Париже. В своих изданных за рубежом на французском языке работах он впервые обнародовал некоторые из финансовых проектов М. М. Сперанского, о которых говорилось выше. Впрочем, Н. И. Тургенев не выразил особого пристрастия к своему бывшему руководителю, хотя и заметил, что «если только Россия когда-нибудь будет иметь беспристрастную историю, имя Сперанского упомянется в ней с некоторой честию». В дальнейшем материалы его сочинений еще долго служили основанием для суждений о личности М. М. Сперанского и его преобразованиях[167]167
  См., например: Романович-Славатинский. Граф Михаил Михайлович Сперанский. Киев, 1873. С. 2–3.


[Закрыть].

После смерти Николая I в 1855 г. бывший декабрист был восстановлен во всех правах, а в 1857, 1859 и 1864 гг. посещал Россию, где принимал участие в обсуждении проектов отмены крепостного права. Умер 29 октября 1871 г. на своей вилле под Парижем. Дальний родственник и известный русский писатель И. С. Тургенев писал, что Николай Иванович скончался тихо, почти внезапно, без предварительной болезни. За два дня перед кончиной, несмотря на свои 82 года, он еще совершал прогулки верхом[168]168
  Тургенев И. С. Николай Иванович Тургенев // Декабристы в воспоминаниях современников. М., 1988. С. 49–51.


[Закрыть]. Похоронен был на парижском кладбище Пер-Лашез.

Его основная работа по финансово-правовой проблематике «Опыт теории налогов» была издана в Петербурге в 1818 г. и выдержала переиздание в 1819 г. В СССР ее переиздали в 1937 г., памятуя декабристское прошлое автора. Последнее по дате издание приходится на 1998 г.[169]169
  См.: Тургенев Н. И. Опыт теории налогов // У истоков финансового права. Т. 1. М., 1998. С. 107–268.


[Закрыть] Н. И. Тургенева интересовали учение о налогах и крестьянский вопрос. Это сочетание выводит его на исходную точку адептов учения физиократов, но в действительности ученый был последователем А. Смита, сторонником экономического либерализма и свободы торговли. Критики писали, что сочинение Н. И. Тургенева о налоге написано под влиянием работы А. Смита «Исследования о природе и причине богатства народов»[170]170
  См.: Тарасов Е. Т. Указ. соч. С. 234.


[Закрыть]. Отметим, что это проявляется не только в активном цитировании положений этой работы, но и в созвучии идей авторов. Так, «главные правила взимания налогов», по Тургеневу, являются, по сути, разъяснением принципов налогообложения А. Смита. Между тем автора нельзя считать подражателем А. Смита. А. И. Буковецкий отмечал, что, читая работу Тургенева, «легко видеть, как искусно он переработал воззрения французских энциклопедистов XVIII в., как интересно их мысли связываются у него с идеями Ж. Б. Сея и Дж. Стюарта»[171]171
  Буковецкий А. И. Указ. соч. С. 221.


[Закрыть].

«Опыт теории налогов» Н. И. Тургенева в российской литературе был удостоен звания первого истинно научного сочинения, где рассмотрены все проблемы, связанные с налогами, глубоко продуманного, оригинального и даже самого выдающегося труда на уровне лучших западных образцов[172]172
  См.: Гневушев A. M. Политико-экономические взгляды графа Н. С. Мордвинова. Киев, 1904. С. 112–113; Святловский В. В. Николай Тургенев и граф Н. С. Мордвинов. СПб., 1905. С. 4–6 и др.


[Закрыть]. И. И. Янжул (о нем см. далее) так писал о сочинении Н. И. Тургенева: «Если бы это сочинение было в свое время издано на языке более распространенном в Западной Европе, оно заняло бы видное место между лучшими в начале XIX века трудами по теории налогов… С обширными сведениями автор соединяет тонкий аналитический ум и дар прекрасного изложения… По условиям того времени и состоянию самой финансовой науки на Западе сочинение Тургенева долго оставалось у нас своего рода оазисом в пустыне»[173]173
  Янжул И. И. Русская финансовая наука // Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. Т. 28. СПб., 1900. С. 855–856.


[Закрыть].

Книга написана на основе изученной автором экономической литературы Германии, Англии, Франции. В ней рассмотрены все вопросы о налогах, начиная от их происхождения, источников, общих начал (правил) налогообложения и до описания различных видов налогов и порядка их взимания. Автором этого исследования бумажные деньги (при чрезмерном, не обеспеченном металлической монетой выпуске) рассматриваются как особый вид налогов.

Н. И. Тургенев о происхождении, понятии налогов и главнейших правилах взимания (основных началах налогообложения). Ученый утверждал, что налоги служат признаком образованности. По способу назначения, распределения и собирания налогов можно судить о сведениях, распространенных в народе; по количеству собираемых налогов – о его богатстве: две главнейшие черты, означающие образованность и просвещение[174]174
  Тургенев Н. И. Опыт теории налогов // У истоков финансового права. М., 1998. Т. 1.С. 127.


[Закрыть]. Автор особо подчеркивал, что во многих государствах введение налога делается с согласия народных представителей. Образ правления и «дух народный» определяют и успешность налогов, «готовность уплачивать налоги всего более видна в республиках, отвращение к налогам – в государствах деспотических». В отношении величины налогов Н. И. Тургенев отмечал, что правительство должно брать столько, сколько нужно для удовлетворения истинных потребностей государственных, а не столько, сколько народ дать в состоянии.