Текст книги "Развитие науки финансового права в России"

В связи с разработкой в недрах Минфина проекта о введении казенной винной монополии А. Н. Гурьев анализирует позиции сторонников и противников. Сам он настаивал на необходимости введения винной монополии, отмечая ее финансовое, экономическое и общественное значение. Так, финансовое значение винной монополии связывалось, в частности, с ее «громадной фискальной выгодой в отношении возможности, в случае надобности, возвысить размер налога простым поднятием цен». Экономическое значение питейной монополии состояло, по его мнению, в благоприятном влиянии на многие стороны экономической жизни (развитие винокуренной отрасли, поддержка сельского хозяйства). В отношении общественной значимости питейной монополии автор писал, что она может в значительной степени ослабить гибельные последствия народного пьянства путем снабжения населения исключительно очищенным вином и уничтожения особых «коммерческих» оснований раздробленной продажи по кабакам[368]368
  Гурьев А. Н. Питейная монополия. С. 51.


[Закрыть]. Далее А. Н. Гурьев разобрал подробнейшим образом возражения против питейной монополии. Так, противники ее введения писали о том, что ни в одном западноевропейском государстве (кроме Швейцарии) она не введена, да и попытки ее введения в России в 1819 г. оказались несостоятельными, и в 1827 г. взамен была введена откупная система. На что автор отвечал, что в России в отличие от Запада питейная монополия есть и еще долгое время будет фундаментом всего бюджета. Он писал, что «ни одно из возражений не имеет такой силы, чтобы отклонить попытку введения монополии. Ведь треть государственного бюджета – это не какая-нибудь пустошь, которую не стоит обрабатывать… Мы далеки от мысли считать питейную монополию совершенно лишенной недостатков… Но позволительно спросить: разве акцизная система не имеет своих недостатков, да еще каких? Да и вообще, какой налог идеальный?»[369]369
  Там же. С. 80–81.


[Закрыть]. Не случайно свою работу, посвященную обоснованию необходимости перехода от системы взимания акциза при производстве спирта и патентного сбора с заведений, торгующих вином, к системе монополизации в руках казны самого торга вином, автор начинает с высказывания известного нам Р. Пиля: «В деле финансов – нужна смелость».

Следует также отметить, что А. Н. Гурьев перевел с немецкого и выступил редактором трудов ряда известных финансистов (Р. фон Кауфман, К. Менгер, М. Грунвальд, Т. Гертцка, Б. Фельдеш и др.)[370]370
  См.: Кауфман Р. Государственные и местные расходы главнейших европейских стран по их назначениям. СПб., 1895; Менгер К. Исследования о методах социальных наук и политэкономии в особенности. СПб., 1895; Гертцка Т. Вексельный курс и лаж. По вопросу о восстановлении металлического обращения. СПб., 1895; Грунвальд М. Принудительный курс и восстановление валюты в Италии. СПб., 1896; Фельдеш Б. Охрана металлических запасов. К вопросу о восстановлении металлического обращения. СПб., 1896 и др.


[Закрыть].

В 1903 г. вместе с С. Ю. Витте он увольняется из Министерства финансов. Затем он редактировал правительственный официоз «Русское государство» (приложение к «Правительственному вестнику»), в 1906 г. был сотрудником официоза «Россия», активно печатался в «Новом времени», «Санкт-Петербургских ведомостях», «Слове». В 1913–1914 гг. он издал пять книг юмористических рассказов. Надо отметить, что финансист обладал отменным чувством юмора и его рассказы и в настоящее время читаются с большим интересом.

В публицистических кругах он имел говорящее прозвище «перо министра», советника С. Ю. Витте по «литературно-финансовым делам», поскольку, по меньшей мере, помогал последнему в подготовке его работ по проблемам финансов. Александра Николаевича постоянно именовали то протеже, то клевретом министра финансов. Сотрудничали они и после ухода Сергея Юльевича из большой экономической политики, когда А. Н. Гурьев стал одним из главных сотрудников его литературного штаба. Даже известный случай раскрытия покушения черносотенцев на отставного премьера связан с его именем. Бомба на втором этаже дома С. Ю. Витте была подброшена через дымоход в печку, а обнаружена была после попытки эту печку растопить. Такая нужда в большом доме бывшего главы правительства возникла в связи с тем, что к нему пришел А. Н. Гурьев для работы над некоторыми документами, предоставленными ему из архива хозяина дома[371]371
  Подробнее об этой истории см.: Витте С. Ю. Указ. соч. С. 624–630.


