Текст книги "Развитие науки финансового права в России"

Несколько иную роль в генезисе науки финансового права сыграл другой высший российский сановник Егор Францевич Канкрин (1774–1845). Георг (Егор) Канкрин родился 16 ноября 1774 г. в г. Ганау (Гессен), обучался в университетах Гессена и Марбурга, доктор права (1794). Его интересы уже с молодости были достаточно разнообразны. Он живо интересовался вопросами философии, архитектуры и археологии, неплохо играл на скрипке, был любителем театра, написал немало рецензий и несколько рассказов.

Молодой специалист приехал в 1797 г. в Россию, где его отец, известный минералог, заведовал Старорусскими соляными заводами. Первоначально Петербург, да и вся Россия произвели на него не лучшее впечатление, а первые шесть лет в своем новом отечестве он провел с высоким чином надворного советника, но без определенного служебного положения и даже в нужде. Только в 1800 г. благодаря покровительству графа А. И. Остермана он получил должность помощника своего отца в Старой Руссе с чином коллежского советника, но это принципиально не изменило ситуации.

В 1803 г. он определен на службу в МВД советником при экспедиции государственного хозяйства, в 1809 г. – инспектором иностранных колоний Петербургской губернии. Записка, напечатанная Е. Ф. Канкриным в 1809 г., о военном искусстве "Fragmente uber die Kriegskunst" (анонимно, СПб., 1809; 2-е издание, Брауншвейг, 1815) и работа «О системе и средствах продовольствования больших армий» обратили на себя внимание немецких генералов при Александре I. В начале 1811 г. он назначается помощником генерал-провиантмейстера Военного министерства, в 1812 г. – генерал-интендантом I Западной армии, а в начале 1813 г. – генерал-интендантом всей действующей русской армии, с которой он совершил заграничный поход 1813–1814 гг. На Е. Ф. Канкрине лежала обязанность организации снабжения продовольствием войск и позднее – ликвидации расчетов с союзными государствами и Францией.

В 1815 г. он представил отчет о своей деятельности как генерал-интенданта, опубликованный позднее (в 1857). Исследователями его организаторские способности на военно-тыловом поприще в целом оцениваются положительно, хотя встречаются и достаточно резкие замечания[135]135
  См., напр.: Троицкий Н. А. 1812. Великий год России. М., 2007. С. 160, 193, 399–340, 438.


[Закрыть]. В 1816–1820 гг. он находился при Главной квартире в Могилевской губернии. В этот период Е. Ф. Канкрин вернулся к научным занятиям и написал ряд работ на немецком языке: «Weltreichtum, Nationalreichtum und Staatswirtschaft» («Всемирное богатство, национальное богатство и государственное хозяйство», анонимно, Мюнхен, 1821)[136]136
  В этой книге ученый уже высказал те взгляды, которые затем проводил в жизнь, когда стал министром финансов.


[Закрыть], также «Ueber die Militar-Oekonomie im Frieden und Kriege» («О военной экономике во время войны и мира», анонимно, СПб., 1820–1823). В 1820 г. Егор Францевич назначен членом Военного совета, в 1821 г. – членом Государственного Совета по Департаменту государственной экономии. Наконец, с 1823 по 1844 г. он был министром финансов России, в 1828 г. произведен в генералы от инфантерии, а в 1829 г. ему было пожаловано графское достоинство. Е. Ф. Канкрин являлся почетным членом Петербургской (с 1824) и Парижской (с 1844) Академий наук, кавалером 8 российских (в том числе высших Александра Невского и Андрея Первозванного) и многих иностранных (в том числе австрийского Леопольда и прусского Черного Орла) орденов.

Еще до назначения на пост министра финансов он изложил свое финансовое кредо в ряде публикаций, прежде всего в упомянутой работе «Всемирное богатство, национальное богатство и государственное хозяйство». Егор Францевич считал ее сугубо теоретической, однако она прошла малозамеченной и вызвала только отрицательные отзывы. Между тем это оказалась определенная программа его практической деятельности на посту министра финансов. Его перу принадлежит и записка об освобождении крепостных крестьян (1816 г., подана Александру I в 1818 г.). В этом проекте отражены его отрицательное отношение к крепостничеству и тяга к постепенности. Отмену крепостного права он предлагал начать в 1820 г., а завершить к 1850 г.