[Закрыть].

Следы ученого теряются в послереволюционном Петрограде[372]372
  Последняя известная нам дореволюционная публикация А. Н. Гурьева датируется 1915 г. (см.: О проекте выпуска новых билетов Государственного казначейства).


[Закрыть], и можно только гадать о том, как сложилась его дальнейшая судьба. Его доклад «Урегулирование денежной системы», произнесенный 5 апреля 1918 г., был опубликован[373]373
  См.: Вопросы денежного обращения. Доклады М. В. Бернацкого, А. Н. Гурьева, А. Н. Закаидр. Пг., 1918. С. 182–197.


[Закрыть], как и ряд других статей, в периодических изданиях. Так, 22 апреля 1918 г. А. Н. Гурьев предложил проект денежной реформы Совещанию по банковой политике, однако он был признан практически неприемлемым[374]374
  См.: Торгово-промышленная газета. 1918. 24 и 27 апреля.


[Закрыть].

Еще одним из сподвижников С. Ю. Витте и его преемником во главе Министерства финансов в 1905–1906 гг. был Иван Павлович Шипов (1865–1919), также отметившийся научными публикациями по финансовому праву[375]375
  Подробнее о нем см.: Лушникова М. В., Лушников A.M. Наука финансового права на службе государству. Ярославль, 2010. С. 234–236.


[Закрыть].

В заключение отметим, что в итоге масштабных преобразований конца XIX в., связанных с именем С. Ю. Витте, в России был завершен промышленный переворот, однако последствия экономических преобразований были противоречивыми. Столь противоречивым было развитие и финансово-правовой мысли российскими государственными деятелями. С одной стороны, научная основа способствовала успеху денежной реформы 1895–1897 гг. и ряду других финансовых преобразований. С другой стороны, масштаб финансовых исследований сдерживался отсутствием подлинной свободы слова, зачаточным народным представительством и рядом идеологических запретов. Но даже в этих условиях были подготовлены исследования по финансовому праву, ряд из которых были на уровне лучших западных аналогов.

Среди российских ученых – специалистов в сфере финансового права были ученые, придерживающиеся самой различной политической ориентации. Большинство из них были достаточно умеренными консерваторами, а некоторые – еще более умеренными либералами. На крайних флангах находились В. Е. Варзар, который в юности примыкал к народническому движению, а также Н. Е. Гиацинтов, которого можно считать последовательным, хотя и умеренным, монархистом. Среди персонажей этого параграфа были и бывшие сотрудники С. Ю. Витте, однако они занимали свои посты в Министерстве финансов как до прихода туда С. Ю. Витте, так и после его ухода в отставку. В целом их нельзя назвать креатурой всесильного министра финансов, хотя некоторое влияние на них он, несомненно, оказывал.

Бурный рост экономики и раскрепощение предпринимательской инициативы в последней четверти XIX в. породили новый тип чиновников-ученых, карьера которых начиналась с бизнеса. Одним из первых представителей такого типа стал Иван Станиславович Блиох (1836–1901), который был одновременно коммерции-советником, а впоследствии и действительным статским советником. Родился 24 июля 1836 г. в Варшаве. Окончил Берлинский университет, перешел из иудаизма в христианство и поступил на службу в банковскую контору в Варшаве. После этого он активно занялся предпринимательской деятельностью, достиг должности председателя правления Юго-Западных железных дорог, где вице-президентом был будущий министр финансов И. А. Вышнеградский. Иван Станиславович выступил организатором Варшавского коммерческого банка, стал владельцем банкирского дома, директором целого ряда товариществ и коммерческих обществ. В то время его считали одним из самых богатых людей на Западе России, владельцем многомиллионного состояния. Всю эту бурную предпринимательскую деятельность он смог совместить с занятиями научными исследованиями, что, в свою очередь, привело его с 1877 г. в Министерство финансов, где он стал членом Ученого комитета.

Однако в петербургском обществе к нему относились с предубеждением, ходили слухи о том, что он брал под проценты суммы из благотворительных капиталов для их «прокрутки» и т. п.[376]376
  См.: Богданович А. В. Три последних самодержца. М., 1990. С. 168.


[Закрыть] С. Ю. Витте, тесно соприкасавшийся с И. С. Блиохом еще в бытность совместной работы в правлении Юго-Западных железных дорог, так писал о нем: «Блиох был человек по природе неглупый, в высшей степени образованный и талантливый, но с недостатком, так сильно присущим большинству евреев, а именно со способностью зазнаваться и с большой долей нахальства… Он уже совсем зазнался и гораздо больше занимался другими делами… политикой и научными трудами. Все его труды писались не им, а писались различными писателями специалистами за деньги, которые он им платил. Сам же Блиох только составлял, и то с помощью своих сотрудников, программу тех трудов, которые он предлагал издать». С. Ю. Витте прямо заявил, что труд «История русских железных дорог» был написан не Блиохом и привел в подтверждение анекдотический случай. Когда С. В. Кербедз, известный инженер, знавший Блиоха с юности, получил от него в подарок экземпляр «История русских железных дорог», то спросил: «А скажи, пожалуйста, Иван Станиславович, ты сам прочел эти книги?»[377]377
  Витте С. Ю. Избранные воспоминания. М., 1991. С. 89.


[Закрыть] Блиох данным вопросом был очень обижен.

Представляется, что в этих словах изрядная доля преувеличения. Идеологом и автором замысла всех его трудов, их редактором был именно И. С. Блиох. Но так же очевидно, что эти многотомные труды при занятости бизнесом он один написать не мог. Напомним, что тогда не только не было Интернета, но и не публиковались в открытой печати основные материалы для анализа. Подготовка таких трудов требовала предварительной многомесячной работы в архивах, в которые было трудно попасть, а еще труднее найти и получить нужный материал. Вероятно, у него были помощники, которых в советский период не очень политкорректно именовали «литературными неграми». В любом случае отрадно, что крупный предприниматель тянулся к проблемам большой науки, и не зря. Как бизнесмена его знает только узкий круг, зато изданные им труды известны практически всем специалистам по социально-экономической истории России второй половины XIX в.

В 1878 г. И. С. Блиох издает в пяти томах исследование «Влияние железных дорог на экономическое состояние России», где рассматривались, в том числе, вопросы железнодорожного тарифа. Это сочинение «дает полную и обстоятельную картину финансов русского государства в 1860-х и 70-х годах и вкратце знакомит с условиями концессий и образования капиталов русских железнодорожных обществ»[378]378
  Гензель П. П. Библиография финансовой науки. С. 36.


[Закрыть]. Отметим, что ранее он уже опубликовал «Исследование по вопросу о взимании русскими железными дорогами провозных плат в металлической валюте» (СПб., 1877). В нем он прямо затронул проблемы денежного обращения.

И. С. Блиох исследовал историю русских финансов, работая в архиве Министерства финансов. Результатом этого стало фундаментальное исследование о финансах России XIX в. и ряд других публикаций[379]379
  См.: Блиох И.С: 1) Финансы России XIX столетия. Т. 1–4. СПб., 1882; 2) Финансы Царства Польского с 1 июня 1815 г. по 31 декабря 1866 г. СПб, 1897; 3) Устройство финансового управления и контроля в России в историческом их развитии. СПб., 1881 и др.


[Закрыть]. В предисловии к четырехтомному изданию «Финансы России XIX столетия» автор особо отметил значение гласности в деле государственных финансов и ратовал за необходимость народно-общественного контроля в деле ведения государственного хозяйства. Ученый являлся сторонником не только государственного, но и общественного контроля за государственными финансами.

Он писал о том, что «обнародование государственных росписей и извлечений из отчетов государственного контроля, впервые предпринятое по просвещенному почину М. Х. Рейтерна и В. А. Татаринова, продолжается и при их преемниках»[380]380
  БлиохИ. С. Финансы России XIX столетия. Т. 1. СПб., 1882. С. 2.


[Закрыть]. Автор определил и цель своего исследования. По его мнению, «история финансов не только представляет интерес для науки, но и дает практические указания относительно будущности русского финансового хозяйства»[381]381
  Там же. С. 3.


[Закрыть].

Первый том исследования охватывает период до Крымской войны, причем вкратце затронута эпоха, предшествующая XIX в. Во втором томе повествование доведено до 1882 г. Это было небеспристрастное, по словам автора, исследование, «не взгляд постороннего», а попытка выяснить: «В чем заключаются причины подобной беспочвенности прежних финансовых преобразований? Почему предпринимавшиеся правительством реформы финансового хозяйства не приносили тех плодов, каких оно ожидать было вправе? Вследствие каких обстоятельств вводившиеся, с целью улучшения экономического положения государства, мероприятия не сопровождались благоприятными результатами?»[382]382
  Там же. С. 4.