Как экономист Е. Ф. Канкрин причислялся германским экономистом В. Рошером к русско-немецкой школе и к противникам либеральной школы А. Смита. Финансово-правовые взгляды ученого и их реализация в деятельности на посту министра финансов исследованы достаточно подробно. Довольно высоко оценили их российский финансист, чиновник Министерства финансов И. С. Блиох (о нем будет сказано отдельно), известный специалист по финансовому праву В. А. Лебедев и историк А. А. Корнилов[137]137
  См.: Блиох К. С. Финансы России XIX столетия. История-статистика. Т. 1. СПб., 1882. С. 155–241; Лебедев В. А. Граф Егор Францович Канкрин. Очерк жизни и деятельности. СПб., 1896; Корнилов А. А. Курс истории России XIX века. М… 1993 (по изд. 1918). С. 167–174. – Впрочем, А. А. Корнилова известный финансист А. И. Буковецкий отнес к «невнимательным и ничего не знавшим читателям» (Буковецкий А. И. Указ. соч. С. 221).


[Закрыть]. Некоторые специалисты по финансовому праву досоветского и постсоветского периодов более сдержанны и намного более критичны[138]138
  См., например: Кауфман И. И. Из истории бумажных денег в России. СПб., 1909; Судейкин В. Т. Восстановление в России металлического обращения (1839–1843). М., 1891; Левичев И. Н. Реформа Канкрина//Деньги и кредит. 1993. № 4; Семенкова Т. Г. Е. Ф. Канкрин и финансы России//Финансы СССР. 1991. № 10 и др.


[Закрыть].

И. С. Блиох дал следующую емкую характеристику финансовой системы Е. Ф. Канкрина: «Е. Ф. Канкрин с беспощадным упорством ввел свою систему в дело управления финансами и применял ее во всех частях: частный кредит подпал под влияние государственного, частная промышленность ослаблена в пользу государственной, кредитные учреждения послужили лишь орудием для финансовых операций казны. Хотя нельзя отрицать, что граф Канкрин был ярым защитником покровительственной системы, в самом узком значении этого слова, и поборником запретительной системы, введенной в 1822 г., благоволил к устарелым идеям, считая либералов своими личными врагами, считал железные дороги опасными разрушителями народного благосостояния, ввел откупную систему в питейном деле вместо акцизной… Но все-таки он представляет собой одного из крупнейших государственных деятелей в истории русских финансов, оказавшего незабвенные услуги России и ее экономическому развитию… Его более чем двадцатилетняя деятельность отозвалась самым благоприятным образом на государственных финансах, торговле, промышленности»[139]139
  Блиох К. С. Финансы России XIX столетия. История-статистика. Т. 1. СПб., 1882. С.243–244.


[Закрыть].

Действительно, его взгляды на проблемы финансов были достаточно консервативны, и тот же И. С. Блиох отмечал «инертность и враждебное отношение Е. Ф. Канкрина ко всем новшествам»[140]140
  Там же. С. 202.


[Закрыть]. Он был против развития системы частных банков, не поощрял государственное субсидирование строительства железных дорог и частных предприятий. Дело доходило до того, что когда долгосрочные ссуды должны были выдаваться казенным банкам, то это допускалось только с личного разрешения министра. Сам министр любил говорить, что главная заслуга его «не столько в том, что он сделал, сколько в том, чему помешал»[141]141
  Лебедев В. А. Указ. соч. С. 6.


[Закрыть]. Частные банки Канкрин сравнивал с шарлатанством. Сильно противился он и введению телеграфа, который будто бы никогда не в состоянии заменить курьеров. При нем искусственно поддерживалась кустарная дворянская промышленность, но недостаточно стимулировался рост крупного промышленного производства. В целом в экономической сфере решительные преобразования так и не были произведены, да Е. Ф. Канкрин к ним и не стремился. Постоянный рост военных расходов, низкая исполнительская дисциплина, коррупция на всех этажах государственной власти сделали экономику того периода «экономикой застоя».