[Закрыть] Строго хронологическое изложение материала не носит характер справочника, так как постоянно прослеживается личное отношение, авторская оценка финансовых реформ и их творцов. Так, рассматривая «План финансов» М. М. Сперанского и его практическую реализацию в Манифестах от 25 июля 1810 г., 25 июня 1811 г. и иные меры, он писал о громадном их значении для истории финансов. Ученый подчеркивал, что только с этого времени начинается более-менее правильное счетоводство и «представляется возможность следить за финансовыми оборотами и их последствиями, а также издаваемыми по части государственного хозяйства узаконениями»[383]383
  Там же. С. 109.


[Закрыть]. Иначе оценивалась финансовая политика министра финансов Д. А. Гурьева. И. С. Блиох писал, что этот министр вводил государство в заблуждение своим «все обстоит благополучно», в то время как казна была в двух шагах от полного банкротства.

Третий том рассматриваемого исследования был посвящен системному изложению истории отдельных налогов: прямых и косвенных. Причем более подробно рассмотрены косвенные налоги, история табачного, соляного и питейного доходов, преимущественно со статистической и догматической точек зрения. В конце третьего тома приложены две графические таблицы, иллюстрирующие государственные доходы России в 1866–1881 гг. и положение государственного долга с 1802 по 1877 г. Четвертый том посвящен истории государственных расходов России, к нему также приложен ряд графических таблиц. Как отмечал сам автор, третий и четвертый тома его исследования содержат подробное историко-статистическое обозрение государственных доходов и расходов, поэтому эти два тома предназначены «уже не для цельного чтения, а для справок». Изложение истории финансов сопровождается статистическими таблицами не случайно, так как, по словам И. С. Блиоха, «в финансовой истории доказательней и красноречивее всего говорят все-таки сами цифры»[384]384
  Там же. С. 8.


[Закрыть].

По заданию правительства он занялся проблемами кредитования сельского хозяйства[385]385
  См.: Блиох И. С. Мелиорационный кредит и состояние сельского хозяйства в России и иностранных государствах. СПб., 1890 (2-е изд. 1896 г.).


[Закрыть]. В данном случае И. С. Блиох показал себя сторонником увеличения вложения государственных средств в сельское хозяйство, финансовой поддержки коллективных форм ведения хозяйства, прежде всего сельскохозяйственных артелей. Кроме того, он являлся автором многочисленных публикаций по финансовому праву в периодических изданиях.

В последние годы жизни он увлекся идеей всеобщего мира и разоружения, писал об этом в своих книгах и статьях. Так, И. С. Блиох оставил свой след и в военной теории, так как в своем шеститомном труде «Будущая война в техническом, экономическом и политическом отношениях» (СПб., 1898–1899) ученый во многом предугадал характер Первой мировой войны. В западной литературе его традиционно именуют «военным теоретиком»[386]386
  См.: Киган Д. Уиткрофт Э. Кто есть кто в военной истории. М., 2000. С. 48.


[Закрыть]. Отметим, что названная выше книга И. С. Блиоха была переведена на французский, немецкий и английский языки и вызвала широкий общественный резонанс. С. Ю. Витте подчеркивал, что к таким изысканиям Блиоха подтолкнуло желание прославиться, а эти труды он «писал или, вернее, ему писали, а он под своей фамилией издавал»[387]387
  Витте С. Ю. Указ. соч. С. 223.


[Закрыть]. Однако устремления финансиста и исследователя были более бескорыстными. К идее всеобщего мира ему удалось привлечь внимание даже царя Николая II и царицы Александры Федоровны. При этом И. С. Блиох посещал все конференции о мире и предлагал устроить в Швейцарии соответствующий музей. Однако этим благородным замыслам не суждено было сбыться. Умер он 25 декабря 1901 г.

Видное место среди ученых-чиновников занимает Василий Егорович Варзар (1851–1940), один из первых русских земских статистиков, основоположник промышленной статистики в России, экономист. Он был сыном подполковника русской армии, выходца из молдавских дворян, осевших в Черниговской губернии.

В 1874 г. он окончил Петербургский технологический институт, слушал лекции Н. Х. Бунге в Киевском университете. В 1873 г. от Технологического института В. Е. Варзар посылается на Венскую всемирную выставку, посещает Париж и Швейцарию. В Цюрихе он познакомился с одним из идеологов народничества П. Л. Лавровым, примкнул к народническому движению, а по возвращении в Россию принял участие в «хождении в народ». Его перу принадлежит брошюра «Хитрая механика» о налоговой политике правительства, которая имела успех в левых кругах. Впервые она была опубликована в Лондоне в 1874 г., а затем неоднократно переиздавалась, причем при переизданиях переделывалась и дополнялась различными издателями, по словам автора, «приправлялась по вкусу издателей революционной солью и перцем».