Как уже указывалось, Е. Ф. Канкрин был сторонником государственного протекционизма, хотя и с известной гибкостью. Об этом свидетельствует хотя бы то, что таможенный тариф пересматривался при нем 6 раз, причем постоянно в сторону увеличения. Он последовательно проводил жесткую экономию бюджетных средств, а введение новых податей и сборов считал только крайней мерой. Однако в условиях постоянных войн, которые вела Россия, это было крайне сложно. При нем была восстановлена система винных откупов, введены акцизы на табак, инородцы были обложены подушной податью. Введение винных откупов вместо винной монополии в 1827 г. в первые годы дало некоторый финансовый эффект, но затем откупщики стали скрывать от казны доходы, а уровень взяточничества в этой сфере превысил все мыслимые масштабы. Министр считал винные откупы более эффективными с экономической точки зрения, чем государственная монополия на винокурение[142]142
  См.: Канкрин Е. Ф. Записка о разных способах взимания питейного дохода, 1826 г. // Сборник сведений и материалов по министерству финансов. 1866. Кн. 3.


[Закрыть]. Он стремился засекретить реальное состояние отечественных финансов и государственный бюджет, даже не допускал гласности при обсуждении его проекта. Широкое применение получило использование средств казенных учреждений и государственные займы, которые он считал злом, хотя и неизбежным.

Вследствие своей крайней бережливости, порой переходящей в жадность, министр финансов стал персонажем многих притч и анекдотов. Говорили, что он даже дома ходил только в генеральской шинели, курил только российский табак, а обстановка его кабинета была настолько аскетичной, что там не было даже стакана для воды. Подчеркнем и то, что практически все свои произведения он публиковал анонимно. Впрочем, последнее было следствием скорее не скромности, а писательского честолюбия, опасения последующей критики. П. Ф. Брок (1805–1875), бывший министром финансов в 1852–1858 гг., рассказывал следующую историю. Однажды на докладе у Николая I он получил от государя вопрос о возможности выделения денежных средств на определенные мероприятия. П. Ф. Брок ответил, что для выполнения воли Его Величества всегда средства найдутся. Николая I такой ответ очень обрадовал, и он сказал: «Очень рад, Брок, что я не встречаю в тебе того всегдашнего противоречия, которому меня научил Канкрин. Он, бывало, придет ко мне в туфлях (граф Канкрин страдал опухолью ног), станет у камина греть себе спину, и, что бы я ни говорил, у него всегда один ответ: "Нельзя, Ваше Величество, никак нельзя…"»[143]143
  Цит. по: Блиох И. С. Указ. соч. С. 242.


[Закрыть] Впрочем, это не помешало ему 21 год занимать пост министра финансов. Этот своеобразный рекорд в нашей истории смог превзойти только А. Г. Зверев (1900–1969), бывший наркомом (с 1946 г. – министром финансов) СССР с 1938 по 1960 г., с небольшим перерывом в 1948 г., когда он был заместителем министра финансов СССР.

При этом несомненно одно. Е. Ф. Канкрин был достаточно незаурядным финансистом и видным государственным деятелем. Его чиновничье «долголетие» было связано отчасти с его научными познаниями и такими человеческими качествами, как честность, скромность, бережливость. Его работоспособность в годы министерства была просто поразительной: он работал по 15 часов в день, не считая времени приема посетителей и просителей. Если в начале своего управления министерством финансов он имел репутацию мизантропа, нелюдимого ворчуна с резкими выходками и немца, безбожно коверкающего русский язык, то вскоре все изменилось. Он приобрел репутацию не только честного счетовода, которого трудно обмануть, но и знатока в сфере финансов и хорошего организатора. М. А. Корф, бывший подчиненный Е. Ф. Канкрина, так писал о нем: «С обширными, если не всегда глубокими знаниями по всем отраслям знаний человеческих, с изумительною деятельностью и быстротою в работе, с прозорливою дальновидностью, наконец, с умом необыкновенно практическим, в нем соединялся чрезвычайный дар находить простую и удобную развязку для самых сложных и прихотливых вопросов. В речах его, несмотря на странный немецкий их склад и еще более странный выговор, всегда было что-то пластическое, осязательное для умов и понятий всех степеней…»[144]144
  Цит. по: Министерство финансов. 1802–1902. Ч. 1. СПб., 1902. С. 199.


[Закрыть] Не стоит забывать, что при абсолютной монархии деятельность министра финансов могла осуществляться только при поддержке монарха. Николай I благоволил Е. Ф. Канкрину постоянно и неизменно.

Отметим, что большинство своих более поздних финансовых исследований Е. Ф. Канкрин подготовил в виде сообщений, обзоров, записок, докладов. В 1838 г. он читал лекции по финансовой науке великому князю Александру Николаевичу (будущему Александру II) (напечатаны в Петербурге в 1880 г. под заглавием: «Краткое обозрение Российских финансов графа Е. Ф. Канкрина»). Перед оставлением министерства он представил государю «Обзор примечательнейших действий по финансовой части в течение 20 последних лет».

Многие взгляды ученого представляют значительный интерес, тем более что некоторые из них имели реальное воплощение. Принципы его финансово-правовой политики можно свести к следующим: 1) бережливость и экономия бюджета, отказ от всех непроизводственных расходов, в том числе от излишних военных. Его кредо в этой части выражено в словах: «Я скряга на всё, что не нужно». Результатом должен стать бездефицитный, сбалансированный бюджет; 2) осторожность в пользовании государственным кредитом, централизованный контроль за его выдачей. Совершенствование финансового контроля и отчетности, необходимость иметь финансовые резервы на случай чрезвычайной ситуации; 3) крайняя осторожность в установлении новых налогов, избежание увеличения прямого обложения, гибкое обложение косвенными налогами. Воздержание от введения новых налогов должно сопровождаться усовершенствованием взимания старых; 4) поднятие отечественной промышленности, в том числе посредством покровительственных таможенных тарифов (которые, впрочем, не должны быть запретительными) и ограниченного государственного кредитования; 5) упрочение денежной системы и проведение финансовой реформы с целью укрепления рубля и стабилизации денежного обращения; 6) при осуществлении вышеназванного руководствоваться правилом «не ломать, а постепенно улучшать». Конечной целью своей финансовой политики он видел повышение благосостояния народа и отдельных сторон его быта. В связи с этим вымогать доходы у беднейшей части населения он считал столь же непристойным, как и рубить плодоносящее дерево.

Практическая деятельность Е. Ф. Канкрина на посту министра финансов России была чрезвычайно разносторонней. С его именем связаны упорядочение русской денежной системы, усиление протекционизма и улучшение государственной отчетности и счетоводства. Между тем денежная реформа 1839–1843 гг. была проведена по инициативе не столько Е. Ф. Канкрина, сколько императора Николая I. Идея реформы была взята из проекта Джона Гранта, представленного последним Александру I в 1821 г. Из проектов реформ за основу были взяты проекты М. М. Сперанского и Е. Ф. Канкрина, разница между которыми сводилась только к тому что первый из них предлагал прибегнуть к зарубежным займам, а второй считал возможным обойтись без оных. Проект Н. С. Мордвинова по традиции был признан нереалистичным. Кстати, взгляд Канкрина на бумажные деньги был отрицательным, по его мнению, советовать государству выпускать бумажные деньги – это то же, что советовать юноше идти в игорный дом. При упадке в цене бумажных денег он предлагал не погашение, а их предварительное фиксирование, т. е. девальвацию. Уменьшение количества бумажных денег должно делать не посредством больших займов, а посредством сбережений, отчуждения государственных имуществ в частные руки и введения особенных налогов.