В. Е. Варзар писал в своих воспоминаниях, что в одном из позднейших изданий он с трудом узнавал взятые из его текста страницы. Добавления к тексту почти удвоили объем издания, приводились уже соображения по поводу винной монополии (1894) или Японской войны (1904)[388]388
  См.: Варзар В. Е. Воспоминания старого статистика. Ростов н/Д, 1924. С. 7.


[Закрыть]. Издание «Хитрой механики» 1906 г. вышло под названием «О налогах» и сопровождалось революционным эпиграфом: «В борьбе обретешь ты право свое».

В рассматриваемой брошюре тогда еще студент В. Е. Варзар, по его собственным словам, без подделки под «народный язык», но и без теоретических изысков попытался изложить теорию прямых и косвенных налогов как формы эксплуатации правящего класса[389]389
  См.: Там же.


[Закрыть]. По форме «Хитрая механика» – это диалоги и рассуждения умудренного опытом крестьянина Степана. Так, в отношении косвенных налогов (гербовый сбор, сбор за право торговли, таможенные пошлины, горная подать) последний пояснял собеседнику, что «вся механика так подведена, что фабрикант ли, кабатчик ли, купец ли подать заплатит, а все она в конце то концов из мужицкого кармана вынется… Эта подать тяжелее подушной подати»[390]390
  Кто и как дешево добывает деньги. Рассказ бывалого человека. СПб., 1876. С. 8. (Анонимное нелегальное издание брошюры Варзара «Хитрая механика». Правдивый рассказ откуда и куда идут деньги). Цензурная пометка: указание типографии и места издания вымышленно.


[Закрыть]. О выкупных платежах за землю мудрый Степан высказался без обиняков: «Коли посчитать, то крестьяне раза в три больше выплатили, чем земля стоит… Эта подать называется прямою, значит, грабят тебя не косвенно, а прямо, без подвохов… прямой грабеж, то бишь прямой налог»[391]391
  Там же. С. 14–15.


[Закрыть]. В качестве выводов звучат суждения Степана о том, что «это везде и всегда было и будет, что кто богатее, тот от податей всегда будет льготен, а всю ту тяжесть на бедных возложат». А на вопрос собеседника: «Что делать?», ответ Степана: «Надо добиться, чтобы без воли народной никто не смел писать законов, накладывать податей или налогов. Законы должны быть для всех равные…»[392]392
  Там же. С. 22.


[Закрыть]

В 1875–1878 гг. он занимал должность статистика Черниговской земской управы и находился на других должностях, был председателем Черниговского отдела Общества взаимного кредита. Сам В. Е. Варзар в своих воспоминаниях писал, что с 1878 по 1892 г. «был рабочей земской лошадью, участвовал во всех собраниях, комиссиях и работах местных общественных учреждений и журналов этих учреждений… Повседневная текущая работа: земское школьное дело, земская медицина, улучшение дорог, земельная мелиорация, устройство водопровода и т. п. – все это втягивало в мелочную, но полезную деятельность»[393]393
  Варзар В. Воспоминания старого статистика. С. 9.


[Закрыть].

Особенно его интересовал земельный и кустарный крестьянский кредит. С проблемами кредитования были связаны и его научные изыскания[394]394
  См.: Варзар В.: 1) Быть или не быть Обществу взаимного поземельного кредита. СПб., 1882; 2) Какой кредит нам нужен. Чернигов, 1891 и др.


[Закрыть]. После подачи на имя министра финансов Н. Х. Бунге записки о необходимости учреждения Государственного земельного банка молодой ученый встретился с министром в 1882 г. и даже получил приглашение на должность помощника только что учрежденного Крестьянского поземельного банка. Однако этому назначению воспротивилась полиция, так как он относился «к явно неблагонадежным лицам». После этого он продолжил трудиться гласным уездного и губернского земских собраний и Черниговской городской думы. В 1890 г. В. Е. Варзар по поручению В. И. Ковалевского, директора Департамента торговли и мануфактур, сподвижника С. Ю. Витте, разрабатывал вопрос об основаниях для правильного налогообложения промышленных заведений. Этот вопрос был первоочередным и для Министерства финансов. Старая система гильдейского сбора устарела, и для реформы промыслового налога исследователь предложил как основание патентного промыслового налога внешние признаки мощности промышленных заведений: определенные орудия производства и число рабочих. Записка В. Е. Варзара была напечатана и одобрена министром и должна была лечь в основание предстоящей податной реформы, а ее автору предоставлялись широкие полномочия по разработке законопроекта. Но Департамент государственной полиции опять не согласился на назначение В. Е. Варзара по причине его политической неблагонадежности. Подозрения в неблагонадежности по его прошению с провинциального служащего снял в 1892 г. лично глава МВД И. Н. Дурново, знавший его по Черниговскому уезду, где у министра было поместье.