В силу Высочайшего манифеста 1 июня 1843 г. ассигнации и иные бумажные знаки стали обмениваться на «государственные кредитные билеты», в свою очередь разменные на звонкую монету. Вся реформа была проведена с большой осторожностью и постепенностью. Теоретически Е. Ф. Канкрин считал бумажные деньги продуктом высокоразвитого хозяйственного строя и допускал их с рядом ограничений (разменный фонд, тщательный контроль со стороны государства, производительные цели выпусков и т. д.). Неразменные деньги – долг государства, и в случае злоупотреблений – самый несправедливый налог; отсюда явное предпочтение Е. Ф. Канкриным металлических денег. В. Т. Судейкин, также персонаж нашей книги, писал, что восстановление в России металлического обращения стало достижением блестящего результата служебной деятельности гр. Канкрина. Этим он увековечил свое имя в экономической истории России, что было уделом весьма немногих наших государственных деятелей[145]145
  См.: Судейкин В. Т. Восстановление в России металлического обращения (1839–1843). Исторический очерк. М., 1891. С. 1.


[Закрыть]. Вместе с тем В. Т. Судейкин отметил и коренной недостаток – «реформа не создала эластичности в области денежно-кредитного обращения и не знала выпуска кредитных рублей соответственно нуждам торговли и промышленности под обеспечение легко реализуемого коммерческого актива банка»[146]146
  Там же. С. 64.


[Закрыть].

При Е. Ф. Канкрине было восстановлено денежное обращение, но не было принято достаточных мер по его укреплению. Ошибочной признавалась и политика, когда кредитное обращение оставалось только в руках государства. И. И. Кауфман, еще один персонаж нашей книги, считал, что заслуга в проведении денежной реформы Е. Ф. Канкрина не так уж велика, а Николай I опередил его в понимании законов денежного обращения. Более того, роль графа в проведении реформы он считает скорее отрицательной, особенно в «осторожном» приеме звонкой монеты во все платежи казне. Однако И. И. Кауфман не преминул назвать графа «самым лучшим финансистом России и одним из лучших финансистов Европы»[147]147
  См.: Кауфман И. И.: 1) Из истории бумажных денег в России. СПб., 1909. С. 59, 68 и далее; 2) Серебряный рубль в России от его возникновения до конца XIX века. СПб., 1910. С. 197.


[Закрыть]. Основательную критику встретила денежно-кредитная реформа Е. Ф. Канкрина и за границей, где Н. И. Тургенев, проживавший в Париже, высказал против этой реформы серьезные возражения. Сделанные им возражения были двоякого рода: одни касались способа восстановления металлического обращения, другие же были направлены против главных оснований реформы. Н. И. Тургенев считал возможным восстановить металлическое обращение, уничтожив ассигнации мелких достоинств. Он указывал на вред выпуска депозитных билетов мелких достоинств и ссылался при этом на пример Франции[148]148
  Пит. по: Судейкин В. Т. Восстановление в России металлического обращения. С. 55–56.


[Закрыть].

В таможенной политике Е. Ф. Канкрин был сторонником не охранительных, но протекционистских и фискальных пошлин. В этом смысле, а также благодаря его симпатиям к государственному вмешательству в народнохозяйственную жизнь, его частнохозяйственному пониманию роли государства, наконец, его отношению к промышленности, нашего героя иногда называют «русским Кольбером». Относясь отрицательно к тарифу 1819 г., он в общем соглашался с покровительственным тарифом 1822 г., хотя и находил отдельные ставки чрезмерными. Пересмотры тарифов при Е. Ф. Канкрине (1825, 1830, 1831, 1836, 1838, 1841 гг.) сопровождались повышением и понижением отдельных ставок, но в целом носили повышательный характер; тем не менее их результаты, в общем, в смысле роста таможенных доходов, русской промышленности и активности баланса были благоприятны. В частности, тариф 1826 г. повлек рост русского сахарного производства. Во избежание роста контрабанды была увеличена таможенная стража и улучшена организация таможенного дела, хотя роста контрабанды и злоупотреблений на таможне избежать не удалось.

При этом улучшение финансовой системы связывалось им с развитием науки, технического прогресса и образования. Егор Францевич учредил мануфактурный совет, устраивал промышленные выставки в Петербурге и Москве, давал специальные поручения агентам министерства за границей. Он основывает Технологический институт в Петербурге, по его инициативе создается ряд специальных изданий, в том числе «Коммерческая газета», «Журнал мануфактур и торговли» и др. Его усилиями были облегчены процедуры при открытии промышленных учреждений. Граф содействовал развитию овцеводства, горного дела (преобразование горного законодательства, казенной горной промышленности, горного управления, корпуса горных инженеров, организация геологических изысканий); лесного дела (преобразование Лесного института, новые училища для подготовки лесничих, заграничные командировки, особые инструкции по лесному хозяйству); ввел уставы о векселях, торговой несостоятельности и о системе российских мер и весов.

Финансовая система Е. Ф. Канкрина основывалась по-прежнему на подушной подати, но доходы возросли благодаря привлечению к подати инородцев и пересмотру торговых налогов. Министр финансов повысил гербовый сбор, ввел акциз на табак (единственный новый налог за годы его министерства) и вернулся, как уже указывалось, к оказавшейся выгодной в финансовом отношении откупной системе продажи алкоголя. О натуральных податях и повинностях отзывался как об обременениях, которые стесняют трудолюбие, дают безнравственным чиновникам повод к притеснениям, но сразу оговаривался, что в полукультурном государстве (т. е. России) могут быть выгодны как для казны, так и подданных. Сословное представительство в деле распределения и назначения податей считал совершенно излишним и бесполезным для народа на том основании, что в конституционных государствах гораздо легче ввести любой новый налог, чем в истинной (патриархальной) монархии.

Приняв финансовое управление в годы крупных бюджетных дефицитов, Е. Ф. Канкрин, хотя и не был в состоянии их устранить, все же значительно, со свойственной ему бережливостью, сократил. И это несмотря на экстренные расходы, связанные с турецкой и персидской войнами, восстанием в Польше, эпидемиями и т. п. Он ликвидировал финансовые последствия Отечественной войны 1812 г. и значительно упрочил русский государственный кредит. По официальным данным, военные действия в 1812–1815 гг. обошлись России в 400 млн руб. с остатком 26 млн от сумм, ассигнованных на ее ведение. Требования союзников о выплате им 360 млн руб. на продовольствование наших войск за границей во многом его стараниями были снижены до 60 млн руб. Одним из первых он замахнулся «на святая святых» государственного бюджета, а именно, попытался уменьшить военные расходы. Об этом он мог говорить буквально афоризмами: «что миллион-то батальон», «что я сберегаю, то все уйдет на казармы и крепости» и др. В этой части борьба за экономию бюджета шла с переменным успехом, а в период почти непрерывных войн министр ее явно проигрывал.

Меньше внимания он уделял местной финансовой администрации и сельскому хозяйству. Относясь отрицательно к государственным займам, особенно заключаемым с непроизводительными целями внутри страны и неконсолидированными, он под давлением обстоятельств, однако, прибегал к ним и ввел в обращение особые краткосрочные обязательства, так называемые билеты государственного казначейства, отказавшись, впрочем, окончательно от выпуска неразменных бумажных денег. В общем, повторимся еще раз, деятельность Е. Ф. Канкрина – и это отвечало всем его взглядам – была лишена радикально реформирующего характера. С одной стороны, это обеспечивало большую практичность и приспособленность к жизни его мероприятий, с другой стороны, это не могло устранить основной хозяйственной отсталости страны, сказавшейся позднее, в годы Крымской войны.