В 1892–1916 гг. Василий Егорович – фабричный инспектор в Риге, затем старший фабричный инспектор в Ревеле (современный Таллин), работник центрального аппарата Министерства финансов, одновременно в 1905–1913 гг. читал лекции на статистических курсах МВД. В должности фабричного инспектора при Министерстве финансов, а затем при Министерстве торговли и промышленности он пробыл почти 24 года, занявшись, главным образом, работой по промышленной статистике России[395]395
  См.: Списки фабрик и заводов Российской империи за 1900 и 1908 гг. / Под ред. В. Е. Варзара. В 2 т. СПб., 1903, 1910; Статистические сведения по обрабатывающей фабрично-заводской промышленности России за 1908 год / Под ред. В. Е. Варзара. СПб., 1910 и др.


[Закрыть].

Стоит отметить, что практически одновременно с принятием первых социально-страховых законов он начал проводить статистические исследования, позволяющие определить эффективность их применения. В этой части его приоритет очевиден. Ученый обобщал статистические сведения о результатах социального страхования работников по закону 1903 г. и в частных страховых обществах[396]396
  См.: Варзар В. Е.: 1) Статистические сведения о результатах применения закона 2 июня 1903 г. о вознаграждении пострадавших от несчастных случаев на фабриках и заводах, подчиненных надзору фабричной инспекции за трехлетие 1904–1906 гг. СПб., 1908; 2) О некоторых недостатках условий страхования рабочих в частных страховых обществах // Труды Высочайше разрешенного Всероссийского торгово-промышленного съезда 1896 г. в Нижнем Новгороде. Т. III. Вып. V. СПб., 1897.


[Закрыть]. В 1917 г. Василий Егорович был управляющим отделом промышленности Министерства труда Временного правительства, членом комиссии, образованной при этом отделе[397]397
  РГИА. Ф. 1600. Он. 1. Д. 3. Л. 46 (обр.).


[Закрыть]. В. Е. Варзар принимал участие, начиная с середины 90-х гг. XIX в., в работе практически всех государственных комиссий по разработке актов социально-страхового законодательства.

Под его руководством с 1892 г. разрабатывалась система налогообложения предпринимателей, заменившая в 1898 г. архаичную гильдейскую систему. Основанием патентного промыслового налога признавались внешние признаки или критерии для оценки мощности промышленного предприятия: орудия производства и число рабочих. В 1900 и 1908 гг. под его руководством проведены два первых статистических обследования промышленных предприятий. Подготовленные им статистические сведения использовались в целях увеличения эффективности налоговой системы и проводились по инициативе Министерства финансов[398]398
  См.: Варзар В. Е. Статистические сведения по фабрикам и заводам по производствам, не обложенным акцизом за 1900 г. СПб., 1903 и др.


[Закрыть]. Василий Егорович был одним из первых исследователей статистики забастовок в России. Его труды по этой тематике можно считать классическими[399]399
  См.: Варзар В. Е. Статистика стачек рабочих на фабриках и заводах. 1894–1904; 1904–1906; 1905; 1906–1908. Т. 1–4. СПб., 1905–1910 и др.


[Закрыть]. Они заслужили высокую оценку как представителей царской администрации, так и В. И. Ленина. Ряд работ В. Е. Варзар опубликовал под псевдонимами: Иванов, Андрей, Васильев С, Тарпыгин Ф. У., Бывалый человек.

В советский период он работал в Петрограде, Киеве, Ростове-на-Дону. С 1925 г. – в органах ВСНХ и Центрального статистического управления, при этом не переставал интересоваться проблемами финансов[400]400
  См.: Варзар В.Е.: 1) Очерки основ промышленной статистики. Ч. 1–2. М.; Л., 1925–1927; 2) О коммунальных банках // Финансовая газета. 1925. 25 июня и др.


[Закрыть]. Впоследствии занимался преподавательской работой. Его профессиональные качества и научная порядочность оказались востребованными при любой власти в России. Умер он 29 сентября 1940 г. в возрасте почти 90 лет.

Два следующих персонажа нашей книги связаны общностью научных интересов к железнодорожным тарифам и причастностью к службе в Министерстве финансов.

Николай Егорович Гиацинтов (1857–1941 (по другим данным, 1940)). Родился в семье генерала русской армии, окончил юридический факультет Московского университета (1880). Ученик И. И. Янжула. В 1888 г. защитил магистерскую диссертацию по политэкономии в Петербургском университете по монографии «Основания организации тарифного дела на железных дорогах» (М., 1887). Некоторое время он служил в Государственном контроле, был членом Тарифного комитета этого ведомства. Затем С. Ю. Витте пригласил его в Министерство финансов, где он стал чиновником для особых поручений, затем – вице-директором (с 1902) и директором (1909–1916) Департамента железных дорог Министерства финансов и председателем Тарифного комитета, получил чин тайного советника (1913). Он подготовил ряд заметок по конкретным финансовым проблемам, связанным с эксплуатацией железных дорог[401]401
  См.: Гиацинтов Н. Е.: 1) Ссуды, складочные и комиссионные операции железных дорог. СПб., 1889; 2) Дифференциальные тарифы железных дорог. СПб., 1900 и др.


[Закрыть], а также несколько рецензий на исследования по аналогичным проблемам, в том числе на книгу К. Я. Загорского[402]402
  Гиацинтов Н.Е.: 1) Финансовое положение русских железных дорог (По поводу статьи профессора П. И. Георгиевского «Капиталы, затраченные правительством и частными учреждениями на постройку и эксплуатацию железных дорог в России»). СПб., 1901; 2) Основной принцип железнодорожных тарифов и тарифный эклектизм (по поводу книги К. Я. Загорского «Теория железнодорожных тарифов»). СПб., 1902; 3) Заметка по поводу брошюры г. Астрова «О досрочном выкупе Киевской городской железной дороги». Киев, 1915 и др.


[Закрыть], о котором будет сказано ниже. Так, он был сторонником государственного управления железнодорожными тарифами. Установление тарифов он считал произведением искусства, в тарифах должны сочетаться потребности как железных дорог, так и всего общества, удовлетворяться различные нужды населения.

При этом наш герой особенно не интересовался политикой, оставаясь вполне умеренным монархистом. У него сложились хорошие рабочие отношения с главой правительства и министром финансов В. Н. Коковцовым, об уходе которого он искренне сожалел[403]403
  См.: Коковцов В. Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1903–1919 гг.: В 2 кн. Кн. 2. М., 1992. С. 250.


[Закрыть]. Николай Егорович отличался личной порядочностью и принципиальностью. По должности ему был положен для командировок специальный вагон, но в случае, если с ним ехали члены семьи, то он обязательно приобретал для них из своих личных средств билеты. За государственную службу он был награжден орденами Св. Анны 1-й степени и Св. Станислава 1-й степени, Св. Владимира 2 и 3-й степени.

Революционных событий 1917 г. монархист Н. Е. Гиацинтов не принял, сначала эмигрировал в Болгарию, а затем перебрался в Югославию. Его сын, подполковник русской армии Э. Н. Гиацинтов, был активным участником Белого движения, а внук стал профессором Колумбийского университета.

Константин Яковлевич Загорский (1859 – после 1934). Родился 3 марта 1859 г. в Киеве, выходец из дворянской семьи. Один год проучился в Киевском университете, в 1877 г. перевелся на юридический факультет Петербургского университета. Окончил обучение в 1882 г., ученик В. А. Лебедева. В студенческие годы участвовал в народническом движение, входил в центральный студенческий университетский кружок народнического толка. Возможно, еще с тех времен был знаком с Л. В. Ходским (о нем см. далее). Затем был членом организации «Народная воля», в 1882 г. перешел в «Черный передел». В студенческие годы вел занятия в рабочем кружке, пропагандировал народническую литературу, затем труды К. Маркса. В связи с его революционной деятельностью считался властями «подозрительным», подвергался административному аресту, а в период с 1880 по 1894 г. находился под негласным надзором полиции, хотя после 1882 г. от политической деятельности отошел[404]404
  См.: Загорский К. Я. В 1881–1882 гг. (Воспоминания) // Каторга и ссылка. 1931. № 3 (переизд.: «Народная воля» и «Черный передел». Воспоминания… Л., 1989. С. 235–345).