За свою долгую государственную деятельность министр финансов нажил немало тайных недоброжелателей и откровенных врагов, которые обвиняли его во всех смертных грехах. Обвинения его во взяточничестве и коррупции сразу можно опустить как необоснованные. Нередко Е. Ф. Канкрина упрекали в нелюбви к России и презрении к русским. Это тоже явное преувеличение, хотя бы потому, что в 1821 г. ему сделали очень выгодное предложение о переходе на австрийскую службу, но он отказался, предпочитая российское подданство. Обвинения Егора Францевича в чрезвычайном самолюбии и неуважении к чужому мнению имеют под собой основу, но это было свойственно многим известным личностям, в том числе и некоторым героям данной книги. Наиболее компетентным критиком его финансовой политики был адмирал Н. С. Мордвинов, о котором будет сказано далее. Примечательно, что по многим вопросам они были и единомышленниками. Это касается необходимости сокращения военного бюджета, введения твердого серебряного рубля, частично вопросов таможенного тарифа. Однако адмирал критиковал министра за консерватизм и неподвижность его финансовой системы, за отрицание роли общественного кредита, за введение питейных откупов, за сохранение в неизменности налоговой системы, за тайный государственный бюджет и др.

Помимо этого, его часто упрекали за то, что его финансовые сочинения основаны на ложных посылках, что в финансовом деле он был простым эмпириком, а в таможенном – прямым протекционистом и врагом свободной торговли. В упрек ученому ставили и то, что он поклонник только казенных кредитных учреждений и противник акционерных обществ, что засекретил бюджет и крайне непоследовательно судил о бумажных деньгах, что вообще его воззрения «крайне враждебны науке» и др. Многие из этих обвинений также необоснованны или спорны. Например, замена винных откупов казенной монополией привела к не меньшему валу критики правительства, о чем будет сказано в разделе, посвященном С. Ю. Витте. Скептическое отношение Егора Францевича к железным дорогом станет более понятным, если иметь в виду, что противников их развития в то время было немало и в Европе, в числе которых были британский фельдмаршал и премьер-министр А. Веллингтон (1769–1852) и известный французский политический деятель А. Тьер (1797–1877).

Е. Ф. Канкрин, как уже указывалось, был человеком консервативным, не склонным ускорять ход событий, но в перспективе он признавал важность железных дорог, свободы торговли, акционерного капитала, освобождения крепостных и др. Один из лучших русских специалистов по финансовому праву В. А. Лебедев (о нем будет сказано отдельно) считал, что Е. Ф. Канкрин «был в свое время едва ли не единственным из наших государственных деятелей, практическая деятельность которых имела научную прокладку». Далее он писал: «…нельзя судить о государственных и общественных деятелях, так сказать, вне пространства и времени, выхватывать их из той общественной, политической и моральной обстановки, в которой им приходилось жить и действовать… Необходимо перенестись в ту атмосферу, в тогдашние условия… При таком приеме суждений Канкрин останется навсегда замечательнейшей, выдающейся личностью в истории нашего экономического и финансового быта…»[149]149
  Лебедев В. А. Финансовое право. М., 2000. С. 18–19.


[Закрыть] В. А. Лебедев также писал, что Канкрин был человеком парадоксальным и деспотичным, но зато в высшей степени честным и преданным. Свои воззрения, высказанные им в 1821 г., он сохраняет до конца жизни.

Стоит отметить еще одну заслугу ученого перед российской финансовой наукой. В 1824 г. по его инициативе был учрежден Ученый комитет Министерства финансов под руководством члена-секретаря. При комитете одновременно учреждается библиотека, которая по богатству финансовой и экономической литературы впоследствии стала одной из лучших в России. Ученый комитет не только изучал проблемы науки финансового права в прикладном ключе, но проводил обучение специалистов в сфере обложения оборота алкоголя, переподготовку налоговых и таможенных инспекторов. Примечательно, что свидетельство специалиста по акцизным сбора на рубеже XIX–XX вв. выдавалось не только после сдачи экзамена, но и по представлению диссертации. Что касается библиотеки Ученого комитета, то в 1901 г. в ней была собрана основная выпущенная на тот период литература по финансовому праву и политической экономии на русском и основных европейских языках[150]150
  См.: Систематический каталог библиотеки Ученого комитета Министерства финансов. Ч. 1–2. СПб., 1901.


[Закрыть].