[Закрыть].

Впоследствии он поступил на государственную службу. В 1889–1890 гг. служил в Департаменте торговли и мануфактур, с 1891 г. – в Департаменте железнодорожных дел Министерства финансов. В 1899 г. назначен представителем Министерства финансов в Тарифном комитете и в Комиссии о новых железных дорогах, позже – член совета по тарифным делам и председатель особого совещания по железнодорожному делу[405]405
  См.: Загорский К. Я. Двадцатилетие тарифных учреждений // Новый экономист. 1914. № 10. С. 3.


[Закрыть].

В это же время он активно занимался научными исследованиями, защитил магистерскую диссертацию по политэкономии в Петербургском университете в 1902 г. по монографии «Теория железнодорожных тарифов. Задачи управления, принципы построения и применения, формы и виды тарифов» (СПб., 1901). Как уже указывалось, развернутую рецензию на нее подготовил Н. Е. Гиацинтов, бывший его начальником по Департаменту железных дорог Министерства финансов, который отмечал, что труд К. Я. Загорского отличается большой полнотой и разносторонностью[406]406
  Гиацинтов Н. Основной принцип железнодорожных тарифов и тарифный эклектизм, (по поводу книги К. Я. Загорского «Теория железнодорожных тарифов»). СПб., 1902.


[Закрыть]. В этом департаменте К. Я. Загорский служил до 1905 г., стал действительным статским советником. П. П. Гензель назвал эту работу обстоятельной и строго теоретической[407]407
  См.: Гензель П. П. Библиография финансовой науки // Юридическая библиография. Ярославль, 1907. № 4. С. 36.


[Закрыть].

В своем исследовании Загорский поставил целью системное изучение тарифного дела на железной дороге. Теорию этого дела он представил в виде следующих трех составных элементов: 1) задачи и цели управления тарифами; 2) принципы построения тарифов; 3) их формы и условия применения. Относительно целей и задач железнодорожной тарификации автор последовательно разбирает вопрос о применимости принципа свободы промышленности к железнодорожному делу и об основаниях государственного вмешательства в это дело с целью ограждения интересов населения, промышленности и казны. Он приходит к выводу о том, что тарифы должны обеспечивать не только достижение чистой прибыли дорог, но также и целей общей экономической политики государства. При этом в эксплуатации железных дорог вполне допустим отказ в некоторых случаях от неуклонного преследования максимальной чистой доходности. Предусматривалась возможность ограничения в связи с установлением специальных и льготных тарифов (на перевозку хлеба, закупаемого земствами и правительственными органами для населения районов, где были неурожаи зерна; льготные тарифы для переселенцев, учащихся и т. д.).

Автором рассматриваются три принципа построения тарифов. Согласно первому – принципу государственных пошлин и так называемой «натуральной системы тарифов» – тарифы устанавливаются не по ценности железнодорожных услуг, а по некоторым однообразным средним нормам на основании собственных издержек железных дорог по различным категориям перевозок. Второй принцип построения тарифов заключается в установлении их по платежной способности перевозимых грузов, т. е. по рыночной ценности железнодорожных услуг. Третий принцип состоит в построении тарифов в зависимости и в соответствии с условиями и издержками производства в различных отраслях промышленности, в разных районах и центрах. Каждый из этих принципов был подвергнут автором оценке по их пригодности для достижения целей и задач, которые поставлены в данное время в данной стране при эксплуатации железных дорог. К. Я. Загорский был уверен, что нет абсолютных тарифных принципов, которые были бы правильны и годны для всякой системы железнодорожного хозяйства, независимо от того, какие цели ставит государство в своей тарифной политике. В зависимости от поставленных целей и принятых принципов тарификации определяются и наиболее подходящие системы и виды самих тарифов.

К. Я. Загорский правила применения тарифов свел к следующим: публичность, простота, устойчивость, уравнительность. В работе также проводится классификация тарифов по видам: а) по внутреннему строю тарифы бывают однообразными пудоверстными и дифференцированными; б) по внешней форме выражения – формульными (схемными) и табличными и т. д.

Под влиянием революции 1905–1907 гг. он проникся республиканскими убеждениями, вспомнил идеалы своей народнической юности. На этой почве он резко разошелся со своим начальником Н. Е. Гиацинтовым, с которым до этого состоял в хороших отношениях и даже дружил семьями. Сын Константина Яковлевича вступил в партию эсеров.