Уже в отставке, в Париже, Е. Ф. Канкрин написал в 1844 г. свой последний труд «Экономия человеческого общества и финансовый строй» (на немецком языке). Судьба, которая выпала на долю этого сочинения в России, не очень завидная. Как писал неизвестный переводчик этой работы в 1868 г., труду графа Канкрина «не было на русской общественной арене места», так как все «русское и старое без разбора клеймилось печатью отвержения и рутинности»[151]151
  См.: Сочинение графа Канкрина «Экономия человеческих обществ и финансовое устройство»: В 3 ч. Ч. 1. СПб., 1868 (перевод с нем). С. III.


[Закрыть]. Сочинение ученого, по словам переводчика, игнорировалось, а впоследствии стало «предметом насмешек по камертону заграничных агентов теории фритредерства». В предисловии к изданию переводчик сокрушался по поводу слепого пристрастия к западной науке, к западным теориям и считал, что сочинение графа «пора вынуть из-под спуда мрака и опалы и предложить для изучения русскому мыслящему обществу». При этом отмечалось, что данное сочинение содержит множество драгоценных практических заметок. Знакомство с этим трудом позволит читателю убедиться, что «весьма несправедливо принимают графа Канкрина за какого-то абсолютного врага теории фритредерства… Эта теория в отдаленном будущем должно и в России непреложно верная, но Канкрин был врагом только ее применения теперь, в данную минуту, к младенчествующему еще, в сравнении с его зрелыми уже конкурентами, русскому народу»[152]152
  Там же. С. IV.


[Закрыть]. Почему в заглавие работы вынесено «экономия человеческих обществ»? Автор это объясняет тем, что, по его убеждению, законы политэкономии вначале должны обнимать совокупность всех земель и народов, а потом уже применяться к отдельным народам.

Сочинение Е. Ф. Канкрина распадается на три части. Первая часть «О происхождении политической экономии» заключает в себе краткий, но полный очерк всей политической экономии, предназначается для всех, как популярное сочинение. В этой части содержатся разделы: о богатстве; производство, распределение, потребление. Вторая часть включает в себя повторение того же самого, что изложено в первой части, но гораздо в более подробном виде. Она предназначена уже для специалистов и лиц, которые особенно заинтересуются истинами политической экономии. В ней автор повествует о силе природы и поземельной ренте, о народонаселении, границах производства, недвижимых имуществах в части земельной собственности, горной промышленности, предпринимателях и ассоциациях, чистом доходе, капитале, деньгах и денежных ценностях, банковских учреждениях, конкуренции, торговле. Наконец, третья часть адресована лицам, изучающим финансовое устройство (быт). В ней даются замечания о доходах государства (доменах, податях, государственных монополиях), о расходах, финансовом балансе, бюджете, финансовой администрации, внутренней организации кассовой системы и государственном контроле.

Сам автор, предваряя свое произведение, писал о том, что его книга не содержит ни исторического, ни критического, ни полемического изложения науки политической экономии. Пребывая в течение 21 года на посту министра финансов обширной империи, по словам автора, он имел возможность на практике много раз проверить положения науки политэкономии и познакомиться с практическими изъятиями из правил теории. Автор поставил своей целью воспроизвести из зеркала своей жизни то, что, по его мнению, нужно ввести в область этой науки, чтобы привести ее в гармонию с действительной жизнью[153]153
  Там же. С. 6.


[Закрыть].

В заключение своего сочинения Канкрин в качестве «духовного завещания в пользу России» называет основные правила, которые должны лежать в основе всякого финансового управления и которыми должен руководствоваться министр финансов:

1. Первая обязанность министра финансов – это способствовать – сколько от него только зависит – поднятию уровня национального богатства.

2. Вторую обязанность министра финансов составляет умножение доходов путем, прежде всего, отсечения излишних расходов, отвращением злоупотреблений с введением лучшего контроля и потом только, когда это окажется совсем неизбежным, – путем повышения податей и учреждения новых налогов, которые всегда должны быть глубоко и зрело продуманы.